О загадках в стихотворении Бродского

               
          "Двадцать сонетов к Марии Стюарт"               
                Двадцатый сонет



"В Непале есть столица Катманду". Хотя далее Бродский по-своему логично заявляет, что случайное является неизбежным, и это "приносит пользу всякому труду". Может быть, смеётся: пусть теперь ломают голову, в чём неизбежность этой случайной фразы и какая от неё польза его труду."
(А. Штоль.)



 Не составляет никакой трудности, даже после ресторана, отыскать в Люксембургском саду статую Марии Стюарт. В конце длинной аллеи, идущей сразу от входа, если направо - покровительница Парижа, святая Женевьева, а налево - она, Мария Стюарт, вдохновившая поэта на блистательный труд - двадцать прекрасных сонетов. Святая Женевьева и королева Франции и Шотландии Мария Стюарт, одна святая, другая - грешница, странно, почему они рядом, но это дело парижан. Что касается Бродского, то среди абсолютно прозрачных и ясных, несмотря на всю архитектоническую сложность и многозначность сонетов, имеется один, содержащий загадку. Вернее две загадки. Литературный критик А.Штоль, подробно разбирая девятнадцать сонетов,* ни словом не обмолвился о последнем, двадцатом.
Одна из загадок нашла, на мой взгляд, убедительное объяснение, относительно другой могу предложить свою версию.
Вот этот двадцатый сонет, в котором обнаруживаются труднообъяснимые строчки:               

                XX

Пером простым - неправда, что мятежным!
я пел про встречу в некоем саду
с той, кто меня в сорок восьмом году
с экрана обучала чувствам нежным.
Предоставляю вашему суду:
a) был ли он учеником прилежным,
b) новую для русского среду,
c) слабость к окончаниям падежным.

В Непале есть столица Катманду.

Случайное, являясь неизбежным,
приносит пользу всякому труду.

Ведя ту жизнь, которую веду,
я благодарен бывшим белоснежным
листам бумаги, свернутым в дуду.

  Проскочив мимо первой странной фразы "c) слабость к окончаниям падежным", и, не дойдя еще до носящей философский оттенок, не менее странной фразы "Случайное, являясь неизбежным/ Приносит пользу всякому труду", читатель спотыкается о совсем уже загадочную фразу, брошенную поэтом, как бы мимоходом: "В Непале есть столица Катманду".
 Что означает эта строка, хоть и не бессмысленная, но, вроде бы, никак не связанная с текстом по смыслу? 
Проф. Л.Баткин считает, что обращение к столице Непала  приведено поэтом, как бы, случайно, по примеру бредового восклицания гоголевского Поприщина: "А знаете ли вы, что у алжирского бея под носом шишка?"
Такое толкование можно бы принять, тем более, что ранее, в десятом сонете Бродский уже обращается к "Запискам  сумасшедшего": "...изделия хромого бочара? / из Гамбурга". Но читателю, знакомому с творчеством Бродского, где встречаются места, полные скрытого смысла, такое объяснение покажется неубедительным. И правильно! Ничего "всуе" Бродский не говорит. Как не случайна и следующая фраза - "Случайное, являясь неизбежным..." (Простите за тавтологию, без нее не могу выразить свою мысль.) На самом деле, она содержит подсказку, она должна указать, что предыдущая строка - упоминание о столице Непала, якобы - случайная, на самом деле, несет определенный смысл и помогает труду. т.е. раскрытию этой загадки. В чем же он?
 
Объяснение содержится в версии литературоведа В.Вишняка (Vladimir Vishniaк). Он считает, что Бродский здесь умело зашифровал непристойность. В соответствии с его мнением эта фраза тесно связана с сонетом ХIII, где речь идет о казни Марии Стюарт. Шотландцы размышляют, будут ли озабочены французы казнью их бывшей королевы. По мнению поэта - нет, не будут. Озабоченность французов могла бы быть вызвана другим. "Французы? Из-за чьей-то головы?/ Вот, если бы ей тяпнули пониже..." Вот, именно! Вот, где ключ к разгадке.
Слово "Катманду" В.Вишняк расшифровывает как шараду  из двух слов, первое из которых - палач - кат.  Второе - обсценное слово в винительном падеже.
Вот, как все просто!

Версия замечательная, только я бы сказал, что первое слово - не "кат" (имеющее происхождение от польского kat),  а английское "cut", что то же самое, что и "тяпнули"!  Дело-то происходит в Англии!
Одновременно проясняется смысл подсказки в предшествующей строке - "c) слабость к окончаниям падежным", намекающей на винительный падеж второго слова шарады.
Вот такой законченный конструкт заключен в четырех строках.
Поэт захотел поделиться с нами удачно  найденным каламбуром, хотя было бы более целесообразным поместить его именно в сонете  ХIII. Однако, Марии Стюарт все-таки "оттяпали" именно голову, а не что-либо иное, тем не менее предлагаю оценить блестящее хулиганство поэта!

  В том же сонете есть еще одно странное выражение: "... я благодарен бывшим белоснежным/ листам бумаги,/ свернутым в дуду."
Эти "листы бумаги, свернутые в дуду", опять-таки, вызывают недоумение. Небелоснежные листы бумаги, это - стихи поэта, но почему они cложены "в дуду"?
Трудно представить, что поэту, который, согласно В.Полухиной, "знал все рифмы русской поэзии", трудно было найти другую рифму.

