000 Сергей Есенин

Сергей Александрович Есенин (1895-1925 гг.) родился в селе Константиново Рязанской губернии в крестьянской семье. В 1904 г. Есенина отдали в Константиновское земское училище, которое он закончил в 1909-м с похвальным листом, а затем отправили в закрытую церковно-учительскую школу в большом торговом селе Спас-Клепики. Именно в школе появились первые поэтические опыты Есенина. После окончания школы в 1912 г. Есенин приехал в Москву. Работал в книжном магазине, затем поступил в типографию товарищества И. Сытина — это давало будущему поэту возможность читать различную литературу.

За это время им было написано более 30 стихотворений, составлен рукописный сборник “Больные думы” (1912), который он пытался опубликовать в Рязани. Русская деревня, природа средней полосы России, устное народное творчество, а главное — русская классическая литература оказали сильное влияние на формирование юного поэта, направляли его огромный природный талант.  Уже в 16 лет пишет юный поэт стихи-баллады:

Хороша была Танюша, краше не было в селе,
Красной рюшкою по белу сарафан на подоле.
У оврага за плетнями ходит Таня ввечеру.
Месяц в облачном тумане водит с тучами игру.

Вышел парень, поклонился кучерявой головой:
"Ты прощай ли, моя радость, я женюся на другой".
Побледнела, словно саван, схолодела, как роса.
Душегубкою-змеею развилась ее коса.

"Ой ты, парень синеглазый, не в обиду я скажу,
Я пришла тебе сказаться:  за другого выхожу".
Не заутренние звоны, а венчальный переклик,
Скачет свадьба на телегах, верховые прячут лик.

Не кукушки загрустили - плачет Танина родня,
На виске у Тани рана от лихого кистеня.
Алым венчиком кровинки запеклися на челе, -
Хороша была Танюша, краше не было в селе.

В Москве Есенин посещал Суриковский литературно-музыкальный кружок, опекавший талантливых выходцев из народа, на собраниях которого читал свои стихи. С 1913 г. учился на историко-философском отделение Московского городского народного университета им. А. Шанявского.

В этом же году Есенин сошёлся с Анной Изрядновой, которая в конце 1914 г. родила сына Юрия. Первая публикация стихов Есенина появилась в начале 1914 г. в журнале «Мирок». Весной 1915 г. Есенин перебирается в Петроград, где было больше возможностей для литературного развития. В Петрограде молодой поэт стремительно ворвался в писательскую элиту: познакомился с А. Блоком, З. Гиппиус и Д. Мережковским, отправился в Царское Село к Ахматовой и Гумилеву, с рекомендательным письмом Блока поехал к С. Городецкому, познакомился с С. Клычковым, а осенью с поэтом-старообрядцем Н. Клюевым.

Есенин вошел в ориентированное на народность литературное объединение «Краса», у истоков которого стояли А. Ремизов и Н. Клюев. Вместе с Клюевым, одетые в рубахи и поддевки, обутые в смазные сапоги, они выступали на литературных вечерах и в салонах.

В январе 1916 г. Есенина призвали на военную службу и прикомандировали к Царскосельскому военному госпиталю в качестве санитара. Вскоре после этого вышла его первая книга стихов «Радуница»). А уже весной он был приглашен к самой императрице читать стихи. Весной 1917 г. в редакции газеты «Дело народа» Есенин познакомился с молоденькой секретаршей Зинаидой Райх и 30 июля они обвенчались.
Удивительные, волшебные стихи рождаются у Есенина, вот, например, его "Песнь о собаке":

Утром в ржаном закуте,
Где златятся рогожи в ряд,
Семерых ощенила сука,
Рыжих семерых щенят.
До вечера она их ласкала,
Причесывая языком,
И струился снежок подталый
Под теплым ее животом.
А вечером, когда куры
Обсиживают шесток,
Вышел хозяин хмурый,
Семерых всех поклал в мешок.
По сугробам она бежала,
Поспевая за ним бежать..
И так долго, долго дрожала
Воды незамерзшей гладь.
А когда чуть плелась обратно,
Слизывая пот с боков,
Показался ей месяц над хатой
Одним из ее щенков.
В синюю высь звонко
Глядела она, скуля,
А месяц скользил тонкий
И скрылся за холм в полях.
И глухо, как от подачки,
Когда бросят ей камень в смех,
Покатились глаза собачьи
Золотыми звездами в снег.

