В садах Строгановской дачи

Путеводитель Алексея Греча, опубликованный в 1851 году, относит к достопримечательным местам Петербурга его лучшие сады: Летний, открытый для публики, Таврический при Таврическом Дворце (вход по билетам, получаемым из Придворной Конторы), Строгановский, при даче графа Строганова, на берегу Большой Невки, напротив Каменного Острова и графа Кушелева-Безбородко, при даче его, на берегу Большой Невы, близ Охты.
Строгановский сад — одно из приятнейших гульбищ в Санкт-Петербурге, живописно расположенное на берегу Большой Невки, при впадении в нее Черной Речки, которой он отделялся от бывшей Головинской Дачи и селения Никольского. Пейзажный сад, разведенный в Английском стиле, был открыт публике во всякое время, а с Каменного Острова на Строганову Дачу через Большую Невку вел Строгановский мост (на флахшкоутах), изображенный на гравюре по рисунку С.Ф. Щедрина «Вид с Каменного острова противолежащего ему берега (на дачу Строганова)».
Живя летом при дворе то в Царском, то в Петергофе, граф Александр Сергеевич Строганов, как и многие наши современники, не пропускал ни одного воскресенья, чтобы не приехать на свою любимую дачу. Сад разделен был тогда на две части: одна из них от гробницы до Головинского дома — была занята просторным парком; здесь можно было кататься в экипажах и верхом; в другой половине находился собственно сад. Около дачи, занимаемой графом, напротив грота на площадке раскинута была палатка, где каждое воскресенье играла бальная музыка. Сюда-то жители Петербурга стекались многочисленными группами повеселиться. Сам граф, одетый в просторную куртку, «смешивался с рядами гуляющих, вступал с ними в разговоры и был равным со всеми — с вельможей и простым мастеровым». В будние дни граф стремился доставить публике другого рода удовольствие. В саду устроена была библиотека. Все посещающие сад имели право брать книги для чтения. В первый же день работы библиотеки графу донесли, что не возвращено несколько томов. Добродушный граф приписал это обстоятельство тому, что многие, не успев прочитать книг, взяли их себе на дом для прочтения. В другие дни, недостача книг оказалась еще больше и к концу лета, когда в графской библиотеке не доставало многих сотен томов, было принято нелегкое решение: ликвидировать дачную библиотеку.
На берегу самого живописного овального пруда стоял бесценный саркофаг III века до Рождества Христова, котором мог бы занять достойное место в коллекции Эрмитажа или Лувре. Обыватели долгое время рассказывали о нем самые нелепые сказки: одни говорили, что в нем была погребена любимая собачка графа; другие — что это гробница Гомера. Вот как объяснял это сам Строганов позднее в каталоге своей галереи:
«В первую Турецкую войну 1770 года, когда русское оружие торжествовало на морях, Домашнев, русский офицер, командовавший десантным войском, нашел на одном из Архипелажских островов эту саркофагу, привез в Россию и подарил ее мне. При виде этого памятника, я не мог не воскликнуть: Не памятник ли это Гомера? Это восклицание начало переходить из уст в уста, и без всякого другого основания, все заключили, что я владею гробницей Гомера».
Фигуры на саркофаге представляли Ахиллеса, переодетого в женское платье во дворце царя Скироского, и узнанного посредством известной хитрости Одиссея. Крышку гробницы разбили, вероятно надеясь найти в ней сокровища. Недалеко от саркофага располагались два сфинкса русской работы — один из любимых мотивов творчества Воронихина, и вероятнее всего выполненные по его рисунку. К этому пруду шла аллея от деревянной дачи мызы Мандоровой, принадлежавшей Лунину. И снова обратимся к восторженной поэзии Гнедича:

Что на небе звезды и в тереме звезды! и месяц,
И вся в терему красота поднебесная видна!
В нем старец боярин сидел сребровласый в семействе
Цветущих детей, средь бояр и вельмож именитых.
Смутился я, друг; у порога стоял полумертвый;
Но ожило сердце, забилось весельем, и слезы
Из глаз у меня проступили, как добрый боярин
Приветно взглянул на меня и ласково молвил:
— Люблю я невинных сердец вдохновенья простые,
Люблю я свирельные песни, а ты их приятно играешь.
Не раз и ко мне доходили их сладкие звуки;
Давно я желал насладиться твоею свирелью;
Давно приготовил награду, достойную песней:
Тебя подарю я прекрасной свирелью из пальмы.
Сыграй нам, о, рыбарь, приятную сельскую песню!

В книге «Строганов», составленной Николаем Колмаковым в 1844 году, описан такой курьезный случай: «Однажды случилось, что Императрица Екатерина II, живя в Таврическом дворце и не видя долго графа, дала тайное приказание Платону Александровичу Зубову, атаковать дачу его, и пленного — привести к себе. Пока Зубов делал приготовления, граф узнал об этом, укрепил берега своей дачи батареями, разобрал мост на Черной Речке и решился защищаться. Зубов, прибыв на дачу в лодках с егерями, не только не мог овладеть дачей графа, но, посадив свою флотилию на мель, вынужден был сдаться. Разумеется, эта потешная осада кончилась веселым пиром. Вечером Зубов попросил графа пойти на берег: взглянуть на свои трофеи. Граф, не подозревая подвоха, вышел на берег и взошел на лодку. Зубов разжаловал графа из победителей в пленники и доставил его Государыне.


1. Ухтомский А. (гравер), Щедрин С.Ф. (автор оригинала), 1745-1804. Петербург. Вид с Каменного острова противолежащего ему берега (на дачу Строганова). 1807 г. Номер в Госкаталоге: 57142750. ГИМ. 
2. Дача графа Строганова со стороны сада. Период создания: 1890-е. Номер в Госкаталоге:58818439. СПбГМТМИ.
3. В.С. Садовников. Вид дачи Строгановых на Черной речке со стороны сада. Период создания: 1850-ые гг. Номер в Госкаталоге: 55803229. ГМИ СПб.
4. Мартынов Андрей Ефимович (1768-1826). Вид дачи графа П.А. Строганова со стороны сада. 1814. Номер в Госкаталоге: 56682913. Государственный Русский музей.

#Строганов #Чернаяречка #Воронихин #Сады #Дача #Гнедич 

[id424158046|Александр Костерев]
[https://vk.com/club205142857|Питер Петра]