В тот день я, как всегда, выпил с утра стакан воды, потом сделал себе чёрный кофе, не заваривая, а просто залив его крутым кипятком из электрочайника, добавив щепотку кардамона.
По телевизору снова говорили о политике и я уже было потянулся за пультом, чтобы выключить назойливую болтовню...В это самое время ведущая объявила о переходе к новостям науки и тогда я сел за кухонный стол с чашкой горячего кофе, дав телеканалу шанс продолжить вещание на более интересную тему:
-Израильская компания "Time works ltd." при поддержке и покровительстве частных фондов развития, разрабатывает технологию телепортации, или, другими словами, перемещения во времени…
Я помню, как поначалу скривил скептическую гримасу, но потом улыбнулся при мысли о такой невероятной возможности…я так задумался, что в полёте фантазии мой кофе пролился мимо рта на стол. Это вернуло меня к действительности. Я приготовился вытереть кофейную лужу бумажным полотенцем, но в ту же секунду зазвонил телефон. На экране высветился незнакомый номер.
-Доброе утро! - поприветствовал меня молодой женский голос на иврите.
-Доброе утро! - ответил я.
-Компания Time works ltd. приглашает вас на собеседование для участия в нашей новой исследовательской программе. Это вас ни к чему не обязывает. Если вы не против, я вышлю вам на мейл более подробную информацию…
Весь разговор длился пару минут, но я всё время с удивлением смотрел на экран телевизора и практически не слушал собеседницу…как так…откуда?…Мне?...Когда на мой личный мейл, которого я собеседнице не давал, пришло сообщение - я удивился ещё больше,..а ещё через три дня я, ошеломлённый, сидел в офисе компании и слушал то, о чём мог лишь фантазировать…
-Мы отобрали несколько претендентов, но хотели бы работать именно с вами, - сказал учёный в белом халате. Это был молодой профессор, завлаборатории и начальник проекта в одном лице.
-Как вы "вышли на меня" и…почему именно я? - спросил я у профессора.
Мужчина улыбнулся и объявил:
-Речь идёт о первом полёте…самом первом…в прошлое…вы…знаете каков профиль нашей компании?..
Я с недоумением смотрел на собеседника:
-Но в новостях говорили так, как-будто это только а планах, тоесть…,- я не договорил, а просто пожал плечами.
Профессор улыбнулся:
-Они не знают насколько мы продвинулись и это к лучшему.
Здесь договор, прочитайте, подумайте, посоветуйтесь с адвокатом. Членам семьи, друзьям и родственникам сообщать нельзя. Это условие договора…
Речь идёт о двух часах в прошлом. Никто и не заметит. Ровно два часа…в договоре всё подробно написано.
У вас пять дней на размышление…
Дома я внимательно прочитал все 25 страниц договора. Речь шла о перемещении в прошлое на сто двадцать земных минут посредством телепорта в лаборатории израильской компании Time works ltd. Компания предоставляла страхование жизни в качестве ежемесячного пособия для семьи на сумму в размере всех моих ещё не заработанных зарплат до календарной даты моего выхода на пенсию, а также присоединяла обязательство на немедленную единовременную выплату дополнительной страховой суммы от самой компании на случай моей инвалидности, смерти или...невозвращения. В документах принималась во внимание возможность смерти и инвалидность, и у меня закрались сомнения по поводу моего желания в этом участвовать…
В договоре подчёркивалось, что я буду находиться в прошлом ровно два часа, после чего буду возвращён обратно в исходную точку и в исходное время…при этом указывалось, что это первый полёт и полной абсолютной гарантии ни на безопасное перемещение в прошлое…ни на удачное возвращение в настоящее нет.
Внимательно дочитав до конца, я снова быстро перелистал договор с самого начала и окончательно решил дать отрицательный ответ, поскольку хотя было бы и заманчиво "прокатиться" в прошлое, но риск не вернуться или погибнуть по дороге туда или обратно меня не радовал…
Зазвонил телефон. Звонил мой папа. В свои 85 он живо интересовался как мои дела и, хотя кое-что немедленно забывал и переспрашивал снова - я старался говорить с ним так, чтобы ему легче было запомнить.
-Что с твоим сценарием к фильму? - поинтересовался отец. -Никто не хочет снимать?
Нет денег?
-Да, папуля…я и на иврите, и на русском написал, но никто из потенциальных спонсоров и фондов кино не проявил интерес…Тема войны освещена во многих других фильмах…прошло столько лет…в Израиле свои войны постоянно…этот фильм не попадает в категорию фильмов, которые продвигают и снимают…
-А какие продвигают? - поинтересовался отец.
-Другие…о дружбе, мире…много категорий…
-Ясно…жалко конечно, ты такую работу проделал, столько материала перечитал…и архивного тоже…
-Да, жалко, - ответил я и внезапно в моей голове родилась мысль, которая заставила меня судорожно взвешивать совершенно дикий план…я захотел спасти Иосифа - брата моего отца, погибшего в восемнадцатилетнем возрасте при выброске десанта над Букринским плацдармом тогда ещё советской Украины…ситуация складывалась так, что невостребованный сценарий к моему фильму о войне как-будто получал второй шанс, но уже в реальной жизни…Я боялся поделиться своими мыслями с отцом и только осторожно спросил его:
-Папуля, а сколько лет ты ещё вспоминал о брате? Когда ты смирился с тем, что его нет?
Отец тяжело вздохнул:
-Мы с мамой сразу поняли, что папа не вернётся, там такое было под Киевом, такие бои…шансов - ноль, а брата ждали…несколько лет думали - может он попал в плен к немцам, потом - может он в советских лагерях…из-за плена…хотя ты сам знаешь, что немцы евреев и коммунистов в плен не брали…лет пять надеялись, верили в чудо, ну а потом…потом просто фантазировали каким бы он был, если бы остался в живых, …какие бы детки у него родились и как бы мы вместе отмечали праздники…семьями…
Свет в лаборатории был каким-то приглушённым, необычным, как из другого времени…Я сидел за столом, а профессор стоял поодаль с табачной трубкой. Трубку он не курил да и табака в ней, скорее всего не было. Он, как-будто угадав мои мысли, вынул трубку изо рта и сказал:
-Я никогда в жизни не курил, а трубка красивая. Я её увидел в одной из своих поездок за границу, она мне понравилась и я её купил. Она из какого-то чудесного дерева и обработана специальным образом. Дерево приятно пахнет. Ручная работа…Не поверите, но я с самого начала был уверен, что вы согласитесь...будете долго взвешивать, но согласитесь…
Профессор погладил бороду, поправил очки на переносице и, как-то по-доброму улыбнулся и с задумчивым взглядом произнёс:
-Вы любите хорошее кино, правильно?
-Люблю, - ответил я.
