Банька колдуна

Дед как-то сказывал мне, что на Руси раньше баню ставили в самом конце двора, так как она была местом встречи с неведомым. Обитал в ней банник, который в русском фольклоре сродни черту. И подруга у банника есть, звать ее шишига. Баба эта еще злее банника и вопит как ненормальная по любому поводу. А еще сказывал, что у банника есть красная шапка, и кто эту шапку у него скрадет, тот всю свою жизнь может проживет средь людей «невидимкой», о том злые языки судачить никогда не будут. Но с шапкой этой скраденной нужно до церкви добежать, а ежели тебя по дороге банник споймает, то станешь жмуриком и будешь ночами тогда по деревне ходить, людей пужать. Такое вот дед сказывал, аж жуть.

Да и еще сказывал дед, что в полночь на Ивана Купалу ходили у них девки в баню гадать. Открывали дверь, задирали юбки и ждали, пока их банник за зад потрогает. Если рука его будет мохнатой - то жених у девки богатый, если мокрая - то пьющий будет жених, ну а если голая и мозолистая - то бедный, но работящий, а если гладкая и нежная – то интеллигентом будет сельским, поэтом поди каким али музыкантом с баяном, человеком никчемным, но веселым и озорным. Такое вот дед сказывал, аж жуть.

Вот так нас городских пугали-пугали, пугали-пугали, пока мы в деревню однажды не попали. А попали мы в деревню, но не нашу, а чешскую. По пионерской линии, как юные альпинисты. И хотя альпинистов среди нас было немного, пионерами были все. И вот жили мы месяц в деревне этой чешской и днем лазали по горам, а ночью спали в одном большом доме, который когда-то принадлежал местному богатею, а потом был отдан под Дом пионеров. И сторож его нам рассказывал, что в деревне у них есть колдун. Днем колдун как обычный человек работает в Доме пионеров завхозом, а ночами с силами потусторонними в бане якшается. И сказывал, чтобы мы никогда ночью в баню не ходили, а то нас колдун заберет себе в работники.

И вот стали мы решать, кто из нас в баню эту следующей ночью пойдет. Все пионеры, все в чушь мистическую не верят, но всем страшно. Жуть. Стали жребий тянуть, кому короткая спичка, тот и пойдет. Мне короткая и выпала. Ну, думаю, хоть и страшно, а идти надо, иначе засмеют меня.

Дождались мы полночи. Жуть. Пошли и видим в бане окошко светится. Еще страшнее стало. Ребята за деревьями попрятались, а я осторожно к двери приоткрытой подкрался. Заглядываю и вижу сидит за столом баба голая, а рядом мужик и тоже голый. Сидят, значит, чаи гоняют. У бабы груди аж до пупа свисают, а мужик весь волосатый. И беседуют о чем-то своем на языке птичьем. Как дед и сказывал. Жуть. Ну, думаю, точно колдун с нечистью какой якшается.

Стучу в дверь и говорю им громко по-русски: «Доброй ночи. Я тут днем полотенце в бане забыл, можно забрать?». Отвечает мне мужик на сносном русском: «Заходи». Захожу, а они уже прикрылись полотенцами, смотрят на меня. Жуть. Я взгляд отвожу, как бы ищу свое полотенце. И тут вижу, лежит красная шапка-невидимка. Ну думаю, не соврал дед, вот мне и свезло. Я хвать ее и к двери. Краем глаза вижу, что над дверью изнутри портрет космонавта висит и строго так смотрит, как бы спрашивая у меня: «Ты на кой, ирод, шапку-то взял?». Баба тут как завопит, мужик за мной в дверь. Выбежал я из бани, бегу что есть мочи, мужик за мной, пацаны врассыпную. И тут до меня доходит, что церковь ближайшая отсюда ой как далеко. Это же Чехия, тут одни католические костелы. Ну думаю, всё, попал. Стану жмуриком, буду ночами селян чешских пужать. Жуть. Смотрю, мужик отстал, я то одет, а он в одном полотенце, потому и бежать за мной через всю деревню ему не с руки.

Поплутав еще с полчаса по деревне, я вернулся в Дом пионеров. Пацаны меня ждали и всё расспрашивали до рассвета, что да как.
А утром собрали вожатые нас и спросили строго: «Кто ночью женский красный берет в бане спёр?». Сознался я, берет пришлось обратно вернуть, да объяснить, что не воровство это было, а традиционное на Руси испытание на храбрость. История эта со временем из памяти повытерлась почти, однако в бане моей изнутри над входной дверью теперь висит портрет космонавта Леонова и строго так смотрит, как бы спрашивая: «Ты на кой, ирод, шапку-то взял?».

А зачем он висит, спросишь ты? А все потому, что когда ты зимой из парилки выбегаешь и прыгаешь в русский снег, чувствуешь себя каждый раз как космонавт Леонов, выходящий в бесконечную космическую ночь. Жуть.