Откровение Лоренца

В лагерь военнопленных немцев прибыла очередная партия, которых разделили на несколько военно-арестантских рот. На них лежала печать убийц, но они об этом никогда не задумывались. Скорей всего, их не мучила совесть и не принимали на свой счет никакого упрека за то, что служили в армии вермахта. Они просто солдаты той ужасной войны, в которую втянули их правители. И попали в плен из окружения или при других немыслимых и безрассудных обстоятельствах, вели себя в лагере и работах куда их направляли, спокойно и не были враждебно настроены против своей неволи.
Выполняли работу, пока их проверяли на степень вины каждого, и ждали окончания срока заключения и отправки на родину, согласно международным договоренностям о военнопленных и находящихся под патронажем «Красного Креста»…
В один из летних дней прибыл в лагерь направленный главным управлением по делам военнопленных и интернированных НКВД СССР человек, лицо, имеющее непосредственное отношение к большой науке, который в секретных сопроводительных документах у него на руках именовался просто «Академик». Прибыл с предписанием «главного управления» об оказании ему руководством лагеря всякой помощи и обязательным исполнением его распоряжений и дальнейших указаний на счет одного из военнопленных. Руководство лагеря было предупреждено о визите человека к ним, посланного с самого «верха»...
–  Вот, пожалуйста! Личное дело военнопленного, о котором мы докладывали наверх и с чем, собственно, связан ваш к нам визит, я так понимаю! Можете ознакомиться. Для  вашей работы и личной встречи с интересующим вас лицом выделен отдельный кабинет. Ну, а дальше все на ваше усмотрение, какие уж там последуют от вас указания, товарищ «Академик», - не без иронии сказал начальник лагеря столичному гостю.
 – Спасибо, полковник! – и принял от него папку с личным делом.
 – Прошу! – полковник встал.
Они вышли из кабинета и по коридору прошли в соседнюю свободную комнату.
 – Вот здесь можете работать. Если какие-то вопросы организационного характера и просьб, в коридоре к вам приставлен боец. Он свяжется по первому же вашему требованию с дежурным офицером, все они предупреждены по караулу о вас, ну и через них соответственно  и я к вашим услугам. Извините, служба, – и вышел.
«Академик» присел к столу и закурил. Взял в руки папку, на корочке которой стоял вверху большой четырехугольный штамп, внутри выгравирован шрифт:
НКВД СССР.
Главное управление по делам военнопленных и интернированных.
Лагерь №453.
Цифры проставлены жирно чернилами. Учетное дело №6368
ФИО Лоренц Конрад Адольф
Дата рождения: 1903 Австрия г. Вена.
Профессия: медик, биолог, зоолог
(род занятий) профессор психофизиологии.
Сем. положение. Женат, сын, две дочери.
Воинское звание: Мл. лейтенант
Боевые награды. Не имеет.
Особые приметы: высокий, волосы русые, глаза голубые, на левой руке рубцы от ранения.
Из опроса:
Лоренц К.А. в Германской армии с октября 1941 года. В армию взят по мобилизации. С марта месяца 1942 года по апрель месяц 1944 года находился на советско-германском фронте в качестве помощника врача 2-й санитарной роты 205-го пехотного полка. В боевых действиях участия не принимал. Попал в плен под г. Витебском. Побывал почти во всех странах Европы. Владеет французским и английским языками….
Характеристика:
Военнопленный Лоренц характеризуется положительно, дисциплинирован, к труду относится добросовестно, политически развит, принимает активное участие в антифашистской работе с военнопленными и пользуется у них доверием и авторитетом.
Читает лекции и доклады, на которых присутствует почти весь лагерь и наши знающе немецкий язык лагерные сотрудники тоже. Из проводимых им докладов и лекций можно сделать вывод, что он владеет большим кругозором в теоретических вопросах многих специальностей, а также в политике ориентируется правильно. Компрометируемыми материалами на Лоренца К.А не располагаем.
Начальник лагеря…
Ознакомившись с личным делом Лоренца, «Академик» вышел из комнаты.
–  Здравие желаю! – тут же подскочил к нему сержант.
–  Здравствуй!
 – Вас к дежурному офицеру или какие-нибудь просьбы. Я в вашем распоряжении, по приказу командира сопровождать должен вас по лагерю, что-то вроде охраны от неприятеля, так сказать.
