Когда-то

 Виктор Матюк

Когда-то

Когда-то в состоянии, поддатом грешник спутал числа и даты
На своём сертификате, сидя на бордюре, он был смешон по натуре,
Обняв руками себя, стеная и скорбя, мужчина в расцвете сил
Своим давнишним привычкам не изменил, когда-то он преданно любил,
Не красоту ценил, а ум и разум, не как обузу, а творческую Музу,
Которая не сразу поможет закончить заковыристую фразу!
В порыве экстаза и полового оргазма ни стыда, ни срама
На лице состарившегося барана, только утром ранним,
Прохладным и туманным он взглядом пьяным
И обманным взглянул на гранённые стаканы,
И не зажившие раны души будто великаны,
Вынырнувшие из деревенский глухомани,
Словно внезапный цунами начали раздирать
Каждую благословенную пядь не зажившей души!
Когда аплодисменты постепенно стихли,
Женский голос громко вскрикнул:
«Убери со стола две бутылки водки и полкило селёдки!»
Хлебные корки остались лежать на столе, вечер скрылся во мгле,
Неприятный осадок остался в душе, он прячется где-то на самом дне,
Оказавшись наедине в полумгле жития, мужик решил заморить червя!
Налил втихаря сотку палённой водки для себя, достал три огурца и два сухаря
На закуску, выпил сотку, осушил стакан до дна, на солнце заискрилась его седина,
Из холодильника достал солёную капусту и стал жевать вприкуску с хлебными сухарями,
Он никогда не следил за новостями! Опираясь на обеденный стол локтями,
Столкнулся с бабой лбами, перебросившись словами, будто камнями,
Стал мерить кухню мелкими шагами, ноги, скованные цепями,
Основательно отекли! Женщина оставалась в тени,
Они вдвоём ночью и днём так коротали ночи и дни,
Ни дрязг, ни мышиной возни, на подоконнике чирикали воробьи,
Женщина обливалась слезами, мужик устал от беспричинной болтовни,
Как не суди, как не ряди – впереди: ни любви, ни утех, только бесконечный грех,
Он общий для всех, кто ещё не померк окончательно и не отверг секс основательно!
Жизнь уходит бесповоротно, ты смотришь в открытое настежь окно, тебе всё равно,
Что жизнь размывается, толпа по своим углам разбегается и долго не общается,
Дома снимается грим, происходит чаемый интим, ни попоек, ни драк,
В душе – полный бардак, ни скотского отношения
При близком с женщиной общении!
Легко сбиться с панталыка,
Бабе в пику купишь бутылку, спрятав ухмылку на лице,
Возьмёшь подстилку, разложишь пищу на резном крыльце,
Осушишь посуду до дна и жизнь вновь в нужное русло вошла!
Нужно что-то в жизни решать, чтобы выигрывать, надо играть!
Гений-чудак не соглашался никак до конца осознать,
Пока случайный эпизод не перевернул горизонт,
Не достигнув значимых творческих высот
Постаревший неуч и сумасброд
Случайно вкусил плод любви,
Вдали блеснули путеводные огни,
Вокруг – ни вранья, ни лжи, их смыли проливные дожди!
Душой не криви, момент лови, проходят дни в суете сует,
Ты не знаешь, как сумрак ночи наедине преодолеть?
Заплутаешь и след потеряешь в один момент,
Долгожданный рассвет освещает твой портрет,
И позволяет мыслям улететь бог весть куда,
Где нет суеты сует и лунный свет душу не леденит!
Рассвет едва дребезжит, он землю серебрит,
Сердце – не гранит, не с кем по душам поговорить,
Можно только вспомнить и тут же забыть
Про детородный инстинкт!
Совесть гложет,
Она душу беспрерывно тревожит,
Никто не сможет жизнь прожить без греха, явь страшна!
Впереди грязь и бездорожье, мир - жалок и ничтожен,
Любой исход возможен! Грешить – себе дороже,
Только благословение божье в поэзии и прозе
Твои успехи подытожит, день прожит и хорошо!
Память редко в чём-то сомневалась, иногда колебалась,
Когда ей мешала мышиная возня, едва ногами семеня,
Кренясь и храпя, она носится вокруг меня, ни дыма, ни огня,
Себя казню, и зуб на земную жизнь точу, уподобившись палачу!
