РАБ

               
                -Ха – ха – ха – ха - а – а!-  рассмеялся  Дима.
          Английский   « хорошисту»   Березкину  давался  по-прежнему  трудно,  поэтому  очередная  неудачная  его  попытка   прочитать  транскрипцию  вызвала  смех  разве  что  у  Димы.  5-й  «а»  молчал.
 - Ха – ха – ха – ха – а – а  …-  чуть  позже  в  полной  тишине  с  теми  же  интонациями,  только  как-то  принужденно,  раздался  смех  Степы.
          При  этом  Степа  неулыбчиво  и  напряженно  смотрел  на  Диму.   Тот  в  ответ  лишь  слегка  кивнул.  Класс  по-прежнему  молчал.  5-й  «а»  вообще  предпочитал,  не  разбираясь  в  не  очень  понятной  связи:  Дима  -  Степа,  сохранять  нейтралитет.  Да   и  что  их  могло  объединять?  Разве  что  габариты  Карлсона,  который   живет  на  крыше.  Оба  в  меру  упитанные  мальчики  двенадцати  от  роду  лет.  Во  всем  остальном?  Дима  -  любимое  дитя  обеспеченных  родителей.  Степа  -  дитя   безотцовщины,  вместо  папы  с  мамой  -  бабушка.  Дима  -  почти  отличник,  Степа  -  прямой  ущерб  успеваемости   5-го «а».  Дима  -  злой.  Степа  -  безнадежно  добрый.  Дима  -  господин,  Степа  -  его  раб.
                Когда  и  почему   все  началось?
          Такой  же  кругленький,  как и  Дима,  Степа  изрядно  любит  всякую  вкуснятину,  но   вот  денег  на  частые  визиты  в   школьный  киоск  не  хватало.  Как-то  раз  Дима  одолжил  ему  определенную  сумму,  потом  купил  ему  пачку  «Кириешек»,  потом  угостил  «Сникерсом»  и  пошло-поехало.
          Кто  не  помнит  «хлебного  короля»  Слаенова  из  «Республики  ШКИД»?   Дима  о  данном  персонаже  и  не  догадывался,  так  как  к  чтению  относился   хуже,  чем  к  «электронному  журналу».  Даже  почитаемого  в  5-м «а»  «Властелина  колец»  одолеть  не  сумел.  И  все  же …  Дима  посредством  еды  в  кредит    шаг  за  шагом   приобрел  над  Степой  такую  же  власть,   как  и  Слаенов  над  бывшими  беспризорниками  из   школы  имени  Ф.М. Достоевского. Очень  скоро  Степа  стал   чем-то  вроде  раба,  которому  Дима  мог  скомандовать  на  уроке: «Голос!»,  а  Степа  с  комической  поспешностью  отзывался   отчаянным   заливистым  лаем.
            Учительница   русского  языка  и  литературы  была  немало  удивлена,  когда  ее  попытка  выставить   «двойку»  Диме  встретила  ожесточенное  сопротивление  Степы:  «Я  тоже  не  готов!  Ставьте  и  мне!  А  лучше  поставьте  мне  две  «двойки»:  за  себя  и  за  него!  У  меня  и  дневник  с  собой.  А  он  забыл …»
             «Странная  дружба»,-  подумала  учительница  и  неуд  не  выставила.
             Однажды,  когда  Дима  приказал  в  качестве  провожатого  нести  за  ними  с  Лерой,  классной  королевой,  их  портфели,  Степа  попытался  было  устроить  бунт  на  корабле,  но  услышав  Димкино: «Да  ты  мне  по  гроб  жизни  обязан!»,  как-то  поник  и  больше  восстаний  не  поднимал.
             Диме  нравилось  ощущать  Степкину  зависимость  от  своей   воли.  Он  частенько  распекал  Степку,  как  папа  сотрудников  своего  отдела: «Ну,   ты  посмотри  на  себя!  На  что  похож?!  Думать  нужно,  соображать,  как  поступить,  а  не  поступать,  как  знаешь …»
             Мог  Дима,  под  хохот  пацанов,  и,  шутки  ради,  вылить  на  голову  своему  рабу  какую-нибудь  «Колу».
             Рабство  Степы  дошло  уж  до  абсурда.  Он  отрабатывал  почерк,  как  у  Димы  с  наклоном  влево,  стал  писать  заглавную  «Д»  не  иначе,  как  «D».  Помогло  бы  это  ему  стать  вдруг  «господином»?  Или,  как  Дима,  отправиться  на  новогодние  каникулы  в  Дубай,  потом  в  школе,  щеголяя  загаром  посреди  зимы?
            Степа  уж  всерьез  подумывал  о  самоубийстве.  Он  представлял  себе,  как  его  с  петлей  на   шее   утром  в  спальне  находит  бабушка.  Что  она   вслух,  как  письмо  от  младшей  сестры  из  деревни,  надев  старые  очки  с  мощными  линзами,  прочитает  его  посмертную  записку,  в  которой  он  винит  во  всем  Диму.  Как  Диму  суд  отправляет  в  колонию  для  несовершеннолетних,  где  над  ним  издеваются  так  же,  как  он  над  Степой   и  даже  похлеще.
            «А  ведь  отец  его  отмажет!»-  всякий  раз  приходила  в  голову  убийственная  по  своей  правдоподобности  мысль   и  он  на  время  забывал  о  суициде,  а  наутро  снова  вытанцовывал  перед   Димой  на  полусогнутых …
             Кончилось  все,  слава  богу,  не  столь  плохо,  как  могло  бы.
             Папа  перевел  Диму  в  частную  школу.
   -  Это  престижно!-  на  прощанье   заявил  Дима  одноклассникам.
             А  вскоре  бабушка  обменяла  свою двухкомнатную  квартиру  на  «однушку»  с  доплатой  в   другом   районе  и  Степу  перевели  в  другую  школу  по  новому  месту  жительства.



                2009  г.