Маришка История вольной былинки

Маришка: История вольной былинки

Маришка, росла в профессорской семье, мама акушер-гинеколог, папа инженер подводник, доцент, кондидат всяческих технических наук. В свое время он будучи младше на 10 лет отбил у своего коллеги и женился на маме, родили брата на 22 года старше Маришки, и сестрёнку на 19 лет тоже старше Маришки. Как видим разница огромная, старшие дети уже жили своей судьбой. Маришка росла как былинка в поле, музыка, парашютный спорт, но это потом, когда ее на воспитание отдали бабуле на Западный Урал, она была хореографом учила балерин. Курила  крепкий табак через муштук, говорила по французски и пардон муа ругалась на русском мате. Бабуля яркая звезда в ночи, солнце которое светит 24 на 7 и без подзарядки. При этом всем Маришка выросла талантливой во всем, сама родила троих детей, две дочки и сыночка.
Дорогой читатель, а теперь более подробно, интересно и захватывающе....

Глава 1. "Бабуля и муштук"
Западный Урал. Деревянный дом с резными ставнями, пахнет яблоками, табаком и старыми книгами. Бабуля — Аделаида Сергеевна — сидит в кресле, затягивается крепким табаком через мундштук и поправляет очки.

— Маришка, иди сюда! — голос хрипловатый, но твёрдый.
Маришка, девочка лет десяти, в платье с заплатками, нехотя отрывается от книги.
— Опять что?
— Ты мне скажи, как по-французски «дура»?
— «Сот»… — вздыхает Маришка.
— А «дура без царя в голове»?
— Ба, у них такого нет!
— Вот и правильно! Потому что французы — они как балет: красиво болтают, а толку — пшик. Запомни: лучше матом по-русски, но честно!

И тут же, не меняя интонации, переходит на изысканный парижский акцент:
— «Ma ch;rie, aujourd'hui nous allons apprendre le pli;» («Дорогая, сегодня мы учим плие»).

Глава 2. "Парашюты и скрипка"
В шестнадцать Маришка уже вовсю прыгает с парашютом. Отец, узнав об этом, хватается за сердце:
— Ты с ума сошла?! Ты же девочка!
— Пап, ты подлодки испытывал на глубине 300 метров. Какая разница?
— Там хоть расчеты есть, а тут — ветер да случай!
— Как в жизни.

А мама только усмехается:
— Пусть прыгает. Я в её годы уже рожала первого.

Но главная страсть Маришки — музыка. Однажды она приходит домой с разбитой губой.
— Что случилось?!
— Драка.
— За что?!
— Один идиот сказал, что Моцарт — скучный. Пришлось объяснить кулаками.

Глава 3. "Три тысячи «не умею»"
 Бабушкины истины:

Однажды бабуля принесла тетрадку в клеточку со словами,
 — Маришка, ты должна в нее записать три  тысячи пунктов, что ты не умеешь и хотела бы уметь, при этом продолжать пополнять этот список пока бьется сердце.

Бабуля бросила тетрадку на стол так, что взметнулась пыль с переплета «Войны и мира», лежавшего рядом. 

— Тысяча пунктов — это разминка, — сказала она, закуривая. — Три тысячи — начало мудрости.

Маришка, тогда еще щуплая девочка с недоверчиво вздернутым носом, покрутила тетрадь в руках. 

— Ба, я и ста вещей не наберу. 
— Значит, слепая. 
— Ну ладно… «Не умею вышивать».
— Записала? Теперь учись.

И так началось. 

Глава 4. "Кухня алхимика" 

Зима. Запасы подходят к концу. В доме — гречка, лук, три картофелины и банка тушенки «с историей» (её припас ещё дед в 80-х). Бабуля осматривает это «богатство» и хмыкает: 

— Ну что, Маришка, сегодня у нас ресторан.

— Из этого? — скептически тянет внучка. 

— А ты смотри и запоминай.

Через час на столе:
- «Суп рыцарский» (лук, картошка, щепотка гречки для сытности, а главное — бульон, выпаренный до янтарной густоты). 
- «Котлеты с секретом» (гречка + тушёнка + жареный лук, обвалянные в сухарях из последнего хлеба). 
- «Компот мечты» (сухофрукты, которые бабуля размочила в кипятке с ложкой мёда — «для роскоши»). 

