Глава 6. Тепло чужого дома

Кирюша всегда любила этот запах – свежий, прохладный аромат влажной земли после летнего дождя. Этот день был особенным; казалось, сама природа решила подарить ей нечто большее, чем просто прохладу. Капли дождя мягко барабанили по крыше её бывшего дома, словно приглашая ее вернуться туда, где всё начиналось.
  Они вошли в желтую сталинскую пятиэтажку. Здесь было сухо и тепло.  Валерка мокрыми холодными руками снял ключ на веревочке с шеи и открыл дверь.
   Коммунальная квартира была разделена на четыре небольшие комнаты. В первой комнате справа от входа раньше жила Валеркина семья. Вторая комната принадлежала Кирюше и ее родителям. Слева по коридору жили бабушка и дедушка Киры.
  На общей кухне стояли обеденные столы. Рядом с ним находилась общая газовая плита. Маленькая комнатушка рядом с кухней тоже  принадлежала Кирюшиной семье. Иногда Бойцовы использовали комнатку, как мини-столовую, и там ели. Валеркин дедушка жил напротив  в доме под снос. После того, как Кирина семья переехала в новостройку, дедушка перебрался к дочери и  вся квартира стала принадлежать семье Квасовых.
  Кирюша с Валеркой, мокрые и уставшие, вошли в квартиру.
— Ну вот, — улыбнулся Валерка, вытирая лицо рукой. — Всё позади.
   Кирюша кивнула, тяжело дыша. Её волосы были спутаны, одежда промокла насквозь, но глаза горели каким-то странным светом.
   В это время раздался звонкий, радостный лай. В коридор с бурным энтузиазмом выбежала маленькая, лохматая собака. Её шерсть блестела, а глаза радостно сияли.
— Ледышка, свои! — воскликнул Валерка, слегка похлопывая собаку по бокам.
— Ледышка? — удивлённо переспросила Кирюша.
   Собачонка замерла на мгновение, принюхиваясь к новому запаху. Затем, виляя хвостом, подбежала ближе, нежно прикоснувшись холодным носом к руке девочки.
— Признала! — радостно засмеялся Валерка.
   Кирюша осторожно погладила мягкую шерстку Ледышки.
— Прошлой зимой я её нашёл на улице, — объяснил Валерка. — Она была совсем крошечной, только что родилась. Кто-то облил ее водой и бросил на мороз. Чудо, что я тогда вышел...
   Кирюшины глаза внезапно затуманились, наполняясь слезами сострадания. Ее рука дрожала от волнения, когда она снова коснулась собачьей головы.
— Живодеры... — прошептала Кирюша, едва сдерживая слёзы. — Бедняжка...
   Ледышка тихо взвизгнула, словно понимая каждое слово. Она прижалась к ноге Кирюши, ища утешения и тепла.
   Валерка достал из шифоньера спортивный костюм и футболку и протянул Кирюше:
— Можешь переодеться в ванной. Не боись, подглядывать не буду.
— А я и не боюсь, — проговорила Кирюша.
— Мокрое там и оставь. А я пока чайник поставлю!
— А фен есть?
— Ща, у мамки гляну.
   Валерка нашел фен и поставил чайник. Натянув шерстяной спортивный костюм, Кирюша сушила волосы. Валерка в это время взял мокрые вещи и принялся выжимать их сильными руками. Вода стекала тонкими струйками.
   Кирюша смотрела на своё отражение в зеркале, наблюдая, как длинные пряди волос медленно высыхают. Она чувствовала себя спокойно, будто этот чужой дом опять вдруг своим.
   Прошло больше восьми лет с того дня, как в этой комнате отмечали Валеркин день рождения. Просторная комната Квасовых осталась неизменной с того вечера, когда Валеркин дед пригласил Кирюшу на танец. Только висящие на стенах и немного выцветшие фотографии свидетельствовали о том, что с тех пор прошло время.    
  Раньше на фотографиях, висевших на стене, покрашенной салатовой краской, были запечатлены красивая стройная девушка в балетной пачке, свадебная фотография девушки с высоким кудрявым красавцем, который крепко держал её за талию, а также множество детских снимков, где маленький Валерка улыбался во весь рот, стоя рядом с дедушкой.
   Теперь на  фотографиях появились танцующий мальчик, мальчик с фотоаппаратом, мальчик в пионерской форме, мальчик в плавках с медалью и грамотой в руке, мохнатая собачка.
   Кирюша стояла посреди комнаты, глядя на старые снимки. В ее глазах читалась грусть и легкая тревога. Воспоминания нахлынули на нее, как волна: смех родителей, песни, детские шалости... Всё это казалось таким далеким, будто происходило в другой жизни. Девочка подошла поближе, загляделась на маленького танцующего Валерку и улыбнулась.
   В углу стоял небольшой книжный шкаф. Кирюша подошла поближе и увидела рядом с подписным изданием Джека Лондона тонкую книгу “Основы классического танца”.  Кирюша раскрыла шкаф, взяла книжку, раскрыла её, и, глядя на страницу, подняла руки: перед собой, разведенные в стороны, над головой.
— Пойдем? Чайник вскипел,— раздался голос Валерки.
— Пойдём, — слегка смутившись, Кирюша резко опустила руки и бросила последний взгляд на снимок, где Валерка, будучи ребёнком, танцевал. Этот момент был полон радости и беззаботности.

