Трактат об охоте

                Трактат об охоте.
       Глава 1. Вводная.
Миллионы лет назад, когда первые «нечто» выползли из  тёплого бульона мирового океана на ещё не остывшие камни образовавшейся суши, у них встал первый  и самый главный вопрос:
   -« А что мы будем здесь есть , чтобы жить и размножаться, как велит сама Идея и закон Вечной Жизни?»
Понятно нам теперь, как было понятно им тогда, что вариантов- то и нет, кроме как - пустить на пищу себе подобных, в крайнем случае, менее агрессивных  или ниже развитых сородичей, создав первую «пищевую цепочку».
   Так появились первые  «профессиональные» охотники на Земле.  «Любителей», как таковых,  тогда еще не было в силу  очень слабой  социально-правовой  градации их популяции.
Были там  и «падальщики», которых называют «санитарами» природы.   Некоторые и до сих пор  прекрасно существуют, но не об них речь.

   Они в эволюции жизни на Земле активного участия не принимали в силу своих  низких психофизических  и нравственно- идеологических качеств. ( Шу-тю!)
   ( Я позволяю себе использовать  в тексте сложную научную терминологию,  в расчете на таких же научно-подготовленных читателей.  Для неподготовленных читателей сообщаю, что  особенно сложные для понимания термины и идеи будут разъяснены и  опубликованы в моих последующих публикациях).
   В силу независимых от первичных организмов причин, а исключительно следуя законам Эволюции, часть из них сначала научились драться палками, потом бросаться камнями, другая же – полезла на деревья собирать первозданные плоды,  а также   научилась отделять съедобные корешки и грибы от галлюциногенных и опасных.
  Это был мощный социально- биологический взрыв, навсегда поделивший  весь животный мир на  две половины- «охотников» и «собирателей».
  С этого момента каждая из вышеназванных популяций развивалась , правильнее будет сказать, эволюционировала  сама по себе, по своим, только ей присущим, законам и правилам.
     Так «охотники» научились объединяться в небольшие стаи-сообщества на основе кровно- родительских связей, позволявшие им  «коллективно» охотиться даже на мамонтов, о чём есть абсолютно достоверные научные доказательства. ( Тут и я не погрешу против истины!)
  Кроме того, чуть позже, охотники научились использовать в быту и охоте огонь, что сразу дало им огромное преимущество  перед  «тёмными стаями» «собирателей» ( это мой, впервые опубликованный научный термин).
  Следующим этапом  у «охотников» был очередной, уже «культурно- общественный прорыв» ( это тоже мой термин!),- это необходимость координировать усилия отдельных членов стаи при массовой охоте , что  и заставила их перейти от «криков запугивания зверя » к командам соплеменникам,  иногда с «крепкими выражениями».
  Часть этих выражений используется в наше время неизменном виде  , правда уже «охотниками- любителями», и в  некоторых конкретных обстоятельствах.

   Напрашивается законный вопрос:  Откуда вообще взялись, так называемые, «охотники – любители», если уж зашёл об их разговор?
  На это есть вполне определённый, и конечно же подтверждённый многочисленными  артефактами,
научный ответ – это больные, хилые и слабые умом бывшие «профессионалы», отставшие от основной массы  «охотников», организовавших «Великое Переселение Народов»  на новые, ещё не разграбленные  земли, после полного истребления всякой съедобной живности на месте их постоянного проживания.
  Этим историческим  моментом сумели во-время воспользоваться «собиратели»,  к тому времени весьма сильно расплодившиеся не деревьях, и тоже практически съевшие все фрукты и корешки в доступном им  природном пространстве.
   Им  Великая Эволюция, как и положено,  подкинула другой вариант выживания, - освоение  пустующей земли путём её обработки примитивными орудиями труда,  и  овладением способами  искусственного выращивания  различных корешков и овощей.

