«Никто не сделает первый шаг, потому что
каждый думает, что это не взаимно»
(Ф. М. Достоевский)
ПРОЛОГ
Эта простая фраза, кажущаяся на первый взгляд банальной, на самом деле является ключом к пониманию множества человеческих драм, неразрешенных чувств и упущенных возможностей. Она раскрывает хрупкую, почти неуловимую грань между надеждой и отчаянием, между смелостью и трусостью, между счастьем и одиночеством. Это пролог к истории, не написанной, но прожитой миллионами сердец, история о том, как два мира, два человека, способные стать единым целым, остаются разделенными невидимой стеной молчания и недоверия.
Рассмотрим эту цитату глубже. Она не просто констатирует факт, а раскрывает сложный механизм психологической защиты, который блокирует наши действия, сковывает инициативу и заставляет нас оставаться в плену своих сомнений. Почему же каждый из потенциальных партнеров так уверен в неразделенности своих чувств? Почему страх отказа сильнее жажды близости?
Ответ кроется в нашей природе, в нашей склонности к самосохранению. В глубине души мы все боимся боли, разочарования, отвержения. Первым шагом мы открываем себя другому человеку, делаем себя уязвимыми, обнажаем свои чувства и надежды. Именно это делает шаг к другому человеку таким трудным. Мы рискуем всем: своей гордостью, своим достоинством, своей самооценкой. А что если ответ будет отрицательным? Что если наши чувства окажутся неразделенными? Эта неопределенность, эта потенциальная боль парализуют нас, заставляют сомневаться в своих ощущениях, ставить под сомнение подлинность чувств объекта воздыхания.
Каждый из нас строит в своем сознании модель другого человека, проецируя на него свои ожидания, страхи и фантазии. Мы склонны идеализировать объект своих чувств, наделяя его качествами, которые, возможно, отсутствуют в реальности. Именно эта идеализированная модель и мешает нам сделать первый шаг. Мы боимся разрушить созданный нами же идеал, боимся столкнуться с разочарованием, увидеть реального человека, который может оказаться не таким, каким мы его себе представляли.
Иногда этот страх подкрепляется опытом прошлых неудач. Если в прошлом человек столкнулся с отвержением, предательством или обманом, то вероятность повторения подобной ситуации в будущем воспринимается как неизбежность. Этот негативный опыт создает своего рода психологический барьер, который затрудняет открытость новым отношениям, заставляя человека быть осторожным, закрытым и недоверчивым. Прошлый негативный опыт становится веским аргументом в пользу пассивности, в пользу того, чтобы не рисковать, чтобы не открывать сердце снова и снова.
Однако есть и другая сторона медали. Страх отказа часто маскирует другую, более глубокую проблему: неуверенность в себе. Человек, который сомневается в своей привлекательности, в своей ценности, в своей способности любить и быть любимым, с большей вероятностью избегает инициативы. Он боится, что его чувства будут отвергнуты не только из-за неразделенности, но и из-за его собственных недостатков, кажущихся ему неприемлемыми для потенциального партнера. Такая неуверенность блокирует возможность построения здоровых и гармоничных отношений.
Эта неуверенность также может быть связана с неправильным восприятием себя и других. Мы склонны переоценивать недостатки и недооценивать свои достоинства. В то же время мы часто идеализируем других, приписывая им качества, которых у них нет, и тем самым завышаем планку ожиданий. Этот разрыв между реальностью и нашими ожиданиями становится ещё одним барьером на пути к первым шагам, заставляя нас сомневаться в своей адекватности и способности построить отношения.
Кроме того, наше общество часто культивирует пассивное ожидание, внушая нам, что «настоящая любовь сама себя найдет». Этот миф о случайности и предопределенности любви подрывает нашу активность, ответственность за построение отношений. Мы предпочитаем пассивную позицию, надеясь на чудо, на то, что судьба сама сведет нас с нужным человеком, вместо того, чтобы самим проявлять инициативу и строить свою жизнь. Эта убеждённость в «судьбе» снимает с нас ответственность за собственные действия, оправдывает пассивное поведение и замедляет развитие личной жизни.
Даже если человек чувствует симпатию к другому человеку, ему может быть сложно распознать эти чувства. Эмоции — это сложная вещь, их сложно понять, сложно интерпретировать. Мы склонны занижать значимость сигналов, которые посылает нам наш объект симпатии. Или, напротив, мы склонны преувеличивать значение случайных совпадений или незначительных действий. Всё это создаёт путаницу, мешает нам сделать правильные выводы и принять верное решение.
Ещё одной важной причиной нерешительности является страх перед неизвестностью. Начинать новые отношения — это всегда шаг в никуда, это риск, который не каждый готов принять. Мы боимся разрушить существующий порядок вещей, боимся перемен, боимся потерять то, что уже имеем. И эта боязнь неизвестности заставляет нас оставаться на месте, в комфортной, но одновременно и одинокой зоне.
Кроме того, социальные стереотипы и гендерные роли играют немаловажную роль в этом уравнении. В традиционном обществе инициатива в построении отношений обычно исходит от мужчин. Женщины, в свою очередь, часто ожидают, что мужчина сделает первый шаг. Однако и мужчины, и женщины могут испытывать чувство неловкости и неуверенности, если им нужно проявить инициативу. Это гендерное неравенство усиливает взаимные сомнения и замедляет развитие отношений.
Наконец, роль играет и сама природа человеческой коммуникации. Невербальные сигналы, такие как взгляд, жесты, мимика, часто остаются незамеченными или неправильно интерпретируются. Недостаток прямого общения, страх быть непонятым или неверно истолкованным заставляет людей держаться на расстоянии, что усиливает чувство неопределенности и неуверенности в наличии взаимных чувств.
В результате получается замкнутый круг: он не делает первый шаг, потому что боится отказа, она не делает первый шаг, потому что ждет его инициативы. И оба остаются в плену своих сомнений, своих страхов и своих недомолвок. Они могли бы быть вместе, но остаются разделенными невидимой стеной, созданной их собственными руками.
Это пролог к истории о том, как люди, возможно, потеряли шанс на счастье из-за взаимного страха. Это история о том, как важно преодолеть свои сомнения и неуверенность, рискнуть и сделать этот первый шаг, который может привести к взаимной любви и счастью. Ведь самая большая потеря – это упущенная возможность, возможность любить и быть любимым. Возможность построить ту жизнь, о которой мы мечтаем, но к которой так боимся приблизиться. Возможность познать истинную глубину человеческих отношений, преодолевая страх и неуверенность. Эта история – о смелости шагнуть в неизвестность, о силе преодолеть себя и о радости, которая ждёт тех, кто рискнул.
ГЛАВА 1
За окном лил дождь, она всматривалась в крупные капли, которые быстро стекали по стеклу. «Как слезы по лицу», подумала Лана и задернула шторы. «Не хочу на это смотреть», пролетело в голове, но, как ни пыталась она удержать эту мысль там, где она должна была остаться, у нее так ничего и не получилось. Перед глазами то и дело всплывало сообщение, которое она получила утром. «У меня другая, а тебя я просто больше не люблю». Всего несколько слов, которые способны убить, растоптать, уничтожить. Слова, после которых ты уже никогда не будешь прежней. Когда-то давно ей попала на глаза одна очень глубокая цитата: «Самые искренние отношения существуют лишь между курильщиком и сигаретой. Она для него горит, а он ради нее умирает». Так вот в этих 12-летних отношениях она сгорела, а он ради нее не умер, а просто ушел к другой. «Восстать из пепла», прошептала она и скинула с себя халат, чтобы принять горячую ванну.
Как ни старалась Лана начать жить заново, ничего не выходило. Бывали моменты, когда она не могла сдержать слезы. Слезы отчаяния и жалости к себе, слезы одиночества и серости будней. Все, что было, прошло, этого не вернуть, нужно было продолжать жить дальше, но как? Как продолжать жить, если на работе каждый день она видела своего некогда любимого и самого дорогого мужчину, который расцветал в объятиях другой. Их смешки и переглядки, доставка цветов просто добивали итак растоптанное тело девушки. Последней каплей стал огромный плюшевый медведь, который доставил на работу курьер. Тот самый медведь, которого она так хотела и много раз просила у мужа, но постоянно слышала в ответ отказ и холодные фразы «нерациональный расход денежных средств», «глупость», «дитячество», «инфантильность». Она спускалась по лестнице и столкнулась с курьером, который нес этого, бережно упакованного в прозрачную пленку, медвежонка. На секунду сердце замерло, и вот она уже подумала, что это ей на прощание, вместо так необходимых ее сердцу слов извинений, подарок. Курьер прошел мимо. Этот сюрприз был не для нее, а для другой. Лана поднялась на этаж и увидела, с каким восторгом новая возлюбленная ее мужа радуется игрушке и обнимает то ли мишку, то ли своего нового ухажера. «Нет, так больше не может продолжаться, это предел!», сказала вслух девушка и пошла в отдел кадров. Она была очень ценным сотрудником, ее пытались остановить, но предложить ей ничего не могли, а что можно было бы предложить человеку, бывший муж которой был генеральным директором этой фирмы. Не могли же они его уволить.
- Лана Игоревна, может все-таки подумаете? – Теряя надежду, спросила главный бухгалтер.
- Нечего тут думать! – сказала, как отрезала, Лана. – Смотреть, как этот полудурок вьется вокруг этой девчонки? Я еще не совсем себя возненавидела, чтобы вот так опускаться.
- Ну, куда вы теперь пойдете?
- Что значит «куда»? – Возмутилась она. – Вообще-то я дипломированный специалист! Я журфак закончила! Я знаю в совершенстве два иностранных языка! Вы так говорите, как будто у меня образование 7 классов церковно-приходской школы!
- Да, но вы всегда работали на Романа Андреевича… - тихо, как будто извиняясь, продолжила женщина.
- «На Романа Андреевича???» Ну раз я на него работала, теперь пусть другая на него работает, а я пойду своей дорогой! Посмотрите, Валентина, вдаль! – Громогласно произнесла Лана, указывая рукой в сторону, - Что вы там видите? Говорите, не стесняйтесь!
- Подождите я очки надену! Что там? Не вижу! – Как будто пытаясь понять, что она там должна увидеть, прищуриваясь, вглядывалась женщина. - Дверь на лестницу?
- Эх, вы! Валентина Ивановна! Протрите очки свои! В них Плутон увидеть можно с такими-то диоптриями, а то, что у вас под носом вы не видите! – Театрально продолжила Лана. – Это не дверь на лестницу! Это дверь, которая передо мной откроется для того, чтобы я была по-настоящему счастлива! Это дверь в новую жизнь, в которую я иду уверенной походкой! – Проговорила Лана, оттачивая каждое слово, как на сцене в шекспировской пьесе. Она положила ручку на лист бумаги и твердым шагом вышла из кабинета.
- Чего это она? – Спросила счетовод у главного бухгалтера.
- А я знаю? – Проговорила тучная бухгалтерша, тяжело усаживаясь в свое кресло. – На лестницу жить пошла по ходу. Ни дня не работала, что она о жизни-то знает, всю жизнь с Романом Андреевичем как у Христа за пазухой жила, а тут развыпендривалась, посмотрите на нее.
- А мне ее жалко, - продолжила счетовод, - представьте, как ей тяжело смотреть, как он в счастливые отношения играет. Я вот не припомню, чтобы он ей так публично подарки дарил.
- Ой, сиди ты уже, - знающе оборвала Валентина Ивановна, - много ты знаешь, девка сопли до пупа зеленые! Роман Андреевич – это уже подарок! Достойный человек! Такому, как он при жизни памятник ставить нужно. А Ланка еще посмотрит, что это такое на зарплату жить с ее-то характером.
Хоть Лана тогда и вышла уверенной походкой из компании, которую они вместе с мужем построили, но как жить дальше, она совершенно не знала. «Куда податься, кому отдаться», пронеслось у нее в голове, особенно волновал ее второй вопрос, так как с 15 лет была со своим Ромой и не знала, как жить без него, да что там жить, она не знала, как дышать, как думать, как существовать без него. Он был ее Вселенной, которая в момент разрушилась, как в фильме катастрофе, где в одно мгновение, жизнь меняется необратимо и теперь что-то с этим нужно делать.
Лана намотала на голову полотенце и вышла из ванной. Клубы пара от горячей воды стали ее шлейфом, а розовый румянец на щеках добавил живости всему ее образу. В сумке разрывался от звонка телефон. Она медленно направилась в коридор. Ее движения, подобно кошке, легкая поступь, которой завидовали многие женщины, и мужчины, то и дело сворачивающие свои шеи, чтобы проводить ее взглядом. Лана была именно той, которую любили мужчины и ненавидели женщины.
- Алло! – Улыбаясь, ответила на звонок девушка. – Я не слышала, что ты звонила, не ругайся.
- Так, я не потерплю отказа, мы заказали столик на сегодня! – Послышался звонкий голос на другом конце трубки. – Мне за тобой заехать или ты приедешь сама?
- Я помню, дорогая. Конечно, я сама, не нужно за мной заезжать! – Весело засмеялась девушка.
- Мы собираемся в 10, но Наташке я сказала, что в 7, ты же ее знаешь!
- Правильно сделала, она вечно опаздывает. Я к 10 буду на месте, не заходите без меня. Давайте как в старые добрые времена!?
- Все, Ланка, ждем! – Быстро ответила Татьяна и бросила трубку.
Татьяна была лучшей подругой Ланы. Со школьной скамьи они везде старались быть вместе. Сначала школьницы, потом студентки и вот они уже ловят свадебные букеты на пышных праздниках своих подруг. Татьяна была полной противоположностью Ланы. Высокая, полная хохотушка. Она вышла замуж в 23 года за плотника. И в тот момент, Лане казалось, что подруга прогадала. Он без образования, из детского дома, без родителей, без помощи, один, как с ним быть, что от него ждать. Но оказалось все совсем по-другому. Спустя несколько лет он взял кредит и начал свое дело. Сначала работал на себя, дальше открыл небольшую фирму по ремонтным и отделочным работам. Выше головы не прыгал, но и семью свою обеспечивал достойно. А как он смотрел на Татьяну, описать было сложно. С особой любовью и нежностью. В этом взгляде можно было просто утонуть. «Вот бы на меня так мой Ромка смотрел», каждый раз думала Лана и украдкой завидовала своей подруге.
Лана подошла к зеркалу и всмотрелась в свои миловидные черты. В отражении своих глаз она снова оказалась в суде, где настал конец той жизни, к которой она привыкла. Двенадцать лет брака… Лана почувствовала, как тяжелый груз свалился с ее плеч в тот самый момент, когда судья произнес «разведены». Странная смесь эмоций – грусть, облегчение, тень страха и неожиданный прилив радости – захлестнули ее. Сегодня вечером она собиралась отпраздновать свою вновь обретенную свободу с двумя самыми близкими подругами, и сделать это она намеревалась красиво. Настало время для перерождения, время для того, чтобы сбросить старую семейную кожу и явить миру женщину, которой она боялась быть слишком долго.
В свои 34 года Лана обладала той красотой, которая словно кричала о том, что она уже не глупенькая девочка, она как выдержанное вино, которое хочется испить, но не быстрыми глотками, а медленно, смакуя каждый глоток. Красивые с ярким блеском каштановые волосы ниспадали на спину мягкими волнами, обрамляя лицо, словно вылепленное искусным скульптором. Высокие скулы, полные губы, естественно изогнутые в чувственную улыбку и большие выразительные карие глаза с золотистыми искорками придавали ей пленительный, почти царственный вид. Фигура, которая за годы из девичьей превратилась в женственную и соблазнительную, манящую своими формами. Сегодня вечером, решила она, что эта фигура заслуживает того, чтобы ее продемонстрировали. «Я больше не буду прятаться за маской удобной, сдержанной элегантности. Все это в прошлом, вместе с моим никчемным браком», прошептала она, «сегодня я фурия и сирена, сегодня начинается моя новая жизнь, где нет больше места слезам».
Первым делом – это волосы. Она решила отказаться от привычных сдержанных хвостов, а отдала предпочтение распущенным локонам, которые беспорядочно падали на ее гладкие плечи. Нейтральная палитра в макияже сменилась на бронзовые и угольные оттенки, которые смешались и создавали томный и глубокий взгляд. Капля мерцающих теней во внутренних уголках глаз добавила озорной блеск. Она обвела губы нюдовым карандашом, а затем нанесла насыщенную красную помаду, оттенок, который она не решалась носить годами, будучи примерной женой. Этот цвет для нее стал, словно декларацией о независимости. Легкий штрих бронзера на скулах и немного хайлайтера завершили образ, подчеркнув ее естественное сияние.
Выйдя из зала суда, Лана сразу же стала продумывать, в чем сегодня отправится в клуб. Ее гардероб, когда-то заполненный практичными блузками и строгими брюками, теперь мог похвастаться растущей коллекцией смелых вещей, которые она начала робко приобретать в последние месяцы. Она подумала о маленьком черном платье. Вполне предсказуемо, но всегда актуально. Изящный бант на небольшом вырезе и манжеты на пуговицах придавали платью скромный, но привлекательный вид. Черные лодочки на высоких шпильках добавили пикантности всему образу.
Глядя на свое отражение, Лана едва узнавала себя. Сдержанная жена исчезла, уступив место уверенной в себе, яркой женщине, которая излучала почти осязаемую энергию. Она выглядела сильной, но в тоже время желанной. И впервые за долгое время она чувствовала себя именно такой. Взяв небольшой черный клатч, она бросила последний взгляд в зеркало. Уверенная улыбка играла на ее губах. Сегодня вечером она праздновала новое начало, и была готова принять его с распростертыми объятиями. Прежняя Лана ушла, а новая готова была идти навстречу своему счастью. Решительным движением она выключила свет и вышла за дверь. Цокот ее каблуков отражал вновь обретенное чувство цели и свободы. Эта ночь принадлежала ей и ее перерождению.
Садясь в такси, Лана была уверена, что сегодняшний вечер перевернет ее жизнь. Она не знала, что ее ждет, но была готова к чему-то новому и неизведанному.
***
Подруги уже ждали Лану у входа в клуб, когда машина остановилась у самого входа. Оживленная улица с еще не высохшим от дневного ливня асфальтом готова была встречать ту, которая начинала новую жизнь. Татьяна сразу увидела, что в такси сидела ее подруга и театрально подбежала к автомобилю, чтобы пафосно открыть дверь. Лана медленно, как в фильмах, перекинула ноги и, подав руку Наташе, которая потянулась к ней, грациозно вышла из кареты такси. Она выпрямилась в полный рост, который был довольно-таки средним даже на высоких каблуках, и осмотрела всех проходящих мимо нее людей.
- А где моя ковровая дорожка? – удивленно проговорила Лана.
- Я тоже не поняла! – воскликнула Татьяна – Я сейчас же разберусь с этим неловким недоразумением, госпожа.
- Не нужно, оставь, пусть будет так, не хочу привлекать внимание к себе! – Произнесла она и сделала жест рукой, как будто открывает веер. – Так душно, так много людей, не знаю, хочу ли я входить туда. – Ленно сказала Лана, продолжая играть роль.
- Ой, ну все, хватит! – Оборвала резко Наташа. – Придумали тут спектакль устраивать. С вами вечно как в цирке.
Девушки громко засмеялись, обняли друг друга в знак дружеского приветствия и направились к клубу.
- Девушки, не хотите к нам присоединится? – Поинтересовался мужчина, широко улыбаясь и открывая перед ними дверь.
- Увы! – Лукаво ответила Татьяна. - Мы еще вчера забронировали столик. Может как-нибудь в следующий раз?
Не дожидаясь ответа, девушки вошли в клуб, с громкой музыкой и большим количеством людей. Но не все так было гладко, как им всем хотелось. Оказалось, что по ошибке столик, который «еще вчера забронировала» Татьяна был занят другими людьми, и свободных столиков не было. Милая девушка смогла предложить им только расположиться у барной стойки.
- Послушайте, мне не 18 лет, чтобы сидеть за барной стойкой! – Закричала Татьяна. – Посмотрите на меня!? Вы видите эту тушу?! Как я сяду за барную стойку?! Эта пятая точка даже не поместиться на барном стуле!
- Тань, тихо ты, не привлекай внимание. – Прошептала Лана, притянув подругу за рукав.
- Девушка, миленькая, посмотрите на эту красавицу, она сегодня развелась со своим козлом-мужем, давайте вы что-нибудь придумаете, ну в самом деле, не за барной стойкой же сидеть, как будто мы сниматься пришли.
- Наташа! – Воскликнула Лана, закатывая глаза. – Вы обе решили опозориться?! Пойдемте отсюда, здесь нет мест, вам же сказали.
- Так, Лана, подожди, сейчас разберемся! – Жестко сказала Татьяна. Всегда, когда она переходила на такой тон, это непременно означало, что сейчас будет скандал. – Послушайте сюда, мне все равно, кто у вас там допустил ошибку…
- Ну, все, понеслась душа в рай, держите ее семеро! – Пробормотала Лана себе под нос, и посмотрела с укором на Наташу. Та же в свою очередь пожала плечами.
- Милые девушки, - послышался снова знакомый голос мужчины у входа, - давайте не будем ругаться и дадим вечеру пятницы состояться. – Он не закончил фразу и обвил рукой талию Наташи. – Пойдемте к нам за столик.
- Как так? – Возмутилась Татьяна и в тот же момент сменила гнев на милость. – Мужчина, мы же даже с вами не знакомы.
- Меня Гоша зовут. Он же Гоша, он же Гога, помните, как в фильме? А это Дима, Толик и Леха. – Пытаясь галантно выглядеть, проговорил теперь уже не незнакомец. – Пойдемте, пойдемте. – Затараторил он и руками направил девушек к своему столику.
- Так, ну что девчонки, - сказал названный Леха, - что отмечаем?
- Постойте, молодые, красивые, - расплылась в улыбке Татьяна, - вам все возьми и расскажи, а может еще дать ключи от квартиры, где деньги лежат?
- Нет, булочка ты наша аппетитная, скажи, где лежит ключик от замка, на которое ты заперла свое сердце, - пытаясь говорить связно, произнес Толик и устремил свой взгляд в декольте Татьяны.
Так девушки, в новой компании своих вечерних кавалеров, решили расслабиться и дать воле случая творить то, что никому не было известно. Спустя несколько часов веселой и непринужденной беседы, а также алкоголя, который лился рекой в тот момент, Лана уже понимала, что не очень хорошо стоит на ногах, но заканчивать этот вечер она не была еще готова.
- Так, - остановила икоту Лана, - мне нужно отойти отлить! Ой, я сказала «отлить»? – Заплетающимся языком проговорила девушка. – Я хотела сказать припудрить носик. Три секундочки и я уже снова здесь. Танечка! Танюсечка! Танк! – Шатаясь, продолжила Лана, вытаскивая из сумки дебетовую карту. – Будь хорошей девочкой, закажи еще два шота, я бегом сейчас туда и обратно, одна нога здесь, другая там.
Лана пытаясь держать равновесие, маневрировала между людьми, чтобы дойти до туалета и не упасть по дороге, потому что она точно знала, что если она упадет, то подняться уже не сможет. Музыка играла так громко, что в один момент, она поймала себя на мысли, что ей она не нравится. «Почему вы не играете «Руки вверх»?» закричала она в толпу кому-то и затянула «Аййй –яййй-яйй, девчонка, где взяла такие ножки». Напевая, она сделала пару шагов и, проходивший мимо официант, который ее не увидел, слегка задел ее. А вот Лане в этот момент много и не надо было, чтобы потерять равновесие. Она тщетно пыталась схватиться за воздух, как тяжело рухнула на колени незнакомому мужчине. Он в этот момент держал в руках рюмку с алкоголем, который сразу же оказался на платье Ланы.
- Ой, простите, - проговорила девушка, осматривая свое мокрое от жидкости платье, - а вообще не простите, а на здоровье, пить вообще-то вредно! – Продекламировала она, поднеся палец к переносице, чтобы поправить невидимые очки, и громко икнула. – Ой, теперь точно простите.
Мужчина, молча, смотрел на нее и не понимал, откуда это «счастье» на него свалилось. Лана в этот момент пыталась подняться, но четко провалилась между его коленями. Если бы он не держал ее, она бы упала прямо под стол. Он продолжал смотреть на нее и молчать. Она взглянула на него плывущим взглядом и улыбнулась.
- У вас такие глаза красивые, голубые. Вам когда-нибудь говорили об этом? – Кокетливо прошептала она и снова икнула. – Ну чего вы все молчите и молчите? Вы немой?
- Кто вы?! – Наконец-то сказал мужчина.
- Я – твоя мечта! – Засмеявшись, сказала Лана. – Вот как! Не о такой мечтал? А сбылась такая! – Пожав плечами и сочувственно, закончила Лана, снова пытаясь встать.
- Это тебе за то, что ты не молился, - засмеялся парень, который сидел рядом с незнакомцем.
- У тебя так на коленках удобно, - заежилась девушка, - можно я здесь останусь? Я не хочу идти к тем, от кого я пришла, они мне не нравятся, а ты нравишься, голубоглазик. – Прошептала Лана и обвила руками шею незнакомца, положив голову ему на плечо. Она вдохнула запах его терпких духов, которые смешались с запахом сигарет. – От тебя так вкусно пахнет, - прошептала она и уткнулась носом ему в шею.
Он пах дорого и опасно – смесью терпкого табака, древесных нот и чего-то острого, пряного, будоражащего рецепторы. Это был аромат уверенности и легкой циничности, совершенно не похожий на привычный, уже почти незаметный запах ее мужа. Аромат свободы и чувственности. Она вдохнула глубже, закрыв глаза, и почувствовала, как напряжение последних недель начинает растворяться в этом пьянящем облаке.
Колени незнакомца были неожиданно удобными, словно созданными именно для нее. Мягкая ткань его брюк приятно холодила кожу, контрастируя с жаром, разливающимся по телу от алкоголя и танцев. Лана поерзала, устраиваясь поудобнее, и ее голова тяжело опустилась ему на плечо. Музыка теперь казалась далеким гулом, отступающим на задний план. В центре ее восприятия остался только этот запах – табак, дерево, специи, - и ритмичное биение его пульса под ее щекой. Она чувствовала себя странно защищенной, словно в коконе, отгороженной от всего мира этим незнакомым мужчиной и его ароматом.
Впервые Лана была так близко к мужчине, который не был ее Романом. Мысли о разводе, о двенадцатилетнем браке, который медленно угасал, как тлеющий уголек, начали возвращаться. Но они уже не казались такими острыми и болезненными. Они плыли перед глазами, размытые и нечеткие, как лица в толпе на танцполе. Она пыталась сосредоточиться на чем-то другом, на чем-то хорошем. На подругах, которые смеялись где-то рядом, на вкусе последнего шота, на ощущении свободы, которое было для нее совершенно новым и непривычным. Но мысли как назойливые мошки, все равно кружились вокруг прошлого, где она была так жестоко предана.
Внезапно чья-то рука легко коснулась ее волос. Она не подняла головы, не открыла глаза. Просто прижалась щекой сильнее к его шее, вдыхая его запах, и почувствовала, как тепло разливается по телу. Это было приятное успокаивающее тепло, которое медленно увлекало ее в объятия Морфея. Последнее, что она почувствовала, прежде чем провалиться в сон, был этот запах – табак, дерево, специи – легкое почти незаметное поглаживание по волосам. Его ровное дыхание и биение сердца словно убаюкивали ее.
Никчемный брак остался позади, растворившись в тумане алкоголя и незнакомого аромата, а она уснула, устроившись на чужих коленях, в самом центре шумного пульсирующего клуба, найдя в объятиях незнакомца некоторое подобие мира и покоя.
ГЛАВА 2
Лана открыла глаза и сладко потянулась. Свежевыстиранное белоснежное постельное белье немного похрустывало от каждого ее движения. Девушка повернулась на бок и, обняв подушку, немного поежившись, снова закрыла глаза. Она провалилась в глубокий сон, где она ребенком бегала по васильковому полю. Лана подняла глаза, и солнце начало ее слепить, слезы покатились по щекам, и она проснулась. Витражное окно во всю стену и многоэтажка, напротив. Женщина старательно вешала белье на балконе в доме, который виднелся из окна. «Где я?», пронеслось у Ланы к голове. Она снова закрыла глаза и легла на спину. Неожиданные флешбэки полетели в ее памяти. Последнее, что она помнила, это мокрое от алкоголя платье, и терпкий запах мужских духов. «Незнакомец!», прокричала она про себя и с ужасом открыла глаза. Она медленно с диким страхом заглянула под одеяло. На ней была оранжевая мужская футболка, а под ней не было ровным счетом ничего. «Фак», прошипела она, «В первый же день холостяцкой жизни я сняла какого-то мужика и уехала с ним. Я даже не помню, как он выглядит».
Лана обвела комнату взглядом. Высокий потолок и огромная кровать. «Хэх, он знает толк в кроватях», ухмыльнулась девушка и попыталась вспомнить, было ли что-то у них этой ночью, но в памяти была пустота. Она резко поднесла руку к носу и стала себя обнюхивать на предмет остатков чужого мужского запаха. Но к ее удивлению от нее даже не пахло табаком, которым был пропитан воздух в клубе, наоборот кожа пахла лавандой. «Может я потом в душ ходила?», подумала она и спустила ноги с кровати. Как ни странно, но до пола они не доставали, ей пришлось, словно ребенку, спрыгивать. «Мраморный пол?» удивленно прошептала она, стоя на носочках, «Холодно как», перепрыгивая с ноги на ногу, подумала девушка. Она старалась двигаться как можно тише, чтобы не привлечь ничье внимание. Но в комнате она была одна, а в квартире было очень тихо, как будто бы совершенно никого не было. «Где мои вещи?», недоумевала Лана, бродя по комнате. Внезапно ее внимание привлек приоткрытый ящик тумбочки. Она медленно его открыла и не поверила своим глазам. Там лежал пистолет. Ею овладела паника, она не знала, что делать и куда бежать. Она не могла найти ни свои вещи, ни сумку, ни телефон. Она растерянно на носочках вышла из комнаты, озираясь по сторонам. «Он маньяк! Точно! Запер меня здесь. Сейчас сюда приедут люди, и он будет мной торговать, а я даже сообщить никуда не смогу!» Состояние ужаса, словно тяжелым одеялом накрывало ее, и она не могла совладать со своими эмоциями. Лана подбежала к двери, но там было столько замков, что она не понимала, как открыть этот сейф. Ключ повернулся во входной двери. Девушка попятилась назад и снова забежала в комнату. Шкафа там не было, поэтому ничего лучше, чем залезть под кровать ей в голову не пришло. Она лежала тихо на спине и старалась дышать через раз. Сердце бешено колотилось и ей казалось, что именно этот стук ее выдаст. В дверном проеме появились мужские ноги, на ее взгляд 43-44 размера. Ноги шагнули в комнату и остановились. Лана зажала себе рот, чтобы не закричать от ужаса, который ее переполнял. Слезы покатились по щекам. Ноги долго стояли и не двигались, а затем вышли из комнаты. «Мамочки, что мне делать?!», пронеслось у нее в голове, «Как мне отсюда выбраться?»
Вдалеке она услышала мужской грудной голос. Судя по тому, что никого, кроме него она не слышала, он разговаривал по телефону, но, что он говорил, она не могла разобрать. «Вот и все, он принимает заказы. Наверное, нафотографировал меня и уже распространил по сети, теперь принимает заявки. Все, вот она эта дверь в квартиру под названием «счастье». Лана лежала под кроватью и тряслась от истерики, но, ни закричать, ни заплакать она не могла. Голос замолчал, а ноги больше не заходили. Спустя вечность, как казалось Лане, а на самом же деле, спустя 15 минут, она вылезла из-под кровати. Нужно было как-то действовать и что-то делать. Она, стоя на коленях, судорожно открыла ящик и медленно стала доставать оттуда пистолет, чтобы воспользоваться им в целях самозащиты.
- Что вы там ищите? – Послышалось у нее за спиной.
Лана истерически закричала и наставила на мужчину пистолет, перед этим зажмурив глаза.
- Не подходи ко мне! – Проорала она, вытирая слезы, которые ручьем текли по ее щекам. – Я знаю, кто ты! Ты маньяк! Ты торгуешь людьми! – Не успокаивалась Лана.
- Хорошо, хорошо. – Спокойно сказал мужчина. – Как скажешь. Я маньяк.
- Встань лицом к стене! – Приказала Лана, не понимая, откуда у нее столько смелости, перед маньяком, который больше ее в два раза. Она поднялась с колен и, указывая ему пистолетом, снова повторила, – Лицом к стене! Руки за голову!
- Так, ладно, пошутили и хватит. – Произнес незнакомец, опуская руки.
- Шутки в сторону! – Закричала Лана и запрыгнула на кровать.
- Эй, с ногами нельзя! Это итальянский матрац! – Возмутился мужчина, указывая на постель.
- Да? Итальянский говоришь? Все для роскоши и удобства людей, которые тебе платят? – Ехидно сказала Лана и прыгнула на кровати.
- С ума сошла прыгать на кровати! Это тебе не койка с пружиной сеткой! – Уже без улыбки произнес он и сделал шаг к ней.
- Стой, где стоишь, маньяк! – Приказала Лана и наставила на него пистолет. – Еще один шаг, и я пущу пулю тебе прямо в лоб.
Мужчина послушно стоял и смотрел на нее. Он смотрел своими голубыми глазами и, ей казалось, что она начинает тонуть в этих бездонных озерах. Но она быстро взяла себя в руки.
- Где мои вещи?
- В гардеробной на стуле висит твое платье, там же сумка. – Ответил незнакомец, указывая рукой в сторону выхода.
Лана обернулась, как будто пыталась увидеть через стену то, на что он ей указывал, и в этот момент не удержалась и упала с кровати. Грохот. Пистолет вылетел из рук, ссадина на колене сразу же начала сочить кровью. Она не успела дотянуться до пистолета, как он тут же ногой его отодвинул. Лана сидела на полу и с ужасом смотрела на мужчину. Он медленно опустился на корточки и посмотрел на ее разбитое колено.
- Сейчас принесу перекись. – Ровным голосом произнес он и вышел из комнаты. Он бережно налил на ватку жидкость, и немного обдувая колено Ланы, приложил ее к ране. Резко стало щипать, и девушка вздрогнула от боли. – Тихо, тихо, сейчас все обработаю. Это йод, будет немного больно, потерпи.
Она наблюдала за его плавными движениями, как он нежно проявил заботу о ней. В памяти всплыло, как он гладил ее по волосам, когда она спала у него на плече. Непонятное тепло разлилось у нее по телу. Она закрыла глаза от боли и немного отодвинулась назад.
- Дуй! Дуй! – Закричала она в ужасе от того, как резко стало больно, и капельки пота проступили у нее на висках. Он покорно стал дуть ей на колено и махать руками. Сквозь нестерпимую боль в ее мыслях пронеслось «это стокгольмский синдром! Жертва влюбляется в своего обидчика». – Отойди, не приближайся, ты маньяк.
- И снова здравствуйте, - вздохнул незнакомец и поднялся. – Ты можешь сидеть здесь, а можешь пойти и позавтракать со мной. Решать тебе. – Спокойно проговорил мужчина и вышел из комнаты.
Лана стремительно схватила пистолет и прижала его к груди. Она посидела еще немного на мраморном полу и подумала, что застудится и схватит цистит, а лечить ее будет некому, она залезла на кровать и укрылась, при этом наставила пистолет на дверной проем. Спустя время она услышала, как что-то шкварчало на сковородке и до нее донесся еле уловимый приятный запах горячей еды. Что-то стало гудеть, и полилась вода. Громкий короткий сигнал остановил этот шум. Лана почувствовала, как у нее в животе что-то заурчало. В последний раз она ела вчера утром перед судом. «Суд. Развод», пронеслось у нее в голове, «я думала, что это будет самым страшным, но нет, сейчас я в квартире маньяка, который меня здесь держит в заложниках, но ничего, я держу его на мушке. Главное, найти телефон и вызвать полицию, чтобы его арестовали, а меня освободили!»
***
Спустя какое-то время Лана все же вышла на запах еды. Он сидел в большой столовой к ней спиной и что-то ел, при этом по телевизору шли новости. Он жевал и внимательно смотрел на экран. Она на носочках приблизилась к нему (ногам по-прежнему был холодно). Не опуская вытянутых рук с пистолетом, она обошла его и заглянула ему в тарелку.
- Это зажигалка. – Произнес незнакомец, не переводя на нее взгляд.
Она остановилась и уставилась на него.
- Нажми на курок, если не веришь. – Тем же спокойным голосом сказал мужчина и отправил очередную вилку с едой себе в рот.
Именно в этот момент Лана поняла, что это был не настоящий пистолет, потому что был очень легким. Правда, она никогда не держала в руках настоящий пистолет, но после того, что он сказал, она поняла, что выглядела глупо. Да что там глупо, уже можно сказать, как есть, она выглядела полной дурой. «Ну, на самом деле, я не полная, это приятные округлости», ухмыльнулась она, но поняла, что он не замечает ее внутренний диалог, а продолжает свою трапезу. Лана робко положила на стол пистолет-зажигалку и виновато села на стул напротив него. Незнакомец, не говоря ни слова, встал, налил кофе и положил перед ней тарелку с яичницей и овощами. Она виновато продолжала на него смотреть, точнее рассматривать. Цвет его глаз просто сражал ее наповал. Голубая футболка, в которой он был, делали их еще ярче. Перед ней сидел гладко выбритый, коротко подстриженный, ухоженный мужчина, мечта многих, а повезло ей. «Маньяк выбрал именно меня, потому что я особенная!», подумала она и снова, испугавшись своих мыслей о стокгольмском синдроме, отвела взгляд в сторону.
- Одень, - спокойно сказал незнакомец, пододвигая к ней бумажный пакет.
«О, боже, что там? Он извращенец! Он хочет, чтобы я одела на себя что-то, чтобы удовлетворить свою похоть. А мне показался он таким милым, даже на секундочку пролетела мысль о влюбленности! А ты такой же маньяк, как и все!» думала про себя Лана и смотрела то на пакет, то на мужчину. Он, наоборот, не обращал на нее внимания, как будто ее просто не было. Такое впечатление, что новости его интересовали гораздо больше. На мгновение он перевел на нее взгляд и снова повторил: «Одень».
- Я не буду это одевать! – Тихо, как будто извиняясь, прошептала Лана.
- Я не знаю, как там у вас принято, но я как-то привык кушать за столом с людьми, которые, как минимум, в трусах. – Серьезно сказал мужчина и подвинул пакет ближе к девушке.
Она заглянула внутрь, и достала оттуда хлопчатобумажные черные трусы.
- Это не мои! – Воскликнула она.
- Я в курсе. Твои уехали вместе с такси.
- Мы занимались этим в такси? – Выговаривая каждое слово, произнесла Лана.
- Чем «этим»? Ты спала, а потом проснулась и сказала, что тебе жмут они и сняла их. Таксист был в шоке с твоего поступка. Я поднял твои трусы и хотел положить тебе в сумку, но потом ты сказала, что тебе плохо и я понял, что если тебе станет плохо в такси, то мне нужно будет оплатить чистку салона. Я попросил остановить машину, вывел тебя, а вот как-то про трусы твои забыл совсем. Я про них вспомнил, когда уже домой тебя привел.
- Боже, меня еще и рвало? – Задала вопрос Лана сама себе, закрывая от стыда лицо рукой.
- Да, я держал тебе волосы, чтобы ты совсем уже не испачкалась, но все равно на платье попало. Я его как смог отстирал. С трудом тебя затолкал в душ. Ты там минут 20 была, зашел, ты спишь, стоя. Итог, мой день рождения удался на славу! Спасибо! – Он это все проговорил и встал из-за стола, взяв в руки пистолет.
Он стоял, небрежно облокотившись на кухонную тумбу, словно она была единственной опорой в этом мире. Взгляд, устремленный куда-то вдаль, сквозь кухонное окно, казалось, он не видел ни серого неба, ни колышущихся от ветра деревьев. Он был где-то далеко в своих мыслях, в своем мире, куда доступа никому не было. В правой руке, с длинными, изящными пальцами, тлела сигарета, он поднес ее к губам, сделал глубокую затяжку, задержал дым на секунду, а затем медленно выдохнул, выпуская клубы сизого дыма, которые словно призрачные танцоры, растворялись в воздухе. Лицо его, с резкими, мужественными чертами, было спокойным и немного отрешенным. Только прищур этих голубых глаз говорил о скрытой внутренней напряженности, о буре эмоций, кипящей где-то глубоко внутри.
Она с интересом разглядывала его, сидя на стуле и держа в руках новые трусы, которые он купил для нее. Она старалась даже не двигаться, чтобы не нарушить эту странную тишину, которая завораживала ее. Сердце Ланы билось учащенно, а дыхание стало прерывистым. Каждая линия его профиля, каждая морщинка у глаз, каждый жест казались ей невероятно притягательными. В этом незнакомце, с сигаретой в руке и невидящим взглядом, было что-то необъяснимо магнетическое, что-то, что заставляло ее забыть обо всем на свете.
Она смотрела на его руки, то, как он держал сигарету, его плавные движения. Эти руки могли быть нежными и ласковыми, а могли быть сильными и властными. Именно эта двойственность, эта скрытая мощь, манила ее все сильнее. Она хотела подойти к нему, прикоснуться к его руке, почувствовать тепло его кожи, услышать его голос, обращенный только к ней. Ей хотелось быть рядом с ним, быть слабой и беззащитной, быть полностью его. Отдать ему всю себя, без остатка. Раствориться в нем, как дым от его сигареты растворяется в воздухе.
Но она молчала и смотрела на него виноватым взглядом. Боялась сломать этот хрупкий момент, спугнуть свое чувство, которое только-только зарождалось в ее душе. Боялась, что оттолкнет ее, не поняв, не приняв ее внезапной, необъяснимой тяги к нему. Она просто смотрела, как он курит, и чувствовала, как ее желание быть с ним становится все сильнее, все поглощающее. И это молчаливое вожделение, эта скрытая страсть, были сильнее любых слов.
- Твои вещи на стуле. Можешь идти, я тебя не держу. – Сказал незнакомец, выпуская сигаретный дым и потушив окурок в пепельнице.
Лана поднялась на ватных ногах и поплелась туда, куда ей указал хозяин квартиры. Ее платье было бережно перекинуто через спинку стула, на стуле аккуратно лежал ее клатч, а под стулом стояли ее любимые черные туфли лодочки на высокой шпильке. Мысли перемешались у нее в голове, и она не совсем понимала, что ей было бы правильно сделать именно сейчас. Извиниться за испорченный день рождения, молча уйти или заняться с ним жарким и страстным сексом, которого, как уже выяснилось, у них не было. «Про последнее можешь вообще забыть, ситуация вообще к этому не располагает никак», пробурчала она себе под нос и вздрогнула от чего-то холодного и мокрого, которое касалось ее бедра. Это была собака. Лана испуганно отскочила и, покачнувшись, упала на стул. Стул не выдержал и с грохотом опрокинулся в гардеробной. Незнакомец подошел, когда Лана уже поднималась и, увидев, что сломала стул, стала пытаться его собрать.
- Простите, я не хотела. Я просто испугалась собаку. – Оправдывая себя, прощебетала она.
Он, молча, смотрел на нее и не знал, что сказать. Такую девушку он встречал впервые.
Лана с грехом пополам собрала стул, поправила платье, встряхнула волосы и, пройдя мимо него, виновато сказала: «Я бы не советовала вам садиться на этот стул, опасно для жизни».
Он проводил ее взглядом до двери, которая в этот раз легко поддалась ей и открылась. Лана вышла на улицу растерянная, и подавленная. Она встретила сильного, властного мужчину, который отнесся к ней с необычайной нежностью и заботой, а она даже не поблагодарила его. Да что там спасибо, она не спросила даже его имени, номера телефона. Об этом незнакомце она не знала ровным счетом ничего.
ГЛАВА 3
Лана брела по улицам многолюдного города, погруженная в туман собственных мыслей. Асфальт под ногами казался ватным, лица прохожих мутными, а уличный шум далеким гулом. Незнакомец, с которым она провела так мало времени, оставил в ее душе глубокий след и чувство растерянности. Она не узнавала себя. Эта внезапная, необъяснимая вспышка чувств, эта смесь восхищения, желания и страха – все это было ново и пугающе. Она вспомнила его заботливый взгляд, легкую улыбку, то, как он обрабатывал ее рану на колене, как нежно дул, и легкими движениями касался ссадины, только чтобы не причинить боль. Вспоминала его запах, как он бережно гладил ее по волосам, стараясь не разбудить. А ведь, если задуматься, у него был день рождения, он праздновал с друзьями, а тут откуда ни возьмись, падает на него пьяная девушка и говорит, что ей удобно у него на коленях и она останется сидеть там. Вся ситуация абсурдная. В ее памяти всплыл его низкий бархатный голос. Он говорил мало, но достаточно для того, чтобы она запомнила этот тембр. Эти глубокие голубые глаза, они просто сводили ее с ума. То, как он пристально на нее смотрел, не отводя взгляд. Именно он ей сказал, что она для него что-то тоже особенное, как и он для нее. Эта уверенная походка, то как он сидел за столом, то как он встал курить – все это было для нее воплощением мужской силы и привлекательности. В нем удивительным образом сочеталась властность и нежность. По нему было видно, что он мог быть решительным и бескомпромиссным, и в тоже время мягким и заботливым по отношению к ней. Он показал ей, что она может спрятаться за его широкой спиной и чувствовать себя в безопасности. Именно эта двойственность, эта сложная, многогранная натура, была краеугольным камнем зарождающейся влюбленности. Она чувствовала, что ей не хватало его, что она не насытилась им, что поступила неправильно, молча уйдя. Зачем она сбежала? Зачем спряталась за маской безразличия? Почему не позволила себе быть искренней, открытой и настоящей? Ведь может это был тот самый шанс, который выпадает лишь раз в жизни. Шанс встретить человека, который мог бы перевернуть весь ее мир.