С болью и ужасом за скромным ужином слушаю граммофон,
Звучит давно забытый шансон, приятный мужской баритон
Музыке в унисон издаёт едва заметный стон,
Тот, кто был влюблён, но потерпел однажды неудачу,
Многое в жизни напортачил, но не решил серьёзную задачу?
Как дальше жить, если судьба уже вынесла тебе вердикт?
Что хочу, то и ворочу, не стенаю, не кричу на всю округу,
Силы напрасно трачу, иногда что-то напортачу,
Накоплю грехов в придачу, но не решается задача,
Жизненная драма маячит вблизи и вдалеке,
Нательный крест зажат в слабеющей руке!
В состоянии алкогольного бесчувствия душа жаждет откровения,
Преодолена черта всеобщего забвения, ты изнеможён донельзя,
Переступить через собственное я не сможешь уже никогда,
Впереди - глубокая полынья, не видно ни дыма, ни огня,
Только огромная деревянная бадья для лжи и вранья!
Заноза непонимания и досады меняла подвенечные наряды,
Завистливые взгляды стреляли из-за массивной ограды,
Кому-то в минуты душевной смуты холод лютый пел серенады,
Зато у тебя нет в душе ни нежности, ни отрады! Разухабистые бабы
С толстым слоем губной помады гнули уличным матом,
Их же сразу ставили раком, все довольны результатом!
Человеческое стадо наслаждалось мясным салатом,
Только мужчина в трико помятом не увлекался развратом!
Он не был депутатом, работал скромным адвокатом,
Он не был конченным гадом и потому пытался жить по уму!
Он зазвездился немножко, не успел вскочить на подножку
Последнего вагона, ни криков, ни стонов, ни церковных перезвонов,
Вихрь гормонов с укором взглянул на старенький прадедовский стул!
Заслонив любимую женщину от простуды собственным телом
Вблизи старинной запруды, ближе к утру ты тоже забудешь
О криках и стонах в минуты сладострастия,
Душа бунтаря, стеная и скорбя втихаря,
Все свои грехи решила свалить на звонаря,
Оказалось зря! Он ни в чём не виновен,
Он был политически подкован
И женской красотой очарован!
Она ему отплатила сполна, в минуты расставания после вечернего свидания,
Волна жуткого негодования в беснующиеся души стремглав ворвалась,
Кратковременная любовная связь тотчас прервалась!
Всему – своё время! Всему – свой час!
Конец там, где заканчивается время,
И не прорастает брошенное в почву семя!
Самый строгий наш цензор -  вселенский Бог,
Он - беспощаден и строг, Он подводит последний итог,
Наш долг – пройти через множество дорог и мелких троп,
Чтоб ни один порок не изменил ни интонацию, ни слог!
Глубокий вдох когда-то лишат грешную плоть приятного аромата
Муската и винограда, а в очах гурмана со столичного Арбата
Только лучи солнечного заката почувствуют запах суррогата
Бессмысленного бытия, где была лишь одна стезя,
Но её очертания затмила обезумевшая мечта,
Однажды сгоревшая дотла, от неё осталась зола,
Женщина та, что нас родила, давно уже умерла!
Померкли облака голубые, настали времена лихие,
Люди злые и кони вороные отправили думы былые
В миры иные, где исчезает солнечный свет,
Уходит рассвет не простившись,
Отрешившись от буден земных
Ты дотронулся до струн святых, жизнь изменилась вмиг,
Нет ни дрязг, ни интриг, только язык глухонемых
Сопровождает тебя и остальных
По просторам пустым!
Ты вновь один,
Только громада седин и глубоких морщин
Выбивают клин из-под таинственных земных картин!