  Одновременно у «собирателей» ,к счастью, нашлись умные головы ( по современным понятиям- «предприниматели»), которые сумели приручить ( по научному-  «одомашнить») некоторые виды   животных, большей частью таких же «собирателей», как и они сами, - то есть «травоядных» (коров, свиней, овец).
    С «охотниками», то есть с «хищниками» этот фокус у них не получился, а держать их в зоопарках, как мы это делаем сейчас, они  ещё не додумались.
 Возможно, что просто не захотели.  Тут, как и у меня,  у академической науки нет определённого ответа, что совсем не удивительно.
Как следует из вышеизложенных тезисов, мы , то есть бОльшая часть цивилизованного человечества, являемся  потомками  древних «собирателей», и охотничьи инстинкты среди нас являются  таким же рудиментом, как копчик или аппендикс.
 Не исключено, что «охота»-  это  просто «генетический сбой», то есть обычная болезнь, для пациентов которой давно построены «надёжные» лечебные учреждения.
 (Это моя эксклюзивная  мысль, конечно, требующая серьёзного научного исследования , в котором  я, даже в силу своей предельной творческий загрузки, готов принять самое активное и деятельное  участие. Телефон для спонсоров внизу!  ).
  На этом я завершаю археолого-биологическую научную  часть своего трактата, и перехожу к практическим примерам негативного влияния , так называемых, «охотников- любителей»  на жизнь планеты Земля в целом, и на жизнь её отдельных регионов, в частности, коими  я был свидетель, и даже пассивным невольным участником.
 Не могу не отметить один существенный, и на мой непредвзятый взгляд, важный момент относительно этих самых « охотников -любителей».
   Среди них есть, а точнее были, но к сожалению, очень малая часть вполне порядочных и достойных уважения людей. О них и о их делах я расскажу во второй главе.
   ( О современном же   положении дел  в охотоведении и охотхозяйстве,  в местах не столь удалённых и знакомых, я уж лучше промолчу.)


       Глава 2. Пример из жизни №1.
Я с детства люблю всякую живность. В моём попечении побывали и аквариумные рыбки, и птички разных пород, и собаки ( «дворяне», терьер Чапа, немецкая овчарка Сюзи, «кавказец» Негус), но финальным аккордом был мой  «зверинец» на хуторе в Литве, где мне захотелось попробовать себя в качестве фермера.
Начало положила  коза Машка, потом пчёлы, потом кролики и куры,   затем овцы, за  ними коровы Зорька, Марта и Апка, потом нутрии и чёрные южноамериканские утки.
  Два гектара пахотной земли, гектар старого сада и несколько добротных построек с большим  домом стоили  достаточно  дорого ( для меня), поэтому мне пришлось занять у друзей энную сумму «зелёных».
    Стараясь скорее рассчитаться с долгом, я и развил столь бурную  животноводческую деятельность.
   К      тому же, вокруг хутора, расположенного недалеко от большого лесного массива, были «учебные поля»  местного совхоза- техникума,


какими я тоже частично мог  пользовался после снятия урожая ( с августа до весны).
    Нужно отдать должное местным властям,- они всячески способствовали моим усилиям  «раскрутиться»( за молоком на хутор приезжала машина,  за сданное молоко  давали комбикорм и зерно, можно было купить несколько тонн сена на зиму) .
И, конечно, мои два гектара земли не пустовали - были засажены картошкой, кормовой свёклой, ячменём.
  Ведь  в две  с половиной сотни  ртов надо было каждый день что- то положить.
  Вот на почве этих двух гектаров у меня и возник конфликт с местной фауной.
   По ночам мою картошку повадились копать кабаны, свёкла и яблоки понравились косулям и лосям, а курочки- лисичкам.
      Моя помощница и подружка Сюзи ( по паспорту Сюзанна, крупная немецкая овчарка), целыми ночами гоняла непрошенных гостей и не давала спать даже те пять часов, которые  мне удавалось выкроить из плотного суточного графика.
 Пришлось обратиться за помощью к соседу Витасу, к моему удивлению  и радости, оказавшемуся  Председателем Районного общества охотников.