-Вы наверняка смотрели фильм "Эффект бабочки"?..
-Да, смотрел, замечательный фильм! - подтвердил я.
Профессор задумался, подбирая слова…
-Сегодня утром, буквально за час до нашей встречи, в нашем парламенте - кнессете был принят в первом чтении закон, запрещающий малейшее вмешательство в происходящее в прошлом…
Наша лаборатория имеет разветвлённую информационную сеть, поэтому мы знаем, что ваше решение вызвано тем, что вы хотите отправиться в прошлое, чтобы, мягко говоря, внести кое-какие изменения…Мы вас изучили…и поэтому выбрали именно вас.
Я насторожился, но продолжал слушать молча.
-Ну так вот, мы не против того, что вы задумали, и это в принципе, разве что только косвенно противоречит новому закону…не будете же вы принимать участие в военных действиях или каким-то образом влиять на ход важных для всего мира исторических событий…поэтому мы не против…и…путешествие в данный пласт времени нас устраивает по всем параметрам…
Я от удивления приоткрыл рот:
-Против чего вы не против?
Профессор хитро улыбнулся:
-Чтобы вы отправились в 1943 год…к брату вашего отца…к вашему дяде…Иосифу…
Я опешил. Я никому не говорил о том, о чём лишь думал, о чём, если даже и мечтал - не делился ни с близкими, ни в социальных сетях…и вдруг я вспомнил: "Мой сценарий! Они каким-то образом узнали о моём сценарии, об идее к моему фильму и поняли весь ход моих мыслей…
Прошли две недели…Вернувшись с тренировки и приняв душ, я сел за бумаги и продолжил изучение карт десантной школы Фрязино под Москвой и прилегающей деревни Каблуково, где дислоцировалась 3-я гвардейская воздушно-десантная бригада, в которой служил Иосиф. Я проверял архивные данные о Днепровской Операции на Букринский плацдарм и все возможные рассекреченные донесения о воздушном десанте 3 гв. ВДБР. в ночь с 24 на 25 сентября 1943 г., сверял донесения по датам и времени, читал письма восемнадцатилетнего Иосифа и снова проверял даты и локации…когда я наткнулся на письмо, в котором Иосиф писал о том, что его поставили в почётный караул за успехи в учёбе в десантной школе и за то, что он на учениях показал лучшие результаты в своём взводе, я проверил дату и немедленно позвонил начальнику проекта…
Профессор попросил переслать ему письмо на мейл для предварительного изучения, а на следующий день принести оригинал письма для спектрального анализа в лаборатории…
Как хорошо, что все письма, написанные Иосифом в 1943 году - сохранились…сначала их бережно хранила Нехама - его мама и мама моего отца, потом они перешли на хранение моему отцу Борису - родному брату Иосифа, а теперь храню их я…
Когда были сделаны все проверки, сданы все нужные медицинские анализы, закончен курс обучения, физических тренировок и снова сданы медицинские анализы - меня утвердили, снова подписали и отправили на последнее интервью перед отправкой…
-Ну что, вы готовы? - спросил профессор? -Не передумали?
-Не передумал, - ответил я, хотя, на самом деле, сильно волновался.
Профессор одобрительно кивнул головой и продолжил:
-Ваша миссия никак не будет освещена в прессе и СМИ. Секретность полная. Никакой славы, почёта первопроходца…ничего…
-Я знаю, - ответил я.
-И ещё один момент..,- добавил молодой профессор, - Вам не следует пытаться спасти человека из прошлого путём замены его собой или попыткой забрать его вместе с вами…телепорт так устроен…это невозможно…вы немедленно погибнете оба…даже не пытайтесь…Вы меня понимаете?
-Понимаю,- ответил я.
Профессор пожал мне руку и добавил:
-Я прочитал ваш сценарий к фильму. Мне понравилось. Действительно, жаль, что не нашлись спонсоры для финансирования данного проекта, но, надеюсь, что и ваш проект станет реальностью!..
-Спасибо! - поблагодарил я и направился к двери.
-Эээ.., можно вопрос? - внезапно остановил меня профессор.
Я остановился, развернулся к учёному лицом и, слегка кивнув головой, ответил:
-Да, конечно, пожалуйста!
Профессор подошёл ко мне ближе и, заглядывая мне в глаза, спросил:
-А почему именно он?..Вы знаете, я ведь вам не говорил, у нас тут было несколько десятков претендентов: бывших и действующих офицеров, парамедиков, врачей, учёных…лётчиков…одни вообще ничего конкретного не хотели, им казалась увлекательной просто сама идея отправиться на два часа в прошлое…были и другие, которые в открытую заявляли, что хотят спасти народ Древнего Израиля от захвата Римской Империей или спасти мир от Гитлера, лично убив эту мразь.., а что хотите сделать вы?...Ведь у вас будет всего лишь два часа?...
Я посмотрел в глаза профессору и спокойно ответил:
-Но вы же сами знаете…вы поэтому и "вышли" на меня и именно поэтому я вам "подошёл"?...
Внезапно глаза молодого профессора стали влажными, на его лице появилась горькая улыбка и он произнёс:
-У меня был старший брат…десантник роты "Орэв"... Ему было двадцать лет…
18 мая 1993 года он вёл бой с террористами организации "Хизбалла", был тяжело ранен, но продолжал вести бой, пока не подошло подкрепление. На нём не было живого места. Почти четыре месяца врачи боролись за его жизнь.., но...он не выжил...Эта короткая война в длинной истории войн, которые была вынуждена вести наша страна, называется "Операция сведение счетов" (";;;; ;;; ;;;;;;")...Удачи вам!...Пусть у вас всё получится!...
Наступил решающий день...Мне было сложно сдержать волнение. Находясь в капсуле, похожей на прибор сканирования МРТ или СТ какой-нибудь больницы, я понимал, что время безудержно пролетело и период подготовки как-будто сиюсекундно перешёл в стадию пилотирования, в стадию отправки в неизвестность.
Всего два часа…Я первый пилот во времени…о Боже! Я! Почему я?..Вернусь ли?..Зачем я это делаю?..Мысли, как осы, жалили мой мозг. Сквозь туман волнения пробились голоса профессора и группы ассистентов:
-Группа пилотирования, доложите о готовности установки!
-Оператор установки к запуску готов!
-Помощник оператора готов!
-Оператор-медик готова!
Мне стало жарко в капсуле. Я лежал в одежде, которую носили в 1943 году: на мне были брюки и высокие сапоги, майка, рубаха и пиджак, на голове была кепка. Во внутреннем кармане пиджака лежали сделанные для меня документы, а в голове была зазубренная легенда о том кто я и откуда появился…
Профессор, выдержав небольшую паузу, громко и чётко произнес в микрофон:
-Начинаем перемещение в прошлое. Год: тысяча девятьсот сорок третий. Месяц: июль, первое число месяца. Время пребывания в прошлом: два земных часа. Доложите состояние пилота и установки!