Маришка тычет вилкой в котлету: 
— Ба, это же гречка!
— Нет, это — «котлета по-монастырски». А если назовешь её гречневой — превратится в тыкву.

Глава 5. "Диалоги с горшками"

У бабули на подоконнике — строгий порядок: герань («генерал»), фиалки («хор мальчиков»), кактус («хулиган Васька»). Каждое утро — ритуал: 

— Васька, опять колючки раскидал? Ну-ка собери! 
— Ба, он же не слышит!
— Ещё как слышит. Видишь, наклонился? 

Кактус и правда слегка кренился к солнцу. 

Глава 6. "Воскресный пирог и философия" 

По воскресеньям — обязательно пирог. Даже если за окном — пурга, а в кошельке — ветер. 

— Баб, у нас же только мука и варенье… 
— Значит, будет «пирог-сюрприз».

Пока тесто подходит, бабуля выдаёт очередную истину: 

— Жизнь, Маришка, как тесто. Если мнёшь слишком сильно — задушишь. Если не докрутишь — расползётся.

— Это ты про папу? (отец Маришки славился «железной» логикой). 
— Про всех. И про тебя тоже.

Пирог выходит кривоватым, но румяным. Бабуля режет его со словами: 

— Красота — в неровностях. Идеальное — мертво. 

Глава 7. "Тетрадь провалов"

Маришка, перебирая старые книги перед переездом, натыкается на ту самую тетрадь в клеточку. На обложке — жирная надпись: «Не умею. Но научусь» и пятно от варенья в форме Австралии. 

Открывает наугад: 
- «№ 143. Не умею зашивать раны» (в 16 лет зашила седло парашютиста швейными нитками).
 Внизу сноска "Седло парашюта" — это часть подвесной системы, которая крепится к телу парашютиста. В экстренной ситуации (например, при повреждении строп или ткани) его действительно можно временно чинить подручными средствами. 
- «№ 567. Не умею молчать, когда идиоты говорят про Моцарта» (см. историю с разбитой губой). 
- «№ 2998. Не умею жить без бабулиных пирогов» (здесь чернила расплылись — возможно, от слёз). 

Брат, заглянув через плечо, хмыкает: 
— Ну что, гений, всё освоила? 
— Не всё. Вот № 3001: «Не умею прощать себя за ошибки».
— Ага, это бабуля тебе на будущее запасла. 

Тут сын Маришки тянет её за рукав: 
— Мам, а что это за «не умею готовить из ничего»? 
— Сынок, это не «не умею»… Это «боюсь попробовать». 

Глава 8. "Бабушкин реванш"

Кризис. Зарплата задерживается, в холодильнике — гречка, два яйца и банка солёных огурцов. Дети смотрят на Маришку, как на предателя: 
— Опять гречка? 

В голове звучит бабулин голос: «Ресторан, Маришка. Не ныть!» 

Через час на столе: 
- «Суп-иллюзия» (лук, капля томатной пасты, гречка — но с лавровым листом и перцем «как у бабули»). 
- «Котлеты-фантомы» (гречка + яйцо + мелко рубленные огурцы, обжаренные до хруста). 
- «Компот из ничего» (кипяток + ложка мёда + кружок лимона для «эффекта ресторана»). 

Старшая дочь ковыряет вилкой:
— Мам, это… странно. 
— А ты закрой глаза и скажи: «Бабушка, это вкусно».

Девочка повторяет — и лицо её меняется: 
— Оно… пахнет как тогда! 

Младший тычет в котлету: 
— Это магия? 
— Нет. Это — память. 

Глава 9. "Цветы против букетов" 

8 Марта. Дочь Маришки, гордая, несёт букет алых роз: 
— Мам, это тебе!

Тишина. Даже кот замер. Маришка медленно поворачивается к бабушкиному портрету: 
— Прости, ба… Не досмотрела.

Разбор полётов:
— Ты знаешь, сколько эти розы проживут? 
— Ну… неделю? 
— Три дня. А герань на подоконнике — 20 лет. Как бабуля. 

Дочь в шоке: 
— Но они же красивые! 
— Мёртвые. Как чучело.

Сын из кухни:
— Мам, ты как бабуля! 
— Спасибо. Лучший комплимент.

