Подражаю Гофману...

Вставная глава из «Золотого горшка»:
"Рукопись на листьях баньяна"
...Ансельм, дрожа всем телом, ступил в круглую залу, освещённую изнутри мягким фосфорическим светом. Воздух там был напоён пряным ароматом сандала, и тихая, почти неслышимая музыка звучала, как дыхание спящей птицы. Архивариус Линдгорст, сидя в высоком кресле из чёрного дерева, протянул ему странный свиток.

— Ты видишь, молодой человек, — молвил он, — рукопись не из этого мира, и не из моего отечества. Это — листья баньяна, исписанные золотыми знаками на языке, что звучит даже в тишине. Послушай...

Он развязал шёлковую повязку, и из свитка, точно дыхание вечного, выпало:

"Когда в тебя входит сомнение, как тьма в рассвет,
и сердце твоё мечется меж долгом и страхом, —
знай: не ты воюешь, но Дух в тебе.
Делай, что должно, и не жди плодов.
Победа и поражение — одинаковы для Мудрого."

Ансельм не мог оторвать взгляда от знаков — они пылали не огнём, а знанием. Вдруг все стены исчезли, и он оказался на необъятном поле, где сиял лазурный свет, и грозный возглас звучал изнутри:

"Оставь скорбь, о Арджуна.
Я — в сердце всех живущих.
Те, кто видит Меня во всех, и всех во Мне —
те не одиноки никогда."

Он вздрогнул, будто из него извлекли самую суть страха. Голос Линдгорста вновь прозвучал:

— Эта книга называется "Бхагавадгита", что значит — Песнь Бога. Её принесли сюда, в библиотеку Атлантиды, ещё когда человечество только училось называть огонь по имени. Её знают драконы, её цитируют духи воды. Она о той битве, что в каждом сердце.

Ансельм закрыл глаза. Теперь он понял: золотой горшок — это не сосуд. Это он сам. А внутри — не змея, не сияние, не колдовство...
А Песнь.