Новый мир, разрастающийся вширь, неотделим от души,
Всё, что ты пережил, тебе не воскресить, придётся жить и выть,
Утихомирив собственную прыть, и плыть над перистыми облаками,
Останавливаясь то здесь, то там, омывая свободу горькими слезами,
Только там ты попытаешься приблизиться к злополучным заповедным местам,
Однако вход, откуда вышел весь бесшабашный народ, преграждают огромные ворота,
Бог – наш Учитель и Судья, в Его руках – доля и душа,
Не только моя! Вдруг стена из яркого огня и полымя
Вторглась в пределы нового жития, ты стенаешь зря,
Волнуешься не за себя, а за того парня, чьи желания
Остались в избе-читальне, от неё остались камни
И капли крови, образ давний и многострадальный
Возник перед очами, он закрывает огромные ставни
В древнем небесном храме! Едва живой странник,
Изгнанник вотчины своей, стал искать общение
Среди незнакомых ему людей! Его гнали взашей,
В спину что-то кричали толпы упырей и алкашей,
С годами н стал мудрей и чуточку умней,
После пережитых страданий, раскаяний и признаний
Рухнули основы выстроенных людьми красивейших зданий!
Развратники и их начальники, будто всадники без головы
Убегают от людской хулы, они рождены не для гульбы,
Впав в состояние меланхолии и грусти,
Оставили прежнее и давнее искусство
И дали волю низменным чувствам!
Жизнь в захолустье накладывает отпечаток на всё,
Чтобы в жизни не произошло, прошлое для нас - мертво,
Будущее – искажено, коль не суждено,
Не сбудется оно! Если помысли чисты,
Избежишь и ты людской хулы!
Избежать бы беды,
Небось, от неё не уйти,
Неисповедимы Господние пути!
Всякое может произойти на жизненной стезе,
Везде и у всех есть занимательный и тайный грех,
Ты – не образец для подражания, знак молчания – символ признания,
Годы идут, страсти переполняют эзотерический сосуд, все сосут и чтут
Женский труд, иногда соврут, что без удовольствия в рот берут,
Тайный изумруд вызывает у многих женщин телесный зуд,
А где и как? У каждого есть свой судьбоносный знак,
Одних привлекает аромат, других тот, кто нарасхват
У бывалых баб, зато третьих влечёт- то взлёт, то посадка,
Когда жизнь превращается в сказку! Никто себя от проступков не спасёт,
Каждый знает их наперечёт, расчёт на месте, слово чести, брошенное в детстве,
В памяти воскреснет и прошлое оживёт, душа вновь отправится в чарующий полёт!
Торопятся года, в памяти оживает всегда грехов чреда, только Бог обо всём знает,
Он страницы нашего бытия на досуге робко листает! Пролетают дни и недели,
Мы стоим у старой и сломанной карусели, рядом лежат солдатские шинели,
Усталость в теле, не слышны соловьиные трели, не токуют в лесу глухари, проходят дни,
Пролетают годы, нет духовной свободы, не зная брода, лезешь в воду, приближаешься к исходу,
От него воротишь морду, душа не приемлет непогоду, впав в дремоту, во сне тасуешь колоду карт,
Фарт – не факт, что когда-то он посетит твои скромные пенаты! Восходы и закаты
Меняют картину природы, небесные своды давят на хилую грудь,
Мокрая от дождя и скользкая стезя, мысли дробя, вне себя
От искромётных желаний, их былое очарование,
Как господнее наказание, оставшееся в душе
До скончания века, жизнь – не потеха
Для грешного одинокого человека!
Лужи сильно блестят от уличного освещения,
Нет в душе вдохновения, на него объявлено повсеместное гонение,
И вот оно летит по бурной реке словно трухлявое и на треть сгнившее бревно,
Вылетает на речные перекаты, громовые раскаты сулят грешникам новые утраты,
День расплаты когда-то грядёт, и все твоим труды поглотят вечерние закаты!
Шаг за шагом с большим напрягом проходим мы шагом с сучковатым посохом,
Приближаясь медленно к цели, не считаем это подвигом,
Когда же окном заревели снежные метели,
И от порывов ветра натужно скрипели карусели,
Мы не посмели роптать на шум весенней капели!
Слабость в стареющем теле, ручьи отзвенели,
Родные пенаты вконец опустели,
Оставшись наедине,
Печалишься вдвойне!
Можно семь раз упасть, однако надо встать восемь раз, чтобы впросак не попасть!
