Сборник рассказов ПСН-10, 11

Все мои рассказы раздельно и в удобном формате доступны для чтения и скачивания на Фабуле.
Ссылка внизу моей страницы и здесь: fabulae.ru/autors_b.php?id=13217.

Сборник рассказов

Содержание:
1. Подкова на счастье
2. Бачата Джерусалема
3. Школа
4. Тэссен
5. Мальчик
6. Тайная миссия Крота
7. Ос, Цендере!
8. Продолжение
9. Вверх против течения, ч.1, ч.2
10. Агностик
11. Молчание


1. Подкова на счастье

***1
-Лёва, что там у тебя сегодня, тихо? Я приду? – спросила по телефону Кузнецова по прозвищу Кузница.
-Приходи, приходи. Посетителей мало, и припасы вискаря у меня есть с прошлого дня. Все как ты любишь, – прикрыв телефон рукою, сказал бармен Лёва, друживший с Кузницей еще со школы. Он жалел ее, одиночку, потому что даже не представлял, как это ночью остаться одному в постели без какой-нибудь крали, которые так и вились вокруг него. Хозяину бара, между прочим, следовало бы доплачивать Лёве за то, что тот привлекал в бар клиенток. Клиентов парней тоже хватало, они слетались, чтобы созерцать напарницу Лёвы, расторопную казашку Алию. Где ее нашел владелец бара оставалось только гадать. Сама Алия хранила на эту тему молчание. Она вообще была немногословной и даже надменной, но имела почти идеально красивую азиатскую внешность. Лёва давно на нее глаз положил, только виду не подавал, потому что до сих пор не понял, какие отношения у нее с владельцем бара. 
    Как всегда по понедельникам в баре царила относительная тишина, поскольку посетителей было мало, постоянные клиенты рассредоточились по всем углам помещения в приглушенном свете. Лёва включил спокойную музыку и принялся за приготовление очередного коктейля для вновь пришедших дамочек.
-И где только Вазген такого бармена-красавчика себе нашел,– частенько слышал разговоры посетительниц о себе Лёва. После этого всегда следовали всяческие подкаты к нему, и Лёве оставалось только выбрать себе партнершу на ночь. В отличие от него Алия вела себя с клиентами бара холодно и неприступно.
    Кузница появилась около восьми вечера. Как обычно одетая в какую-то немыслимую серую хламиду с висящими обрывками ткани, растрепанной по низу. На голове у нее был кое-как закреплен не вполне прочёсанный узел волос, из которого то там, то тут свисали отдельные пряди. Впрочем, наметанному глазу сразу было понятно, что это очень недешевая прическа от супер модного стилиста.             
-Кузница, ты как всегда горяча, – хлопнул ладонью по ее подставленной ладони Лёва и поставил перед ней сэкономленную со вчерашнего вечера выпивку.
    Сегодня подруга что-то выглядела совсем уж грустной. Села за стойку у самой стены, где стоял полумрак, так что ее почти не было видно. В свободную минутку Лёва склонился к ней через стойку:
-Ну чего ты, чего? Не смей реветь. Ты ж красотка, хочешь, сегодня обязательно тебе кого-нибудь пристегну? Только сама сразу не отшивай парнишу.
    Но Кузница сидела и молча глотала слёзы. Лёве в этот момент пришлось отвлечься, вместо него подошла Алия и дала Кузнице пачку салфеток. А еще поставила перед ней тарелку с нарезками сыра и колбасы на закусь. Кузница удивленно взглянула на нее заплаканными глазами и сказала:
-Спасибо.
-Скоро Вазген придет, ты постарайся успокоиться,– посоветовала Алия, – Если увидит, что ты плачешь, докапываться у Лёвы начнет, почему клиентка картинку отдыха остальной публике портит.
-Слушай, Алия. Ты такая красивая… мы ведь с тобой ровесницы, но я вот страдаю, что одна, а ты – нет. Почему?
-Менталитет у нас разный. Зачем страдать? В любом положении – одна или не одна – всегда свои плюсы можно найти. Одной не всегда плохо.
Кузница слушала ее с открытым от удивления ртом, потому что никогда еще Алия не выдавала им с Лёвой таких откровений.
-Так ты тоже одна? – спросила Кузница.
-Да, – ответила Алия, – И очень рада этому. 
    Кузницу слова Алии успокоили в том смысле, что крайне удивили. Что-то такое ускользнуло, и потому Кузница сидела и пыталась вспомнить все, что сказала барменша. А потом стала украдкой наблюдать за нею.
    Вазген и, правда, приходил. Перекинулся парой слов с администратором Ашотом, мощным качком, выполнявшим по совместительству роль вышибалы. Поговорил с Лёвой, мельком взглянул на сидевшую в темном углу Кузницу, и ушел. А потом Ашот подошел к Алие и протянул ей какой-то серебристый сверток от начальника. Но она не взяла. Отвернулась и пошла работать. Ашот вновь попытался, но она так на него взглянула, что он тут же заткнулся. Набрал Вазгена и доложил ему обстановку.
-Уговори, чтобы взяла! – крикнул ему начальник по громкой связи, но Алия, вдруг оказавшаяся рядом, наклонилась к смартфону администратора и сказала:
-Хочешь, чтобы я уволилась?
      После этого в трубке послышался треск, а потом связь завершилась. Ашот так и остался растерянно стоять с пакетом в руках. Потом плюнул и пошел к себе.
      Кузница наблюдала все это прищуренным глазом, а сама все думала над словами Алии. Из увиденного сейчас можно было сделать вывод, что Алия ни во что не ставит владельца бара. Кузница теперь поглядывала в сторону барменши особенно внимательно. Тандем у них двоих с Лёвой выглядел довольно-таки слаженным. Алия при необходимости во всем его подменяла и молча завершала то, что он не успевал, встречая нового клиента. Счастливчик, подумала про Лёву Кузница, такая красотка по тебе сохнет. Кузница догадывалась, что Лёва хотел бы затащить Алию в постель, и теперь это вполне могло осуществиться, хотя слишком гордая Алия вряд ли согласилась бы на разовый пересып. 

***2
    Кузнецову звали Лора, а полностью Лариса. Подрабатывала она экскурсоводом и переводчиком, а основной работы пока не имела, потому что уже три месяца как уволилась из фирмы с должности замдиректора. Когда она работала там, то и одевалась, и причесывалась прилично, как обычная офисная дамочка, не то, что сейчас. И бары не посещала, даже к Лёве не ходила. На деятельность фирмы ее увольнение никак не повлияло, хотя уходила Кузнецова со скандалом и отработкой, без которой ей не выдавали трудовую и компенсацию за не использованный отпуск. Но, отработав две недели, она все-таки ушла. От своего теперь уже заклятого врага, Колесникова, который жизни ей не давал все последнее время. Она работала его замом и поначалу вполне справлялась со своими обязанностями, но потом он так все устроил, что ей оставалось лишь сбежать. Еле вырвалась.
    В свои 28 она считала себя независимой и свободной, изредка встречалась с парнями, но недолго, потому что превосходила своих избранников по многим вопросам. Но в основном, ей просто становилось скучно. Все последнее время она зачастила в бар к Лёве, потому что после увольнения ощущала тоску. И во всем виноват был этот гнус, ее бывший начальник.
    Лёва, когда она рассказала ему о причинах своего увольнения, предложил подать заявление в полицию о сексуальных домогательствах. Но Кузница только рыдала:
-А какие доказательства я предъявлю? Он ведь не применял ко мне силу, ни прикасался даже, кроме только одного раза.
-И что он тогда сделал?
Кузнецова не ответила. Лёва не стал переспрашивать. Решил сходить в эту фирму, чтобы просто увидеть гада. У Кузнецовой даже фото бывшего начальника не имелось, она удалила все, да и противиться бы начала тому, чтобы Лёва туда пошел.
    Фирма, где раньше работала Лора, являлась рекламным агентством. Лёва крайне удивился, потому что лет 10 назад именно в эту фирму он подавал свое портфолио как модель. Ему тогда всего 18 исполнилось, потом много чего происходило в его жизни, так что он давно забыл о своих пробах в модельном бизнесе. Хотя ему приходило от этого агентства несколько предложений сняться в рекламе бьюти-товаров, но он проигнорировал их, поскольку уже занимался другими делами.
    Заходить внутрь он не стал, уселся в фойе, а перед этим спросил девочку на ресепшене, когда обычно приходит на работу директор.
-Колесников? – спросила девочка.
Лёва подтвердил и подкинул ей парочку комплиментов, от которых она растаяла. 
    Пока они любезничали, в помещение вошел молодой мужчина лет 35, и Лёва сразу понял, что это и есть тот, кого он искал. Понял, но удивился еще больше, потому что по внешнему виду этого человека даже предположить было невозможно, что он способен притеснять сотрудницу в сексуальном плане. Именно поэтому Лёва думал – войти к нему в кабинет или нет. Но потом все-таки решился, сказав секретарше, что пришел по вопросу трудоустройства.
-Вы кто? Подавали заявление? – спросил Колесников Лёву.
-Почему вы так поступили с Лорой? – с порога спросил Лёва.
-Так это все из-за тебя?! – воскликнул Колесников, глядя на Лёву в упор.
-Что из-за меня? Я ее школьный друг. Пришел увидеть вас. Ответьте, почему?! Вам молодых гламурных девок мало? Зачем вы к ней приставали? Ведь она из-за этого уволилась! А теперь… в таком состоянии…
-Что с ней?! Где она сейчас?! – выкрикнул тогда Колесников.
-Не ваше дело! – ответил Лёва, – Не видел никого гнуснее вас. Желаю вам процветать, но если вы хотя бы на метр еще к ней приблизитесь, я точно засужу вас за сексуальные домогательства.
-Что? Ах ты, щенок! Ты же ничего не знаешь!
    Но Лёва, которого трясло, уже выскочил из кабинета Колесникова. С тех пор прошло почти три месяца.
    В баре у Вазгена Лёва работал уже третий год и все это время готовился к началу своего бизнеса. Хотел с двумя своими дружками открыть свой кафе-бар на старом Невском. Они ждали только возвращения из Англии своего четвертого друга, которому осталось учиться всего четыре месяца, и который хотел стать основным инвестором их проекта. Этот друг был внуком богатого английского деда, русского по рождению. Дед обещал ему капитал сразу по окончании учебы.
    Обо всем этом Лёва размышлял, пока потихоньку собирались вечерние посетители. Именно сегодня он почему-то вспомнил и свою единственную встречу с Колесниковым. Наверное потому, что как обычно ждал Кузницу. Даже позвонил ей, но она не ответила. Когда такое бывало?! Лёва перезвонил с интервалом еще три раза. Но телефон Кузницы молчал. Лёва ощущал беспокойство по этому поводу, поэтому, улучив момент, связался с одной их общей подружкой Катькой и попросил сходить к Кузнице домой, ведь Кузница снимала квартиру в соседнем с Катькой доме.
    Через полчаса Катька сообщила, что Кузница в полном раздрае, открыла ей дверь, выслушала, ничего не ответила и выгнала. Да что ж такое, удивлялся Лёва. Смена его и Алии заканчивалась в час ночи. Обычно он подвозил Алию домой, а потом ехал к себе, но сегодня после Алии сразу помчался к Кузнице.
    Она открыла ему с опухшим лицом, растрепанная, с дрожащими руками. Но алкоголем от нее не пахло. Лёва огляделся и нигде не увидел ни банок от пива, ни бутылок, ни остатков привозной еды, поэтому спросил:
-Ты хоть что-нибудь ела сегодня?
-Лёва, я такая дураааааа…,– зарыдала его подруга.
Он усадил ее, сходил в кухню, взял из холодильника колбасу, сыр, масло, сделал пару бутербродов, а пока делал все это, сварил кофе в кофеварке. Слава богу, Кузница взяла бутерброд и стала его жадно есть, запивая большими глотками кофе. 
-А теперь рассказывай, – сказал Лёва, когда она насытилась.
-Понимаешь, я сама разрушила все. Сама!
-Что именно ты разрушила?
-Он ведь…он….
На этом речь ее прервалась, Кузница закрыла лицо руками.
-Лора, давай поговорим. Так нельзя, ты себя совсем измучила. Расскажи мне все.

***3 
    Когда Кузница немного успокоилась и выпила чай, заваренный Лёвой, решившим, что кофе на сегодня ей достаточно, друг ее сел напротив и сказал:
-Всё. Говори. Ты ведь знаешь, я не отстану от тебя. Сколько можно заниматься самоистязанием. Тем более, из-за какого-то ублюдка. Но только честно, ты ж со школы фантазерка еще та. Напридумываешь чёрт знает что, и сама же потом разгребаешь несуществующие проблемы. Начинай.
-Лёва, я гулящая женщина, – сказала Кузница и посмотрела на него честными глазами.
-Приехали. Почему это ты гулящая? Нам с тобой по 28 лет, я чуть ли не каждый день девок меняю, меня тогда как назвать? Пойми, мы имеем право на свободный секс. Такого понятия как гулящая уже практически не существует. Все знакомятся, пробуют, даже живут, потом расходятся или женятся… Гулящей раньше называли женщину, имеющую несколько партнеров, преимущественно женатых, но не обязательно. То есть, занимающуюся сексом без любви и обязательств. Не с каждым, кто попросит, а по своему выбору. Именно поэтому замужние женщины так ненавидели гулящих.
-А если без желания, но сама?
-Как это? Ты не хотела секса, но переспала с кем-то?
-Да не знаю я, хотела или нет. Не знаю! Помрачение какое-то нашло на меня.
-Ты пьяная была?
-Нет.
-С Колесниковым?
-Да.
-Поэтому он тебя преследовал? Хорошо, я понял. Тогда просто скажи ему, что ошиблась и ничего к нему не испытываешь. Мы ж не дикари. Цивилизованные люди должны уметь разговаривать друг с другом.
-Ты кому это говоришь? Я работала у него фактически пиар-менеджером и специалистом по связям. 
-Так, хорошо. Как именно он тебя преследовал и что предъявлял?
-Лёва… я зря тебе рассказала. Не могу я, понимаешь, обсуждать это.
-Нет уж! Давай обсудим, мне надоело видеть тебя несчастную и потерянную. Сколько можно выедать себе мозг? Ты что, любишь его? Поэтому он постоянно приставал к тебе, пытался пользоваться твоими чувствами?
-Он не пытался… Это было всего один раз, потом он просто настаивал…
-На чём же?
-Ну… на том, чтобы я признала, что переспала с ним не просто так и не в затмении, а осознанно, потому что влюблена в него.
-Хорошо, настаивал. Зачем? Чтобы склонить тебя к дальнейшей связи?
-Получается, что так. Хотя он не говорил именно это. Хотел только моего признания.
-Понятно, хотел потешить свое самолюбие.
-Поначалу, до того случая, все шло очень хорошо. Он никогда ни на что не намекал, относился ко мне уважительно, ценил мою работу.
-И как же всё случилось?
-Его день рождения… Он пригласил сотрудников в ресторан, а потом сказал, что подвезет меня.
-И привез к себе?
-Ну да.
-И ты поехала?
-Да. Говорю же, затмение на меня нашло.
-Теперь скажи мне вот что – ты хочешь его увидеть?
Тут Кузница заплакала и закрыла лицо руками. Лёва внимательно смотрел на нее:
-Отвечай! Хочешь или нет?
-Я ж сказала, что наверно стала гулящей. Хочу.
-Значит, любишь его?
-Нет!
-Ага. Хочешь просто повторить?
-Да.
-Это нормально, дуреха. Я сплю направо и налево, потому что хочу. Но это совсем не значит, что люблю.
-Но я не хочу ни с кем другим.
-Такое у меня тоже бывает. Иногда зависну с какой-нибудь девахой на некоторое время. Но пока ни разу не зависал слишком надолго. Если с какой не смогу отвиснуть… тогда наверно женюсь.
    Что делать дальше, они пока так и не решили. Но Кузнице от их разговора немного полегчало. И она как обычно пришла в бар после восьми, чтобы расслабиться за парой коктейлей. Однако сегодня ее стало клонить ко сну на ровном месте. Лёва сказал ей:
-Совсем загнала ты себя, мать. Тебе отдохнуть нужно.
    Он отвел ее в комнату отдыха персонала, где имелась двухъярусная кровать и все необходимое для ночлега на всякий случай. Кузница прилегла и тут же уснула. Лёва усмехнулся, накрыл ее легким покрывалом и вышел.
    Этим вечером они с Алией обслуживали два небольших корпоратива, поэтому вздохнуть было некогда. И вдруг Лёва увидел в дверях посетителя, которого ждал менее всего. Это был Колесников. Он быстро шагнул к Лёве и сказал:
-Все-таки я вычислил тебя. Где она?
Лёва не успел даже рта раскрыть, как Колесников схватил его за грудки. На них стали оборачиваться, поэтому Лёва тихо ответил:
-Спит в комнате отдыха. По проходу вторая дверь налево.
Лёву тут же задействовали посетители, ему пришлось заниматься ими, а Колесников беспрепятственно зашел за барную стойку и уже намеревался открыть дверь, ведущую в подсобные помещения. Алия при этом взглянула на Лёву, но тот только руками развел. Она поняла и пропустила нежданного гостя. 

***4   
    Колесников не появлялся из комнаты отдыха довольно-таки долго. Лёва все это время был занят, обслуживая поочередно оба корпоратива, Алия взглядывала на него вопросительно, но он лишь отрицательно качал головой. Минут через сорок Колесников вывел Кузницу за руку, глянул на Лёву, махнул ему рукой и исчез со своей пленницей за входной дверью бара. Лора покорно следовала за ним, не поднимая глаз и ни на кого не глядя.
    Лёва не знал, правильно ли поступил, его смущало то, с каким видом Кузница шла за Колесниковым, ни разу не посмотрела на друга. Хотя, конечно, ей было стыдно перед Лёвой. Не похитил же, в конце концов, ее бывший шеф. А вдруг похитил, подавив ее волю? Ведь и с работы она не сразу уволилась, какое-то время по ее словам он жизни ей не давал. Лёву окатывали волны страха. Но параллельно чутье подсказывало ему, что между этими двоими происходит нечто, во что другие не имеют права вмешиваться. Лёва мельком заметил, как Колесников держал руку Лоры. Не как строгий родитель – крепко удерживая ладонь, пальцы его были переплетены с пальцами Лоры по типу гребенки. Лёва всегда так делал в постели с девушками для большей интимности. И всё же, и всё же…
    Алия подвинула под стойкой к нему мини бокс с перекусом. Лёва благодарно кивнул ей и, отломив небольшой кусочек сэндвича, проглотил его целиком.
    Два дня Кузница не отвечала на его звонки. Так что Лёва забеспокоился не на шутку. Собрался и поехал в офис к Колесникову. Но тот, как оказалось, взял недельный отпуск. Об этом Лёве доложил шустрый молодой человек, по всей видимости, помощник Колесникова.
-Ваш начальник даже ненадолго не появлялся в офисе? – спросил Лёва, внимательно разглядывая парня. Что-то было в нем такое, порочное, притягивающее взгляд.
-И позвонить ему нельзя? – спросил Лёва.
-Конечно, нет. Шеф отдыхает. У него такой напряженный график.
-И хорошо идут дела вашей фирмы?
-Мы не жалуемся. Я бы даже сказал, мы очень рады. Только теперь шефу многое приходится делать самому. Самый ценный его помощник, вернее помощница, уволилась не так давно. А новых он пока никого не принял. Хотя постоянно приходят всякие на собеседования.
-А вы? – спросил парня Лёва.
-Я просто администратор, и к созданию рекламы отношения не имею. Этим творческий отдел занимается.
-И много у вас сотрудников?
-Много. А вы с какой целью интересуетесь? – настороженно спросил администратор.
-Да так, из любопытства. Я когда-то моделью работал, давно.
-У нас нет своих моделей, для съемок роликов мы приглашаем из агентств.
-А эта помощница, которая уволилась… она, что же, была чем-то недовольна?
-Я не знаю. Все вроде шло как обычно. Наверно, по семейным обстоятельствам. Мы не особо общались.
-Наверно, ваш шеф очень строгий и требовательный?
-Да, очень. Этого у него не отнять. Но помощница… с ней все сложно.
-Что именно? – спросил Лёва. Однако администратор спохватился, что слишком разболтался, извинился и умчался по своим делам. Но Лёва решил не сдаваться и подошел поговорить с пожилым охранником. Правда, тот ничего толком не знал. Сказал только, что начальник часто помощницу подвозил после работы и вел себя с ней очень уважительно.
-Знаете, – сказал напоследок охранник, – Я даже грешным делом думал, что он влюблен в нее. После ее увольнения все пошло не так. Да и сейчас порядки уже другие.
-Что вы имеете в виду? – удивился Лёва.
-Ну, строгости больше теперь к сотрудникам. Не то что раньше. Коллектив ведь молодой, руководство часто различные корпоративы устраивало. А за эти три месяца не припомню ни одного.
    Дома Кузница так и не объявлялась. Родителям ее звонить Лёва не стал, не хотел их волновать. Сама Кузница с ними редко связывалась. К концу дня она все же прислала ему смс: "Не волнуйся, со мной все ок". Однако Лёва стал переживать еще больше. Потому что такого никогда раньше не случалось, чтобы она смс-кой отписалась, а не позвонила ему вживую. Немного подумав, он написал ей в ответ:- "Если не услышу твой голос, подам заявление в полицию о твоем похищении".
    Через пять минут Лора позвонила:
-Я жива. Со мной все нормально.
-Жива? Так значит? Не весела, не счастлива, не спокойна и здорова, а жива? Я должен этим удовлетвориться? Где он тебя прячет? Когда ты вернешься домой? Отвечай или я точно в полицию пойду!
-Ну чего ты всполошился? Не знаю, счастлива ли и спокойна ли, но то, что жива – это точно. Ем, пью, сплю нормально.
-Где ты, мать твою! Что он с тобой делает? Почему не отпускает?
-Он? Спит со мной.
-Он принуждает тебя?
-Нет.
-То есть… ты согласна?
-Да.
-Стокгольмский синдром? Или он зомбировал тебя?
-Говорит, что это я его зомбировала.
-Боже, пара сумасшедших. Куда я лезу. Ладно, звони хотя бы раз в день. Иначе общение с полицией ему обеспечено. И сообщи, где ты находишься территориально.
-Я у него дома. Адрес скину, но, пожалуйста, не приезжай.
-Не приеду, если спасать тебя не потребуется.
    Так прошло еще три дня. Лора отзванивалась, но говорила кратко. И домой пока не собиралась. А Колесников по сообщению секретарши продлил свой отпуск еще на неделю. Лёва не знал, что и думать. Правда, держался и никому ничего не рассказывал, даже Алие, которая все видела и наверняка обо всем догадывалась. Но Лёва не хотел предавать огласке ситуацию подруги. Он всегда переживал за Кузницу, как за сестру. Хотя… нет, никогда! Он никогда не хотел секса с ней! Но Колесникова точно уже ненавидел.

***5
    В понедельник утром Лора позвонила и торопливо сказала:
-Лёвчик, мы спешим в аэропорт. Антон хочет в Сочи.
-Антон? В Сочи?! Ах вот значит как. Пришли тамошний адрес. Но вы точно отдыхать? Ничего такого?
-Какого такого? – спросила Лора, – Я спешу, уже такси подъехало.
-Ты точно этого хочешь?
-Да, конечно. Все, целую, братишка.
-Фото и видос мне пришли! – крикнул он ей, после чего услышал отбой.
    Секретарша Колесникова сообщила Лёве, что встретиться с начальником пока снова не получится, потому что он продлил свой отпуск еще на две недели, а исполняющим директором назначил некоего Ивана Петровича, пожилого дядьку интеллигентной наружности. Лёва очень удивился. Ему не нравилась вся эта история. И то, что Колесников увез Лору в Сочи, тоже очень не нравилось. Воображение рисовало Лёве всякие ужасы, где Лору принуждали и даже могли сделать секс-рабыней, для чего и увезли из Питера. Он проклинал себя за то, что не потребовал от нее встречи. Увидев Лору близко, он точно бы сразу все понял. Но теперь это стало невозможным. Его резануло то, что Лора назвала Колесникова по имени. Хотя как она называла его до этого, Лёва не знал.
    Ночью она снилась ему, и во сне он обнимал ее. Но на этом все обрывалось. Лёва уже вполне понимал, что ревнует, потому что всегда ее хотел. Но запрещал себе даже думать о таком и хранил их дружбу незапятнанной. Но ведь и Лора вполне спокойно относилась к его бесконечным кралям. Ее никогда не задевало это. Ты обычный кобель, сказал он себе, думая о Лоре и о том, как мог бы и сам ее обнимать. Но что потом? Ему быстро приедались все его партнерши. А Лора как партнерша сразу бы повисла у него на шее камнем, потому что заменить ее другой через день-два не получилось бы, а дружба разрушилась бы навсегда. 12 лет коту под хвост? Нет уж, для секса есть множество однодневок! Однако Колесников… вот же козлина в строгом костюме. Лёва представлял Лору вместе с ним и чувствовал, что готов убить этого гада. А вдруг он поиграет с ней и бросит? Она ж не вынесет этого. Хотя зачем бы ему тогда тратиться и в Сочи ее везти. Для коротких игр прошло уже достаточно времени.
    Думая обо всем этом, он ловил взгляды Алии. Все сходилось к тому, что эта красотка уже у него на крючке, но Лёве сейчас было не до этого, он думал только о Лоре.   
    Между тем Лора прислала пару фото из самолета с видами облаков и короткое видео уже из Сочи. Там она сидела где-то под навесом и снимала себя с расстояния вытянутой руки. Рядом стояли чемоданы, потом подошел Колесников в светлой летней одежде, наклонился к Лоре и поправил волосы, упавшие ей на глаза. Она засмеялась, смартфон в ее руке наклонился, и видео на этом завершилось.
    Сука, подумал Лёва о Колесникове, это же он целовал ее, для этого и волосы убрал с лица. По телу Лёвы прошла дрожь, он помчался в санузел, умылся холодной водой и едва поборол возбуждение. Он знал, что Алия все замечает, но ничего не мог с собой поделать. Что ж, одной красоткой в коллекции будет меньше, делов-то, думал он. Впрочем, упустить такую добычу ему не хотелось. Он прикидывал так и эдак, но начинать любезничать с ней или изображать какое-то особое внимание точно не стоило. Алия была очень умной. Именно поэтому она наблюдала за всем происходящим молча. Однако мелочи в поведении все же говорили о ее симпатии к Лёве. Он тоже всегда помогал ей за стойкой, но она отличалась расторопностью и во всем его опережала.
-Ну что, звонила тебе Лора? – все-таки спросила она Лёву. Он молча кивнул. Ему не хотелось ничего ей рассказывать. Алия усиленно протирала фужеры до прозрачности и вешала их в перевернутом виде на держатели.
-Этот парень ни за что не отпустит ее, – сказала Алия,– Ведь это от него она уволилась? Но он все-таки нашел ее. И если она пошла за ним, значит, ждала его. Это ведь ясно как божий день.
-Он мог психологически надавить на нее. Лора… она беззащитная.
-Я так не думаю, смогла же она уволиться. Просто против собственных чувств не попрёшь.
    Лёва и сам думал, что Лора все-таки имела чувства к Колесникову, потому что никогда до него не занималась сексом без сильной влюбленности. Правда, это случалось у нее крайне редко, за все годы после школы всего-то три раза. Был еще парень в универе, и с ним они даже пожили вместе недели две, после чего она зареклась. А присланное ею видео подтверждало, что ей сейчас явно хорошо с бывшим шефом.
    Вот же гнус, на море ее повез, чтобы уж по полной улестить, злился Лёва, представляя, как Лора купается в море. Она ведь любила море больше других видов отдыха, потому что ей редко доводилось ездить на курорты. Несмотря на то, что она хорошо плавала и жару легко переносила, в отличие от многих своих питерских подружек. Не имелось у нее возможности ездить на море часто, средства не позволяли, поскольку она не очень дешево снимала квартиру – не хотела жить с родителями или того хуже, где-то в новостройках. И одеваться старалась, особенно когда работала у Колесникова в рекламном бизнесе. Лёва никак не мог отделаться от мыслей о них двоих. А хотел думать только о ней одной. Но не получалось. Она мелькала перед его взором в модных дорогих шмотках, которые наверняка ей накупил Колесников. Мало ему девок-моделей, нет, нужно было обязательно Лору захомутать. Конечно, она ж не умеет сопротивляться, всегда внимательна к другим, к их чувствам, всегда готова помочь. Больше всего Лёву злило то, что она не смогла отказать Колесникову, и теперь спит с ним. Этого он не мог пережить.