- Девушка, у вас телефон звонит в сумке, - прервал ее мысли мужской голос. Лана не видящим взглядом посмотрела на пожилого мужчину с длинной седой бородой и искренней улыбкой.
- Простите? – Переспросила девушка.
- У вас телефон звонит в сумке, разве вы не слышите? – Повторил мужчина, указывая на ее сумку.
- А, да, - растерянно сказала Лана, и потянулась открыть сумку. «Это он!», пронеслось у нее в голове, «он взял ее номер, когда она спала». Она почувствовала внезапный прилив надежды, что это действительно мог быть он. Но как только она посмотрела на экран горящего мобильника, то разочарованно вздохнула. «Танька».
- Алло! – Грустно ответила девушка.
- Ты где? Мы тебя потеряли вчера! Ушла в туалет и не вернулась! – Затараторила подруга на другом конце трубки.
- Я? – растерянно переспросила Лана, - действительно, где я? Простите, мужчина, а где мы сейчас?
- Россия, 2021 год. – Ответил прохожий и громко засмеялся.
- Очень смешно. Территориально, где я нахожусь?
- В Химках. – Возмущенно ответила взрослая женщина. – Это же нужно так напиться, чтобы не знать, где находишься. Стыд и срам!
- Тань, я в Химках! Стыд и срам! – Повторила девушка в трубку.
- Что ты делаешь в Химках, Лана?!
- Иду по улице. Не знаю, куда, не спрашивай. Куда-то иду. Куда глаза глядят! – Раздраженно сказала девушка и положила трубку.
«Я вернусь к нему», пронеслось у нее в голове, она развернулась и пошла в сторону дома, откуда только что вышла. «Что я ему скажу?», продолжала думать она, «прости за стул и за то, что прыгала на твоем итальянском матрасе. Нет, это вообще тупость. Тогда может лучше, давай позавтракаем? Что за бред? Его квартира – не столовая же. Привет, давай начнем сначала, меня зовут Лана, и я не умею пить алкоголь!» Она остановилась и посмотрела наверх, в надежде увидеть, что он стоит у своего витражного окна и наблюдает за ней. Но ей не суждено было его увидеть. «Да, кого я обманываю, зачем я ему вообще нужна? Испортила человеку праздник, сломала стул, угрожала зажигалкой. Нужно быть совсем чокнутым, чтобы заинтересоваться такой как я». Она стояла, не зная, что делать около 10 минут, пытаясь найти правильное решение. Понимая, что возвращаться, будет глупо, она обреченно вызвала такси и поехала домой.
Тогда она еще не знала, что все это время он стоял у окна и наблюдал за ней. Видел, как она развернулась и быстрым шагом направилась к его дому. В этот момент его сердце бешено забилось, потому что он подсознательно ждал ее и хотел, чтобы она была рядом, чтобы она поднялась к нему, и он смог ее обнять. Он прокручивал в голове тот вечер, когда они встретились. Как неожиданно она оказалась у него на коленях, как на него невинно смотрели два уголька. Он вспоминал, как пахли ванилью ее волосы. Такие гладкие, как шелк. Ее теплое ровное дыхание, как у ребенка, который нашел защиту в своем родителе. Для него подобная спокойная реакция на все происходящее была нехарактерной. Друзья на это тоже обратили внимание и стали подшучивать над ним, когда спустя 10 минут ее беззаботного сна, он начал собираться домой.
- Ты куда? Мы только сели, еще даже часа не прошло! – Возражали они.
- Я поеду, ее нужно отвезти домой.
- К кому домой, ты ее собрался отвозить? – Удивленно спросил один из друзей.
- Ты же ее совсем не знаешь. Разбуди ее. – Закричал другой, и дернул ее за руку. – Э, мадам, просыпайтесь!
- Руки убери от нее! – Резко оборвал он. – С другими так общаться будешь.
Он попытался разбудить ее нежно и аккуратно, но она только поежилась и продолжила сладко спать. «Ничего не остается, как на руках ее донести до такси», подумал он и попросил друга вызвать машину.
- Ты чего так за нее ухватился? – Тихо спросил рядом сидящий друг. – У тебя давно женщины не было? Хочешь воспользоваться? – Тонко намекнул парень на толстое обстоятельство.
- Такси вызови! – Грубо сказал он и встал с Ланой на руках.
Она нежно обвила его шею и прижалась к нему. «Ты так вкусно пахнешь», прошептала она и поежилась у него на руках. Он бережно усадил ее в такси и сел рядом. Она открыла глаза и сонно посмотрела вокруг. «Я здесь», тихо сказал он и придвинул ее к себе. «Я тебя потеряла», улыбаясь произнесла она и снова прижалась к нему. Именно в этот момент он ощутил себя важным и нужным. Иногда так мало человеку необходимо, чтобы быть счастливым.
***
Лана вышла из душа, натянула на себя серое спортивное худи, сделала высокий небрежный хвост и вытащила несколько прядок волос, по обе стороны от челки. В ее памяти всплывали обрывки прошлого вечера. Она не могла понять, чем привлек ее незнакомец. Уютно устроившись на диване с чашкой горячего шоколада в руках, она взяла телефон и начала смотреть фотографии, в надежде увидеть там его. «Да, Танька явно себя хорошо чувствовала в компании этих мужиков», подумала она и приблизила фото. На заднем плане, она заметила мужчину, который очень напомнил ей ее голубоглазого незнакомца. «Не могу разобрать, это он или нет», пробурчала она себе под нос. В этот момент телефон зазвонил и номер не определился. «Это он!» пронеслось у нее в голове и дыхание перехватило.
- Алло, я слушаю. – Нежно почти прошептала она.
- Лан, это Наташа, какой у тебя номер квартиры? Я внизу стою.
- А ты с чьего номера звонишь? – Удивленно спросила она, сразу же изменив свой голос.
- Со своего, а что такое?
- Ничего, - расстроенно ответила Лана, - 207, поднимайся.
Наташа была очень разговорчивая и как будто пыталась что-то скрыть, ее поведение вызывало какие-то подозрения. Лана налила ей чай и поставила на стол печенье.
- Наташ, что случилось? – Спросила безучастно девушка. – Ты же не просто так пришла.
- Это, - начала подруга, как будто уговаривая себя признаться в чем-то плохом. – Я не могу больше молчать, Лан. Это неправильно все. Я думала, что это не мое дело, но получается, как будто мое. Я не могу больше нести этот груз, понимаешь? – Тараторила Наташа без умолку. – Чего ты мне чай налила? Дай что-нибудь покрепче, разговор явно для крепкого напитка.
Лана достала бутылку вина, открыла и налила в бокал. Комнату заполнил пьянящий аромат алкоголя. Наташа сразу же выпила весь бокал и поставила его на стол демонстративно показывая, что нужно повторить. Лана посмотрела удивленно на подругу, налила еще бокал и поставила бутылку, тем самым беззвучно говоря, что достаточно двух бокалов.
- Наташ, это не компот, что случилось, ты будешь говорить или нет?
- Лан, он сделал ей предложение, и она беременная двойней. – Выпалила подруга и до конца выпила вино.
Лана вздохнула тяжело и уставилась в окно. Она снова оказалась мыслями у него дома, на большой кровати, на нежно хрустящем постельном белье. В носу снова появился этот терпкий табачный запах.
- Лан, ты не переживай, он козел еще тот, - пыталась успокоить ее Наташа.
- Я люблю другого. – Тихо произнесла Лана, сама испугавшись того, что сказала.
- Я знаю, поверь, 12 лет, чувства еще не угасли, - продолжила Наташа, - так, стоп, в смысле другого? Кого?
- Ты не представляешь, на сколько он хороший. – Улыбаясь, сказала девушка и посмотрела в окно. – Я никогда не думала, что встречу такого человека, как он. Это судьба. Ты знаешь, я до сих пор вспоминаю, как он на меня смотрел и у меня мурашки бегут по коже. Посмотри! – Воскликнула она и показала руку как будто желая доказать то, что она только что сказала. – Я люблю его так сильно, как никого и никогда не любила. Это мужчина моей мечты.
- Да кто это? – Закричала подруга.
- Я не знаю, - засмеялась Лана и слезы потекли по щекам, - я не знаю, кто он. Не знаю, как его зовут, я ничего не знаю, я даже плохо помню, как он выглядит.
- Подожди, я не поняла, ты не знаешь, кого ты любишь? – Удивленно переспросила Наташа.
- Да, - пожала плечами Лана, - я его не знаю.
- А как ты тогда в него влюбилась?
- У него голубые глаза, знаешь, голубые, как небо. Как чистое голубое небо.
- Лан, ты с ума сошла? Это все из-за развода, тебе нужна разрядка. Давай я налью тебе вина. – Произнесла девушка и встала, чтобы налить в бокал.
- Я не хочу пить! Перестань! Со мной все в порядке! – Резко сказала Лана и вытерла слезы. – Я люблю его. Да, это любовь с первого взгляда. Не могу я объяснить, как так. Вот так.
Лана встала и пошла в коридор. Она схватила ключи и вышла в подъезд.
- Лана, ты куда?! – Закричала Наташа, выбегая босиком за своей подругой.
- Навстречу своему счастью. К своему любимому! К тому, в кого влюбилась! – Смеясь кричала Лана, сбегая по лестнице. – Захлопни дверь, когда будешь уходить.
Девушка запрыгнула в свою машину, захлопнула дверь и с непреодолимой радостью тронулась с места. Она внутри прокручивала, что скажет ему при встрече. Как нежно его обнимет, как сможет коснуться губами его губ. Как будет шептать ему, что бесконечно по нему соскучилась. Взмах полицейского жезла вернул ее в настоящее.
- Старший лейтенант полиции, Снежко. Ваши документы.
- А что произошло, я нарушила что-то? – нервно спросила Лана, оборачиваясь по сторонам, в попытке найти запрещающие знаки.
- Гражданка, предъявите документы для проверки.
- Нет, вы мне сначала скажите, что я нарушила! – Настаивала Лана.
- На красный свет проехали и пешехода не пропустили! – Грубо сказал полицейский. – Я в последний раз вас прошу предъявить документы для проверки.
Лана потянулась к бардачку и тут же вспомнила, что кошелек со всеми документами спокойно лежал на комоде в коридоре.
- Товарищ полицейский, - мило начала она, - точнее гражданин полицейский, кхэм, сэр. Может договоримся? – Виновато произнесла Лана.
- Так, выходите из машины! – Грубо сказал полицейский и взялся за ручку двери.
- Сэр, я не могу, я еду навстречу своей судьбе, я вас очень прошу отпустите меня, пожалуйста.
- Выходите из машины, гражданка! – Настойчивее произнес полицейский.
Лана заглушила двигатель и смиренно вышла из своего автомобиля. Именно в этот момент она поняла, что на ногах у нее были мягкие плюшевые тапочки. Полицейский смерил ее взглядом. Она потупила взгляд и снова виновато повторила: «На первый раз простите, пожалуйста».
- Тань, я в полиции, а машина на штраф стоянке, забери меня отсюда. – Еле сдерживая слезы, сказала Лана в трубку.
Они ехали молча в машине. Лана смотрела в окно на то, как заходило солнце и заканчивался день. Красным заревом разливался закат, оставляя далекие желтые полосы на темнеющем голубом небе.
- Прости, пожалуйста, за нескромный вопрос, а ты куда в таком виде ехала?
- К нему! – Обиженно ответила Лана.
- К кому к нему? К Ромке что ли? Совсем из ума выжила?
- К какому Ромке? Надо он мне 100 лет.
- А к кому ты тогда ехала?
- К нему, сказала же! – Раздраженно произнесла девушка и скрестила руки на груди.
- Послушай, я не знаю, что ты там задумала, к какому «нему» ты ехала и что у тебя в голове там происходит, что ты в тапках домашних, без документов, садишься в машину и едешь по столице, нарушая правила дорожного движения! – Закричала Татьяна. – Убиться решила сама или других угробить?!
- Не ори на меня! – Закричала в ответ Лана. – Отвези меня домой и отстань от меня!
Всю оставшуюся дорогу они ехали вместе, не проронив ни слова. Лана была далека в своих мыслях, где нежилась в объятиях незнакомца, жадно вдыхала запах терпких духов смешанных с табаком, и была защищена от всего того жестокого мира, где нельзя в тапочках бежать навстречу к своему возлюбленному.
ГЛАВА 4
Лана сидела на краю кровати, словно потерянная в своих мыслях. Незнакомец с голубыми глазами не выходил у нее из головы. Его образ, сильный и притягательный, заполнил ее сердце тоской и сожалением. Ее мысли вновь и вновь возвращались в ту квартиру, где они были вдвоем, к его проникновенному пристальному взгляду, который она не хотела выпускать из своей памяти. Но чем дальше она отдалялась от той встречи, тем труднее ей было воспроизвести его черты лица. Она пыталась вспомнить его улыбку, но она постоянно ускользала, его черты все чаще бледнели и терялись в тени.
В ней росло чувство утраты, словно она упустила возможность, которая могла бы изменить ее жизнь. Время уходило, а с ним ускользали и воспоминания. Она ощущала, как сердце сжимается от горечи. «Я могла что-то сказать тогда, хотя бы спасибо», постоянно повторяла она сама себе, жалея, что поступила неправильно. «Ты можешь идти», прозвучало в ее мыслях, «я тебя не держу». Уверена, что он не хотел, чтобы я уходила. Я видела этот взгляд, так смотрит только тот, кто испытывает чувства, он не был безразличным. Какая же я дура! Схватила пистолет-зажигалку, угрожала, прыгала на его кровати, упала, отказалась одевать трусы. Расскажи я кому-нибудь, решат, что я ненормальная. А ведь я и есть такая. Такого мужчину оставила и пошла домой. Хотя, а что я должна была сделать? Он заходит в комнату, и я ему залезай под одеяло, порезвимся на твоем итальянском матрасе и помнем твою хрустящую постель?». Этот внутренний монолог Лана вела уже на протяжении нескольких месяцев. Она гуляла возле его дома, в надежде «нечаянно» столкнуться с ним, но бесполезно. Пойти к нему она не могла, потому что не запомнила даже этаж. Имени она его не знала. Кличку собаки она не помнила и не помнила, называл ли он ее как-то. Кем он работал и где он работал и работал ли вообще, она не знала. Она даже ходила в тот клуб, думая, что может быть он придет туда снова с друзьями. Самое ужасное, она даже спрашивала у официантов, помнят ли они «этого мужчину», показывая его на заднем плане расплывчатого фото. Все попытки найти голубоглазого незнакомца оставались тщетными.
Ночью, уставшая от своих мыслей и постоянного чувства утраты, Лана погрузилась в тяжелый сон. Она снова очутилась в его кухне. Сигаретный дым вился вокруг него сизой вуалью, окутывая его лицо ореолом таинственности. Он стоял, облокотившись на кухонный стол, и смотрел куда-то вдаль, сквозь окно, за которым мерцали огни большого города. Взгляд его был задумчивым, отстраненным, словно он находился где-то далеко, в своих мыслях. Лана тихо подошла к нему, не желая нарушать эту хрупкую тишину. Она остановилась рядом, ощущая тепло его тела и вдыхая его запах. Она чувствовала, как учащается ее дыхание. Он повернул голову, и их взгляды встретились. В его голубых глазах, обычно спокойных и безмятежных, сейчас плясали озорные искорки.
Он медленно выпустил дым, и этот жест показался ей невероятно привлекательным и манящим. Она протянула к нему руку и нежно провела пальцами по его щеке, ощущая под ними легкую щетину. Он закрыл глаза, наслаждаясь ее прикосновением, и на его губах появилась едва заметная улыбка.
- Ты сводишь меня с ума, - прошептала она и приблизилась к нему. Она нежно поцеловала его плечо. Он обвил ее талию руками и быстро приподняв, усадил на стол. Ее губы коснулись его губ. Поцелуй был нежным, почти невесомым, но в нем чувствовалась скрытая страсть, которая с каждой секундой разгоралась все сильнее. Он притянул ее еще ближе, прижимаясь к ней. Лана обвила его ногами. Она чувствовала его возбуждение, его желание, которое передавалась ей, как электрический ток.
Он начал целовать ее шею, оставляя на нежной коже влажные, горячие следы. Лана запрокинула голову, давая ему больше доступа. Ее руки блуждали по его спине, нежно касаясь кончиками острых ногтей. Он расстегнул пуговицы на ее блузке и его пальцы коснулись ее груди. Она вздрогнула от неожиданности, но тут же расслабилась, наслаждаясь его ласками. Он нежно поглаживал ее грудь, его прикосновения были легкими, словно перышко, но в то же время невероятно возбуждающими. Он снял с нее блузку, которая ему так мешала, задрал юбку и нежно коснулся ее бедер. Она чувствовала себя уязвимой и беззащитной, но в то же время невероятно желанной. Он пристально смотрел ей в глаза, демонстрируя свое превосходство. Лана медленно провела рукой по его груди, ощущая под пальцами горячее тело. Он наклонился к ней и снова поцеловал, на этот раз поцелуй оказался более страстным, более глубоким и чувственным. Она ответила ему с той же пылкостью, ее тело горело от желания.
Он вошел в нее медленно, давая ей время привыкнуть. Она закатила глаза и запрокинула от удовольствия голову, ощущая, как наслаждение прокатывается по всему телу. Он начал двигаться внутри нее, сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее. Лана стонала от удовольствия, ее тело выгибалось навстречу его движениям.
- Я хочу тебя слышать, моя малышка, - шептал он ей на ухо, - будь только моей, ты моя, ты только моя, моя девочка, моя маленькая девочка, - продолжал он все больше разжигая страсть между ними.
Они словно в едином танце двигались в ритме танго, где мужчина ведет, а женщина ведома, сливаясь в одно целое. Кульминация настигла их одновременно, заставляя их тела содрогнуться в экстазе. «Мне так тебя не хватает», шептала она во сне, обнимая подушку. Кухонный стол стал ложем любви, а сигаретный дым – ароматом страсти. Будильник нещадно развеял всю чувственность этого сна. Она так мечтала, чтобы этот сон был явью с человеком, имени которого она не знала, для нее он так и остался голубоглазым незнакомцем.
***
Лана тяжело поднялась с кровати и поплелась в ванную, чтобы разбудить себя и развеять тот сон, который так хотелось, чтобы не заканчивался. Прошло уже почти три месяца, но она не могла его забыть. Лучшее, что она могла сделать, так это подстричь волосы и сделать пышную завивку крупными локонами, которые так естественно смотрелись на ее блестящих волосах. На смену дорогой утонченности пришли очки в большой, но тонкой черной оправе, массивные кольца в ушах и много разных цепочек. Брюки превратились в джинсы разного стиля, а блузки уступили место рубашкам и свитерам.
Ее ждал новый рабочий день в колледже, где она работала с начала учебного года. Директор был хорошим другом близкой знакомой двоюродной сестры бывшей свекрови племянницы Татьяны. Вот через пятые воды без профильного образования Лане удалось устроиться преподавать русский язык и литературу студентам столичного колледжа. И она не скрывала, как нравилась ей эта работа. За тот небольшой промежуток времени, что она работала, уже успела влюбить в себя и свой предмет всех студентов.
Она на бегу допивала остывший кофе, схватила большую папку с конспектами и выбежала на улицу, чтобы успеть на маршрутку. Да, водительские права у нее тогда отобрали за нарушения. Машину она забрала со штрафстоянки, пришлось ее продать и пересесть на общественный транспорт. Она забегала в колледж одновременно со звонком и с опаздывающими студентами.
- Лана Игоревна, опять опаздываете? – С укором произнесла завуч, возрастная женщина без личной жизни, детей, радости и всего, что должно было бы быть у каждой. Она поджала губы, как делали все старые учителя, тем самым указывая на то, что она отличный педагог, а ты посредственность.
- Зинаида Павловна, я уже бегу, маршрутки, пробки, простите! – Пробегая мимо, прокричала Лана, маневрируя между медленно идущими студентами. «Я бегу, уже бегу», - говорила она студентам, которые ждали ее у дверей в кабинет. – Он закрыт? Поняла, бегу обратно за ключами.
- Вот ключи! – Кинула ей коллега, которая дежурила по этажу, - я знала, что ты опоздаешь, поэтому взяла их заранее.
- Спасибо, ты моя палочка-выручалочка. – Прошептала Лана и отправила воздушный поцелуй.
- Итак, мы сегодня поговорим с вами о Чехове и его произведениях! – Начала Лана занятие. Все увлеченно ее слушали, поднимали руки, высказывали свое мнение, делились впечатлениями. Она включала им отрывки из фильмов, снятых по пьесам Чехова, зачитывала критику его произведений и держала интригу там, где хотела вывести студентов на размышления. Ее занятия для детей пролетали как мгновение. Полтора часа за 5 минут и по итогу, бесконечная любовь студентов к книгам.
- Ты слышала, у нас сегодня совещание? – В учительской сказала коллега Лане. – Директор всех срочно собирает.
- Что-то случилось? – Встревоженно спросила девушка.
- Не знаю, но экстренно и собирают не всех, а только наше отделение в конференц-зале на 9 этаже.
- А раньше было такое?
- На моей памяти, не было. Может пожаловался кто-то из детей или родителей на кого-то из наших?
- Честно, каждое совещание для меня – это мини-инфаркт. Директора боюсь до жути. Я в образовании не работала, но на четвертом десятке ощущать себя студенткой или и того хуже ученицей такая себе перспективка, я скажу.
Спустя несколько часов они поднимались в конференц-зал. Все коллеги Ланы шли медленно, как будто понимая, что сейчас будет очередной разнос и взбучка. Что сейчас кто-то ответит за что-то, и его накажут по всей строгости, чтобы другим было неповадно. Все расселись за круглым длинным столом. Во главе должен был сидеть директор, который приходил только тогда, когда все собрались. Его помощник узнавал, все ли на месте, и сообщал директору, что можно подниматься. Заходить в кабинет или на собрание после директора никогда нельзя было. Дисциплина в колледже была армейская и все к этому были привыкшие. Лана сидела за столом и рисовала что-то в блокноте, вспоминая, как хорошо ей было этой ночью, где были только они вдвоем и никого больше, как она его любила и как он отвечал ей взаимностью. Разговоры коллег резко прекратились, так как зашел директор, а за ним, обходя стол, зашел высокий мужчина в бордовой водолазке и облегающих джинсах. Лана пыталась проглотить ком в горле, который не давал ей даже вдохнуть. Это был он. Ее голубоглазый незнакомец. Он сел за стол по левую сторону от директора, практически напротив нее и стал медленно обводить всех взглядом. Он остановился на ней и пристально посмотрел ей в глаза. Она не могла справиться с собой и продолжала сверлить его взглядом. «Это он», кричал ее внутренний голос, «я нашла тебя или ты нашел меня». Она медленно ему улыбнулась. Он продолжил рассматривать всех. «Он не узнал меня?», пронеслось у нее в голове, «неужели он забыл меня?»
- Коллеги, хочу представить вам нашего нового заместителя директора Игоря Николаевича. Он опытный практикующий юрист, на счету которого практически нет проигранных дел. Он будет следить за качеством образования в нашем образовательном учреждении. Прошу любить и жаловать.
«Игорь», прошептала она, не сводя с него глаз, «моего голубоглазого незнакомца зовут Игорь, я даже не думала, что у него такое имя», пронеслось в голове.
- Посмотри на него, - прошептала на ухо коллега, - видно, что теперь будет еще хуже. По лицу же понятно, что он нас в конец задолбает!
Лана ничего ей на это не ответила, она просто не могла перестать на него смотреть.
- Лан, ты чего молчишь?
- Я хочу от него ребенка. Девочку. Я бы назвала ее Иллария. – Смущенно тихо произнесла Лана.
- Чего? С ума сошла что ли? – Удивленно ответила коллега. – У него перстень на среднем пальце и цепочка на водолазке. Он явно из прошлого сюда прибыл. Как Терминатор только наоборот.
- Регина Станиславовна, если у вас есть, что сказать, то я дам вам возможность высказаться! – Громогласно произнес директор и коллега сразу же замолчала.
Лана не могла перестать смотреть на своего незнакомца. Директор отчитывал всех, говоря о том, что никто не работает, но она не слышала и не слушала его, она была занята другим. Она рассматривала того, кого так долго искала. Он пристально смотрел на нее, и она не могла понять, узнал ли он ее или давно забыл, потому что она ничего для него не значила, и встреча эта тоже для него была мимолетной. Его лицо было каменным без каких-то эмоций. У нее текли слезы по щекам, она отводила взгляд, чтобы коллеги не видели, как она на него смотрит, и снова поднимала глаза. Он периодически переводил взгляд на кого-то другого и снова возвращался к ней. И снова смотрел. Смотрел невидящим взглядом. Без интереса и без особого внимания.
Собрание было закончено. Все стали расходиться. Он быстро ушел следом за директором. Лана хотела побежать за ним, взять его за руку и сказать это долгожданное «привет», но остановила себя на полушаге.
- Так, что ты там говорила про него? – Засмеявшись сказала коллега. – Как ты там девочку назвать захотела?
- Регин, ты его знаешь? – Робко спросила Лана.
- Да, это наш юрист, он там в конце коридора сидел. Мы же вечно то с застройщиками судимся, то еще с кем-то. Он занимался этими делами. А сейчас, как видишь, заместитель директора. Повышение.
- Я поняла. – Медленно сказала девушка и посмотрела куда-то в сторону.
- Ты его знаешь? – Поинтересовалась коллега.
- Я? Откуда? Нет, показалось. Очень похож на одного моего знакомого, но это не он. Я ошиблась, наверное.
Она не могла поверить в то, что он ее не узнал. Но думать о том, что он ее узнал и с таким холодом смотрит, было еще страшнее. Она накинула на себя пальто, намотала шарф, взяла все свои конспекты и накинув сумку на плечо, вышла из колледжа. Он медленно выезжал с территории. Лана стояла прямо под самым фонарем, не увидеть ее было просто невозможно. Он медленно проехал, даже не повернувшись в ее сторону. А она смотрела ему вслед, не понимая, что происходит и как такое может быть.
Лана плелась по улице словно на ногах у нее были кандалы, медленно и тяжело. Незнакомец, чей образ не выходил у нее из головы с той самой встречи, повел себя так, будто они совершенно чужие люди. Он даже не поздоровался, просто прошел мимо, словно не замечая ее. А ведь она сразу же его узнала, как только увидела – эти голубые глаза, это серьезное выражение лица и быстрая походка. Он долго и пристально смотрел на нее, словно пытался что-то вспомнить, но так и не подал виду, что они знакомы. Лана шла, еле переставляя ноги, и чувствовала, как слезы негодования подступают к глазам. Она так долго ждала этой встречи, так много раз прокручивала в голове возможные сценарии их разговора. Она мечтала увидеть его снова, услышать его голос, почувствовать его прикосновение. И вот, наконец, она не верила, что это вообще может свершиться, но Фортуна дала им второй шанс и свела там, где меньше всего ожидалось – на работе. Но вместо теплоты и радости – холод и безразличие. Вместо долгожданной встречи – притворное незнание.
«Как он мог? – думала Лана, кусая губы, чтобы сдержать слезы. – Неужели та встреча для него ничего не значила? Неужели он так легко вычеркнул все это из своей памяти?» В ее голове проносились обрывки воспоминаний: как она наставила на него пистолет, как он стоял и пристально смотрел на нее, подняв руки, как он нежно гладил ее по волосам, когда она спала, как он бережно обрабатывал ее рану. Неужели он это все забыл, а в тот момент притворялся и ему было все равно? «Это я сама во всем виновата! – вдруг подумала девушка. – Я тогда повела себя, как сумасшедшая, назвала его маньяком, кричала на него, закатила истерику».
Не заметить ее, стоящей в темноте под светом фонаря – было последним для нее ударом, словно окончательное подтверждение того, что он действительно забыл ее, вычеркнул из своей жизни и стер из памяти. Лана опустила голову и пошла дальше, стараясь не обращать внимания на слезы, которые бежали по ее щекам. Она чувствовала себя опустошенной и разбитой. Все ее мечты, все ее надежды рухнули в одночасье. Осталось только недоумение и внутренняя душевная боль.
ГЛАВА 5
Лана не могла поверить, что ее голубоглазый незнакомец при встрече сделает вид, что ее не знает. Она чувствовала его обжигающий взгляд, понимала, что он узнал ее, но не могла найти ответ, как он смог совладать со своими эмоциями и не выдать свои чувства, ведь они были, она это знала наверняка.
Девушка лежала в горячей ванне и вспоминала их встречу на работе. Тот момент, когда у нее перехватило дыхание, как сердце бешено билось, как она хотела громко закричать, что не верит своему счастью, что наконец-то нашла его там, где даже не думала искать. Она закатила глаза и погрузилась под воду, надеясь на то, что сможет смыть с себя тяжелый день и серые мысли.
Чайник засвистел на всю кухню, словно призывал хозяйку к встрече. Лана налила горячий чай и удобно уселась у ноутбука. Теперь она знала полностью его фамилию, имя и отчество, а это означало, что можно поискать в интернете какие-нибудь сведения или может повезет найти компромат, в конце концов она же не просто так журфак закончила.
Первым делом она нашла его в социальной сети. Да, как ни странно, этот закрытый человек, имел свою страничку с фотографиями. Ее внимание привлекло фото, где он сидел на ступеньках в каком-то переулке заграницей. В очках и шортах. «Просто в голове не укладывается, что это он», пронеслось у нее в голове, «а может это не он? Точнее тот, кто сегодня на работе появился, но он и ее голубоглазый незнакомец – это разные люди?»
- Зачем я гадаю, если можно проверить? – Вслух сказала Лана и вскочила из-за стола.
Она быстро высушила волосы. Взбила крупные локоны пальцами, чтобы они имели максимальный объем. Спортивный домашний костюм сменили джинсы и рубашка. Очки и короткая куртка дополнили весь образ ищейки-журналиста. Полив себя изрядно любимой туалетной водой, она выскочила на лестничную площадку. Быстро сбегая по лестнице вниз, она вызвала такси, уже точно зная, что будет делать и как действовать.
- Региша, привет. – Начала ласково Лана. – Тут такое дело, у меня есть знакомые, которые помогут навести справки про нашего нового зама. Давай?
- Этот? Новый который? – Переспросила Регина. – А что узнавать, итак видно, что он подозрительный мужик, который пришел, чтобы отравить нам жизнь.
- Да, перестань ты, чего ты начинаешь? Еще неизвестно! – Возмутилась Лана.
- Да известно все, посмотри на него! По глазам же видно, что он будет как волчара рвать нас всех, работу новую искать нужно. – Обреченно сказала коллега и чихнула. – Вот, на правду говорю.
- Ой, все, раньше времени уже клеймо на человеке поставила.
- Ну ты-то его оправдывать будешь, я видела, как ты на него смотрела, - ехидно заметила Регина, - мне нужно было платочек достать, чтобы слюни твои со стола вытереть.
«Блин, неужели заметно было», с досадой подумала Лана и прикусила губу.
- Так, ладно, я не одна сейчас. Давай наведу справки по нему.
- Ну наведи, если тебе это надо. Твоей же Илларии нужен папа. – Ответила, смеясь, Регина.
- Все, хватит, - одернула Лана коллегу, краснея, - я это в шутку сказала. Короче, найди мне его номер.
- Где я тебе найду его, интересная ты такая? – возмутилась Регина.
- Риг, я знаю, ты найдешь абсолютно все. У кого-то в колледже явно есть его номер.
- Ага, у директора. «Алло, здравствуйте, а вы мне не дадите номер телефончика нашего нового зама, имя которого я даже не запомнила, просто наша Васильева рожать от него собралась, вот у нее овуляция, она к нему сейчас едет. Да, да, я записываю.», придуривалась Регина, изображая звонок директору, «да, да я здесь 8 – 977 – Вот номер, держи дорогая!
- Какая ты все-таки вредная, Регина, я в шоке просто. – Обиженно произнесла Лана и дала отбой.
Она ехала в такси в надежде найти его, гуляющим с собакой возле дома и поговорить и все выяснить. На улице уже темнело, она находилась в чужом районе, было немного страшно, но тем не менее она была настроена очень решительно. Лана погуляла по двору, но его нигде не было. «Растеряла всю свою хватку за время пока с Ромкой жила, вообще не могу даже понять, с чего начать поиски?», поругала она про себя, «Так я знаю, как его зовут, это уже хоть что-то. Знаю, что у него есть собака, кличку которой я не помню, в породах я не разбираюсь. У нее был мокрый нос! Да, блин, наверное, у всех собак он мокрый, это не отличительная черта», мысли опережали одна другую и начинающий журналист не понимала, за что ей ухватиться. В этот момент она вздрогнула от того, что кто-то коснулся ее ноги.
- О, какая хорошенькая, - воскликнула Лана и потянулась к собаке, которую выгуливала женщина.
Собака зло гавкнула, Лана одернула руку испуганно. «Плохой песик», обиженно тихо произнесла девушка и заметила, как женщина неодобрительно на нее посмотрела.
- Женщина, простите, а вы не знаете, точнее вы не видели здесь мужчину с собакой лет 40? – извиняясь начала Лана.
- Никогда не видела 40летних собак, - небрежно кинула женщина в дутом пуховике своего то ли мужа, то ли сына, явно ей большом не по размеру, - а вот 40-летних кобелей видела.
- Нет, мне кобель не нужен, - засмеявшись, произнесла Лана, - Он высокий, примерно вот такого роста, - показывала девушка, в надежде, что ее наведут на его след, - у него еще глаза голубые. Его Игорь зовут. Не знаете такого?
- А собака какая? Как собаку зовут?
- Собаку не Игорь зовут, это точно, - опустошенно ответила девушка, понимая, что так она его точно не найдет. «Слишком мало информации».
- Простите за беспокойство, - обреченно сказала Лана и побрела дальше.
***
Из тени арки, скрытый полумраком, голубоглазый незнакомец наблюдал за Ланой. Его взгляд, словно ласкающий луч солнца, скользил по ее фигуре, по ее нетерпеливым движениям. Она беспокойно оглядывалась по сторонам, всматриваясь в лица прохожих, словно искала кого-то очень важного, кого-то, без кого мир терял свои краски. И этот «кто-то» был здесь, совсем рядом, скрытый пеленой городской суеты, наблюдая за ней с нежностью, смешанной с легкой иронией.
Он видел, как она подходила к людям, что-то спрашивала, и каждый раз ее плечи опускались чуть ниже, разочарование все отчетливее читалось в ее позе. Ее губы шевелились, беззвучно произнося имя, которое он так хорошо знал. Его имя. Внутри незнакомца разливалось тепло. Тепло, смешанное с чувством собственной власти над ситуацией, с предвкушением момента встречи. Он любовался ее волнением, ее настойчивостью, ее почти детской наивностью. В его голове проносились мысли, легкие и быстрые, как весенний ветер.
«Ищет меня, моя неугомонная,» – думал он, уголки губ едва заметно приподнялись в улыбке. – «Так усердно ищет, а я вот он, совсем рядом. Интересно, как бы она отреагировала, если бы меня увидела?»
Его взгляд ласкал ее лицо, ее слегка нахмуренные брови, ее пухлые губы, которые то и дело шептали его имя. Он видел, как в ее глазах загоралась надежда при виде высокого мужчины вдали, и как эта надежда мгновенно гасла, когда становилось ясно, что это не он.
Он не решился обнаружить себя и выйти из тени. Внутренняя неуверенность в себе кричала гораздо громче, чем он хотел показать. С виду решительный и уверенный мужчина со стальным стержнем внутри в душе испытывал страх быть отвергнутым или неправильно понятым. Быстрыми шагами он направился к дому, чтобы она его ни в коем случае не увидела. Не успев зайти домой, он сразу же подошел к окну и стал глазами искать ее внизу. Лана по-прежнему подходила к людям и размахивая руками, чтобы описать его, пыталась найти хотя бы небольшую зацепку.
Он наслаждался этим моментом, этой игрой в прятки, этим сладким предвкушением. Он знал, что мог бы подойти к ней, закончить ее поиски одним словом, одним прикосновением. Но он медлил, растягивая удовольствие, наблюдая за ее метаниями, как захватывающим спектаклем, где он был и режиссером, и единственным зрителем.
Незнакомец следил за ней, не отрываясь. Его взгляд, полный нежности и скрытой страсти, словно обнимал ее, даже на расстоянии. В его голове всплывали образы их будущей встречи, ее удивленный взгляд, ее радостный возглас, ее руки, обнимающие его за шею, ее радостная улыбка, всегда искренняя и открытая. Он представлял, как она прижмется к нему всем телом, и он почувствует ее тепло, ее аромат, биение ее сердца. Он мысленно перебирал слова, которые скажет ей при встрече, но ни одно из них не казалось достаточно подходящим, достаточно выразительным, чтобы передать всю гамму его чувств.
***
Тем временем Лана, уставшая и расстроенная, присела на скамейку неподалеку. Она достала телефон, чтобы вызвать такси и ехать домой, не узнав ничего о своем голубоглазом незнакомце. «Дай мне хоть какой-нибудь знак, пожалуйста», прошептала она, прижав телефон к груди и запрокинув голову. Она зажмурила крепко глаза, глубоко вдохнула и попыталась собраться с мыслями. В этот момент телефон завибрировал у нее в руках. Она радостно вскрикнула так, что прохожие обернулись.
- Извините! – Закричала Лана и посмотрела в телефон. – Это знак.
«Лана Игоревна, завтра у вас первая пара. Придите, пожалуйста, вовремя!» вслух прочитала девушка и зло швырнула телефон в кусты. – «Да, чтоб тебя с твоими заменами!» Яростно вслух процедила сквозь зубы она, «Достала! Вечер вообще-то! У меня есть личная жизнь и я ею сейчас занимаюсь! Я не обязана читать ваши дурацкие сообщения! «Придите вовремя!» кривлялась Лана, изображая заведующую отделением, «Присылайте замены вовремя!» продолжала она, смотря в сторону кустов, куда был брошен телефон.
- Вы с кем разговариваете? – Заинтересованно спросил мужчина с седой бородой.
- Да, это заведующая наша. Такая грымза старая! – Зло и одновременно обиженно произнесла Лана, не вытаскивая руки из карманов куртки и смотря в сторону дороги.
- Она в кустах? Напилась? – Не успокаивался прохожий.
- Да нет, куда там? Такие не пьют! В плане не пьют алкоголь, им хватает крови своих подчиненных!
- А ты чего здесь сидишь, мерзнешь?
- Да я ищу голубоглазого незнакомца своего, он живет вон в том доме, у него еще собака есть с мокрым носом.
- Впервые такое слышу, чтобы, сидя на скамейке во дворе искали кого-то, кого сами не знают. Вот знаете, когда я был молодым, так вот я тоже голубоглазым был, но меня никто не искал. Наверное, повезло этому незнакомцу, что его такая красивая девушка ищет.
- Спасибо за комплимент, - улыбнулась Лана и увидела, что в кустах ее телефон светится. – Алло! Аллоо! Регина, слышишь меня? Алло! – Но телефон не хотел ей дать возможность услышать голос коллеги. – Это ж надо, сильно стукнула телефон по ходу.
Внезапно пришло сообщение с номером телефона. Лана обрадованно закричала, даже не смотря по сторонам, кто и что скажет или подумает. Ей было абсолютно все равно. Теперь у нее было самое главное – заветные цифры, которые смогут привести ее к ее возлюбленному.
Она скопировала номер и вставила в контакты, чтобы позвонить. Около двух минут она просто смотрела на номер, как будто пыталась собраться с мыслями или смелостью, чтобы нажать на зеленую трубочку. Гудки. Долгие гудки. Еще гудки. Снова гудки. Он не ответил. Она нажала на красную трубку и обреченно положила телефон в карман. В этот момент он снова завибрировал. Это было сообщение.
Короткое «353» с того номера, по которому она только что пыталась дозвониться.
Лана продолжала смотреть на сообщение, не понимая, что означали эти цифры. «Может это анаграмма?», думала она, «Или какой-то код? Да, что это такое может быть?» Она ломала голову и не могла понять, что это могло бы означать. «Этот ERROR», пронеслась, как ей показалась, блестящая мысль у нее в голове, «а нет, там 404, а не 353, тогда что такое 353?»
- Номер квартиры, - внезапно сказал прохожий с бородой, про которого Лана уже успела забыть.
- Точно! – Прошептала она. – Я ему позвонила, он не взял трубку, но прислал мне свой номер квартиры. – Медленно повторяла Лана, будто разгадывая загадку. – Он хочет меня видеть! – Закричала она и с радостью обняла прохожего старца.
- Ну вот и деду чуть-чуть тепла и женского внимания перепало, - сказал мужчина и, улыбаясь, побрел своей дорогой.
***
Лана вошла в подъезд, когда оттуда выходила пара. Она посмотрела на их счастливые лица и немного позавидовала, потому что тоже хотела вот так ходить со своим незнакомцем, держать его за руку и улыбаться. Она подошла к табличке с номерами квартир и увидела, что цифры 353 стояли возле цифры 17. Она вызвала лифт и спустя несколько минут уже была на лестничной площадке. Лана сразу вспомнила эту дверь, из которой она выходила пару месяцев назад. Она медленно приблизилась и нерешительно потянулась к ручке. Ручка дернулась и дверь медленно приоткрылась. Лана испуганно стояла у двери, не решаясь войти внутрь. Она медленно перешагнула порог и закрыла за собой дверь. В нос сразу ударил аромат его туалетной воды, смешанный с табаком. Она глубоко вдохнула и от наслаждения закатила глаза. В комнате горел свет, она направилась туда, будучи уверенной, что там найдет предмет своего обожания. Она сделала несколько шагов и свет сразу же погас.
- Привет. – Тихо прошептала она. – Я получила твое сообщение.
Она расстегнула куртку и медленно ее сняла, положив на пол. Она сделала еще пару шагов, как что-то ее остановило. Лана стояла как вкопанная и всматривалась в темноту.
Внезапная тьма поглощала Лану, как будто окутывала ее своими крыльями и не давала двигаться. Сердце выбивало учащенный ритм. Она почувствовала, как сильные руки обвили ее талию, притягивая к твердому, горячему телу. Одна рука скользнула выше, обхватив шею, нежно, но властно. Почувствовав его дыхание на своей коже, Лана невольно вздрогнула. Губы нашли ее шею, оставляя обжигающие поцелуи, медленно поднимаясь к мочке уха.
- Ты же за этим сюда пришла? – прошептал он ей на ухо, голос хриплый и низкий, вибрировал, заставляя каждую клеточку ее тела отзываться дрожью.
Лана не смогла ответить. Слова застряли где-то в горле, растворившись в волне нахлынувшего желания. Она лишь слегка кивнула, закрыв глаза и отдавшись во власть ощущений. Он развернул ее к себе, все еще не выпуская из крепких объятий. Лана инстинктивно потянулась руками к его лицу, но он перехватил ее запястья, не давая коснуться себя.
- Нет, – прошептал он, крепко сжимая ее руки у нее за спиной. – Сегодня ты не увидишь моего лица, - продолжил он, нежно снимая с нее очки и целуя опущенные веки. - Я хочу, чтобы ты чувствовала меня, - еле слышно говорил он, щедро осыпая ее лицо поцелуями.
Эта загадочность, запрет, только усиливали возбуждение. Воображение рисовало самые разные образы, подпитывая и без того разгорающийся огонь.
Его губы накрыли ее рот в глубоком, жадном поцелуе. Лана ответила с той же страстью, обвивая его шею руками, прижимаясь к нему всем телом. Она чувствовала, как под тонкой тканью его футболки учащенно бьется его сердце.
Он подхватил ее на руки, не прерывая поцелуя, и понес в темноту квартиры. Лана обхватила его ногами за талию, боясь потерять это опьяняющее чувство близости.
Он опустил ее на мягкую поверхность и навис сверху. Поцелуи стали еще более требовательными, перемещаясь с губ на шею, на ключицы. Его руки скользили по ее телу, обрисовывая изгибы, поднимая волны сладостной дрожи. Лана извивалась под ним, жадно ловя его прикосновения. Она шептала его имя, не зная, по-настоящему это все происходит, или это лишь плод ее воображения.
Он стянул с нее джинсы, медленно, словно смакуя каждый миг. Его пальцы дрожали, когда он касался ее кожи, горячей и шелковистой.
- Ты прекрасна, – прошептал он, голосом, полным восхищения.