Миром правит секс, первородный рефлекс – превыше интересов всех,
Злобный бес из мёртвых невзначай воскрес, и проявил интерес
Именно здесь, где дым от сигарет прикрывает библейский текст,
Секс – не самоцель, семья – сплошная канитель,
И борьба за верховенство власти,
На ощущении счастья
Можно поставить жирный крест,
Когда-то тебе надоест есть свиной бифштекс,
Ты же грешный человек и для тебя очередной грех – не помеха!
Коварство и утеха – символы мимолётно успеха для затворника-поэта!
По хрупкому льду едва шатаясь, вопия и каясь, едва бреду,
По белому свету всюду ищу свою роковую судьбу,
Беда тяжела, сколько бы лет она не прожила,
О себе она напомнит мне всегда!
Бес иногда ей вослед ухмылялся, я же ему в ответ мило улыбался,
Врать не стеснялся, но ни разу не проболтался, насколько грешен
И что мой грех – не был поспешен! Коль грешен невзрачный человек,
Откупиться ему нечем, и денег в мужских карманах нет,
Порыв любви не будет вечен! Он – скоротечен,
Не бесконечен, ты же не мерин, чтобы при виде новой кобылы,
У тебя появились мощь и силы для соития, не стоит торопить события!
Теплота, не полюбившаяся когда-то, не покинула память навсегда,
Она незаметно вползла в едва заметные интимные места,
Где исчезают даже тлен и суета на краткий миг,
Нет ни склок, ни дрязг, ни семейных интриг!
Уста стреножило робкое молчание,
Ни слов любви, ни роптания,
Только в глазах – грустное повествование,
Оно – ни о чём, о времени былом,
Осенив чело размашистым крестом,
Грешник прилёг пластом на пледе шерстяном,
С большим трудом вспомнил о времени золотом,
Когда страсть тебя стегала хлыстом по спине и загривку,
Чтобы ты легко не попадался на женскую наживку!
Опосля привкус горьковатый вызывал в горле спазм,
Был оргазм, когда же член упал, нечеловеческий маразм
Осадил зловещий самообман, рассеялся туман греха былого,
Отрешившись от порока земного на краткое время,
Вспомнил и я, что брошенное в землю семя,
Даст ростки, его шаги уже слышны
На берегу полноводной реки!
На лесной заимке, где всё обустроено по старинке,
И скрыто в серой дымке уходящего дня,
Примешь сотку коньяка на коня,
Чтобы жизнь в прежнее русло вошла на день или два!
Среди вечерних молитв и догорающих свечей
Пробежал мелкий ручей без пылких слов и речей,
Только в душе страждущей моей старинный санскрит,
Будто рыба молчит, нам некуда спешить, страшно говорить
О телесных проказах, и своё нутро лишний раз казнить,
Душа – мой малахит, она изредка издаёт протяжный всхлип,
Боль прежних битв – поражений и побед оставляет заметный след
На сердце и душе, привыкших жить в тепле, на многогрешной земле
Только пара изношенных штиблет, как символов канувших в Лету надежд!
Скучно и грустно и некого на три буквы послать, будто конченную ****ь!
Срок любви истёк, от пьяной бабы неприятный запашок, она гниёт,
Иногда блюёт и свободы в свои-то годы своим злопыхателям не даёт!
Дождь льёт, как из ведра с раннего утра, то холод, то жара, то свет, то тьма,
Бытовая мишура полна безумства, всё из-за распутства и женского безрассудства!
Безумец услышал женский крик: «Обернись, оглянись по сторонам, жизнь уготовила нам
Сущий бедлам, грехи попрятались по разным углам, кое-кто залез в чемодан,
Ибо только там коты вдыхают полной грудью таинственный бальзам!»
Мораль рабов – не для отчаявшихся мужиков, они почитают богов,
И верят в силу золотых церковных куполов, сколько людей за Веру полегло,
Неисчислимое число, никого божье проклятие ещё от наказания не спасло,
Грешное нутро трясло, будто в сильных руках шахтёрское кайло,
Жить грешно не запретишь, нас манит высь небес,
Надежда есть, что прогресс позволит преуспеть
Даже на склоне уходящих лет!