Женщина-медик за пультом доложила:
-Кровяное давление в пределах нормы, пульс учащён,..в пределах допустимой нормы, температура тела нормальная.
Помощник оператора телепорта немедленно продолжил:
-Центрифуги: нагрузка нормальная! Координаты места пилотирования с учётом изменения наклона земной оси и вращения планеты Земля - установлены и занесены в программу.
Оператор телепорта подвёл итог:
-Конечный пункт пилотирования по дате и локации проверен, состояние пилота нормальное, программа даёт разрешение на запуск, программа проверки подтверждает разрешение!..
Одновременно с улетающим в туман сознания голосом оператора, я почувствовал усиливающуюся вибрацию капсулы. Вибрация стала похожа на сильную тряску при турбулентности самолёта, флуоресцентный свет вокруг мигнул один или два раза и потух, вокруг всей пусковой капсулы возник необыкновенной красоты огромный нимб наподобие нимба вокруг головы святых и мне показалось, что всё вокруг и я сам как-будто застыли в пространстве, дрожь и вибрации капсулы мгновенно прекратились. Донёсся негромкий звук высокой частоты, вспышка и провал в пустоту сознания…
Дуновение ветра принесло приятный запах луговых трав.
Было темно. Меня подташнивало и болела голова, но свежий прохладный воздух сделал своё доброе дело и я быстро пришёл в себя. Открыв глаза, я понял, что лежу на спине где-то в высокой траве, и что сейчас или поздний вечер, или ночь. Время было запланировано заранее и я действительно должен был прибыть в заданный пласт времени в поздний час…На небе были звёзды, я с волнением соображал что со мной произошло в последние минуты. Когда я окончательно опомнился, я начал оглядываться и ощупывать себя. Я посмотрел на довоенные механические часы на своей руке. По часам прошло около пяти минут с момента моего нахождения в капсуле телепорта. Я сел, посмотрел на свою одежду, на свои руки и ноги. Я понял, что не ранен. Кроме головы ничего не болело. Хотелось пить. Я с подозрением и недоверием всматривался в темноту. Было совсем темно и лишь в нескольких десятках метров от меня тускло и слабо горел какой-то свет в одиноком окне. Я был посреди луга, в полной тишине. Внезапно донёсся отдалённый лай собак и мои глаза, постепенно привыкшие к темноте, начали различать силуэты одноэтажных домов, деревянные электрические столбы и дым из трубы одного из домов…Сердце забилось от волнения…"Где я?" - пронеслось в голове…"Неужели…получилось?"...
…Сердце моё забилось с невероятной силой, глаза широко раскрылись, а уши приготовились улавливать малейший звук, когда из дома с тусклым светом в окне донеслись слова по-русски:
-Эй, сержант, у тебя есть огрызок карандаша? Мой совсем стёрся, списался в ноль!
Другой голос, с сильным украинским акцентом, смешивая русские и украинские слова, ответил:
-Я тоби шо - карандашна фабрыка?..Олівець йому…
Я с волнением продолжал вслушиваться, подкрадываясь ближе в дому…
-Ну пожалуйста, сержант! На половине письма маме закончился!
На что подобревший голос с украинским акцентом ответил:
-Добрэ-добрэ!
Лист до мамки-це святе! Зараз пошукаю…
Я понял, что фантазия становилась реальностью и "отрезвев" от головной боли, мгновенно взглянул на часы:
"Два часа минус пять-семь минут…Время пошло!"...
Сделав глубокий вдох, собравшись с силами и духом, я, глядя по сторонам, крадучись побежал по направлению к голосам.
В голове пронеслось: "Неужели это Фрязино???"
Было слишком темно и я не мог двигаться так быстро, как хотел. Волнение переполняло мои чувства, я затруднялся поверить, что это не сон. Я даже сильно ущипнул себя за руку и чуть не вскрикнул. Я посмотрел на руку, но в темноте разглядел лишь рукав старомодного пиджака. "Может это кино?" - подумал я? "Может мне стало плохо во время съёмок?", но незнакомые запахи, звуки и вид окружающих меня совершенно настоящих одноэтажных домов говорил обратное. Всё было по-настоящему…Потеряв бдительность, я решил, что в темноте меня никто не увидит и тут же поплатился за это.
-Эй, дядька, Что ищешь? Ты как проник-то? С неба упал?
Я медленно и осторожно повернулся на голос. Передо мной был молодой солдат в пилотке красноармейца, белой майке, широких штанах и сапогах.
"С неба", - успел подумать я…"Как с языка снял…"...Мы несколько секунд молча смотрели друг на друга. В свете Луны я увидел за ухом солдата длинный карандаш, а в руках - большую тетрадь или альбом с мастерски написанным портретом какого-то солдата на повёрнутой ко мне видимой стороне альбома.
Изучая документы перед отправкой в прошлое, я узнал, что в десантной бригаде есть художник. "Неужели…он?"...
-Калябин? Художник? - спросил я строгим голосом.
Солдат в шоке отступил на шаг назад, не понимая как и откуда незнакомец знает его…
-Чтооо, кктооо, оттт…куда ты знаешь?
Глядя солдату в глаза, я машинально засунул руку в боковой карман пиджака и так же машинально подсунул ему под нос удостоверение, раскрыв документ прямо перед его лицом. Держа удостоверение на вытянутой руке, я дал ему внимательно всё прочитать, учитывая плохое освещение.
Прочитав, солдат неловко и неуверенно вытянулся по струнке, и с сомнением в голосе заметил:
-Яяя…должен…дежурному офицеру сообщить…вы на…
военной территории…
Я взлянул на часы и сказал строго:
-Отставить! Я выполняю особое личное(!!!) задание Верховного Главнокомандующего (Сталина) и не буду разговаривать с офицером низшего ранга! Проводи меня к командиру 3-й десантной бригады! Я ценю то, что ты действуешь согласно уставу и отмечу это перед полковником Гончаровым!
Солдат колебался и тогда я, не повышая голоса, потребовал по-командирски строго и жёстко:
-Красноармеец Калябин, исполняй приказ подполковника НКВД!!!
Солдат вытянулся по стойке "Смирно!":
-Слушаюсь, товарищ подполковник НКВД! Это...тттуда! - и показал рукой направление.
Не теряя ни секунды и сказав солдату: "Веди!", я, насколько позволяла темнота, очень быстрым шагом пошёл в указанном направлении. Калябин, стараясь не отставать, побежал за мной, придерживая за ухом карандаш…
-Далеко идти? - спросил я, не убавляя шагу.