      А он меня «обрадовал» тем, что рассказал, как благодаря усилиям его друзей- охотников , они за два года, подкармливая в зимний период,  сумели увеличить поголовье диких «зверюшек» в районе в два раза, и на этом останавливаться не собираются.
 И успокоил меня тем, что за «потравы» моих посадок «Общество» выплатит мне компенсацию, согласно представленным мной Актам.
Конечно, никаких актов я не составлял. Посчитал, что так  я тоже  как бы посильно участвовал в воспроизводстве местной фауны.
 Мне и самому было интересно вблизи пообщаться с лосями и косулями, пофотографировать их в естественных условиях, тем более, что они меня подпускали к себе довольно близко.
  Эта идиллия, к сожалению,  продолжалась неполных два года. Наступил «переломный» 90-ый. 
  Бывшие «братья» начали спешно разбегаться из Союза «по своим квартирам» , ставить пограничные столбы и заставы.
  Весь мой сельхоз-бизнес рухнул также  быстро, как и начинался- через открытые западные границы хлынули дешёвые польские товары, остановившие всё  сельхозпроизводство в Литве.
Колхозы и совхозы разорились, поля стали зарастать бурьяном.
  Распродав за бесценок всю свою живность, я заметил, что и мои «непрошеные гости» перестали меня тревожить.
  О причине их отсутствия у меня в саду и на участке я случайно узнал у Витаса.
   Как-то в пятницу, ближе к вечеру, он пришел ко мне и попросил его выручить – срочно  «порулить» на его машине до дома знакомого егеря, поскольку он уже принял «рюмку на грудь».
    По дороге он и поведал мне печальную историю, рассказывая её чуть ли не со слезами на глазах.
   Оказалось, что республиканское руководство заключило договор об «организации охотничьего туризма» с турфирмой Германии.
 И теперь, почти каждую субботу  из Германии приезжает микроавтобус  с десятью «туристами», вооружёнными сверхновыми карабинами с снайперскими прицелами.
     Каждый выстрел в лесу им стоит двести долларов наличными, а егерь им всем и каждому должен обеспечить за это   «достойную мишень».
     О конечных  результатах этой операции не сложно догадаться.
И хоть мне Литва  и не была «родным домом», но пока она была в Союзе, мне там было интересно и хорошо.   Народ там простой и трудолюбивый, искренне любящий свою землю и природу.
   И ,конечно,  такое варварское отношение Высшего руководства республики к собственной родине и народу вызвало законное возмущение простых жителей, как и меня тоже.
    У меня были самые дружеские отношения с соседями, даже с пожилыми женщинами- литовками, ни слова не знающими по-русски.
 И я видел, как им  было стыдно за своё  подлое и жадное руководство, продавшее свою страну.
 

 Виноваты ли в произошедшем  немецкие «охотники- туристы», которых я ,если честно, хотел облить чёрной грязью, начиная писать эту главу ?
  Теперь я  уже не уверен в их вине. (Вот так, в процессе осмысления какого-то факта может поменяться  его оценка).
Ведь «немцы» получили  только то, что им обещали за их деньги. Они не нарушили ни один закон Литвы.
  Конечно,  если посмотреть на  эту ситуацию с моральной точки зрения, то назвать это «охотой»- не повернётся язык.
 Это обычное заказное и оплаченное  убийство!
  И даже невольное участие в таком деле – характеризует человека не с лучшей стороны.
Больше подходит для таких «охотников- любителей» другое иностранное слово- «килер».
   Когда они уезжали в воскресенье в Германию, то  каждый раз за микроавтобусом шёл грузовой фургон - холодильник  с «охотничьими трофеями».
  Условно назовём эту ситуацию «немецкой охотой».
А есть ли «русская охота»?  И если есть, то в чём ее отличие?
Попробуем в этом разобраться на примере случая .произошедшего со мной в бескрайних степях далёкого Алтайского края.