Душа сохраняет равновесие,
Не читаю я некрологи в жёлтой прессе,
Те, кто в отъезде, окажется в нужном месте
По зову совести и чести, не лезьте только в душу
С наставлениями своими, мои святыни вовеки и отныне
Не желают общаться с речами пустыми!
Слова подобны пулям разрывным,
Ты выглядишь обесчещенным и тупым,
Ты в ответ стреляешь фразами холостыми,
И глазами голубыми пристально зришь на синь небес,
Мир с рассветом вновь воскрес, он в ночи готов был тебя погубить,
Нынче намерен грешника простить и о его грехах напрочь забыть!
Ему всё, как с гуся вода, его на истинный путь не наставит женская слеза,
Ни стынь, ни холода не вернут былое здоровье никогда!
Когда в душу без спроса влетает грусть, когда её там не ждут,
Ей заказан путь туда, где промозглой ночью чай пила путеводная звезда,
Муза рядом с ней сидела и оды ей до рассвета пела, слыханное ли дело,
Чтоб какой-то старый остолоп, сидя у полыхающего огня,
Принимал сотку водки на коня, и обвинял себя
Во всех грехах мирских, мы все страдаем из-за них!
Когда им надоест бороться за совесть и честь,
Они исчезнут из обетованных мест в один присест!
По законам лагерной науки местные бесчестные суки
Пытались правдорубцу укоротить язык и руки,
Ему в толк не идут науки, молва худая
Ему на пятки постоянно наседает
И смуту в душе навевает!
Никто своей доли не знает, рок подходит всё ближе, ты же не в Париже,
И Бог решает свыше, как Ему с тобой поступить: твой пыл смирить
Или сразу самодовольство изъять и немедленно убить?
Уж лучше волком выть, чем с уздой на волчьей пасти жить!
Только что в тронной зале на пригородном вокзале, грешнику крикнули:
«Поминай как звали свои прежние нарративы и идеалы!»,
Мир странно разукрашен, он то чудовищен, то прекрасен,
То ужасен иль безобразен, то неотразим в красоте своей,
Ты же сторонишься людей, встретившихся на тропе твоей!
Толпа стоит поодаль, не зная брода, боится лезть в холодную воду!
Запомнит мразь твердолобая до гроба чужую боль и тревогу,
Страсти улеглись понемногу, никто не пришёл на подмогу,
Слава Богу, всё обошлось, лишний раз брать в руки топор не пришлось!
Авось, любовь восторжествовала в страждущей душе, споткнувшись на вираже,
Ты вновь оказался на своей узкой и скользкой стезе, будто на приграничной полосе!
Грех безразмерный присущ не только военным, всем женщинам современным
Можно делиться самым сокровенным, были перемены, были измены,
Все мы – тленны, нас не волнуют бредни второстепенные,
Всё, что написано на нашей судьбе, сбудется когда-то,
Хотелось бы знать числа и даты, когда очередь из автомата
Прошьёт грудь или живот насквозь? Рядом умников не нашлось,
Пришлось гадать, что и как, и когда? Уж лучше отправиться в бега,
Чем здесь нажить себе врага! О да, иначе тебе наставит рога преданная жена!
Кругом дремучая тайга, там стынь и холода, гнус и мошкара,
Спасение только у костра, там жизнь окрашена в зелёные цвета,
Невдалеке в ссылке чалятся зека, их не пугает ни метель, ни пурга!
Народ зря бесился и не понимал, откуда у него звериный оскал?
Не выставляют люди своё горе напоказ, переживают горе тихо,
Не буди лихо, не станешь психом! Всё меньше тех, с кем пережито много утех,
Из века в век бедствующий человек боролся с множеством проблем, зачем?
Всё – тлен! Всё – суета! Работа от звонка и до звонка,
На зарплату купишь три пирожка и бутылку молока,
Закусив удила летишь домой будто чумной
С непокрытой головой промозглой весной!
Коль жизнь взяла разбег, можно совершить побег
Из отдалённых мест, где жизнь похожа на жесть,
Коль порох в пороховницах есть и дорога честь,
Можно им в жертву многое принести,
Чтобы собственное Эго спасти!
Неисповедимы Господние пути!
Иногда даже орангутанги спрашивают у толпы:
«Деньги есть ли на сногсшибательные планы?
