Исповедь влюбленной женщины ч. 7 гл. 3

Часть 7 Неисповедимы пути

Глава 3 Третий лишний

Александр внимательно рассматривал картину «Конный портрет герцога Лерма», висящую на стене. Вернее, то, что от неё осталось.

«Сукин сын, хорошо стреляет. Теперь у герцога вместо лица - дырка от бублика. Жаль, хорошая картина была. Скорее всего, подлинная, хотя...»

Его мысли прервал скрип открывающейся двери. Мажордом вежливо поприветствовал Александра и сообщил, что его ждут наверху в кабинете.

- Ну, наконец-то! Взялся за ум твой хозяин!

***

Стоя у окна, она любовалась на горный пейзаж, упрямо отвернувшись от двери и не желая снова видеть неприятного ей человека, нарушителя её спокойствия и уединения.

- Ирина!

Она не поверила самой себе, когда обернулась.

- Любимый! Мой любимый! Ты жив!

Они поспешили навстречу друг другу, чтобы дотронуться, почувствовать, снова испытать тепло и нежность тел и рук, сладость поцелуев и трепетность объятий. Они так скучали, изнемогая в нестерпимой разлуке и неизвестности, так изголодались по любви!

Александр крепко прижал к себе свою девочку, крепко-крепко, чтобы никогда больше не отпускать.

- Как же я скучал по тебе! Любимая моя! Иринушка, милая моя, единственная.

- Любимый! Родной мой.

Она не могла унять слез. Солёные жемчужинки катились по милым щёчкам, а он собирал губами каждую, пытаясь нежностью своей и поцелуями высушить слезинки в её прекрасных глазах.

- Малышка моя, не плачь. Все прошло, мы снова вместе. Я больше никуда тебя не отпущу, чтобы ты опять не потерялась.

Снова и снова осыпая нежными поцелуями её лицо, шею, грудь, руки, плечи, крепко обнял гибкий стан, опасаясь случайно отпустить своё сокровище - гордую, великолепную, редкую в своём роде трепетную птицу.

Застонав, он прикоснулся, наконец, к её губам - источнику, из которого жаждал напиться. Его требовательные губы и сладкий язык проникли в неё, разбудив чувственность, нарушив покой, заставляя жаждать любви и изнемогать от желания принадлежать ему.

Он на секундочку остановился, с любовью глядя в её чарующие глаза.

Никак не мог насмотреться на свою Ирину, околдованный ею, навеки превратившись в её раба, прислужника, готового на великие подвиги и свершения по одному лишь её приказу или повелению. Александр понял и принял для себя истину: все, что он делал или ещё собирался сделать в этой жизни – только ради неё и для неё.

Он не мог насытиться ею.

А она не могла поверить, что он снова целует её.

Он уже много раз думал, что потерял её.

А она не верила своему счастью, что он сейчас рядом с ней, и жив, жив, жив!

Он молился о том, чтобы счастье никогда не заканчивалось.

А она молилась, чтобы любовь никогда не покидала её.

Кто-то всесильный, добрый и душевный пожалел влюблённых и сохранил этих двоих, соединив их души. Навсегда.

***

Наслаждаясь долгим поцелуем любви, они не заметили третьего лишнего, застывшего в дверях.

Алекс не понимал себя. Впервые в жизни он любовался чужим поцелуем, нежными объятиями. Не завидовал, не злился, не желал силой прекратить этот чувственный экстаз, а наслаждался красотой его, счастьем двух возлюбленных.

«Что же это? Неужели любовь так прекрасна? Или это просто мне кажется? Ведь не бывает такой любви. Я знаю, много повидал на своём веку. Но Ирина сказала мне...А вдруг она была права, и моя любовь уже спешит ко мне и обязательно найдёт меня? И это будет только моя любовь, не отнятая силой, угрозами и шантажом. Нежная, восхитительная, большая любовь. Как у этих двоих».

Он прокашлялся, но понял, что они его не слышат, и...

Выйдя из кабинета и тихонько прикрыв за собою дверь, в глубине души он желал только одного - не спугнуть, не навредить, не испортить этот волшебный миг, осознав вдруг, что это мгновение принадлежит лишь этим двоим. Впервые в жизни он почувствовал себя третьим лишним и... не захотел мешать.

***

- Где твоя комната? – его голос охрип, он уже с трудом сдерживался, чтобы не овладеть ею прямо здесь, в кабинете.

