По следам серебряного века. 3. Одной судьбы...

На правах двойника Макса Волошина, отпустив конку, шествую по улице Таврической , мысленно опираясь на трость с набалдашником из слоновой кости. Под ручку со мной очаровательная дама в абажуроподобном кринолине.("Гляжу как будто очарованный, гляжу за тёмную вуаль...") Это та самая девушка, что пела в церковном хоре, пока в море тонули корабли. Но не Черубина де Габриак, из-за которой Волошин стрелялся с Гумилёвым на дуэли, а моя дочь, художница-иллюстратор, придумавшая сказку о Механическом Болоте. Отныне я буду звать её Фея-Сказочница. Собственно, она и организовала всю эту поездку к внукам. Подарок к юбилею.Теперь я прожил ровно столько , сколько просуществовала советская империя. И скажу-это не очень много.
На правах двойника Макса , бормоча стих хозяина Башни про "Два пламени полуночного бора" , отворяю первые попавшие двери. Тяжёлые. Консьерж -Серж(назовём его так) из породы вечных сторожей-богемщиков,разрешив сфотографировать барельефы в прихожей, вынырнул этаким сомиком а ля Сомов на мостовую Таврической, по которой как раз катила карета с каким -то мундиром с золотыми эполетами и голубой орденской лентой в звёздах блистающих брильянтами орденов.
- Какие собрания в Башне! Это ж пустая труба! Колодец по сути. - закурил чинарик Серж.
 Пыхнув дымком, стрельнувшего крейсера "Аврора" , продолжил:
-Они собирались на пятом этаже в 23 квартире. Я вот с друзьями на 70-летие тоже собираюсь потусоваться. Так и они...
      "Мы два в ночи летящих метеора.
Одной судьбы двужалая стрела..."- лезли сами собой строчки вслед за словами про коня и шпоры, которые язвят его бока, будто их надиктовывал сам безбашенный хозяин Башни, вместе со своими друзьями мечтавший улучшить мир посредством поэтических мистерий.