-Никак нет! - ответил солдат и мы оба продолжили путь ещё быстрее…
Когда я впервые увидел перед собой недовольную сонную физиономию командира 3-й гвардейской воздушно-десантной бригады полковника Гончарова и осознал размеры этого высокого и атлетически сложенного мужчины, я настроился на то, что должен войти в образ и сыграть безукоризненно…полковник был зол и пьян, и в его планы не входило просыпаться и с кем-то разговаривать посреди ночи…
Красноармеец Калябин остался за дверью избы, а я, сидя на стуле напротив Гончарова, ждал, пока он, сонный, сидя на кровати в белой майке и кальсонах, изучит моё удостоверение, которое он недовольно читал вслух. Сидя, на стуле напротив него, я не казался таким низкорослым и чувствовал себя увереннее…
-Предъявителю данного удостоверения предоставляются особые полномочия отдавать приказы офицерам и командирам любого ранга и звания, заходить на военные объекты и базы любого характера, в военной форме…или в гражданском. Подпись: Верховный Главнокомандующий войсками РККА товарищ…Сталин…Иосиф Виссарионович.
Прочитав это, полковник Гончаров захлопал глазами, потом широко раскрыл их и оглянулся по сторонам, пытаясь таким образом скорее привести себя в чувство и протрезветь. Ещё не совсем понимая что происходит, он дочитал вслух из моего удостоверения:
-...Подполковник НКВД…
Последние четыре буквы как-будто инстинктивно освободили в нём невидимую пружину и этот огромный человек вскочил со своей кровати и начал неуклюже натягивать на себя штаны и потянулся за кителем и сапогами.
-Отставить! Прекратить одеваться! - громко скомандовал я строгим голосом, пытаясь подключить ноты как можно более низкого тембра.
Полковник остановился и, беспомощно и беззвучно, как рыба, двигая ртом и головой, пытался всем своим видом показать, что ему неловко оставаться босым, в майке и кальсонах, но я жестко "отрезал":
-Отставить одеваться! Сесть и слушать внимательно!
Полковник, не понимая что от него хотят, сел на кровать, но тут же опомнился и вскочил. Он схватил со стола лист бумаги и карандаш и, придвинув к себе свободный стул, сел за стол, с настороженным страхом и готовностью глядя на меня.
Я призвал всё своё мужество и умение казаться максимально строгим, с напускным ледяным спокойствием, с видом человека, который чувствует себя хозяином, а не гостем, стал критически обводить взглядом комнату полковника, словно "прочёсывая" её и ища компромат.
Гончаров нервно сглотнул слюну и, заметив на столе стакан с остатками недопитого им спиртного, подумал о том, трезвый он уже или ещё нет, и пойму ли я, что он основательно "поддал"…Он судорожно думал о том зачем к нему прислали человека с такими полномочиями…
Заметив на стене отрывной календарь, я встал со стула и подошёл к нему вплотную. Я посмотрел на дату на листке:
1 июля 1943 года. Сердце забилось сильнее…"Это на самом деле не сон!"- снова подумал я…
-У вас будет достаточно времени, Гончаров..,- загадочно и строго процедил я…
Командир десантной бригады в ужасе подумал, что я пришёл по его душу перед его арестом и начал трезветь ещё быстрее, боясь спросить о цели моего визита…он уже не чувствовал себя неловко в майке и кальсонах, ему уже казалось, что за совокупность его грехов, среди которых числились пьянство, грубость по отношению к другим офицерам, чрезмерная страсть к женскому полу, посредственное управление 3-й десантной бригадой - его вечное стремление угодить командованию не поможет…
-Ты газеты читаешь? Газета сегодняшняя у тебя есть? - спросил я у полковника и тот испуганно закивал в ответ: "Да".
-Да, так точно, есть….товарищ ппп…подполковник НКВД!
-Что заикаешься, не протрезвел ещё? - добил я его своим вопросом.
Гончаров залился краской, заморгал глазами и, не зная отвечать или нет, с готовностью подсунул мне газету со стола:
-Вот, свежая, товарищ..ппп…подполковник...
-...НКВД! - закончил я начатую им фразу, чем напугал его ещё больше…
"Да, наверняка в те времена "особистов" реально боялись хуже смерти"- пронеслось в моей голове и я внимательно посмотрел на дату на газете:
1 июля 1943 года. Повертев газету и убедившись, что она настоящая, я одним быстрым движением придвинул стул к сидящему на более низкой кровати полковнику и наши лица оказались на одном уровне. Глядя прямо в глаза Гончарову, я процедил сквозь зубы:
-Нам наверх доложили, что ты притесняешь лейтенанта, который обучал свой взвод затяжному прыжку.
Полковник Гончаров широко открыл рот и, разведя руками, как-будто пытался найти подходящее оправдание, словив его ртом или поймав своими огромными ручищами:
-Яааа…ааа…ооон…кто?..
Я презрительно скривился:
-Забыл о ком речь? Ты же лично рекомендовал для него строгий выговор с занесением в личное дело!
Гончаров съёжился и стал похож на побитую собаку. Я встал и резким толчком ноги отодвинул от себя стул и быстро приблизил своё лицо к нему - сидящему на кровати, и глядя ему прямо в глаза, произнёс:
-Вижу, что забыл…вижу!...Мы всё про тебя знаем!..И про то, как лейтенанта Мухамбеткали Джаксалиева наказать хотел за то, что он свой взвод обучал технике затяжного прыжка!
Гончаров попытался оправдаться:
-Яяя…ооон…не по плану действовал…это не в программе обучения и…
-Молчать!!! - крикнул я так, что, как мне показалось, стоявший за дверью красноармеец, попятившись, чуть не упал…-Теперь в программе! Теперь, с этой самой минуты, это в программе обучения по личному указанию товарища Сталина! И я здесь для того, чтобы передать это тебе лично!
Ты понял меня, командир третьей гвардейской воздушно-десантной бригады полковник Гончаров?
Сидя на кровати в майке и кальсонах, инстинктивно прикрывая голову руками, как в преддверии удара, уже полностью протрезвев от всего услышанного и увиденного, он испуганно кивал головой.
-Теперь не только взвод лейтенанта Джаксалиева, а все красноармейцы всей доверенной тебе(!), -тут я ткнул здоровяка указательным пальцем в грудь,.. -десантной бригады должны уметь выполнять затяжной прыжок с парашютом. Все!!! Особенно ночью!!! Ты меня понял? Все! Ночью! В условиях,максимально приближенных к боевым! Под усиленным огнём противника!
Гончаров кивал головой, продолжая держать руки в положении защищающегося от удара.
-И ещё! - продолжил я, - проверишь, все ли солдаты умеют плавать и если кто не умеет - научить! Все должны уметь плавать! Ясно тебе?