Она спрятала лицо у него на груди, покраснев от своих мыслей и желаний.

- Боже, милый, он ведь сейчас придёт. Нельзя.

- К черту!

Он подхватил её на руки, стремительно вышел из кабинета, крепко держа и оберегая любимую ношу, словно хрупкую хрустальную вазу изысканной красоты.

В коридоре никого не было, и она, чувствуя себя в безопасности у него на руках, словно малышка в детской люльке, показала пальчиком на одну из дверей.

Александр устремился в её комнату, аккуратно отпустил дрожащую и трепещущую любимую и, наконец, запер дверь изнутри.

Прислонившись к двери, будто проверяя её надёжность, он вдруг ослабел, почувствовав, как дрожит его тело в предвкушении любовного действа, наблюдая за тем, как она – Амазонка, Валькирия, Фурия – медленно снимает с себя одежду, не осознавая, как опасно дразнит его, не скрывая своего желания принадлежать ему и обладать им – мужчиной, о котором столько мечтала.

«Вот она, прекрасная Нимфа – обнажённая, изящная, грациозная, златокудрая, голубоглазая красавица. И она моя, только моя».

Стоя перед ним совершенно обнажённой, она раскраснелась от возбуждения и смущения. Он словно видел её впервые, пожирая глазами дивное тело, как в тот первый раз, когда она, хрупкая нежная девственница, вышла к нему в свадебной сорочке. Широко распахнутые глаза, источающие нежность, приоткрытые влажные губы, манящие, притягательные, выпрашивающие жаркий поцелуй, набухшие от сладострастного желания полные груди с твёрдыми, жаждущими ласк сосками - карамельками, пылающее, ещё, по сути, девичье сладостное лоно.

Более сдерживаться они уже не могли.

Он подошёл так близко, словно мечтал раствориться в её теле, впитать в себя её аромат, нежность и сладость. Бережно подхватив на руки, он уложил её в постель.

Заглянув ей в глаза, почувствовал, как она задрожала в предвкушении восхитительных ласк. Он был очень нежным, бережным и осторожным, дабы не разбить, не разрушить то, что ему доверили и чем позволили обладать.

Прикоснувшись к её влажным подрагивающим губам, он вдруг завладел ими, терзая в жарком поцелуе, настойчиво проникнув в её сладкий ротик требовательным манящим языком. Жадный, пылкий, опьяняющий поцелуй заставил её тело завибрировать, груди налились жаром, и ей безумно захотелось, чтобы он непременно их целовал, а затем терзал, мучил, пока не выпьет до дна. Внизу живота заныло, лоно превратилось в горячее и влажное, алчущее смелых мужских ласк, мучительно желающее проникновения в него горячего, пульсирующего, ненасытного мужского естества.

- Как ты прекрасна, девочка моя!

Он любовался её трепетным телом, жаждущим ласк. Пытаясь продлить этот миг и признаваясь себе, что безумно возбуждён, он не торопился.

- Подожди, моя ненасытная амазонка, давай медленно насладимся друг другом. Я слишком долго ждал, чтобы прожить это мгновение так быстро. Дай насмотреться на тебя, налюбоваться, насытиться тобой, любимая.

Его руки, сильные и нежные, ласкали её, мучая в сладостной пытке. Он угадывал каждое её желание, чувствуя податливое разгорячённое тело. Как же восхитительно она стонала, испытывая возбуждение от его рук и поцелуев! Он до сих пор оставался в одежде, и своей нежной кожей она чувствовала приятную хлопковую ткань его рубашки и брюк. Это было так сексуально, эротично! Она с удовольствием прижималась к нему, испытывая все большее возбуждение.

- Боже, что ты со мной делаешь, моя ненасытная девочка.

Обняв его голову дрожащими руками, она прижала её к своей груди.

- Я прошу тебя! Люби меня, делай со мной все, что хочешь, ласкай, где пожелаешь. Только люби меня.

Как же прекрасна её упругая грудь, слегка очерченный животик, сладкое нежное лоно! Его руки и пальцы, губы и язык возбуждали её тело, заставляя любимую дрожать, вскрикивать, стонать, трепетать от сладких ласк и нежных поцелуев.

Боже, как же восхитительно любить её!

Жаркий румянец на щеках, горящий взгляд, трепет тела выдавали её безумное желание принадлежать ему полностью, без остатка. Не владея более собой, она дотронулась ладошкой до его паха.