 – Спасибо, любезный, за заботу. Однако лишнее… что-то тихо в комендатуре.
 – Дак все на лекции, в аккурат сейчас идет… один немец у нас здесь отбывает, говорят, профессор. Я тоже слушал, но ничего не понять без языка, а немчура заслушивается. Он у нас один такой, на особом положении, что ли. Сам не то врач-биолог, не то животный доктор, да я толком так и не знаю, нам не положено много знать… кроме как охранять.
 – А где лекции проходят? 
 – Во втором бараке. А когда жарко, прямо на улице. Пойдем-те!..
Дверь в барак была открыта, и «Академик», подойдя, услышал речь лектора:
... Истинное счастье человека, отдать всю жизнь занятию любимым делом с пользой для людей. Это приходит каждому из нас тогда, когда мы только начинаем понимать, что происходит вокруг нас в этом многообразном мире. А из этого следует, что многие из вас хранят память из далекого детства, что уже с детских лет человек начинает осознавать, что и кто он такой. Воспоминания из моего, к примеру, детства привело меня к таинственному миру царства животных. Поэтому я стал биологом. Современная культура ведет человека, к сожалению, к отрыву от природы, с которой он когда-то находился в гармоничном единстве. Отсюда, извините, варварское отношение человека к живому и прекрасному и нелепая жестокость человека даже к себе подобным. Война – одно из проявлений этой жестокости, в которую мы с вами принужденно были втянуты. Амбиции наших политиков привели наш народ к потере всех нравственно-этических норм поведения человечества. Уподобило человека бешеному животному, ибо даже животное не уничтожает себе подобных особей. Ну об этом, господа, отдельно мы более обстоятельно поговорим в следующий раз… Будем терпимы же друг к другу в обстоятельствах,  невольно в которых мы все оказались. Благодарю аудиторию за внимание…
Все стали расходиться по баракам. «Академик» подошел к лектору-профессору.
–  Господин Лоренц! Здравствуйте! Прошу прощенье за мой немецкий язык, да и с английским у меня не лучше, – сказал он, зная уже из личного дела о его владении языками.
 – Гутэн таг! – ответил профессор. – С кем имею честь говорить? – спросил обыденно, не как военнопленный, видя перед собой гражданского человека, примерно своего же возраста.
– Я из Москвы, в некоторой степени ваш коллега по занятию в мирной жизни. Учитывая нашу встречу в столь необычном месте, – он развел руками и окинул взглядом высокий забор, увенчанный колючей проволокой, – зовите меня просто «Академик». Таково, извините, требование властей, – он кивнул головой на здание комендатуры.
 – Гуд-хорошо, господин «Академик», я весь в вашем внимании.
 – Пройдемте, нам есть, где поговорить, а главное, наверное, есть о чем!?
Они направились в здание комендатуры.
–  Признаюсь, я слышал ваши лекции в Кёнисберге до войны, так что ваше имя мне знакомо, – начал «Академик» стараясь расположить к себе собеседника.
 – Благодарю вас! – трогательно отозвался профессор.
 – Правда, я сейчас больше занимаюсь психологией человека, но, как понимаете,  без изучения поведения животных трудновато познавать, вернее, иногда понять и поведение человека.
 – Да, вы правы! Нам есть о чем поговорить, господин «Академик», - любезно отозвался Лоренц.
 – Я ознакомился с вашим учетным делом. Признаюсь, польщен. Да и судя по характеристике лагерного начальства, вы тоже на хорошем у них счету и заслуживаете их доверие. Иначе бы они не обратились «наверх» по поводу вас!?
 – Спасибо, господин, «Академик». Чтобы между нами устранить все недоразумения и недомолвки по поводу моей службы и пленения  и вообще о моем  отношении ко всему этому, скажу вам, уважаемый «Академик», откровенно. Вся эта  грязная политика между нашими странами не укладывается в голове разумного человека.
 – Да, я вас понимаю, – перебил его «Академик», - отвечу на вашу откровенность тоже откровенностью. Мне самому ненавистен и неприятен весь этот вздор…
Они вошли в кабинет.