  Лит.критик О.Кравченко находит, что: "в этих строках, как в нотной записи, скрыта музыка поэта, предназначенная для особого, слившегося с человеком, его горлом,  инструмента – дуды." Инструмент, как продолжение горла?
 Листы, свернутые в виде трубы, продолжающей трахею - не слишком ли упрощенная метафора для Бродского?  Образ, представленный Кравченко, может ассоциироваться с образом юного пионера - горниста (Артикул 6.64. Параметры: высота 170 см, ширина 90 см, вес – 232 кг, материал - армированный полимербетон).
Мне представляется, что сама мысль о такой аллюзии вызвала бы неприятие поэта, как о идеологическом штампе. И, тем не менее, он этот образ использовал. В чем же дело?
 Действительно, "дуда", как музыкальный инструмент, встречается у Бродского.

"Генерал! Я не думаю, что ряды
ваши покинув, я их ослаблю.
В этом не будет большой беды:
я не солист, но я чужд ансамблю.
Вынув мундштук из своей дуды,
жгу свой мундир и ломаю саблю.
(И.Бродский. "Письмо генералу Z.")

Или:

Солнце всегда садится за телебашней. Там
и находится Запад, где выручают дам,
стреляют из револьвера и говорят «не дам»,
если попросишь денег. Там поет «ла-ди-да»,
трепеща в черных пальцах, серебряная дуда.
Бар есть окно, прорубленное туда...
(Бродский. "Шорох акации")

 Дуда у Бродского еще эквивалентна флейте гаммельнского крысолова - образ интересующий поэта.
И у Цветаевой герой поэмы одноименной поэмы держит в руках волшебную дуду:

Дудка! для этого нужен дых
Дюжий, — весь день дудишь-то!
Не затруднительно в молодых
Летах, а что с одышкой?
(М.Цветаева. "Крысолов").

Бродский тоже создает своего "Крысолова", в окружении светлого хора крыс, увлеченных флейтой.

Был - подлец
Иль дурак,
     Все равно
     Здесь не вспом-
     нят о вас!
Так за флей-
той настой-
чиво мчись...
 (Бродский.  "Шествие")

В этих случаях дуда - инструмент, в прямом смысле. Но...
 
  Читая "Божественную комедию" Данте, натыкаемся на яркий, запоминающийся эпизод, в бурлескном виде описывающий чертей:

"Тут черти двинулись на левый вал,
но каждый, в тайный знак, главе отряда
сперва язык сквозь зубы показал,
а тот трубу изобразил из зада".

 И далее поэт насмешливо разворачивает картину разных боевых действий, где звучали звуки трубы:

Я конных ратей видывал движенья,
В час грозных сеч, в походах, на смотрах,
А то и в бегстве, в поисках спасенья;

 Я видывал наезды, вам на страх,
 О аретинцы, видел натиск бранный,
 Турнирный бой на копьях и мечах, -

 Под трубный звук, набатный, барабанный,
 Или по знаку с башен, как когда,
 На итальянский лад и чужестранный;

 Но не видал, чтобы чудней дуда
 Звучала конным, пешим иль ветрилам,
 Когда маячит берег иль звезда.

 ("Ад" ХХI-ХХII главы, перевод Лозинского).

 Трудно предположить, что Бродский незнаком с "Божественной комедией". Так, сонет III поэт начинает словами:

"...Земной свой путь пройдя до середины,.."
 
Ироническое представление зада в виде дуды вполне могло понравиться Бродскому. И еще. В польском языке имеется похожее "д-па".
Но в таком случае "дуда" оказывается  эвфемизмом той ситуации, в которую попал Бродский. В которой оказался из-за идеологической установки советской системы на запрет его творчества! Система отторгает стихи поэта, сворачивает образно выражаясь, его стихи "в дуду". В таком виде прочесть их уже невозможно.

 Сам глагол "свернуть", означает еще и - вынужденно заканчивать, прекратить дело.
Вот, например, фраза из российских СМИ по поводу КОВИДа, где часть, заключенная в кавычки « », принадлежит президенту Путину:
- Путин, что очевидно, еще 11 мая решил «всю эту дурацкую эпидемию сворачивать к чертям собачьим»©
 Можно предположить, что подобным же образом в свое время "сверху"  поступило указание "сворачивать" самого поэта и его стихи.
И само действие "сворачивания" в обоих случаях уточняется схожим обстоятельством:  - в одном случае -  "к чертям собачьим", а в другом - "в дуду".
 Приведенные аргументы приводят меня к мысли, что в рассматриваемом случае "дуда", как определил сам Бродский ситуацию - скорее всего, - зад, а стихи, "свернутые в дуду"  - не что иное, как - оказавшиеся там. Очень характерно для его горькой постмодернистской самоиронии. Не кажется вам убедительным? Но такова моя версия.
* А.Штоль,  "Двадцать сонетов к Марии Стюарт" Иосифа Бродского Попытка комментария. 
https://gkaf.nsu.ru/shtol/wrote/20sonets.htm