Трудности для сельчан и помощь города

«Вспоминая жизнь, похожую на романную». Том 1, часть вторая

 В колхозе никаких изменений не происходило, если не считать, что еще в сорок восьмом Пантылка лишилась двух трудоспособных парней Витьку и Генку Сухановых, и очень работящей Веры Сухановой, которая после замужества стала Жуйковой. Так что сорок девятый год оказался для колхоза очень трудным. Зимой не хватило сена и соломы для содержания колхозного стада, пришлось обменять на сено двух коров. Теперь в колхозе оставалось всего две коровы, три овцы, пять лошадей и где-то штук двадцать кур с одним петухом. Поэтому колхозники с нетерпением ждали весны, прежде всего, для скота, а сами задумывались снова о нехватке хлеба для себя. Многие говорили председателю, что им не дотянуть до нового урожая.
- Что я могу вам посоветовать? – спрашивала колхозников Александра и тут же просила:
- Очень прошу вас еще больше добавлять в тесто картошки, и как будет теплее, еще и трав.
Ей отвечали, что и так хлеб уже хлебом не пахнет. Александра на всякий случай съездила в город, сходила там в райком партии, пожаловалась на критическое положение с хлебом в деревне, но практически ничего так и не добилась. Ей только пообещали, что летом пришлют во время уборки зерновых в порядке помощи рабочих с предприятий города. Но самым неприятным было то, что ее застало половодье на реке Вятка. Для связи Слободского с территориями на правом берегу реки Вятка был пущен паром. Он потерпел крушение, и все переправляющие оказались в холодной весенней воде. Александра не утонула только потому, что рядом с ней в воде оказался крестник Ивана  Суханова Толька Лукин, который помог ей держаться на воде, пока не подошли спасательные лодки.
- В рубашке родилась, - любила часто повторять Александра, вспоминая крушение парома. – Если бы не Толька Лукин, лежала бы уже давно в земле или в реке.
После крушения парома она с месяц не вставала с постели. Раза три или четыре к ней приезжал фельдшер из Ивакино Сергей Сергеевич, который помог ей вылечиться от простуды. Во время нахождения в постели, она в шутку говорила всем:
- Управляю колхозом лежа в постели, как барыня.

А между тем отцвели сирень, черемуха, рябина и прочие цветущие деревья и кустарники по берегам речек. Появились в полях пестики или хвощи по-научному. Ребятам после школы пришлось наслаждаться не только цветением деревьев и трав, сколько сбором пестиков для еды. Их запекали в печках с яйцами, клали в тесто, наряду с картошкой, чтобы резко уменьшить расход муки, ели сырыми. Затем, когда пестики закончились в полях, появились головки красного клевера и лебеда. Из них тоже пекли лепешки, но их невозможно было проглотить без молока. Так что первые месяцы лета колхоз оказался в бедственном положении. Хорошо, что как-то все выжили и дождались урожая нового хлеба.
В конце июля Александра, Иван и Валентина на трех лошадях съездили в поселок Первомайский под Слободским за подмогой со стороны кожевенных и спичечных предприятий. Колхозу выделили десять молодых девушек, снабдили их на первый случай несколькими буханками хлеба, банками тушенки и двумя мешками муки. Александра было заикнулась:
- Разве этого хватит на месяц?
- Когда всё съедят, дальше будешь кормить их за счет свежего урожая и продуктов колхоза. На величину съеденного вам уменьшат поставки государству, - ответил ответственный работник райисполкома. Это успокоило председателя колхоза.

На другой день в Пантылке появились красивые городские девушки. Жизнь для молодых заиграла новыми красками. Понятно, что по вечерам девушкам чтобы не было скучно, организовывались вечерки. Организатором вечерок был назначен Алешка Суханов. Хотя ему шел четырнадцатый год, но он казался всем старше своего возраста, возможно, потому, что он был высоким, стройным, красивым, умел командовать всеми ребятами деревни. А тут появились городские девушки, одна краше другой, и все начали приставать к нему со своей любовью. Он не терялся и часто рассказывал мальчишкам моложе о победах над некоторыми приезжими девушками.
- А ты знаешь, что с ними делать? – иногда спрашивали его, то Димка, то Егорка.
- Я же не зря был организатором игры в мужей и жен. Что забыли? Да я давно уже испытал, как надо вести себя с женщинами. Этому меня научили Валька и Фаинка.
Ребятам не верилось в его хвастовство, но поразмыслив, они соглашались с ним.
- А вдруг действительно он уже был в близких отношениях с Валентиной и Фаиной? Хотя им казалось, что с Валькой может он и был уже близок, судя по ее поведению на вечерках, а вот с Фаинкой, вряд ли, потому что та казалась им неприступной.
Девушек разместили на жительство в доме Михаила Суханова. К тому времени его жена Таисия умерла, и Михаил жил пока бобылем. Александра побывала у него, увидела кругом не ухоженность и грязь, спросила Михаила:
- Что если мы поселим к тебе временно молодых девушек? Они наведут порядок в доме, глядишь, и угостят тебя хорошим хлебом, тушенкой, будут регулярно топить печь, глядишь, и тебе будет веселее жить.
 