             Глава 3. Пример из жизни №2.
В последних числах октября далёкого 1970 –го года я получил очередной отпуск и решил проведать родственников жены, проживавших в одном из отдалённых посёлков Алтайского края.
  Сначала самолётом до Барнаула, затем по непривычно голым и ровным степям еще пять часов на поезде до маленькой станции с рабочим посёлком.
    Посёлок был «рабочим» в полном и буквальном смысле этого слова-  в нем жили только рабочие огромного химкомбината по переработке миробилита,  который добывали открытым способом  из рядом расположенного озера.
     Белой миробилитной пылью было покрыто всё в радиусе нескольких километров от химкомбината, включая два засохших дерева в центре посёлка- единственных на десятки километров вокруг.
  Откровенно признаюсь, я был шокирован местным пейзажем после родного зелёного Северо-Запада.
  На моё счастье, те пять дней, что я гостил, ветер был от посёлка, поэтому чёрные клубы дыма из огромной трубы и пыль с погрузочных  конвейеров  комбината относило в сторону.

    Но даже слабый ветерок гонял по улице  белые волны, похожие на снежную позёмку,  задувая горькую пыль  во всё и во вся.
    И, конечно, когда на следующий день Валентин ( хозяин) предложил мне поехать на охоту «в плавни», я, даже не думая минуты, согласился.
  Я даже не спросил на кого будем охотиться.
 Мне было всё равно, лишь бы уехать подальше от комбината.
   Потом выяснилось, что  мы поедем за тридцать километров   на мотоцикле «в плавни» охотится на уток. 
    Охота на  пролётных уток- это единственное развлечение местных мужиков и важный способ пополнить семейные закрома на зиму диетическим мясом, с чем они успешно справились еще две недели назад.
   Откуда мне было знать, что охотничий сезон закрылся ещё две недели назад с пролётом последних «северных» уток, а Валентин вначале постеснялся мне это сказать, видя с каким желанием мне хочется уехать из «зоны» комбината.
     Была  слабая  надежда, что из-за теплой погоды некоторые утки могли задержаться  в плавнях перед дальним перелётом.   
У  них там  был «остановочный пункт» с отдыхом и подкреплением свежей рыбкой.
  Мы решили ехать вечером, чтобы переночевать в шалаше на островке, где у Валентина была оборудована  «охотничья база», а утром, на зорьке…
  Целую субботу мы готовились к «операции»- чистили ружья, набивали патроны, готовили мотоцикл, собирали «перекус»  на ужин…
Все было хорошо, пока я не заметил, как Валентин кладёт в рюкзак две бутылки водки.
 Тут я «стал в позу» и сказал, что  «в таком случае мы никуда не едем».
    Валентин демонстративно вынул одну бутылку и стал завязывать рюкзак.  Я опять сказал, что мы собираемся на охоту, а не на пьянку, тем более с ружьями и на мотоцикле.
 Едем, но только без водки!
  После долгих уговоров я сдался, – берём, но только «маленькую», «для порядка».
     Вот на этом бытовом моменте я хочу остановиться, так как он является ключевым  и  определяющим  в понятии слова «охота по-русски».
Так что  это такое – «охота»  в понимании среднестатистического жителя  России?
   Во- первых, а это принципиальный момент, - это «культурное мероприятие», связанное с выездом на природу, и совсем не обязательно связанное с убийством лесных и болотных тварей.
 Главное в подобной «охоте» с единомышленниками- снять психологическую нагрузку на природе у костерка с шашлычком  под коньячок, а уж потом расстрелять «презренные пустые бутылки» из дорогущих музейных «стволов», распугав случайных зайчиков и птичек.
  Последним событием, которое должно убедить ожидающих дома жену и детей в успешности прошедшей  «охоты» и метком глазе главы семейства, – заезд в «знакомый» магазин за парой бройлерных цыплят( читай- «куропаток»)  или  за свежей  свиной рулькой ( читай- «задней ножкой молодого кабанчика»).
   И как  справедливо говорят в таких случаях некоторые культурные немцы, которых  я  ненароком  чуть не обидел в предыдущей главе, - «Энде- гуд, аллес- гуд!».
Что в свободном русском переводе означает : « А если  бы ты  сидел дома,-  , это было бы лучше,  что ли?».
  А что же во-вторых, и совсем не главных в «русской» охоте?
     А как раз та самая суть  «классической  охоты», которой кичились русские государи да бояре, с псовыми загонами и варварским  расстрелом  оленей, лосей и токующих  любовные  песни, красавцев-тетеревов .
  Сохранились  ещё и сейчас  эти пережитки прошлых лет, когда вполне солидный, состоявшийся  мужчина тащит в лес домашнего  пса, пытаясь ему объяснить,   как «надо брать след» и «делать  правильную стойку».
    Конечно! В этом ничего зазорного или противозаконного нет! Даже наоборот !
Семейный бюджет в этом случае не финансирует алкогольно- подвальную мафию.
   Да и флоре- фауне нашей такой «охотник» никакого существенного вреда нанести  не сможет, даже ежели очень  и захочет,-  её уже давно ликвидировали  и вычистили  расторопные « любители  –лесозаготовители», оставившие после себя пустыри и бурелом вместо леса и уютных полянок.
  Да ведь и  не за «дикой» свининой или курятиной идет на «охоту» этот оставшийся абориген! 
А  за «кайфом»!
Нет, нет!  Не за тем, о котором вы подумали . В лесу его просто  не продают.
     А за «кайф- процессом» общения с природой, за любованием и наслаждением её первозданной, неповторимой  красотой.
 Не перевелись  ещё такие «чудики»!
И, наконец, третий, я бы отнёс его к «аборигенным», вариант или вид «русской охоты».
Это охота в том первозданном виде, когда она только зарождалась, как вид деятельности  и  основной способ выживания – это работа «охотников- профессионалов».
 