Пустые карманы сулят большие обманы!»
За стакан смены надо платить, с мужиком пьяном
Трудно что-то решить, лучше вспомнить и забыть обо всём,
Пусть жизнь идёт своим чередом! Пусть грудь колесом,
Когда мужик сидит за чужим столом, он готов идти напролом,
Чтобы в деле любом выглядеть молодцом! Он с трудом отрывает своё зад
 От житейских преград, нет желания идти наугад, куда глаза глядят?
Нужен талант, чтоб руками потрясать, что ты новоиспечённый Рембрандт!
На столе скромный провиант, муж – не коммерсант, и не гарант семейного счастья,
Сладострастье в кровати приходит некстати, того гладишь – хватит Кондратий
И что тогда? Всеобщая хула, от тебя отвернутся все подруги и друзья,
Нельзя грешить втихаря, на хрена? У каждого скотства и благородства – своё предел,
Не стоит всего и всех бояться, чрезмерно стесняться, и в любви без повода объясняться!
Прошлое - не прошло, будущее - не наступило, на исходе мощь и силы,
Не тех мы любили, не тем цветы дарили, дурные мысли слёзы иссушили,
Бог весть что о нас наговорили, однако не сокрушили ни совесть, ни честь,
Пришлось их в жертву богам принесть, чтобы впредь не смели лезть в чужие дела!
Сирень уже отцвела в саду городском, в тихом месте вырос могильный холм,
Не было особой нужды в нём, тих речной затон, впечатляющий сон
Изменил тишь в саду городском на поминальный перезвон!
Быть осторожнее надо впредь, былые грехи подтереть,
Чтобы раньше времени не встретить смерть!
Любезный друг, пусть тебя не пугает странный звук,
Жизнь меняется вокруг, везде царит всеобщий испуг,
Шею сдавливает рабский хомут, жуть везде,
Промозглый холод на дворе!
Твой палач, он же ментовский стукач, привык безмерно врать,
Ему плевать на всех, ему небеса прощают первородный грех!
Он – простоватый на вид деревенский мужик, похож на жида,
О нём идёт по закуткам недобрая молва, суета сует – всё суета!
Сумрак заоконный, взгляд полусонный и крик неугомонный
Девицы смышлёной, она имела голос лужённый,
Характер беспокойный на лицо, жизнь – не пустяк,
Ты всего лишь холостяк, твой пыл давно иссяк,
Ты живёшь, как босяк! В кармане четвертак,
Вокруг массивные ворота, их охраняет сволота,
Не беда, трагедия сама в поникшую судьбу вошла,
И так же ушла, не затронув ни сердца, ни чела!
Толпа невежд полна надежд, в душе брешь,
Там полыхает огонь, попробуй только тронь
И тут же жутко вспыхнет он, колокольный перезвон
Войдёт через оконный проём в умирающий дом,
Святых из него давно вынесли и забыли их имена,
Суть – наивна и страшна! О времена! О нравы!
Миром правит Лукавый! Боже правый,
Верни ум здравый жителям кровожадной державы!
Она привыкла жить на халяву, жаждет побед и славы!
Там костоправы лежат давнишние гниющие раны без толку,
Людские кривотолки, будто в тело загнанные цыганские иголки,
Взгляд колкий из подворотни мигом отправит тебя на задворки бытия,
Петляет узкая и скользкая стезя по речным перекатам и глубоким оврагам!
Два разных века, два разных человека встретились на узкой тропе
Благодаря року, Богу и судьбе! Встреча произошла будто во сне,
Впереди интересная жизнь, не потерявшая смысл,
Что только то поколение не пережило,
Через что только оно не прошло,
Теперь бывалые дамы, пережившие не одно цунами,
Удивляют знакомых хриплыми голосами,
Мутный дождь скуку привнёс
В этот славный древний род!
Их надоумил Господь не бросать камни в чужой огород,
Чтоб твой род процветал и ни в чём он нужды не знал!