Есенин становится известным, его приглашают на поэтические вечера и в литературные салоны. В начале 1916 года выходит первая книга “Радуница”, в которую входят стихи, написанные Есениным в 1910 – 1915 годах. Основой есенинского мировоззрения является деревенская жизнь. Избы, окруженные плетнями и связанные друг с другом дорогой, и деревня, ограниченная околицей, — это и есть есенинская Русь, которая отрезана от большого мира лесами и болотами.

Во второй половине 1916 года поэт готовит новый стихотворный сборник “Голубень”. В новых стихах уже немало подлинных лирических шедевров, таковы его стихи о светлой, нежной любви, окрашенные в чувственные тона, — “Не бродить, не мять в кустах багряных” (1916), “Запели тесаные дроги” (1916).

Не бродить, не мять в кустах багряных
Лебеды и не искать следа.
Со снопом волос твоих овсяных
Отоснилась ты мне навсегда.

С алым соком ягоды на коже,
Нежная, красивая, была
На закат ты розовый похожа
И, как снег, лучиста и светла.

Зерна глаз твоих осыпались, завяли,
Имя тонкое растаяло, как звук,
Но остался в складках смятой шали
Запах меда от невинных рук.

В тихий час, когда заря на крыше,
Как котенок, моет лапкой рот,
Говор кроткий о тебе я слышу
Водяных поющих с ветром сот.

Пусть порой мне шепчет синий вечер,
Что была ты песня и мечта,
Все ж, кто выдумал твой гибкий стан и плечи -
К светлой тайне приложил уста.

Не бродить, не мять в кустах багряных
Лебеды и не искать следа.
Со снопом волос твоих овсяных
Отоснилась ты мне навсегда.

Октябрьскую революцию Есенин принял, но принял по-своему. Как он писал в своей автобиографии: «В годы революции был всецело на стороне Октября, но принимал все по-своему, с крестьянским уклоном». Меньше чем через год, в апреле 1918 г., Есенин расстается с З. Райх и перебирается в Москву, ставшую литературным центром России. Там поэт выпускает сборники стихотворений “Преображение” (1918), “Сельский часослов” (1918). В новых стихах он воспевает “буйственную Русь” и славит “красное лето”. И все-таки не революционные мотивы, а мелодии любви к природе, сельской жизни, женщине остаются его основными темами и составляют главную, неизбывную прелесть его стихов:

Закружилась листва золотая
В розоватой воде на пруду,
Словно бабочек легкая стая
С замираньем летит на звезду.

Я сегодня влюблен в этот вечер,
Близок сердцу желтеющий дол.
Отрок-ветер по самые плечи
Заголил на березке подол.

И в душе и в долине прохлада,
Синий сумрак как стадо овец,
За калиткою смолкшего сада
Прозвенит и замрет бубенец.

Я еще никогда бережливо
Так не слушал разумную плоть,
Хорошо бы, как ветками ива,
Опрокинуться в розовость вод.

Хорошо бы, на стог улыбаясь,
Мордой месяца сено жевать..
Где ты, где, моя тихая радость -
Все любя, ничего не желать?

По мнению Владимира Солоухина, с которым нельзя не согласиться, совсем не был Есенин советским поэтом. Это был отрок светлый, пришедший от росы, от цветов, от колоколен, выглядывающих из ржаных полей, от добра, который оказался вдруг в Клондайке от искусства, в Москве двадцатых годов, из которой Давид Бурлюк шлет телеграммы своим друзьям в Одессу: «Приезжайте, можно сделаться знаменитыми».

Важно понимать, что установка большевистской власти в эти годы была направлена на денационализацию искусства, на разрушение народных ценностей, на выхолащивание патриотизма из русских сердец. Троцкий в одной из своих вдохновенных речей воскликнул: «Будь проклят патриотизм!» А вот, как выразился Ося Брик о стихах Кудрейко, напомним: «Этим стихам до полностью белогвардейских не хватает одного только слова — Родина!» По-видимому, революционерам всех мастей патриотизм противопоказан, и ненавидим, ведь примерно то же происходило в лихие 90-е годы 20-го века.

И вот тут Есенин, патриот и белый голубь, оказался среди воронья. Он был растерян, дезориентирован, но пытался приспособиться и выжить. В Москве он знакомится с А. Мариенгофом и В. Шершеневичем. Результатом этого явилось создание «Ордена имажинистов», в который вошли также Рюрик Ивнев, Г. Якулов и Б. Эрдман. Видно, вне группы тогда совсем нельзя было существовать. Но по сути никакого имажинизма, не было. Был только гениальный русский поэт Сергей Есенин, пытавшийся инстинктивно приспособиться к духу времени.

