Необычайные приключения Ампира, Вампира и Тапира п

ЧАСТЬ II 
Движение носков стало более выраженным. Они не просто двигались, они реагировали. Когда Вампир сделал резкое движение, ближайшие носки отпрянули. Когда Тапир осторожно поставил ногу, носки под ней словно расступились. Поле имело своеобразную чувствительность.

-Похоже, мы здесь не просто гости, – сказал Вампир, наблюдая за колыханием носков. – Мы, возможно,... раздражители? Или, что еще хуже, потенциальные пары для кого-то из них.
  Он вздрогнул: "Представляешь? Стать парой для какого-нибудь старого, вонючего, дырявого носка? Это даже для меня слишком экзистенциально".
  Носки начали формировать... узоры. Ненадолго, спонтанно. Круги, спирали, что-то, похожее на руны. Узоры тут же распадались, сменяясь новыми. Это было похоже на непрерывное, бессмысленное искусство.
-Где форма? – раздался голос. – Где структура? Этот хаос... он невыносим!
  Вампир и Тапир обернулись. Вдали, медленно приближаясь, двигалась... колонна. Колонна, сделанная из плотно слепленного ворса, пыли и мелких пуговиц. Она шаталась, но уверенно стремилась к ним. Наверху колонны, там, где должен быть капитель, смутно угадывались черты лица Ампира. Оно было покрыто пылью и выглядело крайне недовольным.
  -Ампир?! – воскликнул Вампир. – Ты вернулся? Из Ничто?
  -Я... я не вернулся, – прохрипел Ампир, его голос звучал как шелест старых простыней. – Я... я был реконструирован. Ничто... оно не терпит пустоты. Оно... затягивает. И... и использует то, что есть под рукой! Или... под ногой! Или... под... под носком!
  Он приблизился, и стало видно, что его "тело" – это не просто колонна. Это сложная, шаткая структура из спрессованных носков, бельевых резинок, обрывков кружев и потерянных пуговиц. Его "руки" были сделаны из скрученных колготок, "глаза" – из блестящих заклепок. Он был воплощением потерянных вещей, но в форме, которую его разум считал приемлемой – форме архитектурного элемента.
  -Я пытался... придать форму Ничто, – продолжал Ампир, осыпаясь мелкими хлопьями ворса. – Но оно... оно аморфно! Ужасающе аморфно! Единственное, что имело хоть какой-то намек на структуру... это... это остатки! Потерянные! Забытые! И вот... вот что получилось! - он указал на свое ворсистое тело: "Это... это дорический ордер из... из носков! Какое унижение!"

***
    - Дорический ордер из носков, – задумчиво повторил Вампир. – Это... это новый уровень абсурда, Ампир. Поздравляю. Ты превзошел самого себя!
   - Не время для сарказма! – возмутился Ампир, и с него посыпались пуговицы. – Это место... оно больно! Больно своей неорганизованностью! Своей бессмысленной массой! Его нужно... сортировать! Классифицировать! Привести в порядок! Найти... найти пары!
  Он посмотрел на носок в руке Тапира. Его глаза-заклепки блеснули: "Этот носок! У него должна быть пара! Это... это фундаментальный принцип! Парность! Симметрия! Это основа порядка! Мы должны найти ее!"
  Вампир и Тапир переглянулись. Похоже, цель их путешествия только что приобрела нового, пыльного и ворсистого союзника.
  Ампир, несмотря на свою шаткую конструкцию, начал активно "действовать". Он пытался использовать свои руки-колготки, чтобы приподнимать носки, осматривать их, сравнивать. Но носки, казалось, сопротивлялись его попыткам. Они уворачивались, прятались, а иногда даже легонько "отбивались", словно живые.
  -Они не хотят быть отсортированными! – воскликнул Ампир в отчаянии. – они предпочитают хаос! Предпочитают... одиночество! Это варварство!
  Вампир наблюдал за этим зрелищем с мрачным интересом: "Возможно, у одиночества здесь свой смысл, Ампир, – сказал он. – Возможно, эти носки нашли в нем своеобразную свободу. Свободу от обязанности быть парой, от соответствия, от ожиданий. Они просто... есть. Сами по себе".
  -Это... это аморально! – прохрипел Ампир, и часть его капители из ворса отвалилась. – Величие... в парности! В ансамбле! В гармонии!
  Пока они спорили, носки вокруг них начали формировать более крупные структуры. Они собирались в кучи, которые напоминали холмы, потом эти холмы начинали двигаться, перетекать друг в друга. Это было похоже на медленное, органическое строительство из текстиля.
***
  Носковые холмы росли. Они принимали странные, неправильные формы, но в их движении чувствовалась какая-то... направленность. Они словно двигались к чему-то. Или от чего-то.
   - Что они делают? – спросил Вампир.
  Тапир, все еще держа красный носок, внимательно наблюдал.   
  -  Собираются, – сказал он.
  Ампир, пытаясь придать носковому холму форму фронтона, был в ярости: "Безобразие! Никакой оси! Никакой симметрии! Это не архитектура! Это... это анархия!"
  Носковые холмы продолжали расти и двигаться. Они начали сливаться, образуя гигантские, колышущиеся горы из носков. Горы эти издавали тот самый шепот, который теперь звучал как единый, многоголосый гул поиска.
  -Они ищут, – сказал Вампир. – Ищут... что? Свои пары?
  -Они ищут смысл, – прошелестел Ампир. – Смысл, который может дать только... только завершенность! Только парность!
  Носковые горы продолжали расти. Они начали формировать вокруг них... стены. Стены из носков. Поле Забытых Носков не просто было живым, оно активно меняло свою форму. Оно создавало лабиринт. Лабиринт из одиноких носков.
  -Похоже, мы попали в... систему, – сказал Вампир, оглядывая растущие стены. – Система, которая либо хочет нас поглотить, либо заставить нас участвовать в ее... ее великом поиске!
  Тапир посмотрел на красный носок в руке: "Он... ключ?" – тихо спросил он.
  -Возможно, – ответил Вампир. – Возможно, этот носок не просто потерян. Возможно, он... особенный. Возможно, его пара – это не просто другой носок. Возможно, его пара – это... это выход.
  Лабиринт из носков становился все более плотным. Стены смыкались. Воздух наполнился запахом миллионов судеб, заключенных в текстиле. Шепот носков стал громче, почти криком. Криком одиночества.

