Дурак

Вот ведь если разобраться, кто такой есть дурак? Ясно что не я, и не вы, мои уважаемые читатели. Но кто же тогда?
Соглашусь плохой вопрос. Плохой и обидный, поэтому предлагаю его забыть и переиначить: что есть дурак? Очевидно, что дурак, это человек, который… ну, это как-то слишком очевидно, который всеми нами признан дураком. Он пыжится, раздувает щёки, выходит вперёд с видом знатока и произносит очевидную глупость, после чего всеобщее мнение о нём складывается не в его пользу. Обычно дурак настолько самоуверен, что о своей глупости даже не догадывается, как, впрочем, справедливо и обратное, когда самовлюблённость, самоуверенность и самолюбование являются верными приметами глупости. Но от чего же племя это не вымерло с начала времён, коль скоро глупость, как мы понимаем, ведёт к неизбежному краху в тех областях жизни, к которым применяется? Видимо здесь мы допускаем ошибку в рассуждениях полагая, что человек глупый в чём-то одном, обязательно так же недалёк и во всём остальном. В этом случае здравый смысл подсказывает, что дурак это не тот, кто слаб умом, но скорее тот, кто вполне заслуженно в каких-то вопросах признаётся достаточно сведущим, но в других, совершенно внезапно и неожиданно для всех, оказывается полным профаном.
Мы совершенно справедливо избегаем того положения, в котором рискуем оказаться в роли дурака, потому что роль эта вызывает чувство стыда и досады на самого себя, а также насмешки и упрёки со стороны окружающих. Всё от того, что дурак, представляется невольным лжецом и обманщиком, вводящим в заблуждение как себя, так и своих слушателей. Давайте попробуем представить, как это происходит.
Вообразим себе некоего господина, имеющего должность и известный авторитет в профессии, а также какое-то количество подчинённых. Он может быть неплохим инженером, или бухгалтером, и на своём месте привык, что к мнению его прислушиваются, от чего сам воспринимает себя лицом авторитетным. И вот судьба занесла этого господина в музей современного искусства, к которому тот ранее не имен причастности. И что видит наш герой? Да, он видит что-то, к чему невозможно применить ни эстетического чувства, ни понимания, перед ним одно только творчество в чистом виде, причём в самых неожиданных и непривычных для него формах. В привычном себе мире он неплохо читает чертежи, быстро и точно считает и прекрасно сводит дебет с кредитом, но тут его опыт бесполезен, а разум бессилен, отчего тем более приходит желание во всём разобраться и понять. Будучи человеком разумным, этот господин берёт проспект выставки, и обнаруживает невероятные факты, что бесформенные пятна краски, или куски мятой жести имеют громкие аллегорические названия, и были приобретены за совершенно баснословные деньги у их авторов. Не успокоившись на достигнутом, он ищет информацию об этих авторах, их образовании и творчестве, и попадает в поток критики, сплетен, скандалов и обвинений в бездарности и шарлатанстве. В логическом уме нашего героя складывается цельная, понятная ему картина, и вот уже на вечеринке, он с видом знатока рассказывает собравшемся, что современное искусство ставит своей целью произвести впечатление на зрителя и дать шанс автору заявить о себе. Что ж, это суждение справедливо ко всему искусству, от чего привлекает внимание слушателей, но наш герой не имеет больше чего сказать, а уже произнесённое им слишком самоочевидно, чтобы на этом останавливаться. Он переполнен впечатлениями, возбуждён общим вниманием, и признаться, что все его познания в данной области вышесказанным и ограничиваются, означало бы конфуз. Поэтому ему приходиться ступать на тонкий лёд смелых суждений и с невозмутимым видом заявлять, что современные авторы не способны к созданию чего-либо реалистичного и качественного, как художники классического времени, и занимаются обманом доверчивой публики, чтобы, выдавая бездарность за гениальность, выманить побольше денег. Понятно, что подлинный знаток искусства скоро сделает вывод, что говорящий просто дурак, и в данном случае будет прав.
Приведённая иллюстрация даёт нам возможность рассмотреть и понять, как устроен феномен дурака. Выделим следующе его части:
Ощущение собственной компетенции по каким-то вопросам
Потребность вынести суждение о незнакомом деле
Нахождение простого понятного себе ответа или объяснения проблемы, без учёта всей сложности обстоятельств и глубины скрытых взаимодействий
Полная уверенность в своей правоте, и глупости тех, кто мыслит иначе.