Земля, омытая слезами, предстала перед нами,
Под облаками яркое солнце пылало,
Оно до конца не сознавало
Во имя чего рисковало,
Когда в запале чудовищной смуты пыталось в холод лютый
Добраться до сути творческого жития, высокая колея сама оказалась в эпицентре добра и зла,
Закусив удила, страсть однажды в ряж пошла, логика и внезапный стресс несли свой крест,
Времени для общей жизни в обрез, детородный рефлекс возопил на всю округу,
Молодые супруги в стадии прозрения черпали творческое вдохновение!
По щучьему велению, по их хотению свершилось прегрешение,
Наступило светопреставление, чувства обострены до предела,
Молодое тело в порыве страсти до небес взлетело,
Но сделано полдела, нужен яркий финиш,
Баба подняла кипишь!
Как не напишешь, совершишь явный грех,
И твой успех попыталась толпа свести на нет!
Неважно то, что ты одет в штопанное трико,
И на тебе старое коверкотовое пальто,
Главнее всего, что тех, кто носят чистые мундиры
И при всех отрицает собственный грех, и ловко таят давнишние обиды,
Встаёт, будто идиот в глупую позу, чтобы раскаяться в грехах немного позже!
Небось, совесть душу гложет, но ничего поделать с собой не может,
Нет пророков в отечестве своём, не тем людям мы дифирамбы поём,
В тёмное время суток невнятные мысли затуманили их рассудок,
Ни шуток, ни прибауток, ни распрей, ни склок,
Забившись в укромный уголок,
Властный рок дарил урок,
Срок для принятия решения истёк!
Женщина гулящая, она же пропащая,
Будто осина под напором ветра упавшая,
Увы, не устоявшая под напором судьбы,
Не бездыханная и не пьяная, очертания былой любви
До сих пор мелькают вдали, что-то оборвалось в тот миг в груди!
Да пропади всё пропадом, с её жизненным опытом она своим посохом
Перешибёт массу житейских забот, жаль, что дни страстной и нежной любви
Стремглав ушли, оставив былые дни в сумрачной тени! От зари и до зари
В соседнем лесу токуют глухари, не звони и не кричи, что от любви утеряны ключи!
Как умерить каждый свой шаг? Церковный перезвон в ушах возникает каждый раз,
Когда небес синева напоминает о спешке земного жития, а узкая и скользкая тропа
Пытается доказать взахлёб, что ты – долбоёб, и срок любви давно истёк!
Страсть смиряет злость, на земле есть горсть твоей земли,
Отсюда твои предки когда-то ушли в безвестные края,
Но о них долго помнила семья, локти кусая,
Она часто вспоминала, туго соображая,
Глубоко воздух в себя вдыхая,
Как рожь золотая, устали не зная, шумела вблизи полустанка,
Где старая цыганка выворачивала людям души наизнанку!
Пока живу, торопиться в признаниях своих грехов не хочу,
Да, я грешу, бег времени не тороплю!
Стёганное одеяло безвольно лежит на полу,
В святом углу висит старинная икона,
Будто вытащенная из монастырского схрона,
Прошлое в дыму, ничего ты уже не докажешь никому,
Даже себе самому! Утешаешься всласть, падаешь на статных баб,
А там яблоку негде упасть, вот такая напасть в грешную душу без спроса ворвалась!
Бог с ним - искусом моим, мы за ценой не постоим, поговорим с ним по душам,
В этом есть особый шрам, оплатим свои грехи по счетам голубым небесам,
Откроем души святым отцам, посещая Господний храм! Не вникая в суть,
Знакомые люди признаний ждут, как чужой хомут оказался на шее?
Что в жизни важнее искромётной идеи, чем Анна на шее?
Скучно и грустно осознавать подспудно: нужно
Что-то в жизни менять, с кем, когда и как?
В душе бардак, чердак сходит с ума,
Голь на выдумку мудра,
Дождь льёт с утра,
Как из ведра!
На носу холода, никак не согревают нужду ни модный лапсердак,
Ни церковный набат, только толпа бывалых и статных баб
Не позволяет попасть впросак! Неужто крах или новая тряска?
Неужто закат? Досужие мысли нарасхват, они тащат то в рай, то в ад того,
Чьё грешное естество достигло апогея своего, но от искусов не ушло!
Преходяще всё и даже то, что внезапно на ум в промозглой ночи взбрело!