***
   Они оказались в ловушке. Стены лабиринта из носков были высокими и колышущимися. Пройти сквозь них было невозможно – носки сопротивлялись, спрессовывались, словно не желая отпускать.
  Ампир, несмотря на панику, пытался найти в лабиринте хоть какой-то порядок: "Должна быть... должна быть логика! Ось! Главная аллея!" - он пытался придать форму носковым стенам, но только вызывал их недовольное колыхание и осыпание ворса с собственного тела.
  Вампир прислонился к стене из носков: "Это... это угнетает, – сказал он. – Столько одиночества в одном месте. Это как... как музей нереализованных связей".
  Тапир держал красный носок. Он выглядел сосредоточенным. Он поднял носок, словно предлагая его стенам лабиринта.
  И произошло нечто невероятное. Носки в стене напротив красного носка начали... светиться. Тусклым, пульсирующим светом. Свет этот был невидимым, но его можно было почувствовать. Это было чувство... узнавания.
  Шепот носков вокруг них затих, сменившись единым, долгим "Ахххх".
  Свет в стене усилился. Носки расступились, не осыпаясь, а словно растворяясь в воздухе. Перед ними возник проход. Но проход вел не на другую сторону лабиринта. Он вел... в другое место.
  Через проход виднелся пейзаж, который не имел ничего общего с Полем Забытых Носков. Это было место, сотканное из света и... звука? Воздух там вибрировал, наполненный тихой, но сложной мелодией. Цвета переливались, не имея четких границ. Это было место, где абстракция становилась осязаемой.
  -Что это? – прошептал Вампир.
  Тапир, все еще держа красный носок, шагнул к проходу.
  -Подожди! – крикнул Вампир. – Мы не знаем, что там!