Ещё напуганный, но уже протрезвевший полковник неожиданно осмелел и попытался возразить:
-Я должен действовать согласно приказу командования и, если хочу менять программу обучения, то должен подать рапорт и получить разрешение. У вас есть письменная директива?
Я приблизил своё лицо к его бегающим маленьким глазкам и уверенно, но не громко произнёс:
-Это личная(!) директива от Верховного Главнокомандующего! И у меня все полномочия передать тебе её лично, в устной форме! Секретность - максимальная! Точки выброски засекречены, известно, что это будет ад!..И к нему нужно быть готовым!
Понятно, полковник Гончаров?!
Я максимально изобразил недовольство и высокомерие на своём лице.
Протрезвевший полковник, с трудом скрывая неловкость от ситуации, неохотно подчинился:
-Так точно, товарищ подполковник!..
-НКВД!!! - перебил я собеседника, закончив начатую им фразу, максимально подчеркнув свою принадлежность к строгому ведомству…
И снова эти четыре буквы возымели своё действие и Гончаров смиренно подвёл итог:
-Слушаюсь! С завтрашнего утра отдам приказ обучать технике затяжного прыжка и…плаванию…
-Я прослежу!...Мы проследим! - закончил я строго и для пущей убедительности помахал напоследок перед носом Гончарова удостоверением подполковника НКВД и погрозил ему указательным пальцем.
Взглянув на часы, я понял, что у меня осталось минут десять до моего возвращения в исходный пласт времени и я с волнением направился к двери. Сделав несколько быстрых шагов, я остановился и обернулся.
Гончаров по-прежнему сидел на кровати. Он хлопал глазами, протянув руку к офицерскому планшету, и не мог решить что нужно сделать прежде - скорее записать полученные приказы или вытянуться по стойке "смирно" перед офицером НКВД…его рука застыла в воздухе, а мозг судорожно соображал, должен ли он-полковник, будучи в майке и кальсонах, встать и вытянуться с руками по швам перед уходом пусть и младшего по званию, но принадлежавшего к самой строгой и и обладающей неограниченной силой организации…
Заметив, что я остановился и не спешу уходить, он сжался и открыл рот, не зная что сказать и не соображая, вскакивать ему на ноги или продолжать сидеть.
Я колебался несколько секунд, но затем решительно произнёс:
-Нам известно, что за успехи в учёбе и на учениях сегодня в почетном карауле стоял коасноармеец рядовой Иосиф Цимберг из твоей 3-й бригады. Переведи его во взвод к лейтенанту Джаксалиеву. К тому самому, о котором мы говорили. Запиши имя, чтобы не забыл: Иосиф Цимберг. И без вопросов: "Как и почему?"
Приступить к исполнению полученных приказов немедленно!
Когда я вышел во двор и захлопнул за собой дверь, красноармеец Калябин, стоявший снаружи, испуганно попятился при виде моего грозного вида в свете Луны.
-Товарищ…ппп…одполковник НКВД, вас…куда…проводить?...
Я посмотрел на часы и понял, что и сам не знаю как будет проходить моё возвращение назад, которое должно было произойти с минуты на минуту. Два часа пролетели неожиданно быстро. Я жадно дышал свежим воздухом, как-будто пытаясь надышаться перед чем-то неминуемым…
-Всё будет хорошо, Калябин! Всё будет хорошо! Ты хороший художник! И боец тоже!.. Спасибо тебе, что помог встретиться с комбригом! Ты большое дело сделал!..
Солдат удивлённо смотрел на меня, не понимая, говорю я это просто так или действительно знаю его и благодарю за помощь…
Не договорив, внезапно я почувствовал, что меня словно затягивает куда-то, всё вокруг словно застыло: и ветер, и звуки, и даже свет показался мне каким-то ненастоящим. Вокруг всей моей фигуры возник нимб яркого света, от которого всё осветилось вокруг, в ярком свете я увидел в шоке отступающего Калябина с широко раскрытыми глазами, роняющего на землю альбом и карандаш. Раздался звук высокой частоты и через три секунды я провалился в пустоту…
Когда я пришёл в себя и открыл глаза - я сразу понял, что вернулся. Чувствовал я себя прекрасно и поначалу подумал, что всё произошедшее со мной - продукт моей фантазии, сон или, не дай Бог, какой-то побочный эффект от перенесённого короновируса, создавший в моём мозгу галлюцинацию…, но осмотрев свою несовременную и не по сезону надетую одежду и достав из внутреннего кармана удостоверение подполковника НКВД, датированное 1943 годом, я понял, что всё произошедшее со мной скорее всего фантазией не являлось…
Было жарко и безумно хотелось пить. Я вспомнил, что чувство жажды испытывал ещё "там", но не утолил его и начал судорожные поиски воды. Сбросив с себя ненавистный теплый пиджак и кепку и засунув удостоверение в голенище сапога, я понял, что нахожусь в родном городе, в Израиле, и почему-то я посреди чистого поля на самой окраине, возле военного кладбища… "Наверное координаты обратной точки были выбраны так, чтобы я из-за погрешности не оказался по возвращении в стене какой-нибудь быстро воздвигаемой новостройки или в дереве парка, или что-то вроде того…", - подумал я…
Я подбежал к открытым воротам военного кладбища и жадно припал к крану с водой. Вода из крана шла тёплая и это подтвердило мои мысли о том, что я вернулся в жаркий Израиль.
Напившись и умывшись, я успел заметить в глубине военного кладбища инвалидную коляску, в которой сидел старик, а рядом с ним, погружённый в свой сотовый телефон, сидел молодой смуглый мужчина, скорее всего, иностранный работник из Филлипин, ухаживающий за стариком.
Я тут же вспомнил, что оставил свой сотовый вместе с удостоверением личности у профессора перед вылетом и быстрым шагом направился в лабораторию, которая находилась в двадцати минутах ходьбы от моего "места приземления". Часы показывали неверное время, так как мне их выставили сразу перед полётом на тот поздний вечерний час, в который я отправлялся в прошлое. Здесь же, судя по пению птиц, солнцу и терпимой жаре, было раннее утро.
Я успел подумать, что меня никто не встречает, как Гагарина, и даже рассмеялся вслух при этой мысли…Встречные люди - в основном бегуны по утрам - смотрели на меня с некоторым удивлением, но скорее всего принимали за какого-нибудь садовника или рабочего.
Когда я оказался у дверей лаборатории, меня пробил холодный пот, несмотря на то, что мне и так уже было жарко.