***6
    Две недели тянулись для Лёвы ужасно долго. Лора не звонила, вновь посылала только смс. Лёва все свободное время занимался со своими дружками подготовкой к бизнесу. Они изучали все, что могло потребоваться. Нашли приличное помещение вполне по их деньгам, и со дня на день ждали своего лондонского дружбана, чтобы обсудить общие дела. Но вечерами Лёва думал о Кузнице. Он очень надеялся, что за это время Колесников, наигравшись в любовь, пресытится Лорой и вернет ее домой. К его крайнему удивлению Лора действительно вернулась. Совершенно замороженная, без единой эмоции на лице. Лёва даже не знал, радоваться ли ему. Приезжал к ней, посуду мыл, потому что она не любила это занятие, и у нее скапливались тарелки и чашки за два, а то и за три дня. Про Колесникова они оба молчали как рыбы. Но, в конце концов, Лёва не выдержал и на пятый день после ее возвращения за ужином спросил:             
-Что ты ему сказала?
-Сказала, что хочу домой, – ответила Лора безразличным голосом.
-И как он отпустил тебя?
-Он все ждал, когда я скажу, что люблю его. А я так и не смогла. Он в Москву улетел по делам, а я сюда.
-Так ты не любишь его?
-Лёвчик, я не знаю. Я ничего в себе понять не могу. Но, сказать, что люблю – по-настоящему, до смерти, без памяти – не могу. Я ощущаю лишь слепой животный страх.
-Но тебе нравилось спать с ним?
-Не знаю!
-Как это не знаешь?
-Я не знаю, как это вообще хоть кому-то может нравиться? Какая-то пытка, выворачивание наружу, сдирание кожи по-живому, удары плетью, хлыстом по сознанию, по внутренностям.
-Плетью? Он что, бил тебя плетью? Садо-мазо?
-Лёва, о чем ты? Какое садо-мазо?! Я образно говорю. Ты не понимаешь?
-Не понимаю. Для меня секс – это то, что может снять напряжение и дать полное расслабление и кайф.
-Счастливчик. И все остальные любители этого действа – тоже! Я одна – психически больная и не только не нахожу в нем удовольствия, а страдаю от него всем телом и душой.
-Тебе бывает так больно? Он что, был груб с тобой?
-Да не больно в прямом смысле! Как бы тебе объяснить? Все ощущения словно пытка – настолько острые, как кинжалы, в глазах темнеет, внутри начинает все жечь, все вздымается, расплавляется, пульсирует, и мозги взрываются – это просто невозможно вынести! Каждый раз из меня словно жизнь утекает. Какой же тут кайф и расслабление? 
-Но ведь такое совсем недолго длится, это называется оргазм. Ты не знала?
-Недолго? Что ты имеешь в виду? Сколько по времени это "недолго"?
-Ну… от нескольких секунд до минуты от силы. Потом расслабление.
-А не хочешь – час, и два, и три?! Как тебе такое?! Смог бы выдержать? Когда всю душу разрывает на части. Потом проваливаешься куда-то в бездну, а, очнувшись, ничего не понимаешь, где ты и кто. 
-А раньше такое бывало? Ты ведь не первый раз в жизни сексом занималась.
-Да никогда ничего подобного. Если честно, я вообще раньше ничего не испытывала ни с одним из своих парней. Да и парней-то у меня всего трое было за всю жизнь, ах, да, четыре, совсем забыла.
-Слушай, думаю, это все-таки не оргазм, – задумался Лёва, – Это перевозбуждение нервной системы. А кайф не ощущаешь, потому что нервное перевозбуждение перекрывает ощущения наслаждения. Вопрос в том, почему ты так реагируешь? Ненавидишь Колесникова?
-Лёва, он на все для меня готов. Он любит меня, а вот я… Еще когда работала у него, то испытывала озноб всякий раз, когда находилась рядом с ним. Именно поэтому уволилась. Этот панический страх постоянно нарастал. А Антон не понимал, постоянно признавался, говорил, что чувствует мою любовь, и что я просто пока сама не понимаю, что тоже его люблю. 
-Лора, ты наверняка знаешь ответ на его вопрос. Не юли передо мной. Если любишь его, так и скажи. Твой страх ничего не меняет. Страх этот из другой оперы. У меня было нечто похожее, но очень давно, лет в 17. Жутко хотелось секса, но параллельно с этим меня накрывал страх потери свободы выбора. Потому что я осознал тогда, что не могу сопротивляться похоти. Может, ты тоже этого боишься? Ну… типа это разрушает твои юношеские идеалы и все такое?
-Идеалы? Не знаю, может быть. Я так скучаю, так хочу его увидеть, обнять…
-Это значит, любишь. И все так, как я сказал – ты боишься потери воли. А проявления – ты всегда была чрезмерно эмоционально возбудимой. Не отпирайся, кто как не я знает тебя лучше других.
    Он заметил, что она дрожит и обнял ее. Уловил запах волос, склонился к ее голове. Шальная мысль проскочила – поцеловать ее, но он не смог. Какой-то внутренний запрет не позволил ему переступить эту черту.
    Утром Лёве позвонил Колесников:
-Ты наверняка был у Лоры вечером. Скажи, как она? Я час назад из Москвы прилетел, уже в Питере, на работу вышел.
-Ей трудно. Но вы… ты не оставляй ее. Она скучает по тебе, плакала вчера…
-Плакала? Где она сейчас?
-Пусть поспит, полночи страдала. Думаю, к обеду проснется. И это…не знаю, имею ли право говорить такое. Но я ее самый близкий друг со школы, я ей как брат, понимаешь. Так вот… ты пока не трогай ее…ну в смысле секса. У нее панический страх потери воли. Нужно время, чтобы она преодолела его. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я. Она и уволилась тогда из-за этого страха. Ты как бы подавляешь ее свободу, не оставляешь ей самой выбора.
-Это же детство…
-Ну да, детская такая борьба за независимость.
-Я понял. Спасибо тебе, – сказал Колесников серьезно.
-Я не о тебе, а о ней беспокоюсь, – огрызнулся Лёва.

***7
    Кузница проснулась, как и сказал Лёва, только к обеду. Колесников на кухне уже приготовил ей еду. Она вскочила и напрыгнула на него как мартышка, он только смеялся и целовал ее:
-Вот же упрямица. Тебе ведь не пять лет, взрослая девочка уже, а умных людей не слушаешь. Сорвалась, улетела в Питер… обо мне совсем не подумала? Я дергался все время, пока ты летела. Боюсь тебя одну отпускать, если уж падать вниз, так только вместе.
-Но ты точно уже не сердишься на меня? – спросила она, пытливо заглядывая ему в глаза.
-Сержусь, еще как! Почему дружку своему все рассказала, а мне нет? Я должен обо всем догадываться?
-Ну… как бы да, должен. Мне было стыдно перед Лёвчиком за то, что он без проблем все про меня понял, а сама я оказалась полной лохушкой.
-Не наговаривай на себя. Как сказал твой друг, ты боролась за независимость.
-Но это же плохо? Женщина не должна бороться со своим мужчиной.
-Это еще почему? Все бабы всегда восстают против мужиков и подминают их под свой каблук. Ты, конечно, совсем не за это боролась, но в природе женщин сопротивляться.
-А как же покорные жены в культурной традиции?
-Ага, покорные-покорные, а потом мышьяка мужу в суп и все дела. Мне казалось, что я совсем не давлю на тебя, а на деле вышло, что давил.
-Понимаешь, я никогда так сильно не любила, потому испугалась…
-Погоди, погоди. Ты все-таки сказала мне эти слова. Я так долго ждал их от тебя.
    Лора смутилась, оттолкнула Колесникова и убежала в другую комнату.
-Куда спряталась? – крикнул он, замешкался в прихожей с чем-то, и потом вошел к Лоре.
-Дай сюда, – сказал он и взял ее правую руку. Потом достал из кармана кольцо и надел ей на безымянный палец:
-Это чтобы не дергалась больше и ни на кого не смотрела, кроме меня.
А потом показал свою руку с таким же кольцом на пальце.
-Но работать у тебя я не буду!
-Хорошо. Что еще?
-И жить раздельно.
-Это еще почему?
-Я посуду не люблю мыть и полы. Хочу сначала приучить себя.
-Сам буду мыть. Зачем за эту квартиру платить? Миллионерша тут нашлась. Семейный бюджет не безразмерный.
-Я… я… с деньгами вечно в пролете. Планирование моя слабая сторона.
-Знаю.
-И по выходным могу до обеда дрыхнуть.
-Знаю.
-И готовлю из рук вон плохо.
-Знаю. Сам буду готовить. Всё?
-Нет, много еще… по мелочам.
-То есть то, что ты перечислила – это по-твоему важные вещи?
-Конечно! Какой мужчина согласится такую в жены взять?
-Понятно. Тогда после того, как поешь, пакуем вещи, и ты переезжаешь ко мне. Окончательно и бесповоротно!   
-А как же моя борьба?
-Я терпеливый. Что-нибудь придумаем.

    В гости к ним после регистрации брака Лёва пришел с Алиёй, которую держал за руку и ни на минуту не отпускал от себя. Из бара они оба уволились, потому что Лёва уже создал свою фирму и арендовал помещение для кафе. Лора подарила им серебряную подкову на счастье, а Лёве сказала:
-Не зря же ты меня всегда Кузницей называл.

                ***
© Copyright: Марк Шувалов,
     апрель 2023


2. Бачата Jerusalema

Тот самый танец бачата: https://www.tiktok.com/@vl_likh/video/7052396049356360961
исполняют - Daniel y Desiree (Даниэль Санчес и Дезире Гуидонет)
Сингл Jerusalema: https://yandex.ru/video/preview/12655502529593805719, https://www.youtube.com/watch?v=9-RhCvYpxqc или   
автор - диджей Master KG; исполняют - Master KG и Nomcebo Zikode

***1
-Что ты нарисовала? Почему не выполняешь мои задания? – руководитель изостудии Шилов очень рассердился на свою ученицу Лисицыну. Изостудия была частной и оплата обучения в ней стоила немало. А эта пацанка постоянно норовила все сделать по-своему.
-Свои фантазии дома рисуй, а здесь будь добра и выполняй то, что я говорю, – сказал Шилов строго, – твои родители мне не скажут спасибо за то, что ты не освоила необходимых приемов.
-Я освоила, – упрямо заявила Лисицына и достала из папки несколько ватманов. Шилов взглянул – там она действительно отработала все его последние уроки.
-Тогда что это? – спросил он, вновь вернувшись к ее рисунку на мольберте.
-Бачата, – буркнула Лисицына. 
-Танец что ли?
-Да. Мне один ролик в Тик Токе покоя не дает, а я прочитала, чтобы не думать больше о чём-то, нужно как-то натурализовать навязчивое впечатление.
-И ты решила его нарисовать? Могла бы и дома этим заниматься.
-Дома не получится. Этот ролик… мучает меня именно здесь.
-Обязательно такие откровенные позы танцоров рисовать? Не рановато ли для тебя?
-Мне уже 16!
-Вот и я о том же – еще только 16.
-Но в ролике они именно такие! Сам танец диктует эти движения и позы.
-Задержись ненадолго после занятий. Побеседуем с тобой, а то, как я погляжу, совсем о порядках наших забыла.
-Я задержусь, только родителям не говорите. Даже тот ролик вам покажу!
-Мы не об этом с тобой поговорим, а о серьезных вещах!
    В группе у Шилова обучалось пятнадцать человек. В основном выпускники, готовящиеся поступать в художественные вузы. Одна Лисицына не имела такой цели и училась для себя. Родители намекали Шилову, что хотят занять ее чем-то, чтобы не болталась без дела после школы, тем более что она хорошо рисовала. Шилов даже сказал бы, очень хорошо. Хотя до этого нигде не училась рисованию. Но когда он принимал ее в студию, не предполагал, что ему еще и воспитателем придется подрабатывать для этой малолетки.
    Занятия заканчивались в 20 часов. За многими учениками обычно приезжали родители, а Лисицына садилась на трамвай и ехала 3 остановки до дома. Мать встречала ее у подъезда. Между домами она могла видеть, как трамвай разворачивается на конечной остановке и Юлька выскакивает из него, а потом вприпрыжку бежит домой. В школе ее прозвали Юла за неугомонный характер.
    Сегодня Юла позвонила матери и сказала, что задержится на беседу с учителем.
-Сообщу, когда выйду,– сказала она беспечно.
    Шилов, проводив остальных из аудитории, сел за свой стол и показал Юле на стул рядом.
-Итак, скажи мне, Лисицына, зачем ты ходишь ко мне на уроки? Хочешь после школы поступать в художественный вуз?
-Нет. Я на физмат готовлюсь.
-Вот как? Тогда не понимаю, что ты тут забыла?
-Давайте я вам все-таки ролик покажу, где бачату танцуют.
-Почему не отвечаешь на мои вопросы? – строго спросил Шилов.
-Понимаете… Вы ведь у нас в младшей школе рисование преподавали. Вот я и подумала…
-В школе? Это же было очень давно, почти 8 лет назад. Хорошо, преподавал, и что?
-Не помните меня?
-Даже если бы помнил, при чем здесь мое прошлое преподавание в школе?
-При том, что я упросила родителей определить меня учиться рисованию сюда, а не в художку, которая находится совсем рядом от гимназии, где я учусь.
-Зачем?
-Хотела учиться именно у вас.
-Не понимаю. Поступать думаешь на физмат, а зачем-то учишься рисованию, да еще не близко от дома только потому, что когда-то я преподавал в младшей школе рисование твоему классу? Странная причина.
-Я когда узнала, что вы теперь здесь работаете, сразу решила.
-Пойми, Лисицына, каким бы преподавателем я ни был, тебе уже почти не требуются уроки, ты рисуешь очень хорошо, намного выше среднего уровня. Я бы даже сказал, что у тебя определенно талант.
-Марат, неужели ты ничего не понимаешь? – спросила Юла, глядя ему прямо в глаза.
    Шилов опешил от того, что она назвала его по имени, но тут же взял себя в руки:
-Так. Думаю, наш разговор на этом закончен. Иди домой, уже 9-й час, скоро смеркаться начнет.
-А как же бачата?
-Ни к чему.
    Он встал и начал собирать свои бумаги. Но Лисицына не пошевелилась.
-Я не хотела говорить, ты сам меня вынудил.
-Лисицына, иди домой. Я не хочу потерять свою работу здесь. Два собеседования прошел, категорию специально получал. У меня есть любимая женщина, и мы скоро поженимся.
-Ты всё врёшь, врёшь! Я не верю!
    Шилов набрал номер матери Лисицыной и сказал:
-Я немного задержал Юлю для беседы, но она уже идет на трамвай.

***2
    Конечно, Шилов помнил эту восьмилетнюю вертушку, и когда она пришла в этом сезоне в изостудию, он сразу ее узнал, просто вида не подал. Ему, когда он начал преподавать в школе, исполнилось 22, тогда он только окончил педагогический. Но поработал всего три года и ушел в коммерческую структуру, потому что хотел купить квартиру. Для самостоятельной жизни он уехал от родителей из Москвы и уже почти 13 лет жил в Питере, где сначала учился в универе, а потом стал работать по специальности. Рисование являлось его отдушиной, он рисовал с самого детства и почти до всего дошел сам. По крайней мере, никогда и ни у кого не брал уроков, но многое изучал в интернете. 
    Когда Лисицына первый раз вошла в аудиторию изостудии, Шилов почему-то ощутил непонятную панику, но постарался ничем этого не выдать. Но потом, когда на одном из уроков он показывал ей прием карандашной каскадной растушевки, и ему пришлось наклониться к ее мольберту, он ощутил какую-то внутреннюю дрожь от близкого присутствия этого существа. Именно существа, которое смотрело на него своими чернущими глазами-вишнями и, приоткрыв рот, жаждало съесть его как пирожное. Он даже почти осязал ее и чувствовал движение воздуха от ее дыхания с запахом Фруттеллы.
    Сейчас он не знал, что делать. Самым правильным и кардинальным было бы сразу уволиться и исчезнуть из ее поля зрения. Но потерять такую работу… Впрочем, он и сам уже подумывал уйти, приятель звал его к себе в команду преподавать художественное мастерство в специализированном колледже. В зарплате он немного бы потерял, зато работал бы в очень престижном заведении. Утром он позвонил другу, и тот подтвердил, что ждет его. Шилов перед началом занятий в изостудии зашел к директрисе и подал заявление на отпуск с последующем увольнением.
-Ты даже не доработаешь учебную четверть? – возмутилась директриса Марго, бывшая его однокурсница по универу.
-Прости, у меня обстоятельства. Не подпишешь заяву, уйду без выходного пособия.
-Подпишу, куда я от тебя денусь. Но что случилось, Марат? Что-то серьезное?
-Серьезней некуда.
    Марго всегда неровно к нему дышала, поэтому ни в чем не могла отказать, хотя он никогда не играл с ней во влюбленность. Не привлекала она его внешне, как ни старалась. 
    После этого он покинул изостудию и сразу же отправился в другой район города, где находился колледж. Это заведение готовило настоящих художников-профессионалов, хотя многие его выпускники потом все равно поступали в Репинку и другие вузы, имеющие соответствующие кафедры и программы обучения.
    Весь день, оформившись на новом рабочем месте и ознакомившись с помещениями и порядками колледжа, Шилов ни на минуту не забывал о Лисицыной, как ни старался выкинуть ее из головы. Он знал, что поступил правильно, но его мучили мысли о том, что такие пацанки бывают слишком экзальтированными и способны даже вредить себе от несчастной любви. И больше всего его задевало то, что она засела у него в голове и тревожила его похоть. Даже снилась ночью, и в своем сне он плотоядно вожделел ее тонкое тельце. Именно поэтому Шилов так резко решил уволиться.
    Полдня после того, как вернулся из колледжа, он занимался домашними делами. Но в 19 часов, когда занятия в изостудии уже шли вовсю, он позвонил Марго и спросил:
-Ну как там, всё нормально? Касьянов же отличный препод.
-Шилов! Ты последний гад! Зачем ты ушел? Сразу трое учеников решили разорвать с нами контракты. А одна малявка так и вовсе в обморок шмякнулась, как узнала о твоем увольнении.
-И кто же это?
-Лисицына. Еле в чувство привели. Родители тут такой хай подняли, будто мы детей истязаем.
Чего молчишь? Возвращайся!
-Я уже к Петьке в колледж устроился, он давно меня звал. С понедельника на работу выхожу.
-Ты чем своих учеников поил, что они так прореагировали?
-Ничего, успокоятся.
-Что за обстоятельства такие вынудили тебя так поступить?! Тем более что сразу же на другое место устроился. А мне что прикажешь сейчас делать?
-Ну, можешь не платить мне выходное пособие, если так уж расстроена. Это как компенсация тебе за потерю контрактов с учениками.
-Ты придурок и сволочь! Так бросить меня в одночасье, и таким спокойным голосом все это мне говорить!
-Так что там с Лисицыной?
-На скорой увезли. Не напоминай, мне такое от ее родителей выслушать пришлось, что меня чуть саму в психушку не отправили.
-Дай мне слово, что не откроешь никому из них, куда я устроился, – сказал Шилов.
-В жизни никому из них этого не скажу, чтобы они туда к тебе не сбежали!
-В этот колледж поступить очень трудно, это тебе не платная изостудия.
   
    Шилов бросил домашние дела и сел за компьютер, чтобы просмотреть некоторые избранные сайты по психологии. Реакция Лисицыной на его уход тревожила. Такого он точно не ожидал. Она казалась ему обычной наглой избалованной пацанкой, не способной на столь сильные эмоции, чтобы даже сознание потерять. Он поймал себя на рефлекторном желании обнять ее, чтобы защитить от падения. Она наверно ушиблась, с тревогой думал он. Видел он обмороки школьников и потом шишки на их затылках. Потому что эти малолетки, все до единого, падали внезапно, причём навзничь на спину, как оловянные солдатики – прямостоящими. Двое из них иранского изюма обожрались натощак. А один банку энерготоника хватанул в свои 11 лет. 
    Сайты и статьи по психологии не помогли Шилову. Он лег лицом в подушку и так попытался отключиться от реальности. 

***3      
    В 2 часа ночи вдруг пришло сообщение с видеофайлом. Шилов не спал, открыл его и замер на месте. В ролике пара танцевала бачату под известный трек Jerusalema. Танцор чем-то напоминал самого Шилова, а танцовщица с идеальными формами в обтекаемом трико выглядела сверх аппетитно и пластично. Они танцевали очень чувственно, партнер почти целовал партнершу, настолько близко приближался губами к ее губам, а руками то и дело оглаживал ее спину. Но у ролика имелось продолжение. Там эту же бачату танцевала уже только одна танцовщица в таком же обтекаемом трико, но совсем другая – тонкая и гибкая как ивовая ветка. Это была Юла.
    За что мне это, в отчаянии подумал Шилов, отбросив телефон подальше на вторую подушку. Но танцующая Лисицына теперь стояла у него перед глазами как будто находилась рядом, почти вплотную, пахнущая Фруттеллой, сладкая и желанная девочка.   
-Згинь, пропади, отпусти меня! – выкрикнул Шилов. Слава богу, завтра выходные, а в первый рабочий день в колледже уроки у него не планировались. Он намеревался для начала изучить методические рекомендации и пройти тесты на профпригодность.
   