Лана закрыла глаза, утопая в море ощущений. Его поцелуи стали более нежными, ласкающими. Он словно изучал ее тело, запоминая каждую его деталь. Он продолжал шептать ей на ухо слова восхищения и желания. Лана отвечала ему тем же, ее голос дрожал, прерываясь вздохами. В темноте их тела слились воедино. Лана чувствовала его силу, его страсть, его нежность. Она отдавалась ему без остатка, теряясь в вихре ощущений.
Время остановилось. Существовали только они двое, их тела, их души, сплетенные в единое целое. В темноте, скрывающей его лицо, Лана нашла нечто большее, чем просто физическое удовольствие. Она нашла загадку, тайну, которая притягивала ее с неимоверной силой. И в этой тайне, в этой темноте, она была готова тонуть снова и снова.
ГЛАВА 6
Лана проснулась от назойливого луча солнца, пробившегося сквозь щель в шторах. Комната была залита мягким утренним светом, который, казалось, танцевал на пылинках, висящих в воздухе. Она потянулась, блаженно выгибая спину, и тут же ощутила пустоту рядом с собой. Постель, еще недавно согретая теплом другого тела, была холодной. Ее возлюбленного, голубоглазого незнакомца, с которым она провела незабываемую ночь, нигде не было.
Она приподнялась на локте, оглядывая комнату. Он словно растворился в воздухе, оставив за собой лишь едва уловимый аромат своего терпкого парфюма, смешанный с запахом ее собственной кожи, напоминание о близости, которая еще недавно окутывала ее, словно шелковый палантин. Она провела рукой по подушке, все еще хранящей тепло его головы, и невольно улыбнулась. Воспоминания о прошедшей ночи, яркие и чувственные, нахлынули на нее волной. Его нежные прикосновения, его шепот, его страстные поцелуи… Казалось, все это происходило всего мгновение назад.
Лана потянулась за телефоном, лежащим на прикроватной тумбочке, и экран тут же осветил ее лицо ярким светом. Взгляд упал на время – 8:00. Пара начиналась через час. Паника, острая и жгучая, пронзила ее насквозь. До дома ей было ехать около 20 минут, от дома до колледжа еще 10. На то, чтобы собраться на работу оставалось около получаса, с условием, что она выедет немедленно.
Вскочив с постели, Лана начала лихорадочно собираться. Мысли путались, руки дрожали, но она старалась не поддаваться панике. Она накинула свою одежду, схватила куртку и, бросив последний взгляд на пустую кровать, выбежала из квартиры.
На улице царила утренняя суета. Люди спешили по своим делам, машины сигналили, солнце слепило глаза. Лана поймала такси и, едва усевшись на заднее сиденье, снова погрузилась в воспоминания о прошедшей ночи. Каждая деталь, каждый жест, каждое слово всплывали в ее памяти с поразительной четкостью. Его голубые глаза, словно два бездонных озера, его улыбка, обнажающая ровный ряд зубов, его сильные руки, обнимающие ее…
Она вспомнила, как впервые увидела его, как он бережно и нежно обрабатывал ее рану на колене, как он ласково гладил ее волосы, стараясь не разбудить. В каждом его движении она считывала его отношение к ней, ту чувственность, с которой он смотрел на нее в то утро. Она не могла скрыть довольную улыбку чеширского кота, который наслаждался своей жизнью и был готов испить свое счастье до дна.
Такси остановилось у ее дома. Лана расплатилась с водителем и, выскочив из машины, бросилась к подъезду. Время неумолимо бежало, и каждая секунда была на счету. В квартире она сразу же направилась в душ, хоть и не хотелось смывать с себя запах его тела и аромат духов. Через 5 минут с тюрбаном на голове, она влетела в спальню. Выбросив из шкафа несколько вещей, Лана начала лихорадочно перебирать их, пытаясь выбрать подходящий наряд. В итоге она остановилась на строгой черной блузке, черной плиссированной юбке чуть выше колена и черных ботильонах на высоком массивном каблуке. Быстро переодевшись, Лана нанесла легкий макияж, сбила пальцами корни волос, схватив сумку с конспектами, выбежала из квартиры.
На улице она снова поймала такси. Всю дорогу до колледжа она не переставала думать о нем, о голубоглазом незнакомце, который так неожиданно ворвался в ее жизнь и так же неожиданно исчез. «Почему он не разбудил ее?», пронеслось у нее в голове, «оставил меня одну в своей квартире, а сам исчез. А может он все это время был в квартире, а я проснулась и ушла, даже не попрощавшись?», подумала Лана, не сдержав эмоции на лице, изображавшие испуг. Эти вопросы, словно рой назойливых пчел, жужжали у нее в голове, не давая покоя.
Она снова забежала в колледж по звонку, снова неодобрительный взгляд и поджатые губы ее руководителя. Лана поздоровалась и быстрым шагом направилась в аудиторию. Она пробежала по коридору и ворвалась в кабинет, запыхавшаяся и слегка растрепанная. Студенты уже сидели на своих местах, а у учительского стола стоял он, статный и властный. В синем костюме, который подчеркивал его широкие плечи и голубой рубашке, выгодно оттеняющей его глаза, которые казались еще ярче. Увидев его, ее щеки покрылись румянцем от смущения. Она не знала, как себя вести, ведь прошлой ночью они были вместе, но наступило утро, в котором они начальник и подчиненная.
- Доброе утро, - продолжая краснеть, произнесла Лана, заходя в кабинет и приближаясь к своему столу.
- Вы опоздали на работу. – Сухо сказал он, не сводя с нее взгляд.
- Простите, были пробки, - игриво ответила она и посмотрел на него.
- Значит выходите раньше, если понимаете, что можете опоздать. – Повышая голос сказал он. Он не сводил с нее взгляда и словно сверлил ее глазами. И в этот момент не было никакой нежности или чувственности, был укор и неодобрение. Лана потупила взгляд и достала конспекты из сумки. - Покажите мне свою рабочую документацию. – Продолжил он.
- Какую документацию? – Тихо переспросила она.
- Что значит какую? Учебную документацию. Где ваша рабочая программа, календарно-тематическое планирование, методические рекомендации, фонд оценочных средств, наконец технологическая карта. Где все эти документы? Я не вижу их на вашем столе! – Набирая громкости в голосе продолжал он, не отводя от нее взгляда.
- У меня есть конспект урока, - робко сказала она.
- Конспект урока? – Удивленно произнес он и громко засмеялся. – Спасибо, что у вас есть конспект урока вместо всего того, что я только что перечислил. – Хорошо, покажите мне план-конспекты уроков до конца учебного года. – Произнес он, властно расстегивая пиджак и смотря на все бумаги, которые лежали у нее на столе.
- На весь год у меня еще нет, я только три месяца работаю. – Медленно произнесла она.
- Полагаю, такими темпами вы у нас долго не проработаете. – Вздохнув, строго сказал он. – Зинаида Павловна, подготовьте документы на выговор. Опоздание на работу, отсутствие учебной документации на занятии. Этих двух аспектов вполне достаточно, чтобы вынести выговор. – Небрежно бросил он, проходя между рядами парт, за которыми сидели студенты.
- Принято, Игорь Николаевич, сегодня все будет сделано. – Протараторила заведующая отделением, бросив на Лану победный взгляд.
Мир Ланы рухнул в тот момент, когда закрылась за ним дверь аудитории. Он, ее голубоглазый незнакомец, с которым она провела ночь, полную страсти и нежности, смотрел на нее с ледяным равнодушием, словно видел ее впервые. В его глазах не было ни намека на узнавание, ни искры тепла, только холодная отстраненность и упрек. Он был здесь не тем мужчиной, который шептал ей нежные слова, а строгим начальником, ее руководителем.
Лана застыла на месте, словно пораженная молнией. Ее сердце бешено колотилось, дыхание перехватило. В голове пронеслась дикая мысль: «Может, мне все это приснилось? Может, это был не он?» Но запах его парфюма, который она все еще ощущала на своей коже, и воспоминания о прошедшей ночи, слишком яркие и реальные, чтобы быть сном, говорили об обратном. Она чувствовала, как по спине пробежал холодок, внутри все сжалось от обиды и непонимания. «Как он мог так резко измениться и сделать вид, что между нами ничего не было?», летели мысли у нее в голове. Она открыла конспект и продиктовала тему занятия. Студенты молча записали и открыли учебники. Она старалась вести занятие, как ни в чем ни бывало, но при этом сама мысленно была где-то далеко. «Что это значит? – шептала она про себя, пытаясь осмыслить происходящее. – Неужели он просто играл со мной? Неужели все его слова, все его ласки были ложью?» Мысли, словно разъяренные пчелы, роились в ее голове. Она вспомнила его нежные прикосновения, его страстные поцелуи, его томный шепот ей на ухо … Неужели все это было лишь игрой? Неужели он просто использовал ее? Лана почувствовала, как к горлу подступает ком. Слезы жгли глаза, но она сдерживалась, не желая показывать свою слабость. Она должна была держаться, должна была сохранить лицо, несмотря ни на что. Она чувствовала себя униженной и оскорблённой. Его холодность и отстраненность, тон, с которым он говорил. Все это было как удар под дых. «Он издевается надо мной? – думала она, с трудом сдерживая слезы. – Как он может быть таким жестоким? После всего, что было между нами…» Ее обида смешивалась с разочарованием. Она так надеялась, что их ночь была началом чего-то большего, что между ними возникла какая-то связь. Но теперь она понимала, что ошибалась. Он просто использовал ее, а теперь, когда получил то, что хотел, делает вид, что ее не знает. Ей казалось, что занятие тянулось вечность и никогда бы не закончилось, но наконец прозвенел звонок и она смогла выйти из той душной аудитории, где не могла дольше находится.
Лана зашла в учительскую, подошла к кулеру и налила себе воды в пластиковый стаканчик. Выпила залпом и налила второй, который повторил участь предыдущего. Девушка села за стол и обхватила голову руками.
- Вчера был бурный вечер? – Спросил преподаватель по специальным дисциплинам. Дерзкий, глупый и отмороженный мужчина, которому было далеко за 50, но он все еще хорохорился и пытался заигрывать со студентками.
- В смысле? – Не поднимая головы, поинтересовалась Лана.
- Два стаканчика воды залпом выпила, пила что ли вчера? Сегодня сушит?
- Да нет, голова просто болит сильно, не выспалась, наверное. Поздно легла вчера.
- Такая красивая женщина, как ты не должна высыпаться! – Произнес он с двусмысленным намеком и похотливо посмотрев на нее.
Лана смерила его взглядом и ничего не ответила, так как не считала нужным опускаться до уровня скандальной бабы, честь которой якобы была задета. В этот момент в учительскую зашла Регина.
- Коллеги! – Громко произнесла она. – Вы слышали, что наш новый зам по качеству ходил по занятиям? В итоге несколько выговоров получили преподаватели. Точнее все, к кому он успел зайти, пока его не вызвал директор.
- Да, ко мне заходил. – Обреченно сказала Лана. – Я опоздала на пару и у меня не было документов к занятию. Сказал выговор мне дать. А эта старая обезьяна Зинаида Павловна так ехидно «Принято», довольная, что со мной так обошлись, - эмоционально рассказала девушка, изображая мимически свою начальницу.
- Ой, это ерунда еще, - продолжила разговор взрослая преподавательница, которая сидела на диване, - на нашего Лебедева он так кричал, что я в соседнем кабинете слышала. Он устроил фронтальный опрос и выяснилось, что студенты ничего не знают и вот там понеслась душа в рай, ору было, что тот не работает, что ничему не учит и что его нужно уволить.
- А я знала, что так будет! – ответила Регина, - Он как зашел, я сразу поняла, что все, закончилось наше спокойное время, пора идти в отдел кадров писать заявление. По нему же видно, что он будет душить нас всех. Прошел еще сегодня мимо меня важной походкой павлина, ни здрасьти вам, ни до свиданья, вот такие нынче у нас руководители. – Подытожила Регина и села на диван.
Лана все это время молчала, пытаясь разобраться в своих мыслях. Она не понимала, как то, что он показывал ей ночью могло исчезнуть в одно мгновение. Как из чувственного пылкого и страстного мужчины, он мог превратиться в холодную глыбу льда со стеклянным взглядом.
- Ну, что, Ланка, - обратилась к ней коллега, - все еще нравится он тебе?
Эти слова больно обожгли слух девушки. Она ничего не ответила, но сдержать слезы не смогла. Она резко встала и вышла из учительской. Все оставшееся время она просидела в своем кабинете, не выходя оттуда, чтобы ни с кем не столкнуться и в очередной раз не разочароваться.
***
Утро было пронизано тишиной. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь щель в шторах, рисовали на стене причудливые узоры. Голубоглазый мужчина лежал рядом с Ланой, наблюдая за тем, как она спит. Ее дыхание было ровным и спокойным, ресницы слегка подрагивали, губы были приоткрыты в легкой улыбке. Он любовался ею, каждой черточкой ее лица, каждой прядью ее волос, разбросанных по подушке. В этот момент, в этой тишине, он чувствовал небывалую близость с ней, словно они были единым целым. Он осторожно, чтобы не разбудить ее, приподнялся на локте и вдохнул запах ее волос, ее кожи. Сладкий, пьянящий аромат, смешанный с запахом его собственного парфюма, наполнил его легкие. Он нежно поцеловал ее в плечо, в то место, где нежная кожа переходила в изящную линию шеи, и тихонько выбрался из постели. Он знал, что должен уйти, не разбудив ее. Знал, что им предстоит встретиться снова, но уже в другой обстановке, в другом качестве. На работе он был ее начальником, и их отношения должны были оставаться строго профессиональными. Эта мысль кольнула его, словно заноза, но он отогнал ее, стараясь сосредоточиться на предстоящем дне. Одевшись, он еще раз взглянул на Лану, все еще мирно спящую в его постели, и тихо вышел из квартиры.
На работе все было как обычно: суета, звонки, бесконечный поток документов. Но сегодня все это казалось ему серым и безжизненным. Мысли его постоянно возвращались к Лане, к той ночи, которую они провели вместе. Он вспоминал ее прикосновения, ее горячие поцелуи, ее тяжелое дыхание, перемешанное с еле уловимыми стонами…Когда он вошел в ее кабинет с проверкой, его настроение было уже совсем другим. Профессиональный долг требовал от него строгости и объективности. Он не мог позволить себе никаких поблажек, никаких личных чувств. Он должен был быть начальником, а не любовником.
В конце тяжелого рабочего дня он вышел на улицу покурить. Стоя недалеко от входа в колледж, он пытался проанализировать то, что произошло. Он понимал, что поступил правильно, что на работе не место личным отношениям, особенно если один из партнеров является начальником другого. Но в то же время он чувствовал себя виноватым перед Ланой, чувствовал, что причинил ей боль. Он закурил, глубоко затягиваясь, и увидел, как она выходит из здания. Ее плечи были опущены. Она шла медленно, словно нехотя, волоча за собой ноги. В этот момент ему стало ее безумно жалко. Он хотел подойти к ней, обнять ее, сказать, что все хорошо, что он не хотел ее обидеть. Но он не мог. Он знал, что это только усложнит ситуацию. Все, что он мог сделать в этот момент – так это пристально смотреть на нее и больше ничего.
Она, проходя мимо, остановилась и с надеждой посмотрела на него. А он, бросив на нее холодный взгляд, отвернулся в другую сторону. Он видел, как она прошла, несколько раз оборачиваясь, словно ожидая, что он окликнет ее, что он объяснит все. Но он молчал, делая вид, что ему все равно. Внутри него бушевала буря. Он разрывался между долгом и чувствами, между разумом и сердцем. Он понимал, что должен забыть о Лане, должен вычеркнуть ее из своей жизни, по крайней мере, из своей рабочей жизни. Но как это сделать, когда каждый ее взгляд, каждое ее слово, каждый ее жест отзывались в нем острой болью? Он понимал, что их случайная встреча была ошибкой, ошибкой, которую он не должен был допускать. Он должен был думать о последствиях, о том, как это может отразиться на их работе, на их отношениях. Но он не думал. Он просто поддался чувствам, поддался ее очарованию, ее легкости и открытости.
И теперь он расплачивался за свою ошибку. Расплачивался своей душевной болью, своим одиночеством, своей тоской по ней. Он знал, что должен двигаться дальше, должен забыть о ней. Но как это сделать, когда она постоянно была перед его глазами, когда ее образ преследовал его даже во сне? Он докурил сигарету, бросил окурок в урну и, глубоко вздохнув, направился обратно в здание колледжа. Он должен был работать, должен был выполнять свои обязанности. Он должен был забыть о Лане. Должен был… Но под силу ли ему это было?..
ГЛАВА 7
Лана вышла из колледжа, чувствуя, как к горлу подступает комок. День, начавшийся с предвкушения, закончился разочарованием, которое тяжелым грузом давило на грудь. Мысли роились в голове, словно серые мотыльки, назойливо кружащие вокруг тусклой лампочки. Воспоминания о той ночи, обо всем, что казалось одновременно случайным и неслучайным, еще утром согревали ее душу. Голубоглазый незнакомец, покоривший ее своей харизмой и загадочностью, теперь был ее начальником, который в первую очередь решил показать свою власть и безразличие именно ей. Реальность оказалась жестокой. Он курил и видел, как она шла, но даже не взглянул на нее. Лана остановилась прямо перед ним и нежно, даже немного виновато, как побитый щенок, посмотрела ему в глаза, он бросил мимолетный невидящий взгляд и отвернулся. Его взгляд, скользнувший по ней, был полон пустоты. Холодное безразличие в его глазах, словно ледяной душ, окатило Лану с головы до ног. Она попыталась поймать его взгляд еще раз, робко улыбнулась, но он отвернулся так, как будто ему было неприятно даже смотреть на нее. «Что я сделала не так? – мучил ее вопрос, – Может, я ему не понравилась? Или он просто играет со мной?» Мысли, словно клубок змей, переплетались в ее голове, не давая покоя. Она вспоминала каждую деталь их встречи, каждый жест, каждое слово, пытаясь найти ответ на этот мучительный вопрос.
Домой Лана пришла раздосадованная и печальная. Квартира встретила ее тишиной и полумраком. Она зашла на кухню, включила свет и остановилась у окна, всматриваясь в темноту. Ночные огни города, размытые дождем, казались ей такими же безразличными, как и взгляд ее начальника. «Зачем он так поступил со мной? – шептала она, чувствуя, как по щекам текут слезы, – Я же ничего плохого ему не сделала…». Она вспоминала его слова, его прикосновения, его поцелуи, и не могла поверить, что все это было лишь игрой, мимолетным увлечением. «Может, у него есть девушка? – подумала она, – Или жена?» Эта мысль, словно острый нож, вонзилась в ее сердце. Лана не хотела верить в это, но понимала, что это вполне возможно. Она знала о нем так мало…
Серые мысли, словно туман, окутывали ее, не давая дышать. Лана чувствовала себя потерянной и одинокой. Ей хотелось кричать, плакать, биться головой о стену. Но она молча стояла у окна, всматриваясь в темноту, ища ответы на вопросы, которые терзали ее душу. Внезапный звонок в дверь прервал ее размышления. Лана вздрогнула и, вытерев слезы, пошла открывать. На пороге стояла ее подруга Татьяна, с улыбкой на лице и бутылкой шампанского в руках.
- Привет! – Весело закричала Татьяна, размахивая бутылкой, - Посмотри, что у меня есть! Мондоро Асти. Твое любимое!
- Привет. – Печально сказала Лана и направилась обратно в кухню. – Проходи.
- Ланка, ты чего? – Удивленно спросила подруга, быстро скинув с себя сапоги и куртку. – Что за грусть в глазах? Что случилось? Кто обидел мою девочку?
- Таня… - прошептала девушка и закрыла глаза руками. Она молчала, пытаясь собраться с мыслями и не дать волю эмоциям. Ком стоял в горле, она тщетно пыталась его проглотить. – Я… - Лана снова остановилась, прикусила губу и посмотрела в потолок. – Просто … я … - Она закрыла глаза и слезы потекли по щекам.
- Ты чего, Ланка?! – Испуганно прошептала Татьяна и села рядом с подругой, крепко ее обнимая. – Что случилось? Это Ромка опять? Что он натворил? Вот же ж гад, ты посмотри на него! Урод настоящий! Ланка, давай поедем к нему и отлупим! Я договорюсь, у меня в полиции друзья, нас отмажут, по красоте напишут, что он с лестницы упал.
- Тань, я не смогу там больше работать, - не выдержав, сказала Лана. Она повернулась и посмотрела на подругу. Слезы продолжали бежать по щекам.
- Этот козел к тебе на работу приперся? Он что вообще стыд потерял? – Продолжала злиться Татьяна. – Подожди, я ему сейчас позвоню. – Она спешно стала вытаскивать из сумки телефон.
- Не надо. – Вытирая слезы, произнесла Лана. – Дело не в нем. Я даже забыла, что он когда-то был в моей жизни.
- Как не он? А кто?
- Помнишь голубоглазого незнакомца из клуба?
- Я его не видела, но помню, ты говорила о нем. – Татьяна встала и открыла бутылку шампанского. Она сделал большой глоток. – Фу, как ты это пьешь, ерунда с пузырьками. Может водочки бахнем? Давай по стопочке?
- Я не хочу. – Обреченно ответила Лана, забираясь на диван с ногами. – В холодильнике водка, налей себе. Достань колбасу, огурчики. Все есть. Я ничего не хочу.
- Лан, это не дело. Ты решила, что ни есть, ни пить теперь не будешь из-за этого незнакомца? – говорила Татьяна и одновременно жевала кусок колбасы. - Ты его так и не нашла?
- Он в нашем колледже работает. Заместитель директора. Недавно устроился что ли, хотя не знаю, коллеги говорят, что он работал раньше у нас, просто на другой должности, не знаю, кем, юристом что ли, а тут его повысили и вот.
- Ну а в чем проблема, если ты теперь знаешь, кто он и где он?
- Он делает вид, что меня не знает. Смотрит на меня холодным взглядом. А сегодня пришел на пару ко мне, стал проверять, и в результате мне выговор дали, не была готова к занятию, как выяснилось, да еще и опоздала.
- Знаешь, мне рассказывали одну историю. Пришел начальник новый в РОВД и сразу там девка одна под него легла, так вот он ее самой первой уволил потом. Может и этот из таких? Хотя, как я поняла, между вами ничего не было?
- Вчера вечером я снова ходила его искать, и он сам мне написал номер своей квартиры, я поднялась. Короче, я на работу считай от него поехала. А утром залетела в кабинет, а он возле моего стола стоит и вот все, что я тебе сказала. Знаешь в его взгляде прямо читалось «ты никто», «ты ничтожество», «твои знания, как эта точка». – Лана выговаривала все это и снова слезы полились ручьем. – А я даже не знаю, что я такого сделала, что он так со мной. – Продолжила она, уже не разборчиво. – Вчера ночью он был так нежен, целовал мои закрытые веки, а сегодня «ты говно», «дверь там», «нам не нужны, такие как вы, случайные люди».
Лана, уткнувшись в плечо подруги, тихо плакала. Ей было легче от того, что она могла поделиться своими переживаниями с кем-то близким. Татьяна, как всегда, оказалась рядом в трудную минуту, поддерживая и утешая.
- Ланка, а может у него есть брат близнец? – Вдруг сказала Татьяна. – И ты встречаешься с его братом. А этот вообще не в курсе, кто ты?
Девушка пристально посмотрела на подругу. На мгновение она даже поверила в теорию и перестала плакать. В глубине души она верила, что такое действительно могло бы быть и тогда все это было бы объяснимо. Но потом она вспомнила, что ей дали его номер, что она ему звонила, что он не ответил, а потом прислал сообщение и она пришла к нему и он знал, что она придет. Последняя надежда исчезла и Лана снова заплакала навзрыд, повторяя «Это был он, и вчера, и сегодня!»
- Лан, ну ты посмотри на ситуацию иначе. – Пыталась успокоить подругу. – Тебе же было хорошо? Хорошо, что это было, отлично, что закончилось вот так быстро. А представь, ты бы втянулась и что дальше, а он женатый, например, с пятью детьми и живет с тещей?
- Он один живет и у него собака с мокрым носом, - продолжала плакать Лана, уткнувшись в подмышку Татьяны.
- Так это может вообще не его квартира и не его собака, попросили присмотреть, а так он в хрущевке в Котельниках живет с пятью детьми, с обабившейся женой с бигудями и тещей, которая его ненавидит и пилит постоянно, а тут ты такая кудрявая красавица-раскрасавица, падающая ему на коленки, вот и не выдержал мужик, - не унималась Татьяна, опрокинув несколько стопок с водкой подряд и закусив огурцом, продолжала разглагольствовать. – А по факту, что он тебе может дать? Ничего. Алименты и выходные с детьми, и голос его жены толстухи, как я, «Наш сын то, наша дочь се, им нужен папа!»
- А вот знаешь, что? – Внезапно вскочив, сказала Лана. – А вот действительно, пусть так! Тогда я тоже не буду обращать на него внимание! Буду на работу красивая ходить, вся из себя и тоже его замечать не буду. Тоже холодно смотреть буду, как будто его не знаю, вообще.
Лана воображая, как она это будет делать, ходила по кухне и пыталась уверять свою подругу, в том, во что сама не верила, но очень хотела. Постепенно Лана начала успокаиваться. Беседа с подругой помогла ей взглянуть на ситуацию с другой стороны. В глубине души она надеялась, что ее холодность заставит его обратить на себя внимание. Ее безразличие его заденет, и у него возникнет желание узнать, почему она так отстраненно себя ведет.
***
Лана снова стояла перед зеркалом, прихорашиваясь. После их последней встречи она не сталкивалась с ним на работе больше двух недель, но все равно она каждый день наряжалась, желая увидеть его. В душе таилась надежда на то, что он видел ее по камерам, поэтому весь день на работе она старалась выглядеть как можно презентабельнее. Сегодня она решила, что на работу пойдет в черном облегающем платье с высоким разрезом на правой ноге. Она заколола волосы на затылке, выпустив несколько прядей у висков. Как всегда, неотъемлемая часть образа массивные кольца в ушах и большие очки в тонкой оправе. В этот день она пришла на работу вовремя. Студентов в коридорах было мало, они не спешили в аудитории. Лана подошла к лифту и нажала на кнопку. Лифт открылся, она вошла внутрь и нажала на свой этаж, но лифт почему-то поехал на минус второй. Двери открылись и зашел он.
- Здравствуйте, - сухо сказал он и потянулся, чтобы нажать на кнопку лифта.
Лана снова почувствовала терпкий запах его туалетной воды. Двери медленно закрылись. Она молча смотрела на него. Все ее планы о том, что она не будет его замечать, испарились. Она устремила на него полный нежности взгляд. Ее рука невольно потянулась к его руке. Он был напряжен и старался не подавать виду, что чувствует себя неловко. Лана взяла его аккуратно за мизинец, он резко отдернул руку.
- Простите? – Посмотрел он на нее удивленно все тем же холодным пронзающим взглядом.
Лана подошла ближе, не сводя взгляд с его глаз.
- Я скучаю по тебе, - прошептала она и попыталась снова взять его за руку.
Он сделал шаг в сторону.
- Прекратите немедленно! – Грубо сказал он.
- Я не могу забыть тебя и делать вид, что мне все равно, - шептала она, прижимая его руку к своему лицу.
- Хватит! – Оборвал он и выдернул свою руку. – Хватит!
Лифт остановился, и он вылетел из кабины, не дожидаясь, когда двери откроются полностью.
- Подожди, - сказала она и попыталась выйти за ним.
- Нет! Не иди за мной! – Сказал, как отрезал он. – Не смей!
Его взгляд был полон решительности и говорил громче, чем его слова. Он не хотел, чтобы она проявляла свои эмоции и чувства. Он не знал, как ее остановить, он просто хотел, чтобы это все закончилось, как страшный сон. Сон, из которого он не знал, как выбраться.
***
Он вошел в свой кабинет, захлопнув за собой тяжелую дверь. Глухой щелчок замка, словно отрезал его от внешнего мира, от той реальности, где он вынужден был играть роль холодного и неприступного начальника. Внутри все кипело, эмоции бушевали, рвались наружу, грозясь разрушить тщательно выстроенную стену безразличия. «Черт возьми!» – процедил он сквозь зубы, бросая портфель на стол. В лифте, всего несколько минут назад, он стоял рядом с ней, так близко, что чувствовал ее аромат, видел дрожание ресниц, блеск в ее удивительных карих глазах. Каждый нерв его тела был натянут, как струна, готовая лопнуть. Ему стоило невероятных усилий сдержаться, не обнять ее, не прижать к себе, не сказать… Сказать все то, что кипело внутри, все то, что он так тщательно скрывал под маской равнодушия.
- Проклятье! Почему именно она? Почему именно сейчас? – Эти вопросы, словно заноза, засели в его голове, не давая покоя. Еще вчера он был свободным человеком, готовым к новым приключениям, к новым встречам. А сегодня… Сегодня он начальник, а она – его подчиненная. И эта невидимая стена, выстроенная служебным этикетом и его собственными страхами, разделяла их, превращая случайное знакомство в мучительное испытание. Камеры видеонаблюдения, установленные во всех учебных кабинетах, стали его единственной связью с ней. Он включил монитор, выбрал нужную камеру и увидел ее. Она стояла у окна, спиной к двери, и смотрела на город. Ее плечи поникли, голова опущена. Он знал, что она плачет. И от этой мысли сердце сжималось от боли. «Господи, как же мне тебя жаль…» – прошептал он, не отрывая взгляда от монитора. Он видел, как она дрожит, как вытирает слезы рукой. Ему хотелось ворваться в ее кабинет, обнять ее, успокоить, сказать, что все будет хорошо. Но он не мог. Он был связан по рукам и ногам собственными правилами, собственными страхами.
«Почему судьба так жестока? – думал он, – Почему именно тогда, когда я встретил тебя, именно тогда, когда я почувствовал, что могу снова полюбить, именно тогда ты должна была стать моей подчиненной?» Он вспомнил их первую встречу, ее случайное падение в ночном клубе. Этот взгляд, полный нежности и доверия, пронзил его насквозь. Он почувствовал, как что-то внутри него оживает, словно засохший цветок, получивший долгожданную влагу. Он давно уже никому не доверял, никому не открывался. Слишком много боли и разочарований пришлось пережить. Он надел на себя маску безразличия, спрятав под ней свои истинные чувства. Но она… Она смогла увидеть его настоящего, увидеть то, что он так тщательно скрывал от всех.
- Ты такая эмоциональная и в тоже время такая ранимая… – Прошептал он, наблюдая за тем, как она медленно опускается на стул. Он знал, что она переживает, что ее мучают те же вопросы, что и его. И от этого ему становилось еще больнее.
Он не мог объяснить ей всего, не мог рассказать о своих чувствах. Он боялся, что она не поймет. Он боялся, что она отвернется от него, как и все остальные. Он боялся потерять ее, даже не успев по-настоящему обрести. «Что же мне делать? – думал он, – Как мне быть?».
- Игорь Николаевич, можно к вам? – Послышался женский голос и стук в дверь, который сопровождался тем, что человек уже практически вошел в кабинет.
- Я занят! – Разъяренно закричал он, готовый набросится на любого, кто бы сейчас попался ему под горячую руку.
Дверь сейчас же захлопнулась, где-то вдалеке послышалось «Он не в настроении, лучше сейчас к нему не заходить!»
Он чувствовал себя загнанным в угол, словно зверь, попавший в ловушку. Ему хотелось вырваться на свободу, сбросить с себя эту маску безразличия, признаться ей во всем. Но он не мог. Он боялся. Боялся, что это разрушит все, что он так долго и тщательно строил. Он боялся, что потеряет не только ее, но и себя.
Он продолжал наблюдать за ней через монитор, чувствуя, как внутри нарастает отчаяние. Он понимал, что должен что-то сделать, но не знал, что. Он был в тупике. И единственное, что ему оставалось – это молча страдать, наблюдая за тем, как она мучается, так же, как и он.
ГЛАВА 8
Прошло еще несколько недель после той нелепой встречи в лифте. Лана понимала, что ее надежды и чаяния утрачены навсегда. Где-то внутри она ощутила нарастающую злость на себя. Злость за детскую наивность и в каких-то моментах даже глупость. Ей было стыдно признавать, что так глупо дала возможность развести себя на эмоции, на случайную слабость. Резкий телефонный звонок прервал ее мысли.
- Алло.
- Здравствуйте, вас беспокоит банк N. На вашем счете замечена активность, по всей видимости работают мошенники. – Сообщил приятный голос на другом конце трубки.
- Ой, слушайте, итак жизнь говно, еще вы тут со своими тупорылыми разводами. Как там? Вечер в хату?
- Женщина, что вы себе позволяете? – Возмутился голос.
- Иногда после шести не есть, а так обычно я позволяю себе все. Еще вопросы.
- Вы зря шутите, сейчас ваши деньги кто-то пытается украсть. – Настаивал голос.
- А, забыла, женщину в зеркале увидишь. Понял? – Грубо сказала Лана и дала отбой. Она небрежно швырнула телефон на стол и запустила пальцы в волосы. Она запрокинула голову и закатила глаза, медленно вдыхая воздух.
Девушка резко выпрямилась, достала белый лист бумаги и размашисто написала слово «заявление». Да, именно сейчас она была готова написать заявление на увольнение, потому что ей было невыносимо находится с ним в одном помещении. Всегда испытывать страх и вместе с тем надежду на случайную встречу. Она выбирала спокойствие и счастье вместо эмоциональных качелей. Больше не хотелось страдать и быть отвергнутой. Не было желания видеть его стеклянный взгляд. Окружающие уже стали замечать, что каждый раз, когда он заходил в учительскую или в любой другой кабинет, где была она, они в течение нескольких секунд смотрели друг другу в глаза, при этом на лицах обоих не было абсолютно никаких эмоций. Ей каждый раз казалось, что он так долго смотрит на нее, потому что не может вспомнить, где ее до этого видел, так знакомо ему было ее лицо, но кто она он вспомнить не мог. Всему приходит предел. Все доходит до своего логического окончания. Вот и эта история закончилась, почти не начавшись. Она любила, она была готова отдать себя ему до последней капли, а он не захотел, она оказалась не нужна, тогда зачем продолжать мучить и лицезреть друг друга, изображая, что они почти даже не знакомы.
Лана дописала заявление и посмотрела на него еще раз, как будто пытаясь спросить у себя, правильно ли она делает, но сомнений почти не было. Прошло стеснение и неуверенность. Прежняя Лана, уверенная в себе и знающая себе цену почти пробудилась от многомесячного сна и забытья, в которое она погрузилась из-за неразделенной любви. Она встала из-за учительского стола, поправила юбку с высоким разрезом спереди, который выгодно подчеркивал ее красивые ноги в черных колготках, облегающая кофта из тонкой шерсти, выделяла ее тонкую талию и прямую спину. На своих высоких шпильках она быстрым шагом направилась в отдел кадров, чтобы отдать заявление и покончить с этим фарсом навсегда.
- Ольга Андреевна, - бодро начала Лана, - я к вам с новостями.
- Здравствуй Ланочка, давно ты к нам не заходила, дорогая, - ответила женщина почтенного возраста с широкой искренней улыбкой.
- Я решила уволиться. – Торжественно произнесла Лана, протягивая лист начальнику отдела кадров.
- Почему? – Удивленно спросила она. – Что случилось?
- Мне нужно отдохнуть, у меня есть кое-какие проблемы личные, - соврала Лана.
- Так возьми отпуск и отдохни немного, - продолжила женщина.
- Нет, спасибо, что так тепло меня приняли, но я поняла, что преподавание – это совсем не мое. Мне не нравится работать с детьми. – Продолжала обманывать Лана.
- Странно, мне казалось, что у тебя хороший контакт со студентами.
- Нет, это не так! – Твердо сказала девушка и пододвинула женщине свое заявление, как будто намекая, что его нужно подписать.
- Очень жаль, что ты приняла такое решение, но я его подписать не могу. – Ответила Ольга Андреевна и протянула заявление обратно.
- Почему? Это же мое право уволиться по собственному желанию! – Возмущенно сказала Лана – Я готова отработать две недели, чтобы у вас была возможность найти мне замену. В конце концов я же не в рабстве, имею полное право уволиться.
- Конечно, можешь. Просто я не подписываю такие заявления.
- Мне к директору сразу идти? – Решительно поинтересовалась Лана.
- Нет, сначала к Игорю Николаевичу. – Ответила она и, надев очки, стала что-то писать.
- Как? – Медленно произнесла Лана, испугавшись своего загробного тона.
- Ну вот так, он отвечает за учебный процесс, за качество образования. Всех преподавателей принимает на работу директор, только после собеседования с замом, и с увольнением такая же история. Сначала идешь к нему, беседуешь, потом он подписывает твое заявление, и ты несешь его в приемную. – Спокойно объясняла начальник отдела кадров, что-то продолжая писать в своем блокноте.
Лана дрожащей рукой взяла со стола свое заявление и на ватных ногах вышла из кабинета отдела кадров. Его кабинет был всего лишь через дверь. Сердце бешено билось. Ее окутывал страх, страх зайти к нему. Страх снова столкнуться с ним. Снова увидеть эти голубые глаза, которые она так любила и одновременно ненавидела за холодность. Она собрала всю волю в кулак и на таких же деревянных ногах медленно пошла к кабинету. Она стояла лицом к двери и не решалась постучать. Она закрыла глаза, сделала глубокий вдох и наконец-то поборов свою нерешительность постучала три раза и сразу нажала на ручку двери, чтобы войти.
- Разрешите? – Стараясь уверенно держаться произнесла она.
Он сидел к ней полубоком, смотря в монитор. Он что-то читал там с серьезным лицом, не обращая внимания на то, что кто-то зашел.
- Можно я зайду? – Чуть громче повторила Лана.
Он обернулся на нее и спокойно, немного уставши, кратко на выдохе ответил «да!». Лана сделала пару шагов в кабинет и положила на стол заявление. Он взял в руки бумагу, быстро пробежал глазами по тексту и медленно поднял на нее глаза.
- Что это? – Не понимая, что происходит, поинтересовался он.
- Полагаю, вы умеете читать, там все написано. – Перебарывая свою волнение, произнесла она, пристально уставившись в окно.
- Я умею читать, я не дебил! – Зло ответил он. – Я не собираюсь это подписывать. – небрежно кинул он и снова отвернулся к монитору.
- Что значит не будете? Вы не имеете право! – Удивилась Лана, понимая, что ее пробирает дрожь.
- Имею. – Спокойно произнес он.
- Нет, не имеете, я свободный человек, и имею право написать заявление и уволиться.
- Почему? В чем причина? – Проговаривая каждое слово произнес он, медленно разворачиваясь на кресле к ней лицом и складывая руки в замок.
- На это есть причины, - нервничая ответила Лана.
- Я хочу их услышать, - настаивал он.
- Это мои личные причины, я не обязана отвечать. У нас не допрос и я не подсудимая, а то вы там привыкли так с людьми разговаривать.
- Где там, мне интересно?
- Ну, где там? Где-то там, я не знаю, - заикаясь продолжала Лана. – Просто подпишите и я пойду отсюда.
- Значит вы хотите, чтобы я подписал заявление? – переспросил он, вставая из-за стола и подходя к ней, держа в руках бумагу.
Лану охватил страх, он был так близко, она снова чувствовала тот терпкий запах его туалетной воды, ей не хотелось увольняться, ей хотелось обвить его шею руками и сказать, что невозможно скучает по нему. Он стоял напротив нее и смотрел пристально ей в глаза. Она зажмурила глаза, проглотила подкативший ком к горлу и повторила «Пожалуйста, я вас очень прошу, подпишите и я пойду». Он сделал еще шаг к ней и стоял уже совсем близко, она чувствовала его горячее дыхание. Он поднял руки с ее заявлением и порвал его на мелкие кусочки. Лана смотрела на него широко раскрытыми глазами не понимая, что он только что сделал.
- Все. Подписал. – Сказал он и швырнул обрывки бумаги ей в лицо.
Лана от неожиданности испуганно вздрогнула. Именно в этот момент она почувствовала, как злость ее поглотила. Злость на него, на себя, на них обоих. Он продолжал стоять напротив нее и смотреть ей в глаза, холодным стеклянным взглядом. Она не выдержала и не ожидая от самой себя со всего размаху дала пощечину. Он схватил ее за руку и занес за ее спину, крепко сжимая запястье.
- Никогда не смей поднимать на меня руку, - сквозь зубы произнес он.
Лана чувствовала, как бьется его сердце, как он тяжело дышит, но не отпускает ее.
- Убери от меня руки, ты больной! – Зашипела она, пытаясь вырвать руку, а другой отталкивая его от себя. – Мне больно! Убери руки!
- А то что? Снова ударишь?
Лана зло посмотрела ему в глаза, понимая, что он смеется ей в лицо, насмехается над ней, потому что не считает ее личностью, не считает человеком. Он привык унижать людей, привык обращаться с людьми, как с животными. И она для него не была исключением. Снова не ожидая от себя, она резко плюнула ему в лицо.
- Руки убери, сказала!
Он ослабил руку и немного отстранился, вытирая ее слюни со своего лица. Лане стало страшно, понимая, что в этот раз она немного перегнула палку. Сначала ударила, потом плюнула, и теперь могут быть последствия. Именно сейчас она поняла, что нужно быстрее покинуть его кабинет, пока эти последствия ее не догнали.
Дрожащей рукой Лана дернула ручку двери. Щеколда щелкнула, но дверь не поддалась. Он запер ее. Запер, как и запер свои чувства, свои желания глубоко внутри. Слезы жгли глаза, ярость кипела в груди, выплескиваясь в резкий удар по его щеке и плевок, оставивший мокрое пятно на безупречно выглаженной рубашке. Она не хотела этого делать, но не могла сдержаться. Боль от его холодности, от его равнодушия была слишком сильной.
Попытка вырваться, бежать – хоть куда, лишь бы подальше от него, от этой давящей атмосферы лжи и недосказанности. Но он был быстрее. Сильная рука обвила ее талию, прижимая к холодной стене. Лана зажмурилась, ожидая очередной порции ледяного презрения, но вместо этого… Тепло. Его тепло. Рука на талии уже не казалась стальными тисками, а скорее отчаянной мольбой.
Он прижался к ней всем телом, дыша тяжело и прерывисто. Его губы нашли ее губы – сначала несмело, словно спрашивая разрешения, а затем – жадно, требовательно, стирая все обиды, всю боль. Этот поцелуй был похож на взрыв, на долгожданный ливень после изнуряющей засухи. В нем было все – и страсть, и нежность, и отчаяние, и надежда.
Лана ответила на поцелуй с той же яростью, с тем же отчаянием. Руки, еще недавно сжатые в кулаки, теперь обвивали его шею, притягивая его ближе, еще ближе. Она впивалась в его губы, словно хотела стереть ту пропасть, которая разделяла их все это время.
Его руки блуждали по ее спине, по талии, задирая юбку все выше и выше. Прикосновения обжигали кожу, разжигая огонь, который тлел где-то глубоко внутри. Шепот, хриплые стоны, прерывающиеся поцелуями… В этом тесном пространстве, между стеной и его телом, Лана чувствовала себя в безопасности, защищенной от всего мира, от всех своих страхов и сомнений.
Он оторвался от ее губ, чтобы провести дорожку поцелуев по шее, по ключице, спускаясь все ниже. Лана запрокинула голову, подставляя ему свою кожу, жадно ловя каждый его вздох, каждое прикосновение. Юбка, поднятая до бедер, больше не была преградой. Его руки гладили ее ноги, вызывая дрожь во всем теле.
Они словно два голодных зверя, дорвавшихся друг до друга после долгой разлуки. Каждый поцелуй, каждое прикосновение было наполнено невысказанной тоской, невыносимой страстью. Они сливались воедино, стирая границы между реальностью и мечтой, между долгом и желанием.
Его руки нашли застежку ее блузки, нетерпеливо расстегивая пуговицы одну за другой. Лана помогала ему, дрожащими пальцами снимая блузку и бросая ее на пол. Она не стеснялась своей наготы перед ним, перед тем, кто видел ее душу, кто знал ее самые сокровенные мысли и желания.
Он смотрел на нее с обожанием, его глаза горели страстью. Лана видела в них любовь, ту самую любовь, которой она так долго ждала. И это знание наполняло ее счастьем, делая ее еще красивее, еще желаннее. Он поднял ее на руки, словно она была невесомой, и перенес на свой широкий стол, за которым всегда сидел. Лана обвила его ногами, прижимаясь к нему всем телом. Их поцелуи становились все горячее, все страстнее.
Время остановилось. В этом маленьком кабинете, среди документов и папок, существовали только они двое, объединенные страстью и невыносимым желанием быть вместе. Они наконец-то дорвались друг до друга, сбросив оковы долга, страха и недосказанности. И в этом моменте было все, что им нужно было для счастья.
Он шептал ей нежные слова, слова, которые она так долго ждала услышать. А она отвечала ему тем же, вкладывая в каждое слово всю свою любовь, всю свою нежность. Они были вместе, наконец-то вместе, и ничто больше не имело значения, кроме того, что кто-то отчаянно стучал в его дверь.