И еще одна форма его реакции на окружающую обстановку. Белый голубь нарочно начинает пачкать и чернить свое белоснежное оперение, а то и выщипывать его, чтобы стать похожим на всех. Он чувствовал, что тут не просто пьяные поэтические таверны, развивающие дух стяжательства, конкуренции, не просто вакханалия дорвавшихся до жирного пирога бродяг, но что тут за всем этим организованная и злая сила, против которой даже не знаешь, как стоять, ибо ее вроде нет, но она есть. Ее вроде не увидишь, не почувствуешь, не материализуешь в единый образ, но она всюду, в каждой газетной строке, в каждой реплике, в каждом злорадном смехе.
Тогда только один выход -вы такие, а мы тоже такие! А вы пить, как я, умеете? И на чем хлеб родится, знаете? Вы жрете его, а мы ведь его того-с, навозом-с. Вас Троцкий с Зиновьевым поддерживают, а меня московские урки любят! Ты меня в газетной заметке уязвишь, а я тебе в морду дам! И про Есенина газеты сразу подхватили: алкоголик, да еще хулиган.

Однако, как раз в эти годы, когда, как утверждали недоброжелатели, Есенин спивался и пропадал, поэтом было написано необыкновенно много. Он писал ежегодно столько, сколько другим советским поэтам не успеть за всю жизнь.

Тамбовское восстание 1921-22 гг. вдохновили Есенина на создание поэмы "Пугачев" о крестьянском бунте. Враждебные Есенину критики сквозь ее имажинистскую форму увидели замаскированное сочувствие восставшим.

Осенью 1921 г. в мастерской Г. Якулова Есенин познакомился с известной американской танцовщицей Айседорой Дункан, которая в мае следующего года стала его женой. После свадьбы Есенин с Дункан уехали в Европу, а осенью прибыли в Америку. Возвратился поэт в Россию только в августе 1923 г. В газете «Известия» были опубликованы очерки Есенина об Америке «Железный Миргород». В августе 1924 г. творческие разногласия и личностные мотивы (ссора с Мариенгофом) побудили Есенина порвать с имажинизмом. Осенью поэт вновь отправляется в путешествие — в Закавказье. Впечатления от этой поездки отражены в сборнике стихов «Персидские мотивы» (1925).

Напомним некоторые есенинские строки, сравнимые с нежной прекрасной и грустной песней:
Ветры, ветры, о снежные ветры,
Заметите мою прошлую жизнь.
Я хочу быть отроком светлым
Иль цветком с луговой межи.
 * * *
Русь моя, деревянная Русь!
Я один твой певец и глашатай.
Звериных стихов моих грусть
Я кормил резедой и мятой.
 * * *
Я все такой же, сердцем я все такой же,
Как васильки во ржи, цветут в лице глаза.
 * * *
Счастлив тем, что целовал я женщин,
Мял цветы, валялся на траве
И зверье, как братьев наших меньших,
Никогда не бил по голове.
 * * *
Но и все же, новью той теснимый,
Я могу прочувственно пропеть:
Дайте мне на родине любимой,
Все любя, спокойно умереть!

Или напоминают крик затравленного зверя:
 Мир таинственный, мир мой древний,
Ты, как ветер, затих и присел.
Вот сдавили за шею деревню
Каменные руки шоссе.
Так испуганно в снежную выбель
Заметалась звенящая жуть.
Здравствуй, ты, моя черная гибель,
Я навстречу к тебе выхожу!
Город, город! Ты в схватке жестокой
Окрестил нас как падаль и мразь.
Стынет поле в тоске волоокой,
Телеграфными столбами давясь.
Жилист мускул у дьявольской выи,
И легка ей чугунная гать.
Ну, да что же? Ведь нам не впервые
И расшатываться и пропадать.
Пусть для сердца тягуче колка
Эта песня звериных трав!..
…Так охотники травят волка,
Зажимая в тиски облав.
Зверь припал… и из пасмурных недр
Кто-то спустит сейчас курки…
Вдруг прыжок… и двуногого недруга
Раздирают ни части клыки.
О, привет тебе, зверь мой любимый!
Ты не даром даешься ножу.
Как и ты — я, отвсюду гонимый,
Средь железных врагов прохожу.
Как и ты — я всегда наготове,
И хоть слышу победный рожок,
Но отпробует вражеской крови
Мой последний смертельный прыжок.
И пускай я на рыхлую выбель
Упаду и зароюсь в снегу…
Все же песню отмщенья за гибель
Пропоют мне на том берегу.