    Прошел месяц. Шилов, воодушевленный новой работой, чувствовал себя прекрасно и каждый раз входил в учебный класс с отличным настроем. Сейчас он обучал первокурсников, которых только зачислили после окончания 9-ти классов общеобразовательной школы. Все они являлись ровесниками Юлы, но в сравнении с ней выглядели наивными подростками. Рослые парни пытались курить и разговаривали срывающимися тенорами, девчонки имели кто пирсинг, кто кучу браслетов-фенечек, даже в смываемых тату иногда появлялись на занятиях. Шилов на такое не обращал внимания, с этим боролся завуч. Все эти полувзрослые дети очень хотели рисовать, хотя всем им было далеко до Юлы. Шилов думал о ней, но, слава богу, эти мысли не так сильно теперь скручивали его волю. Ему даже казалось, что он почти справился с этим наваждением. Главное было не смотреть тот самый ролик с ее бачатой. Поначалу он не мог не включать его почти постоянно, но потом удалил со смартфона. Правда, ролик остался в архиве ватсапа, по которому Юла прислала его Шилову. Поэтому Шилов нет-нет, но изредка все же возвращался к нему. И каждый раз испытывал сильнейшее возбуждение. Никакое порно так не действовало на него никогда. Однако он раз и навсегда сказал себе, что не будет не только спать с несовершеннолетней, но даже обниматься или просто гулять по парку. Никогда и ни за что!   
    Изредка он встречался с одной своей подругой, когда уж очень припирало и тупо хотелось секса. Но сейчас, когда он встретился с ней, и они поужинали в кафе, до постели у него так и не дошло. При взгляде на нее желание Шилова тут же пропало, так что он даже посмеялся про себя, подумав, что нужно фото этой подруги иметь при себе, чтобы охлаждать свою похоть. А подруга сильно расстроилась. Он попытался как-то смягчить этот удар по ее самолюбию комплиментами, но расстались они напряженно.
    Шилов умел контролировать себя и не вступал в связи с женщинами по-пьяни или просто от накопившегося либидо. Иногда он думал, что одному жить лучше. Особых влюбленностей за жизнь он не испытывал, правда, от секса не отказывался, если какая-нибудь более или менее симпатичная девушка начинала проявлять в отношении него активность. Но сразу давал понять, что не ищет себе постоянную пару. И это конечно быстро охлаждало его партнерш. Правда находились среди них и настойчивые, которые пытались поймать его в свои сети, однако Шилов умел выглядеть хладнокровным.
    Наступила долгожданная суббота, и Шилов радовался как ребенок. Это были уже третьи настоящие выходные, ведь раньше он проводил занятия даже в субботу и воскресенье, поскольку в будние дни ученики изостудии ходили в общеобразовательную школу. Так что целых два дня отдыха, причем подряд, казались ему верхом наслаждения. Тем более что еще с ночи моросил нудный дождь, и никуда не хотелось вылезать из дома. Шилов блаженствовал на разложенном диване перед телевизором и попивал кофе, когда в дверь позвонили. Он очень удивился, потому что никого не ждал. Поэтому для начала глянул в глазок и остолбенел. Перед его дверью стояло совершенно мокрое мелкотравчатое дрожащее чучелко.
    Шилов открыл дверь и резко вдернул это существо в квартиру. Потом выглянул на лестничную площадку. Там никого не было. Он быстро закрыл дверь и тогда уже обернулся к своей гостье, с которой лились тонкие струйки воды – с волос, с лица и плеч. Шилов спросил только:
-Сколько ты пробыла под дождем?
-Три часа добиралась.
    Он затолкал ее в ванную, быстро раздел, открыл горячую воду, приподнял и на вытянутых руках поставил ее под душ, стараясь не разглядывать деталей.
-Воспаление легких захотела получить? Совсем ум потеряла?
-Они никуда меня не отпускали целый месяц. Репетиторов наняли и даже на прогулке надсмотрщика приставляли, чтобы не сбежала. И мобильник отобрали. 
-Они что, все узнали?
-Нет. Я ни слова никому не проронила. Наш семейный врач им наплел черт знает что про меня. Вот они и всполошились. Почему-то решили, что я легкие наркотики в изостудии принимала.
-Будь я твоим родителем, тоже так бы решил. По-другому вести себя не могла?
Она заплакала. Шилов выключил душ, завернул ее в махровую простыню и понес в комнату. Потом пошел в кухню и заварил травяной чай.
-Ты голодная? – крикнул он ей. Она ответила – да.

***4
    Когда Юлька поела, то почти сразу уснула от усталости. Шилов долго думал, но все же позвонил матери Лисицыной. Сказал, что случайно увидел ее дочь недалеко от своего дома насквозь промокшую под дождем. И что теперь после горячего душа и еды она уснула. Юлькина мать в слезах благодарила его, и они договорились, что он привезет Юльку завтра в их загородный дом. Они полностью доверяли ему как учителю их дочери.         
    Юлька проснулась ночью. Заворочалась, Шилов услышал, подошел и положил рядом сухую одежду – свою чистую футболку и шорты. Во всем этом она чуть не утонула. Шилов дал ей дополнительно длинный шнурок, которым она подвязалась, чтобы шорты не падали с нее.
-Завтра отвезу тебя к родителям, – сказал Шилов, – Я твоей маме звонил, сказал, что случайно встретил тебя на улице под дождем. Они бы напряглись, узнав, что ты как-то вычислила мой адрес и сама заявилась.
    Юлька молча смотрела на него.
-Садись. Давай поговорим, – миролюбиво сказал Шилов:
-Пойми, они ведь искали тебя, хотели уже полицию подключить. Чего ты хочешь? Чтобы меня посадили за связь с несовершеннолетней? Кто будет разбираться в том, что ты сама ко мне пришла?
-Но до утра я побуду здесь? – спросила она.
-Да, побудешь. Просто поспишь и все.
-Мне 17 исполнится через 2 месяца.
-И что? Пока 18 не стукнет, даже не заикайся ни о чем.
-А когда стукнет, можно будет?
-Можно. Но не со мной. Зачем тебе взрослый мужик на 13 лет старше тебя?
-Нужен. А другие нет.
-Ладно, спать иди. Ночь на дворе.
-Марат, не прогоняй меня, пожалуйста. Хорошо, утром поеду с тобой и все как нужно скажу. Но сейчас… Я же к тебе шла так долго.
-Юля, что ты вбила себе в голову?
    Он специально сидел подальше от нее. Ближе опасался, хотя уже включил жесткий самоконтроль. Но Юлька вскочила и прыгнула прямо к нему в объятия.
-Что ты творишь? – выкрикнул Шилов и оттолкнул ее от себя. Сердце его молотило как сумасшедшее, но он все-таки смог взять себя в руки. Встал и уже хотел уйти в спальню, оставив Юльку на диване.
-Марат! – истошно завопила она.
-Ты чего так орешь? Соседей разбудишь? – перепугался он и сел рядом с ней. Она прижалась к нему, вздрагивая всем телом.
-Маратик, пожалуйста, не прогоняй меня, не уходи. Просто побудь рядом.
    Так они и сидели, Шилов чуть не поцеловал ее в сочные губы. Правда, быстро опомнился. А она так и осталась сидеть в его объятиях, немного откинув голову с закрытыми глазами и блаженной улыбкой на губах.
-Я же умру без тебя, – шептала она, – Ты этого хочешь?
-Тебе учиться нужно. На физмат готовиться, сама же говорила.
-Говорила… Подготовлюсь, никуда не денусь. Лишь бы ты любил меня.
-Я не говорил тебе, что люблю.
-А я сама знаю. У нас с тобой химия.
-Не придумывай. Просто физиология. Ты женщина, я мужчина, больше ничего.
-Женщина… мужчина… глупый любимый мужчина. Как же наверно ты сладко целуешься, обо всем забыть можно.
-Где ты так бачату танцевать научилась? – спросил Шилов, прижав ее к себе.
-Здорово, правда? Брала пару уроков.
-Всего пару?
-Да, а что? Мне хватило. Подружка моя так до конца и не освоила. А для меня этот танец совсем нетрудным оказался. Не то, что танго или пасадобль. 
-Надеюсь, подружкам про меня не говорила?
-Нет. Никому и никогда.
    До утра они так и не легли, все сидели в обнимку. Она млела у него на груди, просто слушая его сердцебиение. Однако когда они сели в машину и поехали, Юлька молча плакала.
-Прекрати! Что мне твои мать с отцом скажут? – воскликнул Шилов и сунул ей влажные салфетки.
-Приведи себя в порядок!
    Ехать пришлось долго, загородный дом Юлькиных родителей находился в коттеджном поселке почти в 130 км от Питера. Днем раньше Юлька добиралась до города на последней электричке, в которой ехала зайцем, а уже до Шилова шла пешком, потому что такси ей без мобильника было не вызвать.
-А как ты узнала мой адрес? – спросил Шилов, пока они ехали.
-Пошарила в кабинете у Маргоши и личное дело твое сфотала. Она чуть не застукала меня, но обошлось.
    Вот же, хулиганьё безбашенное, подумал Шилов, усмехнувшись себе под нос.
-Я очень много о тебе думала, когда в изостудию пришла учиться. Сначала не понимала, почему меня так колбасит и все время начальная школа вспоминается, когда ты у нас преподавал. Много раз ночью просыпалась вся в поту – сердце стучит, руки дрожат. Потом однажды ты вышел из аудитории, а я на перерыв мимо твоего стула шла. На нем твой пиджак висел, и я запах уловила. Какой-то парфюм после бриться или нечто подобное, но что-то еще, твоё…  Меня как жаром окатило, я несколько секунд шагнуть не могла.
Между прочим, Шилов помнил этот момент. Он тогда вернулся и удивился, почему это Лисицына стоит рядом с его столом в какой-то напряженной позе. Он даже спросил ее тогда:
-Тебе чего?
Но она тут же исчезла за дверью. Он выглянул и увидел, что она наливает воду в стакан из кулера, только вода у нее из стакана какое-то время через верх текла. Что с невнимательной девчонки возьмёшь.

***5
    Мать Юльки долго рассыпалась в благодарностях Шилову и в дорогу силой всунула ему в руки завернутый в фольгу горячий пирог с капустой. Шилов не знал, куда глаза от нее прятать. И только Юлька стояла потерянная и жалобно смотрела на него своими чёрными глазищами. Шилов запретил ей посылать ему смс, чтобы родители не наткнулись на них в ее телефоне и ни о чем не догадались. Договорились общаться по скайпу и ватсапу, входы в которые она зашифровала. Кодовым словом для экстренной связи Юлька выбрала "бачату" и настроила оба их телефона так, что этот пароль можно было прислать без определения номера отправителя. Не зря она хотела на физмат поступать, в компьютерах шарила как у себя в косметичке. Задублировала и переадресовала все звонки Шилова на другую симку, которую вставила в свой старый смартфон, хотя Шилов из соображений безопасности не собирался ей звонить. 
    На обратном пути он радовался, что все прошло без сучка и задоринки. Правда, Юлькины глаза тревожили его. Весь остаток дня и вечер он не находил покоя, и уснул на диване, вдыхая подушку, на которой она спала.
   
    Прошла целая неделя, в течении которой Юлька не подавала никаких признаков жизни. Шилов не знал, что и думать, но отгонял самые плохие мысли. Задерживался на новой работе, составлял учебные планы, а вечерами занимался приготовлением еды и просмотром новостных каналов по телевизору.
    Он пару раз ходил к ее гимназии и караулил из безопасного места, но она так и не появилась там. Шилов даже спросил у ее одноклассника о ней, сказав, что хочет передать Лисицыной папку, которую она забыла в изостудии. Но одноклассник сообщил, что Лисицына не приходила в школу уже дней 10.
-Родители наверно отмазали, хотя ей-то оно особо и не надо. Она егэ досрочно сдала, ее ж так и называют – Мега Мозг.
    Так прошло еще полтора месяца. Ватсап выдал сообщение, что у Юльки день рождения. Шилов не стал ее поздравлять. Раз она молчит, подумал он, значит, так надо. Или наконец-то опомнилась и в себя пришла. Но его точило постоянное беспокойство, хотя прошло уже достаточно много времени с их встречи. И вдруг ему позвонила Юлькина мать. Шилов, увидев ее звонок, замер от ужаса, ожидая самых плохих новостей. С чего бы ей звонить ему? Но мамаша просто попросила встретиться с ним.
-Только давайте у вас дома, – сказала она. Шилов крайне удивился, но сообщил свой адрес и время.
    Юлькины родители пришли вдвоем. Шилов пригласил их пройти, принес чайник-заварник, чашки и сладости к чаю. Гости чинно сели. Юлькина мать, посмотрев на мужа, обратилась к Шилову:
-Марат Александрович! Пожалуйста, спасите нашу дочь!
Шилов даже рот открыл от изумления. Юлькин отец одернул жену:
-Элла, ну что ты говоришь? Человек может не понять. Объясни все по существу.   
-Понимаете, Марат, она сказала, что убьет себя, если мы не разрешим ей за вас замуж выйти. Вены порежет, таблеток наглотается, с обрыва в воду прыгнет, под электричку бросится.
-Она так сказала?! – еле смог произнести Шилов.
-Я на коленях вас прошу,– воскликнула Юлькина мать, сползла со стула и действительно оказалась стоящей на коленях, сопротивляясь усилиям мужа ее поднять.
-Но что я могу? – у Шилова пересохло во рту, голос его хрипел.
-Женитесь на ней! Просто формально! Она же не отстанет, вбила себе в голову и ни в какую!
-Но как это возможно? Ей ведь 18 лет еще нет.
-Муж все уладит с разрешением для загса! Прошу вас! Как мать… она ведь убьет себя! Спасите нашу единственную девочку! Это просто формальность, лишь бы ее утихомирить. Конечно, мы понимаем, какое для вас это неприятное мероприятие. Но мы хорошо заплатим, мы все для вас сделаем!
-Я же совершенно посторонний для вас человек...
-Она ничем вас не стеснит, жить останется дома, ей сейчас к экзаменам в университет готовиться нужно, к каким-то там специальным испытаниям. А потом, когда она перегорит, перебесится, тихо разведетесь. Мы все устроим и сумму очень приличную вам…
    Шилов не выдержал и, выскочив из-за стола, закрылся в спальне. Сердце его готово было выпрыгнуть из груди. Он лихорадочно думал, что же делать. Признаться им или нет. Откровенно обманывать этих наивных и доверчивых маму и папу? Но тут перед глазами у него встала Юлька. Со своим несчастным взглядом. А ведь она сделает то, что сказала, подумал Шилов. Три часа ко мне под дождем шла…
    Выйдя из спальни, он вновь сел за стол и взглянул на этих двоих, смотревших на него с отчаянной надеждой.
-Конечно, я сделаю все, что может удержать ее от роковых шагов. Я ведь ее учитель, как я могу иначе. Никаких денег не нужно. Мы должны думать лишь о Юле и ее душевном состоянии.

***6
    Юлька встретила всю компанию внимательным взглядом. Переглянулась с Шиловым, но в основном пытливо смотрела на родителей. Приставленного к ней охранника отпустили, и домработница начала накрывать на стол.
-Юля, – торжественно сказал ей отец,– Марат согласился жениться на тебе. Ты довольна? Больше не будешь нас пугать?
-Не буду, папочка, – ответила Юлька и подошла к Шилову. Он не стал ее обнимать, продолжив играть роль спасителя ее несчастных родителей. Она взяла его за руку и повела в свою комнату, сказав отцу с матерью:
-Мы скоро. Просто поговорим.
Плотно закрыв свою дверь, она спросила Шилова полушепотом:
-Ну как все прошло?
-Как по маслу. Но как мне теперь вести себя с тобой при них?
-Веди себя как учитель. Это самое правильное. Ну а я буду вести себя как капризная дочка богатеньких родителей.
-Только не переигрывай.
-Постараюсь. Пойдем к столу.
    За столом, когда они ели, Юлька спросила:
-И когда мы распишемся?
Мать ее засуетилась:
-Не волнуйся. В понедельник папа уладит все вопросы с загсом насчет твоего несовершеннолетия, и во вторник или среду вас распишут. Но, Юля, ты останешься жить дома и продолжишь готовиться к поступлению в университет.
-На выходные я поеду к Марату!
-Хорошо, хорошо, – пролепетала мать, – Если Марат не будет против. У него ведь есть дела…
-Я не буду против, – сказал Шилов, – Юля порисует под моим руководством. В изостудии она не доработала некоторые приемы карандашного рисунка. Это позволит ей немного развеяться и отвлечься от напряженных занятий. Заодно мы побеседуем с ней о том, чего она хочет в будущем.
-Это очень разумно, – веско заметил Юлькин папа.

    В среду все семейство прибыло в загс, следом подошел и Шилов. Процедура регистрации прошла очень быстро. Родители все спрашивали дочку, довольна ли она, на что Юлька отвечала, что очень довольна и хочет сразу переехать к Марату.
-Вообще-то мы обещали, что ты не станешь обременять его своим постоянным присутствием, – сказала ей мать, на что Юлька резонно ответила:
-Зачем тогда нужно было расписываться? Я хотела и хочу быть рядом с ним. Без него ни учиться, ни есть, ни пить у меня нет желания. И вообще у него мне будет намного комфортнее готовиться к вступительным экзаменам.
-Ну… если Марат Александрович не против,– лепетала мать, не чувствуя подвоха. 
-Я не против, она нисколько мне не помешает, – сказал Шилов, стараясь выглядеть учителем рядом с ученицей, – Мы выделим одну комнату специально для ее занятий. И вы сможете часто ее навещать.
Юльке он украдкой шепнул:
-Вот же бандитка, вынуждаешь меня играть роли перед своими родителями.
-Марат, а ваши родители знают о регистрации? – спросил Юлькин отец Шилова.
-Я сообщу им позже, поясню все детали. Они живут в Москве, мы давно не виделись. Я ведь переехал в Питер 13 лет назад. 
-Надеюсь, они поймут вас.       
-Думаю, поймут.
    После обеда, устроенного родителями в честь регистрации, Юлька умчалась собирать вещи на первое время, а Шилов отправился ей помогать. Она едва могла скрыть улыбку, и Шилов постоянно шикал на нее, опасаясь того, что ее родители о чем-то догадаются. Но в машине, когда они уже ехали по трассе, Юлька ликовала:
-Ну, все. Они не смогут повернуть все вспять, мы законные супруги! Признай, что я отличный стратег.
-Признаю, признаю, – смеялся Шилов, глядя на ее сияющее лицо, – Смотри только сама не пожалей.
-Ты так шутишь? – повернулась она к нему и посмотрела в глаза, но он отвел их, чтобы видеть дорогу.      
-Я не пожалею. Моя интуиция говорит, что это мой главный и определяющий жизненный выбор.
-Юля… ты слишком мало знаешь меня для таких выводов.
-Это не выводы. Это предчувствие и не подлежит объяснению с точки зрения точных наук и обычной логики. Ты ведь и сам художник, знаешь, когда рисуешь – вот оно, то самое, непередаваемое, ускользающее, но то, на чем, однако, держится создаваемый образ. А твой образ сразу возник в моей голове и пока еще ни на миллиметр не сместился в моем сознании. Ты такой, каким я увидела тебя в самый первый раз. Я завоюю, заслужу всеми силами твою любовь, докажу…
-Тебе не нужно ничего доказывать, – спокойно произнес Шилов, – Я люблю тебя такую, какая ты есть. 
    Она замолчала и отвернулась к окну. 
-Ты плачешь? Юля! – воскликнул он, – Ну зачем, почему? Ты же радовалась, хотела этого…
-Это я так радуюсь, – ответила она и вытерла счастливые слёзы.

*** 7
    У Шилова теперь осталась самая главная и очень трудная проблема – ему приходилось сдерживаться в присутствии Юльки. Никогда раньше желание так не мучило его. Хотя, конечно, накопившееся напряжение он обычно сбрасывал без проблем с какой-нибудь хорошей знакомой после ужина в ресторане, чтобы наутро забыть о ней до следующего раза. С Юлькой ему приходилось постоянно контролировать себя. Слава богу, она не проявляла какой-нибудь активности в этом плане и не провоцировала его ничем, потому что не имела опыта в таких делах. Ей просто хотелось его постоянного внимания и нежных поцелуев. В отличие от своих подружек она ни с кем из парней еще не была близка. Да и они не особо к ней клеились, опасались ее влиятельных родителей.
    Однако Шилов прекрасно видел, что она готовится стать по-настоящему ему нужной. Он засек, что Юлька просматривала на ноуте сайты соответствующей тематики – все, что нужно знать девушке в общении с парнем. Боже, подумал Шилов, она так наивна в этих вопросах? Но ни о чем таком он специально не заговаривал с ней, потому что помнил свой давний первый опыт с одноклассницей. Той девочке было очень больно, и она потом долго не могла смотреть ему в глаза. Шилов тогда вообще решил, что не хочет больше никакого секса и долго ни к кому из девчонок не приближался, пока его не раскрутила одна очень темпераментная деваха.
    Он методично прочел все о первом сексе девственниц и о том, как должен при этом вести себя партнер. Вся эта информация сильно охлаждала любые сексуальные порывы, потому что Шилов терпеть не мог всяких подробностей из женской анатомии и физиологии. Никакой эротики в этом не было и близко. Но зато теперь он знал, как не причинить партнерше боль и не навредить ее здоровью. Ведь Юлька в любой момент могла захотеть секса с ним. Хотя как она могла захотеть того, чего никогда не пробовала, размышлял Шилов, и от этих мыслей у него пухла голова. 
    Пока он находился в колледже, Юлька сидела над заданиями по вступительным экзаменам, вернее вступительным испытаниям по основным профильным предметам, балл по егэ у нее был почти максимально возможный. А вот еду готовила она плохо, посуду мыла и того хуже, даже постель застилала кое-как. Сказывалось домашнее воспитание. Шилов часто ругал ее, и она слушалась, но почти сразу все его наставления вылетали у нее из головы. К примеру, она умудрилась засунуть в стирку вместе с белоснежным постельным бельем, которым так гордился Шилов, какую-то ярко-красную майку, которая при кипячении всё окрасила пятнами. Пришлось потом дополнительно отбеливать дорогие простыни из страйп сатина и читать Юльке лекцию о несовместимости разноцветного и белого в одной закладке. 
-Тебя же прозвали мега мозг, как ты можешь разбираться в программировании и совершенно ничего не соображать в практической жизни? – ругал ее Шилов.
-Интересно, откуда ты знаешь мое школьное прозвище?
-Выяснил! Я все о тебе выяснил, имей в виду. И будь добра, старайся запоминать то, чему я тебя учу.
-Ясно, господин учитель. Я исправлюсь,– отвечала она и ластилась к нему.
  Так прошла первая неделя их совместной жизни. Наступили выходные. Шилов накупил продуктов и запланировал выезд на природу, поскольку стояла отличная погода. Но когда он вернулся из супермаркета, Юлька, включив на полную громкость свою любимую Jerusalema, танцевала ту самую бачату. Шилов выпустил пакеты с продуктами из рук, и они глухо приземлились на пол. Бачата явилась последней каплей, переполнившей его терпение. Он на ходу разулся, скинул ветровку и поймал свою добычу в объятия.

-Что скажем родителям? – спросил Шилов Юльку через два часа. Она лежала на нем, распластавшись почти всем телом как лягушонок, и даже не собиралась его освобождать.
-А зачем им что-то говорить? Пусть радуются тому, что я под электричку не сиганула.
-Какая же ты… Это цинично и жестоко по отношению у ним.
-Каждый борется за свою любовь, как может. Да мать сама выскочила за отца, когда ей только-только 18 исполнилось. И он тоже старше ее почти на 10 лет. Так что яблоко от яблони недалеко укатилось. Скажем, что ты, пожив со мной, влюбился без памяти.
-Через неделю? Кто в это поверит? К тому же, они могут быть против, предъявят мне обвинения в нарушении нашей договоренности.
-Пусть только попробуют! Я им такое показательное шоу устрою, изображу вскрытие вен и прочие ужасы. Такой вот домашний Хеллоуин. 
-Стоп, стоп, стоп! Никаких шоу! Просто пока будем молчать как рыбы, как можно дольше. Время наш лучший союзник.
    В воскресенье, когда они продолжали валяться в постели, в дверь позвонили. Юлька вскочила и помчалась открывать, ожидая заказанную пиццу. На ходу она накинула для приличия халатик-кимоно. Но это приехала ее мать. Увидев дочь практически в неглиже, она поставила привезенные сумки, помолчала и спросила:
-Так вы давно уже?...
    Шилов вышел из спальни и сказал:
-Простите нас. Юля… ее же не сломить, вы сами знаете.
-Но вы хотя бы любите мою дочь?
-Я на все для нее готов. До регистрации у нас ничего с ней не было. Я не позволил бы себе связь с несовершеннолетней.
    Юлькина мать села в прихожей и помолчала. Потом сказала:
-Хорошо. Наверно, вы для нее самый лучший муж. Хотя бы учиться ее заставите, наши силы в этом плане были почти на исходе.
-Не волнуйтесь, она у меня обязательно поступит и выучится, как положено. И пока диплом не получит, никаких поблажек я ей не дам.
    Юлька стояла посреди комнаты. Позвонил курьер, привезший пиццу. Юлькина мать взглянула на это и сказала:
-Следите за тем, чтобы она правильно питалась.
-Конечно. Можете убедиться, в холодильнике борщ, я сам варил вчера, и тушеный картофель с мясом. Пицца – это так, небольшой воскресный перекус.
-Отцу пока ничего не говорите. Я сама…
-Мамочка, – обняла Юлька свою мать, – Я очень его люблю и счастлива! По-настоящему, понимаешь?!
    А Юлькин отец, когда жена рассказала ему все, хмыкнул и ответил ей:
-Да это же почти на лбу у них обоих с самого начала было написано. Ты одна ничего не замечала. Думаешь, я мог просто так отдать свою единственную дочь какому-то чужому мужику? Да ни за что!