Вечером они сажают в горшок розовый куст. Дочь шепчет: 
— Прости, бабуля… 
— Громче, — строго говорит Маришка. — Растения любят, когда с ними разговаривают. 

Ночь. Маришка не спит. В доме: 
- Пахнет пирогом (яблоки + «что было»). 
- Горшки с цветами на окне (герань командует: «Васька, не раскидывай колючки!»). 
- Открытая тетрадь  на столе с новым пунктом: «№ 3002. Не умею быть бабулей. Но научусь».

Голос Аделаиды Сергеевны (где-то в звёздах): 
— Дура. Ты уже научилась.

Занавес.

Бабушкины истины (продолжение с юмором )

Истина 1. "Дом должен быть прибран — даже если к тебе пришли гости с танком"

Маришка в 12 лет пытается спрятать под кровать гору носков перед приходом подруг. Бабуля застает её на месте преступления.

— Ты что делаешь, партизанка? — хрипит Аделаида Сергеевна, выпуская дым из муштука.
— Ба, ну они же не под кровать заглядывать пришли!
— А если война? Ты представляешь, как будет стыдно, когда сапёры найдут твои носки при разминировании?

Добавляет, выковыривая один носок щипцами для углей:
— Дом — это лицо. Даже если лицо в веснушках, оно должно быть умытым.

Истина 2. "Пыль на книгах — это не антураж, а позор"

Флешбек: Маришка в 20 лет демонстративно проводит пальцем по корешку энциклопедии, оставляя след.

— Ба, смотри — как в готическом романе! Тайна веков!
— Дура, это не тайна, — бабуля хватает тряпку. — Это аллергия. И лень.

Через час:
— Теперь запоминай: книги должны блестеть, как...
— Как твои балетные кубки?
— Как совесть. Хотя у тебя, я смотрю, с этим туго.

Истина 3. "Заправленная кровать — это броня против хаоса"

Утро. Маришка-студентка спит в кровати, похожей на гнездо птицы-носорога.

— Вставай, — бабуля дёргает одеяло. — Армия беспорядка уже наступает!
— Ба, я же ночью опять лягу!
— А ночью тебя придавит матрасом за грехи. Вот увидишь.

Когда Маришка, зевая, заправляет постель:
— Видишь? Теперь даже твой пессимизм выглядит аккуратнее.

Истина 4. "Хаос на кухне — первая ступень к апокалипсису"

После кулинарных экспериментов Маришки кухня напоминает поле битвы.

— Это что? — бабуля тычет в засохший соус на плите.
— Арт-объект. Называется "Отчаяние домохозяйки".
— Ага. Сейчас мы его переименуем в "Последнее предупреждение".

Выручает швабра:
— Убирай. Иначе завтра найдёшь в раковине революцию плесени.

Истина 5. "Вещи должны знать своё место — как французы при Наполеоне"

Маришка бросает куртку на стул.

— Опять партизанские склады? — бабуля закатывает рукава.
— Ба, это же всего одна вещь!
— Один солдат — уже дезертир. Два — мятеж. Три — гражданская война.

Вешает куртку в шкаф со звуком захлопывающейся гильотины:
— Порядок начинается с крючка. Как и виселица, кстати.

Финал с моралью:

Годы спустя, когда дети Маришки разбрасывают игрушки, она повторяет бабушкину мантру:
— Уборка — это не про чистоту. Это про уважение.
— К кому? — хнычет сын.
— К себе, дурачок. Даже таракан бежит от бардака — куда уж людям.

Достаёт тряпку с драматическим вздохом:
— Ладно, солдатики. Давайте займёмся перемирием... Хотя бы до ужина.

Глава 10. "Брат, который почти дед"
Её старший брат, Михаил, старше её на 22 года. Когда Маришке 20, ему уже за 40. Однажды он приезжает в гости с молодой женой.

— Мариш, познакомься, это Лена.
— Привет… — Маришка скептически оглядывает девушку, которая всего на пять лет старше неё.
— Миша, ты же мог быть её отцом!
— Ну и что? Папа на маме на десять лет младше — и ничего.
— Да, но мама хоть не выглядела, как твоя дочь!

Лена краснеет, Михаил хмурится, но тут врывается бабуля:
— Ах, молодые! В мои годы женихи вообще на дуэлях друг друга мочили, а вы тут с арифметикой носитесь! Лена, иди-ка на кухню, будем пироги есть.

