Глава 1. Седло и оковы

Странник по Восьмикоролевству. Глава 1. "Седло и оковы".

  Эпиграф: «Свобода — иллюзия. Даже в седле ты прикован к дороге, которая ведёт в никуда».


           Свадебный пир в самом разгаре. Двери зала с хрипом отворились. На пороге наёмный убийца. Гости не обратили внимания – все были пьяны. Но одет он подобающе – в черное и красное – цвета герба Вестбругии. Он их ненавидел. И цвета, и вестбругов.

  Наёмник сел, украдкой глядя на короля и особенно – на юную принцессу Явиссу. Когда–то он тоже любил. Теперь нет. Катрин растворилась в пыли дорог. Как деревня. Как мать в траве. Солдатский хохот всё еще звенел в ушах. Он сжал дрожащую руку – верный симптом детской травмы.

    Внезапно, ощутил на себе тяжёлый взгляд. На него смотрел мужчина с длинными волосами и выправкой рацаря. Он встал, подошел к наёмнику, подсел рядом.

– А вы не местный, – Заметил принц. – Издалека?

    Наёмник кивнул.

– Из Альтцвегена.

– О, цвеген, значит, – Протянул рыцарь, не язвительно – устало. – А, ловко же мы вас раздавили на Валанских полях – почти с сожалением вспомнил он.

  В ответ усмешка.

– Тем не менее, войну вы проиграли.

– Верно. Но выиграли гораздо больше – собственную страну. Впрочем, довольно о политике – кто вы и зачем здесь?

– Моё имя написано в списке гостей, ну а причина моего появления – приглашение.
 
– Бросьте придуриваться, я вас уже где–то видел.

– Да, это так. Ранее я учил племянника короля фехтованию. Теперь он позвал меня на свадьбу дочери.

  Принц окончательно преисполнился неприязнью.

– А–а, вот оно что — вы военный. Цвеген–военный – Повторил он, раскалывая пальцами обглоданную косточку. Ну, тогда вы, наверное, и пить умеете?

– А давайте. У меня есть одна очень хорошая вещь.

  Наёмник достал флягу и протянул дворянину, но сперва отпил —  доказать, что не отрава. Тот принял напиток. Сделал три жадных глотка. Потом схватил первое что попалось и поспешно закусил.

– Ай, какая злая! Хороша чертовка! Желудевая?

  Наемник кивнул.

– Лучшее, что есть у Вестбругии.

– Теперь ваш ход, – протянул настойку дворянин.
 
  Лестер надолго опрокинул флягу. После, непринужденно закупорил и не закусил – как воды отпил.

– Святой Готфрид! Где учились так пить?

  «Там же, где были ваши солдаты – у меня дома» — хотел ответить наёмник, но лишь сухо выдавил:

– Привычка.

  Принц заинтересовался необычным гостем.

– Как зовут?

– Лестер Брандт, – ответил наёмник.

– Лотар Бриккенрот из Мунскира. – Пожали руки. Крепко – Маркграф восточной марки и жених на свадьбе.

  Принц потянулся за флягой, отпил ещё.

– В каких боях участвовали? Фольбрук? Кауствальд?

– Там, где умирают тихо. Я избавляю от проблем. Вижу, король не спешит делиться своими, но может вы поделитесь?

  Принц глянул на короля, на невесту. Кивнул им и встал. Рука на эфесе скрыта под полушубком.

– Пройдёмте в канцелярию – есть что сказать.

 
  Лотар предложил работу наёмнику. Магистрату Эриху, или как его ещё называли - сэру Даргену нужны люди. Принц выписал рекомендательное письмо, без которого даже на порог резиденции не пустят. 

  Они вернулись на пир. Вдруг к наёмнику подошёл паж – просил зайти к королю. Вот она – работа за которую щедро заплатят.

  В помещении оказалось пусто.

– Шутки?

  Паж дернул плечами и ушел. Лестер встал у окна и стал ждать. Он услышал шорох за спиной – достал кинжал, замахнулся. Но то был не убийца - принцесса.
 
– Простите, миледи, я всегда жду удара со спины.

  Принцесса вздохнула.

– Я тоже. Порой его наносят близкие. Мой отец король, но не папа – продал меня Лотару, а я его не люблю.

  Наемник усмехнулся.

– Меня тоже. Такова профессия.