ГЛАВА 9
Лана услышала настойчивый стук в дверь и замерла. Она с ужасом посмотрела на него, не зная, что делать. Он выпрямился и тут же стал застегивать рубашку. Она спрыгнула со стола, опустила юбку и стала собирать разбросанные в порыве страсти вещи с пола. Лана с ужасом смотрела на него и не понимала, что ей делать. Он же в свою очередь спокойно застегнул рубашку и ремень. Она окинула кабинет взглядом, спрятаться было негде. Он ей ненавязчиво и в тоже время строго указал на свой стол. Она сразу же поняла, что ей придется залезть под него, чтобы никто ее не обнаружил. Лана схватила свои туфли и босиком побежала к столу. Он как ни в чем ни бывало, подошел к двери и открыл ее.
- Почему закрылся? – Спросил чей-то мужской голос.
- Работаю потому что, - ответил он и сел за свой стол, близко придвинувшись. Лана прижалась к задней стенке стола и почувствовала, что там пыльно. Его ноги сильно мешали, потому что места, как оказалось, было чрезвычайно мало. Она дотронулась до его колена, чтобы немного поменять неудобную позу. Лана почувствовала, как он вздрогнул. – Что ты хотел? Ты меня отвлекаешь вообще-то, я занят.
- Посмотри, пришло распоряжение из Департамента. Здесь изменения какие-то, их нужно отработать.
- Хорошо, - спокойно сказал он, - положи, я позже почитаю.
Мужской голос стал выходить, как внезапно остановился. Она могла видеть его ноги через щелку стола. Он наклонился и поднял что-то с пола.
- А это, прости, что? – Медленно проговорил он, держа в руках красивые гипюровый бюстгальтер черного цвета.
В этот момент Лана поняла, что натянула блузку, совершенно забыв про нижнее белье. Она сразу же покраснела, хоть никто и не заметил ее смущения.
- Это мое. – Тем же спокойным голосом ответил голубоглазый незнакомец и протянул руку.
- Я, конечно, заметил, что ты поправился, - продолжил мужской голос, - но не настолько, чтобы тебе был необходим лифчик.
- Дай сюда, ты последний, кого я спрошу носить ли мне лифчик или нет. – Ответил он невозмутимо.
Мужской голос, смеясь, кинул, красивое белье ему на стол. Он медленно потянулся к улике, которая очень громко известила о том, чем он был так сильно занят. Он медленно опустил бюстгальтер в карман своего пиджака. Лана продолжала обливаться потом от стыда, который она не переставала испытывать. Возникло неловкое молчание.
- Ты что-то еще хотел? – Невозмутимо произнес он, бросая мимолетный взгляд на «непрошенного» гостя, как будто указывая ему на то, что у него много работы.
- Нет, - улыбаясь ответил голос, - продолжайте работать, Игорь Николаевич, я больше мешать не буду, - ехидно кинул голос и вышел. – Попрошу уборщицу пропылесосить у вас, а то мусора на полу валяется много. Бумажки какие-то.
- Неважно, это я брал папку, и бумажки оттуда выпали. – Небрежно кинул он, не отрывая взгляда от монитора.
Он стал отодвигаться от стола, чтобы дать возможность Лане вылезти из-под стола. Он с интересом смотрел на то, как она скукожившись сидит на полу с розовыми от смущения щеками. Она встала на коленки, чтобы выползти, как тут же резко открылась дверь.
- Игорь! – Быстро произнес директор.
Он сразу же снова придвинулся к столу, ударив ее ногой, как будто запихивая обратно. Резкая боль накрыла ее тело, она шмякнулась на мягкое место, ударившись головой о заднюю стенку стола. Ей стоило невероятных усилий, чтобы сдержать себя и не закричать.
- Иди сюда, быстро! – Продолжил директор и вышел из кабинета. Он последовал за ним быстрыми шагами, закрыв за собой дверь.
Лана медленно вылезла из-под стола. Аккуратно из кармана его пиджака, который висел на спинке кресла, достала свой бюстгальтер и все еще стоя на коленях, надела его, потому что было бы странно выходить из кабинета заместителя директора без нижнего белья. Правда, на этот раз нижняя часть осталась на месте. «Что за напасть, постоянно терять то трусы, то лифчик», пронеслось у нее в голове. Она резко встала, поправила юбку, руками отряхнула ее от пыли, заправила блузку, взбила пальцами волосы, чтобы придать объем и с гордо поднятой головой вышла из его кабинета.
- Лана Игоревна! – Воскликнула начальник отдела кадров, которая шла ей навстречу, - Как прошел разговор? Игорь Николаевич уговорил вас остаться?
- Да, он мило попросил, чтобы я доработала до конца учебного года, чтобы сейчас не бросать студентов, все-таки русский язык очень важная дисциплина. – Ответила Лана робко и еле слышно.
- Вот и отлично, я знала, что он сможет на вас повлиять, - Улыбнулась в ответ Ольга Андреевна. – Он занят сейчас? – Поинтересовалась она, взявшись за ручку двери в его кабинет.
- О, его нет там. – Смущенно произнесла Лана и поправила очки.
- Подождите, а что вы делали в его кабинете без него? – Удивленно спросила женщина.
- Он был там, но зашел директор и он быстро вышел. Только что. Просто он оказался проворнее, чем я. – Краснея, ответила Лана, понимая, что выглядит максимально глупо.
Она решила, что ей срочно нужно идти, чтобы в своем неловком вранье не запутаться и не выглядеть еще глупее, чем до того, как ее ложь была раскрыта. Лана отвернулась и мелкими шагами быстро пошла по коридору. Ноги словно не касались пола, она парила, летела, несла себя на крыльях счастья. Мир вокруг преобразился, заиграл яркими красками. Сердце билось так сильно, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Еще несколько минут назад она стояла перед ним, полная обиды и непонимания, готовая разрыдаться от боли. А теперь… Теперь все было иначе. Его слова, его объятия – все это было так реально, так невероятно.
То, что она чувствовала к нему с самой первой встречи, оказалось взаимным. Эта мысль, словно яркая вспышка, озарила ее сознание, развеяла все сомнения и страхи. Но почему тогда он так долго молчал? Почему держал ее на расстоянии, мучил своей холодностью? Этот вопрос все еще терзал ее, не давая полностью насладиться счастьем. Лана шла по коридору, не замечая никого вокруг. Внутри нее все пело, ликовало. Воспоминания о его крепких объятиях, о жарких поцелуях, о шепоте его губ, волнами накатывали на нее, заставляя краснеть и улыбаться. Она все еще чувствовала его запах на себе – терпкий, мужской аромат, смешанный с запахом дорогого парфюма. Этот запах кружил ей голову, опьянял, словно крепкое вино.
Поднявшись в учительскую, Лана не смогла скрыть своего счастья. Улыбка сияла на ее лице, глаза блестели, словно звезды. Она подошла к кулеру, налила себе стакан воды, и, сев на диванчик в углу, погрузилась в свои мысли. В учительской было шумно. Коллеги оживленно обсуждали предстоящий праздник, делились новостями, спорили о чем-то. Но Лана была очень далека от всего этого. Она все еще находилась в его кабинете, в его объятиях, в плену его поцелуев. «Почему он молчал? – этот вопрос не давал ей покоя. – Чего он боялся?» Она перебирала в памяти все их встречи, все его слова, все его взгляды, пытаясь найти ответ. Может быть, он боялся, что их отношения повлияют на ее работу? Или он не был уверен в своих чувствах? Или… Или у него были какие-то другие причины? Лана вздохнула. Она понимала, что должна поговорить с ним, выяснить все до конца. Но сейчас, в этот момент, ей просто хотелось насладиться своим счастьем, своей любовью.
- Лана, ты сдала рабочие программы на следующий учебный год? – Прервал ее мысли внезапный женский голос, принадлежавший преподавателю по математике. – В этом году нам матрицы по компетенциям скинули, очень удобно, просто разнести все нужно было.
- Валентина Аркадьевна, а у вас в таблице 2.2 самостоятельная работа в каждой теме? – Перебила ее другая преподавательница.
- А у нас ее вообще убрали, - ответила она.
- Ой, как же хорошо, когда ее нет, одними методическими рекомендациями меньше. – Громогласно сказала высокая тучная женщина с заколкой-крабиком на редких волосах.
- Коллеги, - внезапно прозвучал голос ее голубоглазого возлюбленного, заставивший всех замолчать, - вас всех все устраивает? Есть ли какие-то замечания к работе администрации, например? – Произнес он, обводя взглядом всех присутствующих в учительской. Он не акцентировал внимания на Лане, только вскользь, как ни в чем не бывало.
Лана любовалась им, как чем-то для нее очень красивым. Медленно вела глазами по нему, будто лаская. Его широкие плечи, которые хотелось обнимать, его сильная грудная клетка, к которой хотелось прижиматься, его крепкие руки, которые жадно и требовательно ласкали ее тело, всего несколько минут назад. Она не могла оторвать от него взгляд, не думая, что тем самым выдает себя.
- Если кого-то что-то не устраивает - продолжил он, важно указывая телефоном в сторону преподавателей, - вы сразу приходите, мы будем разговаривать, что-то пытаться решать, не нужно втихую писать кляузы. А мне потом заниматься отписками, как будто дел других нет. – Сказал он и сделал паузу, дав возможность кому-то высказаться, но все молчали. – Лиана Игоревна, вы уже сдали программы своему руководителю. – Резко обратился он к ней, прервав ее жадную трапезу им.
- Меня Лана зовут, - улыбаясь произнесла она.
- Хорошо! – Указывая на нее телефоном, - Я вопрос задал.
- Не хорошо, меня зовут Лана Игоревна.
- Я могу к вам вообще никак не обращаться! – Сказал, как отрезал он.
Лана поднялась с дивана, допила воду, смяла пластиковый стаканчик и выкинула в урну. Она медленно подошла к нему и громко, чтобы все видели, произнесла: - Если вы не можете запомнить мое имя, можете никак не обращаться, ваше право.
- Так вы сделали программу или нет? – Строго переспросил он.
- Да, Лана Игоревна сделала все ваши РП, КТП, МР по ПР, ФОСы, КОСы, КИМы и еще кучу всяких аббревиатур. Все до самого конца сделала и сдала! – Язвительно произнесла она и прошла мимо него, выйдя из учительской.
Она почувствовала, как он вышел за ней, но она не обернулась. Лана шла медленно, вырисовывая бедрами восьмерки. Она решила, что теперь ни при ком она не покажет свои настоящие чувства. Нет, ни в коем случае, она не собиралась демонстративно с ним ругаться, но дать ему возможность называть ее другим именем – это было уже слишком. «Лиана», совсем что ли?», зло прошептала она, «Ветка», «Веревка», «Канат», а чего бы нет?», сама себя накручивая, продолжала она. «Это же надо, не может запомнить имя девушки, к которой чувства испытывает, и вот теперь-то уже точно не нужно мне по ушам ездить, что тебе все равно, я вижу, что это не так, вижу, что ты испытываешь ко мне тоже самое, что и я к тебе». Лана зашла в кабинет и закрыла за собой дверь.
- Ланка, прикинь, что я увидела! – Зашипела Регина, забегая прямо за коллегой в кабинет.
- Что? Что наш начальник не может наши имена запомнить? – Безучастно ответила Лана, собирая бумаги на учительском столе.
- У него след от помады был на шее. – Тихо, прикрывая рукой рот, сказала она.
- О, боже, - театрально произнесла Лана, также прикрывая рот рукой и делая удивленный вид, - он пользуется женской помадой?
- Дура ты, Ланка, - это чья-то!
- Господи, у него еще и своей нет помады, чужую стреляет, как в общаге студенческой, все общее.
- Ну, чего ты несешь? – Продолжила Регина, - Это он либо после ночи, либо вот только недавно, и видно не заметил, что у него помада на шее.
- А чего ты ему при всех об этом не сказала? – Спросила Лана, ставя папку с документами на полку. – Надо было при всех сказать. «Да, у нас есть недовольство! У вас на шее есть дорогая помада, а у многих женщин нашего коллектива нет такой», я считаю зачетная предъява, прямо по делу.
- Лан, какая муха тебя укусила сегодня? – Удивленно сказала Регина.
- Муха ЦеЦе, не видно, что ли? – Небрежно бросила Лана и посмотрела на коллегу, - честно, мне абсолютно фиолетово, где у него помада, какая у него помада и вообще он мне безразличен. Меня не интересуют люди, которые не могут запомнить мое имя. Меня в конце концов не Махриппа Хрипуллаевна зовут, чтобы было сложно запомнить.
- Ладно, я пойду, а то сейчас еще и мне достанется заодно. Ты сегодня злая какая-то. Мужика тебе надо, грелку во все тело, чтобы секс регулярный был, а то без него совсем уже одичала, - не понимая, что происходит сказала Регина и вышла из кабинета.
Лана вышла из колледжа, погруженная в свои мысли. Теперь она понимала, что он не хочет служебных романов, потому что у них в колледже и без него их хватало и все об этом знали, и все это обсуждали. Вообще коллектив был очень уж любопытный к сплетням, которые разносились со скоростью света, приобретая новые краски и оттенки. В одном конце пернешь, в другом скажут, что обосрался. Он стоял на углу колледжа и курил. Она издалека его увидела и шла, не отводя от него взгляда. Он курил и также смотрел на нее. Никто из них не улыбался, они просто смотрели друг на друга, как будто никого вокруг не было. Она прошла мимо, он не обернулся ей вслед, она также холодно отреагировала. Лана приняла условия его игры и была четко намерена, обыграть и победить, потому что к другому повороту она не была готова.
ГЛАВА 10
Голубоглазый незнакомец, теперь уже не такой уж и незнакомый, сидел в своем кабинете, погруженный в молчание. События последних часов проносились перед его внутренним взором, как кадры стремительно разворачивающегося фильма. Страсть, внезапная и всепоглощающая, захватила его врасплох, сметая все на своем пути – разум, осторожность, выстроенные годами барьеры. Он овладел Ланой, поддавшись порыву, желанию, которое оказалось сильнее любых запретов.
Сейчас, когда пыл утих, на смену ему пришли смешанные чувства. Удовлетворение, да, оно безусловно присутствовало. Но вместе с ним – смятение, недоумение, даже страх. Он не привык действовать импульсивно, терять контроль над собой. Всю свою жизнь он строил по четко выверенному плану, тщательно просчитывая каждый шаг. А тут… словно сорвался с цепи, позволив эмоциям взять верх.
Он поднялся из-за стола, подошел к окну. Деревья качались от ветра в разные стороны, подобно его мыслям. Стоило только ему немного отпустить ситуацию с ней, как тут же она появлялась снова и будоражила его разум, сбивала с толку, принуждала к необдуманным, эмоциональным поступкам. Он обернулся и взглянул на свой стол. Он все еще видел ее, горящую от желания и готовую отдаться в его полное владение. Он закрыл лицо руками и глубоко вдохнул. Снова мысли о ней нарушали его привычную жизнь, и снова он пытался гнать их от себя. Он – здесь, в своем кабинете, в тишине и одиночестве, а она… Где она сейчас? Что чувствует? Эти вопросы, словно назойливые мухи, зудели в его голове.
Он вспомнил ее взгляд. Карие глаза, темные и глубокие, смотрели на него пристально, пронзительно. В этом взгляде не было ни упрека, ни осуждения, ни даже удивления. Только какая-то странная, непроницаемая глубина. Он точно знал – она влюблена в него. Влюблена до внутренней дрожи, до готовности раствориться в нем без остатка. Именно это ее состояние – смесь покорности и страсти – так сильно взволновало его и подтолкнуло к краю. Ее беспомощность манила его, заставляла считать себя важным и нужным, а главное особенным для нее. Его радовало, что она смогла найти в себе силы, чтобы изменить стратегию. Нежные и чувственные взгляды с ее стороны теперь имели место быть лишь за закрытой дверью. Но он не мог отрицать, как похотливо она на него смотрела, когда он зашел в учительскую. Он только делал вид, что не обращает на это внимание, его внутренний стержень говорил об обратном. Она будоражила его воображение, и он не мог с этим справиться, он хотел обладать ее всецело.
Он вышел из кабинета, запер дверь. В лифте, спускаясь на парковку, он достал сигарету и закурил. Никотин – маленькая слабость, от которой он не мог избавиться, хотя кого он обманывал, он не хотел этого делать. Игорь относился к той категории мужчин, которые позволяли себе делать все, что им хотелось, в пределах разумного, конечно. Зачем отказывать себе в том, что очень сильно хочется? И это правило относилось ко всему, кроме общения с женщинами. Здесь опускался занавес неуверенности в себе, стеснения и противоборства. Внешне уверенный в себе, в своей правоте и правильности поступков, он в компании женщины закрывался и держался недоступно. Затянувшись, он закрыл глаза, вновь увидел ее лицо, ее открытую и чистую улыбку. Вспомнил ее запах – тонкий, едва уловимый аромат, смешанный с запахом ее духов. Этот запах, казалось, все еще витал в воздухе, дразня его обоняние.
Дорога домой прошла как в тумане. Он ехал на автопилоте, мысли его были далеко. Он все возвращался к тому, что произошло в кабинете. Пытался осмыслить, разложить по полочкам. Но чувства, словно вихрь, кружили внутри, не поддаваясь логике и анализу. Дом встретил его постоянной тишиной и полумраком. Только радостный лай собаки нарушил эту идиллию. Он присел, погладил ее по голове, насыпал корм. Собака виляла хвостом и дважды гавкнула, благодаря хозяина за внимание.
Он устало опустился на диван, включил новости. На экране мелькали лица политиков, сообщения о катастрофах, экономических проблемах. Он не слушал, мысли его были далеко. Он представлял, как было бы хорошо, если бы сейчас рядом с ним была она. Сидела бы рядом, прижавшись к его плечу, смотрела бы на него своим нежным взглядом, говорила какую-то чепуху, которую он бы совсем не слушал. Просто чувствовал бы ее присутствие, ее тепло, ее любовь.
Он устал от одиночества. Устал быть островом в океане жизни. Но в то же время он боялся. Боялся вновь открыться, довериться, подпустить кого-то слишком близко. Слишком много боли и разочарований пришлось пережить в прошлом. Он выстроил вокруг себя стену, защищающую его от внешнего мира, от чужих эмоций и чувств. И теперь эта стена, казалось, превратилась в тюрьму, заточив его в одиночестве.
Он понимал, что должен что-то решить. Должен сделать выбор. Остаться в своей тюрьме или рискнуть, разрушить стены, открыть свое сердце навстречу новой любви. Но какой выбор сделать? Он не знал. Он был растерян, сбит с толку. И только время могло дать ответ на этот вопрос.
Он включил компьютер и уселся поудобнее, чтобы немного отвлечься и поиграть. Да, это была глупая детская забава, но она помогала разгрузить мозг и очиститься от плохих мыслей и негативных эмоций.
«Можно я напишу то, что не решаюсь сказать в лицо?», всплыло сообщение в правом углу экрана. Это была она. Он прочитал и откинул голову на спинку геймерского кресла. Нет, он не стал отвечать. Не потому что ему было не интересно, а потому что он боялся увидеть ответ. Несмотря на все то, что между ними происходило, он все равно хотел держать ее на расстоянии вытянутой руки на столько долго, на сколько это было возможно. Он закрыл всплывшее окно и погрузился в игру, не желая ни с кем вести беседу. У одиночества был один огромный минус – к нему быстро привыкаешь и не хочешь никого впускать в тот мир, который с трудом смог выстроить, мир без лжи и фальши, мир, где ты делаешь все сам и ни от кого ничего не ждешь, ни любви, ни нежности, ни тем более преданности.
***
Жар. Удушающий, всепоглощающий жар. Он пронзал кожу, обжигал легкие, выжигал кислород из воздуха. Игорь проснулся, словно от толчка, в комнате, полной дыма и огня. Языки пламени лизали стены, пожирая все на своем пути. Они плясали перед его глазами, превращая реальность в кошмарное видение. Дым, едкий и густой, заполнял легкие, вызывая приступы кашля. Он задыхался, хватая ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег.
Паника, острая и ледяная, пронзила его насквозь. «Ира!» – хрипло выкрикнул он, голос потерялся в ревущем пламени. «Ира, где ты?!» Ответа не последовало. Только треск горящего дерева и вой ветра, врывающегося через разбитые окна, нарушали гробовую тишину.
Он вскочил с кровати, ноги подкосились, он чуть не упал. Комната кружилась перед глазами, дым застилал все вокруг. Он ничего не видел, только чувствовал – жар, боль, ужас. Он пополз по полу, протягивая руки вперед, натыкаясь на горящую мебель, обломки и пепел. «Ира!» – снова позвал он, голос сорвался на шепот. «Ира, ответь мне!» Он пробирался через огонь, преодолевая боль и страх. Каждый вдох был пыткой, каждое движение – борьбой за жизнь. Он заглядывал в каждую комнату, называя ее имя, но она не отвечала. Ее нигде не было.
Последняя комната. Спальня. Он ввалился внутрь, захлебываясь кашлем. В этот момент с потолка с грохотом рухнула горящая балка, перегородив выход. Он отшатнулся, чудом избежав удара. «Ира!!!» – закричал он изо всех сил, чувствуя, как паника сжимает горло. Ответа не было. Только треск огня и свист ветра.
Он упал на колени, кашель раздирал горло. Он пытался дышать, но воздух обжигал легкие. Увидел на диване какую-то тряпку, попытался схватить ее, закрыть лицо, но руки не слушались. Сознание мутнело, мир вокруг расплывался. Он закрыл глаза и провалился в темноту.
Он проснулся в больнице. Все тело ныло, кожа горела. Он попытался пошевелиться, но не смог. Открыл глаза и увидел белые стены, яркий свет, фигуры в белых халатах. Он не понимал, где он и что произошло. Паника снова нахлынула на него. «Ира!» – прохрипел он, голос был слабым, еле слышным. Рядом сидела его мама и тихо плакала. Ему на мгновение показалось, что она еще сильнее постарела от переживаний за своего единственного сына. «Мама», хрипел он, «где Ира?»
- Тихо, тихо, сынок, - шептала мама, поднявшись со стула так, чтобы посмотреть на него.
К нему подошла медсестра. «Успокойтесь,» – сказала она мягко. «Вы в безопасности. Вы в больнице.»
- Ира… где Ира? – спросил он, с трудом выговаривая слова.
Медсестра понизила голос.
- Вам нужно отдыхать, – сказала она, уклоняясь от ответа.
Он настаивал. «Где она? С ней все в порядке?» Врач, стоявший рядом, подошел ближе. «Мы сделали все, что могли,» – сказал он тихо. «Пожар был очень сильный. 80% вашего тела покрыто ожогами. Вы были в критическом состоянии.»
- А Ира? Где моя Ира?! – повторил он, голос дрожал от страха. Через ватно-марлевые повязки, которыми было покрыто все лицо, можно было увидеть, как его глаза были преисполнены страхом за потерю его возлюбленной. Он постоянно повторял свой вопрос, в душе надеясь, что все будет хорошо.
- Игорь, - прошептала мать, нежно его касаясь, - с ней все хорошо, не переживай. Отдыхай, закрывай глазки, мама рядом с тобой.
Только спустя несколько месяцев она расскажет ему правду. Пока он боролся с огнем, пытаясь ее спасти, Ира… ушла. Она тайком улизнула из дома и пошла гулять с подружками. В доме загорелась проводка. Он мог бы сразу же выбраться через окно и совершенно не пострадать. Но он искал ее, пытался спасти. Спасти ту, которая оставила его и ушла.
Мир рухнул. Боль от ожогов была ничто по сравнению с болью в сердце. Предательство, горькое и жестокое, пронзило его насквозь. Он закрыл глаза, не желая ничего видеть и слышать. С того самого момента он больше не хотел знать о ней ничего. Прошел почти год. Год больниц, операций, реабилитации. Год физической и душевной боли. Он медленно возвращался к жизни, но это была уже другая жизнь. Жизнь без нее.
Он проснулся в холодном поту. Сердце билось как бешеное, дыхание то и дело перехватывало. Он не понимал, где он находится и что происходит. Ему казалось, что он снова в том горящем доме, снова задыхается от дыма, снова зовет ее по имени.
Он сел на кровати, обхватил голову руками. Воспоминания, яркие и болезненные, нахлынули на него. Пожар, дым, ее отсутствие, слова мамы… Он сжал зубы, пытаясь справиться с паникой.
- Это всего лишь сон, – прошептал он себе. - Просто сон.
Он встал с кровати, подошел к окну. На улице было темно, горели фонари. Город спал. Он стоял у окна, глядя на ночные огни, и пытался успокоиться. Прошлое не отпускало его, но он знал, что должен жить дальше. Жить жизнью без случайных людей.
***
Лана сидела с Наташей за барной стойкой и пила свой любимый Мохито. Она весело болтала с подругой, пытаясь перекричать громкую музыку.
- Ну что, Лан, - смеясь сказала Наташа, - ты уже осмотрела всех присутствующих, на чьи колени ты готова сегодня приземлиться?
- Не поверишь, ни на чьи, - гордо ответила Лана, - я свои колени уже нашла и готова сидеть и падать только на них. – Подытожила девушка и сделала глубокий глоток коктейля через трубочку.
- Я вообще не понимаю, как так получилось у тебя? – Недоумевала Наташа. – Ведь ты не была на столько пьяной, чтобы ничего не помнить?
- Я была достаточно пьяной, чтобы не удержаться на ногах. А все остальное это удачное стечение обстоятельств, которое преподнесла мне проказница Судьба.
- Девушки, как смотрите на то, чтобы к нам присоединиться? - поинтересовался парень, обнимая Наташу за талию.
- Пожалуй, я откажусь, - ответила Лана, и встала с барного стула, забирая с собой маленькую сумочку.
- А вот я, пожалуй, соглашусь, - игриво ответила Наташа, небрежно махнув рукой подруге.
Лана улыбнулась ей, попросила быть аккуратнее и достала телефон, чтобы вызвать такси и поехать домой, но внезапно телефон зазвонил. На другом конце была Татьяна.
- Я к вам выезжаю, вы где сейчас? – Быстро протараторила подруга.
- Наташку сняли какие-то перцы, а я домой собираюсь. Вот достала телефон, чтобы такси вызвать.
- Лан, перцы симпатичные хоть?
Лана обернулась, чтобы озвучить свое оценочное суждение. Посмотрев на троих полупьяных, хохочущих мужиков, желающих алкоголя и разврата, поняла, что совсем не поняла согласия со стороны подруги.
- Тань, даже не скажу, что на любителя. Ни один из них не удосужился даже волосы помыть, а про все остальное я уже молчу. Уверена, что у них по килограмму грязи под ногтями и зубы, чищенные неделю назад. Фу, совсем Наташку не понимаю, что за падальщица, как мы с ней столько лет дружим?
- Ланка, перестань, ты же знаешь, что Наташка мировая девка, всегда поможет, всегда выручит, ну а с мужиками ей не везет, сама знаешь. Подожди меня там у входа, я тебя захвачу на такси и покатим, как обычно, в наше любимое место?
- Хорошо, давай, жду. Сколько тебе еще ехать?
- Минут 15, и я на месте буду, выходи потихоньку.
Под «любимым местом» Татьяна подразумевала кухню Ланы. Место, где всегда тихо и спокойно, нет шумной музыки и криков, нет пьяных домогающихся мужиков, есть только две подруги, которые смакуют хороший алкоголь и разговаривают обо всем на свете. Лана обожала эти посиделки, хоть они и не были частыми, но отказываться от них было самым большим грехом для девичьей дружбы. Она подошла к гардеробу, накинула на себя длинное черное пальто, белым шарфом она покрыла голову, у зеркала подкрасила губы коричневой помадой и готова была уже выходить, как внезапно ее остановил молодой человек.
- Можно с вами поговорить? – Робко спросил он, взяв аккуратно ее за локоть.
Лана настороженно посмотрела на него, но не обнаружила никакой опасности.
- Да, конечно, но я уже выхожу, меня ждут.
- Это не займет много времени, Лана Игоревна, разрешите поговорить с вами? – Настойчиво просил парень.
- Ты называешь меня по имени отчеству, но я точно не учу тебя, ты не мой студент.
- Вы правы, я учусь на четвертом курсе по специальности «Информационная безопасность».
- Да, я у них не веду. Так, что ты хотел? Я могу тебе как-то помочь? – Надевая кожаные перчатки, поинтересовалась Лана.
- Только вы и можете мне помочь! – Робко начал парень, потирая от волнения шею и поднимая брови, - Дело в том, что я давно в вас влюблен.
- Ахахаха, как это мило! – Засмеялась Лана, и нежно прикоснулась к его руке. Он опустил взгляд на это материнское касание.
- Не смейтесь надо мной, пожалуйста, и над моими чувствами тоже. – Резко начал он. – Это не какая-то шутка и не мимолетное влечение. Я давно влюблен в вас, и вы не смеете обесценивать мои откровения.
- Так, послушай, мальчик, я предлагаю спокойно сейчас закончить разговор и обойтись без лишних сцен. Тебе сколько лет? 18 есть хоть?
- Мне почти 20! – Воскликнул он обиженно.
- Вот и замечательно! А мне почти 40, так что давай оставим все как есть: ты студент, а я не героиня твоего романа. Хорошо? Договорились? Ну все иди, сейчас за мной приедут. – Небрежно кинула Лана и отвернулась от нежелательного собеседника.
- Не надо так со мной, - зло сказала парень, - вы можете пожалеть об этом.
- Не надо мне угрожать, иначе у тебя будут проблемы, сынок. Два звонка и твоя мама до конца твоих дней тебе будет постельку менять, потому что ты будешь постоянно прудить в нее. Убери от меня руки и иди ищи ровесницу.
- Лана Игоревна, дайте мне шанс, - взмолился он.
- Я итак даю тебе шанс, шанс свалить отсюда по-быстрому, срыгнуть в тину, как говорили в моей молодости, ну это в то время, когда ты еще в яйцах своего папаши верещал. Все, иди, свободен, и больше ко мне не подходи. Я надеюсь, недопонимание между нами исчерпано. До свидания.
Лана увидела, как к ней как раз подъезжает машина такси, из открытого окна которого махала Татьяна. Она оставила позади обескураженного, ошеломленного мальчишку, который проводил ее взглядом. Иногда небрежно брошенные фразы имеют куда больший вес, чем мы им придаем. У всего есть последствия, даже у самой мелочи.
ГЛАВА 11
Лана вошла в актовый зал колледжа. Мест свободных практически не было, все преподаватели и сотрудники заняли свои места в ожидании очередной взбучки от директора. Регина помахала рукой Лане и жестом указала на то, что есть свободное кресло рядом с ней. Она работала всего год, но уже успела понять, что любое совещание или собрание ознаменовало собой скандал, истерику, крики со стороны руководства. Всех всегда упрекали, что они или плохо работают, или не работают вовсе. В зале от такого количества людей становилось душно. Кто-то попросил включить кондиционер, но на просьбу не отреагировали. В зал зашел директор, все сразу же замолчали, а за директором шел мужчина ее мечты. Да «голубоглазый незнакомец» сменилось на «мужчину моей мечты» или как они прозвали его с Татьяной «Мистер Биг». Лана пристально посмотрела на него, на его уверенную походку и гордую осанку. Он медленно осмотрел зал, но не увидел ее. Синий костюм ему подходил гораздо больше, но сегодня он отдал предпочтение черному и белой рубашке. Он сел на передний ряд, в то время, когда директор поднялся на сцену и сел за стол, покрытый красным сукном.
- Игорь Николаевич, рядом со мной сядьте, пожалуйста, вы сегодня тоже докладчик.
Он поднялся на сцену, отодвинул стул и сел за стол рядом с директором, положив телефон перед собой. Он смотрел в зал невидящим взглядом, отрешенный, погруженный в свои мысли. Лана опустила глаза и начала играть в игру на телефоне, так как за этот год она поняла всего одну лишь простую истину, каждое совещание похоже на предыдущее, одни и те же слова, одно и тоже недовольство. Директор ругал и хвалил, потом снова ругал, потом снова хвалил, но тем не менее свою речь всегда заканчивал на позитиве. Далее он передал слово своему заместителю директора по качеству, а сам ушел, оставив его за главного на собрании.
«Мистер Биг» встал и попросил включить презентацию. Ощущалось, что внутри ему дискомфортно. Публичное выступление – это не просто умение правильно излагать свои мысли, но и держать публику, а также приводить контраргументы и отрабатывать несогласие на столько, чтобы у всех осталось ощущение именно правоты докладчика, а не того, кто задает умышленно неудобные вопросы.
- Посмотри на него, - начала Регина, - он уже набрал ведро с говном, из которого сейчас нас всех поливать будет.
- Да ладно тебе, ты его демонизируешь, - прошептала Лана, пытаясь как-то оправдать его, - в конце концов это его работа.
- Коллеги, - начал он низким голосом, - я бы хотел обратить ваше внимание на опрос студентов. Особенно на графу «Какую дисциплину вы бы хотели убрать из программы» - 70 % респондентов считают, что это Литература. – Он сделал паузу.
- Ну что? – Продолжила Регина. - Это его работа? Как тебе такое?
Лана молча смотрела на результаты опроса и не могла понять, почему всегда ему нужно сделать акцент на ней и выставить в плохом свете. Неужели нельзя было убрать ее из результатов, а потом сказать, что так и так, нужно принимать какие-то решения, менять стратегию, но нет же, нужно при всех ее, так сказать публично, выделить.
- Я скажу немного в защиту преподавателя этой дисциплины, - продолжил он, улыбаясь, - мне довели информацию, что именно в этот день те, группы, которые попали под опрос, писали обширную контрольную работу по Толстому, а работа предполагала полное прочтение всего произведения. Поэтому ответы именно такие. Преподавателю есть что-то, чтобы сказать нам всем? – Желая услышать отрицательный ответ, поинтересовался он, пытаясь найти глазами ее в зале.
- Никак нет, Игорь Николаевич, мне нечего на это ответить. – Громко сказала она, не вставая со своего места.
- Отлично, тогда продолжим. Если мы обратим внимание на следующую таблицу, то здесь будет видно …
Лана больше его не слушала, она рассматривала его и снова пыталась найти ответы на вопросы, которых было слишком много. Ее взгляд был прикован к нему. Он стоял у трибуны, как всегда безупречный, в идеально выглаженном костюме, который точно литой сидел на его подтянутой фигуре, кипельно-белая рубашка, которая придавала его образу официальность, а ярко-оранжевый ремешок часов добавлял неожиданный, но стильный акцент. Он говорил о чем-то важном, о новых методиках преподавания, о повышении качества образования. Лана не вникала в суть его слов. Она просто слушала его голос – низкий, глубокий, с бархатистыми нотками. Этот голос завораживал ее, словно мелодия любимой песни. Она тонула в его тембре, забывая обо всем на свете.
Ее взгляд скользил по его фигуре, отмечая каждую деталь. Широкие плечи, сильные руки, уверенная осанка. В нем чувствовалась власть, сила, которая притягивала ее, как магнит. Он держался сдержанно, хладнокровно, излучая уверенность и спокойствие. Время от времени на его губах появлялась легкая, почти неуловимая улыбка, но эта улыбка не была адресована никому конкретно. Она словно парила в воздухе, добавляя его образу загадочности.
- Слышишь, опять про тебя говорит, - смеясь, сказала Регина, - про самоорганизацию и ответственный подход к работе, а также своевременное прибытие на рабочее место.
Лану забавляла эта наигранная отчужденность. Он говорил об общих вещах, обращаясь ко всем присутствующим, но Лана чувствовала, что его слова адресованы именно ей. Он постоянно делал акцент на чем-то, что было нераздельно связано с ней, не упоминая при этом ее имени. Понимали ли это остальные присутствующие в зале? Конечно, понимали. Понимал ли это он сам, что подсознательно, примеры в его голове всплывают именно с ней? Это был вопрос, на который у нее не было ответа. Она точно знала, что эти послания предназначались именно ей. Он словно проверял ее, играл с ней, поддерживая тонкую нить напряжения между ними.
Она вспомнила их ту встречу в конференц-зале. Тогда он тоже казался ей таким недоступным, таким холодным. Но под этой маской скрывалась страсть, огонь, который он так старательно пытался скрыть. Именно эта двойственность, эта игра контрастов, так сильно притягивала ее к нему. Он стоял за трибуной и одной рукой держался об ее край. Лана с интересом и любованием смотрела на кисти его рук с длинными и изящными пальцами. Она представила, как эти руки обнимают ее, как ласкают ее кожу. Мысль об этом вызвала волну жара, пробежавшую по ее телу. Он продолжил свой доклад, его голос вновь заполнил зал. Лана слушала его, не отрывая взгляда. Она изучала его лицо – высокий лоб, ровный нос, четко очерченные пухлые губы. В его чертах было что-то благородное. Он был похож на героя из военных советских фильмов – гордый, независимый, недоступный. Чем-то напоминал Макара Нагульнова из «Поднятой целины» М. Шолохова, такой же молчаливый, серьезный и преданный своему делу.
Он закончил свое выступление и снова сел за стол, заслушивая следующего докладчика. Лана достала телефон и открыла сообщения. Недолго думая, она быстро набрала текст: «Сижу на педсовете, а могла бы на Вас», нажатием кнопки, отправила и быстро заблокировала телефон. Ей было важно видеть его реакцию. Он увидел, что ему пришло сообщение, он дотронулся до телефона и сразу же покраснел. Он пытался сдержать улыбку и это у него получилось, но вот румянец от смущения скрыть не удалось. Он поднял глаза в зал и намеренно не посмотрел в ее сторону, делая вид, что ему все равно.
Но Лана знала, что под этой маской скрывается чувственный, страстный мужчина, способный на глубокие чувства. Она видела это в его глазах, в его улыбке, в его прикосновениях. И она знала, что он тоже чувствует к ней что-то особенное. Эта уверенность грела ее, давала силы терпеть его игру, его наигранную холодность.
Она вошла в кабинет после педагогического совета с дикой головной болью от духоты и спертости воздуха, открыла настежь окно и полной грудью вдохнула свежий воздух. «Пьянит», подумала Лана и закатила глаза. Она накинула на себя пальто, намотала шарф и вышла из кабинета. В этот момент ей пришло сообщение. Она достала телефон и увидела короткое «23:00. За тобой заедет такси. Буду ждать» Она улыбнулась и убрала телефон в сумку. Спускаясь по лестнице, она столкнулась с ним. Они холодно посмотрели друг на друга, он еле слышно сказал: «Здравствуйте», она ответила тем же тоном, а про себя подумала: «Знал бы ты, как мне хочется кричать на весь мир, что чувствую к тебе».
***
Лана стояла перед зеркалом, любуясь своим отражением. Сегодня был особенный вечер – встреча с ним, с мужчиной, который перевернул ее мир. Она тщательно выбирала наряд, желая выглядеть безупречно. Ее выбор пал на черное шелковое платье с открытой спиной. Ткань струилась по ее телу, подчеркивая изгибы фигуры, глубокий вырез на спине добавлял образу нотку соблазнительности. Под платье Лана надела изысканный комплект черного кружевного белья. Тонкий, почти невесомый материал ласкал кожу, создавая ощущение роскоши и комфорта. Она знала, что он оценит ее выбор. Завершающим штрихом стал аромат духов. Лана выбрала свой любимый парфюм – с нотками ванили и мускуса. Этот аромат, теплый и чувственный, словно вторая кожа, окутывал ее невидимой вуалью, оставляя за собой тонкий, пьянящий шлейф. Макияж Лана решила сделать неброский, но изысканный. Она подчеркнула скулы легким румянцем, на веки нанесла тени цвета шампанского, губы покрыла блеском нежно-розового оттенка. Ее карие глаза, глубокие и выразительные, сияли ожиданием.
В этот момент раздался звук уведомления. На телефон пришло сообщение: «Ваше такси ожидает». Лана улыбнулась. Выйдя из дома, она увидела у подъезда черный автомобиль класса люкс с тонированными стеклами. Водитель в строгом костюме вышел из машины и галантно открыл перед ней дверь. Лана грациозно скользнула на заднее сиденье, почувствовав себя героиней фильма. Пока машина плавно ехала по вечерним улицам, она невольно задумалась. Вся эта роскошь, внимание водителя, предвкушение встречи – все это казалось ей немного нереальным. «Меня везут, как дорогую проститутку», – мелькнула у нее мысль. Но тут же она отмахнулась от нее. Она не хотела думать об этом сейчас. Она хотела видеть его, чувствовать его рядом, хоть на мгновение забыть обо всем на свете.
Машина остановилась у элитного жилого комплекса. Небоскребы, словно гиганты, устремлялись в ночное небо. Лана вышла из машины. Она стояла и не знала, что делать дальше, так как думала, что он встретит ее внизу. Но его нигде не было. Она достала телефон, чтобы позвонить ему, но тут же получила сообщение «15002». Пять цифр кода, открывающие дверь в его мир. Дрожащей рукой, аккуратно она ввела эти цифры, прозвучал сигнал, который оповестил ее о том, что она может войти. Лана вошла в подъезд, и ее взору предстало роскошное убранство. Мраморные полы, стены, украшенные картинами известных художников, огромные хрустальные люстры. Все здесь дышало богатством и изысканностью. Лана невольно почувствовала себя не в своей тарелке. Этот мир был ей чужд, но ради него она была готова на все.
Она долго ехала на лифте и рассматривала себя в зеркало. «Я и в таком месте, этот лифт отделан дороже, чем вся моя квартира», подумала она, «да еще ковер, может нужно было разуться, прежде чем заходить?» Лифт остановился, и она вышла в коридор, не зная куда идти дальше. На этаже было всего несколько квартир. В какую дверь ей нужно было стучать, она не знала. Она услышала, как дверной замок повернулся и дверь приоткрылась. Она медленно потянулась к ручке, чтобы ее открыть, ей казалось, что сердце от волнения сейчас выпрыгнет. Сделав глубокий вдох, она вошла. В квартире было темно, но вдалеке виднелся небольшой мерцающий свет. Она медленно направилась туда, цокая шпильками по дорогому паркету.
В воздухе витал аромат сандала и дорогих сигар, смешанный с едва уловимыми нотками его парфюма. Она знала, что он где-то здесь, в этой роскошной квартире, с панорамными окнами и видом на ночной город. Она прошла по просторной гостиной, отделанной темным деревом и кожей. В камине потрескивали дрова, отбрасывая теплые блики на стены. На полу, словно россыпь звезд, мерцали десятки свечей, создавая романтическую атмосферу. На низком столике стояла запотевшая бутылка шампанского Мондоро Асти, рядом – блюдо с экзотическими фруктами. Все было как в кино, как в ее самых смелых мечтах. В одной из комнат, у огромного панорамного окна, она увидела его. Ее «Мистера Бига». Он стоял спиной к ней, в черных брюках и черной рубашке. Держа руки в карманах, он любовался ночным городом. Широкие плечи, уверенная осанка – даже со спины он излучал силу и мужественность.
Лана сделала шаг навстречу, чувствуя, как волнение нарастает с каждой секундой. Она хотела броситься к нему, обнять его, но что-то остановило ее. Может быть, это была излишняя торжественность обстановки, может быть, страх разрушить магию момента. Она решила подойти к нему медленно, грациозно, как подобает героине романтического фильма. Именно в этот момент, когда в ее голове пронеслась мысль о голливудских фильмах, случился конфуз. Ее каблук зацепился за край ковра, и Лана, потеряв равновесие, начала падать. Падать медленно, нелепо, как в замедленной съемке. Она инстинктивно попыталась удержаться на ногах, выхватив рукой воздух, но это только усугубило ситуацию. Ее тело, словно неуклюжая птица, продолжило свое неминуемое движение к полу.
«Мистер Биг», услышав шум, резко обернулся. Увидев падающую Лану, он бросился к ней, пытаясь ее поймать. Но было уже поздно. Лана с глухим стуком приземлилась на ковер, запутавшись в собственных ногах и чуть не опрокинув столик с шампанским. Фрукты покатились по полу, добавляя комичности ситуации.
Лана лежала на ковре, чувствуя себя полной дурой. В голове пронеслась мысль: «Ну вот, голливудская сцена, блин!» Она зажмурилась, ожидая услышать, как он смеется. Но вместо смеха она почувствовала его теплые руки на своей талии.
Он осторожно поднял ее, помогая встать на ноги. Его взгляд был полон заботы и… легкого веселья. Он не смеялся, но в уголках его губ играла едва заметная улыбка.
- Ты в порядке? – спросил он, его голос был мягким и теплым.
- Да, вроде бы, – пробормотала Лана, чувствуя, как ее щеки заливает краска. - Просто… немного неуклюже получилось. Черт, я порвала платье, - воскликнула с сожалением она, глядя на подол, который висел как тряпка.
- Ничего страшного, это всего лишь платье, - широко улыбаясь, сказал он и наклонился, чтобы посмотреть, на сколько все было критично. – Он медленно провел рукой по ее ноге, аккуратно перешел на оголенную руку и плечо.
- Я хотел пригласить тебя на танец, но, к сожалению, у меня нет абонемента в травм пункт. – С сарказмом произнес он.