В поэзии Есенина последних лет (1922 – 1925) зазвучали прощальные трагические струны -“Не жалею, не зову, не плачу..”, “Отговорила роща золотая..”, “Мы теперь уходим понемногу..” и др.

Не жалею, не зову, не плачу,
Все пройдет, как с белых яблонь дым.
Увяданья золотом охваченный,
Я не буду больше молодым.

Ты теперь не так уж будешь биться,
Сердце, тронутое холодком,
И страна березового ситца
Не заманит шляться босиком.

Дух бродяжий! ты все реже, реже
Расшевеливаешь пламень уст
О моя утраченная свежесть,
Буйство глаз и половодье чувств.

Я теперь скупее стал в желаньях,
Жизнь моя? иль ты приснилась мне?
Словно я весенней гулкой ранью
Проскакал на розовом коне.

Все мы, все мы в этом мире тленны,
Тихо льется с кленов листьев медь…
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришло процвесть и умереть.

Поэт понимал, что близкая его сердцу деревня — это “Русь уходящая”. А в современной послереволюционной России ему места уже не было.. И особенно одно из последних произведений "Анна Снегина", в котором уже мало любовной лирики, а просто изложение грустных событий послереволюционных лет. Тоску свою беспросветную Есенин пытается заглушить алкоголем. Жить дальше невозможно, об этом он говорит в стихотворении "Черный человек":

Друг мой, друг мой,
Я очень и очень болен.
Сам не знаю, откуда взялась эта боль.
То ли ветер свистит
Над пустым и безлюдным полем,
То ль, как рощу в сентябрь,
Осыпает мозги алкоголь.

Последний год жизни Есенина, разочаровавшегося в советской власти, прошел в болезнях, метаниях. Он говорил друзьям: «Господи! Я тебе в сотый раз говорю, что меня хотят убить! Я как зверь чувствую это!» 23 декабря 1925 г. он «сбежал» из Москвы в Ленинград, где остановился в пятом номере гостиницы «Англетер». Согласно официальной версии 28 декабря поэт покончил с собой в гостинице "Англетер". Как доказательство, приводится его последнее стихотворение, переданное приятелю Эрлиху:

До свиданья, друг мой, до свиданья.
Милый мой, ты у меня в груди.
Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди.

До свиданья, друг мой, без руки, без слова,
Не грусти и не печаль бровей, —
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей.

Однако многие считают, что поэт был убит. «Согласно официальной версии, жизнь Есенина трагически оборвалась в 30 лет. Но она не оборвалась — её оборвали», — был уверен петербургский поэт Николай Браун, сын поэта Н. Л. Брауна, который вместе с другими писателями выносил тело Есенина из «Англетера» 28 декабря 1925 г.
«Отец отказался подписывать протокол, где говорилось, что Есенин совершил самоубийство… Отец говорил, что у поэта были две глубокие раны: пробоина над переносицей, как от рукоятки пистолета, и ещё одна под бровью. На шее не было характерной для висельника борозды. Когда Есенина надо было выносить, как рассказывал отец, он взял его, уже окоченевшего, под плечи. Запрокинутая голова опадала. Были сломаны позвонки».
Далее Браун рассказывает: «На мой вопрос, не был ли Есенин застрелен, был краткий ответ: “Он был умучен”. Многие уверены, что поэт был убит чекистами, а его самоубийство было инсценировкой. А стихи "До свидания, друг мой.." были написаны Есениным много раньше и посвящены другу, расстрелянному ЧК поэту Ганину.

Для похорон внешность Есенина настолько «отреставрировали», что при прощании в Московском доме печати, по свидетельству писательницы Галины Серебряковой, в гробу лежала «нарумяненная кукла». И никаких ран на лице уже не было заметно.
Страшные фотографии из морга, где лицо поэта снято крупным планом с ужасающей раной на лбу, были опубликованы только после краха СССР.


При советской власти Есенин был зачислен в реестр неблагонамеренных, «чуждых нам» авторов. После смерти поэта его долгое время не печатали. Однако еще при жизни Сталина Есенин снова стал "безопасен", и в 1952 году был напечатан его первый сборник. Теперь полного запрета на Есенина не было, но критика громила «есенинщину», а в школах проводилась работа по дискредитации «кулацкого поэта», певца «упадочных настроений».

Все еще окончательно не установлено отчего поэт погиб, но ясно одно, что ушел поэт не советский. Он был последний чисто русский поэт, русский поэт в точном смысле этого слова. После него уж пошли — советские.