Операция Магдалина. Капеллан СС

У отца Роберта Леваневского (именно такой была фамилия отца Роберта, данная ему при рождении) была совершенно уникальная биография. Он родился восьмого января 1894 года в польском городе Здуньска-Воля, находившемся тогда на территории Российской империи (у Колокольцева была та же история).

Он был фольксдойче-полукровкой (что впоследствии ему сильно помогло). Поляком он был по отцу (Юлиушу Леваневски), а его мать (Мария Фальке) была чистокровнейшей немкой, родившейся в Падерборне и попавшей на территорию «российской Польши» ...  непонятно как.

В 1907 году Роберт и его старший брат Франтишек решили вступить во францисканский орден. Они нелегально перебрались через русско-австрийскую границу и поступили во францисканскую пред-семинарию, находившуюся во Львове. В 1910 году он получил монашеское облачение, годом позже принял первые обеты, а в 1914 году - уже вечные обеты.

Отцы-преподаватели быстро разглядели в семинаристе недюжинные таланты, поэтому уже в 1912 году (за два года до принятия вечных обетов), его направили на учёбу в Рим, где он изучал философию, богословие... а также не очень понятно зачем математику и физику.

В 1915 году он защитил докторскую диссертацию по философии, а в 1919 получил докторскую степень и по богословию. Во время учёбы в Риме он часто видел бурные антипапские (сиречь антикатолические) демонстрации что вдохновило его создать особую церковную организацию — Militia Immaculata (Воинство Непорочной Девы).

Целью существования Воинства было объявлено обращение к Богу грешников и даже (если не в первую очередь) врагов Церкви при поддержке Пресвятой Девы Марии. К тому времени уже официально признанной Церковью Царицей Небесной, Королевой Ангелов и Святых... и Императрицей Вселенной.

В отличие от, мягко говоря, далёких от современной реальности церковных иерархов, отец Роберт считал, что для достижения этой цели необходимо использовать в первую очередь новейшие достижения науки и техники, прежде всего — технологии массовых коммуникаций. Благо сам он к тому времени уже был весьма опытным радиолюбителем-коротковолновиком.

В 1918 году он был рукоположен во священника, а ещё через год вернулся в теперь уже независимую Польшу, где принялся активно проповедовать свои идеи. Вскоре неподалёку от Варшавы на совершенно пустом месте (обычное дело в истории Церкви) он основал монастырь Непокалянув (Непорочной Девы).

Очень быстро монастырь превратился в гигантский промышленно-пропагандистский (по сути, миссионерский) комплекс, которому позавидовали бы и промышленные гиганты калибра Дженерал Электрик или Сименс.

Ибо в состав комплекса входили редакция журнала «Рыцарь Непорочной», семинария, радиостанция, оснащённая новейшим оборудованием типография, железнодорожная станция, автостоянка, пожарная команда, склады, сапожные, столярные, швейные, слесарные мастерские и даже небольшой аэродром.

Суммарный ежедневный тираж выпускаемых в Непокалянуве газет составлял 230 тысяч (!!) экземпляров, а общий тираж ежемесячно выходящих журналов — свыше миллиона.

Каждый монах был обязан овладеть хотя бы одной гражданской специальностью, благодаря чему в монастыре были свои лётчики, машинисты, наборщики, журналисты, радисты, водители, столяры, слесари, портные и так далее.

После начала Второй Великой Войны и последовавшей за этим оккупации Польши, большинство монахов покинули Непокалянув, опасаясь репрессий. Как очень скоро выяснилось, совершенно справедливо опасаясь, ибо все оставшиеся, в том числе отец Роберт, были арестованы гестапо в декабре 1939 года.

Им сильно повезло, ибо к тому времени в самом разгаре была очередная «акция умиротворения», в результате которой были расстреляны несколько десятков тысяч польских активистов (самых разных активистов, надо отметить).

Однако уже через пару недель после того, как Гейдрих сотоварищи поняли, что они, мягко говоря, несколько перегнули палку в области террора и репрессий (особенно против священников в насквозь католической стране) узников отпустили и даже позволили вернуться в монастырь.

Последствия оказались до боли предсказуемыми. Непокалянув стал прибежищем для тысяч беженцев, в том числе для двух тысяч (!) евреев, которых отец Роберт (настоятель монастыря) спрятал от нацистов.

Однако не в меру активный священник на этом не остановился. Он пошёл дальше – намного дальше. И в конце концов дошёл – до жуткой камеры смертников в Аушвице. Весной 1941 года в монастыре заработала нелегальная радиостанция, в передачах которой разоблачались зверства немецких оккупантов. В частности, массовые убийства польской интеллигенции, евреев, душевнобольных и так далее.

Радиостанция его и сгубила. Колокольцев не понимал, что за затмение разума нашло на опытного радиолюбителя-коротковолновика, что он забыл о том, как легко с помощью современных техсредств запеленговать его передатчик и вычислить его местоположение с точностью до десятка метров.

В начале мая варшавское гестапо решило, что с них довольно (уж больно их достали подпольные радиопередачи) ... и обратилось за помощью к «заклятым друзьям» из абвера – военной в данном случае контрразведки. Если быть более точным, то в их службу функабвера – радиоперехвата.

Поскольку передачи шли с регулярностью легальных (т.е. чуть ли не часами подряд), уже через несколько дней сотрудники абвера вычислили, что передача идёт с территории монастыря.

17 мая спецгруппа полиции безопасности и СД ворвалась в монастырь (надо отметить, не встретив ровно никакого сопротивления – в полном соответствии с христианским вероучением).