Михаил согласился на предложение председателя, только попросил, чтобы ему начисляли хотя бы по два трудодня в день. Александра пообещала все это сделать, но с условием, чтобы он не обижал и ничего не брал у девушек. Она имела в виду те недорогие украшения, которые она заметила на них еще на пути в Пантылку.
Дальше весь август и половину сентября девушки работали в колхозе, а вечером отдыхали, приходили на деревенский круг напротив дома Михаила, где их обычно уже ждал Алешка со своей гармонью. Видя, что кавалеров девушкам не хватает, он каким-то образом извещал своих друзей из других деревень, те приглашали своих знакомых. В результате в Пантылке в это лето стало весело, особенно в вечернее и ночное время. Димка был фактически помощником Алексея на вечерках, хотя ему было еще всего тринадцать лет, но учитывая, что он играл на гармошке даже лучше, чем Алешка, одна из приезжих девушек Галя заметила это, и он начал ее провожать после вечерки. Что касается Алексея, то сначала он начинал встречаться с Леной, но что-то быстро их любовь погасла, и он переключился на самую развязную из прибывших девушек Зою. Поэтому, рассказывая мальчишкам о своих «победах» над девушками, он, может быть, имел в виду как раз Зою. Егорка тоже не остался незамеченным. К нему проявила интерес Наташка, по виду самая молодая из девушек. Раза два он после вечерки шел ее провожать, но совершенно пока не представлял, как вести себя с девушками старше его. Он и она обычно шли рядом, она что-то рассказывала о Первомайском. Он слушал и молчал, не зная, что сказать и стесняясь ее. Затем подходили к дому дяди Михаила, останавливались и прощались до завтра. Прикоснуться к ней он боялся, хотя на вечерке танцевал с ней кадриль, они прикасались через одежду телами друг к другу и не испытывали никакого неудобства. Затем на вечерке появился в деревне один из друзей Алешки, и Наташка предпочла его, вместо Егорки.
Девушки навели порядок в доме Михаила, стали топить почти ежедневно печь, варить с тушенкой супы, оттапливать молоко, которое им давали в колхозе, делать омлет, печь хлеб. И жизнь заиграла в доме Михаила новыми красками. Глядя на девок, Михаил решил изменить свою жизнь, то есть второй раз жениться. На весь вопрос был в том, на ком жениться? Бездетных женщин примерно его возраста в деревне не было. Он даже попробовал закинуть удочку приезжей на помощь Зойке, но та наотрез ему отказала.
- Вот что делает возраст…- думал он. Решил съездить в Слободской к своей сестре, рассказал ей о своих проблемах. Та привела в дом знакомую вдову, тоже моложе его почти лет на десять, познакомила их. Михаил расписал все прелести деревенской жизни и предложил ей выйти за него замуж. Та, долго не думая, согласилась на предложение Михаила. Он проводил ее до дома, где у нее была одиннадцатиметровая комнатка в коммунальной квартире, остался у нее ночевать, прожил у нее целую неделю. Затем, они сложили ее небольшие пожитки в чемодан и в конце августа пришли пешком в Пантылку. Звали ее Олей.
Первым делом он привел на знакомство Ольгу со своей сестрой  Аграфеной Сухановой. Та глянула на тонюсенькую жену Михаила, поняла, что деревенская жизнь ей покажется каторгой, но отговаривать ее не решилась. Аграфена собрала быстро на стол, угостила их чаем с медом и с молоком, насоветовала Ольге обязательно купить хотя бы козу, а может быть, потом и телку или корову. Та честно призналась, что со скотом она никогда дела не имела.
- Я тебя всему обучу, только слушайся меня, а не мужа – не стесняясь своего брата, говорила Аграфена. Затем они втроем вышли на улицу, где вовсю гремела вечерка, сначала решили посмотреть на веселье молодых, дальше свернули к дому Михаила. Аграфена распрощалась с ними и повернула обратно к дому.

На другой день в деревне только и судачили о молодой жене Михаила. Председатель радовалась, что теперь одним работником в колхозе будет больше. Александра специально сходила к Михаилу, поздравила его и Ольгу с женитьбой, пообещала, если Ольга будет хорошо работать в колхозе, то выдать ей в качестве поощрения ярочку (маську) , а может быть и овечку.
- Мне Аграфена посоветовала на первое время купить козочку – сказала в ответ Оля.
- А деньги-то у тебя есть на козочку? Я знаю, что у Михаила их нет – спросила и одновременно сделала вывод председатель.
- У меня тоже пока нет, - ответила Ольга.
- В колхозе коз, к сожалению, не держим, но можно будет ярочку поменять на козочку –  пообещала ей Александра.   