- Не переживайте, у меня он продлен до конца следующего года, поэтому я имею права падать, сколько угодно, - улыбаясь сказала она, глядя на разбросанные по полу фрукты, - похоже, что вместо романтика, у нас будет пикник.
- Я тоже не всегда блещу грацией. – Сказал он, - Например, когда я был в первом классе, я уронил вазу с цветами на учительницу, а до этого в детском саду, на раздаче нес тарелку с борщом и от него так невкусно пахло, что я не сдержался и уронил ее. Вот такой я тоже неуклюжий.
- Ну, еще расскажите, что часто не могли удержать погремушку, особенно, когда впервые вам ее в руки дали. - Лана засмеялась. Напряжение, сковывавшее ее, мгновенно рассеялось. Она взглянула на него, ее сердце забилось чаще. Он был так близко, так реален.
Мягкий свет камина отбрасывал теплые блики на стены, создавая интимную атмосферу. Он сидел рядом с Ланой, его пальцы медленно, словно по шелковой ткани, скользили по ее ноге. Его взгляд, пристальный и глубокий, не отрывался от ее глаз. В этом взгляде читалось восхищение, желание, и что-то еще, что-то первобытное, почти животное. В его голубых глазах пылал огонь – огонь желания, восхищения и чего-то еще, темного и пьянящего.
Лана чувствовала, как ее сердце замирает, а затем начинает бить с утроенной силой. Прикосновение его руки обжигало кожу, вызывая дрожь, которая пробегала по всему телу. Она знала, чего он хочет. И она хотела того же. Его пальцы достигли разорванного подола ее платья. Он на мгновение задержал на нем свою руку, словно колеблясь, а затем резким движением разорвал тонкую ткань до конца. Лана вздрогнула, но это была не дрожь страха, а дрожь предвкушения.
Его глаза потемнели. Он резко притянул ее к себе, и их губы слились в жадном, требовательном поцелуе. Лана обвила его шею руками, прижимаясь к нему всем телом. Она была его добычей, которую он так долго преследовал, и теперь он был готов насладиться своей победой. Он оторвался от ее губ, чтобы провести языком по ее шее, оставляя влажный след. Лана застонала, ее пальцы крепко сжали его руки. Она чувствовала его горячее дыхание на своей коже, его силу и доминирование. Его руки блуждали по ее телу, исследуя каждый изгиб, каждую линию. Он сорвал с нее остатки платья. Он встал на колени перед ней и медленно обвел взглядом ее тело в красивом нижнем белье. Его взгляд горел желанием. Лана закатила глаза и выгнулась, словно была игривой кошечкой, тающей от его прикосновений. Она чувствовала себя богиней, объектом его поклонения. Он наклонился над ней, жадно впиваясь в ее пухлые губы, обхватывая одной рукой ее за талию, немного приподнял и с силой вошел в нее. Она еле слышно застонала от наслаждения и полностью отдалась его владению. Лана была готова к подчинению и выполнению всех его даже самых смелых желаний. В комнате раздавались только их приглушенные стоны и тяжелое дыхание. Они отдавались страсти, забыв обо всем на свете.
Время остановилось. Существовали только они и их желания принадлежать друг другу. Они были единым целым, двумя половинками одного пламени. И в этом пламени они сгорали, наслаждаясь каждым мгновением.
***
Он полулежал, облокотившись на стену. Она, положив ему голову чуть ниже груди, нежно его гладила. Он потянулся за пачкой сигарет.
- Ты не против, если я закурю? – Нежно спросил он и поцеловал ее в макушку.
- Вы можете делать, все, что захотите, вы же это сами знаете, - протяжно, смакуя каждое слово, улыбаясь сказала она, и посмотрела на него.
Он наклонился и нежно коснулся ее губ. Она не могла поверить в то, что сейчас происходило между ними.
- Мне кажется, что я заболел, - сказал он, затягиваясь и медленно, выдыхая сигаретный дым.
- Вы плохо себя чувствуете? – Испуганно сказала она и вскочила, дотрагиваясь до его лба, чтобы тактильно измерить его температуру.
Тем временем он с закрытыми глазами что-то промурчал, как кот.
- Чувствую я себя гораздо лучше, чем всегда.
- Тогда почему же вы говорите, что заболели? – Удивилась она.
- Да, меня поразила одна необычная болезнь? И у нее есть имя. – Улыбаясь, сказал он и приоткрыл один глаз.
- Эбола? Ковид 19? – Поняв, о чем говорит ее возлюбленный, подхватила она.
- Нет, имя не совсем обычное, но не настолько иностранное, - ответил он и обнимая ее одной рукой, прижал к себе.
Она хотела, чтобы время с ним текло как можно медленнее. Хотела лежать вот так, прижавшись к нему, осторожно обнимать и, закинув на него одну ножку, нежно целовать, нашептывая, что он у нее самый лучший. Бояться ворочаться, если вдруг он уснет, прислушиваться к его дыханию, крепко сжимать его руку, переплетая пальцы. И прижиматься крепче, подсознательно желая стать единым целым и никогда больше не расставаться. Она хотела касаться его губ, чувствовать их вкус и тепло, ощущать волну мурашек, бегущих по своему телу. Она была безвозвратно в него влюблена и не могла ничего с этим поделать.
- Знаете, как я вас называю, когда рассказываю подружке? – Внезапно спросила она, нарушив тишину.
- Надеюсь, подружка не является твоей коллегой? – Не открывая глаз и не двигаясь, спросил он, только продолжая рукой играть с ее волосами.
- Нет, это Таня, мы с ней со школы дружим.
- Ясно. И как же? Козел?
- Нет, вы что! – возмутилась Лана, - Я бы никогда не посмела так о вас сказать. Местами вы бываете несправедливым ко мне, но это не значит, что я плохо к вам отношусь или же плохо отзываюсь.
- Ну, ладно, ладно, не сердись, - засмеялся он, нежно укладывая ее рядом с собой. – И как же ты меня называешь при беседе со своей подругой, с которой дружишь со школы, и которая не является твоей коллегой?
- Вот не надо сейчас ёрничать и обижать меня, как будто я сплетница какая, пошла всем в колледже рассказала обо всем. – Сменив тон, обиженно, как ребенок, сказала Лана, ложась рядом с ним и обнимая. - Так вот, - продолжила Лана, - я называю вас «Мистер Биг».
- Мистер Биг? – Удивился он. – Я не такой уж и биг, обычного роста.
- Да нет, это как в сериале «Секс в большом городе». Смотрели?
- Нет, конечно, - засмеялся он, - неужели я похож на человека, который смотрит женские сериалы?
- А я вот обожала этот сериал. Там главная героиня Кэрри Бредшоу, журналистка, влюбляется в мужчину ее мечты. И все сезоны они с ним то вместе, то расходятся. Так вот из-за того, что она мне очень нравилась, я пошла учиться на журфак, тоже думая, что стану журналисткой и у меня будет своя колонка в женском журнале и я буду писать о взаимоотношениях мужчины и женщины. И, конечно, я тоже мечтала, что в моей жизни появится «мужчина моей мечты».
- Почему ты не стала журналисткой? – Поинтересовался он.
- Не знаю, наверное, из-за того, что замуж вышла. Он бизнес свой начал, я ему помогала, поэтому о карьере журналистки даже и не думала.
- А сейчас не хотела бы пойти работать по специальности?
- Не знаю, наверное, нет, а может быть и да. Не могу ответить.
Они лежали и вели разговоры, даже не смотря друг на друга. Он лежал с закрытыми глазами, наслаждаясь моментом, а она крепко его обнимала и думала, что это все сон.
- Мне нужно вам кое в чем признаться, - испугавшись своего голоса, прошептала она.
- Наверное, хочешь признаться в том, что устала ко мне обращаться на «вы» и называть по имени отчеству, когда мы одни? – Переспросил он.
- А как мне вас, простите, тебя называть? – Прикусив губу, поинтересовалась она.
- По имени, как минимум. Ну или как сама считаешь, не думаю, что это правильно лежать в постели обнаженными и называть друг друга по имени отчеству. Мы же не в санатории под Можайском два пенсионера, приехали поправить свое здоровье и после магнитов нами обуяла страсть и вот мы лежим в номере, нужно вставать, потому что сейчас у нас по распорядку солевые ванны.
- Тогда можно я буду называть Игорёшей? – Робко произнесла Лана.
- Тебе можно все, ты же знаешь. – Ответил он и, прижимая к себе еще крепче, снова поцеловал в макушку.
Они лежали в постели, укутанные мягким пледом. За окном мерцали огни ночного города, создавая романтическую атмосферу. Лана, уютно устроившись на груди своего возлюбленного, играла с его пальцами. Ее сердце билось ровно и спокойно, она чувствовала себя защищенной и любимой в его объятиях.
- Так в чем ты хотела признаться? – Нарушил он тишину.
- Я хочу от тебя ребенка. – Тихо сказала она и замолчала, как будто боялась, что может быть недопонятой. – Девочку. Или мальчика. Мне неважно.
- Почему?
- Потому что пол ребенка не особо важен, главное, чтобы был здоровым.
- Нет, ты не поняла, почему ты хочешь от меня ребенка?
- Не знаю, я как в первый раз тебя увидела, сразу захотела.
- В первый раз – это, когда упала на меня в клубе или в какой конкретно «первый раз» ты имеешь ввиду? – Пытливо расспрашивал он.
- В первый раз в колледже. Как только я поняла, что ты это ты, сразу подумала, что хочу от тебя ребенка.
Он замер. Его рука, нежно гладившая ее волосы, остановилась. Лана почувствовала, как его тело напряглось. Он молчал, глаза его были закрыты. Лана испугалась. «Что я наделала?» – пронеслось у нее в голове. «Зачем я это сказала? Я все испортила».
Тишина затягивалась, становясь все более гнетущей. Лана боялась пошевелиться, боялась дышать. Ей казалось, что каждое ее движение, каждый вздох может разрушить эту хрупкую идиллию. Она с ужасом думала, что своими словами отпугнула его, оттолкнула от себя. Что он сейчас встанет и уйдет, оставив ее одну с ее неуместным признанием. Страх, как ледяная вода, разливался по ее венам. Она хотела взять свои слова обратно, стереть их из памяти, как будто их и не было. Но было поздно. Слова были сказаны, и теперь они висели в воздухе, тяжелые и неловкие.
Он продолжал молчать. Лана осторожно подняла голову и посмотрела на него. Его лицо было непроницаемым. Она не могла понять, о чем он думает, что чувствует. Эта неизвестность пугала ее еще больше. Каждая секунда тянулась, как вечность. Тишина давила на нее, заставляя сердце сжиматься от страха. Лана чувствовала, как слезы подступают к ее глазам. Она хотела закричать, выплеснуть наружу все свое волнение, но не могла. Она была парализована страхом.
Внезапно он пошевелился. Он аккуратно переложил ее на спину, нависнув над ней. Его глаза, наконец, открылись. Они были темными и непроницаемыми, как ночное небо. Он продолжал молчать, смотря ей прямо в глаза. Напряженная тишина, казалось, вибрировала в воздухе.
Лана затаилась. Она чувствовала его тяжелое дыхание на своем лице. Его близость, которая еще мгновение назад дарила ей чувство безопасности и покоя, теперь казалась ей угрожающей.
Наконец, он нарушил молчание. Его голос, хриплый и низкий, прозвучал неожиданно громко в тишине комнаты.
- Ты уверена? - спросил он, пристально глядя ей в глаза.
Этот вопрос, такой простой и одновременно такой сложный, повис в воздухе, оставляя Лану в ожидании и неизвестности.
- Да, - как будто извиняясь, произнесла она. – Девочку. Илларию.
- Ты даже имя придумала? – Удивленно спросил он.
- Угу, - нежно смотря в его глаза, кивнула она. – Я знаю, что ты мое-то имя из четырех букв с трудом запомнил, а тут целых семь букв.
- Впервые слышу такое имя, если честно. – Задумавшись, сказал он.
- Игорёш, ты только представь, она бы занималась бальными танцами и любила бы тебя больше всех на свете. Мы бы ждали тебя дома и радовались, когда бы ты возвращался с работы. Проводили вместе все праздники и выходные. Ходили бы на речку, в музей, да просто гуляли по парку. В новый год ты бы переодевался в Деда Мороза и дарил ей подарки за хорошее поведение, требуя в начале рассказать стишок. Катался бы с ней на ватрушке, крепко держа, чтобы она не упала. – Рассказывала Лана, сама представляя, как было бы здорово, если бы они жили семьей и у них была бы дочка.
***
Его мысли вихрем проносились в голове, смешиваясь в хаотичный поток чувств и эмоций. Никто и никогда не говорил ему о желании иметь от него ребенка. Эта фраза, такая простая и одновременно такая значимая, прозвучала для него как гром среди ясного неба. Он застыл, боясь пошевелиться, боясь разрушить хрупкую магию момента.
Пятый десяток разменял, а все еще один. Семья, дети – все это казалось ему чем-то далеким и недостижимым, как мираж в пустыне. Он привык к своей одинокой жизни, к своим холостяцким привычкам. И вот, совершенно неожиданно, девушка, с которой он знаком всего несколько месяцев, говорит ему о том, что хочет от него ребенка.
И не просто говорит, а рисует картины их совместного будущего. Она описывает их дочку – девочку с необычным именем, с его глазами и ее улыбкой. Рассказывает о семейных ужинах, о совместных поездках, о смехе, который будет наполнять их дом. Она рисует идиллию, о которой он всегда мечтал, но боялся даже думать.
Он всматривается в ее лицо, пытаясь понять, насколько серьезны ее слова. В ее глазах он видит искренность, нежность, и еще что-то, что он не может определить. Это что-то заставляет его сердце биться чаще.
Он сам бесконечно хотел ребенка. Хотел ощутить радость отцовства, хотел передать кому-то свой опыт, свою любовь. Но годы шли, а мечта так и оставалась мечтой. Он уже почти смирился с тем, что ему не суждено познать счастье семейной жизни. И вот, когда он уже перестал надеяться, судьба преподнесла ему этот неожиданный подарок. Ее слова эхом отзываются в его душе. Он вспоминает свои юношеские мечты о крепкой семье, о любящей жене и детях. Он понимает, что все это может стать реальностью. Что он может создать семью, о которой всегда мечтал. Но страх все еще сковывает его. Страх перед ответственностью, страх перед неизвестностью. Он боится, что не справится, что не сможет стать хорошим отцом. Боится разрушить эту хрупкую надежду, которая только-только зародилась в его сердце.
Он молчит, не зная, что сказать. Слова кажутся ему слишком банальными, слишком пустыми, чтобы выразить всю гамму чувств, бушующих внутри него. Он боится спугнуть ее своей реакцией, боится показаться слабым. Но ее слова, как теплый луч солнца, растапливают лед, сковавший его сердце. Он чувствует, как в нем просыпается нежность, желание защитить ее, оберегать.
Он внимательно слушает, как она рассказывает о том, что их может ждать. Слушает и не слышит, он любуется ею, ее детской непосредственностью и мечтательностью. Он поднимает руку и нежно проводит пальцами по ее щеке. Это прикосновение – без слов, без объяснений – говорит о многом. О его смущении, о его нежности, о его надежде. Он наклоняется к ней и целует ее в лоб. Этот поцелуй – не поцелуй страсти, а поцелуй заботы и любви. Он прижимает ее к себе, словно боясь отпустить.
В этом объятии, в этом молчании, они находят друг друга. Они делают первый шаг навстречу совместному будущему, полному надежд и мечтаний. Будущему, в котором их ждет счастье, семья и, возможно, дочка с необычным именем, Иллария.
ГЛАВА 12
Лана аккуратно поправила воротник на жилетке и посмотрела на свое отражение. Большие очки в тонкой оправе, джинсы-клеш, идеально облегающие бедра, белая блузка и черная вязанная жилетка – образ, одновременно строгий и соблазнительный. Высокие массивные каблуки добавляли ее фигуре еще большую аппетитность, подчеркивая изгибы и без того привлекательной фигуры. Улыбка невольно тронула ее губы. Внутри все еще разливался теплый, тягучий мед воспоминаний о прошлой ночи.
Ночь в его квартире на верхнем этаже небоскреба… Панорамные окна открывали вид на мерцающий город, рассыпанный у их ног мириадами огней. Она помнила, как лежала рядом с ним, укутанная в мягкое одеяло, и слушала его ровное дыхание. Его рука, теплая и сильная, покоилась на ее талии. В тот момент, словно под действием какого-то волшебства, она произнесла слова, которые сама от себя не ожидала: «Я хочу от тебя ребенка».
Тишина. Потом легкое движение, он повернулся к ней, и в свете ночных огней она увидела удивление в его глазах. А потом – нежность. Такая глубокая, обволакивающая, всепоглощающая нежность, которую она никогда прежде не испытывала. Он прижал ее к себе еще крепче, и в этом объятии растворились все ее страхи и сомнения.
Сейчас, перед работой, Лана снова и снова прокручивала в голове этот момент. Аккуратно собирала непослушные кудрявые волосы в небольшой хвостик на макушке, но выбивающиеся пряди все равно обрамляли ее лицо небрежным ореолом. «Иллария…», – прошептала она, всматриваясь в свое отражение. «Ты будешь похожа на него, на моего любимого, будешь такая же умная и проницательная, а от меня возьмешь энергичность и тягу к искусству. Мы будем тебя бесконечно сильно любить и баловать, потому что у тебя не могло бы быть лучше папы, чем он, мужчина моей мечты», - улыбаясь своему отражению, не переставала мечтать Лана.
Мысли, как бабочки, порхали в ее голове. Она представляла, как они будут жить вместе, в просторной квартире с большими окнами, и домашним теплом, и уютом. В доме, где всегда будет пахнуть только что приготовленной вкусной едой. Он будет уходить на работу, оставляя легкий поцелуй на ее лбу, а она будет заниматься домом и дочкой, и ждать его возвращения. А к его приходу, она будет одевать девочку в милое платьице, чтобы выглядеть самой красивой для своего самого главного мужчины на свете, который готов будет на все, только чтобы его дочка улыбалась и была счастливой. Вечерами они будут гулять по набережной, держась за руки, и рассказывать друг другу о прошедшем дне. Иллария будет бегать рядом, залезать на качели и болтая ножками, указывать на то, чтобы ее покатали, а потом проситься на плечи к папе и весело хохотать, когда он будет изображать большого монстра, который хочет ее укусить и съесть. Малышка будет прятаться за маму и просить помощи, а Лана будет кричать ему «Не отдам тебе моего ангелочка, забирай лучше меня», а он будет обнимать ее крепко и рычать «Тогда мне придется тебя съесть!»
«И все же интересно, на кого она будет похожа?», – думала Лана, подводя губы яркой помадой. – « Наверное, у нее будут его глаза… такие голубые, как небо. А волосы – мои каштановые с золотым отливом».
Она закинула на плечо сумку и вышла из квартиры. На улице светило солнце, и легкий ветерок играл с ее волосами. Мир казался прекрасным, полным света и надежды. Даже утренняя толчея в метро не раздражала ее. «Он сейчас, наверное, тоже едет на работу…», – думала Лана. – «Интересно, он думает обо мне?»
Она улыбнулась своим мыслям и представила, как он, сидя в своем кабинете, смотрит на нее через камеру в кабинете и вспоминает прошлую ночь. Эта мысль согревала ее, как глоток горячего кофе в холодный день.
Первая пара прошла как в тумане. Лана автоматически выполняла свои обязанности, но мысли ее были далеко. Она все время ловила себя на том, что ждет его звонка. «Неужели он не позвонит и ничего не напишет», – напоминала она себе. – «Сейчас позвонит… вот-вот…».
И действительно, как только прозвенел звонок, ее телефон завибрировал. «Он!», – с радостью подумала Лана и, извинившись перед студентами, выбежала из аудитории.
- Привет, - прошептал он в трубку. – Как ты?
- Хорошо, – ответила Лана, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно. – У меня сейчас перерыв. Ты звонишь, как и обещал.
- Я никогда не нарушаю своих обещаний, – сказал он с легкой улыбкой в голосе. – Я хотел услышать твой голос.
- И я твой, – призналась Лана.
- Встретимся вечером? – спросил он.
- Конечно, – ответила Лана. – Я очень жду нашей встречи.
В этот момент к ней подбежала Регина и, дернув ее за руку, сказала:
- Нет, ты представь, он ко мне на занятие заявился. Прямо посреди пары!
- Я так понимаю, что тебя ждет серьезный разговор, - засмеявшись, сказал он, - иди, сейчас тебе много интересного расскажут.
- Целую, до вечера, - нежно прошептала она и положила трубку. – Что случилось, Риг? – Удивленно спросила Лана.
Регина неумолимо тащила ее в столовую, потому что это было единственное место, где не было камер и очень шумно, можно было говорить, о чем угодно и с любой громкостью, не боясь быть услышанной.
- Так вот! – Начала Регина и тут же остановилась, - Подожди, стоит, посмотрите на него, павлин павлином, грудь колесом, ничего дальше своего носа не видит, - с отвращением в голосе сказала Регина, кивая головой на заместителя директора.
Лана обернулась и увидела, что он стоит в толпе студентов и смотрит, кто как себя ведет, наблюдает за дисциплиной и совершенно не обращает на нее внимания. Она не стала заострять на нем взгляд также, тем более, что голубая рубашка совершенно не подходила к серому костюму с приталенным пиджаком.
- Ты чего такая счастливая? – Удивилась Регина и пристально посмотрела на коллегу. – Влюбилась что ли?
- Можно сказать и так, - хихикнула она и взяла с подноса раздачи салат.
- Рассказывай! – С нетерпением, попросила коллега.
- Да нечего еще рассказывать, еще все только начинается, бабочки в животе порхают, - явно не желая продолжать разговор, произнесла Лана, наливая себе чай в пластиковый стаканчик и кидая туда дольку лимона. – Ты лучше рассказывай, что там у тебя произошло?
- Да что произошло? Ничего! – Раздосадовано ответила Регина и отправила вилку с картошкой в рот. – Приперся ко мне на пару. Представь, посреди пары. Открывается дверь, вплывает барин, куда деваться. Ну, дети встали, а он подошел и устроил фронтальный опрос. А его же все бояться. Кого ни спросит, они все бу-му, двух слов связать не могут. И тут он как давай мне «Вас нужно уволить! Вы не работаете! Вы неизвестно, чем здесь занимаетесь, они ничего не знают!» Развернулся и пошел. – Регина последнюю фразу произнесла уже еле слышно, понимая, что сейчас расплачется.
- Не переживай, это он не специально, - понимающе произнесла Лана.
- Да ты вечно его защищаешь! – Закричала Регина, и отдернула резко руку. – Неужели ты не видишь, какой он на самом деле?
Лана прикусила губу и молча смотрела на коллегу. Ей было ее жалко. Она около 30 лет отработала в этом колледже, а теперь ей говорят, что ее уволить нужно за профнепригодность. Такое приятно никому не будет. Она не понимала, почему он так жестко себя ведет на работе и почему он решил выбрать именно такой стиль управления. Лана видела вдалеке, как он уходит из столовой медленно поднимаясь по лестнице. Она смотрела ему вслед, понимая, что беспощадно влюблена в человека, которого она на самом деле совершенно не знала.
- Теперь я понимаю, почему он до сих пор один, - обиженно продолжала Регина, - потому что не нашлась такая дура, которая бы его полюбила.
Эти слова словно кипятком ошпарили Лану. Хоть она и не собиралась никому рассказывать про их отношения, про свою любовь к нему, но слушать каждый раз негативные слова в его адрес, ей было бесконечно неприятно. И ее возражения или желание как-то обелить его воспринимались со стороны как глупость и неразборчивость в людях. «А может быть, то, какой он со мной на самом деле маска и он играет роль?», пронеслось у нее в голове, «Может истинный он – это тот человек, которого мы видим здесь, на работе? Нет, не может он так искусно притворяться и лгать!» пытаясь разогнать серые мысли, уговаривала себя она, «Не может он так со мной поступить. Он просто не имеет морального права так обманывать меня. Тот, какой он со мной, это истинное его лицо. А работа – это всего лишь работа. Это не место, где нужно заводить дружеские отношения и лицемерить. Он правильно делает. Работа не место для дружбы. Он прав. Он во всем всегда прав». Размышляла Лана, запивая съеденную еду уже холодным чаем. «Даже если он будет неправ, я никогда этого не признаю вслух. Да, дорогой, я та, кто будет прятаться за твою спину и молча подавать патроны», ухмыльнувшись подумала Лана, собирая пустые контейнеры от еды.
***
Лана только-только поднялась из-за стола, собираясь отнести поднос с недоеденным обедом, когда мир вокруг нее взорвался оглушительным грохотом. Ударная волна швырнула ее, словно тряпичную куклу, через всю столовую. Она больно ударилась о стену, перед глазами вспыхнули белые пятна, а затем на нее обрушился шквал из столов, стульев и осколков посуды. Мир погрузился в хаос. Она на мгновение отключилась, но, когда пришла в себя, по-прежнему не понимала, что произошло. Она была дезориентирована и на какое-то время парализована ужасом.
В ушах стоял оглушительный звон, смешанный с криками, стонами и неразборчивым гулом. Воздух был густым от известковой пыли, которая забивала ноздри и горло, вызывая приступы кашля. Лана лежала под завалом, оглушенная, с трудом понимая, где она находится и что случилось. Тело пронзила острая боль, мир вокруг казался нереальным, как в кошмарном сне.
Первое, что она увидела, попытавшись приподняться, – это безжизненное тело Регины, лежащей рядом. Ее черные волосы, обычно аккуратно уложенные, разметались по полу, смешавшись с пылью и осколками стекла. Лицо Регины было спокойным, почти безмятежным, словно она просто уснула и теперь ее уже не беспокоили ничьи слова. Она нашла свое упокоение. Но Лана знала, что это не сон. Она видела торчащие из-под одежды металлические осколки, которые, словно зловещие иглы, пронзили тело ее коллеги. Регина была к эпицентру взрыва ближе, чем Лана, и своим телом приняла на себя основной удар, защитив ее. Если бы не Регина, Лана бы сейчас не лежала здесь, пытаясь выбраться из-под обломков. Эта мысль, острая, как бритва, пронзила ее сознание. Она потянулась к коллеге рукой, выбираясь из-под груды столов, которые чудом ее не придавили.
- Рига, - тихо прошептала она, - Рига, ты слышишь меня? Помогите! – Безжизненно взмолилась Лана, понимая, что ее коллеге уже ничего не поможет.
Боль в руке становилась все нестерпимее. Лана попыталась пошевелить пальцами, но рука безвольно повисла, словно плеть. Паника начинала подступать к горлу. «Надо выбираться,» – твердила она себе, борясь с накатывающей волной ужаса.
В узком пространстве, где она находилась, Лана легла на спину, понимая, что любое движение может привести к еще большему обвалу и тогда она останется здесь, навсегда погребенной. Аккуратно придерживая рукой, нависший над ней стул, она оттолкнула ногой большую балку и на спине медленно, помогая себе руками и ногами стала выползать. Осколки разбитой посуды, разбросанные по полу, больно резали открытые участки тела. С огромным трудом, превозмогая боль, Лана смогла выбраться и прийти в ужас от увиденного. Вокруг царил хаос. Студенты, в шоке и панике, метались по столовой, ища выход, крича, зовя на помощь. Их лица были искажены ужасом, одежда покрыта пылью. Кто-то рыдал, кто-то пытался помочь другим, кто-то просто стоял, оцепенев от страха. Картина была поистине апокалиптическая. Лана, шатаясь и держась за голову, встала на ноги. Она поплелась к студентам.
- Дети, как вы? Все в порядке? – спросила она дрожащим голосом, изо всех сил придавая ему твердость и уверенность.
- Не знаю, кажется да. – Ответил кто-то из студентов. – На сколько это возможно. – Он растерянно смотрел на все, что его окружало. – А вы?
- Рука, - Лана посмотрела на свою повисшую конечность. – Кажется перелом или вывих, я не знаю.
Лана обвела помещение глазами. Столовая, ещё недавно наполненная гулом голосов и звяканьем посуды, превратилась в жуткое подобие картины апокалипсиса. Взрыв, словно разъярённый зверь, разорвал пространство, исказив привычные формы и наполнив воздух едким запахом гари, пыли и чего-то металлического. Пол, прежде блестевший чистотой, теперь был усеян осколками стекла, крошками бетона, перевёрнутыми столами и стульями. Остатки обеда – разбросанные тарелки с недоеденным супом, куски хлеба, раздавленные фрукты – создавали гротескный натюрморт посреди этого хаоса. С потолка свисали обрывки проводов, куски штукатурки и изоляции, словно зловещие лианы в джунглях разрушения. Стены, некогда окрашенные в жизнерадостный персиковый цвет, теперь были покрыты чёрными полосами копоти, испещрены трещинами и зияющими дырами. На них, словно жуткие граффити, застыли брызги крови и остатки человеческой плоти. Окон в столовой не было, только лишь стеклянный высокий потолок, который от взрыва местами выбило, и сквозь образовавшиеся проёмы проникал серый дневной свет, бессильный разогнать мрак, царящий внутри. Воздух был густым и тяжёлым, наполненным пылью, которая оседала на всё вокруг серовато-белым налётом. Дышать было трудно, каждый вдох обжигал лёгкие, вызывая приступы кашля.
Посреди этого кошмара, словно статуя, застыла Лана. Она стояла, осторожно поддерживая повисшую плетью левую руку. Боль, пульсирующая в разбитой конечности, отдавалась тупыми толчками в висках. Но физическая боль меркла перед тем ужасом, который охватил её всю, проник в самые глубины души. Её взгляд безучастно скользил по картине разрушения. Перевёрнутые столы, словно погибшие животные. Разбитая посуда, сверкающая острыми краями, казалась осколками разбитой надежды. А посреди всего этого – тела.
Безжизненные тела лежали в неестественных позах, словно марионетки, у которых оборвались нити. Кто-то лежал лицом вниз, кто-то – на спине, с открытыми, невидящими глазами. Их лица были искажены гримасами ужаса и боли. Кровь, тёмными ручьями, растекалась по полу, смешиваясь с остатками еды и создавая жуткую, липкую массу.
Лана увидела знакомое лицо студентки из группы, где она не работала. Девушка лежала неподалёку, прижавшись к перевёрнутому столу. Её глаза были широко раскрыты, словно она до последнего мгновения не могла поверить в происходящее. Рядом с ней лежал открытый учебник, страницы которого были забрызганы кровью.
Чуть дальше Лана увидела тело преподавателя физики. Он лежал на спине, его руки были раскинуты в стороны, словно он пытался обнять небо. На его лице застыло выражение недоумения, словно он не понимал, что с ним произошло.
Каждый шаг, каждое движение давалось Лане с трудом. Ноги были ватными, голова кружилась. Она чувствовала себя так, словно сама стала частью этого кошмара, призраком, блуждающим среди руин. Взгляд Ланы упал на большие настенные часы, которые чудом уцелели при взрыве. Стрелки застыли на цифре 13:47. Это время навсегда врежется в её память, как время, когда мир вокруг нее рухнул. Она сделала ещё несколько шагов, стараясь не наступать на осколки и тела. Её тошнило от запаха крови и гари. Она хотела кричать, но горло было сжато спазмом. Она хотела бежать, но ноги не слушались.
В этом хаосе, среди смерти и разрушения, Лана вдруг почувствовала острую, пронзительную жажду жизни. Она хотела жить. Хотела видеть солнце, чувствовать тепло любимых рук, слышать смех своей будущей дочки. Эта мысль, словно луч света в темноте, дала ей силы продолжать двигаться. Она должна выжить. Должна выбраться из этого ада. Ради себя. Ради будущего, которое ещё может быть.
Она с трудом перешагнула через перевёрнутый стол и пошла дальше, в сторону выхода, который казался таким далёким и недостижимым. Каждый шаг давался ей с невероятным трудом, но она упрямо шла вперёд, ведомая инстинктом самосохранения и надеждой на спасение. Она искала выход из столовой, превратившейся в братскую могилу. Она внезапно услышала глухой стон, тихо доносящийся из-под завала.
- Там кто-то есть! – Закричала Лана, указывая на большую тумбу, под которой была завалена часть буфета. Она с трудом подошла ближе. – Нужно разобрать завал. Там кто-то есть! – Крикнула она, хватая часть кирпича и с грохотом отбрасывая в сторону. – Помогите! Быстрее! Там кто-то живой!
Вместе с несколькими студентами, превозмогая боль и шок, Лана начала разбирать завал. Кирпичи, доски, осколки мебели – все это приходилось передвигать, с огромным трудом освобождая пространство. Они работали вместе, сообща, прося, чтобы этот кто-то подал знак.
- Тихо! – Резко прошептала Лана и рукой подала сигнал, чтобы все замолчали. Она закрыла глаза, пытаясь сконцентрироваться на малейшем звуке или шорохе. – Быстрее, я слышу хриплое дыхание. Где-то здесь! – Лана не видящим взглядом, с остервенением раскидывала доски, понимая, что кому-то нужна помощь. – Быстрее! Быстрее! – Кричала Лана, в кровь раздирая пальцы правой руки.
Студенты работали молча, сосредоточенно, их лица были бледны и напряжены. Они понимали, что каждая секунда может быть на счету. Наконец, они увидели ее. Грузная женщина лет шестидесяти, буфетчица тетя Люба, лежала под обломками тумбы. Ее глаза были закрыты, лицо бледное.
- Тетя Люба! – крикнула Лана, незнакомым для себя голосом. Она пыталась дотянуться до нее, дотронуться, помочь выбраться. Но было слишком поздно. Когда они наконец освободили ее из-под завала, тетя Люба уже не дышала.
Лана опустилась на колени рядом с телом буфетчицы, чувствуя, как слезы бегут по ее щекам. Она не знала эту женщину близко, но ее смерть стала еще одним ударом, который обрушился на нее в этот страшный день. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь тихими рыданиями студентов. Смерть тети Любы стала горьким напоминанием о том, насколько хрупкой может быть жизнь, и как важно ценить каждый ее момент. Лана посмотрела на студентов, на их испуганные лица, и поняла, что она должна быть сильной, должна помочь им справиться с этим кошмаром.
- Нам нужно выбираться отсюда. Сейчас приедут спасатели и скорая. – Твердо сказала она, поднимаясь на ноги и превозмогая дикую боль в руке.
Их было всего восемь. Восемь чудом выживших студентов из переполненной в обеденное время столовой. Они испытывали страх и ужас и именно в этот момент им нужно было держаться вместе, чтобы спастись. Лана это понимала и, чтобы как-то их поддержать, отвела правую руку в сторону, подавая знак, что готова их всех обнять и сделать все от нее зависящее, чтобы спасти. Парни и девушки подошли к ней, сдерживая слезы и внутреннюю дрожь. Они обняли преподавателя, которого практически не знали, но готовы были слушать ради собственного спасения.
ГЛАВА 13
Мистер Биг стоял у большого окна студенческой столовой с чашкой остывшего кофе в руке, наблюдая за суетой студентов. Обеденный перерыв был в самом разгаре: какофония голосов, скрежет стульев и звон столовых приборов создавали привычный шумный фон. Он обвел взглядом зал, мысленно отмечая поведение каждого студента. Группа у дальнего стола, склонившись друг к другу, оживленно обсуждала что-то, вероятно, планы на выходные. Влюбленная парочка, не обращая внимания на окружающих, шепталась о чем-то своем. Еще один студент, уткнувшись в тетрадь, что-то яростно записывал, скорее всего, готовясь к предстоящему экзамену. Мистер Биг, как всегда строгий и внимательный, следил за порядком, чтобы атмосфера в столовой соответствовала нормам приличия, принятым в колледже.
Его взгляд задержался на Лане, когда она вошла в столовую. Она двигалась с непринужденной грацией, ее кудрявые волосы были собраны в свободный хвост, несколько непослушных прядей обрамляли лицо. Сегодня на ней были джинсы-клеш, подчеркивающие ее фигуру, белоснежная блузка и черная вязаная жилетка. Большие стильные очки придавали ей интеллектуальный шик. Он должен был признать, что она выглядела невероятно привлекательно. Тепло разлилось по его груди, приятное волнение, которое он тут же подавил. Он нарочито сохранял нейтральное выражение лица, не желая выдавать внезапный прилив нежности. Не подобает заместителю директора колледжа витать в облаках, глядя на преподавателя, какой бы очаровательной она ни была.
Воспоминание об их совместной ночи всплыло с поразительной ясностью. Роскошный пентхаус, захватывающий дух вид на ночной город, близость, которую они разделили… А затем ее слова, прошептанные мягко, почти касаясь его кожи: «Я хочу от тебя ребенка».
Послевкусие этого заявления все еще отдавалось внутри него. Сначала его охватило удивление, затем – сложный коктейль эмоций: тревога, волнение, легкое недоверие. Он провел несколько часов, обдумывая ее слова, позволяя им проникнуть глубоко в сознание, исследуя открывающиеся перед ним перспективы. Он прокручивал эту сцену в голове бесчисленное количество раз, постоянно замечая новый нюанс, другую интонацию в ее голосе. Он обнаружил, что все больше склоняется к этой идее, очарованный образом жизни, разделенной с Ланой и их ребенком.
Он представлял себе маленькую девочку, миниатюрную копию Ланы, с ее темными кудрявыми волосами и яркими, умными глазами. Он представлял, как держит ее на руках, учит кататься на велосипеде, читает сказки на ночь. Он будет баловать их обеих, своих девочек. Он будет называть их своими сокровищами, осыпая любовью и вниманием. Он представлял себе семейные ужины, смех, эхом разлетающийся по дому, тихую интимную обстановку перед сном. Он видел себя стареющим рядом с Ланой, их дочь – постоянный источник радости и связи.
Погруженный в эти грезы, Игорь шел по коридору колледжа к своему кабинету. Образ Ланы, ее лучезарная улыбка, тонкий аромат ее духов не покидали его мысли. Он дошел до своего кабинета – просторной комнаты с видом на аккуратно в ряд высаженные туи. Дневное солнце светило через большие окна, отбрасывая длинные тени на полированный пол.
Он сел за стол, все еще ощущая тепло своих мечтаний. Потянулся за стопкой бумаг, готовясь погрузиться в работу.
- Игорь Николаевич, - произнесла высокая женщина в строгом костюме и маленьких очках на носу, - директор уехал в Департамент, попросил вас разобраться с контрактами строительной компании.
- Да, оставьте, - деловито сказал он, отодвигая стопку документов, которая была под его руками, - он мне говорил о них, но ничего конкретного. Вы обладаете информацией?
Он пристально посмотрел на женщину невидящим взглядом, пытаясь отогнать в памяти образ Ланы, лежащей на его груди и мягко нашептывающей о семейном тепле и уюте.
- Я тоже не совсем в курсе дела, но, как я поняла из его разговора, что оплата труда слишком завышена и подобное может вызвать определенные для нас трудности, - начала женщина, указывая рукой на бумаги, как на живых людей.
Он смотрел в верхний угол комнаты, размышляя об услышанном. Мистер Биг опустил глаза на документы. Они быстро бегали по черным строчкам, пытаясь отыскать что-то важное среди сухих слов. Он держал в руках ручку, периодически прислоняя ее к виску. Он всегда так делал, когда собирал свое внимание и концентрировался на том, что ему было абсолютно неинтересно. – Да, - сказал он таким тоном, как будто пытался выпроводить женщину из своего кабинета, - спасибо. Я ознакомлюсь в ближайшие часы и дам ответ директору.
- Он сегодня уже, наверное, не приедет, - выходя, сказала женщина, - вы снова за главного.
Коллега вышла, оставив за собой открытой дверь. Он про себя возмутился, но ничего не сказал. Биг отложил документы и включил погасший монитор, чтобы проверить почту. Перед ним всплыло окно с непрочитанными сообщениями, а в голове была она, ее улыбка, ее нежный, мягкий голос. «Я так долго тебя ждал!» пронеслось в его мыслях, «И наконец нашел!»
***
Оглушительный рев разорвал воздух, сила взрыва была настолько мощной, что окна задрожали в рамах. Здание сотряслось, пол под ним завибрировал с ужасающей интенсивностью. Волна жара обдала его, за ней последовал едкий запах дыма и горящих обломков. Звук разбивающегося стекла эхом разнесся по коридорам, смешиваясь с криками испуганных студентов.
Мистер Биг инстинктивно нырнул под стол, сердце бешено колотилось в груди. Недоумение боролось с первобытным страхом, который охватил его. Что происходит? Землетрясение? Бомба? Вопросы проносились в его голове, оставаясь без ответа, теряясь в хаотичной симфонии разрушения.
Первоначальный шок сменился выбросом адреналина. Он должен был выбраться. Он должен был увидеть, что случилось. Он выкарабкался из-под стола, в ушах все еще звенело от взрыва. Коридор за пределами его кабинета был заполнен дымом, воздух был густым и удушливым. Он слышал панические крики студентов и сотрудников, их голоса были полны ужаса и замешательства.
- На лестницу! Быстрее! – кричал он, толкая бежавших ему на встречу коллег. – Сохраняйте спокойствие! – Закашливаясь, просил он. Он закрыл нос и рот рукавом пиджака, но едкий дым продолжал разъедать глаза. – Сюда! Быстрее! – Кричал он, указывая на выход.
Когда в коридоре уже никого не было, он присоединился к толпе людей, выбегающих из здания, их лица были бледными и напряженными, глаза широко раскрыты от страха.
Он вышел на яркий солнечный свет, моргая от внезапного света. Перед ним открылась картина полного разрушения. Дым валил из выбитых окон крыши столовой, языки пламени лизали разбитые рамы. Обломки усеивали землю, хаотичная смесь искореженного металла, осколков стекла и щепок. Студенты и сотрудники жались друг к другу на лужайке, их лица были покрыты копотью и слезами.
Взгляд Игоря лихорадочно шарил по толпе, сердце сжималось от внезапного, ужасающего предчувствия. Где Лана? Он должен был найти ее. Он должен был убедиться, что она в безопасности. Он пробирался сквозь толпу, выкрикивая ее имя, его голос был хриплым от волнения. «Лана! Лана!» Он всматривался в лица, каждое из которых было размытым пятном страха и замешательства. Он должен был найти ее. Он должен был…
Образ ее, стоящей в столовой, такой яркой и полной жизни, промелькнул у него перед глазами. Воспоминание о ее словах: «Я хочу от тебя ребенка», отозвалось эхом в его ушах. Он должен был найти ее. Он должен был сказать ей… он должен был сказать ей…
Но что? Мысль осталась незаконченной, потерянной в нарастающей волне паники и подавляющей реальности разрушений, окружавших его. Он продолжал искать, сердце его было отягощено страхом, которому он не мог дать имя, страхом, который грыз его, угрожая поглотить целиком.
- Лана! Лана! – Вслух произносил он в толпе, расталкивая людей. – Вы не видели Васильеву? – спрашивал он у всех. – Лана! – продолжал он, пробираясь вглубь толпы. - Лана! Лана! – кричал он, как обезумевший. – Кто-нибудь видел ее? Лана!
Едкий дым обжег горло, фантомной болью отзываясь в памяти о пожаре, поглотившем его прошлое. Игорь проталкивался сквозь толпу эвакуированных студентов, их лица расплывались в водовороте страха и растерянности. Но он искал другое лицо. Лану. Ее темно-янтарные глаза, единственные маяки света в этом хаосе. «Лана!» – хрипло выкрикнул он, голос срывался, охрипший от отчаяния. «Лана!»
Имя вернулось к нему эхом, искаженным воем сирен и нарастающей паникой толпы. Но Ланы не было. Сердце бешено колотилось в груди, отбивая тревожный ритм на фоне поднимающейся волны ужаса. Он не просто искал, он охотился, движимый первобытным инстинктом защитить, найти, спасти. Лица вокруг него плыли, гримасы ужаса превращались в гротескные карикатуры смеха, хохоча над его отчаянием. Точно, как в ту ночь…
Языки пламени лизали деревянные балки его родного дома, рев огня оглушал. Густой черный дым заполнял воздух, душил, слепил. Он спотыкался, пробираясь сквозь пламя, зовя Ирину, но его голос тонул в треске огня. «Ира! Ира!» Где она? Он должен найти ее. Он должен вытащить ее отсюда.
Игорь яростно тряхнул головой, пытаясь отогнать воспоминание, зацепиться за настоящее. Но прошлое было неумолимой волной, затягивающей его на дно. Это не его горящий дом. Это колледж Ланы. Но страх, эта первобытная, выворачивающая душу паника, была идентична. Он терял контроль, тщательно возведенные стены вокруг его эмоций рушились под натиском ужаса. «Лана!» – снова закричал он, еще громче, звук вырвался из самой груди. Он толкнул группу студентов, сбившихся в кучу, игнорируя их испуганные крики и протесты. Он должен найти ее. Сейчас же.
Он снова оглядел лица, взгляд метался, отчаянный. Мелькнула темная прядь волос, отблеск золотого, и сердце екнуло. Но это была лишь игра света, жестокий фантом, созданный его отчаянием. Девушка повернулась, и он увидел широко раскрытые голубые глаза, полные страха, а не тот ясный, блеск темного янтаря, который он так жаждал увидеть.