  Ампир, стоявший рядом, смотрел на проход с благоговением, смешанным с ужасом. "Это... это... это не имеет формы! – прошелестел он. – Но в этом... в этом есть... гармония! Непостижимая гармония!"
  Тапир не остановился. Он вошел в проход.
  Вампир заколебался на мгновение, потом вздохнул: "Ну что ж. Поиски пары для носка привели нас к межпространственному порталу. Вполне в стиле. Иду!" - он последовал за Тапиром.
  Ампир, собрав остатки своей ворсистой воли, тоже двинулся вперед, бормоча: "Гармония без формы... это... это вызов! Архитектурный вызов!"
***
  Они оказались в... в месте, которое не имело названия в привычных языках. Это было Царство Неиспользованного Потенциала.
  Воздух здесь был густым от "могло бы быть". Пейзаж состоял из мерцающих, полупрозрачных конструкций, которые постоянно меняли форму, словно не могли определиться, чем им стать. Вот вы видите башню, сделанную из "если бы я тогда сказал...", а через мгновение она превращается в мост из "возможно, в следующий раз...".
  Звук, наполнявший воздух, был мелодией всех несыгранных симфоний, всех невысказанных слов, всех нереализованных возможностей. Это была одновременно самая прекрасная и самая грустная музыка, которую можно было услышать. Она вызывала одновременно восторг и глубокое сожаление.
  -Это... это мощно, – прошептал Вампир, его обычно бледное лицо стало почти прозрачным от интенсивности окружающих концепций. – Столько... столько всего, что так и не стало. Это место... оно питается упущенным. Или... оно является упущенным?
  Ампир, чья ворсистая форма казалась здесь особенно неуместной, смотрел на меняющиеся конструкции с болью: "Никакой стабильности! – стонал он, осыпаясь еще сильнее. – Никакой предсказуемости! Это... это кошмар перфекциониста! Как можно построить что-то, если все постоянно меняется?" - он попытался опереться на "стену" из "я мог бы...", и она тут же превратилась в "слишком поздно", и он провалился на несколько футов вниз, застряв в "а может, не стоило начинать?".
  Тапир, все еще держа красный носок, стоял спокойно. Носок в его руке мерцал, его свет стал ярче, пульсируя в такт мелодии Царства.
  -Носок... – прошептал Тапир. – Он... здесь... он дома.
  -Дома? – переспросил Вампир, помогая Ампиру выбраться из "слишком поздно". – Среди неиспользованного потенциала? Почему?
  Тапир посмотрел на носок, затем на мерцающий пейзаж: "Он... не был потерян, – сказал Тапир. – Он... ждал. Ждал... возможности".
  И тут они поняли. Красный носок в желтый горошек не был просто потерянным носком. Он был символом. Символом упущенной возможности. Возможности быть парой, быть частью целого, выполнять свою функцию. Он был воплощением потенциала, который так и не был реализован.
  И его "пара", которую они искали на Поле Забытых Носков, была не другим носком. Его "пара" была... само Царство. Царство Неиспользованного Потенциала. Это место было его истинной "парой" – местом, где он мог бы существовать в своей сущности символа нереализованного.
***
  Понимание обрушилось на них с силой несыгранного аккорда. Красный носок был не просто вещью; он был концепцией, которая нашла свое место в мире концепций. И их поиск был не поиском физической пары, а поиском метафизического соответствия.
  -Значит, – медленно произнес Вампир, – мы прошли через хаос, сожаления и недосказанность, чтобы привести символ нереализованного потенциала в Царство Неиспользованного Потенциала. Это... это даже для меня слишком издевательски.
  Ампир, выбравшись из "слишком поздно", трясся, осыпаясь ворсом: "Значит... значит, этот носок... это как... как краеугольный камень! Или... или ось! Ось этой... этой аморфной конструкции! - его глаза-заклепки загорелись новым, безумным огнем. - Его нужно... установить! Закрепить! Придать этому месту... форму!

  Ампир, движимый новой, искаженной целью, бросился к Тапиру, протягивая свои колготочные руки к носку: "Отдай его! Я должен... я должен найти ему место! Архитектурно правильное место!"
  Носок в руке Тапира светился все ярче. Мелодия Царства усиливалась. Мерцающие конструкции вокруг них начали быстрее менять форму, реагируя на присутствие "пары".
  Вампир встал между Ампиром и Тапиром: "Постой, Ампир. Ты не знаешь, что это сделает. Возможно, этот носок – это не ось. Возможно, это... детонатор. Или... или выключатель".
  -Неважно! – прохрипел Ампир. – Важна... важна функция! Важна... симметрия! Он должен быть... установлен!
  Царство Неиспользованного Потенциала начало реагировать более бурно. Конструкции из "могло бы быть" стали вращаться, сливаться. Свет носка и мелодия Царства переплетались, создавая вихрь цвета и звука.
  Тапир поднял носок высоко. Он посмотрел на него, потом на Царство, потом на Вампира и на Ампира.
  - Искать... пару, – тихо сказал Тапир.
  И он сделал что-то, чего никто не ожидал. Он не отдал носок Ампиру. Он не пытался его куда-то "установить". Он просто... подбросил его вверх.
  Красный носок в желтый горошек взлетел в вихрь света и звука. На мгновение он завис в воздухе, мерцая ярче солнца.
  А потом... он лопнул. Не как физический объект, а как концепция. Он распался на миллиарды крошечных искорок света – искорок нереализованных возможностей.
  Эти искорки разлетелись по всему Царству Неиспользованного Потенциала. Они несли в себе сущность носка – сущность упущенной возможности, которая теперь стала... чистым потенциалом.
  Царство взорвалось светом и звуком. Мерцающие конструкции стабилизировались на мгновение, принимая тысячи возможных форм одновременно, а потом... начали реализовываться.
  Неиспользованный потенциал пробудился. Башни из "если бы я тогда сказал..." начали обретать твердую форму. Мосты из "возможно, в следующий раз..." протянулись через пространство. Реки из "а что, если..." потекли с невероятной скоростью.
  Царство Неиспользованного Потенциала перестало быть Царством Неиспользованного Потенциала. Оно стало... Царством Реализующегося Потенциала.
  Хаос возможностей обрушился на них. Вампир закричал, пытаясь отмахнуться от волн "я мог бы стать великим художником!" и "а я мог бы изобрести вечный двигатель!". Ампир, в восторге и ужасе, наблюдал, как вокруг него возникают и исчезают идеальные, но мимолетные архитектурные формы: "Гармония! – кричал он, осыпаясь в пыль реализованного потенциала. –  но... но она... она слишком быстрая! Нельзя... нельзя закрепить!"
  Тапир стоял посреди этого буйства, спокойный, как всегда. Он смотрел, как искорки носка превращаются в новые реальности.
  Царство не просто менялось, оно пульсировало. Каждое мгновение возникали и исчезали пейзажи: горы из "я мог бы стать великим писателем", реки из "а ведь я почти сказал 'люблю'", города из "если бы только у меня хватило духу...". Все это мерцало, переливалось, издавало звуки – обрывки мелодий, недосказанные фразы, смех, который так и не прозвучал.
  Вампир прикрыл глаза рукой, пытаясь отгородиться от этого хаоса: "Это... это невыносимо! – простонал он. – Столько... столько всего! И ничто не остается! Это хуже, чем Ничто! Там хотя бы была стабильная пустота! А здесь... здесь стабильная нестабильность! Мой разум... он не может это обработать! Это как пытаться выпить океан сожалений через соломинку из упущенных возможностей!"
  Тапир стоял рядом, спокойный, но его глаза следили за вихрями форм. Красный носок, который он подбросил, исчез, но его искорки, казалось, были повсюду, питая это безумие: "Быстро", – тихо сказал Тапир, наблюдая, как мимо проносится лес из "а что, если я не повернул бы тогда?".