Глава 11. "Своя семья"
Маришка выходит замуж поздно — в 30. Муж — лётчик, такой же безумец, как она. Рожает троих: двух девчонок и сына.

Старшая дочь однажды спрашивает:
— Мама, а правда, что бабуля курила и ругалась?
— Правда.
— А ты тоже будешь такой?
— Нет.Пауза. Я буду хуже.

И смеётся.

Глава 12. "Сестра из Германии"
Катя, старшая сестра Маришки, была для неё скорее доброй феей, чем близким человеком. Разница в 19 лет и жизнь в разных странах делали их общение редким, но тёплым.

Когда Маришка объявила, что вместо медицинского института (как мечтала мама) поступает в Политех на химико-технологический, разразился скандал.

— Ты с ума сошла?! — мама схватилась за сердце. — В нашей семье все врачи или инженеры!
— Я и буду инженером, — упрямо сказала Маришка.
— Химия — это не серьёзно!

Но тут раздался звонок из Германии. Катя, узнав о конфликте, тут же подключилась к видеозвонку.

— Мама, ну что ты как маленькая, — её голос звучал спокойно, но твёрдо. — Если бы ты в своё время послушала бабушку, то так и осталась бы медсестрой в районной поликлинике. А теперь у тебя клиника в Москве. Дай Маришке самой решать.

Бабуля, курящая на балконе, одобрительно хмыкнула:
— Умница, Кать. Хоть в Германию свалила, а мозги не растеряла.

Мама сдалась. А через месяц Катя прислала Маришке посылку — редкий учебник по органической химии на немецком с надписью:
«Ломай стереотипы. Но формулы учи правильно».

Глава 13. "Немецкие каникулы"
После второго курса Маришка гостила у сестры в Баварии. Муж Кати, Генрих — солидный бургер, владелец консервного завода и сети ферм — встретил её как родную.

— Ах, это та самая бешеная сестра! — смеялся он, наливая ей пива. — Катя говорила, ты на парашюте прыгаешь?
— И не только, — Маришка показала фото своих химических опытов.
— О-о! Это мне нравится!

Генрих устроил ей экскурсию на свой завод:
— Видишь эти реакторы? Без химиков они — просто железки. Будешь в Германии — милости просим к нам на практику.

Катя тем временем тихо сказала:
— Я всегда завидовала твоей смелости. Я выбрала «правильный» путь… А ты живёшь так, как хочешь.

Маришка обняла сестру:
— Зато у тебя есть Генрих и этот сказочный дом.
— Дом — да. Но вот муштук курить во флигеле мне запрещает,— Катя вдруг подмигнула, совсем как бабуля.

Эпилог. "Семейный альбом"
Сейчас, глядя на своих детей, Маришка иногда звонит Кате:
— Представляешь, старшая заявила, что будет дизайнером!
— Ну и отлично, — смеётся сестра. — Значит, в семье появится хоть один человек со вкусом.

На стене в гостиной висит фото: Маришка и Катя в Баварии, обнявшись, на фоне Альп. А под ним — открытка от Генриха:
«Дорогая химичка! Консервный завод ждёт тебя в гости. Пиво и реакторы — наше всё».

Глава 14. "Бабулины корни и немецкий с польским акцентом"

Когда Маришка рассказала бабуле про приглашение в Германию, та фыркнула и потянулась за своим старинным муштуком:

— Ну что, внучка, собралась к этим ordnung -людям? — она выпустила дым колечком. — Только смотри, не вздумай там остепениться. Немцы хоть и вареники любят, но слишком уж правильные.

— Ба, ты же сама говорила, что у нас в роду немцы были! — удивилась Маришка.

Аделаида Сергеевна закатила глаза:

— Ну да, мой прадед Карл фон Шмидт приехал из Вены в 1885 году, когда у вас тут ещё медведи по улицам ходили. Только он был не немец, а австриец, да ещё и с польской кровью. Любил повторять: «Русские — единственные, кто понимает, что жизнь нужно прожить так, чтобы было что рассказать в аду».

Она неожиданно перешла на немецкий, растягивая слова с сильным славянским акцентом:

— «Aber wenn du willst, kann ich dir beibringen, wie man richtig Fl;che auf Wienerisch sagt!» («Но если хочешь, научу тебя ругаться по-венски!»)