– Забавно – прошептала она. – убийца и принцесса, но так много общего...

  Лестер отшагнул. Он пытался разглядеть в глазах девушки подвох.

– О чем это вы?
 
  Принцесса коснулась плеча. Внутри всё клокотало. Он желал её.

– Оставь притворство, ты всё понимаешь. Дамы смотрели на тебя на пиру. А я помню, как ты учил бою на мечах моего двоюродного брата. Не каждый день к нам захаживают дикари. – Она выдохнула ему в шею, –Лестер, будь моей первой свободой. Лотар не узнает.

– Принцесса…

– Понимаешь, меня готовили быть куклой: выйти замуж, родить, умереть в забвении. Но я училась... читать договоры, подслушивать собрания. Я даже пыталась заводить романы со слугами. Но, когда мой отец узнавал об этом… Но сегодня у нас есть шанс на тайну. Послушай, как на пиру шумят – они слишком пьяны, чтобы подозревать.

  Он отшагнул. Не верил ей.

– Простите. Таких услуг не оказываю.

  Принцесса недооценила его. Она решила блефовать и предложила ультиматум:

– Тогда помоги сбежать. Посмотри на эти поля за окном, на горы. Неужели я никогда их не увижу вблизи? Я хочу путешествовать как ты, меня не пугают опасности. Я подслушала много историй путешественников на пирах.

  Перед глазами Лестера мелькнул лагерь Вуард, где его учили всему что, знает. Он скривился от мрачных воспоминаний.

– Госпожа, вам не нужна такая жизнь. Меня учили вскрывать желудки врагам, чтобы сожрать что внутри. А встречи с бандитами… Вы не успеете моргнуть, как вас пристрелят. Да, милая, в лесах Восьмикоролевства кусты умеют стрелять, подслушивать и резать глотки. Дорога – это голод, мокрая одежда, и мозоли от седла. А ночные шаги в лесу... К этому не привыкнуть.

Принцесса вспомнила обещание барду. Вспомнила казнь, деревню. Она вспомнила как отец забирал у неё чернила и бумагу, как она мечтала стать менестрелем.

 – Я всё решила. Проведи меня через северные ворота. Поможешь – покажу что в сокровищнице у отца. Нет – покажу что у него в темнице. Пять лет назад. Восточное крыло. Поджог. Помнишь? От тебя несло дымом, но я обвинила слугу. Мальчишка лишился головы. Сейчас её можешь лишиться ты.

  Наёмник задумался. Может согласиться и положить деньги в галарийский банк под процент, а самому рвать когти домой в Альтцвеген? Нет. Глупо.
– Бежать через северные ворота? Идея дрянь. Там даже крысы не пролезут без взятки.

  Принцесса выдохнула. Села на кровать, закрыв лицо руками. Надежда рухнула на глазах.

– Прости. Ты должен меня понять.
 
– Пустяк.

  Наемник подошел к двери.

– Прощайте, госпожа.

  Послышались шаги в коридоре. Голос Лотара, напевающий солдатскую песню. Лестер нырнул в гардероб.

  Принц вошел. За ним свидетели. Он пошатывался. Поставил лампу на стол.
— Здесь пахнет дымом, а не лавандой как обычно, — провел рукой по воздуху. — Конским потом.

  Он, как хищник, втянул воздух. Повернулся к гардеробу. Ступал как рысь, без лишних движений. Открыл створку медленно. Свет лампы выхватил грубое лицо.
– Ты знаешь, что ты не первый кто здесь прячется? В детстве я прятался тут, когда разбил шахматы отца. Сидел долго, нашли под вечер.

  Лотар пригладил волосы и дыхнул винным запахом в пустоту.
– Знаешь, что он сделал, когда нашёл меня?

  Наемник сжал рукоять кинжала. Левая рука начала дрожать. Прямо как тогда, в детстве. Он перехватил, стараясь остановить.

– Нет... Не знаю… – Сказал наемник так спокойно, как мог.

   Ком подступил к горлу. Он снова в деревне, чувствует запах страха, снова солдаты стоят над ним. Он не знал почему именно сейчас вспомнил это. Вероятно, от беспомощности. Как тогда.

– Он запер меня здесь и заставил просидеть три дня. А хочешь знать почему? Потому что "знать не бежит от проблем. Как ты…"

Принц оглянулся.