                *** 

© Copyright: Марк Шувалов 
     апрель 2023


3. Школа

***1
    Котова училась в 9-м классе и к концу учебного года решала, пойти ли в колледж или получить среднее образование и только потом поступать куда-нибудь. Куда, она еще не выбрала. Пример родителей ее ни в чем не убеждал. Отец после вуза работал технологом на производстве, а мать, имея два высших образования, в итоге сидела дома с двумя малолетними близнецами. Танюха, которую близнецы называли Тата, была старше их почти на 13 лет. Поэтому родители относились к ней соответственно. Хотя батя жалел дочку и ругал жену за то, что сильно ее нагружает домашними делами, тогда как дочери требовалось время на учебу. Хотя Котова не жаловалась отцу и училась без напряги. Звезд с неба не хватала и лишних усилий не прилагала, училась, как получится. Тем не менее, отметки ее говорили сами за себя, она всегда стояла в списках первых. Но не ценила этого, даже особого внимания не обращала на все эти школьные рейтинги. Скучно ей было, она тайком читала на уроках со смартфона фэнтези, а еще увлекалась японскими мангами. Девчонки в классе все поголовно их обожали, наравне с различными аниме, а парни презрительно ржали над ними. Поэтому Котова скрывала, что тоже фанатеет от очередной манги. Особенно после того, как Филатов, козлина и по совместительству главный отличник класса, при всех на перемене насмешливо спросил ее:
-Так ты тоже эти дешевые комиксы читаешь?
Она хотела ему ответить, но не смогла. Решила, что нечего размениваться на всяких придурков. Хотя на самом деле что-то ее затормозило и не позволило произнести приготовленные в адрес этого урода ругательства. А Филатов, не получив от нее отпора, обескураженно отчалил.
    Но не успокоился. Они ждали еженедельную контрольную, а это всегда являлось соревнованием для них двоих, как для почти круглых отличников. Филатов сидел на последней парте из-за своего роста, а Тата на первой, потому что зрение у нее снизилось от компа, а очки она не желала надевать. Считала, что они уродуют ее.
    Когда им выдавали билеты, учитель обычно на время задания уходил из класса. Котова оборачивалась и подавала Филатову знаком свой номер – моргала. Он кивал и этим сообщал свой номер. Все остальное было делом техники. Вадька умел вскрывать любые засекреченные школьные данные, несмотря на то, что перед контрольной все они сдавали учителю свои мобильники. Вадька имел запасной. Но они с Татой сначала решали все самостоятельно, а потом лишь сверяли свои ответы с тестовыми. Только один раз Котова ошиблась и получила пару. Филатов тоже однажды пролетел. Но они не исправляли ответы на правильные. Соревноваться, так по-честному. Когда Тата проиграла, то выкатила ему обед в столовой, а, когда проиграл Филатов, купил ей торт и сказал:
-Вы ж, девчонки, сладкое любите.
    Вне этого они практически не общались. Тата его сторонилась, да и он сквозил мимо нее, как мимо стены. Но, несмотря на это, между ними постоянно терлась одна ревнивица. Кудрина вечно таскалась за Филатовым и ее просто вымораживало то, как он обменивается с Котовой какими-то переглядками на контрольных. Филатов ее просто не замечал, а Тату Кудрина конкретно прессовала:
-Только посмей его закадрить, я тебе космы повыдергаю, – шипела она, на что Тата пожимала плечами:
-На черта он мне сдался. Подавись.
    После 9-го класса Филатов собирался поступать в колледж. Котовой было все равно. Хотя нет – раз Филатов в колледж, значит и я, решила она. И выбрала себе тот, который Филатову ну никак не мог понравиться. Его программирование увлекало, а ее физика. Но когда ее документы уже приняли, до нее дошло, что они оба с Филатовым выбрали физмат.
    Филатов, конечно, узнал обо всем и, встретив ее перед выпуском, приколол:
-Что, не можешь без меня?
-Дурак, – огрызнулась Котова.
-Все правильно сделала, – засмеялся он.   
Котова после официоза по поводу выпуска 9-х классов помчалась в приемную комиссию колледжа, чтобы забрать свои документы, но Филатов ее перехватил, затащил за колонну и сказал, не отпуская ее рук:
-Не вздумай! Найду, куда перебежишь, и туда же подам свои доки.
-Отстань! Чего прицепился?! – вырывалась она, но он вдруг наклонился и поцеловал ее в губы. Потом отпустил и исчез за дверью аудитории, где находилась приемная комиссия.
    Вечером он подкараулил Тату возле дома, взял за руку и повел на детскую площадку, где усадил напротив себя:
-Все, подруга, детство кончилось. Не хрен глупостями заниматься.
-Что тебе нужно от меня?
-Не въехала? Мне повторить?
Он силой пригнул ее голову к себе и снова впился в нее поцелуем.
-Я не буду с тобой спать! – выкрикнула она, оттолкнув его.
-Конечно, не будешь. Рано тебе еще. Для этого однодневок полно. Но чтобы ни на кого больше не смотрела. Убью гада.
-Какого еще гада?
-Ну, того, на кого посмотришь.
Уже темнело, и ветерок поднялся. Филатов сел рядом с Татой, обнял ее и закрыл от ветра.
-Нет, а почему только ты решаешь, что и как?! – возмутилась она, но не вырывалась больше.
-Потому что я мужчина. Но твое мнение буду учитывать.
-То есть, мы теперь пара?
-Да. Согласна?
Котова подумала чуток, но кивнула:
-Да. Только, чур, теперь ты без однодневок будешь обходиться.
-Танюх, ну я ж не импотент. Пойми, они ничего для меня не значат. Просто груши тренировочные.
-Все равно! Ты теперь мой?
-Твой.
-Вот и всё. Еще вопросы есть?

***2
    Целую неделю они встречались каждый день, гуляли и целовались по темным углам. А в понедельник, где-то ближе к обеду, Тата увидела его смеющегося с одной девицей на заправке. Тата ждала отца в машине, пока он расплачивался за бензин. Филатов не видел Тату, а она решила, что теперь они больше не пара и честно ему об этом написала в контакте, приложив компрометирующее фото.
    Потом она ездила с отцом по магазинам, они закупали детское питание, одежду для близнецов, продукты для всей семьи и кое-что для Таты.
-Ты чего это такая смурная?  – спросил отец.
-Да так, парень мне изменил. Я порвала с ним.
Отец чуть не поперхнулся, припарковался на обочине и посмотрел на дочь в упор:
-Парень? Какой еще парень? Почему я не знаю? Да еще и изменил? Вы что, спали с ним?
-Нет, – ответила Тата, – Просто он предложил стать парой. Мы целую неделю встречались. А сейчас на заправке я его с какой-то девкой видела, они смеялись.
-Во-первых, – сказал отец, – Что ты имеешь в виду под словами "мы встречались"?
-Гуляли, целовались. Вроде всё.
-Допустим. Теперь, во-вторых, почему ты сразу решила, что он изменил тебе? Вы договорились ни с кем другим больше не общаться? Со знакомыми, друзьями, например? Может быть, она просто его знакомая?
-Папа, посмотри на нее, я сфотала их. А мы с ним четко договорились, что он больше не будет спать с однодневками. Он нарушил обещание!
-То есть, до этого он спал с ними напропалую?
-Ну да. Тестостерон и все такое.
-А спида и гепатита он не боится? Вам же всего по 15 лет?!
-Ну да. Про меня он сказал, что мне еще рано, поэтому только целоваться.
-Ну, хотя бы… Хорошо. Ты написала ему, что вы больше не пара?
-Написала.
    Пока они ездили, Филатов ответил Тате в контакте: "Это девчонка моего двоюродного брата. Он в армии, а она беременна от него", на что Тата ответила ему: "Не верю ни единому слову". И отключила телефон.
    В школу Тате теперь ходить не требовалось, в колледже занятия тоже планировались только с сентября, поэтому она фактически бездельничала. Съездила с подружкой на залив, позагорала, а когда возвращалась домой, Филатов поймал ее и затащил в беседку.
-Ты совсем что ли? Почему не веришь мне? – возмутился он.
-Даже если ты сказал мне правду, я поняла, что мне не нужны отношения. Не тревожат, не волнуют, бабочки в животе не летают, – равнодушно сказала Тата.
-Не все сразу. Поверь, ты почувствуешь…
-Если сразу не случилось, то и не случится уже. Не подхожу я тебе.
-Танюха, ты мне очень даже подходишь, правда! Не руби сплеча.
-Ну, хорошо. Опять начнем гулять, пару поцелуйчиков на ночь, обнимашки, пуси-муси, потому что по-настоящему мне, сахарной девочке, еще рано другое. Зато тебе не рано, а самое время, труба зовет на сексодром и неважно с кем. И что это за отношения у нас? Объясни.
-Ты мне нравишься. Очень. Я тебе – тоже, просто ты еще не до конца поняла свои чувства.
-Мелодрам насмотрелся? Я тебе нравлюсь? Может, еще скажешь, что влюбился в меня.
-Может, и скажу.
-Нет. Давай на этом закончим. Папа мой не одобряет, да и целоваться с тобой не особо мне нравится. Губы потом болят. И никакого волнения, про которое пишут, я не испытываю. Вывод ясен?
-Ну почему ты такая?! Да другие девчонки только мечтают…
-Вот и иди к другим, которые мечтают. А я реалистка.
-Хочешь секса со мной? – спросил он, глядя ей прямо в глаза. Тата струхнула, настолько решительным был его взгляд, и голос прозвучал глухо. Она попыталась выдернуть свою руку, но он держал ее крепко.
-Ничего я не хочу. Отпусти! – воскликнула Тата. Филатов отпустил ее. Она выскочила из беседки и побежала к своему подъезду. А когда оглянулась, он так и стоял с опущенной головой.
    На следующий день она забрала свои документы из приемной комиссии и подала их в колледж, находящийся в другом районе Питера.

***3
    С Филатовым Тата с тех пор не виделась. В колледже ей не особо нравилось, но сказывалась привычка усердно вникать в изучаемые предметы. Это всегда давало ей преимущество перед другими. Она искренне увлекалась физикой и математикой, и ее успехи в этих дисциплинах перекочевали из школы в колледж. Вот на что она по-прежнему смотрела равнодушно, так это на то, как ее однокашники, словно пчелы, кружатся в любовных танцах друг за другом. По выходным Тата приезжала домой, а на неделе она жила в общежитии колледжа с двумя девочками в комнате и слышала их восторженные рассказы о парнях, о подарках, и о многом другом. О сексе в том числе, несмотря на то, что девочки являлись ее ровесницами.
    Через прежних школьных подруг до нее доходили новости о Филатове, о том, что он победил на двух олимпиадах, о том, что его включили в межвузовский проект по инновациям как молодое дарование, о том, что он перевелся в московский колледж. И отлично, туда тебе и дорога – подальше от меня, подумала тогда Тата. На досуге она сочиняла и рисовала уже третью мангу, пока одноклассницы по колледжу на свиданки бегали. Манги были ее отдушинами. Котову тоже парни пытались кадрить, но быстро отставали, поскольку она могла одним словом пригвоздить, слишком прямолинейную и язвительную натуру имела. А еще сразу главные недостатки в человеке замечала, поэтому трудно сходилась с кем-то. Правда, подружек не критиковала, зная слабости девчоночьих душ. Но с собой была честна и не признавала уловок и притворства. Никаких пуси-муси, котиков и милашек не выносила. И литературу читала только качественную. Парни таких седьмой дорогой обходят, хотя Котова в колледже изменила прическу, одеваться стала более свободно, и внешне просто расцвела. А разговаривать она всегда умела получше многих. Подружки избегали знакомить ее со своими ухажерами от греха подальше. Тата и не стремилась ни с кем знакомиться, чем удивляла многих. Кто-то считал ее надменной заучкой, кто-то злорадствовал и подозревал у нее какие-то скрытые изъяны, но все сходились на том, что она далеко не простушка, а девочка себе на уме. Когда она училась на первом курсе, к ней сразу начали клеиться старшие, а потом даже студенты вуза, куда ученики колледжа ходили на практику. Но мать сказала Тате:
-Не торопись. Цени себя больше. Что с парней, которым всего от 17 до 20 лет, взять. У них и мозгов-то в этом возрасте еще нет, один секс на уме.
    Отец тоже придерживался такого мнения, хотя и говорил, что из любых правил бывают исключения.
    Несколько раз Котовой казалось, что она видела Филатова. Но нет, это всегда оказывался кто-то незнакомый. Да и откуда ему было в Питере взяться, он совсем погряз там в своей пафосной Москве. Наверняка даже поребрик стал бордюром называть. Тата презрительно фыркала, думая о нем, хотя ее впечатляли его успехи в учебе. В конце концов, она призналась себе, что все-таки ждет его возвращения в Питер. Не для продолжения отношений с ним, а так просто, чтобы он увидел, какой она стала. Ведь к окончанию Татой колледжа ей многие говорили, что она просто красавица. Одна знакомая сделала ей целую фотосессию, которую Тата после некоторых колебаний вывесила у себя на странице и получила множество лайков и комментариев. Только от Филатова ничего не было, впрочем, как и всегда со времени их разрыва.
    После получения диплома в колледже она также вывесила фото с заветными корочками в руках. Но вдруг девчонки сообщили ей, что Филатов отложил поступление в универ, добровольно явился в военкомат и призван в армию в войска вдв. Для всего их бывшего класса это стало новостью номер один, ведь все ожидали его триумфального поступления в престижный вуз. Пораженная в самое сердце, Тата целую неделю и сама не шла подавать документы на поступление. Но потом все-таки подала. Хотя первый раз в жизни полночи проплакала в подушку. Почему он так сделал, возмущалась она про себя, мог бы и после универа пойти служить. Это все назло мне, придурок, козлина, урод!
    Подружки доложили, что Филатов ушел в армию не один, а вместе с лёбшим дружком Лёхой Казанкиным, и они даже попали в один отряд. Недаром же вдвоем они набрали почти по пятьдесят тренировочных прыжков с парашютом на каждого. 
    Казанкин ушел из школы еще в 5-м классе, потому что по настоянию отца-военного поступил в кадетский военный корпус. И вот теперь эти два питерских самурая увеялись в армию. Тата нашла девушку Казанкина в Контакте, но не связывалась с ней, просто просматривала ее страницу. Там имелась пара фото, где Казанкин был снят вместе с Филатовым уже в голубых беретах перед самым отъездом в часть. А сами Казанкин и Филатов на своих страницах ничего не вешали, кроме роликов с победами любимых футбольных команд. Так что у них в ленте только подарочки от знакомых девочек накапливались и поздравления со всякими праздниками. Правда, Филатов когда-то повесил фото со своим первым парашютным прыжком. Там его снимал штатный фотограф секции по прыжкам, который прыгнул параллельно с ним. В кадре Филатов парил еще с нераскрытым парашютом, и лицо его сплющивал поток воздуха, из-за чего улыбка выглядела какой-то неестественной.
   
    Тата поступила в универ без проблем. Но не испытала никакой радости. Раньше ее подгонял соревновательный азарт – опередить Филатова, теперь же все сразу потеряло всякий интерес для нее. Она подолгу запиралась в своей комнате, а матери помогала молча, без препирательств, не то, что раньше. Гуляла с подросшими близнецами, пресекала их хулиганства, читала им книжки и манги. Между прочим, малолетние бандиты любили свою старшую сестру и даже слушались ее больше, чем мать. А мать часто говорила мужу, что дочка стала какой-то слишком замкнутой. Он отвечал, что Тата повзрослела, в этом все дело.
-Да ей же всего 18 лет. Ты вспомни нас в этом возрасте, – говорила мать Таты, – мы ж радовались жизни как сумасшедшие гоблины.
Муж отвечал ей на это:
-Да, но ни ты, ни я не учились в таком серьезном вузе, да еще и на физмате.

***4 
    С сентября начались обычные будни. Тата переехала в новое общежитие, и теперь жила одна в комнате. По положению комната предоставлялась ей без возможности подселения кого-то. Общежитский блок состоял из 4 таких комнат, в трех остальных также уже поселились студенты – одна очкастая девица и два парня. Оба совершенно не привлекли Тату, а девица так и вовсе активно не понравилась. Но парни накрыли стол и пригласили соседок отметить новоселье. Спиртное в общаге запрещалось, поэтому все пили безалкогольное пиво. Каждый коротко рассказал о себе. Тата оказалась самой краткой:
-После 9 класса поступила в колледж. Потом сюда.
Трое ее соседей посмеялись и продолжили общение, одна Тата почти все время молчала. Она не была букой по жизни, с подружками часто зависала то на концертах, то где-нибудь в парке или просто в кафешках, чтобы пообщаться и повеселиться. Последний год они даже текилу пили, не то, что раньше – только слабоалкогольные напитки. Но Тата опасалась, потому что сразу пьянела. Методом проб она выяснила, что текилы, бренди или водки ей можно выпить за вечер от силы 50 мл. Превышение этой дозы было чревато потерей контроля над своим поведением и обильными слезами о чем-то невнятном, о потерянном и не найденном в этой жизни. Попросту она начинала нести всякий бред. Подружки угорали со смеху над ней, но Тата быстро выяснила свои питейные возможности и больше не попадала впросак. Слава богу, по-пьяни она не успела выболтать подружкам свои самые сокровенные мысли. Никто из них до сих пор не знал о ее коротком недельном романе с Филатовым в 15 лет. Хотя, какой там роман, всего-то несколько почти целомудренных поцелуев. Подружки удивлялись тому, что она ни с кем не встречается и не встречалась. Но Тата умела отшивать их подобные вопросы. Поэтому они придумывали самые фантастические объяснения ее добровольному одиночеству.
-Никто не понравился мне настолько, чтобы я захотела встречаться, – так она говорила.
Иногда они вспоминали Филатова и то, что Тата соперничала с ним на контрольных. Но на этом все и завершалось.
    В октябре зарядили дожди, Тата усердно училась, но вечерами одиноко сидела перед телевизором, а ночью часто беззвучно плакала. Филатов хотя бы с парашютами своими прыгает, думала она, правда, там ведь очень опасно даже на учениях. Самой что ли попробовать? Эта мысль засела ей в голову. По крайней мере, пойму, что он ощущает при прыжке, думала она, всё распаляясь.
    С этого момента она повеселела, потому что почувствовала азарт. В первый же длинный выходной поехала и записалась в секцию. Мать, узнав о ее планах, чуть в обморок не упала, но отец поддержал Тату, хотя страшно удивился ее смелости, о которой никогда даже не подозревал. А Тата не ощущала страха, она горела энтузиазмом и все время представляла себя на месте Филатова, даже голубой берет вдв себе в интернете купила.
    Через три дня занятий в выходные планировался ее первый прыжок. Правда, вместе с инструктором, потому что обучающий преподаватель оценил ее физическую подготовку ниже средней.
-Нет, ну ты посмотри, какой у этой девахи запал, просто искры летят, – услышала Тата слова инструктора своему руководителю.
-Ты покрепче ее там держи, они на земле все смелые, а наверху и отключиться могут. У меня пару раз бывало.
    Подписав все необходимые бумаги, предъявив страховку и сделав платеж, Тата надела необходимое снаряжение, настроила смартфон на держателе для съемки и вышла на стартовую площадку, где уже ждали еще пятеро таких же, как она, новичков, пара из которых украдкой перекрестились перед посадкой в самолет. Кроме того все новички и Тата в том числе заказали себе видеоролики прыжка.
    Когда все завершилось, инструктор, с которым прыгала Тата, сказал руководителю:
-Слушай, девчонка-то не промах оказалась.
А Тата еще очень долго ощущала эйфорию и подъем, от которых ей хотелось летать.
    Теперь она мечтала опять прыгать, но уже сама, одна. Однако приходилось ходить на лекции и выполнять кучу заданий. Так что прыгать ей удавалось не так часто, как хотелось бы. Да и стоило это денег. Не очень больших, тем не менее, это также приходилось учитывать.
    Подружки крайне удивлялись, ведь Тата никогда не отличалась особой спортивностью. Разве что бегала по утрам для здоровья. А она понимала, в чем дело – адреналин в крови у нее теперь зашкаливал. И каждый раз в прыжке она представляла себя рядом с Филатовым. Во сне она даже иногда видела, как они кружат вдвоем над землей, держась за руки. Однако она не хотела публиковать ролики и фото о своих прыжках в контакте, чем приводила подружек в недоумение. Но объясняла им это тем, что пока не достигла должного мастерства.

***5 
    Больше всех новым увлечением Таты гордился папа. Ему никаких денег не было жалко на это, он все свои заначки теперь ей отдавал. Вот он на своей странице в контакте похвалился друзьям своей Татой и повесил несколько фото ее прыжков и видео-ролик, где она выглядела совершенно неотразимо.
    Но пришли первые заморозки и все полеты для любителей и новичков на этом закончились. Тата вновь погрузилась в одиночество. Ей оставалось только учиться, читать и смотреть телевизор. Правда, подруги то и дело вытаскивали ее на прогулки и тусовки, но Тата скучала там. В контакте она увидела, что перед Новым годом девушка Казанкина ездила к нему в гости, и от этого на душе у Таты скребли кошки, но она никакими силами не могла заставить себя написать Филатову хоть слово. Почему-то она была уверена, что у него есть кто-то. Не оставался же он все эти 3,5 года один. Она ведь помнила, что когда-то он не мог обходиться без разового секса. Так разве, взрослея, он не стал еще более ненасытным в своих сексуальных желаниях. И как после всего этого она могла что-то писать ему? Им было по 15 лет, это же почти детский возраст. Но она до сих пор не могла смириться с мыслью, что он, встречаясь с ней, стал бы снимать напряжение с какой-то там однодневкой. Потому что для Таты являлось аксиомой, что настоящие чувства не способны так размениваться.
    В марте она дошла до полного отчаяния. Поэтому решилась и написала подруге Казанкина. Попросила встречи с ней. Про Филатова не упоминала. Девушка крайне удивилась тому, что какая-то незнакомка просит встретиться, но согласилась. Они договорились ненадолго увидеться в метро. Девушку звали Карина, Тата заметила у нее кольцо на безымянном пальце. Карина перехватила ее взгляд и улыбнулась:
-Да, мой парень сделал мне предложение, и мы поженимся, как только он вернется из армии.
-А когда он вернется? – спросила Тата, чем заставила Карину напрячься.
-Почему вас это интересует? Вы знаете его? Вам что-то от него нужно?
-Нет-нет, Карина. Мы когда-то учились с ним в одном классе. Потом он поступил в кадетский корпус.
-И что?
-Мне нужно узнать дату его возвращения и место, где вы будете его встречать.
-Зачем?! Что вам от него нужно?! – Карина даже вскочила со скамьи, на которой они сидели.
-Понимаете… Я рассталась со своим парнем, а они с Казанкиным были призваны в один день и даже служат в одном отряде. Так вот, я хотела бы приехать и увидеть его возвращение. Писать ему я не могу, поэтому нашла вас. Прошу, помогите мне. Мы не виделись с ним более 3-х лет, и я не знаю, есть ли у него кто-то, поэтому хочу все увидеть своими глазами.
    Они договорились, что Карина сообщит дату и место, которые узнает от своего жениха ближе к самому дембелю. Фамилию Филатова Тата так и не озвучила, а Карина не спросила, ее интересовал только Казанкин.
    Томительно потянулся апрель, а потом с ускорением помчался май. Тата все ждала, и Карина прислала ей весточку. Они должны были вернуться 20 мая. Встречать жениха Карина собиралась на Балтийском вокзале, куда обычно приезжали дембеля из Псковской десантно-штурмовой дивизии ВДВ. Карина даже номер вагона сообщила Тате. 
    Тата до конца сомневалась, не спала ночь накануне, не купила, потому что не нашла,  специальные дембельские надувные шары, с какими обычно девушки встречали своих солдат. Поехала с пустыми руками. Положила в карман жакета только шоколад Риттер-спорт. Когда-то Филатов любил его.
    На вокзале она поздоровалась с Кариной, но сразу постаралась затеряться среди встречающих. Лишь жадно всматривалась туда, откуда должен был появиться поезд. Когда он появился, Тата ощутила, что у нее подгибаются ноги. Но взяла себя в руки и побежала вдоль вагонов к тому, который указала Карина. Она видела Карину по ее дембельским шарикам, мелькавшим над головами встречающих. А когда поезд остановился, Тата испугалась и спряталась за тумбу с афишами. Потом она увидела Казанкина, который, выйдя из вагона, обнял и закружил свою Карину. И следом за ним вышел Филатов. Сердце у Таты провалилось в живот, она не могла никак вздохнуть несколько секунд. Филатов с букетом обнял какую-то женщину, Тата не сразу сообразила, что это его мама. После этого на ватных ногах она вышла из своего убежища и остановилась в нескольких шагах от них. И тут он увидел ее.
    Тата точно замороженная наблюдала за тем, как он бросился к ней, но все это происходило словно в замедленном кино.
-Ты ждала меня! Что ты со мной творишь, – говорил он и целовал ее, потом взглядывал ей в глаза и снова целовал, сжав ее так, что у нее что-то хрустнуло. 
-Почему ни слова не прислала?
-Слова ничего не значат, – еле смогла произнести Тата, во рту у нее пересохло.
-Мама, это Таня, мы учились в одном классе, – крикнул Филатов, подошедшей матери. Женщина улыбнулась и отошла в сторону, фотографируя всю эту сцену на свой мобильник.
-Я тебя как увидел, думал, сердце выскочит из груди и покатится по платформе. Я ведь тогда, после нашей последней встречи, ни с кем не был, как отшибло, ты одна перед глазами стояла.
-Как же ты справлялся? – спросила Тата, смутившись.
-Нашел выход – в тренажерке пахал до одури. Я ведь все про тебя знаю, и прыжки твои видел у твоего папы в контакте.
Тата смущенно улыбнулась:
-И как тебе они?
-Ты ведь хотела почувствовать то, что и я? Так? Как же я люблю тебя, ни дня не забывал. А ты любишь меня?
-Да.
-И с какого момента?
-Да еще в 7 классе решила, что хочу за тебя замуж. А потом… потом это желание только нарастало.
-Почему же ты отвергла меня?
-А как бы мы встречались? Делить тебя с кем-то, с какими-то однодневками? Да я лучше умерла бы. И получалось, что спать со мной ты не мог, потому что мне еще рано, и обходиться без секса тоже не мог.
-Дурочка. Ради тебя я все смог бы! Глупый был, не успел сказать тебе это.
-Вадя, пойдем, папа и Русик в машине ждут,– дернула сына за рукав подошедшая мама. Тата сделала шаг назад, но Филатов снова прижал ее к себе:
-Нет, никуда не отпущу, заедем ко мне, я переоденусь, и потом куда скажешь.
-У нас уже и стол накрыт, бабушка с дедушкой приехали. Да и места в машине свободного нет, –  говорила мать.
Когда они подошли к машине, Филатова долго обнимали отец и еще какой-то парень с тросточкой. Вадим оценил обстановку и сказал:
-Вы езжайте, а мы с Таней на такси приедем.
На том и порешили. Правда, мама ревниво на Тату взглянула, когда в машину садилась.