Попробуй различи едва заметные огни в кромешной темноте,
Если на уме – одно, а в душе – другое, было время золотое,
Когда ты путал любовниц с женою! Оно прошло,
Вспомнить есть что и кого, только женское тепло
Смогло поднять с земли упавшее наземь естество,
Хотя оно жило грешно, и потеряно безнадёжно для родни!
Лучше жить в тени сумрачных дум, чем зря поднимать шум
Из-за мышиной возни из распрей и болтовни вблизи очага твоего!
Проходят дни, пролетают ночи, от похоти трясутся руки и ноги,
Жалкое одиночество ищет счастье в медвежьей берлоге,
Чтобы в запарке и суете пережить в тоске унижение и боль!
Изволь не поворачиваться к жизни спиной, это закончится бедой,
Хватит любоваться самим собой! Оказавшись за красной чертой,
Рот закрой и молчи, в две дырки сопи, перед тобой шар земной,
На стезе роковой – кратковременный застой! В суете сует
Есть значимый ответ на животрепещущий вопрос:
«Почему любой прохвост пристально зрит сквозь
Тьму ночи, и видит воочию каждую сволочь
И шушеру прочую?» Я же в памяти пласты ворочаю,
И прежние воспоминания сладостями потчую
И днём и промозглый ночью! Вижу воочию
В душах любую червоточину, выхожу на обочину
Безлюдной дороги, все остроги - для людей умных и убогих,
Они на режиме строгом едва ли свой срок дотянут сполна,
Меняются нравы, меняются времена, но жизнь у нас одна
И другой уже не будет никогда! Беда никогда не приходит одна!
Посеешь тьму, получишь черноту, она не исчезнет ближе к утру,
Сердце правду знает, оно ведает, как ты живёшь, как ты пашешь, сеешь и жнёшь,
И когда закончится твой искромётный полёт?!
Болит голова, судьба бывает не права,
Общество тратит деньги на излишества, в немереных количествах,
Правда убийственна, но в чём моя вина? Когда-то сойдёт позолота с лица,
И по воле Творца душа, которая опустошена, пробудится от долго сна,
Насладившись допьяна мирскими утехами, понаехали сюда люди разные,
Они ведут беседы праздные, увидеть – не повторить,
Праздно жить – не запретишь, будешь себя казнить,
Но благословенный миг уже успел уплыть!
Как не сойти с ума, если на сердце холод и тьма,
В лучах солнца сгорают старинные терема,
Хвала врагам, хвала шутам, они шли ва-банк,
Будто на танк без гранаты, или на баррикады   
Без штыковой лопаты по перекатам горбатым
Назло всем нищим и богатым! Поле рати невдалеке,
Всё, что написано на судьбе, сбудется когда-то,
И то, что свято, внезапно на гребне волны всплывёт,
Пусть за нас порадуется разбитной народ!
Стих твой пошёл иной стезёй,
Он впечатляет каждой строкой бунтарский дух
И радует слух, жить без Музы невыносимо,
Жизнь закончится неотвратимо,
И всё, что в борениях обретено,
Исчезнет в мутной воде глубокой полыньи,
Только старые соловьи попытаются тебя спасти!
Другим – не до тебя, они поднимаются втихаря
Чуть свет, чуть заря, тихо собирают манатки свои
И убегают от всенощной нежной и страстной любви!
Им в спину светят ночные фонари, невдалеке звенят ручьи,
Им некому позвонить, некого убедить, что жизнь теряет смысл,
Только досужая мысль, отвергнув корысть, делает три прыжка ввысь,
Будто снежный барс, ты сбрасываешь словесный запас, будто балласт
С согбенных плеч, тотчас затихает унылая и спокойная речь!
Рок пытался тебя предостеречь от излишних утех
И грядущих бед!  Не отрекаются от своей Музы зря,
Не убегают от неё втихаря чуть свет, чуть заря,
Пыхтя и кряхтя, стеная и кляня истоки грешного бытия,
Опосля ты примешь на грудь двадцать капель коньяка
И жизнь вновь в прежнее русло вошла,
Всё та же стезя, всё та же колея,
Только уже не слышна песня старого соловья
У заброшенного долей небольшого степного ручья!

г. Ржищев
16 мая 2025 г. 13:35