На первых порах для Ольги все казалось в деревенской жизни очень трудным. Даже затопить печь и то проблема. Для начала ее учили это делать живущие у них городские девушки, собственно почти все выходцы из деревень. Дальше надо стало жать ячмень на собственном огороде. Несколько раз разрезала серпом то одну, то другую руку. Ходила затем целый месяц с забинтованными руками. Что касается дяди Миши, то он повеселел, стал выглядеть моложе с новой женой. Ольга часто приходила к Аграфене за советами то по одному делу, то по нескольким сразу. Постепенно она овладела правилами труда и деревенской жизни. Так или иначе Ольга влилась в коллектив колхозников и видимо, не жалела, что вышла замуж в деревню. Правда, ее беспокоило то, что Михаил не захотел с ней расписываться, а это означало как бы незаконность ее пребывания в доме Суханова. Иногда она жаловалась на свое положение Аграфене. Та ее успокаивала и говорила:
- Мишка тобой доволен, что наконец-то появилась хозяйка в доме, поэтому, ты не расстраивайся. Если что, бежи ко мне. Я старше его, и он меня вроде бы до сих пор слушался.
Она ничего не стала говорить Ольге о том, что его не нужно никогда одного отпускать в город, помня его картежную склонность к карточной игре. Но эта склонность к старости вроде бы начала отступать, что очень радовало Аграфену.
Ольге очень понравились лапти, которые плел Михаил. Она поняла, что в сухое время - это лучшая обувь. А Михаил старался для нее плести особые лапти, с разными украшениями. Бабы удивлялись, глядя почти что на расписные лапти Ольги, на мастерство Михаила. Раньше они не замечали, чтобы Таисия появлялась в лаптях, которые чем-то бы отличались от лаптей других баб деревни. А тут, гляди-ко, что делает любовь с пожилым мужиком!


В лето сорок девятого подросли Димка, Егорка и Васька. Их можно было использовать на полную катушку на колхозных работах, связанных с использованием лошадей, которых те очень любили. Поэтому к Алешке и Сашке присоединились три маленьких, но все же «мужичка». Этому радовался Иван и особенно Александра. На подростках лежала полностью работа по боронованию зерновых, по вывозке навоза на поля, по возке снопов на гумно, по подвозке сена к стогам на специальных волокушах, по подвозке дров из леса, по поиску лошадей в поскотине по утрам и пригону их в деревню. Ребята работали также ямщиками при лошадях для приведения молотилки в работу, при вспашке земли, при окучивании картофеля. Весна и лето оказалось очень хорошим для сенокоса, роста и уборки зерновых. В мае и начале июня было достаточное количество осадков, дальше началось ведро, с редкими в основном грозовыми дождями. Помнится, грозы в Пантылке были очень сильные. Ураганов не было в это лето, но молнии и гром повалили все стоявшие одиноко ели, росшие в полях на берегах речки Пантылка. На другой день Иван отправлялся с пацанами на разделку упавших деревьев. Их освобождали от сучьев, распиливали на части, с двух сторон снимали полоски коры и складывали бревна прямо здесь же на берегу для просушки. Работа шла на свежем воздухе, в вышине слышались трели жаворонков, рядом садились трясогузки, скворцы вместе с молодым потомством, иногда слышалась песнь канюка со звуками, напоминающими «пить», «пить», «пить». Дядя Иван возмущался их криком:
- Вчера ведь только был дождь и вдруг канюк снова просит пить. Взять бы ружье, да стрельнуть в тебя.
- Зачем же стрелять-то, надо просто слушать канюка и готовиться к новому дождю, - кто-то из ребят вразумлял дядю Ивана.
- Вы чувствуете, какой у канюка противный голос, это же хищная птица, да еще и вся во вшах.
Егорка вспомнил, что среди «трофеев» кошки были и канюки. Даже не так давно в этом месяце кошка поймала где-то канюка, принесла его в избу, поиграла с ним и отошла от него в сторону. Егорка глянул, а на нем сплошные вши. Бабушка приказала ему принести лопату, вынести его в огород, там выкопать небольшую яму и засыпать его сверху землей.
Но за ружьем дядя Иван, хотя и сердился на противный голос канюка, не пошел, и это было отлично.  Ребята про себя рассуждали:
- Все-таки канюк птица противная, но ведь она зачем-то появилась в природе? – задавались они вопросом, но ответить на него не могли.

Благодаря подмоге со стороны города, в лице девушек и Ольге Рукавишниковой, второй жене Михаила, колхозники справились с жатвой и обмолотом ржи, ячменя и овса, вытеребили и расстелили лен на берегу речки Пантылка, нарубили и заготовили дров на зиму, хотя до нее впереди была еще осень. В середине сентября Александра решила отвезти девушек обратно в город. При расставании с Алешкой Зойка расплакалась на глазах у всех и просила Саньку оставить ее здесь в колхозе. Председатель, увидев эти слезы, сразу не поняла, из-за чего же расплакалась Зойка. Напрямую спросила ее:
- Ты, случайно, не беременна, девка?   
- Нет, но я люблю Алексея, - отвечала Зойка.
- Да любить-то люби, никто тебе этого не запрещает, но как бы не случилось не поправимое. Лешке еще идти в армию, а вдруг ты родишь ему ребенка, что я скажу тогда, когда ребенок вырастет без отца, - всерьез этим обеспокоена была Александра.