***6
-Ты такой красивый в этой форме, – сказала Тата в такси, а Филатов снова начал ее целовать.
-Перестань, неудобно перед водителем, – уворачивалась Тата.
-Целуйтесь, целуйтесь! Дембелям все можно! – весело воскликнул таксист.
-Посидим немного за столом и сбежим. Можно номер снять, – предложил Филатов.
-Нет, ко мне. У меня отдельная комната в общежитии.
-Хоть нагляжусь на тебя за эти 4 года, а то все фоты, да фоты.
-Какие еще фоты?
-На странице твоей, фотосессию, помнишь, вывешивала. А потом удалила, хорошо, я успел ее себе сохранить. И у подружек твоих просил, они присылали и все мне о тебе рассказывали.
-Кто? Вот же предательницы!
-Я сто раз хотел к тебе приехать. Но потом отменял. Потому что ты молчала, и я понимал, что пока не готова меня принять.
-Почему же в армию ушел?
-Чтобы потом уж никогда больше не разлучаться с тобой. Никак не нагляжусь, красивая до безумия.
-А, забыла, шоколад твой любимый.
-Дурочка, ты мой самый сладкий шоколад.
-Вадим, давай я не пойду к твоим. Посиди с родными, они так ждали тебя, – предложила Тата.
-Нет. Не могу я, понимаешь? Не могу ни на секунду тебя отпустить от себя. Даже не проси.
-Они не знают меня. Ну, учились в школе, что из того. Мама твоя удивилась.
-Не могу! Вопрос закрыт.
    Когда они вошли в квартиру, все уже ждали Филатова. После объятий, когда все сели, мать Филатова поглядывала на Тату, но молчала. Бабушка и дед внимательно по-детски ее рассматривали и улыбались. Отец Вадима отодвинул ей стул и помог сесть. Она сидела, в смущении опустив глаза, пока Вадим ненадолго пропал в своей комнате. Но уже через пару минут он появился, сел рядом и взял ее за руку.
    Налили спиртное, и все подняли первый тост за дембеля, однако Вадим только поднес ко рту. Пить не стал.
-Вы пейте, я не буду. Мне потом за руль. Мы уедем с Танюхой. А пока объявление!
Все замолчали, глядя на него. Он достал бархатную коробочку, вытащил оттуда кольцо и надел на палец обомлевшей от удивления Тате.
-Прошу любить и жаловать. Таня – моя невеста.
-Да как же это?... – пролепетала мать.
-Всё, люди! Я всех вас люблю! Мы уходим, когда вернусь, не знаю! – воскликнул Вадим, и увлек Тату за собой на выход.
-Осторожней за рулем! – крикнул ему отец.

    В общежитии, когда Тата уже лежала раздетая и зацелованная Вадимом с головы до ног, она вдруг сказала:
-Я боюсь.
На что он шепнул ей:
-Разве я могу причинить тебе боль? Я ж без памяти тебя люблю.
Она много читала о любви и сексе в особенности, и все совпало, кроме одного – чувства, которое ее поглотило и которое рождало в ней желание отдать всю себя без остатка. А Вадим говорил:
-Так бы прилип к тебе навсегда и не отлипал ни на секунду. Никакую другую за все время, что жил без тебя, не захотел обнять. Даже мысли не возникало. Запахи не те, ресницы не такие, как у тебя, губы не такие. Когда совсем невмоготу становилось, ночью по сорок-пятьдесят раз отжимался, на пробежку уходил, душ ледяной принимал, башку один раз об стену до крови разбил, так тебя хотел. Как можно быть такой нежной и гладкой? Ты сказала, что выбрала меня себе в мужья еще в 7-м классе. Пытаюсь вспомнить себя в то время – но нет, я тогда еще не дорос. Вот через годик – да, уже въехал.
-А если бы я не пришла на вокзал?
-Побыл бы немного дома со своими и поехал бы к тебе. Я ведь еще до того, как явиться в военкомат, кольцо для тебя купил, а перед этим год на него копил, подработки брал. И тогда уже все решил для себя. С жильем… родители, пока работу не найду, обещали ипотеку для меня взять.
-Не нужно ипотеку. Есть квартира. Хорошая, большая двушка. Кухня 12 метров и лоджия. Родители ее мне купили, когда бабушкину однокомнатную продали и материнский капитал получили за близнецов. Я там и прописана и документы на меня оформлены. Там бабушка жила, а сейчас близнецы подросли, им в школу уже скоро, мама не справляется одна. Поэтому бабушка к нам переедет жить. 
-Какие тесть с тещей молодцы, все к приезду зятя подготовили. Даже близнецы будущему родственнику подарочек сделали – вовремя выросли, – засмеялся Вадим. 
-Тебе в универ поступать нужно. Ты же колледж с отличием закончил. Какую еще работу собрался искать? Учиться будешь, понял?
-Понял, понял, товарищ командир.
-А парень с тросточкой – твой брат?
-Русик? Нет, это наш воспитанник. Мои родители оформляли его к нам как в приемную семью. Он без родителей остался в 14 лет. Они в аварии погибли, он один выжил. Сейчас уже вырос, квартиру получил, жениться собрался.
    Когда они пришли знакомиться с родителями Таты, ее папа спросил:
-Так это тот самый, которого ты в изменщики тогда записала?
Тата в ответ засмеялась, а папа сказал:
-Ну, слава богу, через 4 года разобрались. А то я ждать уже замучился.

                ***
© Copyright: Марк Шувалов,
     апрель 2023   


4. Тэссен

Тэссен – японский веер для нападения
и самозащиты. Применялся для ведения
боя при невозможности или отсутствии
права пользования мечом. Опытные бой-
цы достигали такого мастерства владени-
ем тэссен-дзюцу, что могли справиться с
несколькими вооруженными противни-
ками.

***1
    Касуми называли по-разному. Иногда по-японски с фамилией матери – Като Касуми-сан, но чаще по-русски, просто Касуми. Полностью по паспорту ее звали Петрова Касуми Сергеевна. Имя ее на японском означало "туман". Знакомые и друзья Касуми соглашались с тем, что это имя очень ей подходит во всех смыслах и полностью отражает не столько ее характер, сколько весь ее образ. Хотя Касуми занималась самым публичным ремеслом – она уже третий месяц работала журналистом раскрученного новостного интернет-канала и на сегодня очень преуспела в своем деле. По роду своей деятельности ей приходилось быть общительной и доброжелательной, она имела массу знакомых и друзей. Впрочем, настоящие друзья остались у нее только со школы. Даже в универе прибавилось всего двое. Несмотря на ее ослепительную улыбку и утонченную красоту, многие считали Касуми надменной. И только те, кто хорошо ее знал, понимали логику ее поведения.
    Она родилась и выросла в России, но несколько раз ездила в Японию, а еще с детства по настоянию матери изучала японский язык и культуру. Само собой, то, что не являлось ее собственным выбором, казалось ей обузой. Однако, постоянно практикуясь в языке дома с матерью и бабушкой, она очень хорошо говорила по-японски. Но параллельно в школе и универе ей приходилось осваивать английский, на котором она, в конце концов, также теперь могла бегло говорить. Английский требовался ей для журналистской работы, а знанием японского она неплохо подрабатывала в качестве переводчицы и гида.
    Касуми была любимицей отца. Он души в ней не чаял и ни в чем не мог отказать. Впрочем, как и жене, которую обожал и во всем слушался, хотя часто кое-что втихомолку делал по-своему. Она, конечно, знала это, но делала вид, что не замечает его хитростей. Ведь муж ее многого добился по службе, а также выполнил все, что ей обещал, когда увозил из Японии. У них была отличная большая квартира, два автомобиля, дача в престижном коттеджном городке. Правда, все это появилось далеко не сразу, и бабушку они смогли забрать в Россию всего-то лет 10 назад, когда не стало дедушки. Бабушка худо-бедно говорила по-русски, ей хотелось общаться с внучкой и зятем, именно поэтому она постоянно брала уроки, когда еще жила в Японии. Правда, многого она так и не усвоила, однако внучка и зять вполне понимали все, что она говорила им.
    С утра Касуми позвонил главред:
-Приди в офис, нужно поговорить лично.
    Он часто вынуждал ее появляться в офисе. Иногда даже при отсутствии какой-нибудь срочности. Других журналистов он так не дергал. Но Касуми молчала, не хотела ссориться с ним, ей нравилась ее работа, она давно такую искала. В их фирме работало почти 15 человек, которые вели еще три канала – женский, путешествия и кулинарный. Контент новостного канала готовил сам главред, ему помогали Касуми и Дима, они же брали интервью у медийных людей, бизнесменов и представителей городских служб. Главред также иногда брал интервью у особо важных персон. Их новостной канал процветал, они даже имели завистников и недоброжелателей. Кое-что Касуми готовила и для трех других каналов их фирмы.
    Вообще-то коллектив у них собрался вполне дружный. Однако главред постоянно тормошил именно Касуми, и народ подозревал, что Касуми ему просто очень нравится. Хотя он никогда не делал ей комплиментов, не дарил подарков и вообще общался с ней только в деловом ключе.
    Сегодня он сказал ей, что после обеда они едут в командировку. Касуми очень удивилась, ведь она не взяла ничего кроме повседневной сумки, а командировка могла затянуться более чем на сутки. Но Олег сказал ей:
-Мы заедем к тебе, соберешь все необходимое.
    Зачем нужно было вызывать ее в офис с утра, Касуми не могла понять и сказала ему об этом.
-Что еще за бунт на корабле? Не смей обсуждать действия начальника, – рявкнул он, но она возмутилась:
-А что если начальник самодур? Молчать?
    Проходивший мимо ее стола сисадмин Виталик шепнул ей:
-Неужели ты не понимаешь, он просто захотел тебя увидеть. Ты у него вместо утреннего кофе для бодрости. Иметь такую красотку в штате и не пользоваться этим – это ж мужиком не быть. Я бы тебя вообще с утра до вечера при себе в офисе держал.
-Озабоченный, – прошипела в ответ Касуми. А потом засела за компьютер и начала верстать текст очередной статьи. Вообще-то статьями она обычно занималась дома, особенно когда их офис был еще не до конца обустроен, но все последнее время шеф не давал ей расслабляться и говорил, что удобнее обсуждать все вживую. 
    Они работали до обеда, Олег подходил к ней несколько раз, читал с экрана то, что она уже сверстала, кое-что комментировал и уходил. Касуми понять не могла, что с ним сегодня такое, но вел он себя явно не как обычно. Когда он сидел за своим столом, она украдкой внимательно на него посмотрела, но он поймал ее взгляд. Вот же чёрт, подумала она и вернулась к работе. И чего ему нужно?
    Девочки из кулинарного и женского каналов приготовили кофе с бутербродами и пригласили всех за стол. Один начальник забрал перекус и ушел за свой компьютер. Касуми вновь удивилась, ведь он обычно старался общаться с коллективом, шутил, смеялся. Не то, что сегодня.

***2
    В машине Касуми примолкла и смотрела в окно. Почему-то она боялась взглянуть на своего спутника. Странно он вел себя в офисе, и она чувствовала, что это как-то связано с ней.
-Почему молчишь? Устала? – спросил Олег.
-Жду, когда ты сам что-то скажешь. Например, куда мы в итоге поедем, когда заберем мои вещи?
-К одному фермеру. Заночуем там. Хочу снять его хозяйство, а ты возьмешь у него интервью.
-Чем же он так интересен?
-Тем, что начал с нуля, один, без какой-либо поддержки. И достиг…ну ты сама все увидишь.
    Они заехали к Касуми домой, она собрала сумку для поездки и предупредила бабушку, что переночует в пригороде. В последний момент Касуми наткнулась на свой веер, который забыла спрятать после занятий по самозащите. Она смотрела об этом видео в интернете и отрабатывала подходящие для себя приемы. Подумав пару секунд, она взяла веер с собой.
    Приехали на место они уже вечером. Фермер встретил их, когда уже смеркалось. Проводил в гостевой домик и сказал:
-Там все, что нужно. Переночуете, а завтра тогда приступим. Ужин на двоих я оставил вам на столе в кухне. Простите, я пойду. Встаем мы с женой очень рано, поэтому и ложимся так же. Устаем, да и возраст уже, знаете ли, к 60-ти. Как проснетесь, приходите в большой дом завтракать часов в 9 утра. Если хотите, можете прогуляться к реке, только не заблудитесь, моя ферма не со всех сторон огорожена. Выходы к воде открыты для всех.
    Олег отошел с ним и о чем-то еще поговорил, пока Касуми взяла свою сумку и вошла в домик. Когда хозяин удалился, Олег подошел к Касуми, ожидавшей его на крыльце.
-Пойдем к реке, прогуляемся. А то так долго ехали, хоть мышцы размять. 
    Касуми внимательно взглянула на него, незаметно достала из сумки веер и положила его в карман своей безрукавки. Как в воду глядела. Они не дошли до подмостков и спуска к воде, Олег остановил ее на верхней площадке, окруженной тремя соснами, и попытался обнять. Но Касуми точным движением чувствительно ударила его веером ниже колена, так что он от неожиданной боли загнулся.
-Ты чего это?! – крикнул он, потирая больное место,– И что это у тебя такое?
-Это тэссен, как раз для таких, как ты.
-Тэссен? Это еще что за зверь? Веер?
-Да, японский веер для нападения и самозащиты. Я не нападаю, а лишь защищаюсь. Поэтому никогда не применяю приемов, способных вызвать у противника критичную боль, потерю сознания или паралич. Но блокировать твои движения в мою сторону вполне смогу ударами по точкам акупунктуры выше или ниже колена. И не только. Так что не рискуй. Мои действия могут лишить тебя равновесия и опоры. Не забывай, что внизу река.
-Ты что, владеешь приемами айкидо?
-Зачем ты привез меня сюда?
Олег наконец-то выпрямился и посмотрел на реку, живописно журчащую внизу.
-Три месяца уже, как я принял тебя на работу. Сколько мне еще ждать? Я ведь не железный. Ты хочешь, чтобы я взял тебя силой? Что ж, я готов даже пострадать от твоего веера, девочка-самурай. Неужели ты думаешь, что сможешь охладить мое желание? Да этим ты только разжигаешь во мне азарт. Я готов и не такое стерпеть.
    Касуми струхнула, потому что почувствовала, как в животе у нее что-то сжалось. А она слишком хорошо знала такое ощущение. И этот гнус чуял, что держит ее на крючке. Поэтому вновь бесстыдно схватил ее за талию и с силой прижал к себе, так что лицо ее оказалось в опасной близости от его лица. Она даже ощутила его дыхание на своих губах.
-Можешь бить меня по акупунктурным точкам. Я готов. Это лучше, чем так мучиться.
    Он стал ее целовать, а она вырывалась, что есть сил, потому что знала – еще немного, и ей не справиться, слишком сильно было его притяжение.
-Только один раз, – горячо шептал ее противник, – Пощади, прошу тебя.
    На рассвете она встала и умылась. Посмотрела на себя в настенном зеркале:
-Ты мягкотелая тряпичная кукла бунраку*. Что теперь будешь делать, как станешь вести себя с ним?
    Презирать себя не имело смысла, ведь она сама спровоцировала его и понимала это. А тэссен лишь подлил масла в огонь. Кого бы не возбудила тонкая и гибкая азиатка, да еще и с боевым веером в руках. Болевые ощущения при этом лишь обострили желание обладать ею. Неужели я сама его хотела, думала она и понимала, что да, хотела и ждала, когда же он хоть что-то предпримет. Каждый раз, когда он требовал ее присутствия в офисе, она ощущала удовлетворение, говоря себе, что ему нужны ее профессиональные качества. Однако продумывала при этом каждую деталь своего облика.
    Она вздрогнула, когда он взял ее сзади за плечи.
-Не смей ко мне прикасаться! Иначе никакого интервью, сам будешь общаться со своим фермером.
-Конечно, сам. Ты ведь не в курсе, какие вопросы ему я заготовил. Даже не спросила, хотя могла бы в дороге ознакомиться.
    Касуми закрыла глаза, вот почему он понял, что момент настал, и ее можно брать тёпленькую. Размягченный воск, глина, донная трава – ненавижу себя, подумала она и обернулась к нему:
-Можешь увольнять меня. Работать у тебя я больше не буду.
-Куда собралась? Отсюда до трассы почти 10 км. Пешком пойдешь? Не уволю, даже не надейся, и никуда не отпущу.
-Что, репутацию мне испортишь?
-Зачем мне свою журналистку порочить? Просто женюсь на тебе.

*Бунраку – японский театр кукол.

***3
    Олег дал ей камеру и сказал, что сегодня ее работа – фото и видео съемка.
-Тяжеловата она для тебя, но тут уж ничего не попишешь, сама виновата, – сказал он Касуми и подтолкнул ее вперед. А сам все приготовил для записи интервью – микрофон, диктофон, усилитель звука, шумоподавление. Касуми какое-то время стояла как замороженная, но потом пошла за ним. Ее собранная сумка так и осталась стоять возле двери.
-Сегодня особенно красива, – обронил он, проскользнув мимо нее и очутившись на пять-шесть шагов впереди.
-Надеюсь, больше не будешь применять на мне свой веер? – засмеялся он,– Ну чего ты злишься? Сама же раскрутила меня ночью на три раза. Я и на один не очень-то рассчитывал.
Касуми остановилась и резко повернула назад. Но он подскочил и обнял ее:
-Перестань. Всё, я кретин, но это потому, что люблю.
-Мы просто переспали.
-Не просто. И теперь я знаю, что ничего не придумал, а все так и есть.
-Тогда скажи, как положено.
Он опешил, но скрыл улыбку, взял ее за руку, встал на одно колено и сказал:
-Ты выйдешь за меня? Так?
-Придурок! Фигляр!
-Не правильно? А-а-а, не с этого начал. Люблю тебя, моя принцесса! Будь моей женой!
Касуми вырвала у него свою руку и быстро пошла вперед.
-"Нет" не сказала, значит, согласна, – усмехнулся Олег и отправился за ней следом.
    После завтрака у фермера и его супруги Касуми сделала несколько снимков внутри дома и снаружи, а потом пошла за фермером и Олегом, прислушиваясь к их разговору.
    Ферма оказалась большой, настолько, что обойти ее потребовался почти час. По пути Касуми усердно фотографировала и кое-где снимала видео. А параллельно с этим думала, что же ей делать. Советоваться с друзьями не хотела, стыдилась того, что случилось ночью. Как вести себя дальше, не знала, но понимала, что точно уже не уволится. Хотя, наверно, стоило бы. Ведь он не отстанет. Впрочем, он теперь в любом случае не отстанет. Она поняла это по тому, как он смотрел на нее. Получалось, что он реально убедился в том, что нужен ей, и поэтому вел себя расковано и бесшабашно. Она еще ни разу не видела его таким. В офисе он всегда вел себя иначе.
    После обеда они собрались обратно. Фермер дал им кучу продуктов собственного производства – и мяса, и яиц, и молока, и овощей. В дороге Касуми молчала, а Олег веселился:
-Отлично съездили! Ты ведь умеешь готовить? Приедем, отличный ужин сварганим.
-Даже не собираюсь. Меня домой отвези.
-А как же продукты?
-Сам себе готовь.
-Ты ведь уже почти моя жена.
-Фантазии свои засунь куда подальше.
    Однако из машины он за руку затащил ее к себе в квартиру. Касуми сопротивлялась изо всех сил, но она забыла свой веер в сумке, так что Олег все-таки справился с ней, а дверь запер, пока спускался и забирал сумки из машины. Касуми села в прихожей и заплакала. Когда он вошел, то сразу бросился к ней:
-Хватит! Не смей плакать!
-Не приказывай мне, мы не на работе! – крикнула она.
-Ну ладно, ладно, не буду. Но не плачь. Разве я делаю что-то против твоей воли? Я лишь выполняю твои желания. Ну и свои, конечно. Наши общие с тобой желания.
-Я не хочу!
-Касуми, давай не будем. Мы взрослые люди, тебе уже 26 лет, не маленькая девочка, чтобы в игры играть. Тем более что скоро моей женой станешь. Зачем все усложнять?
-Затем!
-Хорошо, понимаю. Нужно соблюсти формальности, обставить все романтично, красиво. Но ведь смешно все это…
-Тебе смешно?!
-Все, все, молчу. Будет, как ты захочешь! Котики, цветочки, признания…
-Придурок! Какие котики и цветочки?!
-Ну, а что тогда? Хочешь другие атрибуты? Что там сейчас в тренде у девочек?
-Отвези меня домой. Родители будут волноваться.
-Ты точно этого хочешь?
-Да!
    Когда она выходила из машины, даже не взглянула на него, сразу вошла в подъезд. Часы показывали 11 вечера.            
-Что-то ты припозднилась,– сказала мать, а бабушка просто прижалась к плечу Касуми.
-Где папа? Не пришел еще? – спросила Касуми.
-Ты ведь знаешь, он иногда поздно возвращается.
-Поговорить с ним хотела.
Посмотрев на мать и бабушку, Касуми поняла, что говорить нужно точно только с папой. Но он пришел лишь через час, уставший. Поэтому она не стала его напрягать. Родители о чем-то тихо беседовали в кухне, дома царили мир и уют. Но Касуми ощущала какое-то сильное беспокойство. Даже в постели никак улечься не могла, все ей казалось неудобным. Она села и прислушалась. Родители уже ушли к себе, у бабушки тоже стояла тишина. Касуми не выдержала и набрала Олега.
-Я…я…
-Я никуда не уезжал, жду тебя внизу.
-Как? Откуда ты узнал…
-Оттуда. Выходи.
    Она быстро оделась, взяла свою неразобранную после поездки сумку и выскользнула из квартиры. Он уже ждал ее. Открыл дверь, сам застегнул ее ремень безопасности, а потом не выдержал и поцеловал в губы. Касуми поняла, что ждала именно этого.

***4
-Я не знаю, как теперь вести себя на работе, – сказала она Олегу утром.
-Не хочу, чтобы ты переживала. Приходи в офис через час после меня. Я объявлю всем, что мы решили пожениться. Тогда тебе не придется притворяться до этого момента.
-Давай, сегодня я вообще не приду в офис?
-Нет уж. Теперь ты нужна мне как никогда, причем постоянно. Я должен тебя видеть. Обедать вместе поедем, с работы вместе вернемся.
-Неужели, все это обязательно?
-Я выполняю твои желания. А это – мои. Пожалуйста, прошу тебя.
Крыть ей было нечем.
    Она приехала, как они и договорились, на час позже. Сослуживцы успели купить цветы и накинулись на нее с поздравлениями. Олег, глядя на это, посмеивался, но потом увел ее к себе в кабинет, потому что увидел, что она дрожит.
-Ну чего ты, чего? Ты же девочка-самурай, – пытался он ее успокоить и обнимал. Но Касуми ощущала, что земля уходит у нее из-под ног.
-Скажи, все, правда, будет хорошо? – спросила она, глядя ему в глаза.
-Конечно. Только сейчас все и будет хорошо. Не то, что раньше.
-Все произошло… как-то неправильно.
-Напротив. Все произошло очень даже правильно. Мы оба узнали друг друга максимально близко. Главное – любишь или нет. Остальное не имеет значения.
-Ну, тогда ладно…
-Хотя бы скажи, любишь меня?
-Я… я…
-Ты так боишься этого слова? Вроде бойкая, смелая, профессиональный журналист…
-Да, люблю.
-Хорошо. Видишь, сразу успокоилась. Потому что все на место встало. Некоторые слова имеют силу, потому что определяют смысл означаемого.
    И все-таки Касуми опасалась и сомневалась, прежде всего, в себе. Хотя, взяв Олега за руку, мгновенно понимала, что никого другого просто не может быть. Но даже поговорить с отцом не находила сил. Олег сам встретился с ним. Родители были рады, Олег им очень понравился, они задавали ему вопросы за столом, а бабушка просто безотрывно смотрела на него своими добрыми глазами. Касуми даже подумала, что такие добрые глаза не способны быть критичными.
Но мать сказала ей:
-Он любит тебя. В этом он убедил меня всем своим видом и поведением.
-За одну встречу? – удивилась Касуми.
-Мы говорили целый час. Я бы заметила фальшь. Да и папе он очень понравился. Главное, твой парень думает и заботится только о тебе. Даже в ущерб каким-то своим делам.
-Вот как? И на чем основан твой вывод?
-Все, о чем мы говорили с ним, подтверждало мне это. Но главное, моя интуиция выбирает его без оговорок.
-А вдруг он манипулятор?
-Зачем бы ему тогда жениться на тебе? Особых денег и богатств ты не имеешь, характер у тебя вздорный, во всем всегда сомневаешься, в себе не уверена, даже толком не знаешь, чего по-настоящему хочешь… Одно только и есть – внешность, да и та тебе от бабушки досталась.
-Мама, а говорил он это слово?
-Какое?
-Ну, что любит меня.
-Не припомню. Но сказал, что уже не сможет жить без тебя. Это оно и есть.
-А само слово не произносил?
-Тебе это слово так важно? А ты сама любишь его?
-Мама… мы ведь переспали с ним еще до всяких слов. Поэтому я до сих пор ничего не понимаю.
-Как это не понимаешь?! Ты можешь без него жить? Как раньше, дома с нами?
-Не могу.
-Думаешь, это просто зависимость? От секса?
-А вдруг?
-Он-то сказал, что даже бизнес свой бросить может ради тебя. А ты можешь чем-то пожертвовать ради него?
-Ну… не знаю. Если потребуется, могу какой-нибудь парный орган отдать. Почку, например.
-Касуми, ты с ума сошла? Какую еще почку?! Хотя, если ты на это способна, значит, любишь. Вот тебе и ответ. Но главный тест, знаешь какой? Готова ты отдать его какой-нибудь другой девушке?
-Не знаю. Если он захочет уйти, наверно. Только сама потом умру.