Говоря математически, можно сказать, что глупость есть невежество, помноженное на самоуверенность, следовательно дурак, это человек стремящийся не к глубине понимания, но к доказательству того, что он и так вполне умён. А последнее совсем не трудно, достаточно быть невосприимчивым к разумной критике, но скорее напротив, стараться наперёд критиковать и высмеивать своих оппонентов. Дураку разум не помеха, он может и сам хорошо им пользоваться, здесь больше на первом месте страх преодолеть пределы привычного миропонимания и оказаться беспомощным, находясь на территории неведомого.
К примеру, можно вспомнить, как Вольтер насмехался над идеями математика Пьера Лопертюи, хотя последний оказался прав в своих изысканиях. Получается, что великий насмешник на поверку выказал себя дураком, хотя мнил чем-то противоположным или во всяком случае достаточно незаурядным, чтобы высмеивать других. Будучи личностью яркой и обладая острым умом, он выказал неспособность справиться с тем, что чего-то не понимает в достаточной степени и дерзнул это высмеивать. В результате все знают кто такой Вальтер, а имя Лопертюи известно разве что узкому кругу специалистов. Получается, что глупость Вальтера как бы перекинулась на нас, и мы словно бы заразившись от его самоуверенной позы, введены им в заблуждение.
Теперь уже этот пример хорошо показывает то, от чего глупость рождает насмешку. Ведь что есть насмешка? Это подавленное озлобление, выраженное через иронию или сарказм. Мы прислушались к авторитету, увлеклись простотой и ясностью его объяснения, но внезапно обнаружили себя обманутыми. Как рыба, обманываясь видом червя попадает на крючок, или мышь, прельщённая сыром, оказывается в мышеловке, так и доверившийся речам простака обнаруживает, что попал в затруднительное положение, позволив себя обмануть. Призрак ясного понимания трудного вопроса, рождавший в его душе радостный проблеск надежды, вдруг развеевается, обнажая ещё большее непонимание. Отсюда разочарование, раздражение и злость во-первых на себя, а в следствии на того, кто стал виновником случившегося. Видя же, что последний не имел злого намерения, и скорее сам явился жертвой собственного заблуждения, мы, как люди разумные, его великодушно прощаем, находя разрядку напряжения в весёлом смехе. Впрочем, люди более простого склада могут не достигнуть такой высокой степени великодушия и попросту поколотить невежду, что отражается в поговорке: дураков и в церкви бьют. Справедливо и иное, когда человек мудрый, не позволяя себе увлечься речами собеседника, ясно видит ошибку его рассуждений, и сохраняя невозмутимость духа, не снисходит до иронии как над ним самим, так и над его невежеством.
Обращаясь к опыту наблюдения подобных ситуаций, нетрудно заметить, что как глупость, так и разумное удержание от неё являются не более чем привычным способом мыслить и рассуждать у того или иного человека. Всякий слывущий дураком имеет манеру поверять незнакомые ему области простыми и хорошо известными, избегая признаться себе в неведении и ограниченности собственных знаний и представлений. Соответственно умный человек, сиречь противоположный дураку, в любой ситуации стремиться наперёд разглядеть самую суть происходящего или услышанного, и лишь затем формирует суждение, оговаривая при этом пределы своей компетенции. В этом отношении справедлива поговорка, что дурак говорит, а умный слушает. Понятно, что не дурака он слушает, а пытается уяснить для себя обстоятельства дела и выслушать различные мнения по этому поводу.
Осмыслив всё сказанное, мы неизбежно должны прийти к выводу обратному тому, с чего начинали своё повествование, а именно, что так или иначе дураком может оказаться каждый, так как изучать неведомое путём сопоставления с известным является самой сутью нашего способа познания. Грань лежит в избыточной самоуверенности, что проявляется через неумение выдержать своё непонимание чего-либо, в особенности в сочетании с неспособностью искренне в этом признаться. Вероятно, именно страх насмешек, опасение показаться глупым, некомпетентным и в следствии высмеянным и униженным, ведёт парадоксальным образом к появлению дурака. Возможно, важную роль здесь играет ранее укоренившаяся привычка быть осмеянным, уязвлённая гордыня и, конечно, нехватка разума, чтобы это осознать. Нетрудно заметить, что глупость есть желание безопасности, выражаемое разумом, в то время как умным мы почитаем того, кто способен рисковать, продвигаясь в пределы неведомого, сохраняя в себе смелость оставаться в тревожащем разум неведении.