Маришка рассмеялась:

— Я так и скажу Кате!

— Ах, нет! — бабуля вдруг стала серьёзной. — Катя теперь gn;dige Frau, ей нельзя про мои языковые эксперименты. Хотя… — её глаза хитро блеснули, — её Генриху скажи. Австрийцы это оценят.

Глава 15. "Визит бабули в Баварию"

Когда Аделаида Сергеевна наконец приехала в гости к Кате, Генрих был потрясён:

— Вы говорите по-немецки?!

— Ну, mein Lieber, — бабуля щёлкнула языком, — если называть это немецким…

За ужином она шокировала всех, внезапно заявив на ломаном австро-баварском диалекте:

— «Ihr Bier ist gut, aber mein Wodka ist besser!» («Ваше пиво хорошо, но моя водка лучше!»)

Катя ахнула, но Генрих расхохотался:

— Она потрясающая! Настоящая Habsburger Seele!

Позже, куря на террасе, бабуля сказала Маришке:

— Видишь, внучка? Чтобы быть своей среди чужих, иногда достаточно просто быть собой. Жаль, мой прадед этого не понял — так и умер, тоскуя по Вене.

— А почему он не вернулся?

— Потому что влюбился, — усмехнулась Аделаида Сергеевна. — В русскую бунтарку. Ну прямо как твой отец в маму.

Эпилог. "Наследие"

Теперь в доме Маришки хранится старый альбом с фото: вот прадед Карл в мундире австрийского офицера, вот бабуля в молодости в Вене… А на отдельной полке стоит мушка — подарок Генриха с гравировкой:
«F;r die beste ;sterreichisch-russische Rebellin»
(«Лучшей австро-русской бунтарке»)

Катя иногда спрашивает:

— Мариш, а тебе не страшно быть такой… необычной?

— Страшно, — смеётся Маришка. — Но бабуля говорила: если все вокруг понимают твой выбор, значит, ты сделал что-то скучное.

Глава 16. "История прадеда Карла: любовь сквозь штыки"
1885 год, Санкт-Петербург

Молодой австрийский офицер Карл фон Шмидт стоял на плацу, проклиная русскую зиму. Его брат Оскар, прислонившись к фонарю, смеялся:
- Я же говорил - бери двойные перчатки!
- Молчи, предатель! Ты переметнулся к этим русским, а я...

В этот момент раздался женский смех. Сквозь снежную пелену Карл увидел её - Анну, дочь полковника Орлова, скачущую на вороном коне без седла.

- Mein Gott... - прошептал он.
- Забудь, - хмуро сказал Оскар. - Её отец ненавидит австрийцев.
- Тем интереснее, - ответил Карл, снимая перчатку, чтобы поймать её шаль, сорванную ветром.

Через три месяца он стрелялся на дуэли с её женихом, через полгода принял православие, а через год Оскар уехал в Америку, сказав на прощание:
- Ты сошёл с ума. Но, чёрт возьми, я завидую твоему безумию.

Глава 9. "Бабуля в Вене: 1967"
Секретная поездка Аделаиды Сергеевны

1967 год. Балерина Аделаида, под предлогом гастролей в Будапеште, сбежала в Вену.

- Вы сумасшедшая, фройляйн! - шептал её проводник. - Железный занавес, КГБ...
- Мой прадед был австрийцем, - бросала она, поправляя парик. - Я должна увидеть его дом.

Улица Радецкого, 17. Старый особняк. Когда горничная спросила, кто она, Аделаида выпалила:
- Enkelin von Karl Schmidt! (Внучка Карла Шмидта).

Старая графиня, услышав это, упала в обморок. Очнувшись, показала альбом:
- Он сбежал с русской. Оскар писал, что Карл умер счастливым... А вы - вылитая его мать.

На обратном пути Аделаиду арестовали на границе. Спас её только партбилет отца-коммуниста.

Глава 17. "Брат, который выбрал Америку"
Письма Оскара, 1886-1910

Маришка нашла в бабушкином сундуке пожелтевшие письма. Оскар писал брату из Нью-Йорка:

Дорогой безумец!

Ты променял империю на любовь, а я построил фабрику консервов. Ирония? Наши банки с тушёнкой теперь едят и в Вене, и в Петербурге!