Лаборатории не было…Двери были открыты настеж, на полу валялись рваные пустые картонные ящики и остатки рулонов клейкого скотча. Внутри не было ровно ничего: ни телепорта, ни оборудования, ни единого стола или стула…Я был в шоке и, не понимая что происходит, ходил по этому пустому помещению и беспомощно крутил головой, ища хоть какие-нибудь признаки жизни…Вдруг я заметил, что на внутренней стороне входной двери приклеен скотчем лист бумаги, похожий на официальный документ с печатью. Я увидел, что такой же документ валяется на полу у входа, наверное его кто-то сорвал со внешней стороны двери и я его не заметил при входе.
Подойдя ближе, я стал читать документ:
"Решением Верховного Суда деятельность компании Time works ltd. признаётся незаконной и выносится решение об её расформировании…"
Далее следовали строчки о том, что все работники лаборатории и все участники проекта привлекались к уголовной ответственности согласно статье нового закона о невмешательстве в исторические процессы прошлого. Решение было принято параллельно с вердиктами международного суда и судов многих других держав (прилагался список), которые вынесли идентичные решения…
Я был в ужасе, не понимая что мне делать, куда идти, к кому обратиться за помощью.
Я был одновременно взволнован, растерян и зол.
От злости я начал пинать рваные пустые ящики и футболять рулоны неиспользованного скотча.
В бессильном порыве злости я пнул изо всех сил очередной рулон скотча, зарядив им в стену, и он, словно хоккейная шайба, влетел в плинтус, полностью расколов одну из панелей и оставшись внутри. Я обратил внимание, что за расколотой панелью зияет дыра и сначала решил загнать в неё, словно в хоккейные ворота, ещё один рулон скотча, но моё внимание привлёк странный свет из дыры и я быстрым шагом приблизился к образовавшемуся отверстию за плинтусом и заглянул в него.
Отверстие оказалось глубоким и, пошарив в нём рукой, я вытащил из него странный предмет в герметично закрытом целлофановом пакете. Я было подумал, что это мой сотовый, экран которого зажёгся от попадания в кнопку включения зафутболенным мною рулоном скотча, но, к моему сожалению, это был незнакомый мне прибор. Открыв пакет, я понял, что прибор являет собой тончайший экран, на обратной стороне которого было что-то вроде электросхемы. К прибору прилагалось руководство по эксплуатации и письмо. Экран потух через секунд тридцать и я открыл руководство по эксплуатации, но тут же передумал и начал читать письмо. Письмо было написано бегло от руки:
"Не имея возможности продолжать и нормально развивать проект, под давлением закона с массой ограничений и запретов и, в конечном итоге, в связи с полным и окончательным закрытием проекта в частности и всей лаборатории в целом, я вынужден принять решение продолжить свою разработку тайно…данная пилотная версия портативного телепорта была испытана исключительно на приборах…результат положительный…не был испытан в рабочем режиме…"
Под письмом был подписан сам профессор…
"Кому он писал? Мне?...Или надеялся вернуться?.. Но где он сам? - подумал я…
Я пробежался глазами по инструкции. Она была аккуратно написана от руки в толстом карманном блокноте. Профессор или не успел напечатать её в компьютере, или писал от руки в блокноте, а не в компьютере, специально, из соображений секретности.
Инструкция гласила, что экран гибкий и его следует приклеить к предплечью руки, на внутреннюю сторону, так как батареи заряжаются от тепла тела.
Испытывая сильное волнение смешанное с любопытством, я поступил по инструкции и экран немедленно зажёгся. На экране высветилось название фирмы Time works ltd и затем, словно в сотовом телефоне - появилось меню со значками. С ужасом увидев настоящее время и дату, которое указывал прибор - я начал понимать, что вернулся не в тот день и час, из которого отправился в прошлое, а на год раньше…
Что же случилось с лабораторией и почему я не вернулся в своё время?...
Внезапно на экране прибора замигало уведомление о сообщении. Я нажал на значок на экране и передо мной возникло видеообращение профессора, которое он сделал впопыхах:
"Спешу записать данное сообщение, так как нас закрывают! Портативный телепорт готов. Я не могу всего объяснить…мы живём в трёхмерном мире с пониманием вектора времени исключительно в будущее, но наш мир состоит из неизвестного нам количества измерений и, наши мысли материальны…и…есть много параллельных миров, и…галактик…все они в разных измерениях, состояниях…у вас получилось, дорогой друг! Мне слишком трудно объяснить откуда я это знаю, но это так…
У вас всё получилось и вы можете ещё многое успеть, стоит вам только захотеть!..Надеюсь, и мой брат получит второй шанс…профессор куда-то с опаской посмотрел и сообщение прервалось"...
Я не успел "переварить" услышанное, как вдруг на экране возникло новое сообщение со ссылкой под названием: "Исходная точка" и: "Нажать". Я недоверчиво прищурился и несколько секунд колебался. Затем, решившись, ткнул пальцем в "Нажать" и почувствовал, что со мной происходит то же самое, что и при моём возвращении из прошлого: всё вокруг застыло, нимб яркого света вокруг меня и звук высокой частоты…разница была лишь в том, что я со скоростью провалился в полную темноту и секунд пять испытывал неприятное ощущение перегрузок, словно при падении с большой высоты…
Когда я снова увидел свет, я понял, что вернулся на то же самое место возле военного кладбища, где очнулся по возвращении из 1943 года... Прибор по-прежнему был на моей руке. Кружилась голова, сильно хотелось пить. Я потыкал экран. Он не зажигался. Посмотрев, нет ли на приборе кнопки включения и пробежав глазами инструкцию, я понял, что напиться воды важнее, так как головная боль становилась сильнее, и пошёл к знакомому мне крану воды на территории кладбища.
В глубине кладбища старик по-прежнему сидел в инвалидной коляске, а рядом также сидел его филиппинский помощник, погружённый в сотовый телефон.
Напившись теплой воды из холодного крана и подставив голову под струю, я немного пришёл в себя. Не знаю почему, но мне захотелось подойти к этим двум не знакомым мне людям.
Старик сидел в коляске с закрытыми глазами и низко опущенной головой. В глубине его уха виднелся слуховой аппарат. Выглядел старик очень сухим и старым. Казалось, что он спит. Когда я подошёл и поздоровался, его помощник улыбнулся, поздоровался в ответ и снова погрузился в свой сотовый. Старик же, как оказалось, не спал, и, не открывая глаз и не поднимая головы, очень тихо произнёс: "Шалом!", слегка кивнув головой и так же тихо добавил на иврите: "Садись, если хочешь!". Я заметил, что рядом с инвалидной коляской стоит легкий алюминиевый складной стул, а помощник старика сидит поодаль прямо на прохладном полу из мраморных плит. Я сел рядом. Я никогда раньше не был на этом кладбище, хотя оно и находилось в моём родном городе…ведь это военное кладбище, а нашу семью Бог миловал…никто в войнах Израиля у нас не погиб…и слава Богу!!!