*** 5
    Сегодня Касуми предстояло знакомство с родителями Олега. Он знал, как сильно она волнуется, хотя раньше всегда считал ее непробиваемой – интервью она брала без тени смущения и общалась с людьми достаточно легко. Но в родственных делах Касуми оказалась просто беспомощной. От этого ему еще больше хотелось ее защищать. Поэтому он строго-настрого наказал своим отцу и матери не мучить ее разными вопросами, а просто посидеть за чаем.
-Я сам вам все расскажу и на все вопросы отвечу.
-Твоя невеста такая робкая? – спросил его отец, – Ты же вроде говорил, она журналист, постоянно общается с людьми… 
-Папа, Касуми вовсе не робкая. Но сейчас она сильно смущена. Возможно, родовой менталитет как-то повлиял или сама ситуация ее пугает. Не знаю. Такая вот она.
    Он так строго их инструктировал, что они практически ни одного вопроса Касуми не задали, просто предлагали сладости к чаю и рассказывали случаи из детства Олега.
-Друзья его прозвали Лего. За гибкость ума и за то, что умеет моментально подстраиваться и любую проблему решить.
-Он очень хорошо чувствует других людей,– вдруг сказала Касуми,– Например, меня.
-Это же хорошо? – спросила мать Олега.
-Да. Без этого, наверно, мы не были бы вместе.
-Ты сказал, что вы подали заявление.
При этих слова Касуми сжалась и опустила глаза. Олег обнял ее и весело ответил матери:
-Да, через две недели распишемся.
-Как? А свадьба? Нужно ведь подготовиться! Мы не успеем! – заволновалась мать.
-Успеем. Во-первых, большого торжества делать не будем, только наши две семьи. Столик в ресторане я уже забронировал. Платье Касуми и костюм для меня поедем заказывать завтра.
    Он заметил, что Касуми сильно побледнела и как-то обмякла. Подхватил ее на руки и понес в спальню к родителям, где уложил.
-Тебе плохо? Что такое?
-Я…я… боюсь. Очень боюсь. Вдруг все будут разочарованы.
-Да ты самая красивая невеста на свете!
-Я не о внешности… Вдруг я не такая, какую ты себе придумал.
-Конечно не такая. Если бы я придумывал, то уж точно не такую трусиху, как ты. А до тэссена мое воображение вообще не дошло бы никогда, я понятия никогда не имел, что это такое. Зато три месяца с момента твоего трудоустройства ко мне в фирму с ума по тебе сходил. И твердил себе, что ты не такая, не такая, не такая… А ты оказалась именно такой, понимаешь!
-Не понимаю. Какой?
-Вот же глупая. Такой, о которой я всегда мечтал.
-Трусихой?
-Да, трусихой, – засмеялся он, – которая подсечь меня решила своим веером. Видите ли, защищалась. Как же я смеялся потом.
-Почему?
-Да потому, что пострадал совершенно ни за что. Ведь фактически выполнял твои желания, а ты меня за это веером под колено.
-Но ты же не станешь мне потом мстить за это?
Он взглянул на нее и очень серьезно сказал:
-Стану, причем, постоянно. Начну каждый день целовать, обнимать и на руках носить. Вот какой будет моя страшная месть.
    Он оставил ее немного полежать, а когда вышел из комнаты, мать спросила его шепотом:
-Это у нее нервное? Может, мы чем обидели?
-Нет. Просто она слишком сильно за все переживает.
-Почему? Обычно девушки радуются.
-Мам, отстань. Касуми не обычная. Она единственная в своем роде.
-Я вот думаю, детки тоже с таким разрезом глаз могут у вас родиться?
-Ты против?
-Наоборот! Красиво очень.
-Боже, женщины, вы вроде умнейшие создания, но иногда бываете такими наивными, только диву даешься. Что одна, что другая.

***6
    Касуми все-таки хотела более подробно расспросить Олега, как именно он любит ее. Она опасалась выглядеть назойливой, однако перед регистрацией брака решила узнать ответы на все свои вопросы. Поэтому составила их подробнейший список и дала его Олегу.
-Это что? План интервью? – спросил он удивленно, поскольку у него в ежедневнике в перечне встреч не стояло ни одной медийной персоны. Но, пробежав глазами вопросы, он взглянул на Касуми очень внимательно.
-Значит, ты все-таки не все поняла из моих предыдущих ответов? Я ведь вроде ответил вполне определенно, что люблю тебя и ты та, о которой я всегда мечтал.
-Я поняла. Но… вдруг мне только кажется, что я поняла, вдруг я поняла так, как мне хочется в данный момент. Я боюсь упустить важные для себя детали.
-Ясно. Этими вопросами ты хочешь проверить не меня, а себя. Я прав?
Касуми смутилась:
-Я не подумала об этом. Возможно. Но мне не дает покоя ощущение, что я не все узнала о том, почему ты выбрал меня.
-Ты хотя бы понимаешь, что выбор человека во многом может быть неосознаваемым? Интуитивным? Как объяснить то, что не поддается вербализации?
-Но я в этом списке задаю тебе конкретные вопросы.
-В самом деле? Тогда ответь сама хоть на один из них. Вот – за что ты полюбила меня?
-Я? – она испуганно сжалась, – Ну… за твое отношение ко мне, за внимание и заботу. За твои глаза.
-Ты серьезно? Что за детские ответы? Хотя, какие вопросы – такие и ответы. Давай все решим, раз это мучает тебя. Как я понял, главный вопрос ты здесь все-таки не задала?
-Хорошо. Вдруг тебя привлек только секс со мной.
-Ах вот в чем дело! А я-то понять не мог, что все это время ты пытаешься выяснить. Прямо спросить не могла?
-Могла, но ты бы ответил, что нет, как можно, я полюбил тебя за твою душу, за твой богатый внутренний мир и все в этом духе…
-Касуми, ты ведь взрослая девочка, опытный журналист, изучала психологию. И осталась такой наивной и неискушенной в вопросах любви? Ты никогда раньше не влюблялась, ни с кем не встречалась, не целовалась, не мирилась и не ссорилась?
-Встречалась и целовалась. Но, как выяснилось, принимала за влюбленность что-то совершенно иное, нежели чувствую сейчас.
-И что же ты чувствуешь сейчас?
-Постоянный страх.
-Страх? – удивился Олег.
-Да, я постоянно боюсь, что сейчас произойдет нечто, ты скажешь какое-то слово или я сама вдруг пойму что-то, и все окажется совсем не тем, что я посчитала любовью. Все потому, что меня слишком сильно физически тянет к тебе.
-Понятно. То есть ты хочешь разделить две составляющие – физическую и духовную? А ничего, что в любви они нераздельны? Это всегда нечто целостное.
-Все потому, что я боюсь слов. Они почти не отражают настоящих чувств. Или взять мой эгоизм. Ты заботишься обо мне, а я только принимаю твою заботу. И на этом все. Никто из нас не озвучивает это, потому что якобы ты как мужчина должен прощать мне капризы и все такое. Помнишь, в торговом центре я выбирала всякую несусветную и бесполезную ерунду, но ты без слов покорно все оплатил. И те пакеты до сих пор стоят не распакованные. Разве тебя это не напрягло? Муж, проживший с женой достаточно долго, поставил бы ее на место. А мы играем в игры…
-Скажи, а твой отец, он может в чем-то отказать твоей маме? Они ведь прожили достаточно долго.
-Папа? Папа не пример. Он не может, потому что никогда не мог.
-Вот и я такой же. Даже если скажешь, прыгни с девятого этажа – я прыгну.      
-А я?...
-Ты не должна.
-И все-таки… про секс. Раз уж я смогла задать этот вопрос…
-Три месяца я просто погибал. Не понимал, нравлюсь тебе или нет. Никаких иных желаний не испытывал, кроме одного – услышать от тебя хоть слово. Такие вот страдания юного Вертера в 30 лет. Но ты молчала. Я много читал обо всем этом, и до меня дошло – ты не понимаешь такой любви, тебе нужно все вместе, только так. Поэтому я решился. Хотя по натуре я вовсе не секс-маньяк. Вопреки расхожим мнениям, далеко не все мужчины полностью зависимы от секса.
-Но ведь ты хотел меня и тебе понравилось?
-Почему ты такая глупая? Если бы хоть что-то не понравилось мне с тобой в постели, три месяца моей влюбленности испарились бы без следа. Но предчувствия меня не обманули, и всё совпало с точностью до миллиметра.
-То есть, хочешь сказать, что ни то, ни другое не являлось определяющим? А только все вместе.
-Бинго! Пойдем по твоему опроснику дальше. Начнем с того, что меня просто сразило твое упрямство. При том, что ты ведешь себя абсолютно как коммунистический ребенок – честно и благородно! Наивно, без подвоха. А разрез твоих глаз автоматически подразумевает наличие в тебе азиатской хитрости. Но ты русская японка, в этом все дело. Мыслишь совершенно неординарно. Ты много раз вводила меня в ступор своими решениями, словами и логикой. Помнишь, иногда я просто начинал хохотать, прежде всего, над собой, когда до меня доходил истинный смысл того, что ты имела в виду. Как я мог не влюбиться в тебя без памяти? И какой секс сравнится с этим? Хотя, конечно… я мужчина и не могу отрицать, что с тобой теряю контроль над собой. Так, что там дальше? Другие женщины? Практически не воспринимаю. Мне не 17 лет, чтобы возбуждаться от любой милахи. Все прошлые отношения кончались у меня очень быстро, и все их разрывал именно я. Почти три года ни с кем не сближался и даже не испытывал в этом потребности. Следующее – по натуре деспот, но сейчас во всем тебе потворствую. Любовная игра? Возможно. Но думаю, что жить с тобой по-другому не смогу. Ты полностью подавляешь мой деспотизм. Эти вопросы что-то завели меня, как пружину.
-Нет-нет! Не отвлекайся, мы только начали, и ты так хорошо отвечал….
-Потом, все потом, – целовал он ее и раздевал.

***7
-Признайся, всё-таки секс для тебя очень важен, – сказала Касуми, когда они отдыхали.
-Ладно, ладно, признаю. С одной оговоркой – мне важен секс с тобой. Чувствуешь нюансы? Именно и только с тобой.
-Значит, ты все-таки разделяешь физическое и интеллектуальное?
-Опять ты за свое. Весь секс в голове. Слышала такое?
-Да ладно. Тело способно навязывать мозгу определенное поведение. Сильный голод, например. И сексуальный голод совсем не исключение. Ты сказал, что три года ни с кем не сближался…
-Да, но я не говорил, что не занимался сексом.
-Вот как? Значит, если вдруг мы поссоримся, ты способен заняться им на стороне?
-Во-первых, мы никогда не поссоримся, я не допущу этого. А во-вторых, рядом с тобой мне никто не нужен. Есть еще и в-третьих. Я не способен на предательство. А секс на стороне, когда у тебя есть любимая, это самое что ни наесть гнусное предательство. Я с одним своим другом навсегда разорвал отношения, когда он изменял своей беременной жене.
    Олег взглянул на Касуми и спохватился, для нее это оказалось подобным удару хлыста.
-Касуми, я больше не буду ничего такого рассказывать, прошу тебя! Успокойся! Что я должен сделать? Ты ведь не в безвоздушном пространстве живешь, знаешь все людские пороки не хуже меня, люди и более подлые вещи совершают.
    Но Касуми хватала ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. Он вскочил, принес ей воды и по глотку заставил ее выпить немного. Потом обнял и долго не отпускал.
-Ты мне сердце разрываешь, больше никаких вопросов, поняла? – сказал он ей. Касуми кивнула и уткнулась носом ему в грудь:
-Я очень хочу жить. Радоваться, дышать, бегать, – произнесла она как-то странно, словно доктора просила вылечить ее.
-Хочешь жить? Это же прекрасно! Мы и будем с тобой жить, радоваться, бегать!
-Если не умру.
-Что еще за слова? Почему ты должна умереть?
-Ну… если вдруг ты полюбишь другую.
-Я не полюблю никого кроме тебя. Почему ты не веришь? Чем я могу доказать тебе это? Полное доверие – это тоже часть любви. Самая большая ее часть. Помнишь? И в горе, и в радости любить, верить, прощать, жертвовать всем для того, кого любишь. Тебя что, предавали, бросали?
    Касуми отвернулась.
-В чем дело? Ответь! – воскликнул Олег.
-Не бросали, я сама ушла.
-Всего один раз?
-Да. У меня не было больше серьезных отношений до тебя.
-И почему ты ушла?
-Я увидела в глазах… ложь. Ему нужен был только секс с азиаткой для коллекции. А потом узнала, что это правда.
-И сколько вы встречались до момента, когда ты поняла?
-Неделю, вернее, 5 дней. Это все закружилось на Новый год. А уже после праздников я снова была одна. Тогда я работала в глянцевом журнале. Он тоже там работал.
-Кто это? Как зовут?
-Прошу тебя, не нужно…
-Я всех в глянцах знаю. Сам работал там несколько лет.
-Зачем тебе? Я ведь ушла от него, даже не сказала ничего.
-Он сильно тебе нравился?
-Не знаю, нравился он мне или нет. Но все считали его внешность очень привлекательной. Мы веселились на празднике… А больше ничего.
-Но вы же спали с ним?!
-Да. Один раз, который его явно не впечатлил.
-А до него ты была с кем-то?
-В универе пара коротких романов однодневок.
-Почему ты расставалась?
-Это как-то само происходило. Сегодня мы вместе, а завтра у него уже другая, и я, чтоб не отстать, уже с другим. Сказала ему – давай встречаться, он и пошел со мной. Я тогда вообще ничего в любви не понимала и не чувствовала. Для меня это как игра было. Подружки страдали, рыдали, а я не въезжала ни во что. Бегала, прыгала, на тренировки в спортзал ходила.
-Но с твоей внешностью к тебе наверняка многие липли.
-Липли. Но меня никто из них ни разу не заинтересовал. К концу универа мне даже прозвище дали – Ледышка. Поэтому я испугалась того, что меня так сильно к тебе потянуло. С первого дня.
-И ты молчала? Видела мои мучения и молчала?
-В том-то и дело, что не видела. В своем соку варилась, мыслями себя извела. А когда мы у фермера были, и я веером тебя ударила, у меня сердце так больно сжалось, хотелось броситься к тебе, помочь. С того момента я стала бояться того, что ты вдруг передумаешь меня обнимать. Но ты не передумал.
-И никогда не передумаю.

                ***
© Copyright: Марк Шувалов,
     май 2023


5.    Мальчик

***1
    Отец называл его мальчик, иногда малой или пацан, в зависимости от ситуации. Редко по имени – Тим, Тимоха, Тимофей. Это мать, когда звонила, звала его Тимошей. Тим отзывался на все эти имена, а при знакомстве представлялся коротко – Тим. Хотя долгое время, почти до 10 лет, называл себя Мальчик. Пока отец строго не запретил ему это в общении с другими. 
    Учился Тим по персональной программе в частной гимназии, куда отец определил его после того, как в школе один мальчишка ударил и толкнул Тима так, что сломал ему ребро. А еще Тим при падении получил сотрясение мозга. Того мальчишку звали Колян, он был старше Тима на два года, поэтому чуть не угодил в колонию за то, что так поступил с Тимом. Родители хулигана оплатили лечение в платной клинике, и в итоге отец Тима пожалел их, а вернее, самого мальчишку, которому колония могла сломать жизнь. Больше всех кричала мать Тима, по телефону, обвиняла бывшего мужа в том, что он не смог оградить сына от такого. Но не приехала, потому что жила за границей и имела на руках двоих маленьких детей во втором браке. 
    Тим поправился, а Колян нашел его и сказал, что будет защищать от всяких уродов, и что Тим  может обращаться к нему за помощью в любое время. Колян даже стал встречать его после занятий в гимназии и провожал до дома, потому что был старше, сильнее, шире в плечах. Тиму тогда исполнилось всего 12 лет, и выглядел он худеньким, невысоким мальчиком, очень похожим на девочку. Колян ведь и толкнул его именно по этой причине, проверял пацанские качества Тима. Его раздражала внешность этого маменькиного сыночка. Это потом он узнал, что Тим живет с отцом, без матери, и что он вовсе не какой-то баловень, а во всем очень старательный, хотя и слабосильный пацан.
    По пути домой Тим рассказывал Коляну множество историй из того, что ему давали в гимназии. И на вопросы Коляна отвечал, не обращая внимания на их наивность. Он никогда не унижал своего провожатого, хотя тот и учился еле-еле, и в школьных предметах соображал туго. Зато с малых лет крутился у отца в автомастерской и к 14 годам мог спокойно мотоцикл отремонтировать.
    Колян приводил Тима на экскурсию в автомастерскую, а Тим приглашал его к себе домой, где помогал Коляну с математикой и физикой, хотя был младше. Ведь спец программа, по которой учился Тим, опережала общешкольную на два, а то и на три года.
    Родители Коляна часто благодарили Тимохиного отца за то, что их сын после того случая совсем отошел от своих дружков хулиганов, стал заниматься и даже исправил свои тройки. Хотя Колян и отрицал, что они с Тимом стали друзьями. Он не мог понять пристрастия Тима к стихам и музыке. Эти двое были из совершенно разных миров.
    И все же однажды Колян откровенно позавидовал Тиму, когда репетиторша по русскому, которую Коляну наняли родители, увидела Тима и сказала, что почти влюбилась. Репетиторша оказалась красоткой, что надо, старше Коляна на три года, именно поэтому его удивило и разозлило то, что она обратила внимание на Тима, который был младше Коляна.
-И чего в нем такого? Он же еще подросток, – спросил Колян у репетиторши.
-Ну и что,– ответила она, – Просто очень красивый мальчик. 
    Тим ничего этого не знал, Колян ему не говорил. И в гимназии, где Тим учился, девочки особого внимания на него не обращали и выбирали более брутальных и высоких парней. А Тим даже к 14-ти годам так и оставался не слишком рослым, всего-то от силы метр шестьдесят. Да и он на девочек смотрел без особого интереса. Были среди них умные и сообразительные в плане учебы, но в остальном в любом разговоре с кем-то из них Тим замечал, что эти создания не умеют мыслить четко. Ни одна из них ни разу не выказала логичности ума и сколько-нибудь значимых знаний помимо того, что давали в гимназии по общей программе. Он скучал среди одноклассников, даже в кругу парней. Кроме компьютера, книг и фильмов с тематикой экшн, его мало что могло привлечь. Про отношения и любовь если что и встречал в текстах, то пропускал целые абзацы, не читая. В фильмах смотрел на целующихся героев, но без малейшего волнения и отзвука в душе. Отец не удивлялся этому, потому что и сам в подростковом возрасте был таким же. Влюбился первый раз только в 19 лет. Глупый был в любви очень долго и женился безо всякого соображения, несмотря на то, что ему тогда уже 25 исполнилось. Когда жена ушла к другому, он не страдал. Потому что к тому времени полностью разочаровался и в жене, и в любви. Благодарил ее за то, что Тима ему оставила.
    А Тим в 15 лет все-таки почувствовал что-то к одной девочке. Тщедушная такая, невысокого росточка, но бойкая. Не в смысле задиристая, а просто защищалась, как кошка, от приставаний пацанов. На удивление и на зависть других девчонок, почему-то редко кто из мальчишек и даже парней постарше мимо нее мог спокойно пройти. Тим, пришедший к Коляну в школу, однажды взял ее за руку и сказал рослому парню, нагло ухмылявшемуся и отпускавшему ей шуточки:
-Чего тебе надо от моей девушки?
-Твоей девушки? – изумился парень, а девчонка крикнула своему обидчику:
-Да! Выкусил?!
    Когда парень ушел, Тим отпустил ее руку, а сама девчонка тут же умчалась, потому что зазвонил звонок на урок. Сделала вид, что ничего не произошло. Так и разошлись, ни слова друг другу не сказали.
    Что такое имелось в этой холудинке, и почему другие парни также обращали на нее внимание, он не мог понять. Но после этого все о ней узнал – из соцсетей, от других пацанов и даже от Коляна, ровесницей которого она оказалась.
-Катька? – изумился Колян, – Ты тоже в нее врюхался?
-Я – нет, – ответил Тим, – Мне просто интересно, почему на такую, как она, все западают.
-А черт его знает. Феромоны наверно. Так-то ведь глянуть не на что.
-А если бы она… ну… улыбаться тебе начала? – спросил Тим Коляна.
-Не знаю. Зачем она мне, я сисястых люблю и покладистых. А эта того и гляди, цапнет, одно слово – Кошка.               
-Кошка?
-Ну, да. Катька, значит, кошка. Кстати, очень точно ей подходит.
    Училась она в школе вместе с Коляном, но в другом классе, поэтому Тим не видел ее больше. Его гимназия находилась далеко от школы.

***2 
    С того дня прошел почти месяц или полтора. Однажды ночью Тим проснулся от поллюции, которые стали его донимать, и вдруг вспомнил, что приснилась ему та самая девчонка, и он с ней… ну да, во сне он занимался с ней сексом. Никаких подробностей память ему не выдавала, он помнил только, как зажал ее в объятиях и вошел в нее. Ощущения были острые и сладостные, но никаких деталей он так и смог вспомнить.
    В этот день он все думал о ней, а когда вечером возвращался с дополнительных занятий по английскому, вдруг увидел ее, бегущую от двух парней мимо прохожих, которые обращали на них внимание. Тим догнал ее, так как находился ближе, чем догонявшие ее парни, схватил за руку и заскочил вместе с ней в магазин.
-Чего они хотят от тебя? – спросил он Кошку.
-Не понимаешь? Я обычно вечером одна не хожу, сегодня просто так получилось. Мне нельзя одной.
-Почему?
-Да не знаю я. Для пацанов на мне словно мёдом намазано. Родители меня даже к врачам водили. Но никто и ничего так и не сказал. 
Парни, преследовавшие ее, стояли снаружи и поглядывали на них с Тимом через витрину. Он вызвал такси и попросил охранника проводить их до машины.
-Куда тебя отвезти? Я при заказе свой адрес указал,– сказал Тим.
Оказалось, что Кошка живет не очень далеко от него. В начальных классах Тим ведь и сам учился по месту жительства в той же школе, что и она, пока Колян не толкнул его тогда. Когда он провожал ее до подъезда, то сказал:
-Знаешь, я тоже как все. Ну, в смысле мёда. Ты мне даже приснилась, и мы с тобой в моем сне…      
-Тебе ж еще только 15 лет? Вырасти сначала, – ответила она, а потом вдруг встала на цыпочки и быстро поцеловала его в губы, после чего нажала цифры домофона и вошла в подъезд. И пока не закрыла дверь, спросила:
-Как тебя зовут?
-Тим, – ответил он.
-Ты тоже мёдом намазан. Красивый очень.
После этого Тим остался на пороге один. Он потрогал свои губы и закрыл глаза. Ощущение было почти как после его сна – так же сильно билось сердце, и так же все сжималось в паху.
-Honey, – прошептал он, – Такая же сладкая.

    Вечером в Контакте он послал ей заявку в друзья. Она приняла ее, и тогда он написал ей: "Я думаю о тебе. Теперь ты моя Honey ". Она ответила: "Мне поступать в этом году в универ, некогда встречаться. Да и маленький ты еще, ребенок совсем. Даже не знаю, что с таким как ты делать. Мне тут сказали, что и поцелуй могут приравнять к совращению малолетних, так что давай все забудем."
    Тим не расстроился, ему хватало одних мыслей о ней, чтобы испытывать приливы кайфа. Он помнил ее поцелуй и сладость во всем теле после него, но понимал, что долго так длиться не может. Она все-таки была настоящей, живой, подвижной, а не карамельной куклой. Там, в магазине, то, что она рассказала ему о родителях и врачах, приземлило его на минуту. Он понятия не имел, что ее притягательность для парней может быть простой физиологией и настолько ей мешать в жизни, чтобы даже обращаться за медпомощью.
    Все это смешивалось у него в голове, но каждый раз он возвращался к моменту прикосновения ее губ, и каждый раз непроизвольно повторял Honey, Honey, ощущая сладостные волны в груди, животе и паху.
    Отец между тем заметил его состояние и спросил:
-Ты случайно не влюбился?
Тим не привык ему врать, поэтому честно сказал:
-Думаю, да.
-Думаешь? То есть, не уверен?
-Не вполне. Есть одна девчонка, мимо которой ни один парень просто так не может пройти. И вроде ничего в ней особенного, худая, невысокая, не супер красавица. Пацанка. Колян уверен, что это феромоны у нее. Она сказала, что с родителями к врачам ходила, надоели ей приставания парней. А позавчера за ней два парня гнались, я ее перехватил, и мы с ней в магазин забежали. Потом такси вызвал и охранника попросил нас до машины проводить. Такие вот у нее проблемы.
-На тебя тоже ее феромоны подействовали?
-Хоть бы знать, как именно они действуют. Она возле подъезда поблагодарила меня, поцеловала один раз. Вот и все. А потом написала, что даже поцелуи могут признать развращением малолетнего, поэтому аривидерчи, мальчик.
-Она что, старше тебя?
-Да, немного. Ровесница Коляна, поступать в этом году готовится в вуз.
-Значит, вместе будете поступать.
-Получается, что так. Но она не знает этого, сказала, что я для нее ребенок.
-Ну, она права. Физиологически ты еще не вполне дорос до взрослого состояния. Но это не препятствие влюбленности. Так что разберись в себе.
    Тим не знал, как именно разобраться в себе, и что это означает. Поэтому просто думал. И заметил, что воспоминание о поцелуе сначала ослабело, потом потеряло сладость, а потом осталось только в виде какой-то отвлеченной картинки как бы со стороны – девочка целует мальчика на пороге дома. Однако Тим еще в магазине, когда вызывал такси, улавливал близкий запах ее волос, который наверняка усилился из-за того, что она достаточно долго бежала и разгоряченная взмокла. Этот запах засел в его сознании намного прочнее памяти о легком поверхностном поцелуе.
    Однако подготовка к сдаче егэ и дополнительным испытательным тестам по спец программе не давали ему времени, чтобы сходить в школу, где училась Катя, и увидеть ее. А в Контакте он больше не хотел ничего ей писать. Она бы все равно не ответила. Однако он решил узнать, в какой вуз она собралась, поэтому попросил Коляна выяснить это.