   На кухне царила уютная тишина. Валерка добавил кипяток в старую заварку и разлил чай по чашкам. Затем пододвинул ближе сахарницу. Ледышка подошла к девочке, ткнулась носом в её ногу, завиляла хвостом и улеглась рядом на полу. Её тёплая шерсть мягко щекотала кожу, словно пытаясь передать немного своего тепла в этот  вечер.      
  Кирюша  держала в руках  чашку дымящегося чая.
— Прости, — прошептал Валерка, чувствуя свою вину за случившееся.
— Да ладно, —  Кирюша улыбнулась в ответ, — мне даже понравилось.
   И в этой улыбке было столько тепла, сколько не мог передать даже самый горячий чай.
  Кирюша стала расспрашивать Валерку, читал ли он Жюля Верна, Беляева и Булычева. От такого количества вопросов у него голова пошла кругом.
— Тебе сколько ложек сахара? — перевел разговор Валерка.
— А у тебя нет... чего-нибудь вкусненького? — осторожно спросила Кирюша, слегка покраснев от смущения. Она была гостьей здесь, в этом доме, и ей показалось, что её вопрос мог прозвучать неуместно. Но Валерка лишь улыбнулся.
   Открыв холодильник, он задумался. На полке лежали привычные продукты: молоко, масло. Его взгляд  упал на на литровую банку, стоящую в дальнем углу.
— Смородину хочешь?
— Ух ты! Варенье?
— Нет, просто перетертая с сахаром.
— Давай.
— Вот, держи, — сказал Валерка, протягивая ей банку.
  Кирюша  попробовала маленькую ложечку и спросила!
— Тетя Марина делает?
— Не угадала. Помнишь Марь Ванну над нами?
— Ну... так.
— Отец ей помогает время от времени по хозяйству. А она его угощает всякими вареньями, соленьями.
— А моя бабушка варит варенье из зеленого крыжовника с вишневыми листьями. Изумрудное называется. Вкусное. Будешь у нас в гостях, я тебя угощу.
— Ты меня в гости приглашаешь?
— Почему бы и нет? — покраснела Кирюша, и вдруг спохватилась, вспомнив про фотографию танцующего мальчика. — А ведь ты когда-то танцевал? 
— Пацаны не танцуют, — нахмурился Валерка.
   Кирюша внимательно посмотрела на него и спросила:
— А книжку дашь почитать?  Домой?
— Без проблем, — кивнул Валерка.

   Раздался звук открываемой двери и  громкое топанье. Ледышка с громким лаем побежала в коридор. Валерка выглянул вслед за ней.
— Вместо того, чтобы балду гонять, — буркнул отец и погладил Ледышку, — лучше бы помог в гараже.
—  Я спасал тонущую соседку, — с вызовом ответил Валерка и немного покраснел.
— Опять врешь.
   Кирюша вышла в коридор и попросила:
— Дядь Жор, не ругайтесь на него.
— Кирюшка, е-мое?! — изумился Валеркин отец и дыхнул перегаром. — Не ожидал... Какими судьбами?
— Я сейчас живу у бабушки. А Валерка правда спас меня.
 Валерка стоял, опустив глаза. В голове проносились воспоминания о том моменте, когда лодка начала погружаться в холодную воду. И вот теперь, стоя перед отцом, он чувствовал, как внутри поднимается волна гордости. Но вместе с ней пришла и неловкость — ведь до сих пор он привык слышать от отца лишь замечания и недовольства.
— Ты же мне говорил, что нужно быть смелым, — тихо произнес Валерка, поднимая взгляд. — Вот я и попробовал.
   Отец молчал. Он посмотрел на Кирюшу, а потом уставился на сына, будто впервые видел его таким — серьезным, взрослым, настоящим героем. В его глазах читалась смесь удивления и уважения. Наконец, он тяжело вздохнул и протянул руку сыну.
— Молоток, — сказал отец хрипло. — Настоящий мужик.
  И в тот момент Валерка впервые за долгое время он ощутил, что стал для своего отца кем-то большим, чем просто мальчишкой.
— А мать-то где? — спросил отец у Кирюши.
— Уехала.  — Кирюша посмотрела на часы, и вздохнула. — Мне пора. Я пойду, а то бабушка будет волноваться.
— Ну ты...  Кирюш... Это самое... Будешь в наших краях... Милости просим.
— Пап, ну хорош тебе, — смутился Валерка и потянул Кирюшу в комнату. Протягивая девочке мокрый свёрток, парнишка проговорил:
— Если хочешь, иди в моем. Потом занесешь.
— Ладно, — кивнула Кирюша. — Мне правда пора.
— Тебя проводить?
— Да нет, не стоит, — улыбнулась Кирюша.
— Точно?
— Чего тут идти? Дом напротив.
  Кирюша стояла перед ним, чуть смущённо улыбаясь, и вдруг протянула руку:
— Спасибо за сегодняшний день. Было здорово!
  Валерка крепко пожал руку девочки, чувствуя, как тепло ее прикосновения передается ему через пальцы.
— Мне тоже понравилось, — ответил он, не сводя глаз с её лица. Его голос дрогнул, выдавая волнение, которое он пытался скрыть.

   Валерка подошел к окну, слегка задернув штору, и внимательно смотрел в окно. Ему показалось, что Киры слишком долго нет. Обычно спокойный паренек занервничал. Он теребил край шторы, глядя на улицу, где свет фонарей мягко освещал тротуар. Наконец Кира появилась. Она шла медленно, но уверенно. Валерка почувствовал облегчение, когда увидел ее силуэт. Он продолжал наблюдать за девочкой, пока она не вошла в подъезд. Затем вернулся к себе в комнату, сел на кровать и задумался. Этот день оставил в нем неизгладимое впечатление. Чувства были новыми, непонятными, но такими волнующими. И теперь он знал, что  хочет снова встретиться с Кирой.