- Умоляю, возьми меня, я безумно хочу тебя.

Он повиновался её желанию. Его набухшее, возбуждённое, горячее естество заполнило её лоно. Она закричала, наслаждаясь, раскрываясь ему навстречу, двигаясь в такт его движениям.

Плотское, безудержное, страстное соитие достигло своего апогея, вознаградив двух любовников чувственным восхитительным удовлетворением.

Они не могли отдышаться, успокоиться, продолжая ласкать и целовать друг друга.

- Милая, как же я люблю тебя!

- Любимый. Ты мой, только мой.

Утомлённые любовной игрой, они ненадолго забывались во власти спасительного сна, а, проснувшись, снова предавались плотским утехам, эротической чувственности, сексуальному наслаждению. Ведь они так долго находились в разлуке и так отчаянно голодны!

Им никто не мешал, не стучал в дверь, не спрашивал, все ли у них в порядке.

- Малыш, как ты думаешь, умрём ли мы от голода в нашей любовной постели?

- Наверняка, умрём.

- Может быть, посмотреть за дверь? Вероятно, гостеприимный хозяин не допустит, чтобы в его доме бродили злющие голодные привидения?

- Посмотри. Хотя я, честно говоря, сомневаюсь в его великодушии.

Александр открыл дверь и засмеялся. Обернулся к любимой, шире приоткрыв дверь, чтобы она увидела:

- Посмотри, Иринушка. Теперь мы точно не умрём!

За дверью стоял передвижной столик, сплошь уставленный едой и напитками. Среди огромного количества тарелок, салатников и приборов красовалась ваза с цветами и огромный конверт.

Он вкатил вкусный стол в комнату.

- Как ты думаешь, мы сначала поедим, а потом уже посмотрим, что в этом конверте? Или сначала посмотрим?

Она вскочила с кровати, наспех накинув на себя пеньюар.

- Я безумно голодная.

Александр состроил ужасную гримасу.

- Как голодная? Уже? А я - то думал, что удовлетворил тебя.

- Дурачок, я хочу есть.

- Ну вот! А я думал, что ты меня хочешь.

- Если ты сейчас не сядешь за стол, я запущу в тебя вилкой.

Она уже сидела за столом и уплетала кушанья за обе щеки. Он рассмеялся, поцеловав её в макушку, и присоединился к угощению. Действительно, силы им ещё понадобятся.

***

«Ирина. Признаю, что виноват перед тобой. Я вёл себя недопустимо по отношению к дочери уважаемого мною влиятельного человека. Я не знал, кто ты, а ты мне не рассказала. Я приношу извинения и собираюсь загладить свою вину перед тобой и Александром. Надеюсь, что документ, приложенный к письму, расставит все точки над И. Владей, пользуйся, как полновластная хозяйка. Это мой подарок тебе в ответ на моё непотребное хамское поведение. Поверь, я все осознал. Не потому, что узнал, чья ты дочь, а потому, что поверил в то, о чем ты мне сказала тогда. Помнишь? Ты дала мне надежду на моё личное будущее счастье, мечту о семье - любящей жене, детях, внуках. Я очень много думал об этом, вспоминая твои слова. Сначала не воспринял серьёзно, упрямо полагая, что сам знаю, как мне жить, не нуждаясь ни в чьих советах. Но...потом в кабинете я увидел ваши объятия и поцелуи. Любовь между вами прекрасна, неоспорима, священна. Ни я, ни кто-либо другой не имеет права вмешиваться и препятствовать вашей любви. Прошу принять от меня этот свадебный подарок. Не отказывай мне в удовольствии порадовать тебя и твоего будущего мужа. На свадьбу можете не приглашать. Знаю, что видеть меня вам крайне неприятно. Желаю счастья. Не поминайте лихом. Прощаться не буду, уехал по делам надолго, возможно, навсегда. Алекс».

Ирина посмотрела на стопку свёрнутых документов, не решаясь их прочитать.

- Я думаю, что мы ничего не будем брать и смотреть нам незачем. Правда, милый?

- Правда, любимая. Лучше давай-ка поедем домой. Пора заняться нашей свадьбой. Мечтаю увидеть тебя в подвенечном платье, а затем в сорочке для брачной ночи. В той самой, с бусинками. Ты её сохранила?

Румянец на нежных щёчках был ответом на его вопрос.

Продолжение следует.

Ираида.

Благодарю за чтение моих рассказов, комментарии и оценку