Небольшое кладбище было чистым и ухоженным, по всему его периметру были посажены очень красивые деревья, на которых распустились большие красные, сиреневые, оранжевые и белые цветы. Ряды абсолютно одинаковых могил солдат и офицеров, отделанных мрамором и иерусалимским камнем, блестели под солнцем и хранили память о тех, кто покоился в них…Присев рядом со стариком, я мгновенно понял, что он - выходец из бывшего СССР. Я понял это по колодочкам обозначения орденов и медалей на его пиджаке. Нет, он не носил орденов, ни одного, но эти колодочки…я вспомнил своего покойного дедушку - отца моей мамы - он тоже не носил орденов, а только колодочки. Он всегда говорил, что те, кто воевал в боевых частях - знают всю горечь войны и страшную цену Победы, и многие не любят выставлять свои ордена на показ…
Внезапно, меня словно пронзило током и комок, подступивший к горлу, заставил меня судорожно ловить воздух, чтобы отдышаться: я заметил на противоположном колодочкам лацкане пиджака старика значок десантника- парашютиста образца 1943 года. Я узнал его сразу, этот значок! Это был исцарапанный, поблекший от времени, сильно потёртый значок, на котором фигурка парашютиста под стропами парашюта почти не сохранилась и снизу была как-будто срезана и оплавлена…
Мысли судорожно крутились в моей голове. Я ловил ртом воздух и неожиданно сам для себя сказал старику по-русски:
-Это значок…десантника Красной Армии…
Старик лишь молча утвердительно кивнул головой. Он не удивился, что я сказал ему это, да ещё и по-русски…"Наверное, он столько всего в своей жизни повидал и услышал, что он уже ничему не удивляется", - подумал я…
Я осторожно присмотрелся к старику и внезапно вспомнил слова из записанного сообщения профессора:
"У вас получилось, дорогой друг! Мне слишком трудно объяснить откуда я это знаю, но это так…У вас всё получилось…"
-Где вы служили в десанте? - дрожащим голосом спросил я у старика.
Не открывая глаз и не поднимая головы, он тихо ответил:
-Кого это сегодня интересует?
-Расскажите! Пожалуйста! - настойчиво попросил я.
Старик медленно открыл глаза, так же медленно повернул ко мне голову, с некоторым удивлением посмотрел на меня и ответил:
-Есть вещи, которые лучше забыть…Я пережил ад и…я думал, что ад позади, но…
настоящий ад - жить с этим, - и показал пальцем на могилу, напротив которой он сидел…
Я перевёл взгляд со старика на надгробный камень и меня словно ударило током во второй раз: на камне было воинское звание и имя неизвестного мне солдата, а фамилия…она была такая же, как у меня…и у моего отца…
-Как ваше имя, дедушка? - спросил я.
Старик поднял опущенную голову и медленно раскрыл
усталые глаза. Он улыбнулся грустной задумчивой улыбкой и ответил, развеяв все мои сомнения и заставив моё сердце биться сильнее и сильнее:
-Иосиф.
Казалось, что всё сказанное им утомило его и он бессильно опустил голову на грудь.
Неужели это Йосик? Иосиф! Брат отца! Значит…он выжил и…дожил до глубоких седин…и в этом настоящем, в которое я вернулся, он есть…он…живой!
Сколько же ему лет?..Я вспомнил тётю отца - Розу из США…Когда ей было под восемьдесят - по дороге с курсов английского её ограбил белый мужчина, который, ударив её, сломал ей челюсть…После этого она прошла реабилитацию и прожила ещё много лет и умерла в здравом уме и твёрдой памяти, когда ей было 95 лет "с хвостиком"...Сколько же ему???
Если он 1925 года, а я вернулся в 2022, значит…97!!!...
Тяжело дыша от волнения, я осторожно спросил у старика:
-А кто…покоится здесь?
Тяжело вздохнув и машинально поглаживая подлокотники инвалидного кресла, старик медленно поднял голову и с грустью и скорбью посмотрел на могилу, напротив которой он сидел.
Ответил он не сразу…Он смотрел на могилу, думал о чём-то и неожиданно чётко, твёрдо и внятно для своего возраста, произнёс:
-Говорят, ничто не привязывает к земле сильнее, чем кровная связь. Мне всегда не нравилось это сочетание слов: "кровная связь"...Думал, ко мне это не относится…
Внезапно старик словно ожил, а в его глазах - таких похожих на глаза моего отца нарисовались все пережитые им события и он начал свой нелегкий рассказ:
-В июле 1943-го меня внезапно перевели в другой взвод, к лейтенанту Мухамбеткали Джаксалиеву и стали обучать технике затяжного прыжка…В нашей 3-й десантной бригаде прошёл слух, что НКВД кого-то прислали с личным приказом от Сталина и комбригу Гончарову велели изменить программу подготовки …Вдруг стали обучать солдат плаванию, а технике затяжного прыжка стали по всем взводам обучать…Это я потом понял зачем…когда нас сбросили…в ад…кто-то упал в Днепр, по кому-то зенитки стреляли не переставая…мы гораздо южнее от Букринского плацдарма прыгали…пилот наш, уходя от зениток, пошёл на юг и высоко поднялся…прыгали мы не с 500 метров, а с двух с половиной километров! Сбрасывали нас ночью: земли не видно, разметки внизу никакой, по нам палят из зениток, из стрелкового…рядом подбитые самолёты горят и вместе с ребятами падают...Лейтенант переговорил с пилотом и отдал нам приказ прыгать затяжным, дышать ровно носом и считать секунды до раскрытия парашюта, сразу не открывать, чтобы нам трассерами купола из перкали не подожгли или из зениток не достали…Жутко было целых 19 секунд лететь камнем в темноте и только на 20-й секунде дёргать за кольцо парашюта…я этот прыжок не забуду... Не верил, что живой приземлюсь…никто не верил, но…чудом мы всем взводом удачно приземлились и даже за час собрались вместе…вышли к селу Свидовок, а потом с боями к своим прорывались… После войны Мишка, ну, тоесть Джаксалиев, ко мне в гости в Киев приезжал, когда мы помоложе были…это его местные жители из Свидовка "Мишка-казах" называли, ну а мы, конечно только: "товарищ лейтенант"...Вот…
Внезапно старик весь обмяк и скорбно произнёс:
-В 1991 году мы в Израиль приехали, а 18 мая 1993 погиб Михаэль…внук мой…вот она - кровная связь с нашей исторической Родиной…Он прикрыл глаза рукой и низко опустил голову на грудь…
Сквозь складки тонкой и сухой старческой кожи, из уголка глаза просочилась слеза, медленно потекла по морщинистой щеке и капнула на значок десантника…
Услышанная дата показалась мне знакомой. Я колебался, но выждав паузу, осторожно спросил:
-Он…как он погиб?