  Эти островки «древней цивилизации» сохранились только  в недоступных  «современной цивилизации» местах –на Крайнем Севере, таёжной части Сибири.
  Как частный случай, в наших широтах   тоже встречаются  закоренелые «любители- одиночки», которым достались последние,  самые умные  «звери» из всего животного мира- это волки и вороны.
 И то только потому, что они смогли сохранить свою популяцию, найдя  себе новую «кормовую базу»:
- Первые, - дворовых собак в посёлках;
- Вторые, - многочисленные мусорные свалки вокруг поселений.
    Так, что в «русском» варианте охоты, желающему  приобщиться к древней профессии,  есть выбор вариантов , что и привело к некоторому непониманию между мной и Валентином о цели и варианте нашей «поездки на природу».
Справедливости ради отмечу, что моя настырность в отношении колличества «горючего» оказалась не совсем оправданной.
 Просто я не учёл специфику алтайской природы и  капризы местной погоды.
Перед самым  нашим отъездом Валентин принес из  своего сарая в корзине живую утку- «подсадную».      Она была уже совсем домашней , людей не боялась, и звали её «Катькой».
Валентин её вырастил из найденного в «плавнях» яйца,  и она ему очень помогала на охоте, подманивая своим  душевным и громким  «кря, кря » любопытных и  любвеобильных селезней.
   Мотоцикла она  тоже не боялась, и всю дорогу спокойно сидела в корзине у меня на коленях.
   «Плавни»- это большое , очень мелкое озеро с многочисленными островками, заросшими  высоким  тростником. Идеальное место для размножения и отдыха перелётной водоплавающей птицы.
  Перебравшись на резиновой лодке на один из таких  островков, где сохранился шалаш из тростника, мы разожгли костерок на куске железа.
  Красивейший закат, отражавшейся в глади озера, ароматный воздух от сухой травы, тихий шелест воды в зарослях тростника настраивали на лирический лад.
    Подогретые  над  пламенем костерка   привезённые котлеты из утятины и кусочки хлеба, оказались замечательной   закуской за «традиционный» тост об «удачной охоте».   
      Тост был просто необходим, так как кроме нас троих на озере другой живности не наблюдалось,  даже в военный бинокль.
   Отложив проблему уток до рассвета, пожелав друг другу приятны «охотничьих» снов,  мы уютно устроились на ночлег  в шалаше в ворохе сухих тростниковых листьев.
  Проснулся я  среди ночи от жуткого холода. Как оказалось, Валентин тоже проснулся, но лежал тихо, чтоб не разбудить  меня.


