Кто я или какая разница

   Я вспоминаю с ностальгией те времена, когда нас было много, и все мы были вместе. Бездельничали, смеялись, болтали на разные темы, подкалывали друг друга, иногда нас что-то встряхивало, и тогда мы слегка перемещались; и это нас только радовало, потому что так мы могли меняться местами и находить новых друзей. Чаще мы жили без света, он появлялся лишь на короткое время, и тут же что-то большое горячее нас перемешивало, а кого-то даже хватало и утаскивало в неизвестность. Бывало так: подружишься с кем-нибудь (найти общие темы было легко, потому что все мы были почти одинаковыми), а его вдруг куда-то забирают. Или сразу многих.
   Так однажды случилось и со мной. Меня и еще нескольких моих друзей после вспышки света забрали на тот самый свет. И я первый раз почувствовал, какой он яркий. Но это было недолго, вскоре мы оказались в тёмном тесном месте. И что-то горячее снова нас касалось, извлекая по-очереди из темноты. Наступил такой момент и в моей жизни, когда меня снова ослепили ярким светом, и нечто шершавое поставило меня в вертикальное положение, которое для моего прежнего существования было не характерно.
   Я стал осматриваться по сторонам, но не имя нормальных глаз увидеть что-либо казалось проблематичным. И только предметы вокруг начали приобретать хотя бы какие-то очертания, я получил страшный удар по голове. Затем – ещё один, и ещё один. Я не ожидал от мира такой подлости. А по голове все били и били. И тогда я решил увернуться от очередного удара. Сделав это, я услышал трубный вой, как будто заработали сразу все сирены в округе, а потом на меня капнуло что-то липкое красное. При всём при этом моя нижняя часть тела уже успела погрузиться в нечто одновременно и мягкое и твердое. А сам я изменился – стал каким-то искривлённым.
   Но нечто большое, недовольно пыхтевшее надо мной, не оставляло меня в покое. Оно ударило меня по правому боку несколько раз. Не так сильно, как по голове, но этого хватило для того, чтобы я выпрямился, сохранив при этом небольшую искривлённость. Затем меня снова ударили по голове несколько раз. Продолжая погружаться в неизвестную мне ранее материю, я попытался увернуться от очередного удара. Удар при этом пришёлся на шею, затем я получил еще одни удар в шею, и в таком искривлённом состоянии полностью погрузился во что-то пахнущее смолой. Тот кто меня бил, похоже, выдохся или решил, что с меня достаточно. И хотя он оставил меня в покое, удары продолжались, но, видимо, на этот раз били уже моих друзей. А потом всё стихло.
   Я не мог пошевелиться. Та материя в которую я погрузился, полностью сковала меня. Я чувствовал, что мои друзья были где-то поблизости в таком же скованном положении, но я уже их не слышал. Зато теперь часто можно было увидеть свет, и я узнал, что такое зима, весна, лето и осень.
   Эти сезоны сменялись один за другим в бессчетном количестве и я чувствовал, как моё тело постепенно дряхлело, из серого становилось коричневым, а от головы и шеи, которые торчали наружу, отслаивались мелкие частицы. Да и та материя, в которую я был погружен, теряла свои прежние свойства, постепенно разрушалась, прогнивала.  А потом меня вместе с ней переместили туда, где было еще больше света. Мы были среди подобных ей, там же были и мои старые друзья. Они находились уже не так далеко от меня, и я мог с некоторыми из них общаться. Они тоже стали такими же коричневыми, как и я,  тоже прогнулись перед жизнью, а некоторые даже сломались.
   То, что нас сковывало, похоже, больше никому не было нужно. Оно просто лежало в груде подобного себе, сжигаемого солнцем, поливаемого дождями, засыпаемого снегом или листьями.
   При таком раскладе меня бы ожидало тихое спокойное погружение в землю, где я еще долгое время мог бы растворяться. Но кто-то пришёл и взял мою держательницу, сломал её пополам и бросил в огонь. И тогда мне стало по-настоящему жарко. А сверху пахло чем-то завораживающе аппетитным. Затем моя хранительница, сковывавшая меня так долго, сгорела, и я остался лежать в угольной темноте скрюченным, ломким существом. Там же нашлись и некоторые мои старые друзья, которые тоже хорошо поджарились.
   Потом нас высыпали на землю, в которую мы в итоге и попали, чтобы раствориться в ней окончательно. И кем я был всё это время, я так и не понял. И разве это так уж важно было знать?