Всё это справедливо в адрес вполне заслуженных людей, не желающих признавать пределы своего разумения в иных областях. На своём веку я имел удовольствие встречать весьма милых и добрых обывателей, уверенных в том, что наука, это пустое, и учёные лишь притворяются образованными людьми, ради получения денег и общественного статуса. По их мнению, наука есть лишь избегание физического труда, а посему дисциплина, не представляющая ни интереса, ни пользы, ни затруднений. Эти, замечательные во всех отношениях люди, прекрасно справляющиеся с бытовой жизнью, как бы сами налагая на себя ограничения к проникновению в высшие сферы, но сохраняя при этом и высокое самомнение, и самоуважение.
Из сказанного неизбежно следует, что глупость имеет в основе своей обман, или самообман, направленный на ограничение познания. Оно бывает привлекательно для человека, ибо льстит ему, и испокон используется как средство скрытной борьбы более хитрых людей с более простыми и неискушёнными. Выражение «оставить в дураках» описывает феномен, когда кто-но настолько уверился в своей правоте, что перестал видеть и замечать очевидное. Чтобы такое стало возможным необходимо, помимо основного блюда – лжи, добавить два дополнительных ингредиента: тайну и ажитацию. Под тайной следует понимать некое скрытое знание, о котором не подозревают прочие, а по сему невозможно поверять это знание мнением непосвященных, а ажитация происходит от внутреннего возбуждения, мешающего здраво смотреть на вещи. И правда, непонимание, как мы отметили выше, всегда вызывает некомфортное состояние, которое легко спутать с интуитивным ощущением, что вас обманывают или вводят в заблуждение. Напротив, решение кажущееся наиболее простым и ясным, может представиться истиной за счёт того, что предлагает спасительный выход из затруднительного положения. И рыба, и мышь видят в приманке простое решение проблемы голода, не замечая скрытого гибельного для них обмана. В то же время более хитрый и опытный зверь может заподозрить неладное, и, прежде чем броситься на лёгкую поживу, попытается отыскать признаки ловушки. Поэтому опытного волка или лису добыть хитростью заметно труднее, чем бесхитростного суслика или енота, ведь первые, будучи животными осмотрительными, вероятно обдумывают свои действия, предугадывая возможные опасности.
При попытке углубиться мыслью в суть изучаемой проблемы, обращает на себя внимание суждения со стороны тех замечательных лиц, которые имея заслуженный авторитет в своей области, будь то математика, политика или искусство, выражают подчас поверхностные мнения в областях от них далёких. Так политик может рассуждать о искусстве с точки зрения прикладной пользы для общества, математик о логичности религии или поэт о медицине, опираясь более на рифму, чем на науку о здоровье. В каждом случае тот инструмент, которым пользуется человек, весьма полезный в его сфере деятельности, не применим к иной, а, следовательно описываемая таким образом дисциплина отображается им глупо и плоско. В первую очередь для пользы дела нужно разуметь, что для каждого явления есть своя система отсчёта: для математики это правила исчисления, для религии мистические переживания, для медицины взаимодействие частей организма, для искусства эстетическое переживание и так далее. Не владея подобным инструментом, немыслимо формировать разумных суждений по поводу тех дисциплин, к которым они относятся. Самих же направлений человеческой жизни хоть и исчислимое количество, но довольно большое, и подчас смежные области трудно различить друг от друга. Так часто спутываются эстетика и религия, или политика и умение добиться успеха в обществе. Человек может искренне заблуждаться, принимая схожее за подобное, и тем более не искушённые в этих областях последователи, всецело полагающиеся на мнение своего авторитета.