– Оставьте нас.

– Лотар! – Воскликнула Явисса, но смолкла – спасать наемника – глупо.

   Мужчины остались одни, Лотар прошелся.

– Хочешь убить? Почему не зовешь стражу? – сказал наёмник.

– Потому что ты не враг. Ты – мое отражение. Убить тебя – это убить себя.

  Наёмник вопросительно глянул. Дворянин пояснил:

 – В детстве меня брал на охоту отец. Помню, мы загнали кабана. Брат подстрелил, а мне дал нож и велел перехватить горло. Я сопротивлялся, видел, как скотине больно, но тогда брат ударил меня и приставил клинок уже к моей шее. Он спросил на чьем месте мне больше нравится быть.

  Лестер молчал. Но слушал.

– Я ничего не ответил. Я вытер слезы, взял нож. Полоснул по горлу и…
Лотар прервался. Наемник прищурился, глядя в его прошлое, как в бочку с мутной водой.

– Отец заставил махнуть стакан крови. Я это сделал. Потом сильно блевал. Он злился, что я слабак. А когда вернулись в замок, я изрезал ножом его портрет. И знаешь, что? Мне полегчало. Но потом я полюбил мясо с кровью… И тогда я понял, что некоторые вещи неизбежны.

  Принц замолчал и отвернулся к окну.
 
– Это очень похоже на тебя, не так ли, наёмник? Ты чувствуешь, что становишься «им»? Я вижу, как бегают твои глаза, когда я говорю об убийстве невиновного. И в канцелярии и сейчас.

  Лестер разжал рукоять кинжала.

– Зачем рассказываешь мне это?

– Чтобы понимал, зачем я тебя спасаю.

  Лампа погасла. Лотар, качнувшись, сел за стол.

– Спасти? С какого перепугу? – Возразил Брандт.

– Я вижу – у вас с Явиссой ничего не было. Ты не виновен, и твой труп ничего не даст. Я могу убить… Но тогда докажу, что я – это "он". Конечно, по–хорошему, я должен вызвать стражу, заточить тебя в тёмной. Потом, запустится судебный процесс, затем докажут твою невиновность, и далее, далее. Но... – принц вздохнул и развел руками – Нужна ли эта бюрократия?

  Лестер отстегнул пуговицу воротника, словно сбросил виселичную петлю с шеи. 

– А как же урон репутации? Дворянская честь и всякое такое…

  Принц посмеялся.

– Разумеется, я не отпущу тебя просто так. Ты должен понести иное наказание.

– Какое? Очередная сказка на ночь?

  Лотар скривился.

– Ты хороший ездок?

– Предлагаешь скачки? – Удивился наемник, – И как это «накажет» меня?

– Позорное поражение – вот твой удел. Публика увидит мою победу, поймёт, что ты чернь – казнить, что воздух сотрясать. Таким образом я не понесу ущерб репутации. А ты – выйдешь сухим из воды.

– А если я одержу верх?

  Принц не ответил. Он ушел, хлопнув дверью.


  На рассвете в предместьях замка уже собралась шумная толпа. Всё пестрило цветами.

  Лотар скинул полушубок слуге и запрыгнул в седло. В чулках буграми выступали мускулы – следы изнурительных конных маршей. Его конь Рафаэль ярко выделялся – белый, высокий, благородный, как ездок. Рядом был Лестер, его конь – черный, беспородный Провинар. Имя – комбинация двух бругийских ругательств. Церемониймейстер запнулся, когда оглашал его. Далее гость из Галарии, в странном шлеме шапель с гребнем, публика его так и прозвала – "Каска". Его конь – гнедой и норовистый Аронес. Поодаль стоял старик, как статуя, на сером Арчибальде.
Наконец, приготовления были окончены, церемониймейстер объявил начало скачек.

– Дамы и господа! Сегодня, в честь помолвки достопочтенного принца Лотара из Мунскира, дома Бриккенрот, маркграфа восточной марки, и его достопочтенной невесты, дочери его Величества короля Алариха, принцессы Явиссы из Вальденгратт, королевской династии Шварценбергов, объявляются скачки!

– Вот же дрянь – буркнул под нос Лестер – понял во что ввязался. "Каска", что стоял рядом глянул на него.