Дым обжигал легкие, жгучая боль. Он закашлялся, задыхаясь, слезы текли по щекам. Он полз по обломкам, жар был невыносим. «Ирина!» – прохрипел он, голос едва слышен. Он протянул руку, и его пальцы сомкнулись на чем-то мягком. Он отдернул руку, сердце замерло. Это был любимый шарф Ирины, обугленный и почерневший.
Воспоминание ударило под дых, перехватывая дыхание. Он пошатнулся, прикрыв рот рукой, пытаясь подавить рыдание. Он не мог дышать. Воздух был густой, тяжелый, но не от дыма на этот раз, а от тяжести его страха. Он увидел группу преподавателей, пытающихся успокоить истеричных студентов, их голоса были мягкими, ободряющими. Но для Игоря их слова были бессмысленны, далеким эхом в мире, поглощенном его паникой. Он был один в своем ужасе, одинокий волк, воющий в пустыне своего страха.
Он налетел на охранника, чуть не сбив его с ног.
- Вы видели Васильеву? – прохрипел он, хватая за рукав испуганного мужчину. – Кудрявые темные волосы, карие глаза.
- Я… я не знаю. Я только неделю здесь работаю, никого не знаю… - пробормотал, испуганный силой его хватки, охранник.
Игорь разжал руку, волна отвращения к себе захлестнула его. Он терял рассудок. Он должен сосредоточиться. Он должен думать. И тут вспыхнула искра воспоминания. Столовая. Он видел Лану там, прямо перед… Он видел, как она сидела за столом, смеясь с преподавателем, к которой он заходил сегодня утром. Она непринужденно болтала, не подозревая о надвигающейся беде.
Он резко обернулся, взгляд застыл на здании столовой. Стеклянной крыши почти не было, ее снесло взрывом. Зияющая дыра смотрела на него, черная пасть на фоне задымленного неба.
- Лана, - прошептал он. Ее образ такой легкий и светлый снова всплыл в ее памяти. Она улыбалась и звала его к себе. Осознание обрушилось на него как удар. - Она была там. В столовой. Когда произошел взрыв… - вслух произнес он и решительно направился к колледжу.
Он не думал. Он бежал. Он мчался к зданию, ноги работали как поршни, легкие горели. Он слышал крики позади себя, мужские голоса, настойчивые, предупреждающие.
- Стой! – послышалось у него за спиной, - Там опасно! Крыша!
- Вернись! – Кричал мужчина. – Она сейчас рухнет!
Он не обращал на них внимания. Он прорвался сквозь группу преподавателей, пытавшихся его удержать. Они хватали его за руки, за одежду, пытаясь оттащить назад. Но он был движим силой, превосходящей их общую мощь – первобытное желание спасти женщину, которую он по-настоящему любил.
Он вырвался, отбросив их руки. Один мужчина продолжал удерживать его. Игорь обернулся, и встретил лицо, искаженное тревогой. Резко в глазах потемнело, а разум был сосредоточен только на Лане, он, не ожидая от себя, ударил его, кулак с отвратительной силой врезался в челюсть мужчины. Тот отшатнулся, ошеломленный.
Он не остановился. Он ворвался в горящее здание, едкий дым обрушился на него волной. Он душил, слепил. Но ему было все равно. Он должен найти Лану. Он должен спасти ее. Даже если это значит снова столкнуться с адом. Даже если это значит потерять себя в этом процессе.
Он снова был в своем горящем доме, искал Ирину, искал Лану, искал хоть какой-то проблеск надежды в сердце ада. Прошлое и настоящее слились, два кошмара сплелись воедино, связанные неразрывными цепями страха и потери. Он звал Лану, его голос был хриплым, отчаянная молитва терялась в реве пламени. Он спотыкался, пробираясь сквозь обломки, жар усиливался, дым становился гуще. Он чувствовал, как стонет здание вокруг него, постоянная угроза обрушения. Но он продолжал двигаться вперед, ведомый единственной, непоколебимой мыслью: Лана. Он должен найти ее. Он найдет ее. Он не потеряет ее. Он не может.
***
Дым. Густой, едкий, он заполнял собой всё пространство, превращая коридоры колледжа в лабиринт призрачных теней. Биг кашлял, задыхаясь, прикрывая рот рукавом. Адреналин гнал его вперед, сквозь удушливую пелену, к своему кабинету. Там, за мониторами системы безопасности, был шанс, пусть и призрачный, увидеть ее. Увидеть Лану.
Голос из динамиков, механический и бездушный, повторял одно и то же: «В здании пожар! Немедленно покиньте помещение через ближайший выход!» Это предупреждение, звучащее как реквием по обреченному миру, отдавалось в голове Бига зловещим эхом, напоминая кадры из фильмов-катастроф. Он бежал, не думая о том, что взрыв мог повредить камеры, уничтожив его последнюю надежду. Он цеплялся за нее, как утопающий за соломинку.
Наконец, он добрался до своего кабинета. Дверь распахнулась, впустив внутрь еще больше дыма. Игорь бросился к мониторам, пальцы дрожали, лихорадочно включая систему. Экран ожил, мерцая изображениями из разных частей колледжа. Часть камер не работала, показывая лишь рябь помех. Его сердце сжалось в ледяной комок. Он щелкал мышкой, переключая камеры, взгляд метался по экранам, выхватывая опустевшие классы. Каждое нажатие на иконку камеры отдавалось в его груди ударом молота. Где она? Где Лана?
Пустые коридоры. Задымленные аудитории. Нигде ее не было. Паника, которую он сдерживал с таким трудом, начала захлестывать его, грозя поглотить с головой. Он судорожно сжимал и разжимал кулаки, чувствуя, как по вискам стучит пульс. И тут его осенило. Столовая. В столовой не было камер. Единственное место во всем колледже, слепая зона в системе безопасности. Ужас накрыл его тяжелым покрывалом и на мгновение парализовал. «Я хочу от тебя ребенка», послышался шепот в его ушах.
- Лана! - закричал он неистовым голосом.
Игорь уже развернулся, чтобы бежать к столовой, когда краем глаза заметил движение на одном из мониторов. Коридор первого этажа, ведущий от главного входа. Фигура, одетая во все темное, двигалась быстрым, уверенным шагом. В руках – два автомата. Он инстинктивно увеличил изображение. Длинный ствол оружия, темный силуэт… Фигура направлялась прямо к… столовой.
- Стрелок, – молнией пронеслось в голове.
Он выскочил из кабинета, ноги сами несли его по коридору. Он влетел на лестницу, соединяющую новый и старый корпуса колледжа, где располагалась столовая. Сердце колотилось в груди, заглушая все остальные звуки. Он бежал, ослепленный ужасом, что может опоздать.
Перед глазами вспыхнул образ стрелка, затем – ослепительная вспышка, гораздо ярче, чем предыдущий взрыв. Ударная волна выбросила его из окна лестничного пролета. Он летел, словно в замедленной съемке, вместе с мелкими осколками стекла, ощущая, как тело пронзает резкая боль, как режет лицо и тут же щиплет от выступившей крови.
Мир погрузился в глухую тишину. Перед глазами, как последний кадр уходящей жизни, появился образ Ланы. Она улыбалась, окутанная ярким светом, и ее рука тянулась к нему, словно приглашая в вечную игру. Игру, в которую он теперь никогда не сможет сыграть.
В голове пронеслись обрывки воспоминаний: первая встреча с Ланой, ее неловкое падение, ее лучистая улыбка, глубина ее карих глаз, нежность ее прикосновений. Он вспоминал каждое мгновение, проведенное рядом с ней, каждый разговор, каждую шутку. И вот она испуганная целится в него из пистолета-зажигалки. «Я хочу от тебя ребенка». Ее шепот, доносящийся из пухлых губ, все дальше. Он пытается дотянуться до нее, но теряет ее руку. Она далеко, в ярком свете. Ее улыбка, ее развивающиеся кудрявые волосы. Все это теперь было лишь эхом прошлого, фантомом, который будет преследовать его вечно.
Он пытался сделать вдох, но легкие не слушались. Боль пронзала все тело, но он уже ее не чувствовал. Все его существо было сосредоточено на образе Ланы, ее улыбке, ее глазах. Он хотел крикнуть ее имя, но гортань была сжата спазмом. Он хотел протянуть к ней руку, но тело было парализовано. Он мог только смотреть, как ее образ растворяется в тумане, унося с собой последнюю искру надежды. Он закрыл глаза, и тьма поглотила его.
ГЛАВА 14
Ощущение опустошенности и ужаса, которое то и дело пыталось вырваться наружу, все больше охватывало Лану. Она ободряюще обнимала выживших студентов, уверяя, что Скорая и МЧС вот-вот приедут и спасут их, при этом не зная, правда это или та самая ложь, в которую она сама невольно верила. Именно в этот момент она задумалась над тем, была ли ее жизнь настоящей или выдуманной. «Был ли ты на самом деле тем, кого я по-настоящему полюбила?», пронеслось у нее в голове и мысли, словно стальные птицы с грохотом упали на мраморный пол, разрушая звенящую тишину.
- Ребята, - произнесла она, поднимая правой рукой балку, - нужно осмотреть территорию, может быть под завалами есть еще живые. Нужно действовать, каждая минута на счету, если мы можем кому-то помочь, то мы обязаны это сделать, - проглатывая образовавшийся ком в горле, хриплым голосом произнесла Лана.
Студенты, словно автоматы, начали методично обходить столовую, заглядывая под столы, переворачивая обломки. Надежда теплилась в каждом взгляде, но реальность была беспощадна. Под завалами они находили лишь безжизненные тела. Из-под груды обломков достали девушку. Ее лицо было обезображено ожогами, волосы обгорели, одежда превратилась в лохмотья. Еще мгновение назад она, возможно, смеялась с подругами, строила планы на вечер, а теперь… Теперь от нее осталась лишь обугленная оболочка. Рядом лежал парень, вместо лица у него было кровавое месиво от удара чем-то тяжелым. Близость к эпицентру взрыва не оставила им шанса. Лана отвернулась, с трудом сдерживая слезы. Смерть смотрела на них из каждого угла, из каждой тени.
С каждым новым обнаруженным телом, они чувствовали дыхание смерти, которое было повсюду. Они, превозмогая страх, продолжали медленно двигаться дальше, осторожно оглядываясь и прислушиваясь. Их шаги раздавались эхом среди обломков, разгоняя густой туман отчаяния, пронизанный едва уловимым шорохом или стоном, возникающими из-под завалов. Сердца учащенно стучали, адреналин смешивался с ужасом, заставляя порой останавливаться и всматриваться в окружающую пустоту, будто пытаясь найти среди нее хоть малейший признак жизни.
Группа еще больше сжалась друг в друга, ощущая, как холод смерти пропитывает не только воздух, но и каждую клеточку тела. Словно тяжелый покров, он навис над ними, заставляя забыть о движении и принуждая остановиться. Лана, стараясь сохранять спокойствие, голосом, дрожащим, но решительным, призывала студентов продолжать поиски выживших. Однако каждый шаг давался с трудом – за каждым поворотом, среди обломков, они находили лишь новые свидетельства трагедии.
Звуки постепенно стихали. Наверное, потому что больше не оставалось никого, кто мог бы ответить. Только скрипы и потрескивания обломков, случайные звуки, которые казались голосами прошлого, живыми лишь в памяти. Иногда рваный ветер пробегал среди развалин, напоминая о своей беспощадной природе, разгоняя дым и принося с собой холод и мрак.
Пронизывающий холод и ощущение смерти, казалось, окутывали их, словно невидимая сеть. Каждый глубоко в себе понимал, что пространство вокруг изменилось, и что время теперь текло иначе – оно застыло, погрузившись в безысходность и печаль. Не было смысла говорить вслух – каждое слово казалось недостаточным, чтобы выразить всю тяжесть момента.
Каждая находка – очередное безжизненное тело, разбросанные вещи, следы паники – добавляла груз к их душам, погружая в глубины немыслимой трагедии. Постепенно казалось, что вокруг нет ничего, кроме смерти и разрушения. Невозможно было отделиться от этого чувства, оно проникало каждый вдох, каждый взгляд, делая шаги мучительно тяжелыми. Иногда среди обломков угадывались мелкие детали – рюкзак, разбитый телефон, упавшие очки – которые еще недавно принадлежали человеку, полного надежд и планов. Теперь они были лишь символами прошлого, потерянного навсегда. Временами кто-то замирал, вслушиваясь, надеясь услышать хоть малейший звук, который бы развеял тишину и страх. Но ответы оставались мертвыми, как и окружающая их сцена.
Невыразимое чувство смертельной опасности висело в воздухе, словно молчаливый укор, заставляя двигаться осторожно и неотступно. Но вместе с этим присутствовало и тихое сопротивление, желание жить и помнить – чтобы смерть не победила полностью. Именно так, шаг за шагом, среди пепла и обломков, они шли вперед – в надежде найти хотя бы искру жизни, что могла бы спасти их от бездны, накрывшей эту страшную сцену. Но смерть была повсюду, и ее запах, холод и безразличие ощущались с каждым вдохом, напоминая о хрупкости существования и цене, которую пришлось заплатить.
- Нужно выбираться отсюда, – сказал один из студентов, высокий парень.
Все посмотрели на вход. Он был завален горой кирпичей и обломков перекрытия. Безмолвное отчаяние повисло в воздухе.
- Разберем, – коротко ответил парень как будто самому себе, и первым начал растаскивать завал.
Остальные присоединились к нему. Работа была тяжелой и изнурительной. Кирпичи, словно насмехаясь над их отчаянием, не поддавались. Пыль лезла в глаза, рот, нос. Из коридора тянуло едким дымом, от которого першило в горле и становилось трудно дышать. Каждый вздох давался с трудом.
- Только утром я собиралась на работу, радуясь сегодняшнему дню, - вдруг сказала Лана, неожиданно для себя.
- А я сегодня сутра разозлился на свою девушку, хлопнул дверью и ушел. – Вспомнил высокий студент, который самым первым начал разбирать завалы. – Поругались из-за такой мелочи. А теперь даже не знаю, увижу ли ее когда-нибудь еще. – Его голос дрогнул на мгновение. Он понимал, что сейчас, перед лицом смерти, вся эта нелепая ссора была бесконечно ничтожной и глупой.
- А я сегодня не хотела идти на пару! – Произнесла девушка с длинными светлыми волосами, которая все время плакала. – Я вчера поздно домой вернулась и не успела сделать уроки, а сегодня контрольная должна была бы быть. А теперь я вижу, как Регина Станиславовна лежит мертвая и понимаю, что отдала бы все на свете, чтобы снова сидеть в аудитории и слушать, как она объясняет материал.
- Господи, я так хочу домой к маме, - прошептала другая девушка.
- Мы все хотим! - зло ответил высокий парень, - разбирай кирпичи, что ты здесь слезы-сопли распустила. – Нам нужно держаться вместе, только в этом случае у нас есть шанс на то, чтобы выжить.
Работа продолжалась. Кирпич за кирпичом, обломок за обломком. Время тянулось бесконечно долго. Дым становился все гуще, дышать все труднее. Силы были на исходе. Но они продолжали работать, движимые первобытным инстинктом выживания. Надежда, пусть и слабая, все еще мерцала в их сердцах. Они верили, что смогут выбраться из этого ада. Они должны были выбраться. Ради тех, кто не выжил. Ради будущего, которое еще могло быть.
Лана, превозмогая боль, помогала как могла. Она поддерживала других, подбадривала их, делилась своей надеждой. Она знала, что нельзя сдаваться. Нельзя опускать руки. Пока они живы, есть шанс. И они будут бороться за этот шанс до последнего вздоха. В их глазах отражался ужас пережитого, но в то же время горел огонек решимости. Они были молоды, полны жизни, и они не хотели умирать. Они хотели жить. И они сделают все, чтобы выжить в этом кошмаре. Они продолжали разбирать завал, медленно, но упорно продвигаясь вперед. Каждый убранный кирпич, каждый сдвинутый обломок приближал их к свободе. К жизни, которую они хотели продолжать. Каждый из них обещал себе, что начнет все заново, кто-то бросит курить, кто-то будет хорошо заниматься, а кто-то придет домой, обнимет маму и скажет, что он ее сильно любит.
- Всего, пара кирпичей и блоков! – Закричал самый решительный студент, - Совсем немного осталось, давайте поднажмем, и мы сможем выбраться из этого погребального места. – Произнес он, смахивая со лба прилипшую от пота прядь волос.
Они вместе с Ланой продолжала осторожно разбирать завалы у входа в столовую, их руки дрожали от усталости и напряжения. Каждое перемещение обломков сопровождалось скрипом и звоном, словно пространство вокруг хранило в себе запретную тайну, которую никому не следовало тревожить. Воздух был густ и сложен от пыли и запаха гари, а в ушах словно стучал собственный пульс риска и неотвратимой угрозы.
И внезапно, словно разорвавшееся сердце самой земли, раздался еще один оглушительный взрыв. Его гул распространился на все здание, заставляя кровь мгновенно застыть в жилах. Остатки стеклянной крыши столовой лопнули под напором взрывной волны, и миллионы мелких осколков, будто беспощадный дождь, посыпались вниз. Эти холодные и острые капли падали на головы, плечи и руки, вызывая резкую боль и испуг у всех, кто оказался под ними. Крики и вопли тут же вырвались из горла, смешиваясь со звоном падающих стекол и грохотом падающих предметов.
Одна из первых жертва взрывного осколка – девушка, едва сумевшая сориентироваться в происходящем. Ее лицо было изрезано множеством тончайших, острых ранок, кровь текла каплями, покрывая белизну кожи багровыми пятнами. Она падала на колени, не способная сдержать истошный крик боли и страха, а окружающие в ужасе пытались найти способ помочь.
- Я ничего не вижу! – Кричала она, закрывая глаза руками, - Я ничего не вижу.
К ней тут же подбежал один из студентов, пытаясь помочь и увидел, как она смотрит на него невидящим взглядом. Из глаз текли кровавые слезы.
Стеллаж, который прежде стоял в коридоре, надежно охраняя по праву заслуженные спортивные кубки и награды студентов, неподвижный и крепкий, взрывной волной с силой сорвало с места. Он полетел через воздух, нехотя перевернулся и с грохотом упал, блокируя выход из столовой. Только узкая щель, через которую могла пролезть хрупкая девушка, осталась единственным выходом для спасения. Теперь этот тяжелый путь оказался в руках самой смелой из них.
Оглушительные крики выживших наполнили пространство, превратив тишину после взрыва в хаос криков и плача, отчаянных поисков выхода и понимания ситуации. В густом облаке дыма и пыли они едва могли видеть друг друга, чувствуя запах гари и крови, смешанный с холодом безысходности.
Когда дым понемногу начал рассеиваться, глаза обессиленных и напуганных студентов замерли на ужасном зрелище. Один из парней, самый решительный в их группе, которого все считали опорой и защитником, оказался пригвождён к стене искривленным куском арматуры. Металл прошел через его тело, будто демонстрируя беспощадность случая. Он был неподвижен, а лицо его выражало смесь боли и шока, застывшую в вечном молчании. Никто не понимал, как это могло случиться так быстро и жестоко, и что теперь делать – помочь ему или спасти себя. Он смотрел на них сверху вниз и не понимал, что произошло и почему он не может двигаться. Лана, охваченная ужасом, подбежала к нему, но при этом она не знала, что может сделать, чтобы помочь молодому мальчишке, из которого сейчас выходила жизнь. Она обняла его повисшие ноги, и почувствовала, как на нее течет его густая и горячая кровь.
- Лана Игоревна, там есть щель, - прошептал он, протягивая окровавленную руку, покрытую пеплом и извёсткой, - я смогу пролезть. Я … спасу… - прошептал он еле слышно. Дрожь прошла по всему телу, и он обмяк.
Лана продолжала обнимать его ноги и тихо плакать. Она крепко зажмурила глаза, в надежде, что сейчас она откроет их и проснется. Ей все это сниться. Перед глазами стоял это молодой, еще совсем юный парень, готовый спасти всех, решительный и смелый. Он даже не понял, что умер. Не почувствовал, как жизнь покинула его. Лана плакала, содрогаясь всем телом, уже не думая о том, что ей нужно было оставаться сильной.
Девушки, охваченные паникой, истошно кричали, метаясь по столовой в отчаянных попытках найти хоть какие-то пути спасения. Они не могли смириться с замкнутостью пространства, с невозможностью выбраться наружу, ловили себя на мысли, что могут больше никогда не выйти отсюда. В их глазах читался страх и безысходность, а звонкие голоса смешивались с гневными воплями и отчаянными мольбами.
- Тише, тише! – Вытирая кровь студента со своего лица, прошептала Лана, - Тише! Мы выберемся! – подавляя собственный страх и панику, повторяла она.
Она глубоко дышала, пытаясь найти слова утешения и силы, которые смогли бы поддержать испуганных студентов. Ее голос был дрожащим, порой срывался, но в нем оставалась решимость не поддаваться сумасшествию происходящего. Она прижимала к себе девочек, стараясь удержать их в центре внимания, в надежде, что ее спокойствие хотя бы чуть ослабит их ужас. Внутри же сама Лана боролась с нарастающим чувством беспомощности и страха – его нельзя было выгнать, он словно нависал тяжелым комом над всей группой.
Каждое новое движение могло привести к новым обломкам, еще большим ранам, еще большему безумию. Все были словно на грани, словно оборвавшаяся нить в их жизнях провисала и грозила разморозить всю линию их существования.
Ощущение смерти усиливалось с каждой минутой, наверное, именно оно держало их на месте, мешая либо бежать, либо сдаться. Они были заперты в ловушке, в окружении обломков и боли, среди криков и молчаливых слез, среди стеклянной пыли и горячего дыма.
В это мгновение, несмотря на немыслимую трагедию и нестерпимый ужас, в сердце Ланы зародилось тихое, хрупкое желание бороться. Она понимала, что только так – вместе, поддерживая друг друга – у них остался хоть малый шанс пройти через эти разрушения и найти свет в конце туннеля. Но этот взрыв, эта вдруг обрушившаяся тьма, стала новой границей, которую им предстоит преодолеть. И время уже не щадило никого.
- Его последние слова были о спасении, – прошептала Лана, обнимая девушек.
Она медленно подняла руку в сторону выхода, где только что они все вместе разбирали завалы.
- Выход завалило с наружной стороны, – сказал один из парней студентов, - нас осталось всего двое, мы не сможем его отодвинуть.
- Там сверху есть щель, - тихо прошептала Лана, обнимая девочку.
- С чего вы взяли? – Ответила, рыдая студентка. Ее лицо было все в мелких ранах, из них торчали осколки стекла и причиняли дикую боль.
- Он так сказал, - произнесла Лана и крупные слезы скатились по щекам. Она снова подняла глаза к студенту. Он продолжал смотреть на нее широко открытым взглядом. Его волосы, покрытые известкой и пылью, неподвижно висели, закрывая лоб. – Он сказал, что может спасти нас.
- Влад! – Прокричала одна из студенток, которая увидела его тело только в момент, когда на него указала преподаватель. – Влад! – Истошно закричала она, приближаясь к нему. – Влад! Влад! – Повторяла она, наполняя весь образовавшийся вокруг них хаос.
- Оставь, - тихо ответил другой студент, который успел ее схватить и не дал подбежать к безжизненному телу, - ему уже ничего не поможет.
Они стояли посреди столовой, окруженные разрушениями и смертью, пытаясь бороться с тем, что им было не по силам. Лана молча всматривалась в щель, которую было видно сверху и понимала, что это единственный шанс на спасение. Но кто сможет туда пролезть, чтобы выбраться из этого склепа и сообщить о том, что есть выжившие, она не знала.
- Все! – Строго и жестко сказала она, отодвигая от себя девушку, - Нам нужно действовать. Никто не знает, что мы здесь. И нужно спасаться. – Она посмотрела на оставшихся в живых детей. Они с ужасом смотрели на нее. И именно в этот момент она поняла, что ей нужно все взять на себя. – Там щель небольшая. Туда сможет пролезть только хрупкая девушка. – Лана кинула взгляд на молчаливую студентку, которая за все это время не проронила ни слова. Она молча стояла, окутанная ужасом, который парализовал ее эмоции и сковал весь тот страх, который не мог вырваться наружу.
- Иди сюда! – В приказном тоне сказала Лана, указывая на нее пальцем, - Ты должна попытаться пролезть туда. Это наш шанс. Никто из нас просто не сможет. – Она обернулась на выход и снова пристально посмотрела на ту щель. – Мальчики, подтяните этот стол сюда, чтобы она могла залезть на него и достать до этого узкого проема. Мы все должны ей помочь. Она единственная, кто сможет это сделать.
Лана говорила сухо, по делу, как будто смогла собрать всю волю в кулак и вести детей к свободе, к жизни, к тому, что могло их всех спасти. Парни, не теряя времени, с усилием сдвинули стол. Он тяжело скрипнул, перемещаясь по полу, и занял нужное место. Девушка, сдерживая дыхание, подошла к столу, ее руки дрожали, когда она взобралась на него. Остальные стояли неподвижно, следя за каждым ее движением. Уличный свет за узким проемом казался таким близким – словно свет в конце длительного туннеля. Сначала она аккуратно засунула ногу, потом подтянулась и начала пробираться через щель.
- Я боюсь … - вдруг остановившись, со страхом прошептала она, - я не смогу пролезть, проем слишком узкий, я … я застряну. – Ее голос дрожал. Все замерли.
- Ты сможешь! Мы все рядом и поможем тебе. Ты не одна. – Сказала Лана и шагнула ближе, взяв ее за руку. - Только поверь в себя – и вперед! – Она сжала руку преподавателя, тем самым показав, что доверяет ее словам и нуждается в ее поддержке.
Ребята кивали, подавая уверенность своим взглядам и словами поддержки. Один из мальчиков даже протянул руку вперед, словно мог помочь издалека.
- Как тебя зовут? – Тихо спросила Лана.
- Рита, - нерешительно ответила девушка.
- Рита, ты сможешь! Я в тебя верю! Мы в тебя верим! Мы все в тебя верим! Правда, ребята? – Громко спросила Лана, обращаясь к студентам.
- Ри-та! – Закричала одна из девушек. – Ри-та! – Ободряюще продолжила она. И никто не заметил, как все студенты начали скандировать имя той, кому эта поддержка была невероятно нужна. – Ри-та! Ри-та! Ри-та! – Кричали они все.
- Ты уже почти на месте. Мы верим в тебя! – Прошептал тот, кто стоял на столе и помогал ей. – Ты все, что у нас осталось! У тебя получится.
Постепенно девочка собрала все силы, закусила губу и снова начала двигаться, осторожно протискиваясь между стеллажем и дверной рамой. Ее тело изгибалось и проскальзывало, словно вода, время от времени она задерживала дыхание и напрягалась. И вот, спустя несколько мучительных и напряженных секунд, она с облегчением и едва сдерживаемым восторгом немного перевернулась и оказалась лежащей на стеллаже с противоположной стороны.
- Я пролезла! Я вижу выход! – Закричала она победно. – Я сейчас приведу помощь!
- Урааа! – Закричали студенты радостно!
Слова девушки были словно глоток свежего воздуха для всех. В этот момент они, не веря своему счастью, тут же стали обниматься и прыгать, понимая, что спасены. Радость и надежда мгновенно вспыхнули в глазах выживших. Они с надеждой прислушивались к звукам снаружи. Совсем скоро закончится их мучения, и страдания и они выйдут на свободу.
Но вдруг, над всем этим светлым моментом пролился ужасный шум – серия автоматных очередей, которая разразилась совсем близко.
- Помогите! – Истошно закричала девушка не своим голосом. – Помогите! – Прохрипела она и упала.
Смертельная автоматная очередь прорезала удушливую тишину, заполняя пространство резкими и страшными выстрелами. Она звучала как гул безумия, не прекращающийся разговор смерти и разрушения. Каждый выстрел был ударом в сердце — резким, неожиданным и безжалостным, словно сама смерть объявила о своем присутствии в их заточении.
Стены столовой, испещренные трещинами и пятнами от взрывов, словно сжались вместе, ограничивая пространство до предела. Группа студентов вместе с Ланой прижалась к этим холодным, твердым поверхностям, стараясь спрятаться от невидимой угрозы. Их дыхание стало прерывистым, глаза широко раскрыты, полные ужаса и растерянности. Каждый выброс пуль отзывался в груди оглушающей болью, заставляя сердце биться в нечеловеческом ритме.
Ужас в их душах был глубже, чем они могли выразить словами. Они осознали, что находятся в ловушке, заперты между смертью снаружи и невозможностью спасения внутри. Озвученный автоматной очередью страх стал плотной тенью, окутывающей их сознание, проникающей в каждую мысль и каждое движение.
Студенты сжались в кучу, обхватив друг друга, словно пытаясь создать барьер от неминуемого. Слезы стекали по щекам, а горло сжималось от безысходности. Ужас повис в воздухе настолько густо, что казался осязаемым – он клокотал в их венах, наполняя тело ледяным холодом страха.
Даже Лана, обычно стойкая и сильная, не могла скрыть дрожь, пробегающую по всему телу. Её глаза искали поддержки в лицах студентов, но находили только отражение собственного ужаса. Они все точно поняли: спасения нет, двери закрыты, и смерть уже здесь, готовая настигнуть каждого.
В их сознании поселилась кромешная тьма – осознание собственной бренности и хрупкости. Звук автоматной очереди стал манифестом их обреченности, ритмом, по которому билась их жизнь, балансируя на грани между светом и тьмой.
Каждое эхо выстрелов отзывалось зловещим напоминанием о том, что никакие силы больше не смогут изменить их судьбу. Они уже не надеялись. Они просто ждали – когда к ним придет конец, холодный, неминуемый, безжалостный.
Так они сидели, сжавшись в углах, с осколками ужаса в сердцах, в окружении разрушений, в тисках страха, которые с каждым мигом становились тяжелее, погружая их в бездонную яму немого отчаяния и безысходности. Надежда и страх в одно мгновение слились в невыносимую тяжесть, и им пришлось приготовиться ко всему, что еще может принести этот день.
ГЛАВА 15
Адреналин жёг лёгкие, сердце колотилось о рёбра, как пойманная птица. Лана, задыхаясь, пыталась переварить увиденное – заблокированный вход, за которым вполне возможно был не один человек. Но зачем? Кому это вдруг нужно было? Неужели из-за плохой оценки, неудавшейся любви или же отчаяния, кто-то решил так жестоко разделаться с ни в чем не повинными людьми. Лана подняла голову и через разбитые стекла крыши посмотрела на голубое небо. Она на мгновение закрыла глаза и увидела его. Он молча смотрел на нее, когда она, стоя на его кровати, целилась из пистолета-зажигалки в него. В памяти всплыло, как он нежно обрабатывал ее рану на колене, его первые объятия, запах его тела. «Мне страшно», прошептала она голосом и по щеке скатилась слеза. Время как будто остановилось и ничего вокруг уже больше не существовало.
Внезапные выстрелы вернули ее обратно в разрушенную столовую. Крики испуганных студентов, которые пытались спастись там, где, казалось бы, не было спасения. Грохот выстрела оглушил. Пули, словно разъяренные осы врывались в пространство сквозь щель, через которую мгновение назад пролезла Рита и все этому так радовались. Пули попадали в перевернутые столы, прошивали насквозь уже мертвые тела. Им уже была безразлична эта боль. Боль, которая теперь для них больше не существовала.
- Прячьтесь! Быстрее! – хриплый голос Ланы разрезал тяжелый воздух столовой. – Сюда! Сюда! – Кричала она, не понимая, правильно ли она делает, указывая место для укрытия правой рукой, так как левая все также продолжала висеть, словно веревка.
Шестеро выживших студентов, словно дети, бросились к указанному месту. Кто-то падал, кто-то перелезал через столы, кто-то просто полз, боясь поднять голову. Воздух наполнился запахом крови, пота и страха.
Он продолжал стрелять, как будто бы специально огибая свои мишени. Он играл, он хотел видеть их страх. Он наполнялся энергией, чувствуя этот ужас, который тяжелым свинцовым саваном накрывал подростков. Они плакали и просили о помощи, но он упивался своей властью и продолжал спускать курок.
- В угол! Скорее в угол! – Внезапно закричала Лана не своим голосом. – Там слепая зона, он нас не увидит!
Она оттолкнула ногой стул и пролезла под упавшей балкой. Как только балка легла ей на спину, она тут же выпрямилась и постаралась ее приподнять.
- Помогите мне! – Истошный крик вырвался наружу. Крик перемешанный с болью, отчаянием и бесконечным желанием помочь детям. Студенты подхватили обвалившуюся бетонную балку с обеих сторон, чтобы удержать ее, и все могли спрятаться за перевернутые железные стойки. Трое девушек сразу же скользнули под ней и отодвинули укрытие, чтобы все могли там поместиться. Одна из девушек, споткнувшись о чье-то тело, с криком рухнула на пол.
- Ползи! Ползи же! – Закричали те, кто были уже у укрытия. – Быстрее!
- Я не могу! - Захлёбываясь слезами, шептала она и пыталась подчиниться, её руки скользили по липкому кровавому полу. Руки то и дело разъезжались, и она падала в лужу крови. Ее охватила паника.
- На локти встань и ползи! – Закричал один из парней, опуская балку.
- Прячьтесь, ребята! Я помогу ей! – Решительно сказала Лана.
Превозмогая страх, она опустилась на колени и начала ползти к упавшей девушке. Пол был липким от крови, руки скользили, колени обжигала боль от столкновения с осколками посуды. Лана упала, её лицо оказалось в луже чьей-то крови. Запах железа ударил в ноздри, вызывая тошноту. Но она, стиснув зубы, снова поднялась на колени и продолжила ползти.
- Помогите! – Захлёбываясь слезами, прошептала девушка. Лана увидела её – бледное лицо, искаженное ужасом, растянутые в мольбе руки. Она была совсем близко. Лана, вся в чужой крови, задыхаясь от слез и едкого дыма, протянула к ней руку.
- Хватайся! Быстрее! – Прохрипела она, стараясь сдержать собственное прерывистое дыхание.
Девушка кончиками пальцев коснулась руки Ланы. Её ладонь была ледяной, словно она прикоснулась к куску льда. Она схватила её руку крепче, пытаясь подтянуть девушку к себе. Их взгляды встретились. В глазах девушки Лана увидела не только ужас, но и слабую искорку надежды.
- Сейчас, сейчас я тебя вытащу, – мысленно пообещала ей Лана, напрягая все силы. Она тянула девушку к себе, сантиметр за сантиметром, преодолевая сопротивление липкого пола. – Помоги мне, детка! – Умоляла ее Лана, пятясь на коленях назад, стараясь не поднимать голову, - Давай! Ещё немного… Ещё чуть-чуть…
Именно в этот момент надежда в глазах девушки погасла, сменившись первобытным ужасом. Её зрачки расширились, взгляд застыл, сфокусировавшись на чем-то позади Ланы. Девушка перестала дышать, её рука обмякла в хвате Ланы.
- Нет! Нет! Нет! Не останавливайся, уже совсем близко! Еще немного! Помоги мне! – Кричала Лана не своим голосом, пытаясь проглотить подкативший ком к горлу. – Держи мою руку! – Продолжала кричать она. – Держи крепче! Держи! Господи! – Неистово закричала Лана. – Помоги мне!
Она обернулась к заваленному входу и тут же увидела, в проеме дуло автомата, направленное прямо на девушку, которое казалось, что светилось зловещим блеском.
- Нет! – закричала она истошно и схватила обмякшую окровавленную руку девушки, смотревшей в глаза своему убийце.
Время замедлилось. Лана видела каждую деталь, слышала каждый шорох его движения, как его палец ложится на спусковой крючок, как в его глазах мелькает холодный, безучастный блеск. В этом взгляде не было ни злости, ни жалости, ни каких-либо других человеческих эмоций – только пустота и безразличие к страданиям своих жертв.
Выстрел. Короткий, резкий звук, прорезавший тишину, словно удар кнута. Лана зажмурилась, но всё равно увидела яркую вспышку перед глазами. Она услышала тихий стон девушки и почувствовала, как её тело вздрагивает в последней конвульсии.
Когда Лана открыла глаза, девушка уже лежала неподвижно. Пуля попала ей прямо в лоб, оставив небольшое, аккуратно очерченное отверстие. Кровь медленно растекалась по полу, смешиваясь с уже имеющимися лужами. Рука девушки, которую Лана до сих пор держала в своей, бессильно упала на пол. Жизнь покинула её тело, оставив после себя лишь пустую оболочку. Лана выпустила безжизненную руку, и та шлёпнулась на окровавленный пол с тихим, жутким звуком. Этот звук, казалось, отозвался глухой болью в самом сердце Ланы.
Мир вокруг Ланы померк. Остались только пустота и невыносимая боль, разрывающая её изнутри. Она смотрела на безжизненное тело девушки, на растекающуюся по полу кровь, и не могла поверить в происходящее. Это был не кошмарный сон, от которого можно проснуться, это была реальность, жестокая и беспощадная.
Медленно, словно во сне, Лана поднялась на ноги. Её одежда была пропитана кровью, руки и лицо тоже. Она не чувствовала ни страха, ни отвращения, только холодное отчаяние. Взгляд её остановился на стрелке, который всё ещё стоял в проёме, словно ожидая следующей жертвы. Неожиданно для себя Лана почувствовала прилив ярости. Она сделала шаг вперёд, затем ещё один, и ещё, пока не оказалась прямо перед стрелком, отделённая от него лишь тонкой стеной страха и отчаяния.
- Убей меня! – хрипло выкрикнула Лана, её голос дрожал от напряжения. – Давай же, убей! Чего ты ждёшь? - Она ударила себя кулаком в грудь, прямо в область сердца. - Вот сюда! Целься сюда! Покажи, какой ты меткий стрелок! - Её голос, сначала дрожащий, окреп, наполнился силой и отчаянием. – Давай, убей меня! Я не хочу видеть смерть этих детей! Они не заслужили этого! Они пришли сюда учиться, жить, мечтать! А ты… ты лишил их всего!
Лана замолчала, переводя дыхание. Слёзы текли по её лицу, смешиваясь с кровью. Она смотрела на стрелка, не отводя взгляда.
- Ты думаешь, ты герой? Ты думаешь, ты сильный? Ты – ничтожество! Ты – трус! Ты даже не можешь посмотреть мне в глаза! – Кричала Лана, её голос срывался на крик. – Ты прячешься за своим оружием, как жалкий червяк! У тебя нет ни чести, ни совести! Ты – просто убийца! Ты – никому не нужен на этой земле! Уверена, даже мама от тебя отказалась! Потому что ей стыдно, что она породила такое жалкое существо, как ты! – Она сделала еще шаг. От ствола автомата ее отделяло не больше метра. - Ну же, стреляй! Чего ты ждёшь? Боишься? – Прошептала она, глядя стрелку прямо в глаза. Она разразилась громким истерическим смехом, указывая на него пальцем. –Боишься, что я не закрою глаза? Что я не буду умолять тебя о пощаде? – Лана расправила плечи, гордо подняла голову. – Я не закрою глаза! Я не встану на колени! Я буду смотреть тебе в глаза до последней секунды! И до конца твоей жалкой жизни я буду стоять у тебя перед глазами, как напоминание о том, что ты сделал!
Напряжение достигло предела. В воздухе повисла гробовая тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием Ланы и тихим щелчком затвора автомата. Стрелок поднял оружие, целясь Лане прямо в голову. Время словно остановилось.
В этот момент, когда казалось, что всё кончено, раздался отчаянный крик. Один из студентов, спрятавшийся за перевёрнутым столом, схватил огнетушитель и с нечеловеческой силой бросился к проёму. Сквозь узкую щель, через которую стрелял убийца, он направил струю пены прямо в лицо стрелку.
Белый туман мгновенно заполнил пространство, закрывая обзор. Раздались крики ужаса, путаница звуков борьбы и выстрелов. Лана, прикрывая лицо руками, отшатнулась назад, не понимая, что происходит. Адреналин, бушевавший в её крови, начал медленно уступать место дрожи и слабости. У неё подкосились ноги, и она рухнула на пол, среди крови и осколков.
В ушах звенело, перед глазами всё ещё стоял образ стрелка, готового выстрелить. Но теперь этот образ был затуманен белой пеленой, словно сама смерть отступила на шаг назад, дав ей отсрочку. Лана лежала на полу, пытаясь прийти в себя, и слушала доносившиеся из проёма звуки борьбы. Она не знала, чем закончится эта схватка, но впервые за долгое время почувствовала слабый лучик надежды. Возможно, ещё не всё потеряно.
***
Белый туман, выпущенный из огнетушителя, медленно рассеивался, открывая Лане жуткую картину. В ушах всё ещё стоял звон, а в горле першило от едкого запаха пены. Лана, опираясь на дрожащую руку, попыталась подняться. Голова кружилась, перед глазами всё плыло.
Внезапно она услышала голоса, доносившиеся из-за клубов дыма. Сквозь пелену она разглядела пятерых выживших студентов. Они толпились у входа в столовую. Что-то кричали, толкали какой-то тяжелый предмет. Лана, прищурившись, попыталась понять, что происходит.
Туман окончательно рассеялся, и Лана увидела невероятное. Студенты, напрягая все силы, пытались перевернуть огромную чугунную печь, стоявшую у стены. Это была та самая печь, на которой обычно разогревали еду для раздачи. Она была невероятно тяжелой, но ребята, движимые отчаянием и адреналином, каким-то чудом умудрились сдвинуть её с места и теперь пытались заблокировать ею опасный для них проем.
- Ещё немного! Давай, давай! – Кричал кто-то из студентов. - Раз, два, взяли!
С оглушительным грохотом печь рухнула набок, полностью перекрывая изнутри вход. В столовой на мгновение воцарилась тишина. Затем раздались радостные крики и возгласы облегчения.
- Что… что случилось? - Спросила Лана дрожащим голосом, все еще не понимая, что происходит.
Один из студентов, парень в очках с раскрасневшемся лицом и взъерошенными волосами, повернулся к ней.
- Этот герой, – он кивнул в сторону худощавого парня, который стоял, опираясь на стену и пытаясь перевести дыхание, – не только ослепил ублюдка огнетушителем, но и умудрился ударить его им же по голове! Тот отключился на пару секунд. Мы вырвали у него автомат.
- Автомат… У нас есть автомат? – Переспросила она, с трудом переваривая услышанное.
- Да, но никто из нас не умеет им пользоваться, – ответила студентка, которая ослепла от порезов осколков стекла. – И патронов там, скорее всего, тоже не много.
В столовой снова повисла тишина. Все понимали, что это лишь временная передышка. Стрелок может очнуться в любую минуту, и тогда всё начнётся сначала.
- Что нам делать? – спросила девушка с длинными светлыми волосами. Её голос дрожал от страха.
- Мы не собираемся здесь умирать, – твёрдо сказал парень в очках. – У нас есть немного времени. Нужно думать. – Он оглядел столовую, его взгляд остановился на частично обрушившейся крыше. – Крыша! Мы можем выбраться через крышу!
- Но как мы туда заберёмся? – спросила Лана.
- Столы! Мы можем поставить столы друг на друга и сделать лестницу, - – предложила другая студентка.
Идея показалась всем разумной. Ребята, превозмогая боль и усталость, начали перетаскивать столы к разбитому участку крыши, где она была ниже и переходила в стену. Они работали молча, сосредоточенно, словно муравьи, строящие свой муравейник.
- А если он очнётся и начнёт стрелять? – спросила ослепшая девушка, не скрывая своего страха.
- Тогда придется импровизировать, - ответил парень с огнетушителем, потирая ушибленную руку. – Может, ему еще один сеанс криотерапии устроить? – Он улыбнулся, пытаясь разрядить обстановку.
- Ага, заморозим его до состояния мороженого, – подхватил кто-то из студентов, и в столовой раздался нервный смех. Даже в этой жуткой ситуации они не теряли чувства юмора, цепляясь за него, как за спасательный круг.
Несмотря на страх и ужас, в глазах студентов появился огонёк надежды. Они верили, что смогут выбраться из этой ловушки. Они были молоды, полны жизни, и не собирались сдаваться без борьбы. Работа кипела. Столы, один за другим, поднимались вверх, образуя шаткую, но всё же лестницу, ведущую к свободе.
Опасная и неустойчивая конструкция из столов, кое-как скрепленных между собой, уходила вверх, к пролому в крыше. Парень в очках, самый решительный из всей группы, сделал глубокий вдох и начал подниматься. Каждый его шаг отдавался в напряженной тишине столовой скрипом и стонами перегруженных столов. Все взгляды были прикованы к нему – взгляды, полные надежды и страха.
Он двигался медленно, осторожно, проверяя каждую опору, прежде чем перенести на неё вес. Лицо его было бледным, губы сжаты, в глазах читалась решимость. Он понимал, что от него зависят жизни всех, кто остался в столовой. Достигнув середины импровизированной лестницы, парень оступился. Стол под его ногой опасно качнулся. Раздался общий вздох ужаса. На мгновение всем показалось, что он сейчас сорвётся. Но парень, издав сдавленный крик, ухватился за край другого стола и, собрав все силы, снова закрепился на шаткой конструкции. Сердца у всех замерли.