Отсюда представляется ясным, отчего вокруг столько дураков и жизнь наша от государственной до бытовой повсеместно движется негладко, а словно через пень-колоду. Закоренев в своих представлениях, люди поступают не просто неразумно, а откровенно глупо, и нет никакой силы их разубедить от такого действия. Притом, чем более нелепо действие, тем менее его автор готов это признать и поправить. Всё что остаётся честному человеку - согласившись с глупостью своей, каждый раз открываться новому знанию, понимая в результате, что и тут он вероятно ошибается. Однако как признать, что вероятно ошибаешься практически во всём? Люди посчитают дураком, да и сам впадёшь в меланхолию, от такого философского убеждения в свой адрес. Куда как проще и спокойней вместе со всеми претворяться человеком разумным и сведущим, наслаждаясь уважением друзей, посмеиваясь над всем непонятным, и оставаясь довольным собственной персоной способной иметь твёрдые убеждения. Легко и приятно винить во всём дураков, не сомневаться в своих суждениях и сетовать что простаки тебя не понимают. Быть таким же как все порядочные, уважаемые люди. Да, так хорошо, а дураком пусть будет кто-то другой, кого мы не знаем, дикарь, к примеру, или человек не нашего круга. На крайний случай можно даже допустить, что дураков вообще не бывает, и нет такого слова. Да и сам рассматриваемы вопрос нелеп и неприятен, нужно поскорее кончить его рассмотрение решительно и без лишних слов, дабы сохранить лицо и соблюсти рамки приличия.
Однако, видется совершенно очевидным, что в деле нашем остаётся один из вопросов, который никак не возможно игнорировать, а именно вопрос тонких материй. Ведь всё, что мы выше показали, в высшей степени очевидно и понятно, и в наше просвещённое время всякий человек не испытывает затруднений по этому поводу. И наука в целом, и медицина в частности приобрели непоколебимый авторитет в умах населения, в то время, как и религия, и даже искусство сдают позиции и выступают чем-то незначительным и малопонятным. Здесь я вижу необходимость отстраниться от рассуждения, чтобы окинуть вопрос, так сказать, единым взглядом.
На поверку дурак виден издалека, по особому складу мысли в особенности по душевному его расположению. Мысли у него коротенькие и как бы узенькие, а душевное расположение душное и пустое одновременно, как бывает в стылом затхлом помещении. Объясню это своё впечатление так, что мудрый человек рассуждает с учётом не только логики происходящего перед его взором, но держа в поле зрения множество обстоятельств, от истории иных подобных случаев, до интуитивного ощущения верности происходящего и долгосрочных перспектив производимых им выводов. Мудрость не даёт простых и, главное, лёгких ответов, но зато ответы мудрого человека делают вопрос ясным, с какой бы стороны его не глядели. Мудрец черпает откуда-то из глубины, беря разум только для обозначения слов выражения, глупец же всегда разумен, но не более того. Суждения последнего как бы вымучены, рождены потугами и усилием, но при этом не содержат в себе глубины знаний, являясь как бы заплаткой для дыры непонимания разумом самой сути какого-то события или явления.
Но как такое может быть, разве не разумом мы поверяем истинность или ложность суждений? Да простит меня благосклонный читатель, но нет. Здесь нужно отметить, что в жизни мы размышляем не словами, и не логикой, как это могло бы показаться, а общим взглядом на предмет рассуждения и ощущениями по его поводу. И это удивительно! На что бы я ни посмотрел, к чему бы ни прикоснулся и о чём бы ни подумал, сначала, из потока разрозненной информации у меня рождается образ того, с чем я столкнулся, затем формируется к этому отношение, и только уже потом я могу вынести то или иное суждение, логически его обосновав. Ещё ни так давно, такое утверждение подняли бы на смех, но теперь сама наука доказала правоту моих слов. Трудность здесь заключается в том, что подобно тому, как глядя в зеркало мы путаем где правая рука, а где левая на своём теле и в зеркальном отражении, так и в интроспективных наблюдениях причины со следствиями могут меняться местами.
Но коль скоро глупости противопоставляют разумное, то кажется необходимым применение строгой логики и рассуждений, когда речь идёт о здравомыслии. Этому учит и философия, в которой истинность познания поверяется доводами разума. Однако по тщательном рассмотрении можно видеть, что логика есть не способ познания, а лишь инструмент познания, то есть способ проверки истинности суждений, но никак не способ их формировать. В противном случае мы получит бесконечное множество бессмысленных, но логически вполне достоверных утверждений, которые и есть отличительная черта того, что мы назвали дураком.
И тогда внимательный читатель захочет спросить, а что же ещё может быть тем, что, не будучи умом, станет претендовать на роль разума? Ведь мы видим со всей очевидностью, что многие животные, не заподозренные в высоком интеллекте, вполне разумны с точки зрения поведения. Отсюда следует прямо предположить, что не интеллект порождает разум, но напротив, последнее есть результат развития первого.