  Мы вылезли из шалаша. Валентин включил  фонарик и мы увидели замечательную картину – весь камыш светился  разноцветными искрами  мохнатого инея.
Там где стволы тростника выходили из воды, сверкал довольно толстый лёд, а из наших ртов шел пар.
   Мы быстро разожги костер и стали прыгать вокруг него, стараясь согреться.  К сожалению, сухой камыш сгорал очень быстро, хоть и горел ярко.
  Через полчаса мы сожгли весь камыш на островке и начали разбирать шалаш.
  Вот тут  мне пришлось признаться Валентину, что рюмашка «для сугреву» очень бы  нам не помешала.
      Кто же знал, что именно в эту ночь столбик термометра упадет сразу на 15 градусов до минус 5?
 Короче говоря, к рассвету мы оказались на голом островке, оставив для маскировки несколько последних  стеблей камыша.
    Нашу печальную бытовую обстановку скрашивали  сказочные картины  окружающей  природы, меняющиеся по мере приближения рассвета.
    Камыш на окружавших нас островках, покрытый  серебристым  инеем, постепенно менял свой цвет от бледно-синего, через оранжевый и  до бледно-розового.
Островки с камышом , отражаясь в воде, казались   большими плавающими  розовыми «бизе».
   Вглядываясь по очереди  в бинокль в течение часа, мы не смогли   заметить ни одного  движения  на неподвижной поверхности воды.
 Было похоже, что наш тост не был услышан  в «охотничьей канцелярии», и мы  уже начали собираться в обратный путь, как вдруг…

 (Да!  Только  на охоте бывает  подобные сюрпризы !)
… метрах в ста от нас сели на воду две « утки-лысухи».
 Обычно, на них  «нормальные» охотники не портят патроны, поскольку они небольшие, да и мясо (сколько его там!?) сильно  попахивает рыбой.
Но мы были рады и такой «дичи»!
 Я стал за верёвку «шевелить» наших «резиновых  помощниц», а Валентин выпустил в воду нашу Катьку, привязанную верёвкой за лапу.
До лысух было очень далеко, метров сто.
 Мы замерли в ожидании, поскольку старенькое гладкоствольное охотничье ружьё дробью  «берёт»  от 35 метров и ближе.
  Утки услышали призывные крики Катерины и стали медленно двигаться в нашу сторону.
  Но тут случилась непредвиденная неприятность-  наша Катерина стала  вульгарно тонуть.
 И  её призывные «кря-кря» превратились в истошный визг- «помогите!»  Работая лапами, она еле удерживала голову над водой.
    Увидев её бедственное положение, я попросил Валентина спасти тонущую  «даму».  На что он мне ответил, что она, по его расчётам, еще продержится минут пять, а за это время утки, возможно, подплывут к нам поближе…
Однако, его надежды не спешили сбываться.
  Утки, расценив Катькины сигналы по своему, развернулись к нам задом и стали от нас удаляться.
   Наступил критический момент!
  В стволах патроны, палец на спусковом крючке ...   Но и шансов на успех ноль, с мелкими цифрами после запятой…
  Короткое «Пли!»  Валентина  разрядило напряженную обстановку, и огласило окрестности четырьмя  громоподобными звуками.
Наша предполагаемая  добыча легко поднялась с воды и  мгновенно исчезла в морозном воздухе.
  Тут и  Катерины примолкла.
    Видимо, кончились её жизненные силы, и решила она  принять неизбежное…
 В этот момент Валентин потянул за верёвку и вытащил нашу  полуживую помощницу из воды.
 