Не поднимая головы с груди, старик тихо ответил:
-...В бою с террористами "Хизбалла"…операция "Сведение счетов"...погиб он и ещё один солдат из его роты "Орэв"...обоим было по двадцать…
И тут я вспомнил профессора и его рассказ о погибшем брате.
"Что за совпадение?" - подумал я, "И почему судьба вынесла на долю этого старого человека такое испытание?"...
-Я тут каждое утро, - внезапно прервал мои мысли старик-Иосиф, -Каждое утро, с того самого дня, как его здесь…, - Слово "похоронили" он произнести не смог…, -Сначала я своими ногами приходил, а последние годы - в коляске…что мне в парке в коляске сидеть?…Мне лучше тут…возле него…моего мальчика…и остальным ребятам наверное приятно, что я тут…иногда я с ними разговариваю, иногда просто молчу, но я знаю, я чувствую, что им приятно, что я здесь…каждое утро…что они не одни…что о них всегда помнят…
Он тяжело вздохнул и сказал то ли мне, то ли сам себе:
-Того, что было, не вернуть… Там они стояли плечом к плечу, теперь они здесь…рядом, - и показал слабым кивком головы и едва поднятой рукой на могилу внука и его погибшего боевого товарища…
Когда я пришёл в себя и увидел склонившегося надо мной профессора, я не мог понять что со мной произошло. Мне казалось, что и сам профессор ничего не понимал…я заметил, что он изучает мою руку и прибор, приклеенный к предплечью.
-Мы думали, что потеряли вас! - сказал он, - Вас не было пять часов!...А этот прибор на вашей руке: откуда он у вас? Я его только начал разрабатывать!..
Сквозь пелену вернувшегося сознания я не соображал что произошло и лишь мой мозг, словно работая в режиме какой-то программы, отдал команду моему речевому аппарату задать вопрос:
-Профессор, ваш брат, что с ним?
Профессор на секунду замер. - А почему вы о нём спрашиваете?
-Просто ответьте, - настаивал я.
На лице профессора возникло крайнее удивление:
-Откуда вы его вообще знаете?
Что с ним…ничего с ним! Всё нормально!
Я настаивал на более подробном ответе:
-Нет, расскажите подробнее, как он?
Профессор с ещё большим удивлением добавил:
-Да всё с ним нормально! Жив и здоров!
-А с его напарником? С Михаэлем?
Профессор с подозрением посмотрел на меня и тогда я признался:
-Я был в 1993-м году…после 1943-го…
-Но это невозможно! - приглушённо сказал профессор! Как?...
-Вы мне рассказали о гибели брата 18 мая 1993 года…он погиб в бою вместе с Михаэлем - внуком Иосифа…моего дяди…я вернулся их спасти…
Профессор моргал глазами, он не знал как реагировать на услышанное:
-Я…вы…я…то, что я лишь теоретически мог предположить и, с точки зрения физики и современной теории относительности мог научно рассчитать - наверное вы это сделали…Бой 18 мая 1993 был, но десантников из роты "Орэв" предупредили…и в том квадрате, где была засада "Хизбаллы", поработала наша артиллерия …никто из наших не погиб…да…у моего брата был в армии напарник…Михаэль…они и сейчас дружат…
Когда я со своим сотовым, с документами, с кошельком, с ключами от квартиры и в своей нормальной одежде шёл обратно из лаборатории, мне казалось, что всё произошедшее со мной - просто полёт фантазии, иллюзия, галлюцинация. Было жарко и мне захотелось пить. Я отпил прохладной воды из своей бутылки и вспомнил о теплой воде из холодного крана на военном кладбище. Я быстрым шагом направился туда и зашёл сквозь открытые ворота. Я искал глазами инвалидную коляску, но на кладбище не было ни единого посетителя. Было два часа дня, пик жары - не лучшее время для посещений и я подумал, что старика наверняка давно увезли и он спит у себя дома. Тогда я пошёл искать могилы Михаэля и его напарника. Не найдя их, я начал ходить между рядами могил, настойчиво пытаясь найти то, что видел собственными глазами несколько часов тому назад…уставший и обессилевший от жары, я присел в тени дерева на скамью, как вдруг зазвонил мой сотовый телефон:
-Я тебя не отвлекаю? - спросила меня моя мама.
-Нет, - ответил я.
-У Иосифа заедает колесо на инвалидной коляске. Ты мог бы посмотреть?
-А где он сейчас? - взволновано спросил я.
–У нас с папой, - ответила мама, -Они тут рядом гуляли, его помощник к нам завёз…
Мне ещё предстояло узнать многое: и то, что оба путешествия в прошлое увенчались успехом, и то, что сын и дочь Иосифа дружат с нами семьями, а его внуки и два правнука - все живы и здоровы, а Михаэль работает советником по безопасности в международной фирме…
Предстояло мне узнать и о том, что я вернулся в своё исходное время, но мир оказался совершенно другим и я вспомнил фильм "Эффект бабочки", когда любое действие может привести к изменению всей последующей цепочки событий в будущем…
Дома, в кругу семьи, вечером того же дня, я зашёл в интернет почитать новости. Там меня ждало ещё много сюрпризов…в частности и то, что развязавший войну в Украине диктатор - вовсе и не диктатор…информации о нём не было вообще и лишь упоминание о том: "кто носил портфель за Собчаком в 90-е", дало пару строчек информации…Не было Ельцина и войн в Чечне. Не было захвата Крыма и не существовало ни ДНР, ни ЛНР.…Не было убийства Бориса Немцова, не было расследований Навального.
Не было войны…не было ужасов в Буче и Ирпене, не было обороны Мариуполя, не было новостей о протезировании для украинских воинов и новостей об очередном обмене пленными…Ничего этого не было…ни строчки, ни слова, ни буквы…
Президентами в России стали какие-то другие люди. Россия была благополучной страной и мирно сосуществовала с Украиной и всем остальным миром, хотя была в других границах, гораздо меньших и абсолютно мне не знакомых…Украина была членом Евросоюза, Зеленский закончил первую каденцию и больше в президенты не баллотировался, так как считал, что в демократическом обществе должна быть смена власти…Иран не имел ядерного оружия, Корея была одной страной…я читал, улыбался и вновь знакомился с тем миром, в который вернулся…
Когда мне позвонил профессор и попросил встретиться, чтобы после моего отдыха запротоколировать все мои впечатления, я согласился, но сразу заявил, что больше никуда не "поеду"...
Я заварил себе чёрный кофе с кардамоном, отпил глоток этого ароматного напитка, весело улыбнулся и подумал: "Ну вы и Гагарин, батенька!"...
**************************
Два часа на спасение
© Copyright: Реувен Цимберг, 2025
Свидетельство о публикации №225051701083
Свидетельство о публикации №225051701083
Рецензии