Семь судеб на асфальте

Это был обычный четверг, ничем не отличавшийся от других дней жаркого израильского лета. Я заканчивал свой рабочий день и уже собирался домой. Жил я в Псаготе — небольшом поселении недалеко от Иерусалима. Иногда мой начальник, живший в иерусалимском районе Писгат-Зеэв, подвозил меня до автобусной остановки. Оттуда я либо ехал автобусом, либо ловил автостоп.
В тот день он тоже должен был меня подвезти, но немного задерживался и попросил подождать его минут пятнадцать. Мне торопиться было некуда, да и с ним всё равно выходило быстрее. И вдруг появился мой старый друг, который работал неподалёку. Машины у него обычно не было, но в тот день, по какой-то случайности, ему дали служебный автомобиль. Позже он рассказывал, что уже ехал домой, но что-то заставило его вернуться и предложить меня подвезти. Он и сам не мог логически объяснить этот порыв — раньше он никогда за мной не заезжал.
Я, конечно же, с радостью согласился, и мы поехали. Когда он высадил меня на остановке, там было много людей. Вскоре подошёл автобус, и почти все стоявшие сели в него. Я остался почти один. И, несмотря на то, что каждый день ездил именно с этой остановки, в этот раз мной овладело тревожное, необъяснимое чувство. Страх, который буквально подталкивал меня отойти от остановки — метров на десять ниже по дороге.
Постепенно на остановке снова начали собираться люди в ожидании следующего автобуса. Я заметил, как мимо проехал мой начальник… Я уже успел отойти метров на семь, когда рядом прошёл парень с арабской внешностью. Он будто бы разговаривал по телефону, но при этом украдкой косясь на меня. Я стоял к остановке спиной, и вдруг за моей спиной раздался страшный грохот.
Куски бетона и чего-то ещё пронеслись мимо меня веером. Я почувствовал мощный толчок, но устоял на ногах. Наступила тишина, и в ушах звенел сильный свист. Я стоял на ногах, не ощущая боли, но меня охватил животный страх. Я был весь в крови и не мог поверить, что не ранен. В голове мелькали мысли: может, я просто не чувствую боли от шока?
Я решил не оборачиваться. Прошёл ещё несколько шагов и только потом оглянулся.
Похоже, на ногах остался только я. Все остальные, кто был на остановке, были либо ранены, либо мертвы. Самого террориста-смертника разорвало пополам, и верхняя часть его тела  возвышалась над асфальтом.
К месту взрыва бежали солдаты. И ко мне тоже.  Но увидев открывшуюся их взору картину, они на миг растерялись. Те, кто подбежал ко мне, быстро осмотрели, проверили документы и направили к одной из скорых, которые уже подъехали.
Сначала я не хотел ехать, потому что, как мне казалось, не был ранен — только в ушах еще немного свистело и они болели. Хотелось домой. Но я был весь в чужой крови, а медики настаивали. Пока я шёл к машине скорой помощи, с головы снимал куски чьей-то плоти. Похоже, она была не только на голове — перед посадкой в скорую с меня срезали майку и сказали, что мне не стоит видеть, что на ней.
До больницы доехали быстро — она находилась в районе Геула, в Иерусалиме. Там меня снова осмотрели и направили к ЛОРу. Врач — русскоговорящая женщина — сказала, что у меня разрывы в барабанных перепонках, и она их склеит. Она положила меня на кушетку и приступила к работе.
Несмотря на видимый профессионализм врача, боль была ужасной. Но она справилась отлично: через две недели перепонки зарубцевались, и слух полностью восстановился. Один из врачей позже сказал, что за двадцать лет своей практики впервые видел, чтобы слух после такой травмы восстановился почти полностью.
Это был обычный четверг. Один из четвергов жаркого израильского лета 2002 года.