Отца Роберта и его соратников-подельников арестовали и отправили в печально известную тюрьму варшавского гестапо Павяк. А уже через неделю его перевели в Аушвиц (на удивление мягкое решение, ибо могли и расстрелять, и даже повесить – в оккупированной Польше можно было расстаться с жизнью и за гораздо меньшие прегрешения перед оккупантами).

Впрочем, как очень скоро выяснилось, не такое уж мягкое. Ибо в концлагере священника ожидал самый настоящий Ад. Охранники постоянно избивали его коваными сапогами, заставляли бегом носить неподъёмные тяжести (при том, что он, мягко говоря, не отличался богатырским здоровьем – сказывались осложнения после недавно перенесённой тяжёлой пневмонии), но он не только сохранял силу духа, но и как мог помогал другим.

Даже в таких бесчеловечных условиях он продолжал свою пастырскую деятельность — утешал (насколько это было вообще возможно в той ситуации), крестил, исповедовал, отпевал, шёпотом совершал богослужения.

Он сам попросил отвести ему место в самом грязном месте барака — у дверей, где стояла параша, чтобы всегда иметь возможность благословлять выносимых умерших узников.

22 июля 1941 года из блока № 14, в котором жил отец Роберт, исчез заключённый. Беглеца найти не удалось (позже выяснилось, что он утонул в выгребной яме). Тогда и.о. коменданта лагеря оберштурмфюрер СС Карл Фрицш (комендант Хёсс отбыл в очередной отпуск) отобрал десять человек, которым было суждено умереть голодной смертью в блоке № 11.

Это наказание Фрицш назначил в назидание и на устрашение заключённым, чтобы больше никто не пытался бежать. Всех обитателей барака построили, оставили без ужина (его у них на глазах вылили в канаву), а весь следующий день люди снова провели в строю под палящим солнцем.

Вечером пришёл Фрицш и стал отбирать десять смертников. Один из отобранных ими людей, польский сержант Франтишек Гаёвничек заплакал и сказал: «Неужели я больше не увижу жену и детей? Что же теперь с ними будет?»

И тогда отец Роберт вышел из строя и предложил Фрицшу свою жизнь в обмен на жизнь Гаёвничека. Фрицш принял его жертву, хотя запросто мог бы отправить на смерть обоих.

Сидя в зловонной камере и умирая от голода и обезвоживания, отец Роберт продолжал поддерживать товарищей по несчастью. Как и подобает христианам, они проводили отпущенное им время в песнях и молитвах.

Он был уже давно готов к встрече с Пресвятой Девой Марией... только вот Царица Небесная явно не была готова к встрече со своим верным слугой. Ибо случилось чудо – его мучения продолжались всего три дня.

На третий день его неожиданно из этого самого блока извлекли. Его отвели в душ, неожиданно вкусно накормили, выдали нижнее бельё и военную форму вермахта без погон и прочих знаков различия (причём всё новенькое, с иголочки). И отвели в одно из неприметных зданий городка СС, в котором обитало лагерное начальство. Причём очень так вежливо отвели.

А спустя очень недолгое время столь же вежливо усадили в роскошный лимузин (к тому времени он уже знал, что это было личное авто самого коменданта лагеря) ... и повезли куда-то в сторону Кракова.

Вела машину, как ни странно, женщина. Оглушительной, ослепительной, красоты женщина в серой униформе СС-Кригсхельферин – надзирательниц женской части концлагеря. Рядом с ней сидел какой-то белобрысый унтершарфюрер, который явно чувствовал себя ну совсем не в своей тарелке.

По дороге женщина протянула ему бумаги: «Читайте»

Он с удивлением взял бумаги и с не меньшим удивлением прочитал. Это был приказ о его безусловном освобождении и о снятии с него всех обвинений. Он был свободным человеком.

«Вы поступаете в распоряжение оберштурмбанфюрера СС Роланда фон Таубе» - спокойно и размеренно – и, вместе с тем жёстко прокомментировала женщина.

«Он личный помощник рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера. Судя по тому, как быстро и эффективно он поставил на уши всё наше немаленькое заведение...»

Она сделала многозначительную паузу.

«... вы ему для чего-то очень и очень нужны. Я его знаю очень и очень давно, поэтому могу Вас заверить, что он в высшей степени порядочный человек и закоренелый прагматик. Так что настоятельно рекомендую его просьбы - приказывать он Вам вряд ли будет - выполнять быстро, чётко и эффективно...»

И, не дав отцу Роберту опомниться, добавила:

«Он католик; более того, у него очень близкие отношения и с Апостольской нунциатурой в Берлине, и даже кое с кем весьма высокопоставленным в Ватикане. Так что, скорее всего, работая с ним, Вы будете приносить немалую пользу Святой Римско-Католической Церкви...»

И всё. Больше она не произнесла ни слова до приземления их самолёта в Берлине. Белобрысый «потерянный» унтершарфюрер, естественно, тоже.

Тогда отцу Роберту и в голову не могло прийти, что он полностью восстановит своё здоровье (постарается сверх-сверх человек – метагом – условно-женского пола) и обретёт неограниченно долгую жизнь в физическом теле («застряв во времени» в возрасте сорока семи лет).

Станет единственным в СС капелланом – Зондеркоманды К и совершенно секретного отдела IV-H Главного управления имперской безопасности… и действительно послужит Святой Римско-Католической Церкви; причём так, как никогда не служил ни один даже кардинал, не говоря уже о простом священнике.

Причём послужит вместе с женщиной, которая извлекла его из камеры смертников в Аушвице – старшей надзирательницей женского лагеря Вандой Бергманн. Совсем недавно переведённой из Равенсбрюка – ибо она свободно владела польским... и очень быстро сбежавшей в Зондеркоманду К.

Которая при духовной поддержке отца Роберта в августе-ноябре 1941 года закрыла девять ворот в Ад.