  И тут появился Ампир. Не просто появился – он ворвался.
  Он двигался с невероятной, нечеловеческой скоростью. Его форма была... ужасной. Это был не дорический ордер из носков. Это был вихрь архитектурного безумия. Колонна из быстро возникающих и исчезающих кирпичей, арка из мимолетного света, фронтон из едва видимых чертежей. Его тело состояло из сотен, тысяч фрагментов зданий – балюстрад, капителей, контрфорсов, водосточных труб, все это формировалось и распадалось в бешеном темпе, едва успевая принять форму, как уже сменялось другим.
  Он был воплощением скорости и хаоса архитектурной мысли в этом Царстве. Его голос был громом, состоящим из обрывков команд, проклятий и строительных терминов: "...ось!... не та балка!... симметрия!... рушится!... быстрее!... план!... где план?!"
  Он пронесся мимо них, оставляя за собой след из осыпающихся и тут же восстанавливающихся фрагментов зданий.
***
  Ампир, или то, что им стало, не остановился. Он носился по Царству, словно пытаясь догнать убегающую реальность. Он пытался "схватить" формирующиеся здания, придать им стабильность, но его собственные руки-конструкции распадались быстрее, чем он успевал их протянуть.
  -Он... он стал частью этого, – сказал Вампир, пытаясь увернуться от пролетающей мимо стены из "я мог бы сделать это лучше". – он хотел порядка в хаосе, а стал... воплощением хаоса в порядке. Или наоборот? Моя голова...
  Ампир пронесся мимо них снова, на этот раз пытаясь собрать в единое целое рушащуюся башню из "а вдруг...".
  -Безобразие! – гремел его голос. – Никакой устойчивости! Это... это издевательство над... над Функцией!
  Его скорость была такой, что он казался одновременно во многих местах. Вы видели вспышку колонны здесь, отголосок арки там, фрагмент крыши, исчезающий вдали. Он был призраком архитектуры, преследующим саму идею стабильности.

  Тапир наблюдал за ним с невозмутимостью: "Быстрый", – снова констатировал он.
  Ампир вдруг резко "остановился" перед ними, хотя его форма все еще бешено пульсировала: "Вы! – прогрохотал он, его глаза-заклепки (теперь множащиеся и исчезающие на его лице из чертежей) сверкали безумием. – Вы принесли сюда этот... этот катализатор! Этот носок! Он... он разбудил потенциал! Но он не дал ему... формы! Он просто... взорвался! И теперь... теперь все... реализуется! Бесконтрольно! Бессмысленно!"
  Он протянул к ним руку, которая на мгновение приняла форму идеальной коринфской капители, а затем рассыпалась в облако ворса и быстро формирующихся болтов: "Нужно... нужно найти... идеальную форму! Форму, которая сможет... сможет удержать это Царство! Стабилизировать его! И я... я чувствую ее! Она где-то здесь! Среди... среди всех этих... этих почти зданий!"
  Его скорость была не просто движением, это была скорость мысли, воплощенной в материи, которая не успевала за этой мыслью.
(продолжение следует)