  Публика ликовала. Крестьянки махали платками, мужики шляпами, а дети сидели на плечах. Раздавались голоса фанфар и рёв барабанов.

   Труба объявила старт. Кони рванули, вздымая пыль. Лотар сразу в лидерах — Рафаэль летел, как вихрь. Лестер пригнулся к шее Провинара, чувствуя, что мышцы коня, как стальные пружины. Черная "дворняга", рвалась с яростью загнанного волка. Старик на пятнистом Арчи экономил силы, держась в хвосте пелотона, что его и погубило – на ухабистом повороте хотел зайти под воздушный поток, но слетел с трассы. Его конь с визгом рухнул, сломав забор. А вот Каска с самого старта гнал что есть мочи – нетерпение свойственно галарийцам.

  Трасса петляла через поле, уходя в дубовую рощу. Ветви хлестали по лицам. Лотар ухмылялся, уворачиваясь, будто танцуя с деревьями. Накренялся в влево – в вправо, создавая контрапост. Лестер, напротив, рубил своим силуэтом преграды, оставляя позади щепки. Из–под копыт Провинара высекались искры — он настигал Рафаэля.

— Держись, старина! — крикнул Лотар, обернувшись. Голос потонул в грохоте копыт.

  На середине дистанции — прыжок через бревно. Рафаэль перемахнул не глядя. Провинар, как черная тень, перелетел следом. Едва не сбил задними копытами Каску. Лотар занервничал от приближающегося Аронеса и начал сильно "грубить" рукой. Его конь Рафаэль почувствовал это и хотел сделать свечу – поднять передние ноги, встав на дыбы. Он уже начал подводить задние ноги, как–бы для прыжка, но опытный наездник поймал этот жест и в момент подъёма сделал боковое сгибание, а затем активный посыл вперед, навалившись всем весом на его шею. Когда конь понял, что фокус не пройдёт, "свечить" сразу перестал.

— Ты мне всю пыль в глаза гонишь! — проворчал Лестер, втискиваясь между Лотаром и краем тропы.

— Тогда обгони! — усмехнулся принц, но в глазах – напряжение.

  Принц на Рафаэле шёл, грациозно. Чёрный же, "клевал" носом воздух, его седок жестко рывками дергал поводья. Но Лестер видел — мышцы на боках белого уже дрожали. "Красиво скачет, да долго ли?". Сбоку мелькнула синяя вспышка — «Каска» на Аронесе пытался обойти. "Вот дерьмо!" – Вырвалось разом у обоих ведущих. Бока гнедого ходили ходуном — сбито дыхание. Наемник решил воспользоваться и сжульничать. Он дёрнул поводья влево, закрыв дорогу. Бока Провинара и Аронеса ударились с гулом, который отдался хрипом в последнем Трензель во рту гнедого оставил кровавую пену на удилах. Раздался громкий лошадиный хрип.

– Тфою мать! – с акцентом выругался Каска.

  Гнедой взвился на дыбы – сделал свечу. Каска едва не рухнул. Теперь Лестер рванул вправо, отрезая уже принцу путь. Но белый втиснулся в щель между Провинаром и оградой. Копыта Рафаэля чудом не задели ногу наёмника, что чревато переломом. Лотар снова завел контрапост — корпус влево, шенкель вправо — для резкого манёвра. Он работал шенкелями как метроном, вздымая икры в такт дыхания коня. Подпруга на Провинаре трещала, едва сдерживая раздутые бока. Кони опасно сблизились. Наемник почувствовал – их поводья спутались.

— Сука! — процедил он сквозь зубы.

  На миг лошади стали единым клубком мышц и ярости. Лотар, ударил пятками в бока Рафаэля. Тот рванул вперёд, вырвав с хрустом кожаные поводья из рук Лестера – на ладонях остались ссадины.

Финишная черта впереди. Лотар в полукорпусе идет первым. Лестер наклонился, шепча:

— Ну же, падаль. Докажи, что ты не мясо.

  Чёрный, будто поняв, рванул так, что у Лестера затрещали кости. Они почти сравнялись с Рафаэлем. Лотар обернулся — в глазах мелькнуло не то удивление, не то страх. Наездники мчались бок о бок, подковы лязгали о камни. За спиной послышался стук копыт. Наемник глянул через плечо – на пятки наступал воспрянувший духом Аронес. Каска, разгневанный, старался поджать, но никак не мог обойти.