Внизу, у подножия этой горы из столов, три девушки, взявшись за руки медленно опустились на колени. Их лица были бледны, глаза полны слёз. Они дрожали от страха, но не за себя, а за того, кто рисковал жизнью ради их спасения. Их губы беззвучно шевелились, произнося слова молитвы.
- Отче наш, Иже еси на небесах! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли… – шептали они, глотая слёзы. Их голоса сливались в единый поток мольбы, обращённой к небесам.
Лана, наблюдавшая за этой сценой, почувствовала, как ком подступает к горлу. Она медленно опустилась на колени рядом с девушками и протянула к ним руку. Её пальцы, липкие от крови, сомкнулись с их дрожащими ладонями.
- И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим… – прошептала Лана, присоединяясь к молитве. Слова, знакомые с детства, обрели новый, глубокий смысл. Они были не просто словами, а криком души, мольбой о спасении, обращенной к высшим силам.
В разрушенной столовой, среди крови и хаоса, четыре фигуры – три юные девушки и женщина, измученные страхом и горем, молились. Они молились тихо, бесшумно, но их молитва, полная веры и надежды, словно невидимая нить, тянулась к небесам. Этот образ – четыре хрупкие фигуры на фоне разрушения и смерти – воплощал в себе несломленную силу духа, непоколебимую веру в чудо. Их лица, запачканные кровью и слезами, светились внутренним светом, светом надежды. Они были окровавлены, изнемождены, испуганы. Но они были сильны. Сильны своей верой, своей надеждой, своей любовью. Они верили, что даже в этом аду, в который превратилась их жизнь, есть место чуду. И это чудо они творили сами, своей молитвой, своей непоколебимой верой в спасение.
В их дрожащих голосах, в сплетенных руках, в устремлённых к небу взглядах была та сила, которая способна преодолеть любые испытания, любой страх, даже смерть.
Они молились. И в этой молитве была жизнь.
Парень в очках тем временем добрался до проломленной крыши. Он осторожно выглянул наружу, оценивая ситуацию. Затем, сделав глубокий вдох, вылез на крышу. Из столовой раздался радостный гул. Первый шаг к спасению был сделан.
- Мы здесь! – Закричал он. – Помогите! Там стрелок! Его голос, усиленный высотой, разнесся по округе, дрожащий от напряжения и адреналина. Внизу, в столовой, все замерли, прислушиваясь. Это был их единственный шанс, тонкая ниточка надежды, протянутая в мир за пределами этого кошмара.
- Продолжайте молиться, – прошептала Лана, сжимая руки девушек. Её собственный голос дрожал, но в нём слышалась твёрдость, которой она сама удивлялась. В этот момент она стала опорой для этих испуганных детей, символом надежды и веры.
На крыше парень продолжал кричать, вкладывая в свой голос всю силу отчаяния - Нас осталось всего шестеро! Помогите! Помогите, пожалуйста, нам! – Его голос надломился. За внешней храбростью скрывался ещё неокрепший мальчишка, который изо всех сил пытался сдержать слёзы. - Помогите! – Уже шептал он.
Это был крик о помощи не только для себя, но и для тех, кто остался внизу, в ловушке, среди крови и смерти. Крик, полный боли, страха и отчаяния. В столовой воцарилась гробовая тишина. Все затаили дыхание, прислушиваясь. Секунды тянулись словно часы. Каждый шорох, каждый вздох казался оглушительным. Затем раздался отдалённый звук сирены. Сначала он был едва слышен, потом стал нарастать, приближаясь. Надежда, словно тлеющий уголёк, вспыхнула в сердцах тех, кто был в столовой. Они переглянулись, в их глазах появился огонёк. Это была надежда на спасение, на то, что кошмар скоро закончится. Девушки, до этого молча молившиеся, начали рыдать, но это были уже не слёзы отчаяния, а слёзы облегчения. Они обнимали друг друга, шептали слова благодарности. Лана тоже плакала. Слёзы текли по её лицу, смешиваясь с кровью и пылью. Она чувствовала, как напряжение, которое сковывало её всё это время, наконец отпускает. Но в этом моменте радости и облегчения было и что-то ещё. Что-то тяжёлое, горькое. Это была боль потери, по тем, кто не дожил до этого момента, кто навсегда остался в этой проклятой столовой.
ГЛАВА 16
В проломах разрушенной крыши, вдруг забрезжил красно-синий свет спасительных мигалок. В затхлый воздух столовой ворвался шум сирен, сначала далекий, затем все более отчетливый, и в этом шуме, в этом свете, запертые внутри люди услышали музыку надежды. Полицейские оцепили периметр, оттесняя зевак, Скорая помощь развернула мобильный госпиталь, а команда спасателей приступила к работе. Лана, прижав к себе дрожащих девушек, почувствовала, как по ее спине пробегает дрожь – не от страха, а от резкого прилива чего-то похожего на… радость. Неужели… неужели это они?
- Спасатели!? - Выдохнула одна из девушек, и в ее голосе, еще недавно полном ужаса, появились нотки недоверчивого вопроса.
Лана подняла голову, вглядываясь в пролом. Да, там, наверху, мелькали фигуры в форме. Слышались отрывистые команды, скрип оборудования. Спасение было близко. Так близко, что казалось нереальным. Парень в очках, все еще стоявший у пролома, внезапно опустился на колени и приложив руки ко рту, издал пронзительный крик радости.
- Мы спасены! Вы слышите?! Вас сейчас спасут! - Его голос, хриплый от крика и дыма, эхом раскатился по столовой.
Это был как сигнал. Плотина, сдерживавшая эмоции, рухнула. Девушки всхлипнули и бросились к Лане, обнимая ее, цепляясь за нее, как за последнюю опору в рушащемся мире. Лана обняла их в ответ, чувствуя, как ее собственное тело сотрясается от сдерживаемых рыданий.
- Мы живы, - прошептала она, прижимая к себе дрожащие тела девушек. – Мы… мы будем жить!
В этот момент они забыли обо всем. О стрелке, лежащем без сознания где-то рядом. О кошмаре, который они пережили. О боли потерь. Сейчас было только облегчение, радость, и непередаваемое чувство единения. Парень в очках, спускаясь с обломков, продолжал кричать, обращаясь к спасателям с просьбой вытащить тех, кто попал в ловушку.
- Там люди! Им нужна помощь!
- Не переживай, ты молодец! – Сказал один из спасателей, большой, суровый мужчина лет пятидесяти. – Мы всех спасем! Не переживай!
- Там три девушки, один парень, он ударил стрелка огнетушителем. Он герой! Только благодаря ему мы выжили! – Не унимался студент. – И там преподаватель еще.
- Помогите пацану спуститься отсюда, - крикнул один спасатель другому. – он сейчас навернется с этой крыши. Петрович! Ты слышишь меня?!
- Да подожди ты, - нервно ответил другой спасатель, - сейчас спустим его.
Студент все еще находясь в состоянии глубокого шока, продолжал громко говорить, даже не обращая внимания на то, что он кричит во все горло, заглушая уличный шум и волнение всех, кто стоял внизу у столовой.
***
Взрывная волна ударила Игоря с силой, отбросив его назад, как пушинку. Мир вокруг вспыхнул белым светом, заглушив все звуки, кроме отупляющего гула в ушах. Он летел, вращаясь в воздухе, ощущая лишь нарастающую панику и резкую, жгучую боль. Затем – удар. Острая, проникающая боль пронзила все тело. Он упал в колючие кусты роз, осколки стекла вонзились в кожу, шипы царапали, рвали на куски одежду.
Когда Игорь открыл глаза, перед ним была размытая картина: куски разбитого стекла, алые пятна крови на земле, и туманная, расплывчатая зелень кустов. Боль была невыносимой. Лицо горело, руки и ноги ныли от острых ран. Он пытался подняться, но каждый вздох вызывал мучительную боль. Он сел, прислонившись спиной к стволу куста, и почувствовал, как по щекам текут теплые струйки крови.
Его взгляд упал на окровавленные руки. Он видел, как глубоко вонзились осколки стекла, как располосовали кожу шипы роз. Но физическая боль отступала на второй план перед пустотой, которая раскинулась внутри него, огромная и бездонная.
- Внутри стрелок! – Отчаянно крикнул он, выбираясь из кустов. – В столовой должны быть люди! – Прохрипел он и потерял от боли сознание.
Лана… мысль о Лане пронзила его сильнее всех ран, сильнее всех ударов. Он потерял ее. Потерял навсегда. Он это чувствовал, знал каждой клеточкой своего тела. Он помнил ее взгляд, слышал, как она смеется, ощущал тепло ее тела. Казалось, что она совсем рядом, стоит только немного дотянуться и он снова почувствует ее немного холодную ладонь, которую она бережно вложит в его руку. Ее запах, ее прикосновение, ее голос – все это ушло вместе со взрывной волной, оставив после себя только холодную, пустую оболочку.
Звуки вернулись к нему медленно, сначала приглушенными, отдаленными, как из-за толстого слоя воды. Он слышал сирены, крики людей, и какой-то неясный женский голос, который приближался. Это оказалась фельдшер скорой помощи, ее лицо было серьезным, сосредоточенным. Она начала обрабатывать его раны, задавая вопросы, на которые Игорь не мог ответить. Он не слышал их, не понимал. В его сознании царила лишь пустота, пронзенная острой болью потери.
Фельдшер пыталась заговорить с ним, но он молчал, вглядываясь в одну точку, в пустоту, в которой растворилась его жизнь, его будущее, его любовь. Он смотрел сквозь нее, не замечая ничего вокруг. Его сознание было заполнено образами Ланы: ее смехом, ее глазами, ее улыбкой. Все это потеряно навсегда.
Он понимал, что его лицо изуродовано, что его руки изрезаны, но эта боль была ничтожна по сравнению с пустотой, которая зияла в его душе. Он потерял единственное, что делало его жизнь значимой, единственное, что придавало ей смысл. Время перестало существовать. Была только боль, только пустота, только бесконечное чувство утраты. Он сидел, склонив голову, и слезы тихо капали на раненые руки, смешиваясь с кровью. Он не плакал громко, не кричал, не рыдал. Он просто сидел и чувствовал, как его жизнь медленно, неизбежно угасает вместе с надеждой.
И вдруг, сквозь туман боли и отчаяния, он увидел его. Студент в очках стоял на обломках крыши столовой, его фигура резко выделялась на фоне дымящихся руин. Игорь вгляделся пристальнее. Студент кричал, его голос был хриплым, но полный отчаяния и надежды.
- Только благодаря ему мы выжили! Он ударил его огнетушителем! Мы отобрали автомат! – Доносились до него крики студента.
Игорь медленно, с трудом, начал подниматься. Каждая мышца протестовала, каждая рана ныла, но он поднимался. Он должен был встать. Он должен был что-то сделать. Лана… он потерял Лану, но он не мог позволить погибнуть кому-то еще. Он должен был постараться спасти хотя бы кого-то. Он поднялся, опираясь на куст роз, и услышал крик студента снова, и этот крик пронзил его, как удар электрического тока. Он забыл о своей боли, о своей потере. Сейчас была только одна цель – спасти тех, кто еще остался внизу.
Студент в очках стоял на земле, возле него столпились люди и он, кутаясь в синее одеяло, которое накинули на него медики, продолжал кричать как будто все еще находился там внутри.
- Там все в крови. Почти все погибли. Нас сначала осталось девять. После второго взрыва одного арматурой проткнуло насквозь. Девчонку одну стрелок в упор расстрелял, а другую прямо в лоб застрелил. Потом у преподши нашей случилась истерика, и она кричала, чтобы он застрелил ее, а там пацан из 318 группы, в него из огнетушителя начал палить, а потом еще стукнул, я тоже подбежал и вырвал из его рук автомат. Не знаю, как мы печь чугунную смогли сдвинуть с места, ею заблокировали вход. Короче там три девчонки, пацан этот, герой из 318 группы и преподша. – Он остановился, чтобы сделать глоток горячего чая, который ему принесли. Какая-то девушка стояла рядом с ним и пыталась его обнять, а он постоянно отстранялся, чтобы рассказать, что там было.
- Как зовут преподавателя? – Тихо спросил Игорь.
- Все погибли! Все, кто был в столовой! Нас всего девять в живых было, а теперь вообще шесть. – Продолжал студент, который не мог остановить дрожь, накрывшую его.
- Как ее зовут? – Нетерпеливо спросил Игорь, приближаясь, к студенту.
- Мы вообще никто не знали, как пользоваться автоматом. Я даже не помню, где он.
- Ты можешь ответить на мой вопрос или нет? – Крикнул он, хватая студента за руку. – Назови ее имя!
- Да не знаю я, как ее зовут! – Ответил студент. – Она не вела у меня. По русскому преподша, новая которая.
- Ее зовут Лана Игоревна? – С надеждой спросил Игорь, разворачивая к себе парня, который хотел продолжить рассказ.
- Да, вроде так. Я не знаю. – Отмахиваясь, сказал студент, который снова попытался отвернуться.
- А ты вспомни! – Закричал на него Игорь. – Напряги свою память!
- Слышь, отвали от меня, дядь! – Резко ответил он и с силой оттолкнул его, попутно разливая горячий чай. – Не знаю я, как ее зовут! Не до знакомств там было! Подруга Регины Станиславовны она!
Последние слова пронзили Игоря, как удар молнии. По всему телу пронеслась волна невероятного облегчения, смывая всю боль, все отчаяние, всю пустоту, которая до этого момента заполняла его существование. Лана… она жива. Он не потерял её. Это чувство было настолько ошеломляющим, настолько всепоглощающим, что он даже не почувствовал, как слезы радости смешались с кровью на его лице.
«Лана…жива…» – прошептал он, будто проверяя реальность, будто боясь, что это всего лишь мираж, вызванный его измученным сознанием. «Она жива…», снова прошептал он и отошел от студента, который принес самую приятную новость за последние полтора часа.
В этот момент, все остальные проблемы отпали. Его раны, боль, кровь – все это потеряло значение. Была только Лана, живая Лана, запертая где-то внизу, в руинах разрушенной столовой. И он должен был к ней добраться. Он двинулся вперед, расчищая себе путь локтями, не обращая внимания на протесты окружающих. Кто-то кричал ему, что это опасно, что он может усугубить свои травмы, что лучше подождать спасателей. Но Игорь не слышал. В его ушах стоял лишь шепот: «Она жива. Мне нужно к ней».
Медики попытались его остановить, но он оттолкнул их, не замечая ничего, кроме своего стремления снова увидеть ее. Полицейский, в попытке удержать Игоря, с рыком крикнул: «Куда ты лезешь?! Убьешься ведь, идиот!» Но его слова пропали в водовороте эмоций, которые захлестнули Игоря. Он не слышал ничьих протестов, он видел только Лану, запертую в ловушке, и он не остановится, пока не доберется до неё. Его внутренний голос повторял снова и снова: «Она жива! Она жива! Все будет хорошо! Ее спасут! Я доберусь до нее!» Он пробивался сквозь заграждения, игнорируя крики окружающих. Он словно находился в каком-то трансе, движимый единственной целью. Его ноги скользили по осколкам стекла, руки цеплялись за все, что попадалось под руку, шипы роз и рваные края одежды царапали кожу. Боль была, но она не имела значения. Только одно желание, снова увидеть ее.
Он добрался до развалин крыши столовой. Перед ним зияла огромная дыра, вокруг валялись обломки мебели, осколки бетона и металла. Спуск казался опасным и труднопроходимым. Но Игорь не колебался. Он не думал о рисках, о возможных травмах. Он видел только Лану внизу, и понимал, что должен до нее добраться. Он начал спускаться, используя рваные края дыр в стене и выступы бетона, цепляясь за все, что могло его удержать. Каждое его движение вызывало острую боль, но он стискивал зубы, преодолевая ее. Его внутренний диалог был наполнен радостью и решимостью. «Она жива! Я иду к тебе, Лана!» Он пробирался наверх, осторожно переступая через обломки. Шум и гам снаружи казались отдаленными, как будто он находился в другом мире, в своем собственном, маленьком мире, где существовали только он и она.
Он зацепился руками за край крыши и, превозмогая боль от глубоких порезов, подтянулся. Спасатели, устанавливали оборудование для подъема людей и не обратили на него внимание. Но Игоря уже ничто не могло остановить. Он видел Лану, видел её бледное лицо среди других людей внизу. Ее лицо, бледное, испуганное, но живое. Он увидел ее глаза, которые смотрели на него с безмерной надеждой.
- Лана! – Из сдавленной болью и отчаянием груди, вырвался крик.
- Я здесь! – Прошептала она, поднимая голову. Она смотрела на него невинным детским взглядом, полным боли и мольбы о помощи.
- А ты откуда взялся? – С удивлением спросил спасатель, который заметил Игоря на крыши.
- Я вообще не понимаю, это место ЧП или проходной двор? – Возмутился другой сотрудник МЧС. – Мужчина, вам чего?
- Вас это не касается. – Менторским тоном, ответил Игорь. – Делайте свою работу. Вопросы задают в других местах. Уже 20 минут прошло, вы еще никого не достали. – Переходил он на крик.
- А вы нам не указывайте. А то нашелся тут, герой! – Возмутился первый спасатель. – Иди отсюда!
- Я отсюда не уйду, пока не увижу, что она стоит вот здесь и она в безопасности.
Его страдания, вся боль, все отчаяние растворились. Была только Лана, живая и целая. Он снова мог ее обнять, снова мог почувствовать ее тепло. Он понял, что все будет хорошо. Она жива, и ее спасут.
***
Воздух в разрушенной столовой был густым от пыли, запаха гари и страха. Три девушки, прижавшись друг к другу, смотрели на пролом в крыше, откуда спускалась первая веревка. Наверху, силуэты спасателей, подсвеченные мигалками, выглядели как фигуры из потустороннего мира, пришедшие спасти их из этого ада. Один из спасателей, обладатель сильного, хрипловатого голоса, громко объяснял, как правильно закрепить карабин на страховочном поясе. Его слова, перекрываемые шумом сирен и потрескиванием обломков, все же доносились до запертых внизу.
- Пояс надежно застегнут? – Показывал он в руках кожаный пояс. - Карабин открыт? Теперь проверяем еще раз! Цепляем карабин за веревку. Крепко держимся и не отпускаем! – Его голос был спокоен, уверен, стараясь подавить панику. Он знал, что страх - их главный враг сейчас.
Первая веревка спускалась плавно, карабин качался в воздухе, похожий на гигантского, блестящего жука. Самая смелая из девушек, сделала шаг вперед. Ее руки дрожали, но она старалась держать себя в руках. Она закрепила карабин, глубоко вздохнула и подняла голову, ожидая сигнала.
- Готова? Потихоньку поднимаемся! Держись крепко за веревку! – Голос спасателя звучал спокойно, но решительно.
Она начала подниматься. Веревка натягивалась, подъем был медленным, каждое движение сопровождалось скрипом и покачиванием. Ее шатало из стороны в сторону, страх сковывал движения, заставлял сжиматься в комок. Она видела только темноту над собой и бледные лица своих подруг внизу.
Следом за первой, стали поднимать следующую студентку. Она была меньше ростом и худее, и ее подъем казался еще более рискованным. «Господи. Пожалуйста, помоги», шептала она, зажмурив невидящие глаза и причитая про себя, словно молитву. Ее шатало еще сильнее, она с трудом сдерживала слезы. Ее руки были холодными от страха и зажаты так сильно, что костяшки побелели.
Третья студентка была младше всех. Это была ее первая настоящая ситуация, такая страшная, что даже не могла представить, что она произойдет в ее юной жизни. Она еще недавно была школьницей – спокойно училась, занималась спортом, мечтая о будущем. Теперь же оказалась зажатой между страхом и реальностью, она чувствовала себя как в кошмаре. Она дрожала от спазмов, но это было необходимо. Она знала, что не имеет права сдаваться. Но уверенности не было.
- Сейчас ты будешь подниматься! – прокричали раскатисто спасатели сверху. Они давали указания, но ее губы были запечатаны, словно ненадолго замирали в тени ее внутреннего страха.
Веревка крепко держалась, и первое движение вперед потребовало от нее преодоление собственного ужаса. Она одновременно натягивалась и опускалась, чувствуя, как тело отзывается на страх – это было нелегко. Всякий раз, когда она пыталась подняться, ее вес ухудшал положение, и на какое-то время колебания перемещали ее влево и вправо.
- Не отпускай! – крикнул спасатель, его голос обрывался на фоне шума. Студентка, словно в потоке основных мыслей, поняла, что должна действовать. Она стиснула карабин и зажала его крепко.
Но жуткое шатание продолжалось. Внезапно она почувствовала, как веревка дернулась, и мгновение спустя, как будто все замедленно, ее швырнуло вбок. Это было как резкий толчок, прилив ужаса, который завелся в ней внутри. В страхе и панике ее руки выскользнули из хватки, и она моментально вскрикнула, когда оказалась на грани падения.
- Нет! – пронзительно закричала она, ощущая, как дикий шок охватывает все ее существо. Внизу послышался испуганный крик Ланы, вокруг начали паниковать как спасатели, так и те, кто остался в столовой.
- Эй, держись! Все в порядке! Карабин не отстегнулся! – Закричал один из мужчин. Она не могла, словно не слышала, страх окутал ее и сжал в своих тисках, и все провалилось в бездну черной дыры. – Держись, все будет хорошо! – слышала она вдалеке, но это лишь добавляло боли. Она думала, что никогда не сможет подняться. Она теряла землю под ногами.
Воздух был разряженный, смешанный с криками и сигналами. Ее трясло от страха, в груди колотилось сердце, и мысли с трудом бродили. Спасатели, как будто сами не осознавая, пытались понять, как помочь, как правильно управлять ее подъемом или как остановить ее страдания.
Ее ноги по-прежнему дергались, даже когда они ее поднимали, и ей казалось, что ее грудь разорвется от напряжения. Слезы катились по щекам, смешиваясь с грязью и пылью.
- Я не хочу умирать! Я не хочу умирать! – Рыдала она, даже не понимая, кому она это говорила. Это был просто внутренний крик отчаяния.
Внезапно она оказалась на поверхности, и у нее больше не осталось сил. Ей легче дышалось, но бедный дух, до этого полный жизни, был изможден. Она оказалась в руках ее спасителей, которые поддерживали ее, и почувствовала безумный прилив облегчения. Скорее всего, именно тогда закончилось ее истерическое состояние. Она упала на землю, судорожно крича в слезах. Ее что-то спрашивали, но она не могла отвечать. Все, что она могла делать, это продолжать рыдать, сбрасывая с себя невыносимое напряжение и страх, которые выползали наружу вместе с физическим и эмоциональным всплеском.
Настала очередь Ланы и студента-героя, давшего возможность всем выжить. Это был тот момент, когда наступало понимание, что они теперь уже точно будут спасены.
- Давайте я помогу вам! – Сказал спокойно студент, наклоняясь перед женщиной и держа в руках спасительную веревку.
- Нет, я буду последней! – Решительно сказала Лана. – Я вперед детей не полезу. Сначала все вы, а потом уже я, точно уверенная, что вы все в безопасности.
- У вас с рукой проблема, вы не сможете самостоятельно застегнуть пояс. – Уверенно произнес он. – Поднимайте ногу, я вам помогу.
- Рука не сломана. Она вышла из плечевого сустава. Дерни меня резко за нее, она встанет на место, и я смогу помочь себе сама. – Продолжала Лана. – Еще пара минут и мы все будем на свободе. – Ее голос был спокойным, но ее лицо было бледным, а руки дрожали. Она смотрела на парня с беспокойством. Она знала, что он находится на грани срыва, и не хотела добавлять ему стресса.
***
Лана сидела на полу, прислонившись к стене, и смотрела на голубой небосвод, который казался далеким и недостижимым. Её пульс гремел в ушах, а страх жил внутри. Вокруг нее царил хаос – раздираемые крики, звуки работы спасателей, которые пытались удержать ситуацию под контролем. Она была одна, и это чувство одиночества лишь усиливало её страх.
В этот момент, как раз над ней, появился студент. Он выглядел обеспокоенно и крепко сжимал губы, словно собрался сделать что-то невероятно важное.
- Я никогда этого не делал, но и огнетушителем я до сегодняшнего дня тоже не пользовался. – Его голос был полон решимости и тревоги. Уверенность в его взгляде и желание помочь заставили ее почувствовать легкую надежду.
Она мгновенно спохватилась, и её сердце замерло. Боль в плече, остро ощущаемая каждый раз, когда она пыталась двинуть рукой, была абсолютно невыносимой.
- Я не знаю, смогу ли я… – Тихо промолвила она, осознавая, что страх от боли сковывает её.
Студент наклонился ближе, заглянул ей в глаза, в которых читался ужас и детская растерянность.
- Я знаю, но, если мы не сделаем это сейчас, если вы не сможете поднять руку, мы можем не успеть выбраться отсюда. Доверьтесь мне.
Его слова были решительными, и в этот момент она почувствовала, как в ней пробуждается сила. Она кивнула, понимая, что у них нет времени. Она подготовилась к схватке с болью, которая должна была снова настигнуть её.
- Держитесь крепко, – Сказал он, вставая на колени рядом с ней. Его руки уверенно обхватили её левое плечо. Лана сжала зубы, стараясь успокоить себя. Каждый мускул в ее теле напрягся, когда студент держал ее за руку, которая не двигалась.
- Вы готовы? – Спросил он. Она почувствовала, как напряжение нарастает, и ее сердце колотилось в груди.
- Нет, подожди…, – начала она, но было уже поздно. Он резко дернул её руку вниз, держа её на месте, и в этот миг боль пронзила её так, что казалось, словно молния ударила в плечо, обжигая её тело. Она едва не потеряла сознание от резкой боли, которая вырывалась из глубин. В глазах потемнело, словно мир вокруг неё излился в черноту, краски слились в однородный серый поток.
Пронзительный крик вырвался из её уст, будто с разбега обморок ворвался в сознание. Это было невыносимо. Все её тело замерло, её руки и ноги словно были в тяжелых оковах, и она почувствовала, как начинает терять сознание от остроты боли.
- Не закрывайте глаза! – Закричал студент, его голос пробился сквозь пелену страха и боли. Она попыталась собраться, попыталась вспомнить, зачем она здесь, с кем она здесь. Она вспомнила его голубые глаза. Глаза цвета неба. Спасительная мысль о нем вдруг стала ей опорой.
- Игорь... Игорь... – Пробормотала она, стараясь заглушить боль.
Студент, не теряя ни секунды, продолжал тянуть. Её рука провалилась в момент, когда её плечевой сустав с трудом начал расправляться на нужное место, и в голове Ланы прозвучал треск, словно разрыв ткани. Адская боль наконец сгладилась в поток тепла. Она почувствовала, как её рука, словно ожившая, сделала первый неуверенный и трепетный шаг к свободе. Она медленно подняла руку вверх, и это движение, болезненное, но всё же освобождающее, дало ей осознание того, что она всё еще жива, что она ещё не сломлена. Лана глубоко вдохнула, отводя глаза от черноты страха и боли.
- Я сделала это, – прошептала она с облегчением, чувствуя, как над головой снова разливается свет.
Но в тот момент в воздухе раздался пронзительный крик, перевернувший её внутреннее состояние.
- Лана! Лана! Ты где?! - Это был голос Игоря. Слышимость его голоса сливалась с шумом вокруг, как будто его крик мчался сквозь пространство, останавливая время. Он тревожился, искал её, и понимание этого дало ей новую силу.
- Игорь! – Закричала она, и это слово вырвалось из её уст с такой силой, что, казалось, вернуло её к жизни. Она взвизгнула от боли, но это была уже не та боль, это была радость от того, что он всё еще там для неё.
- Что у вас там происходит?! – Встревоженно спросил один из спасателей, его голос звучал с натиском на фоне сумятицы. Он не понимал, что происходило внутри, но его тон был полон энергии, предвкушая, что что-то произойдет.
- Я... я справилась! – Ответила Лана, понимая, что её слова должны дойти до ее Мистера Бига, что он должен знать, что она ещё здесь, что она жива. - Игорёш, я здесь, я в порядке, уже все хорошо! - В глазах, которые когда-то были завуалированы страхом, теперь забрезжила надежда. Лана увидела, как её рука поднялась. Она заставила себя улыбнуться, её сердце заколотилось от радости, и с каждым кислородным вдохом она чувствовала, как что-то внутри неё начинает заново оживать. - Все будет хорошо! – Закричала она, и тот факт, что она могла говорить, был для неё уже маленькой победой.
- Я здесь! Я жду тебя! – Кричал он, не думая уже ни о чем, кроме нее. – Ты скоро будешь здесь, рядом со мной! – Ободряюще говорил он. – Вы будете их доставать или нет!? – Сквозь зубы процедил он, обращаясь к спасателям, которые сделали вид, что не услышали его вопрос.
- Мы вытащим вас, – Бросил уверенно спасатель. Его голос был сосредоточенным, но в нем все еще звучали команды и поддержка.
Лана вновь ощутила, как ей стало легче. Она была готова бороться за свою жизнь, за свою свободу, за Игоря. Она знала, что, как бы сложно ни было, у них есть шанс, у них есть сила, которая зарождается в них с каждым вдохом.
С каждым обменом криками, каждым шагом на пути к безопасности, звуки становились всё яснее, и она больше не боялась. Она не могла позволить страху завладеть собой – у неё была поддержка, и она снова ощутила себя живой.
- Теперь я смогу справиться сама! – Ободряюще произнесла Лана, похлопывая по плечу студента-спасителя. – Теперь твоя очередь послушаться меня. Сначала ты, а потом уже моя очередь будет. – Решительно сказала она и наклонилась к веревке. – Одевай и поднимайся. И давай побыстрее, не хочу здесь долго оставаться одна.
Она помогла застегнуть ему карабин, проверила его еще раз. Ее руки дрожали, но она пыталась сдержать свой страх. Она знала, что должна быть сильной для него. Она была одна из нескольких, кто мог помогать ему сейчас. Когда парень уже начинал подъем, его сильно закачало. Он старался держаться, но его лицо было искажено от болезненных гримас. Но он продолжал двигаться вверх.
Лана наблюдала за ним, ее сердце колотилось как бешенное. Она молилась, чтобы все закончилось благополучно. Она знала, что она будет последней. И она была к этому готова. И когда парень был уже наверху, Лана, словно обретя второе дыхание, закрепила карабин и начала подниматься, чувствуя, как веревка натянулась. Подъем был долгим и трудным, каждый сантиметр давался ей с трудом. Она боролась не только с физическим страхом, но и со страхом потерять надежду. Но она знала, что не может сдаться. Она должна была выжить. Для себя. Для него. Для их совместного будущего.
ГЛАВА 17
Веревка, грубая и жесткая на ощупь, впивалась в плечо, причиняя тупую, но терпимую боль. Лана зажмурила глаза, сжимая зубы, чувствуя, как её тело поднимается вверх, раскачиваясь из стороны в сторону. Подъём был медленным, мучительным, каждый сантиметр казался вечностью. Она ощущала себя марионеткой, беспомощно повисающей на тонкой нити, отданной на волю случая и силы гравитации.
Когда она, наконец, смогла открыть глаза, первое, что она увидела – это лицо Игоря. Он стоял на краю пролома в крыше, его лицо, изрезанное осколками стекла, было бледным, но глаза светились любовью и нежностью. Его взгляд был ласковым, успокаивающим, словно он одним своим присутствием изгонял весь страх и боль. В этот момент все страдания, вся боль, все пережитые ужасы сошли на нет. Был только он, его взгляд, его любовь. Она улыбнулась ему, слабо, еле заметно, но в этой улыбке было всё: благодарность, надежда, и невыразимое облегчение. Он ответил ей той же улыбкой, и в этот миг Лана почувствовала, что всё будет хорошо. Спасение уже совсем близко, осталось всего пара метров, и она сможет забыть про весь этот кошмар.
Но затем она опустила взгляд вниз, и мир вокруг нее вновь рухнул. Её желудок скрутило от ужаса, в горле встал ком. Глаза, словно застывшие в ужасе, не могли оторваться от картины, развернувшейся под ней. Столовая представляла собой ужасающее зрелище. Всё вокруг было залито кровью, осколки стекла и обломки мебели были разбросаны повсюду. В воздухе витал запах гари и смерти. Среди этого хаоса, среди этого ужасающего кровавого месива, были видны тела.
Два студента, с которыми она еще недавно разговаривала, теперь лежали неподвижно. Один – парень, пронзенный насквозь арматурой, словно какой-то зловещий памятник бессмысленной трагедии. Арматура, торчащая из его тела, была покрыта засохшей кровью. Он висел, словно кукла на ниточке, приклеенный к стене. Другая девушка лежала в луже крови, её лицо было искажено предсмертной агонией, пулевое отверстие во лбу говорило о быстроте и жестокости её смерти.
Лана чувствовала, как её тошнит. Её желудок переворачивается, и она едва сдерживает рвоту. Она пытается отогнать эти ужасающие образы, но они слишком ярки, слишком реальны. Она помнит их лица, свои разговоры с ними всего несколько часов назад. Они были живы, они смеялись, они шутили. Теперь они лежат здесь, в лужах крови, как безжизненные куклы. В этот момент её охватило чувство глубокой вины. Почему они? Почему именно они стали жертвами этой бессмысленной трагедии? Она чувствовала себя ужасно виноватой, что выжила, что ей повезло, а они… они не смогли выбраться.
Контраст между бездонной синевой неба, в которое она смотрела всего несколько секунд назад, и бездной черноты разрухи, которая теперь окружала ее, был настолько силён, настолько разителен, что всё её существование перевернулось с ног на голову. Небо, это небо, было таким чистым, невинным, а внизу – смерть, хаос и кровь.
На мгновение она вспомнила о том, что вокруг нее так много людей, которым она необходима и она скоро будет рядом с ними, а те, кто там внизу – нет. Они никогда больше не обнимут своих мам, никогда не скажут им слов любви и тепла, никогда больше не убегут с занятий. И этих «никогда» в ее голове становилось все больше и больше, они словной рой надоедливых мух, кружили и не давали покоя. Лана не могла их отогнать от себя, да, впрочем, и не пыталась. Она закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Ей хотелось кричать, рыдать, но она сдерживала себя, знала, что Игорь на нее смотрит, ждет, что она сильна, что она не сломлена. Этот взгляд, наполненный любовью, стал для неё единственной опорой в этом ужасающем мире.
Она чувствовала, как её поднимают всё выше, дальше от этого ужаса, от этой смерти. Но образы, которые она видела, прочно запечатлелись в её памяти, стали неотъемлемой частью её жизни. Она знала, что никогда не сможет забыть этот день, эту трагедию, эти безжизненные лица, утопающие в лужах крови.
Она представляла, как ее ноги коснуться твердой поверхности, и он поможет ей выбраться из веревки. Как он сильно ее обнимет и прижмет к себе, стараясь защитить от того ужаса, который она пережила. Она прижмется к нему, чувствуя его тепло, его силу, его любовь и именно это даст ей возможность жить дальше. Ей удалось вырваться из этого ада, но часть её навсегда останется там, внутри этого разрушенного здания, среди тех, кто не смог выжить. Память о них, об их живых глазах, об их смехе будет преследовать ее всегда. Она выжила, и она обязана продолжить свой путь, неся в себе боль и память о тех, кого уже нет. И этот контраст между чистым небом и кровавой землей будет вечно напоминать ей о цене выживания.
Лана висела в воздухе, как игрушечная кукла на нитке, соединяющей её с будущим и надеждой. Однако подъем внезапно прекратился. Веревка остановилась, и она почувствовала резкое неуверенное колебание, будто механизм дал сбой, мгновенно погрузив её в пучину ужаса. Она снова оказалась между адским хаосом разрухи, от которого вырывалась, и вожделенным спасением, которое как будто в одно мгновение стало недостижимым. Наверху раздались крики спасателей, которые начали суетиться, метаться, не понимая, что произошло.
- Что случилось?! – Кричал один мужской голос.
- Сожми ручку! – Отвечал другой.
- Не сжимается! Что-то мешает! – Раздраженно говорил кто-то.
- Проверь механизм!
Их голоса смешивались с адским гулом вокруг. Но для Ланы всё это звучало отдаленно, как музыка из далекого мира, в котором она больше не могла находиться. Её сердце колотилось так сильно, что казалось, оно сейчас взорвётся.
- Игорь! - Закричала она, разрывая тишину своей паникой.
- Лана! Все хорошо! Подожди секунду! – Ободряюще ответил он, пытаясь скрыть волнение в голосе.
- Не уходи! Не оставляй меня! Игорь! – Не сдерживая своего состояния, прокричала она, но крик вернулся к ней эхом, теряясь среди окружающего шума, как глухой голос из темного туннеля.
И тут она услышала какой-то странный звук. Еле уловимый треск, как будто что-то тяжелое и железное катилось по поверхности. Лана опустила голову. Это было не просто звуком мыслей, это было что-то реальное, что-то, что она должна была понять. И её ужас обострился, когда она увидела, как из небольшой щелочки забаррикадированного студентами прохода прокатился железный шарик. Её сердце замерло, а желудок свело в кольцо.
- Граната! - Пронзительно закричала она, словно это слово способно было воспрепятствовать времени, словно оно могло спасти её.
Она схватилась за веревку обеими руками, как будто от этого зависела её жизнь. Граната, катившаяся по полу, казалась ей мёртвой, ужасной, как символ неминуемой смерти. Она занимала всю её мысль, уводя её в бездну ужаса.
- Он бросил гранату! - Продолжала истошно кричать она, её голос смешивался с гудением вокруг, затопляя её страхом, и чем больше она кричала, тем больше терялась уверенность в том, что её услышат. – Уходите с крыши! – Не своим голосом просила она. – Уходите! Сейчас все рванет!
Слова вырывались у неё с такой силой, что она почувствовала, как горло сжалось от напряжения. Лана ощутила, как мир вокруг неё, даже находясь на грани смерти, словно снова начал вращаться – вот он, шанс, вот она, вторая жизнь, и теперь её снова пытаются забрать!
Спасатели, осознав её крайнюю тревогу, опустили головы, и в их выражениях растерянности и паники, отражалась её собственная. Один из них посмотрел на гранату, и его лицо побледнело, как будто все цвета выцвели одновременно.
- Все с крыши! Срочно! Уходим! – Закричал один из них.
- Нет! – Ответил Игорь, хватаясь голыми руками за веревку на которой висела Лана. – Я не оставлю ее!
- Уходи! Ты ее без механизма не поднимешь! – Проорал на него спасатель. – Достаточно трупов. Ты не будешь следующим!
- Я ее не брошу. – Взвывая от боли и отчаяния, ответил он. Он беспомощно упирался ногами в край стены и тянул на себя веревку. На ладонях появилась кровь.
- Уходи! – Плакала Лана. – Я прошу тебя уходи!
Её мысли метались, и как будто сама реальность распалась на куски. Она понимала, что невозможность сбежать – это не только физическое состояние тела, это нечто большее. Это то, как человек уходит в бездну, когда на него обрушивается весь ужас жизни. Меняя собственный мозг, сменяя типы мышления, находясь между дюжинами разных чувств, она осознала, что, возможно, этого момента всё равно не избежать.
- Лана, помоги мне! – Изо всех сил молил Игорь, продолжая тянуть веревку.
- Оставь! – Опустошенно сказала она.
Граната остановилась, и мир вокруг Ланы замер, словно всё в пространстве подвело итог трагедии, которая только что разразилась. Глубина её страха заполнила пустоту, оставшуюся от остановленного механизма, и жгучее предчувствие исчезло в её сознании, словно пронзительное мгновение ожидания взрыва. Её разум медленно разделялся на множество частей, погружая её в размышления о том, что происходит. Подъём был последним шансом выжить, и никто не знал, что произойдет дальше. Она стиснула зубы, желая успокоиться, но её дыхание стало учащённым, она задавала себе вопрос: «Почему это происходит? Почему это происходит сейчас?»
Крики настоящего и запредельного как будто смешались в одно. Лана всегда думала, что как можно пережить момент, когда все вокруг рухнет, когда безумие стирает все, что было раньше. Но она не осознавала, что именно это «сейчас» поглотит её навсегда. Ядовитое зловоние вместе с реальностью, убийственный хохот мчится по времени, словно смех прорывающего крика, и надо оценить это ощущение.
- Уходи! – снова прокричала она, и её голос отразился на далеких берегах этого ужаса, отгоняя время назад и заставляя мир снова вернуться к ей. –Уходи, оставь меня, спасайся!
Она понимала, что смерть близка и сплетается с живыми, как бы грустно это ни звучало. Она осознавала, но не могла сдержать слез. В голове проносился сладкий, хлёсткий поток чувства. Лана снова взглянула на Игоря. В его бездонных голубых глазах она увидела, как в мельчайших подробностях отражается её страх, его беспокойство о ней наполнило мир вокруг ярким светом, и она каким-то образом смогла направить свою энергию на его образы. Этот свет стал её спасением, её надеждой, её единственной точкой опоры в мире, полном тьмы.
- Не бойся! Я вытащу тебя! – Кричал он изо всех сил. Его голос начал греметь от резкой паники, когда он видел, что она остается на краю; но в тишине, что царила в голове Ланы, она поняла, что больше никогда его не обнимет и никогда не почувствует его тепло.
Вдруг, как будто пронзённый молнией, обрушившимся на неё светом, она ощутила отчаяние. Время замедлялось, и острота момента усиливала её страх и презрение одновременно. И снова измученное дыхание перемешивалось со звуками, её искаженные слезы стали даже сложнее.
- Уходи, я умоляю тебя! – Не сдерживая слез, повторяла она. – Сейчас она взорвется! Уходи, любимый! – Уходи! Уходи! – Во все горло орала она.
Взрыв прогремел, как гремучая молния, разрывая вековую тишину и погружая всё вокруг в кошмар. Граната рванула с такой силой, что стены столовой сотряслись, словно их колотили молотом. Осколки летели в разные стороны, заполняя воздух облаком пыли и дыма, которые мгновенно смешались с хлынувшей известкой.
Лана не успела ничего осознать; её тело внезапно опрокинулось, и в одно мгновение она оказалась на полу, между разваливающимися досками и обломками мебели. Боль пронзила её, когда она упала, и, как будто в замедленной съемке, она почувствовала, как что-то тяжелое ринулось на неё. В то же самое мгновение её сознание потеряло связь с реальностью. Она услышала где-то вдали пронзительный крик Игоря, его голос словно звонил в её ушах, наполняя её силой, но это казалось лишним в тот момент, когда её тело окутала мгла. Чёрная пустота затянула её в свой омут, и она погрузилась в мир без сознания, где не было ни боли, ни страха, только тишина.
Лана медленно приходила в себя. Первое, что она ощутила – это тяжесть. Веки словно прилипли, она изо всех сил пыталась их открыть, и когда это все же удалось, перед её глазами развернулась картина полного разрушения. Ливень пыли и дыма напомнили о кошмаре, и в этот момент она не понимала, жива ли она или нет. Запаха ужасного не было, но весь воздух вокруг напоминал о влиянии разрушительности. Собравшись с мыслями, она начала потихоньку пытаться подняться. Но в тот же миг ощутила ужасную боль в плече и спине, которая пронзила её, как кристаллы льда, ломящиеся об её тело. Она лежала, окружённая прозрачными, как ручей, досками, обломками стекла и другими предметами, которые, казалось, запечатали её в этом мрачном пространстве.
Никто не знал, что происходит. Её сердце колотилось тревожно, как будто отвечая на её вопрос. Она понимала, что должна выбраться из этого ада. С трудом она провела рукой по обломкам, ощутив на пальцах шершавую поверхность, и начала ползти, преодолевая каждую преграду, которая стоит на её пути. Страх наполнил её, когда вдруг издали послышался звук. Что-то тяжелое ступало по обломкам стекла как будто кто-то, не спеша, приближался к ней. Ужас охватил Лану от этой мысли. Она затаила дыхание и прижалась к полу, стараясь быть незаметной.
Каждый шорох, каждый треск стекла под ногами у стрелка вызывал у неё мурашки на коже. У неё не было выбора, как только ползти дальше, преодолевая боль и страх, вырывающиеся наружу с каждой секундой. Она кралась между сваленными столами, зная, что не может стоять на месте, не может оставаться на этом месте слишком долго. Она должна была добраться до выхода. Но в воздухе витал запах смерти. Это было ощущение, которое не покидало её. Она натыкалась на тела людей, среди которых были её знакомые, ее студенты, ее коллеги. Те, с кем она виделась каждый день. Те, с кем она смеялась и с кем ругалась, те, на кого обижалась, те, кого искренне любила. В тот момент, когда она проползла мимо одного из них, Лана резко остановилась, замерла от ужаса, когда с его губ незаметно вылетел небольшой звук.
«Пфффааа» - прошептал он, и Лана увидела его открывшиеся глаза, но в них не было жизни, были только пустота. Он выглядел, будто только сейчас пришёл в себя, но тут же снова погрузился в бездну, и, похоже, он был не в силах проснуться.