 – Прежде всего, господин Лоренц! Простите, я уж на правах хозяина, задам несколько вопросов о вашем пребывании здесь. Как относятся к вас военнопленные и лагерные служащие? Есть ли какие просьбы или требования?
 – Благодарю вас, господин «Академик, за внимание к моей личности. Отношение  ко мне с обеих сторон понимающее, даже в некоторой степени, извините за нескромность, уважительное. Просьбы! – он  задумался. – Книг  не положено, переписки тоже. Пишущей бумагой снабжают, правда, пишу от руки, вот если бы пишущую машинку, был бы вам признателен. А в остальном… в моем-то положении, одним словом, не так уж и все плохо.
 – Вы про книги научного характера?
 – Да, разумеется!
 – Я решу этот вопрос и с машинкой тоже, и уж если мы, извините меня за наивность, доверились друг другу, то в личной беседе давайте называть друг друга  коллегами.
 – Спасибо! Рад общению с человеком, который ищет ответы на поставленные вопросы, ходя теми же «тропами», что и я.
 – Взаимно, коллега! С чего бы нам начать, чтобы более предметно подойти к вопросам, найдя в них общие ответы.
 – А вот с человека и начнем, если вы не возражаете. Мы ведь тоже часть живой природы. Не станете этого отрицать. – Улыбается.
– А и правда, почему бы нет? Вы мне чертовски импонируете, – по его лицу тоже пробежала легкая улыбка.
 – Как и у всех животных, вы уж извините, я буду больше опираться на биологические факторы, используя их термины, чтобы к концу беседы не скатиться в одну политику.
 – Да конечно, я вас понимаю.
 – Человек, как и всякое животное, – продолжил Лоренц, – опирается на два своих первобытных инстинкта: есть и совокупляться. В связи с этим перед ними постоянно стоят два вопроса, как прокормиться и продолжить свой род.
 – Я с вами согласен, уважаемый коллега. Но овладевая постепенно знаниями природных явлений, человек обретает все новые силы и хотя, как вы верно сказали, он и опирается на свои первобытные инстинкты, но его-человека сознание, уже служит всему человечеству, а не отдельному человеку.
 – И заметьте уважаемый коллега, – перебил его Лоренц, – это служение не всегда во благо человечеству, вот в чем беда. Примером тому то, что мы, два мужа науки, стоим по разные стороны. Давайте же постараемся понять, почему так происходит и, может хоть, немного приблизимся к общему ответу, выработаем общее мнение.
  – Давайте! Ваши рассуждения импонируют мне своей, прежде всего, искренностью, как к человеку, имеющему ответы на непростые вопросы.
–  Когда мы ищем какой-либо ответ на поставленный вопрос, что справедливо вами подмечено, связанный с живой природой, то мы исходим уже из готового предложения, родившегося в нашем сознании, и нам стоит только его подтвердить или опровергнуть. Предложения наши основываются на наблюдениях того, что происходит вокруг нас в природе, и мы включаемся в подсознательный процесс, в котором взаимодействие органов наших чувств и центральной нервной системы преобразуют сенсорную информацию в познание. Я позже коснусь различий в приеме информации между животным и человеком. Мы ведём наблюдения-исследования животного мира, занимаемся изучением поведения животных, что, кстати, получило в зоологии свое название – этология, но сами при этом, заметьте, не способны порой понять поведения самих себя.
 – Да вы правы, уважаемый коллега Лоренц, дикое животное сохранило свою безгрешность, а человек, покинувший эту дикую природу, утратил это качество. Любое побуждение животного основано на его инстинктивных влечениях и направлено, как бы они не проявлялись, на благо особи и всего его вида. Внутри одного вида не возникает конфликта между его внутренними склонностями, что оно должно делать.
 – Интеллект же человека обеспечил ему культурное развитие, – в унисон продолжил Лоренц, – это развитие принесло человеку речь. А что значит речь, которой овладел человек? Это то, что позволило ему свои накопленные мысли передавать от поколения в поколение, пополняя его, человека, возрастающие запасы знаний.
 – И это позволило человеку быстрее эволюционировать – развиваться по сравнению с другими видами живых существ. Но и в то же время человек, его врождённые инстинкты связаны с намного более медленным органическим развитием и отстают от его культурно-исторического развития, – парировал профессору «Академик».