– Уплюток! – бросил Каска.

  Внезапно, белый, сдался Породистый не смог продолжать с прежней силой. За сто шагов до финиша дрогнул. Провинар рванул вперёд. И тут… "На чьём месте ты хочешь быть, слабак? Есть только две породы –победители и проигравшие" – зазвучал голос брата. Лотар ударил. Не коня — Лестера. Локоть в солнечное сплетение. Воздух вырвался из лёгких. Его чуть не вывернуло прямо там. Провинар, почувствовав, как хозяин теряет равновесие, сбавил ход, но наёмник задержал дыхание и дал что есть мочи. Рафаэль пронёсся вперёд, финишная лента обвила шею Лотара. Первым пришёл Рафаэль, вторым Провинар, третьим Аронес, а Арчибальд остался на середине трассы с переломанными рёбрами, ездока приводили в чувство.

    Лестер рухнул на гриву, кашляя. В ушах стоял гул. Провинар фыркнул, будто говоря: "Видал подлянку?"

— Видал, — прохрипел Лестер, вытирая беретом пот. — Главное – живы, – Добавил, глядя на серого бедолагу Арчи.

  На трибунах засмеялась Явисса – звенящий, холодный смех. Король хмурый, сидел без движения – только шевелил зрачками. В толпе звучала, как похвала, так и крики "жулик!". Лотар бахвалился перед толпой. Он без конца ставил коня на дыбы – издевался над Каской. Припоминал его инцидент. Принцу было смешно что тот не смог совладать с лошадью – следствие малого опыта. Потом ухмыльнулся Лестеру и приподнял берет в знак уважения, но в глазах мелькнуло большее – нечто, похожее на страх. Они шли вровень и если бы не уловка, то простак быстрёхонько обошел бы его.

  Впервые убеждение Лотара о "породе" пошатнулось. Тем не менее, он решил напомнить об этом, словно самому себе:

– Достопочтенные, многоуважаемые гости! Сегодня вы засвидетельствовали важное напоминание о положении наших вещей. Дело в том, что один конь, – "И его наездник" – хотел вставить принц, но не решился, – Беспороден.

  Толпа притихла, внимая.

– Да, всё верно – среди нас дворняга. И пусть, он сражался достойно, однако он проиграл. Что неминуемо доказывает насколько значима порода. И я говорю сейчас не только о гонках, дорогие гости, – я говорю и о породе самого наездника. Издревле, именно она определяла право на победу, даруемую святым Готтфридом! И сегодня – гонки доказали естественный уклад. Поэтому каждому, кто посетит мой дворец – от крестьянина и до знатных вельмож, я дарую по кувшину вина за мой счёт, в знак солидарности! Пусть вино сплотит и тех и других!

  Толпа зашумела, раздались свисты, уже не осуждения – радости. Шапки взлетели на воздух, словно шум морских волн стали нарастать аплодисменты. Наёмник фыркнул, усмехнувшись и похлопал по шее Провинара. – Не бойся, это он не про нас с тобой, – Сыронизировал он. Затем развернулся к замку и дал под бока. Принц окликнул его.

– Эй, Брандт!

  Наемник вопросительно посмотрел.

– Это и тебя касается. Будешь уезжать – зайди ко мне, у меня для тебя презент.
 
  Лестер снял берет и поклонился, после чего дал шенкеля и умчался галопом. К Эриху. К неизвестности.



  На закате въехал на постоялый двор. Провинар фыркнул — это усталый вздох, знающего, что дорога всегда длиннее, чем кажется. Наёмник сполз с седла. Тело ныло, но то была хорошая боль — честная, в отличие от тупого гнёта за грудной клеткой, что таскал с тех пор, как Катрин стала воспоминанием.

  Трактир «У Пьяного Ежа» встретил его теплом очага и густым запахом тушёной баранины. За стойкой, стоял усатый толстяк в фартуке, вытирая кружку.

   Наемник подошел к стойке и рухнул на сидение.

– Водки, – выдохнул он.

– Водки нет, но есть кое–что другое.

– Что?

– Зависит, как прошел ваш день, – улыбнулся трактирщик.

– Дрянь та еще – бывали и получше дни. Что мне выпить чтобы здорово наклюкаться и, возможно, даже насвинячиться?