Приезжай. Здесь можно быть кем угодно - даже австрийцем, влюблённым в русскую...

Последнее письмо обрывалось на полуслове. Приложенная газета 1910 года гласила: "Оскар Шмидт погиб, защищая работницу от бандитов.

Глава 18. "Дочь едет в Германию"
Наши дни

Старшая дочь Маришки, Лиза, нашла в альбоме фото молодого Генриха:
- Мама, а это тот самый дядя с завода?
- Да, почему?
- Я хочу учиться пищевым технологиям в Мюнхене. Он может помочь?

Катя, услышав это, прислала голосовое:
Лиза, дорогая! Генрих уже звонил в университет. Но предупреждаю - если ты, как твоя мать, начнёшь прыгать с парашютом вместо учёбы, я лично...

Бабуля, подслушав, прошептала:
Врешь, Катька. Ты первая купишь ей парашют. Потому что Шмидты всегда были безумцами.

И достала свой старый муштук - на счастье.

Глава 19. "Бабулины университеты: Петербургская история"

1953 год, Ленинград

Аделаида Сергеевна (тогда просто Адя) поступала в хореографическое училище с четким планом: стать примой Мариинки. Но судьба подкинула сюрприз в лице Владимира Семеновича — молодого преподавателя теоретической механики из Политеха.

Первая встреча:
— Вы неправильно держите спину, балерина, — раздался за её спиной мужской голос в коридорах консерватории.
Она резко обернулась, готовая дать отпор, но увидела карие глаза, в которых светились одновременно насмешка и восхищение.
— А вы разбираетесь в балете, профессор?
— Только в механике движений, — улыбнулся он. — Ваше ан деор могло бы быть эффективнее на 17%, если бы вы учитывали центр тяжести.

Роман развивался стремительно:
— Он приносил ей книги по биомеханике вместо цветов.
— Она танцевала для него на крыше Политеха под аккомпанемент ночного ветра.
— Они спорили до хрипоты — искусство против науки — и мирились под утро у "Анны Ахматовой" на Фонтанке.

Но всё изменил вечер в Эрмитаже:
— Адя, ты могла бы свернуть горы, — сказал Владимир, глядя на её профиль в золотом свете рамбрандтовских залов. — Но я получил назначение в Пермь. Разрабатывать новые двигатели.
— Это на Урале? — она побледнела.
— Там есть балетная студия при оперном театре.

Она выбрала его. Как потом объясняла Маришке:
— Любовь — это когда вместо па-де-ша в Париже ты учишь *па* в деревянном зале с печным отоплением. И не жалеешь.

Глава 20. "Уральская сага"

Пермь, 1957

Первые годы были трудными:
— Владимир пропадал на секретном заводе (Маришка только после 30 лет узнала, что дед работал над ракетными двигателями).
— Аделаида создала народный ансамбль, где учила танцевать жен инженеров и доярок.
— По ночам, когда муж спал, она курила на крыльце, напевая французские шансоны и вспоминая петербургские крыши.

Однажды зимой:
— Тебе снился Париж? — спросил Владимир, заставая её за старыми фотографиями.
— Нет, — она потушила сигарету. — Мне снилось, как ты объясняешь мне теорию рычагов, а я использую её в гранд-жете.
Он рассмеялся и подарил ей на следующий день самодельный муштук — из латунной трубки от двигателя.

Эпилог. "Параллели"

2010-е, разговор Маришки с бабулей:
— Ты никогда не жалела?
— Только о том, что не научила Владимира ругаться по-французски, — усмехнулась Аделаида Сергеевна. — Но знаешь, что главное? Твой дед дал мне то, чего не смог бы дать ни один романтик — уверенность, что завтра будет.  Даже когда вчера было невыносимо.

На стене висели два фото:
1. Молодая Адя в пачке у зеркала Мариинки.
2. Она же в 60 лет, в уральском лесу, учит Владимира *плие* — он смеётся и держится за спину.

P.S.  Когда Маришка поступала в Политех, бабуля сказала:
— Химия — это как балет. Только взрывы красивее *фуэте*.

"Все персонажи являются вымышленными, и любые совпадения с реально существующими людьми случайны и непреднамеренны."

Продолжение следует.... рассказ в сокращении