 – Да, конечно! Естественные склонности уже не вполне укладываются в рамки человеческой культуры, в которой их заменил интеллект. В отличие от дикого животного член человеческого общества уже не может слепо полагаться только на свои инстинкты. Общество требует от каждого индивидуума отказаться от некоторых из них, которые для культурного человека стали уже антиобщественны. Голос инстинкта, которому повинуется животное, всегда обещает благо только для данной особи и всего его вида.
–  А для человека превратился инстинкт в опасного советчика, часто подсказывающий ему гибельные поступки, господин Лоренц.
 –  И он особенно опасен, поскольку говорит на том же языке, что и другие, побуждениям которых не только следует, но и должен повиноваться. Отсюда появляются в обществе «вожди» и прочие, к слову сказать!
 – Вот видите, незаметно мы опять скатились с вами в область политики, – «Академик» развел руками.
 – И задача человека каждый раз задавать себе вопрос:  - может ли он последовать этому побуждению без ущерба для созданных им же общественных норм?
 – Куда там! Если бы так каждый задавал себе этот вопрос, мир бы был сейчас намного спокойнее и не уничтожал бы человек себе подобных. Познание позволило ему отказаться от спокойного животного существования в узкой экологической нише, – знание дало ему возможность расширить свою среду до размеров целой вселенной…
–  И потребности человека возросли до такого предела, что поставили под угрозу духовные ценности нашего человеческого общества.
–  Да! и это происходит на протяжении уже нескольких столетий!? Каждый из нас, будучи членом человеческого общества, является частью целого, и сознание этой принадлежности рождает совесть у человека, господин Лоренц.
 – Видимо, это чувство рождается не у всех. Хотя истинная мораль в человеческом понимании этого слова предполагает такой интеллект, которого нет ни у одного животного, и в то же время моральная ответственность человека не могла бы возникнуть, если бы она не опиралась на определенные эмоциональные основы. Ощущение ответственности у человека инстинктивно глубоко уходит корнями в его психику, и он не может безнаказанно выполнять все требования холодного рассудка. Этические побуждения иногда оправдывают его действия, но внутренние чувства могут восстать против него, и горе тому человеку, который в подобном случае послушается голоса рассудка, а не голоса чувств…
______
 – Да   вы правы, господин Лоренц!..
Рад был нашей встрече, уже официальному знакомству. Признаюсь, наша беседа доставила мне огромное удовольствие. Я постараюсь удовлетворить по возможности вашу просьбу и буду ходатайствовать о переводе вас в другой лагерь. Желаю вам перенести это нелегкое для вас время до конца и быть здоровым.
 – Спасибо, коллега! Искренне рад был познакомиться. Вам тоже успехов на научной ниве.
 – Ну, мне пора. До свидания!
 – До свидания!
Они обменялись рукопожатием уже как старые приятели.
Столичный гость покинул лагерь.

_________
Начальнику управления
по военнопленным
и интернированным
НКВД  СССР
Докладная записка
По поручению вашего ведомства мною, как специалистом в области науки, деятельностью которой занимался и занимается по мере возможности военнопленный Лоренц К. А., проведена весьма доверительная беседа с обсуждением вопросов, касаемо исследований его работ, а также обсуждали общегосударственные вопросы наших стран.
Из выше сказанного довожу до Вас свои выводы:
Профессор Лоренц К. А. – видный ученый в области биологии, зоологии (психофизиолог), его работы носят исключительно мирный характер и имеют научный интерес и практическое применение. В общих вопросах политики ориентируется правильно – имеет взгляды антифашистского толка. Опасности в идеологическом плане для нашего государства эта личность не представляет. Прошу по мере возможности скорее решить вопрос об его репатриации на родину.
«Академик»
Из учетного дела: Записка.
Глубокоуважаемый господин «Академик», благодаря вам я получил возможность перепечатать рукопись на машинке, за что выражаю вам самую искреннюю благодарность. Сегодня в день моего возвращения домой в Австрию позвольте мне передать вам копию перепечатанных рукописей. Если вы, господин «Академик», найдете время для изучения моего труда, то буду благодарен вам за любую форму критики.
Ваш искренне преданный доктор Конрад Лоренц.
11 декабря 1947 года
Лагерь №27 г. Красногорск