  Трактирщик хрипло рассмеялся, доставая глиняный кувшин:

– Ну, чтобы наклюкаться, у меня есть «Постельный подвиг» — вино, от которого дамы теряют голову, а рыцари — штаны. А насчет «насвинячиться», есть «Громовой эль» — такой крепкий, что, бык рухнет. Но, если ваш день и вправду «дрянь», то я бы посоветовал именно «надраться в полное дерьмо», но предупреждаю – деньги вперед.

— А что посоветуешь тому, кто сегодня проиграл скачки породистому идиоту?

— О, тогда вам нужен «Мудрец»! — трактирщик налил жидкость цвета мутного янтаря.

— Первый глоток заставит вас ненавидеть себя, второй — понять, для чего живёте... Ну, после третьего ты начнёшь спорить со своей тенью о смысле бытия.

Лестер пригубил, скривившись:

— На вкус будто конь нассал в кружку с дегтем. Ты точно не перепутал бочки?

Хозяин засмеялся.

— Ах, ценитель! — затем подмигнул. — Это специальный рецепт: три части отчаяния, две ностальгии и щепотка крысиного яда для остроты. Напиток моей юности.

— Твоя молодость, видимо, была весёлой.

— О да! В двадцать лет я мечтал стать бардом. Но потом понял, что мои песни заставляют волков выть не от восторга, а от боли. Решил — буду травить людей алкоголем. Это гуманнее.

Лестер отпил и фыркнул. Налил себе второй стакан.

— И как, много постоянных клиентов?

— О, есть один старик — пьёт только по средам. Говорит, что в среду его бросила жена, родилась теща и сдохла любимая коза. Спросил у него почему не четверг. Говорит – четверг жалко. А ещё тут бывал рыцарь, который уверял, что эль лечит бесплодие. Через месяц вернулся с беременной женой... и требовал компенсацию. Якобы «слишком эффективно». Правда потом оказалось, что ребенок не от него, но это уже другая история.

— И что ты ему ответил?

— Предложил назвать первенца в мою честь. Теперь мальчика зовут Бочонок.

Лестер рассмеялся впервые за месяц. Даже не заметил, как допил вторую порцию.

— Ладно, хозяин. А есть у тебя что–нибудь... менее смертоносное?

Трактирщик покрутил ус:

— Есть «Бархат» — сладкий, как первая любовь, мягкий, как подушка королевы. Но предупреждаю: после него хочется обнимать врагов и петь серенады лошадям.
— Дай. Сегодня я и так сделал достаточно глупостей.

Трактирщик налил напиток. Лестер попробовал — вкус напомнил тёплый хлеб с мёдом из детства.

— Чёрт, а это съедобно. Ты что, сжульничал?

— Секрет в том, — трактирщик наклонился, — что я добавляю щепотку стыда за прошлые грехи и веточку мяты. Здесь напиток кличут «Надежда для циников».

— Слушай, — Лестер приподнял стакан, — если все трактирщики такие философы, то монахи и рыцари останутся без работы.

— О, это только начало! Говорят, скоро будет новая война. Вот тут точно философов расплодится.

– Кто с кем?

– Говорят опять остбруги восстание поднимают. Некий Эрих Блюммер науськал. На этот раз всё сто крат серьезнее.

  Лестер глянул в окно. "Неужели он про того Эриха к которому я еду? Серьёзная шишка"

– У меня дочь на Севере. Выпейте за нее. За то, чтобы она не попала под раздачу.
 
  Провинар за окном громко заржал, будто напоминая – пора спать. Лестер встал, слегка пошатываясь.

— Ладно, профессор в фартуке. Сколько за лекцию о смысле жизни?

— Для вас — бесплатно. — Трактирщик улыбнулся. — Вы сегодня смеялись. Значит, моя миссия выполнена.

  Наемник кивнул, кладя на стол горсть медяков.

  "Совет, солдат", — трактирщик подбросил монету. — "Пейте с врагами. Одиночество — штука, от которой не спасает даже водка".

  На улице Провинар жевал сено с видом существа, презирающего человеческие глупости. Лестер прислонился к стене, вдыхая ночь. Грудь всё ещё болела, но теперь это напоминало боль от вынутой стрелы — острая, чистая, почти облегчение.

  Где–то за холмом завыл волк. Или человек. Восьмикоролевство стирало различия.