И вот мы решили, что глупость есть недостаток разума, но не интеллекта, а также отсутствие некоторой глубины понимания, которая само по себе особого термина для определения себя не имеет. Но если нет имени, то это не значит, что не существует и явления. Пытаясь хоть как-то объединить всё, что мы для себя открыли, неизбежно приходим к необходимости некоего ядра разума, описуемого с разных сторон такими словами как понимание, мудрость, разумность, сознание, здравый смысл, истина и так далее. Но потрогать мы его не можем.
Или можем? Не это ли пытаются сделать те, кто направил свой поиск в область религии или искусства? Я подразумеваю здесь именно опыт мистики и творчества, сопровождающий всякого мудреца, а не узколобого религиозного фанатизма и лицедейства, свойственных как раз дуракам. Справедливо и обратное, ведь чем будет человек, если лишить его духовный и эстетических способностей? Начав с мысли, что красоты не существует, он очень быстро решит, что нет никаких запретов и можно всё. Далее он начнёт разрушать окружающее, во имя собственного процветания, и, как бы не был изобилен край, в котором он живёт, потомки такого человека, за два-три поколения его исчерпают и вымрут. И правда, зачем заботиться о ближнем, любить детей, вкладывать в будущее, когда гораздо проще и легче жить сегодняшним днём и заботиться только о себе? Подлинно человеческие ценности неочевидны и иррациональны, куда проще и логичней быть насекомым, бездушным и рациональным, дополнительно вооружённым разумом, для большей эффективности.
Но почему-то природа не пошла этим путём. Уже начиная от птиц, она привила живому заботу о своём потомстве, домашние собаки, со всей очевидностью, обладают зачатками души и могут любить хозяев до самопожертвования. Люди же наделены ещё более высокими духовными качествами, которые подсказывают посвящать себя не только выживанию, и даже более чем благополучию своих ближних, но заботе о всём мироздании.
И вот у нас уже появляется гипотеза, дорогой читатель, о том, что мудрый человек принимает решения с учётом не только сиюминутной выгоды, но и пользы через день, через год, через век, и не только для себя самого, но и своих близких, других людей и всего живого вообще. Понятно, что делается это гадательно, ведь будущего не знает никто, но оно как бы учитывается в рассуждениях, исходя из опыта и знания жизни. И конечно, человек недалёкий может не понимать всей глубины и смыслов мудрого человека, руководствуясь только скорой выгодой. Для него дальновидный поступок нерационален, а значит глуп. Но в перспективе можно обнаружить, что дураком как раз оказывается тот, кто почитал себя умным, и следовал простыми короткими путями, наперёд не заглядывая. Но как нам проверить суждение или поступок, ведь всякая видимая перспектива тает во времени и причинно-следственные связи событий неочевидны. Отсюда неизбежно, что люди, ориентированные на скорый осязаемый результат, полагают всякого иного дураком, а те, кто мыслит на перспективу, считает глупцами тех, кто мыслит сиюминутными выгодами. И у нас больше не остаётся оснований для того, чтобы различать умных от глупцов, так как решение этого вопроса относительно, и зависит от взгляда наблюдателя, его жизненной позиции и системы ценностей.
Остаётся только одно, а именно признать, что дурак, это обидное определение того, с кем мы категорически не согласны. И возможно, что дело тут не в его глупости, а в нашей собственной неспособности понять его резоны. Даже единомышленники порой рознятся в своих суждениях, тем более невозможно учесть всех причин сужения или поведения, как осознаваемых человеком, так и скрытых от него самого, для того чтобы судить о его уме или отсутствии оного. Исходя из этого, твёрдо решать дурак человек или нет мы не можем, если только само это решение не является проявлением собственных наших глупости и самонадеянности. Слово «дурак» может показать, что тот или иной произносящий его человек почитает себя умнее другого, не умея как следует понять своего оппонента, и от чего-то испытывая в его адрес раздражение. Но если я чего-то не понимаю и злюсь на это, то не глупостью ли это называется?
Получается, что дурак, это род связи, когда один глупец узнаёт другого, о чём радостно сообщает собеседникам, указывая на того, как на родного брата, но пытаясь скрыть родство с ним.

16.05.2025                Андрей Попов