***3      
    После сдачи егэ в положенный срок Тим подал документы в университет связи им. Бонч-Бруевича и его зачислили. Несмотря на свои 16 лет он успешно прошел все необходимые тесты и обязательные для поступления испытания. Единственное, чего он пока не мог сделать, исходя из своего возраста, так это заключить договор о дополнительном обучении на военной кафедре по программе подготовки офицеров запаса. Это было возможно только после исполнения ему 18 лет.   
    Отец очень гордился Тимом, хотя совершенно не понимал, как в сыне сочетаются сложные и многосторонние знания по необходимым предметам вместе с полудетскими интересами. Такими, например, как компьютерные игры. Хотя кто в 15-16 лет не увлекался ими?
    Катю Тим не видел почти три месяца. И столько же она не появлялась в Контакте, ничего не вывешивала и на комментарии никому не отвечала. Поначалу Тим беспокоился, не случилось ли чего, но Колян сказал, что она жива-здорова, поступила на юридический и уехала куда-то в деревню на лето.
    Тим почти забыл ее запах и голос, сохранил лишь фото с ее страницы. Но со временем все это перестало волновать его чувственную память. Мимолетная встреча в школе, побег от двух парней и поцелуй – все эти воспоминания покрылись какой-то почти альбомной пылью.      
    На Тима теперь часто заглядывались девочки. Все потому, что за это время он вырос почти на 15 см. И внешне перестал выглядеть розовощеким нежным мальчиком. Однако отец не разрешал ему ходить в тренажерный зал и качать мускулатуру. Он до сих пор опасался последствий перелома ребра, хотя прошло уже достаточно много времени. Поэтому Тим занимался дома – сидя работал с гантелями, лежа качал пресс и ножные мышцы, много гулял в парке. Он понимал отца и его озабоченность, ведь до сих пор являлся для него всего лишь Мальчиком.
    А в августе они уехали на море. Им было весело, отец развлекал Тима и сам развлекался с ним как мальчишка. Они даже яхту арендовали и машину, на которой ездили по прибрежным отелям и купались на разных пляжах, искали самый лучший. Однажды заночевали на дикой стоянке, где отдыхающие жили в палатках на неудобье, откуда на море приходилось спускаться со скальных выступов, поросших лесом, по самодельным ступенькам довольно-таки долго, а подниматься и того дольше. И все это – держась за веревочные поручни. Зато проживание было полностью бесплатным.
    Отец посмеивался, замечая взгляды девушек и женщин на Тима. И на то, что сын его еще не дорос до флирта, потому что практически не реагировал на такое внимание. Правда, отец не догадывался о том, что Тим все замечает, но пока ни одна из этих особ не привлекла его ничем. Стройные и не очень, с губами, пухлыми от природы или от силикона, в купальниках бикини или в разлохмаченных снизу шортах – все они проходили мимо его сознания потому, что он не находил их красивыми. Но даже не это играло роль, а то, что ни одна из них не обладала теми самыми феромонами, которые привлекали парней к Кошке. Впрочем, феромоны или нет, Тим уже начитался в интернете обо всем, чем она могла так воздействовать на мужское сословие, и пришел к выводу, что энергетикой. Ну, какие, в самом деле, феромоны. Ведь, изучив все ее контакты и взаимные комментарии в сети, он пришел к выводу, что женщин и девушек она привлекает не меньше, если не больше, чем мужчин. Просто женщины слишком сдержаны в проявлении своих симпатий к другим женщинам. Однако подруги заваливали ее предложениями пойти развлечься, комплиментами и подарками. А она никого не хвалила и отвечала кратко и достаточно прохладно, что было странно для общения девочек.
    В памяти Тима не осталось ничего, что возвращало бы его к ощущениям от контакта с ней – к поцелую, прикосновению, когда он держал ее за руку, к запаху волос. Он и голос ее не очень-то помнил, зато прекрасно помнил ее поведение и повадки. Например, когда она крикнула своему обидчику, тогда, в школе, или когда рассказывала Тиму о том, что ходила с родителями к врачам. Но главное, он помнил ее движение к нему, когда она поцеловала его. Даже не сам поцелуй. Она тогда встала на цыпочки и подалась к нему всем своим тонким телом. На цыпочки… Сейчас, даже встав на них, она не дотянулась бы до его губ. Он представлял эту сцену, в которой приподнимал ее как ребенка за подмышки, чтобы приблизить ее лицо к своему. И это почему-то волновало его неимоверно, потому что следом шла фантазия на тему – прижать ее к себе и ощутить тепло и, возможно, дрожь. Даже сердцебиение ее почувствовать.
    Он не мог бы сказать, что она как-то слишком красива. В школе волосы она строго закалывала и, в отличие от других девчонок, ресниц и губ не красила. Конечно, учителя боролись с тем, что школьницы пользовались макияжем. Но как понял Тим, Кошка училась серьезно и готовилась к универу. Да и зачем ей краситься, если парни и так на нее летели как мухи на мед.
    Еще одной возбуждающей Тима фантазией было желание распустить ее волосы, сняв заколку. По виду закрученного жгута, волосы ее имели значительную длину и густоту. А цвет их так и вовсе повергал Тима в изумление и восторг – совершенно соломенный с рыжеватым оттенком, но очень и очень светлым. На фоне этих волос глаза ее выглядели как у настоящей кошки, тёмные, с прищуром, обрамленные светлыми ресницами.
    От ревности Тима защищала мысль, что Кошка, пока не окончит вуз, не станет общаться с парнями. Слишком целеустремленной она была, по словам Коляна, и слишком презирала подкаты парней к себе. А, кроме того, Тим внимательно отслеживал все ее появления в сети. Если бы у нее кто-то появился, он обязательно узнал бы это. 

***4 
    Кошка не появлялась в сети до сентября. А потом запостила фото, где сидела уже где-то в аудитории. Строго по-взрослому причесанная. Тим увеличил изображение и увидел, что ресницы ее стали черными, а губы порозовели явно от помады. Он успокаивал себя мыслью, что это просто официальный мейк. Тем более что никакой игривости в ее облике не наблюдалось, Кошка не улыбалась и смотрела серьезно. 
    С 10 числа начались учебные будни в универе. Тим, как 16-тилетний, входил в группу таких же, как он, ранних студентов. Программа обучения для них не отличалась, но их, как недорослей и фактически еще детей, постоянно наблюдал психолог, который рекомендовал им препараты, снижающие нервное напряжение. Тим оказался стрессоустойчивым и не слишком заморачивался учебой. На первых порах материал лекций был ему вполне знаком.
    Он стал замечать девушек и даже наблюдал за некоторыми из них. Они также поглядывали в его сторону. Хотя его интерес отличался от их внимания. Ведь Тим совершенно не интересовался ими в плане отношений. Он просто хотел изучить поведение этих созданий, чтобы лучше понимать Кошку. Не могла же она слишком сильно отличаться от общей массы девушек, природные стремления которых вполне естественны – найти спутника жизни. Но она отличалась. Наверное, ее история с постоянными приставаниями парней повлияла на то, что Кошка стала замкнутой и необщительной. По крайней мере, в Контакте количество друзей ее резко сократилось. Ему хотелось знать ее подруг, чтобы через них иметь информацию о ней, и он под видом случайности познакомился с двумя из них. Правда, ему приходилось проявлять галантность, а также стать душой их небольшой компании, чтобы хоть что-то выведывать у них о Кошке. Эти две болтушки с радостью выбалтывали ему многое, поэтому кое-что о Кошке ему удавалось узнать практически из первых рук. Проблема была в том, что Кошка не тратила времени на посещение кафе, баров и других подобных заведений.
-Да родители у нее строгие слишком, – говорила одна подружка.
-Вовсе нет, Катюха сама к себе строгая. Все из-за того, что в школе ей проходу не давали всякие придурки, – говорила вторая.
-Что, врагов у нее было много? – спросил их однажды Тим.
-У Катюхи? Да ты что! Ее все любили. Просто парни из других классов постоянно ее атаковали – встречаться хотели.
-И за что же ее так все любили?
-Она самый верный друг и помогала многим, кому в учебе, кому деньгами и вещами. Девочке одной, например, из неблагополучной семьи. А за корейца даже долг выплатила, чтобы его не побили.
-За корейца?
-Да, за Сашку. Он никакой не кореец, просто прозвище. На самом деле он казах. Они дружили очень с Катюхой. Да она со многими в школе дружила, поэтому ее и от приставаний защищали. А сейчас ей наверняка трудно. В универе ведь пока друзей она не завела.
-А сейчас дружит она… с корейцем?
-Конечно. Даже на свадьбу к нему ходила. Он ведь ранний, женился самый первый из класса.
Тим при этих словах облегченно вздохнул. А еще намотал себе на ус информацию о том, когда девчонки собирались организовывать ежегодный девичник в небольшом ресторане. Узнал и дату, и место. Потому что решил встретить ее после этого мероприятия. Ну и проводить до дома, если получится. Ему повод требовался для встречи с ней. Без повода она могла полностью отвергнуть его, чего он очень не хотел. И почему мне всего 16, проклинал он свой возраст. Ведь будь он старше, она бы его точно не оттолкнула. Он же понравился ей, она сама сказала – красивый. И сама поцеловала его. Правда, это могла быть обычная благодарность с ее стороны, но тем не менее…   
    Выслеживать ее у него пока не получалась из-за учебы. Да и как он мог бы ее выследить, не караулить же, в самом деле, возле подъезда. Он даже номера квартиры ее не знал. Да если бы и знал, вряд ли ей понравилась бы такая настойчивость. Оставался телефон. Но Тим опасался звонить ей и писать смс. Она могла попросту заблокировать его. Так что он надеялся на девичник, который намечался в конце сентября на дату, когда сразу у трех бывших одноклассниц были дни рождения. 
    Теперь, когда у Тима появился план случайной встречи с Кошкой, он только и ждал заветного дня. Продумал все до мелочей, одежду, подарок – такой, чтобы не догадалась, что он куплен заранее и конкретно для нее – очень красивенький мужской кулон мини-плеер. Штучка была непростая и являлась последним писком it-технологий и многое умела, даже фотографировать, но главное, являлась миниатюрным GPS-трекером местоположения. Для прикрытия Тим загрузил в плеер несколько своих любимых музыкальных композиций.
    Через своих новых подружек он узнал, что Кошка согласилась прийти на девичник. Поэтому расположился поудобней на скамейке в сквере напротив и приготовился долго ждать. И вдруг увидел, как она вышла из такси. Ее встречали две девочки и что-то радостно ей рассказывали. Тим уже думал, что она войдет за ними в ресторанчик, однако Кошка достала из сумки три небольших пакета, скорее всего подарки для именинниц, и отдала девочкам. А сама развернулась и хотела уже вновь сесть в такси, на котором приехала. Тим в мгновение ока оказался рядом, заглянул к водителю и отпустил его, сунув ему тысячу.
-Откуда ты здесь? – удивилась Кошка и посмотрела на уезжавшее такси.
-Следишь за мной?
-Просто хотел проводить тебя после вашего мероприятия, – сказал Тим.
-Вырос, даже не узнала тебя сначала, – усмехнулась она, – Ладно, пошли, проводишь. Я больше не хожу по таким пирушкам. Как будущему юристу мне это не на пользу.
    Тим был очень рад и едва сдерживал улыбку, которая постоянно появлялась на его лице.
-У меня мало времени, – сказала Кошка, – Поэтому давай все решим, пока идем. Как я понимаю, ты не выбросил меня из головы.
-Все время о тебе думал и думаю.
-Ты хотя бы понимаешь, что я не могу пока быть с тобой?
-Понимаю. Я же ничего не прошу.
-Хорошо. Тогда давай договоримся. Хочешь ждать, жди. Если выдержишь. Два года – это знаешь ли, большой срок.
-А если дождусь? Ты обещаешь?
-Ничего обещать не могу. Я живой человек, вдруг передумаю или разлюблю.
От ее слов у Тима сильно забилось сердце:
-Я выдержу. Только позволь хотя бы иногда видеться с тобой, провожать как сейчас. Мне голос твой нужно слышать, видеть тебя близко. Ничего другого, правда.
-Сомнительно, конечно. Ну да ладно. Только не звони мне. Пиши смс. Для меня сейчас репутация важнее всего. С первого дня учебы… потом ничего нельзя будет исправить.
-Но я читал, что 16 лет – это по закону возраст согласия. И статья 134 – там тоже 16 лет.
-Много еще чего читал? Со мной особо разбираться не будут, никто не станет вникать – мы начали встречаться, когда тебе уже исполнилось 16 или раньше.

***5   
    Часто видеться им не удавалось. Тим считал, получалось примерно раз в 10 дней. Зато она разрешила ему писать в привате и сама писала. GPS-трекер взяла. Тим сказал ей:
-Это на всякий случай, чтобы я знал, если что, где ты находишься, и мог быстро появиться рядом. Тебе же нельзя одной на улице…
    Главное, уже в тот, первый раз, когда он провожал ее с девичника и боялся даже за руку взять, она сама сказала ему:
-Видишь то парадное? Код от домофона 0299. Там имеется темный закуток. Если в нем спрятаться, никто не увидит. Проверено не раз, я, когда, по пути домой убегала, часто там пряталась. Даже жильцы не знают о нем. Только уборщики, они там свои метлы и швабры хранят.
Тим понял, быстро вошел и спрятался. Кошка появилась минут через пять. Сердце у Тима чуть не выпрыгивало из груди. Теперь он сам целовал ее, да так, что крышу сносило. Но она уже через несколько минут остановила его:
-Хватит. Долго нельзя. Мне нужно идти, у меня по скайпу консультация с преподом перед контрольной. Строго по времени.
    Покидали парадное они в обратном порядке. И уже до дома Тим провожал ее на расстоянии, не приближаясь. Все для конспирации.
    О чувствах и мыслях Кошка писала ему кратко, без нежностей. Хотя он все равно вычитывал в ее посланиях все, что искал, потому что быстро научился понимать ее намеки и недосказанности. В основном в переписке они обсуждали прочитанные книги и просмотренные фильмы, рассказывали друг другу об учебе и родителях. Кошка готовилась в будущем работать в серьезном ведомстве своего отца, поэтому так строго соблюдала все приличия и ограничения. И поругивала Тима, требовала от него больше внимания уделять учебе. Правда, иногда ее посещали сомнения в том, выдержат ли их отношения проверку временем. Ведь связь между ними все-таки была очень ненадежной, почти эфемерной. Что могли значить редкие и очень короткие встречи в парадном на один-два поцелуя. Однако Тим яростно убеждал ее, что у них все серьезно.
-Посмотрю я на тебя, как ты запоешь через полгода-год. Волком завоешь, секса захочешь,– сказала она ему все-таки в одну из встреч.
-Думаешь, я сейчас не хочу? – спросил Тим и с силой прижался к ней причинным местом.
-Если так продолжится, я прекращу с тобой видеться, – испуганно оттолкнула она его.
-Не буду больше. Но я не импотент, чтобы ты знала.
-Как же ты сможешь сдерживаться?
-Смогу. Слово даю.
    Отец не сразу, но все-таки заметил перемены в сыне, поэтому спросил его за завтраком:
-Ты стал встречаться со своей девушкой?
-Что, так заметно? – в ответ спросил его Тим.
-Да не особо. Но ты стал часто поглядывать в свой телефон.
-Ты как всегда наблюдателен. Да, мы стали встречаться. Но нечасто и на очень короткое время. Она опасается за свою репутацию как будущий юрист. Потому что собирается работать в ведомстве у отца.
-Опасается? Чего?
-Мне ведь только 16 лет.
-Но вы же не делаете ничего предосудительного?
-Папа, она считает недопустимым даже пару поцелуев со мной как с несовершеннолетним.
-И вы… не целуетесь?
-Целуемся в одном укромном месте.
Отец усмехнулся себе под нос, а потом сказал:
-Мы не обсуждали с тобой некоторых вопросов. Надеюсь, ты все давно прочел в интернете. Да и девушка твоя строгих правил. Я бы даже сказал, слишком строгих.
-Конечно, я давно просвещен в вопросах секса. Так что не волнуйся, справлюсь.
-Не сомневаюсь, но это может влиять на твое эмоциональное состояние. Желания, если появились, трудно поддаются сдерживанию. Особенно в твоем возрасте.
-Знаю. Все знаю. Но я дал ей слово.      
-Надеюсь, ты умеешь самостоятельно снимать возбуждение?
-Конечно.
-Еще один вопрос… Ты так сильно любишь ее? Вокруг много других девчонок, и твоих сверстниц в том числе.
-Ты сам всегда против громких слов. Да, мне кажется, что я люблю ее. Но я должен доказать ей и себе, что это не просто подростковый гон. Другие девчонки меня попросту не интересуют. От слова совсем.
-Странно. У вас с ней ведь ничего общего. Вы практически не общались до этого и ничего друг о друге толком не знаете. Любовь с первого взгляда? Я помню, ты говорил о феромонах, но это же не серьезно.
    После этого разговора Тиму стало немного проще. Но Кошка написала, что встретиться, как обычно, не получится, потому что ее отец начал что-то подозревать. Такого удара Тим не ждал. Ведь сейчас он жил от встречи до встречи с Кошкой. Возьми себя в руки, твердил он. Но это плохо у него получалось. Настолько, что даже учеба отошла на второй план, и ему пришлось пересдавать один из зачетов. Он стал раздражаться по пустякам. И все это были верные признаки отрицательного воздействия вынужденного воздержания. Хотя он никогда не мучился по этому поводу и снимал напряжение легко, по-пацански. Но сейчас этот номер не проходил. Потому что никакое воздержание не приносило ему таких болевых ощущений в груди и такого отчаяния. Он тайком плакал в подушку по ночам. Не потому, что так уж сильно хотел секса, он хотел, чтобы Кошка была рядом. Не на полчаса раз в 10 дней, а насовсем.

***6
    Кошка выдержала вполне достаточную паузу во встречах с Тимом, чтобы подозрения ее отца улеглись. Ведь прошел целый месяц как они не виделись. Правда, она стала чаще писать Тиму, и это были не пара предложений по три слова, а настоящие письма обо всем. Тим теперь понимал, как это люди живут подолгу в разлуке. Переписка с Кошкой поддерживала его. Он смирился с таким положением вещей, а когда они снова встретились, почувствовал сильнейший прилив чувств, которые на время как бы уснули. И, конечно, живой контакт с Кошкой ни с чем не мог сравниться. Тим подолгу ее не отпускал. Они даже съездили на залив, гуляли, целовались, пели. Вот когда она была с ним настоящей. Он знал, что на самом деле она именно такая, всегда чувствовал это. И теперь убедился.
    Приближалось лето. Кошка в письмах все какие-то намеки делала, но потом все-таки написала, что отец отправляет ее на все каникулы в Европу по студенческому обмену для языковой практики. В утешение Тиму она добавила, что сможет общаться с ним по скайпу.
    Отец Тима также позаботился о летнем отдыхе сына и запланировал отпуск с поездкой в Турцию. Это несколько смягчило страдания Тима от предстоящей разлуки с Кошкой. Тем более что она обещала скайп. Он больше не считал дни, как раньше, отпустил поток времени и наслаждался тем, что хотя бы может читать ее ежедневные письма. А также с нетерпением ждал каждой встречи. Однако наступил день ее отъезда. Он примчался в аэропорт, хотя и не мог к ней приблизиться. Она была с родителями, которые ее провожали. Но ему требовалось увидеть ее перед разлукой вживую. Тим боялся, что в самолете с ней может что-то случиться, что к ней начнет приставать какой-нибудь очередной урод, да мало ли что еще. А она, опасаясь, что отец заметит, даже смс ему не могла послать, пока на посадку не пошла. А когда написала, как всегда нашла самые трогательные слова: "Люблю своего мальчика, самого красивого, самого лучшего! Смотри тут, веди себя примерно, не расстраивай свою Honey. До связи".

    Перед самым их с отцом отъездом в Турцию от Кошки пришел подарок ко дню рождения Тима. Его принес курьер Озона. Это был парный кулон, такой же, как и тот, что он когда-то подарил ей, только новый. Тим прижал его к своим губам и подумал: "Еще годик потерпеть осталось. Мы выдержим, обязательно!". 
    Упаковывая ноут в чемодан, он привычно протер экран влажной салфеткой, потому что после скайпа с Кошкой на нем как обычно остались следы его поцелуев. Ведь теперь он настолько хорошо помнил вкус ее губ, что ощущал его, даже целуя экран компа или смартфона.
    Первую неделю в Турции они с отцом практически не вылезали из воды, море было теплым и спокойным. Но Тима волновало молчание Кошки. Даже смс от нее не приходило, хотя он по пять-шесть раз в день писал ей. Потом пришло короткое сообщение: "У меня все норм. Просто мы в поездке с экскурсиями. Группа 6 человек". Тим напрягся и задал ей вопрос: "Парни в группе есть?" Она долго не отвечала, потом прислала фото. Парней было четверо, еще одна девочка. Кошка на фото смеялась. Тим впервые ощутил ревность, даже аппетит потерял. Отец удивился и спросил, не перегрелся ли сын на солнце.
    После этого фото Кошка долго не писала и в скайп не выходила. Почти три дня. Тим весь извелся. Раньше такого с ним не случалось. Правда, раньше ему еще не приходилось ревновать, тем более так сильно. Он рассматривал парней на фото. Все они выглядели круто, не то что он. Поэтому он решил ходить в тренажерку, тем более что отец собирался отдыхать в этом отеле довольно долго. Но и после тренажерки Тима точили мысли. Ночью он снова беззвучно плакал от бессилия. Писать Кошке о том, что ревнует, он не хотел, но это острое чувство выжигало его изнутри.
    Кошка написала: "Нас поселили в палаточном лагере, будем две недели тут жить и общаться с местными скаутами". И снова прислала фото, где ее окружало уже человек 20 парней. Присутствовали там и девушки, на вид блёклые и страшненькие, но их Тим практически не замечал. А Кошка везде лучезарно улыбалась. Хотя когда-то она держалась строго и выглядела очень серьезной.
    Больше всего Тима задевало то, что волосы ее развевались по ветру, собранные в хвост, но ничем не связанные и не заколотые, как она делала обычно в Питере. А ведь Тим прекрасно знал, насколько красивые у нее волосы. И фото это вполне подтверждало. Улыбка, волосы, фигурка… все эти придурки могли спокойно видеть ее близко, общаться с ней, шутить, смеяться… А Тим не мог. Она в коротком сообщении написала, что скауты живут походной жизнью, стараясь обходиться без благ цивилизации, поэтому интернет у них есть только в шатре у коменданта для экстренной связи со спасательными службами. Да и смартфоны им всем предложили на время пребывания в лагере оставить там же. Послать смс они могли только вечером.
    Тим почти не мог есть. Только пил. Отец видел его страдания, но не утешал. Понимал, что сыну сейчас не до утешений. Однако спросил:
-Какие-то проблемы?
-Папа… скажи, что сделать, чтобы не ревновать? Там ее столько парней окружает и она…. улыбается.
-Я знаю лишь одно лекарство от этой напасти. Доверяй своей девушке. Ревность ведь по сути это болезнь самолюбия.
    Тима поразила эта мысль, он никогда раньше не думал об этом. Впрочем, ему и ревновать-то раньше не приходилось.
    Вечером пятого дня Кошка прислала много фото с походной тропы и написала письмо, где рассказывала о лагере, о маршруте, по которому они ходили вместе со скаутами и о языковой практике, ради которой все это и устраивалось для них. В конце письма она написала: "Тим, я тебя очень люблю и безумно скучаю. Твоя Honey". 
Тим перечитал эту фразу раз сто. Потом поцеловал фото Кошки на экране, умылся и впервые за два дня плотно поел.
    В письме он постарался выразить радость от того, что Кошка так интересно, насыщенно и продуктивно проводит время. Беспокоился о ее питании и отдыхе. В общем, постарался ничем не выдать свою ревность. Но после отправки письма вновь ощутил сильную боль где-то в груди. Он хотел быть единственным для нее, к тому же прекрасно помнил, как к ней всегда липли парни.