   Причиной столь неприятного эпизода нашей охотничьей эпопеи с Катькой было то, что Валентин ,закончив  охотничий сезон, перестал её  кормить рыбой, и у неё перестал выделяться жир из  специальной железы, которым утки смазывают  свои перья.
  А без этого они плавать не могут.
(Вот ещё один  яркий пример, как нарушение «пищевой цепочки» может повлиять на выживание целой популяции птиц или животных.)
   Обсушив и завернув мокрую Катерину в тряпку, мы благополучно вернулись в городок, к счастью, «не взяв грех на душу».
  И хоть наш выезд на природу и «утиная охота» не совсем удались, яркие впечатления от них остались, что и должно быть в жизни   основным и главным.
  А как же быть, если и у современного мужчины  сохранился  живой ген «охотника»?
  Об этом будет речь в следующей главе.




            Глава 4.  Альтернатива.
Есть ли альтернатива, а проще говоря, достойная замена древнему занятию и достойному развлечению с оружием серьёзных  мужчин –« охоте» ?
 Да ! Есть!   Очень интересная и разнообразная.
По крайней мере для меня, «Стрелковый спорт» , которым я занимался, как говорится, «с молодых ногтей», был такой альтернативой.
   Большая доступность и возможность, разнообразие форм и способов владения различным стрелковым оружием, важные прикладные навыки, которыми овладевает мужчина- защитник своей Родины – делают стрелковый спорт как полезным и  важным, так и увлекательным занятием.
 А если  занятия пулевой стрельбой в тире или биатлоном рассматривать с позиции экологии, сохранения остатков, когда-то богатой и разнообразной  фауны Земли, то сравнивать их с «невинной охотой» просто не имеет смысла.
Конечно, в стрелковом спорте  отсутствует меркантильный интерес ( добыча, дичь)   и радость  общения с живой природой, но зато на спортивных
соревнованиях  «зашкаливают»  страсти и эмоции,  как у самих  участников, так и у благодарных зрителей. 
 Военное «Троеборье», «Пятиборье», «Десятиборье»- все включают в себя соревнования по спортивной стрельбе.
  Для тех, кто не любит запах пороха, есть еще одна альтернатива-  стрельба из пневматического оружия, соревнования по которым проводится  также на  международном и мировом уровне.
   Не знаю чем это объяснить, но среди моих знакомых, кто занимался спортивной стрельбой , нет ни одного «охотника».   Почему?
 Может быть потому, что играет роль «неравенство моральной  позиции»   в противостоянии человека с оружием и беззащитного животного? 
   Здесь не надо мужества или храбрости, как в «поединке равных», подобным  былым  «дворянским» дуэлям.
Исход  современного поединка «человек- птица, зверь», к сожалению, заранее предрешён.
   Был, но, к большому сожалению, теперь  уже «скис» ещё один замечательный способ общения с живой природой -  это «фото-охота».
   И причина опять же банальна- современные технологии, смартфоны «убили»  классическую фотографию, как искусство.  И фото-ружьё с дорогим телеобъективом и плёночным «Зенитом» стало            «антиквариатом».
 А какие замечательные снимки живых зверей и птиц можно сделать только фото-ружьём!
 Но, время остановить и повернуть назад невозможно, к сожалению!
  А   ПОЭТОМУ :
- Рыбалка в любую погоду – ДА! 
- Прогулки в лес по грибочки- ягодки – ДА!
- Просто выезд на природу с шашлычком – ДА и ДА!
А вот с «охотой» я «не дружу», да и другим не советую. Совсем немного их, наших диких меньших братьев,  осталось в природе. Их давно надо защищать, а не…
 Но это лично моё мнение.   И не более.

                Размышлял    О.К. 2023.