Лана с ужасом отстранилась, инстинктивно зажала рот рукой, чтобы не закричать. Её сердце забилось бешено; она не могла себе позволить издать звук, который мог бы выдать её местоположение. Она продолжала ползти к выходу, каждый раз прислушиваясь, чтобы не встретиться с тем, кто медленно приближался к её местонахождению. Тишина разрывалась только звуками обломков, и, несмотря на её накалённые мысли, она должна была действовать осторожно, чтобы не привлечь внимания. Ей нужно было продолжить, уйти, избавиться от этой атмосферы смерти, от этого страха. Она знала, что жизнь может оборваться здесь, но, несмотря на всё, она непреклонно пыталась оставаться живой.
Лана продолжала движение вперед. Она терпела каждую боль, которая пронзала её, стараясь оставаться сосредоточенной и не терять надежду. Она использовала всю свою волю и понимание, чтобы выбраться из зловещего места. Страх ее окутывал словно терновые прутья, сжимая все сильнее в своих колких тисках, но она продолжала ползти, и, хотя силы покидали её, она не могла остановиться. С каждым ползком она вспоминала своих друзей, у которых уже не было шанса. Каждый раз, когда она касалась их тел, её надежда понемногу угасала, но вера в то, что, возможно, ей удастся выбраться и рассказать их историю, вновь загорала в её сердце. Она понимала, что она должна выжить, чтобы рассказать об этом ужасе, чтобы вспоминать о тех, кто не выжил. Но страх оставался рядом, и она продолжала ползти. Она ощутила тепло, дыхание жизни, дыхание надежды. Она должна была выжить.
***
Лана, изнеможенная, наконец, достигла выхода, оказываясь на четвереньках среди обломков и разрушений. Вокруг всё еще царил ад. Но в тот момент, когда она ощутила, что может вырваться на свободу, перед её глазами вдруг образовалась чья-то тень. Она медленно подняла голову и увидела перед собой черные ботинки, стоящие прямо перед ней. Они были тугими и массивными, как будто принадлежали тому, кто пришёл сюда не с намерением спасать, а убивать. Стрелок стоял прямо перед ней, его фигура вырисовывалась на фоне дыма и хаоса. Лана замерла, а её сердце сжалось, выбиваясь из ритма, когда он произнес: «Вставай». Его голос был холодным, как сталь, и в нём чувствовалась угроза, неподконтрольная никаким эмоциям.
Собрав все свои силы, Лана медленно встала на ноги. Она вся была в высохшей чужой крови, покрытая пылью и тьмой, совершенно неузнаваемая как самой себе, так и окружающим. Вокруг неё была звенящая тишина, разрывающая ее сознание, но сейчас это уже не имело значения. Она стояла перед ним и, сдерживая ком, подкативший к горлу, смотрела ему прямо в глаза. Серые, как сталь, они уставились на неё, как будто пронизывали её насквозь. В них не было ни капли тепла, только пустота и ненависть.
- В этих смертях также и твоя вина, – произнес он.
Она не понимала, о чем он говорит, это было болезненно и трудно воспринимаемо. Лана стояла перед ним, её разум метался среди болезненных ощущений и непонимания. «Как это может быть?» – пронеслось у нее в голове.
- Я не понимаю, о чем ты, – произнесла она тихо. Её голос дрожал, находясь между страхом и удивлением. Каждое слово давалось ей с трудом, как будто она пыталась звучать уверенно, хотя сама была переполнена ужасом.
Стрелок медленно снял с себя балаклаву, и она почувствовала, как её сердце пронзило мгновенное осознание. Перед ней стоял тот самый молодой парень, которого она жестко отшила в кафе, назвав «мальчишкой». Его лицо, некогда обычное, теперь было искажено злостью, его глаза светились яростью, которая поглотила его молодое тело. В этот момент слеза скатилась по её щеке, оставляя мокрый след на её грязном лице.
- Неужели это всё из-за того, что я не захотела быть с тобой? – Прошептала она, медленно, не осознавая, как такое может быть. Вопрос, полный сожаления и горечи, ускользал от её уст, будто она искала ответ, который мог бы объяснить невозможное. Она не могла поверить, что это все связывает их, что на самом деле именно она может быть причиной всего этого хаоса.
- Нет, не только. – Ответ был резким в своей откровенности.
Слова звучали как приговор, и что-то в них заставило её сердце сжаться ещё сильнее. Она не могла понять, что именно он имеет в виду, но в его голосе звучала угроза, и эта угроза вторглась в каждый уголок её сознания. Она смотрела в его миловидные черты лица, пытаясь найти в них хоть каплю того, что когда-то видела, но они были затянуты мраком.
- Почему? – Вырвалось из её уст, и она не могла сдержать дрожь. Этот парень не был частью её прошлого, просто знакомым лицом, которое однажды она увидела и сразу же стерла из своей памяти, и вот теперь он предстал перед ней в совершенно новой роли – роли убийцы. Сколько злобы, сколько ярости накопилось в нём, что они смогли развернуть его жизнь в это абсолютное зло?
- Тебе не нужно это понимать, – сказал он, и в его тоне послышалась бездушная решимость. – Ты была слишком горда, чтобы ценить то, что я мог тебе предложить. Твои слова, твоя гордость, твоя неприязнь стали причиной этого. Ты оставила меня одного, когда я нуждался в тебе. Ты смеялась надо мной, также, как все. Все они, кто больше никогда не будут смеяться над другими, высмеивать их. Они все это заслужили. И ты в том числе. – Он шагнул ближе, и ей стало невыносимо страшно. – Я пришёл сюда, чтобы отомстить, – произнес он с мрачной решимостью, как будто каждое слово было заклятием. –Я отомщу за свою боль.
- Я не понимаю, о чем ты говоришь! Закричала она. Я всего один раз тебя видела! Я не знаю тебя! - Умоляла она, но в её голосе не было уверенности. – Это какая-то ошибка!
- Нужно уметь отвечать за свои слова. Это единственный путь научить людей быть людьми. – Тихо прошептал он.
Лана вспомнила последние мгновения, когда она думала, что может разбить его сердце, назвав его маленьким мальчиком, и это возвращалось к ней как бумеранг. О, как она хотела изменить это! Как горько, как неизъяснимо она сожалела о том, что её слова могли разрушить кого-то.
- Пожалуйста, – произнесла она снова, и её голос срывался на последнем дыхании. - Не делай этого, прошу тебя. Я не могла тогда понять.
Лана чувствовала, как поднимается ее температура, как её тело вздрагивает от страха. Этот парадокс, это незнание и безумие поглощало её. Она стояла перед ним, вся в высохшей чужой крови, жизнь отнимала больше, чем давала, вечное безумие от размышлений о том, что может произойти. Она не знала, как реагировать, как уговорить его. Ноги её задрожали, она поняла, что больше нет никакого выхода. Её жизнь свелась к четырем глухим стенам.
- Прости меня! – Прошептала она, всматриваясь в его холодные глаза.
Лана стояла перед ним в полном недоумении, её сердце колотилось, когда она смотрела в эти стальные глаза, отражающие отголоски слез и ненависти. Руки дрожали, и всё происходящее вокруг казалось давящей тенью. В этом хаосе, полном страха и боли, Лана снова тихо прошептала: «Прости меня». Она искренне надеялась, что эти простые слова как-то растопят лёд, который сковал его сердце.
Но в ответ она лишь увидела, как его губы слегка изогнулись в усмешке, которая не оставляла места для прощения. Он смотрел на неё, полный злобы, и от этого её страх лишь усиливался. В её глазах, полных ужаса, внезапно зажглась решительность. Это был тот момент, когда ей больше не хотелось быть жертвой. Она сжала осколок стекла, который был у нее в руках, с того самого момента, как только она увидела перед собой обувь своего убийцы. Лана сжала его в руке, осколок был острым и холодным, и в ней родилось новое чувство – желание борьбы, желание выжить. В её сознании зародилась лишь одна мысль: «Борись!»
Испуг, который охватывал её, начал улетучиваться, уступая место ярости. Она резко ударила осколком в его шею, так быстро, что сама не успела осознать, что произошло. В момент удара время остановилось. Лана почувствовала, как его холодная шея тряслась под её рукой, как кровь начала медленно струиться по его коже, и это зрелище возбудило в ней бурю ненависти. Лана заставила свой испуг замолчать и, не отводя глаза от него, продолжала бить в одно и то же место. Она сжимала осколок все сильнее, чувствовала, как он впивается в его плоть, и каждый удар приносил ей некоторое облегчение. Она больше не была жертвой, она боролась за себя и за тех, кому он не дал этого шанса.
Перед ней стояла Регина, улыбчивая и всегда готовая прийти на помощь. Лана вспомнила Риту, которая, пересилив свой страх, смогла пролезть через узкий проход, чтобы позвать на помощь. В её голове всплывали лица тех, кто был убит, тех, кто пытался выжить.
Она повторяла, как заклинание, «Прости меня», а каждое её слово было наполнено болью за то, что они не смогли спастись. Это было не только её прощение, но и отсчет времени, когда она останавливалась, пытаясь осознать, как все это могло произойти. Она не хотела, чтобы эти трагические сцены оставались в её сознании, но это было невозможно.
Она вспомнила, как он безжалостно убил ту студентку, как в последний миг его пуля поразила её лоб, и Лана увидела её глаза, которые открылись последним вздохом жизни. Эти образы мучили её, как тихий шёпот в её голове. Каждый момент, каждое воспоминание скрепляло её решимость, и она продолжала бить его в шею, снова и снова, забивая в своё сердце надежду на спасение.
Она видела ужас в его глазах, понимание того, что он не всесилен, что теперь он может стать жертвой, как и многие другие, которые лежали перед ней. Он схватился за шею, его лицо искажалось от боли. Он сделал шаг назад, и Лана снова почувствовала прилив сил. В этот момент она вспомнила, что всё это было не только о мести. Это было о выживании, об освобождении как её, так и тех, кого он превратил в тени.
Но в этот миг внезапно раздался громкий выстрел, и мир вокруг неё завертелся, унося её с ног. Лана упала, стукнувшись о холодный пол. Боль пронзила её тело, и она почувствовала, как всё вокруг затихло; звуки, крики, хаос – всё это исчезало. Её тело отказалось подчиняться, и окружающий мир, в котором она боролась, растворялся в пустоте. Она осталась лежать, не понимая, что произошло. Мысли её расплывались, и она пыталась вернуть сознание. Время шло медленно, и отчаяние окутывало её своим хладнокровием. Лана слышала, как её сердце колотится в груди, как будто протестуя против тишины, которая окружала её, и в какие-то моменты, кажется, она была в невесомости, активно прорабатывая каждую боль, что пронзала её.
- Лана! – Вдруг послышался такой любимый и родной голос.
Она почувствовала, как он немного приподнял ее и прижал к себе. Она с трудом открыла глаза и посмотрела на него.
- Твои глаза… такие голубые. – Прошептала она, стараясь поднять руку.
- Тише, тише. – Шептал он и всматривался в ее миловидные черты лица.
- Мне холодно, - произнесла она, пытаясь сдержать дрожь, внезапно охватившую все ее тело.
- Так и должно быть. Не бойся, я рядом. – Шептал он, держа ее за руку.
- Я … - начала она и на мгновение запнулась, кровь хлынула из ее рта.
- Молчи, - шептал он и прижимал ее к себе.
- … люблю … - сорвалось с ее губ и застыло.
Она закрыла глаза и улыбнулась. Свет пробивался через пыльный воздух. Мистер Биг протянул ей руку. Он стоял рядом и молча смотрел на нее своими глазами цвета неба.
ГЛАВА 18
Солнечный свет, проникая сквозь лёгкие шторы, мягко касался лица Ланы, рисуя на её коже нежные блики. Она медленно открыла глаза, встречаясь со взглядом Игоря, который лежал рядом, прижавшись к ней. Его лицо, освещенное утренним светом, излучало спокойствие и умиротворение. Волосы, слегка растрёпанные ото сна, добавляли ему еще больше шарма.
- Твои шрамы на лице, - прошептала Лана, едва касаясь его лица. – Они так и не зажили.
Лана улыбнулась, её улыбка была тихой, почти незаметной, но в ней чувствовалось столько нежности и любви, что воздух вокруг словно наполнился светом. Она провела пальцем по его щеке. Его дыхание ровное и спокойное, ритмичное и размеренное, как будто в такт биению её собственного сердца.
- Зачем тебе я? – Тихо прошептал он, не открывая глаза.
- Как можно спрашивать у человека, зачем ему воздух? – Нехотя ответила она.
Игорь приоткрыл глаза, встретившись с её взглядом. В его глазах, таких глубоких и выразительных, отражался весь мир, его любовь, его нежность. Он протянул руку, слегка касаясь её волос, и Лана почувствовала, как его пальцы легко скользят по ее кудрям. В этот миг всё вокруг исчезло, остался только он и она, их близость, их нежность.
- Разве ты не чувствуешь, как я к тебе отношусь? – Закрыв глаза, спросила Лана.
Он нежно коснулся губами ее щеки, оставив вопрос без ответа. Они лежали, обнявшись, чувствуя тепло друг друга, наслаждаясь этим мгновением абсолютного покоя и счастья. В тишине комнаты слышалось лишь тихое дыхание, словно шепот двух сердец, которые бьются в унисон. Солнечный луч скользил по их сплетенным пальцам, создавая иллюзию нежной, таинственной игры света и тени.
- Я схожу с ума от твоих рук. – Прошептала она, рассматривая его ладонь. – У тебя такие красивые пальцы. – Она поднесла к губам его ладонь, пытаясь своими поцелуями залечить раны от веревки.
Лана потянулась, ещё крепче прижимаясь к нему. Его рука обняла её талию, осторожно, словно боясь потревожить хрупкую гармонию момента. Она чувствовала силу его объятий, тепло его тела, и эта близость заполняла её счастьем, словно она растворялась в нём, в его любви.
Игорь наклонился ближе, и их лица оказались на расстоянии нескольких сантиметров. Они смотрели друг на друга, в их глазах отражались нежность, покой и безграничная любовь, которая не нуждалась в словах. В этот момент всё казалось нереальным, словно они находились в другом мире, где нет места боли, страху или печали.
- Разве ты не видела, как я на тебя смотрел? – Произнес он и аккуратно убрал растрепавшиеся локоны с ее лица.
Он слегка коснулся её губ, поцелуй был нежным и долгим, словно он хотел передать ей все свои чувства, всю свою любовь. Лана ответила на его поцелуй, её губы мягко соприкасались с его, и в этом поцелуе сливались две души, две жизни, которые принадлежали друг другу.
- Я думала, что ты просто не можешь понять, где меня видел раньше. – Засмеявшись, ответила она.
- Глупышка. Мне тяжело было оторвать взгляд от твоих глаз. – Мягко ответил он и поцеловал ее ладонь.
Они лежали, обнявшись, ещё долго, наслаждаясь тишиной и покоем. Солнце медленно поднималось всё выше, заливая комнату золотым светом. В этом мире не было места суете, спешке или проблемам. Только они, их любовь, их счастье. В воздухе витала лёгкая, едва уловимая мелодия, словно сама природа пела об их любви. Она проникала в их сердца, наполняя их умиротворением. Все вокруг словно растворялось, оставались только они, их объятия, их нежность.
- Знаешь, что я хочу тебе сказать? – Спросила Лана и провела рукой по его волосам, чувствуя, как он слегка дремлет. – Ты похож на кота.
- Почему? – Не открывая глаза, поинтересовался он, улыбаясь.
- Не знаю, мне так кажется. На довольного кота.
- «Гаити, Гаити, нас и здесь неплохо кормят!», - Процитировал он кота из известного мультфильма, стараясь передать интонацию.
Она положила голову ему на грудь и провела по ней пальцем. Она знала, что теперь все будет хорошо и никто не сможет отобрать то счастье, которое ее в этот момент переполняло.
- Щекотно. – Улыбнулся он, и взял ее за руку.
- Боишься щекотки? Так ты ревнивый оказывается?
- Конечно, а ты думала? Знаешь, как меня выводило, когда кто-то с тобой улыбался или смотрел на тебя?
- А кто на меня смотрел? – Удивленно спросила она.
Игорь слегка приподнялся, и, осторожно придерживая её за руку, наклонился и прошептал что-то на ухо, словно раскрывая какую-то тайну. Его голос был тихим, ласковым, и она невольно улыбнулась. Она не знала, что он сказал, но всё равно поняла всё.
Они пролежали так ещё некоторое время, наслаждаясь этим тихим счастьем, этой нежной близостью. Солнечные лучи играли на их лицах, создавая мягкую игру света и тени. Воздух был наполнен ароматом свежести и тишины, а в их сердцах царила полная гармония. В этом мире, который принадлежал только им двоим, не было места ни боли, ни страданиям. Только любовь, нежность и полное взаимопонимание. Они знали, что всегда будут вместе, что никто и ничто не сможет их разлучить. Вместе. Навсегда. В тишине, в свете, в любви.
- Игорёш, - прошептала она и посмотрела пристально ему в глаза, - я так и не успела тебе сказать…
- Тише, - прошептал он, касаясь ее губ. Его жест был лёгким, почти невесомым, но в нём чувствовалась такая сила, такая уверенность, что она затихла, затаив дыхание. Игорь пристально смотрел ей в глаза, словно пытаясь увидеть в них ответ на вопрос, который уже давно терзал его душу. Его взгляд был одновременно проникновенным и милым, полным любви и ласки, которая пробирала до глубины души. Он приподнял её подбородок большим пальцем, заставляя её смотреть ему прямо в глаза. В его прикосновении чувствовалась такая нежность, такая забота, словно он касался чего-то хрупкого и драгоценного.
Он нежно коснулся её губ. Поцелуй был лёгким, едва уловимым, как дуновение ветра, но в нём чувствовалась бесконечная любовь и нежность. Это был поцелуй обещания, поцелуй надежды, поцелуй, который говорил о многом без слов. Его сильная рука обняла её талию, крепко прижимая к себе. Тепло его тела передавалось ей, окутывая, защищая, словно она находилась в самом безопасном и уютном месте на свете. В этот момент она почувствовала себя полностью защищенной, словно все её страхи и сомнения растворились в его объятиях.
Мир вокруг словно исчез, оставив только их двоих. В этой тишине, в этой близости, в этом нежном объятии Лана почувствовала, что больше не нужно ничего говорить. Её любовь была понятна без слов. Она была в его глазах, в его улыбке, в его прикосновении. Его губы снова коснулись её, медленно, нежно скользя по её щеке, её шее, её уху. Каждое его прикосновение вызывало мурашки на её коже, возбуждая её чувственность. Его пальцы легко скользили по её волосам, путаясь в них, и Лана чувствовала, как его касания пробуждают в ней самые нежные чувства.
Он дотронулся до её руки, его пальцы переплелись с её пальцами, и Лана почувствовала, как он разжигает в ней страсть. Его пальцы легко скользили по её ладони, её запястью, её предплечью, заставляя её тело трепетать от удовольствия. Он наклонился к её шее, его губы слегка коснулись её кожи, оставляя после себя невероятное чувство теплоты. Её тело напряглось от предвкушения, ожидая новое прикосновение, новый поцелуй.
Игорь приподнял её, нежно, осторожно, словно она была фарфоровой куклой в его руках. Она прижалась к нему, чувствуя его тепло, его силу, его любовь. Его губы скользили по её ключице, её плечу, её шее, оставляя за собой след из нежных поцелуев. Его пальцы легко скользили по её спине, вызывая волну удовольствия, которая распространялась по всему её телу. Она запрокинула голову, давая ему возможность обладать ею. Его губы нашли её губы, и поцелуй стал более страстным, более глубоким, чем прежде. В нем переплелись нежность и страсть, любовь и желание, и Лана растворилась в нём, в его объятиях, в его любви.
Их тела слились воедино, чувствуя ритм друг друга, наслаждаясь каждой секундой этой близости. Их прикосновения были нежными, лёгкими, как будто они боялись повредить хрупкую красоту момента. Он целовал её волосы, её шею, её плечи, её ключицы, оставляя после себя след из нежных поцелуев. Его руки скользили по ней, вызывая волны удовольствия, которые распространялись по всему её телу. Они долго целовались, словно хотели передать друг другу всю свою любовь, всю свою нежность, всю свою страсть. Мир вокруг исчез, осталось только их двоих, их любовь, их счастье. В этом мире, созданном из нежности и любви, не было места боли, страху или сомнениям. Только они, их любовь, их счастье. И в тишине, в этом нежном объятии, в этом потоке ласк и прикосновений, Лана поняла, что всё, что ей нужно, уже рядом, что она уже счастлива. И больше она ничего не хотела.
Их счастье было абсолютным и бескрайним. Без слов, без обещаний, без тревог. Просто они. Вместе. В этом идеальном, тихом и наполненном светом мире. Этот мир, созданный их любовью и душевным спокойствием, был для них лучшим убежищем, где не существовало никаких преград, никаких препятствий, никаких сожалений. Только нежная любовь, умиротворение и бесконечное счастье. Всё, что они когда-либо желали, уже сбылось. Они были вместе, и это было всё, что имело значение. Их любовь была нескончаемой, как сам свет, который мягко касался их лиц, освещая их мир белым светом. В этом мире не было места печали, только мир, покой и безграничная любовь.
ГЛАВА 19
Лана погрузилась в темноту. Непроглядную, вязкую, как смола. Мир исчез, оставив после себя лишь глухое эхо, словно из далекого колодца. Где-то на грани сознания, сквозь плотную завесу небытия, доносился встревоженный женский голос. Он был приглушенным, искаженным, но в нем отчетливо слышалась паника.
- Вызовите Скорую! У нее кровь!
Этот голос принадлежал Татьяне. Лана не видела ее, но узнала бы этот тембр из тысячи. Татьяна, её подруга, всегда немного суетливая, но верная. Её крик, полный неподдельного ужаса, эхом отдавался в пустоте, где блуждало сознание Ланы. «Что она здесь делает?», пронеслось у нее в голове.
Затем последовала новая волна ощущений. Резкий, ослепляющий свет ударил по закрытым векам. Он был настойчивым, назойливым, словно пытался пробиться сквозь мрак, вернуть её к реальности. Лана чувствовала, как что-то холодное и гладкое касается её кожи, как кто-то аккуратно приподнимает её веки. Фонарик. Проверка реакции зрачков на свет. Стандартная процедура. Но для Ланы, находящейся в пограничном состоянии, это было почти физически ощутимым вторжением.
Постепенно, очень медленно, сознание начало возвращаться. Сначала это были лишь отдельные, разрозненные фрагменты. Холодный кафельный пол под щекой. Запах дезинфицирующего средства, смешанный с приторно-сладким ароматом дешевых духов и табачным дымом. Где-то далеко, приглушенно, пульсировала музыка – тяжелый, монотонный бит, от которого вибрировал пол. «Где я? Что происходит?», задавался вопросом ее внутренний голос. Лана попыталась открыть глаза. Веки были тяжелыми, словно налитыми свинцом. С огромным усилием ей удалось приоткрыть их. Сначала все было размытым, расплывчатым. Затем контуры предметов начали обретать четкость.
Над ней склонились два встревоженных лица. Татьяна и Наташа. Их глаза были широко раскрыты, в них застыл страх. Губы Татьяны дрожали, она что-то говорила, но слова не доходили до Ланы, тонули в гуле, который стоял у неё в ушах. Наташа, обычно такая спокойная и собранная, выглядела растерянной и напуганной. Она теребила край своей блузки, её взгляд метался по комнате. Рядом с ней, на коленях, находился молодой человек в синей форме. Фельдшер. Его лицо было сосредоточенным, движения – быстрыми и уверенными. Он что-то делал с её рукой, Лана чувствовала легкое покалывание – наверное, измерял пульс. Затем он осторожно коснулся её головы.
Лана попыталась привстать. Инстинктивное движение, желание вернуть контроль над своим телом, понять, что происходит. Но как только она напрягла мышцы шеи, её голову пронзила острая, пульсирующая боль. Такая сильная, что у неё потемнело в глазах, и она снова рухнула на пол, тихо застонав.
- Тихо-тихо, лежите, не двигайтесь, – голос фельдшера был спокойным, но твердым. Он говорил четко, размеренно, и его слова, в отличие от панических восклицаний подруг, смогли пробиться сквозь туман в голове Ланы. – Вы сильно ударились головой. Возможна черепно-мозговая травма. Нужно сделать снимок.
- Где я? – Прошептала она, не открывая глаза.
Она снова попыталась сфокусировать взгляд. Теперь она видела всё более отчетливо. Белый кафель на стенах туалета, исписанный граффити. Разбитое зеркало над раковиной – наверное, именно об неё она и ударилась. Тусклая лампочка под потолком, отбрасывающая дрожащие тени.
Татьяна что-то говорила фельдшеру, её голос дрожал.
- Мы отдыхали за тем столиком… она вдруг встала… сказала, чтобы я заказала еще шоты… и ушла… ушла в туалет…ее долго не было… я решила, проверить все ли нормально… зашла, она лежит на полу… с кровью на голове.
Наташа молча кивала, её глаза были полны слез. Она протянула руку и осторожно коснулась плеча Ланы.
-Лана, ты как? Слышишь меня? – Тихо шептала подруга, крепко сжимая ее руку.
Лана хотела ответить, сказать, что слышит, что она в порядке, но слова застревали в горле. Голова раскалывалась, тошнота подступала к горлу. Она чувствовала себя слабой, беспомощной, как выброшенная на берег рыба.
Фельдшер закончил свои манипуляции. Он достал из своей сумки шину для шеи и аккуратно, стараясь не причинить лишней боли, зафиксировал голову Ланы.
- Сейчас приедет бригада, мы отвезем вас в больницу. Главное – не паникуйте и старайтесь не двигаться.
Темнота медленно отступала, уступая место тусклому, мерцающему свету. Сознание возвращалось к Лане неохотно, словно пробиваясь сквозь густой, вязкий туман. Первым, что она ощутила, был холод. Пронизывающий, до самых костей, холод, исходящий от кафельного пола. Перед её внутренним взором, словно обрывки старой кинопленки, замелькали флешбэки. Яркие, хаотичные, болезненные.
Вот она на танцполе клуба. Яркий свет ослепляет, музыка оглушает. Она смеется, танцует, чувствует себя свободной и счастливой. Внезапно мир вокруг начинает вращаться, пол уходит из-под ног. Она падает, теряя равновесие, и приземляется прямо на какого-то парня. Смущение, извинения, удивленный взгляд его голубых глаз…Картинка меняется. Она у него дома. Незнакомая квартира, чужая обстановка. Страх сковывает её. Кто он? Маньяк? Убийца? Она должна бежать, спасаться. Но что-то в его глазах, в его голосе, удерживает её. Какая-то непонятная, необъяснимая сила. Снова смена кадра. Колледж. Обычный рабочий день. И вдруг – он. Тот самый парень из клуба. Игорь. Их взгляды встречаются, он диктует правила игры, которая ей непонятна, но она не может забыть его. Неловкость, удивление, взаимный интерес. Их первые встречи. Любовь. «Я хочу от тебя ребенка». Объятия. Поцелуи. Нежность. Взрыв. Оглушительный, разрывающий барабанные перепонки. Столовая. Крики, паника, кровь. Смерть. Студенты, её коллеги, те, кто остался с ней, те, кто пытался спастись. Их безжизненные тела, их застывшие в ужасе глаза. Картины, которые навсегда врезались в её память. Сломанный механизм, который не может её поднять. Темнота, отчаяние, безысходность. Она одна, заперта, без надежды на спасение. Граната. Взрыв. Снова смерть. Стрелок. Его холодные, безжалостные глаза. Выстрел. Игорь. Он на коленях перед ней. Его лицо искажено болью. Ей холодно, она дрожит. Он обнимает её, успокаивает, шепчет, что так и должно быть. Его слова, такие странные, такие непонятные. Флешбэки обрываются так же внезапно, как и начались.
Лана снова с трудом открывает глаза. Она на полу в туалете клуба. Голова раскалывается от боли. Тошнота подступает к горлу. Она ничего не понимает. Как она здесь оказалась? Что произошло?
- Где Игорь? – Хриплым, едва слышным голосом спрашивает она, пытаясь приподняться.
- Лежите, вам нельзя двигаться, – Голос фельдшера звучит как приказ.
- Пустите меня к нему! – Попросила Лана, взяв за руку Татьяну.
- Лана, о ком ты? Я не знаю никакого Игоря! – Не понимая, о ком речь, спрашивает подруга, бросая встревоженные взгляды на Наташу и фельдшера.
- Мистер Биг. Мы его так называли между собой. – Нетерпеливо отвечает Лана, пытаясь встать. – Его Игорь зовут на самом деле.
- Лан, я не понимаю, о ком ты. Не было никакого Мистера Бига или Игоря, ты о чем?
- Все хватит! Что за бред ты несешь? Дай я встану. Убери руки. – Отталкивая подругу, сказала Лана.
- Лана, тебе нельзя двигаться. – Попросила Наташа, пытаясь снова уложить Лану.
Но Лана ее не слышит. Её мысли заняты только одним – Игорем. Где он? Что с ним?
- Где Игорь? Пустите меня к нему! – Её голос становится громче, в нем появляются истерические нотки.
Она пытается встать, отталкивает руки фельдшера, руки подруг. Ей нужно найти его. Ей нужно убедиться, что он в порядке.
- Лана, успокойся! Тебе нельзя вставать! – Кричит Татьяна, пытаясь удержать её.
Но Лана уже не контролирует себя. Паника, страх, отчаяние – все эти эмоции смешиваются в один безумный коктейль, который полностью овладевает ею.
- Игорь! Игорь! – Она кричит его имя, её голос срывается на рыдания. Она расталкивает всех, кто пытается её остановить, и бросается к выходу из туалета. Ей нужно найти его. Немедленно.
Дверь туалета распахивается, и Лана выбегает в коридор. Музыка из зала оглушает её, яркий свет режет глаза. Люди, толпа, смех, голоса – всё это сливается в один хаотичный, пугающий гул. Её пытаются остановить. Чьи-то руки хватают её за плечи, за руки. Но она вырывается, отталкивает их, продолжает бежать.
- Где ты? – Кричит она, заглушенная музыкой. – Игорь! – Она подбегает к столику, за которым сидел он, когда она на него упала, но там совсем другие люди. – Нет, значит он не здесь сидел! – Проговорила она и на заплетающихся ногах побрела к следующему столику. – Игорь! – И снова это был не он. – Где ты? – Закричала она во все горло и схватилась за голову.
Внезапно она чувствует резкий укол в плечо. Секундная боль, а затем – слабость. Ноги подкашиваются, тело обмякает. Мир вокруг начинает расплываться, звуки затихают. Темнота снова окутывает её, на этот раз – окончательно.
***
Лана медленно приходила в себя. Голова всё ещё болела, но уже не так сильно. Она лежала на чем-то мягком, укрытая теплым одеялом. Приоткрыв глаза, она увидела белый потолок. Больничная палата. Рядом с кроватью сидела Татьяна. Её лицо было бледным, под глазами – темные круги. Увидев, что Лана очнулась, она подскочила и бросилась к ней.
- Лана! Ты очнулась! Слава богу! – В её голосе слышалось облегчение.
- Что… что произошло? – Прошептала Лана, её губы едва шевелились.
- Ты упала в клубе, ударилась головой. Потеряла сознание. Мы вызвали скорую, тебя привезли сюда
Лана поморщилась. Воспоминания о вчерашнем вечере были смутными, обрывочными. Но одно она помнила отчетливо – паника, страх, отчаянное желание найти Игоря.
- Где Игорь? – спросила она, ее голос дрожал.
- Лана, я … я не знаю, о ком ты говоришь. – Опустив глаза, сказала Татьяна, боясь снова встревожить подругу.
- Как не знаешь? Я тебе про него рассказывала. Я в клубе на него упала, потом проснулась у него, не могла найти его, мы с тобой его Мистером Бигом назвали, он мужчина моей мечты, а потом в колледже я его снова увидела, он там заместитель директора. – Рассказывала Лана, не понимая, как Татьяна могла это все забыть.
- Лана, в каком колледже?
- Как в каком? Ты же сама меня туда устроила? Я там русский язык и литературу вела.
- Лана, ты не работаешь ни в каком колледже. Ты только недавно развелась с Ромой. Помнишь Рому?
- Помню, конечно. Но зачем мне он? – Приподнимаясь на кровати, спросила Лана. – Мне ужен только Игорь. Он был там в столовой. На крыше. Он пытался меня вытащить.
- Лана, ты не была ни в какой столовой. – Мягко произнесла Татьяна, продолжая гладить руку подруги. – Ты была в клубе с нами и там не было никакого Игоря.
- Нет! Это неправда! Он был там! Я помню! – Лана попыталась сесть, но резкая боль в голове заставила её снова лечь.
- Лана, успокойся. Врачи сказали, что у тебя сотрясение мозга. Возможно, ты что-то перепутала.
- Я ничего не перепутала! Он был там со мной среди этой всей разрухи, в этом аду, среди боли и крови, среди отчаяния! Он держал меня за руку и был рядом, когда стрелок выстрелил в меня! – Повторяла она, слёзы наворачивались на ее глазах.
В палату вошел врач. Пожилой мужчина с добрыми глазами. Он подошел к кровати Ланы и мягко улыбнулся.
- Как вы себя чувствуете, Лана Игоревна?
- Где Игорь? Скажите, что он жив, я умоляю вас, скажите, что с ним все хорошо. – Вместо ответа спросила она.
Врач вздохнул. Снял очки, протер оправу и снова надел их.
- Я понимаю ваши переживания. Но вам нужно успокоиться. Ваше состояние нестабильно. Вам нужен покой.
- Я не успокоюсь, пока вы мне не скажете, что с ним все в порядке!
- Мы сделали запросы. Молодого человека по имени Игорь, соответствующего вашему описанию, в ту ночь в клубе не было. Также как не было никаких взрывов в колледже.
- Но это невозможно! Все это было! Я осталась одна и 8 студентов со мной, трое погибли, пятеро спаслись, меня не успели вытащить, стрелок подорвал гранату. - Лана снова попыталась сесть, но на этот раз Татьяна удержала её.
- Лана, пожалуйста, успокойся. Тебе нужно отдохнуть.
Лана закрыла глаза. Слёзы текли по её щекам. Она не верила им. Она знала, что Игорь был там. Она чувствовала его присутствие. Но где он сейчас? Что с ним случилось?
- Я тебя прошу, я тебя умоляю – Глотая слезы, прошептала Лана Татьяне. – Поверь мне. Это все правда. Найди его.
Подруги пытались её утешить, говорили, что, возможно, всё это ей приснилось, что это были галлюцинации, вызванные травмой. Но Лана не верила им. Она знала, что это была реальность. Их любовь, взрыв, смерть, Игорь, спасающий её – всё это было на самом деле.
***
Три недели в больнице тянулись для Ланы мучительно долго. Каждый день был похож на предыдущий: обходы врачей, капельницы, таблетки, унылые больничные стены и постоянное, гнетущее чувство неопределенности. Она рассказывала врачам, медсестрам, подругам о том, что с ней произошло – о клубе, о падении, об Игоре, о взрыве, о смерти. Но все они смотрели на неё с сочувствием, качали головами и твердили одно и то же: «Этого не было, Лана».
Ей не верили. Никто. И это было самым ужасным. Она знала, что это правда. Она помнила всё до мельчайших подробностей. Как она могла это выдумать? Как можно было выдумать такую любовь, такую боль, такую трагедию? В день выписки Лана чувствовала себя опустошенной. Мир вокруг казался ей чужим и враждебным. Она не знала, кому верить, чему верить. Единственным человеком, который хоть как-то её поддерживал, была Татьяна. Она не верила рассказам Ланы, но видела её страдания и старалась быть рядом.
- Таня, отвези меня к нему, – попросила Лана, когда они вышли из больницы. – К Игорю. Я должна его увидеть. Я должна доказать всем, что это правда.
Татьяна колебалась. Она боялась, что это только усугубит состояние подруги. Но видя отчаяние в глазах Ланы, она не смогла ей отказать.
- Хорошо, поехали, – вздохнула она.
Лана назвала адрес. Новый район, высотки, стеклянные фасады. Она помнила его очень хорошо. Но когда они приехали на место, Лану охватил ужас. Вместо нового, современного района перед ними предстала унылая картина: старые, полуразрушенные бараки, покосившиеся заборы, горы мусора. Казалось, что время здесь остановилось лет пятьдесят назад.
- Этого не может быть! – Закричала Лана, её голос дрожал. – Мы не туда приехали! Это не тот адрес!
- Лана, это тот адрес, который ты назвала, – Тихо сказала Татьяна, её голос был полон сочувствия. – Эти дома скоро будут сносить. Здесь уже давно никто не живет.
- Нет! Нет! Это неправда! – Лана выскочила из машины и бросилась к одному из бараков. Она дергала за ручку двери, стучала в окна, звала Игоря. Но ей никто не отвечал. Только ветер гулял по пустым комнатам, завывая в разбитых окнах. У неё началась истерика. Она кричала, плакала. Татьяна с трудом смогла её успокоить и усадить обратно в машину.
- Поехали в колледж, – прошептала Лана, когда немного пришла в себя. – Туда, где я работала. Там всё должно быть по-прежнему. Там я найду доказательства.
Татьяна снова вздохнула, но спорить не стала. Она понимала, что Лане нужно убедиться самой. Они поехали в колледж. Лана с замиранием сердца смотрела в окно. Вот он, знакомый поворот. Вот она, улица, по которой она ходила каждый день на работу. Но когда они подъехали к зданию, Лану снова охватил ужас. Вместо привычного, современного здания колледжа перед ней стояла старая, обшарпанная чулочная фабрика. Высокая кирпичная труба, закопченные окна, вывеска с полустертыми буквами. Лана не могла поверить своим глазам. Этого не могло быть. Это был какой-то кошмарный сон, из которого она никак не могла проснуться. Она вышла из машины и подошла к зданию. Прикоснулась к холодному кирпичу. Это была не иллюзия. Это была реальность. Жестокая, беспощадная реальность. Лана опустилась на землю и зарыдала. Всё, во что она верила, всё, что она помнила, оказалось ложью. Её любовь, её Игорь, её работа – всё это было лишь плодом её больного воображения.
Следующие два месяца Лана провела как в тумане. Она не выходила из дома, ни с кем не общалась. Единственным её занятием был интернет. Днями и ночами она сидела за компьютером, пытаясь найти хоть какие-то следы Игоря. Она перерыла все социальные сети, все форумы, все новостные сайты. Она вбивала в поисковик его имя, его приметы, детали их встреч. Но всё было тщетно. Игорь словно испарился, не оставив после себя ни единого следа.
С каждым днем надежда таяла. Лана всё больше и больше убеждалась в том, что врачи были правы. Всё это было последствием удара. Галлюцинации, вызванные травмой. Осознание этого было мучительным. Оно разрывало её на части. Как жить дальше, зная, что самая яркая, самая сильная любовь в её жизни была всего лишь выдумкой? Как смириться с тем, что человек, который стал для неё всем, никогда не существовал?
Лана перестала есть, перестала спать. Она похудела, осунулась, её глаза потеряли блеск. Она превратилась в тень самой себя. Иногда ей казалось, что она сходит с ума. Она слышала голос Игоря, видела его лицо в толпе. Ей хотелось кричать, плакать, биться головой о стену. Но она сдерживалась. Она знала, что это не поможет.
Однажды, бродя по интернету, Лана наткнулась на статью о посттравматическом стрессовом расстройстве. Она читала её, и слёзы текли по её щекам. Всё, что там было написано, было о ней. О её страхах, о её кошмарах, о её галлюцинациях. В тот день Лана впервые за долгое время почувствовала облегчение. Она не сумасшедшая. Она просто больна. И эту болезнь можно лечить. Она позвонила Татьяне и попросила её найти хорошего психотерапевта. Татьяна, обрадованная тем, что подруга наконец-то решилась обратиться за помощью, тут же начала обзванивать клиники.
Путь к выздоровлению был долгим и трудным. Лане пришлось заново учиться жить, заново учиться доверять себе и окружающему миру. Ей пришлось принять тот факт, что Игоря никогда не было. Что её любовь была лишь плодом её больного воображения.
Но она справилась. Она нашла в себе силы жить дальше. Она поняла, что прошлое нельзя изменить, но можно изменить будущее. И она решила, что её будущее будет счастливым. Несмотря ни на что. Игорь навсегда остался в её памяти. Как светлый, но болезненный сон. Как напоминание о том, что жизнь может быть жестокой, но даже в самой глубокой тьме всегда есть место для надежды. Надежды на то, что однажды она снова сможет полюбить. По-настоящему. Без галлюцинаций и иллюзий.
ЭПИЛОГ
История Ланы – это не просто трагическая повесть о потерянной любви и разбитых надеждах. Это глубокое, многослойное размышление о природе реальности, о хрупкости человеческого сознания и о тех тонких гранях, которые отделяют вымысел от действительности. Это история о том, как травма, физическая и эмоциональная, может исказить наше восприятие мира, заставить нас поверить в то, чего никогда не было, и пережить целую гамму чувств – от всепоглощающей любви до сокрушительной потери – в рамках иллюзорного, но такого настоящего для нас мира.
А что, если предположить, что мир, созданный травмированным сознанием Ланы, не был простой галлюцинацией, а чем-то большим? Что, если это был некий проблеск, краткий взгляд в одну из тех самых «других реальностей», о которых говорит Стивен Кинг? Что, если Игорь – не плод её воображения, а реально существующий человек из другого мира, с которым её душа на мгновение соединилась в точке пересечения реальностей, спровоцированной травмой?
Эта мысль может показаться фантастической, выходящей за рамки привычного нам рационального мышления. Но кто может с уверенностью сказать, что наша реальность – единственно возможная? Наука постоянно открывает новые грани Вселенной, доказывая, что мир гораздо сложнее и многограннее, чем мы можем себе представить. Теории мультивселенной, параллельных миров, квантовой запутанности – всё это уже не кажется чистой фантастикой, а становится предметом серьезных научных исследований.
Если допустить такую возможность, то история Ланы приобретает совершенно иной смысл. Её переживания перестают быть симптомом психического расстройства, а становятся доказательством существования иных измерений, иных реальностей, где возможны самые невероятные встречи и события. И тогда её отчаянное желание найти Игоря, её непоколебимая вера в то, что он существует, обретают новую, более глубокую основу.
Возможно, травма головы Ланы стала неким катализатором, который на короткое время «настроил» её сознание на другую частоту, позволив ей заглянуть в мир, где её ждал Игорь. Их любовь, такая яркая, такая настоящая, могла быть не просто иллюзией, а реальной связью двух душ, существующих в разных, но, возможно, пересекающихся реальностях.
И если это так, то есть вероятность, что однажды эти два мира Ланы могут воссоединиться. Не обязательно в том же самом месте, при тех же самых обстоятельствах. Возможно, это будет совершенно другая встреча, в другом городе, в другой стране, в другое время. Но это будет он, её Игорь, тот самый, которого она так отчаянно искала, тот самый, чьё лицо она видела в своих снах и галлюцинациях.
Представьте себе: Лана, уже оправившаяся от травмы, живущая обычной жизнью, вдруг встречает мужчину, который как две капли воды похож на её Игоря, и она узнает его по тем голубым глазам, которые ей так и не удалось забыть. Тот же взгляд, та же улыбка, тот же голос. И между ними снова вспыхивает та самая искра, то самое необъяснимое притяжение, которое они испытали когда-то в том, «другом» мире.
Конечно, это будет непросто. Лане придется снова столкнуться со своими страхами, со своими сомнениями. Ей придется снова задавать себе вопросы: не галлюцинация ли это? Не обманывает ли её снова её собственное сознание? Но на этот раз у неё будет опыт. Она будет знать, что такие вещи возможны. Она будет готова к тому, что реальность может быть гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд.
И, возможно, на этот раз всё будет по-другому. Возможно, на этот раз их любовь не будет омрачена трагедией, не будет прервана внезапной смертью обоих. Возможно, на этот раз они смогут построить настоящее, долгое, счастливое будущее. В этом, или в каком-то другом, но уже общем для них, мире.
Эта мысль дарит надежду. Надежду на то, что даже самые невероятные, самые фантастические мечты могут сбыться. Надежду на то, что любовь способна преодолеть любые преграды, любые расстояния, любые реальности. Надежду на то, что однажды Лана снова встретит своего Игоря, и их история получит счастливое продолжение.
Конечно, это всего лишь предположение, одна из множества возможных интерпретаций истории Ланы. Но кто знает, может быть, именно эта интерпретация окажется самой близкой к истине. Ведь, как сказал Шекспир, «есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам». И, возможно, одним из таких «многого» является способность человеческой души путешествовать между мирами, находить своих близких даже там, где, казалось бы, их не может быть.
И если это так, то история Ланы – это не просто трагедия, а предвестник чего-то большего, чего-то невероятного. Это история о том, что любовь – это не просто чувство, а некая сила, способная связывать души сквозь время и пространство, сквозь миры и реальности. И эта сила однажды обязательно приведет Лану к её возлюбленному Игорю сглазами цвета неба. Где бы он ни был. В каком бы мире он ни находился.
Глаза цвета неба
© Copyright: Ленти Унгер, 2025
Свидетельство о публикации №225051601398
Свидетельство о публикации №225051601398
Рецензии