***7
    Связываться по скайпу часто не получалось даже после возвращения Кошки с группой из скаутского лагеря. Фирма-организатор языковых туров составила очень плотный график для своих подопечных. Усовершенствование языковых навыков включало в себя обязательное погружение в языковую среду. Поэтому кураторы постоянно вывозили группы как в традиционные, так и в необычные локации, где участникам приходилось много и разнообразно общаться на английском языке в самых разных сферах, начиная от библиотек и университетов и заканчивая животноводческими фермами, приютами для животных и даже домами престарелых. Именно поэтому в гостиницу, куда участники групп первоначально заселились, они возвращались раза два в неделю. Остальное время им приходилось ночевать в лучшем случае в хостелах, а в худшем – в авто-кемперах.
    Тим очень скучал по Кошке, но старался не дергать ее и не отвлекать, понимая, что ей необходим этот языковой курс. Тем более что Тима впереди ожидал еще целый год примерно такой же жизни в постоянной разлуке с Кошкой. Он даже прочитал несколько книг о метеорологах на зимовке за Полярным кругом, о геологах и о старателях. Вахтовики и моряки ему не подходили, потому что эти худо-бедно все-таки пребывали в коллективах, что хоть как-то сглаживало тяготы разлуки с женами и детьми. Его интересовали люди, надолго отрезанные от большой земли и от других людей.
    Книги в чем-то помогли ему, хотя он все-таки не находил с них достаточно информации о том, как же суровые мужики справляются с тоской по семьям, женам и детям. По многим сюжетам выходило, что эти люди слишком увлечены своей работой, настолько, что даже не особо спешат домой. И большую роль в этом играло привыкание к уединению. Многих из них после возвращения домой тянуло назад, к своей работе в одиночестве.               
    Но про себя Тим давно понял, что не способен жить один. Ему настоятельно требовался контакт не только с Кошкой, но и с отцом, приятелями и однокашниками. Правда, с последними он не делился своими любовными делами, но постоянно общался. Ему даже незнакомые люди на улице и в метро требовались для того, чтобы тоска не так сильно сжимала сердце.
    Каждый сеанс связи по скайпу безмерно радовал его, но всякий раз оставлял как у разбитого корыта. Поскольку ему хотелось объятий и поцелуев, а приходилось целовать лишь экран ноута и обнимать только подушку. Тим очень хотел бы расспросить отца о том, как он столько лет живет в разводе и никого до сих пор не нашел себе. Конечно, у него имелся Тим, но все же. Впрочем, отец не выглядел одиноким и несчастным и по всему чувствовал себя вполне комфортно. Хотя иногда Тиму все же казалось, что у него есть кто-то, с кем он близок как мужчина. Но если отец столько лет молчал, то не следовало нарушать этот порядок.
    Три месяца тянулись бесконечно долго. Тим с отцом давно уже вернулись в Питер, а Кошка едва успела к началу занятий в универе. И сразу окунулась в насыщенную студенческую жизнь. Встречаться с Тимом в заветном парадном ей больше не удавалось. Они снова общались только в сети. Даже по скайпу получалось связываться нечасто, чтобы о Тиме не узнал отец Кошки. Дождливая осень также вносила свои коррективы, поэтому Тим выкраивал время и приезжал к Кошке прямо в универ. Хотя там она особенно старалась соблюдать конспирацию. Но ему требовалось видеть ее и обнимать, поэтому он совал пять тысяч техничке, и та предоставляла им на час свою комнатку, находившуюся сразу за шахтой лифтов и имевшую дополнительный выход на лестницу, по которой они иногда поднимались на открытую огражденную площадку и любовались прекрасным видом университетского кампуса.
    Кошка по возвращении сразу заметила, что Тим еще немного подрос и в плечах стал шире. Хотя в целом так и остался ее любимым красивым мальчиком. Главное, она клятвенно пообещала ему, что они поженятся, как только ему исполнится 18, потому что не могла спокойно видеть его мучения. Они решили, что распишутся тайно от родителей Кошки и сообщат им только после того как все уже произойдет. Однако своему отцу Тим все рассказал, потому что хотел, чтобы Кошка сразу переехала жить к нему. Отец помолчал, но потом сказал, что не возражает. Однако их решение ничего не говорить родителям Кошки не одобрил.
-Папа, – уверял его Тим, – Они могут воспротивиться. Посчитают меня недозрелым юнцом, а я не такой! Я уже взрослый! Катя знает это, поэтому хочет того же, что и я.
Отец усмехнулся тогда, но не стал спорить. Ведь до совершеннолетия Тиму было еще далеко, почти 6 месяцев, и за это время все могло измениться. Влюбленные вполне могли передумать. Так думал отец Тима, хотя удивлялся тому, как долго и упорно его сын стремится к своей мечте. Отца беспокоило то, что Тим ни с кем, кроме Кати, до этого не встречался. Это могло стать такой же проблемой, как и у него самого, испытавшего разочарование от семейной жизни. Хотя, когда он женился, ему уже исполнилось 25, и он к тому времени имел сексуальный опыт. А Тим пока только мучился и ждал. Мог бы втихаря и попробовать с кем-то, но нет. Сын оказался стойким оловянным солдатиком. Впрочем, дед когда-то рассказывал, что ухаживал за бабушкой целых два года. И тоже ни о ком другом даже думать не мог.
    Так прошли осень и зима. Влюбленным снова не удалось побыть вместе на Новый год, но цель все приближалась, поэтому они терпели и ждали. Тем более что учеба отнимала у каждого из них достаточно много времени и сил. А Кошка к тому же в свободное от учебы время проходила стажировку в департаменте у своего отца. Да и Тима в универе постоянно задействовали в инновационных проектах, поскольку таких ранних и продвинутых мальчиков, как он, в универе все-таки было немного.
    Вполне понятно, что Тиму требовалось снимать накопившееся напряжение. Он приучился делать это, посещая университетский тренажерный зал. Его даже считали фанатом, поскольку иногда он доводил себя до полного изнеможения, чтобы не мучиться от сексуальных фантазий. Фантазии, конечно, никуда не девались, а вот на физической подготовке Тима это отражалось вполне зримо. Кошка при их не очень частых встречах иногда просто ахала, оценивая его бицепсы и то, какими широкими стали его плечи.      
   
    Накануне дня рождения, 29 мая, Тим не спал. И уже утром 30 числа через портал госуслуг подал совместное с Кошкой заявление о регистрации брака. Она подтвердила ему смс-кой, что заявление прошло, и теперь оставалось только ждать положенного срока. Весь этот месяц Кошка настаивала на особой осторожности, чтобы ее отец никак не помешал их планам. Она даже для вида не возразила ему, когда он сказал, что хочет снова отправить ее в Европу для совершенствования английского языка. Сказала только, чтобы он не планировал ее поездку в июне, поскольку у нее в универе якобы намечалась практика.
-Чувствую себя преступницей,– сказала она Тиму, – Но чего не сделаешь ради любви.
    Весь этот месяц они были предельно осторожны и им все удалось. И все же, когда они уже расписались и получили свидетельство, Кошка тряслась от страха, потому что предстояло все рассказать родителям. Тим также очень переживал, но сказал ей:
-Что бы тебе ни говорили, я тебя никому не отдам. Поехали! Я не боюсь твоего отца!
    Он видел его несколько раз. Строгий и подтянутый, достаточно молодой на вид. И совсем не похож на чиновника.
    Между тем даже отец Тима несколько напрягся в ожидании, тогда как Кошка собрала всю свою решимость. Однако ее отец не удивился новости. Сказал только:
-Я ждал, сколько же еще вы вытерпите. Но вы прошли этот экзамен. Хотя не стоило давать взятки техничке. Ты как будущий юрист должна была воспрепятствовать этому. Мне хотелось бы побеседовать с отцом Тима. Устроишь нашу встречу?
   
    Отец оставил квартиру Тиму, а сам переехал к своей подруге, с которой имел связь уже три года. Просил сына не спешить заводить своих детей и после каникул все так же серьезно относиться к учебе. Тим был так счастлив, что пообещал бы что угодно и кому угодно, поэтому родители с обеих сторон надеялись лишь на благоразумие его молодой жены.
                ***
© Copyright: Марк Шувалов,
     май 2023


6.  Тайная миссия Крота

***1
-Господин Крот! Для вас есть пакет из Норвегии. Вам его доставить или вы сами приедете? – позвонил секретарь из приемной.
-Привезите. Не хочу ехать через весь город, – ответил Сергей устало. Что еще за пакет? Интересно, от кого? Никто ведь, кроме жены не в курсе, что я вернулся в Россию.
У него с утра болела голова. Потому что ночь не спал, все думал. Жена не захотела расторгать контракт с руководством филиала фирмы, где работала, и осталась еще на полгода. Из-за этого они и поругались. Крот уехал злой и расстроенный. И ведь она прекрасно знает, что он без нее как без рук. Почему же уперлась и ни в какую? Нужно подумать об этом на досуге, не сгоряча. Сгоряча на ум приходит только мысль, что жена его разлюбила. Хотя, что ж тут странного, всякого накопилось за 40 лет супружества. Крот ведь не подарок.
    Он не мог не приехать. И рассказать жене ничего не мог, потому что обещал внучке молчать. А жена могла помешать их альянсу. Внучка была рада:
-Хорошо, что Лена пока задержится.
    Ксюха называла бабушку по имени. Выглядела та действительно моложаво. В свои 60 лет на 45, не больше. Правда, внучка могла доверять только Кроту, тем более в том, что задумала. Дело в том, что дочь Сергея и Лены Галина собралась разводиться с мужем, а Ксюха решила не допустить этого. Во-первых, Ксюха любила мать и отца одинаково и не желала никаких перемен в их отношениях, а во-вторых, она в ближайшее время хотела выйти за своего парня, с которым встречалась уже полгода, а раздоры в семье могли этому помешать и надолго отсрочить желаемое ею событие. Но кроме этого, и мать и отец были категорически против раннего замужества Ксюхи.
    Конечно, выходить замуж Ксюхе, по мнению Крота, в 18 лет действительно было рановато, а вот разводиться Галине с мужем точно не стоило. Но убедить дочь словами или даже семейным шантажом наверняка не получилось бы. Под шантажом Крот имел в виду новую квартиру в подарок Галине с мужем. Та, в которой они жили сейчас, давно планировалась Ксюхе.

    В пакете, который привезли Кроту, оказались спортивные витамины, препараты для сердца и некоторые добавки для тренировок – Л-карнитин, Тирозин и Пиколинат хрома. Ага, подумал Крот, ты все-таки позаботилась обо мне, и послал жене смс. Она не ответила, хотя и прочла его. Вот же бабы, разозлился Крот, благодаришь – молчит, говоришь, что любишь – не верит! А сама-то, сама! Почему не поехала со мной?! Лишь бы поперек все сделать, по-своему. Но тут ему позвонил второй секретарь, из Норвегии, и доложил, что жена Крота ходила в диагностический центр.
-Спасибо, Краснов. Продолжай все отслеживать, и по возможности узнай, к какому специалисту она обращалась, – сказал он секретарю, хотя в первый момент его холодный пот пробил. Зачем бы ей туда идти? Для этого она осталась там, не поехала в Россию? И ведь ни словом, молчала как рыба.
    Между тем прискакала Ксюха, притащила горячую еду в контейнерах.
-Кормить тебя буду, – весело щебетала она, – А то что-то ты бледный совсем после своей Норвегии.
За обедом Крот спросил внучку:
-Для начала скажи мне, зачем тебе так рано замуж?
Ксюха нахмурила бровки, а потом все-таки сказала:
-Понимаешь, дед, Де-Мин хочет поскорее. Он ведь старше, ну… ему нужен секс. Но главное, семья.
-Демин? Он что, не русский?
Ксюха напряженно взглянула ему в глаза:
-Этого родители еще не знают. Тебе первому говорю – он китаец.
Крот поперхнулся и закашлялся.
-Вот, посмотри, – она показала ему пару фото на смартфоне. И еще одно, где они стояли вдвоем. Парень был высокий, на полголовы выше Ксюхи, на вид лет двадцати пяти, с серьезным взглядом, полным достоинства.
-Видишь, какой красивый? Как я могла не влюбиться в такого.
-Он знает русский?
-Де-Мин родился и вырос в России. Родители имеют в Москве процветающий бизнес. Я им очень понравилась, хотя китайцы обычно не очень жалуют русских невест.
-То есть, они российские граждане?
-Про его родителей не знаю, а он – да. Преподает в СПГУ.
-Преподает? И что именно?
-Историю.
-Скажи мне честно, – посмотрел на внучку Крот, – У вас ведь уже с ним было?
-Нет! Дед, ну почему ты такой?! Мне только неделю как 18 исполнилось. А Де-Мин сказал, что будет терпеть, сколько потребуется.
-Ксюша… ты слишком молода и можешь поддаваться эмоциям. А потом, через какое-то время наступит отрезвление, и ты поймешь, что ошибалась. В юности так бывает.
-Дед, я не ошиблась. Мы встречаемся уже полгода, я достаточно проверила себя.
-Полгода? И у вас ничего не было?
-Де-Мин очень порядочный, в отличие от наших русских парней раздолбаев. И очень ценит семейные отношения, хочет в будущем детей от меня. Говорит, что лучше никого не встречал.
-А как же твоя учеба в универе?
-Это ведь он меня подготовил к сдаче егэ. Поэтому я и поступила. Де-Мин сказал, что будет строг со мной в вопросах учебы.
-Ну, хотя бы… – пробормотал Крот и начал есть.
-Дед, он очень меня любит, правда. Ты сам увидишь.
-А китайский он знает?
-Да. Родители его часто в Китай летают. Там у них вторая половина бизнеса. Я в этом плохо соображаю. Де-Мин сказал, что его родители нам квартиру на свадьбу готовят в подарок. Сам понимаешь, если мама начнет бодягу с разводом, они это очень плохо воспримут. Да и не хочу я, чтобы она папу бросила. Он ни в чем не виноват!
-Потом в подробностях все расскажешь. Дай поесть спокойно. У меня от одного твоего Демина несварение может случиться. 
    Когда они отдыхали и пили чай в гостиной, Крот сказал:
-Сообщи мне данные своего парня. Я должен убедиться, что все так, как он тебе сказал.
-Дед, я была в гостях у его родителей.
-Все равно. Ты ведь знаешь, я всех и всё проверяю.
-А почему Лена не приехала? Она ж никогда без тебя не оставалась там.
-Ну…так получилось. Контракт еще на полгода.
-Странно все это. Если еще и вы начнете, я не выдержу.
-Мы ничего не начнем. Мы 40 лет вместе, – сказал Крот, подумав при этом, что даже случись у жены взбрык на старости лет, никуда ее не отпустит. Мало ли он натерпелся ее взбрыков, когда у нее климакс был. Он же медаль за мужество заслужил, когда такое вынес.

***2
    Крот внимательно изучил всё, что служба безопасности фирмы, где он работал, сообщила о женихе его внучки. Де-Мин действительно родился и вырос в России. Отец его был наполовину русский, а его мать, бабушка Де-Мина, после смерти мужа вернулась в Москву. Де-Мин единственный из семьи жил в Питере, потому что сначала учился здесь, а сейчас уже и работал. Родители иногда гостили у него по несколько дней, особенно когда ожидали растаможки грузов из Китая. Репутация у них, согласно данным, полученным Кротом, оказалась безупречной. Они вели успешный и честный бизнес в России уже много лет. И сам Де-Мин был на хорошем счету у руководства СПГУ.
    Крота напрягала его внешность, уж слишком красивый парень, мало того, что прекрасно сложенный, но еще и с белозубой улыбкой, а также с идеально чистой кожей лица. Редко кто из обычных российских парней так же следит за своей внешностью. Но, почитав кое-что в интернете, Крот с удивлением узнал, что в Китае, так же как и в Южной Корее и Японии, последние десятилетия мужчины стали ухаживать за своей внешностью с особой тщательностью и по последнему слову науки о красоте. Все потому, что отличный внешний вид дает преимущества при найме на престижную работу.
    Кроме этого Крот прочел кучу статей о русско-китайских браках. И узнал многое о нравах китайских мужчин, но главное и ценное для своей внучки зерно он откопал в информации об отношении старшего поколения китайцев к разводам, которые в Китае не приветствовались и даже порицались. По всему получалось, что родители Де-Мина не одобрили бы развод родителей невесты своего сына и вполне могли не подарить им в связи с этим обещанную квартиру. Это явилось бы отличным козырем для внучки в разговоре с родителями о свадьбе. Галина наверняка не захочет вредить Ксюхе. А то, что именно дочь инициатор ссоры с мужем, Крот не сомневался.
    Но Крот после некоторых размышлений все же решил пообщаться с будущими родственниками. Ведь они, долгое время проживая среди русских, вполне могли растратить китайский менталитет и начать более терпимо относиться ко многому в российской жизни. Однако для начала все же стоило поговорить лично с Де-Мином. А еще выяснить, почему же Галина решила развестись с Пашей, ведь такого работящего и любящего мужа еще поискать. Ксюха ничего не знала. До последнего времени в доме у них царил мир и согласие. Конечно, Галина, как и все женщины, вечно качала права, обижалась на недостаточное внимание и непонимание мужем тонкостей женской души. Но как без этого? Ведь они прожили вместе уже почти 20 лет. Крот по опыту знал, что подобные настроения у баб волнообразны, и такие претензии мужьям предъявляют даже те жены, с которых мужья просто пылинки сдувают. Так что нечего тут! Ишь, чего придумала!
    Он позвонил зятю и сказал, чтобы тот пришел поговорить. Потом позвонил Ксюхе насчет встречи с Де-Мином. Все как положено, как он привык – записи в ежедневнике, список встреч и текущих дел. Оставалась еще проблема с женой, но это он отложил, поскольку хотел дать ей время остыть и подумать на досуге. Хотя разрешать бабам долго думать никак нельзя, они такого себе напридумывают, что умом тронешься. Тем более что секретарь еще не сообщил, к какому специалисту она обращалась в диагностическом центре. Он не помнил, чтобы Лена последнее время жаловалась на здоровье. Хотя, конечно, к 60-ти и у нее имелся целый букет спящих проблем. Но она вела здоровый образ жизни, занималась аэробикой в группе с инструктором. Б….ь, инструктор! Крот совсем забыл об этом красавчике. Сколько ему – 35? Нужно все о нем выяснить, хотя, ну какие красавчики, Лене ведь почти 60. Разве может она хотеть кого-то кроме меня? Способен ли молодой понимать, что нужно женщине в возрасте. И неважно, как она выглядит – молодо или на свой возраст, ей всегда нужен настоящий мужик, а не самовлюбленный хлыщ.
Он позвонил своему секретарю в Норвегию:
-Слушай, Краснов. Выяснил ты то, о чем я тебя просил?
-Да, уже хотел послать данные. На словах – Елена Васильевна обращалась к кардиологу. 
-Понятно. Следи дальше и все подробности докладывай. И еще… она на аэробику ходит. Узнай все об инструкторе. И побыстрее.
    Между тем позвонила Ксюха вся в слезах:
-Дед! Они так ругались вчера! Где твоя стратегия?! Я ж не выдержу.
Крот помолчал, потом сказал:
-Спокойно! Я заеду к твоей матери на работу и выдам ей по первое число.
-Как это поможет? Я думала, ты по-семейному поговоришь с ней, тихо, мирно…
-Тихо, мирно? С твоей мамашей?! Доверься моему опыту и чутью. Не переживай, я не стану кричать на нее, у меня есть и другие методы в запасе. Ты мне со своим Демином встречу устрой.
-Он готов. Сегодня, после лекций может заехать к тебе.
-Хорошо. Как его называть? Отчество у него какое-нибудь есть? По паспорту как его звать?
-Нет никакого отчества. Просто Де-Мин.
 
    Китаец пришел ровно в 16, как и договаривались. Крот, открыв ему дверь, замер на пару секунд.  Он, конечно, видел парня на фото со смартфона внучки, но в реальности Де-Мин оказался высоким и по-настоящему красивым. Ему впору актером было работать а не учителем. Но строгая прическа и одежда сразу говорили о профессии гуманитария, к тому же в руках он держал портфель из дорогой кожи, на вид вполне учительский.
-Здравствуйте, Сергей Алексеевич! Я Де-Мин.
Крот еще на секунду задержал гостя, не делая шаг назад, уж больно хотел увидеть белозубую улыбку женишка. И тот улыбнулся. Так, что Крот чуть за сердце не взялся.
-Да, да, очень рад,– наконец-то произнес он и пригласил парня войти.
    Подумав немного, Крот принес чай, сладости и спросил:
-Может быть, вы голодны после лекций?         
-Прошу вас обращайтесь ко мне на "ты", – скромно сказал Де-Мин.
От чая не отказался и сэндвич съел, не смущаясь, пока Крот просто поедал его глазами.
-Прости, что так смотрю. Но ты реально очень красив.
-Я слежу за собой, но считаю себя вполне обычным. Просто как китаец внешне сразу отличаюсь, поэтому привлекаю внимание. На самом деле, русские парни намного красивее нас, у них от природы светлая кожа и часто светлые волосы, о чем китайские мужчины могут только мечтать.
-Но твоя кожа просто сияет белизной.
-Это потому, что я пользуюсь анти загаром. Если бы не это, я выглядел бы довольно-таки смуглым.
-Постоянно пользуйся им, нельзя такую красоту портить. Ладно, теперь давай поговорим о наших делах. Расскажи о себе.
-Ксюша сказала, что вы наверняка уже все обо мне узнали. Поэтому скажу лишь о том, что очень люблю вашу внучку. Не потому, что она такая юная, просто никогда не встречал таких умных и тонко чувствующих девушек. В ее возрасте это вдвойне удивительно. Когда я учился в школе, мои одноклассницы не отличались особым умом и интересовались всякой ерундой – котиками, маникюрами, косметикой, нарядами. А Ксюша…
-Понял, понял. Давай лучше о серьезном деле. Она рассказывала тебе о ссоре своих родителей?
-Ссоре? Нет…
-Понятно. Побоялась. Скажи, ведь в Китае разводы воспринимаются крайне негативно?
-Так было. Сейчас все постепенно меняется. А разве родители Ксюши хотят развестись?
-Я займусь тем, чтобы не допустить этого. Но твои родители могут быть сильно разочарованы. Понимаешь, меня не волнует то, что они не подарят вам квартиру, я сам вам ее подарю в случае чего. Но отношения между семьями могут сразу не заладиться. Вот что меня беспокоит. И ты…не передумаешь жениться? Только честно.
-Я не передумаю! Мои родители никак не смогут мне помешать!
Крот не ожидал от него такого эмоционального ответа:
-Хорошо, хорошо. Я понял. Тогда все в порядке. А я со своей стороны сделаю все, чтобы моя дочь с зятем выкинули дурь из головы.
    Де-Мин выглядел явно расстроенным:
-А Ксюшины родители не будут против нашего брака? Она ведь до сих пор им ничего не сообщала. Теперь я понимаю, почему.
-Думаешь, ее хоть что-то остановит? Я беру их на себя. Так что в их согласии можешь не сомневаться.
-Если они будут против, вы заставите их? Такое возможно?
-Ну… заставить – это не то слово. Я смогу их убедить, если что.
-Даже если две наших семьи будут против, я все равно женюсь на Ксюше! Даже если вы будете против!
-Я смотрю, ты горячий парень. Только с виду сдержанный. Это хорошо, я ценю в людях настоящие сильные чувства. Но когда она будет знакомить тебя со своими родителями, веди себя как преподаватель вуза и построже. Им это очень понравится. Они свою дочь считают бандиткой, которая не подчиняется никому. Сыграйте роль строгого учителя и послушной ученицы, а еще пообещай им, что заставишь ее учиться и хорошо окончить универ.
Де-Мин улыбнулся:
-В вопросах учебы я действительно строг с ней. Когда готовил ее к сдаче егэ, понял, что только так можно заставить ее сидеть над уроками. 
-Знали бы родители, кого в репетиторы дочке наняли, – засмеялся Крот.

***3 
    Следующим к Кроту явился его зять. Снял куртку, положил на пол рюкзачок, прошел, сел.
-Паша, не молчи, – сказал Крот, – расскажи, что у вас с Галей.
-Сергей Алексеич…
-По отчеству меня называть стал? С каких пор?
-Батя, Галя меня разлюбила. Вот я и подумал…
-Ты мужик или красна девица? Чего нюни распустил? Вы 20 лет вместе и ты понимать ее не научился?
-А как ее поймешь, если ей все не так. Только одна мысль и приходит на ум – разлюбила, не нужен стал.
-Толком расскажи, с чего все началось.
-Так это не день и не два длится. С работы приду – посмотрел не так, ответил не то, не спросил как дела, не заметил, что платье новое. А я заметил, сказать просто не успел. А если бы сказал, тоже виноват бы остался – не так нужно говорить. Было уже такое.
-В смысле? Давай по порядку – пришел ты с работы и видишь, что она в новом платье. Твои слова?
-Галя, у тебя новое платье? Очень красивое.
-И что не так?
-Вот и я о том же! А, оказывается, нужно было сказать, что она бесподобна, и это платье подчеркивает ее красоту.
-А в постели у вас как?
-Было нормально. Потом перестало. Сплю отдельно уже месяц.
-Почему? Прогнала?
-Нет. Отвернется и молчит. А потом гляну, а она уже спит.
-Это самая махровая мужицкая дурь.
-Почему?!
-Потому. Ты должен инициативу проявлять, доминировать, так сказать. Они обычно против, а на деле только этого и ждут от нас.
-Так я ж никогда в жизни силу к ней не применял.
-Не силу, дурень, а ласку нужно. Но настойчиво. Тебе 45 лет, а ты таких азов не знаешь! И про платье, где-то она права. В жизни не поверю, что ты, как и любой нормальный мужик, хоть одну ее шмотку от другой отличить можешь. А вот сказать ей про то, что выглядит она как королева, обязан. Это ж как билет получить на сеанс секса. Баб ведь комплименты заводят с пол оборота – красивая, значит, нравлюсь, нравлюсь, значит, я секси и он хочет меня. А ты не ее, а какую-то тряпку похвалил, а потом лежал как пень и дождался, что она уснула. Соображаешь? Купи ей что-нибудь, восхитись ее видом и прижми к себе покрепче. Только не сладости, бабы ведь вечно худеют.
-Не могу я, командировка у меня на три дня. Скоро на поезд уже. Заскочил пообщаться.
-Вот и хорошо. Пока ты в отъезде будешь, я мозги ей вправлю.
-Батя, только ты того... не прессуй её. Если все, как ты говоришь, она ж вроде и не виновата. Получается, я во всем виноват.

    Для встречи с дочерью Крот решил поехать сам. Не в кафе, не на прогулке. Галку следовало воспитывать у нее же дома. Он прекрасно помнил климакс у жены, хотя дочери до этого было еще далеко. Ее наверняка припёр кризис среднего возраста. Но все равно один черт. У баб любой кризис – это всегда разбор полетов перед зеркалом и поиск подтверждения того, что она еще ого-го-го.
    Войдя в квартиру, Крот внимательно взглянул на дочь и спросил:
-Ты чего так расцвела? Влюбилась что ли?
-Батя, я все твои подкаты наизусть знаю. Мирить меня с Пашей пришел? Не выйдет. Садись лучше обедать.
-Почему не выйдет? Говори прямо.
-Потому не выйдет, что и проблемы нет.
-Ксюха сказала, что ты разводиться хочешь.
-А как еще его встряхнуть? Месяц уже спит отдельно. Это как тебе?
-Боже, два великовозрастных недоросля! Он платье твое похвалил, а ты его отматерила за то, что тебя красоткой в этом платье не назвал. Потом прилег к тебе, а ты уснула. Что ему было думать? Вот он и решил, что не нужен тебе больше. Страдает.
-Он? Страдает? Это он тебе так напел?
-Да, сказал, что пытался, ложился рядом, а ты отвернешься и спишь.
-Пап, ну ты ж должен понять. Я не настолько наглая, чтобы самой тянуть его сексом заниматься. Воспитание не то. Все вы с матерью виноваты! Ложился он! А обнять, слова какие-то нежные сказать? Язык отсох, или мозг уже атрофировался? Мне другие комплименты говорят, а родной муж как воды в рот набрал!
-То есть, разводиться ты с ним не собираешься?
-Не дождется!
-Хорошо. А то дочка твоя испереживалась вся. Ты хоть в курсе, что она замуж собралась? А тут вы со своими разборками.
-Замуж?! Ксения?!
-Успокойся, сядь, чего вскочила. Выпей чаю, а то разволновалась сильно.
-Они добить меня оба решили?
-Это еще не все. Жених у нее – китаец.
  Дочь сначала не поняла, а потом молча уставилась на Крота.
-Не бойся, он российский, родился тут, жил, учился и теперь даже историю в СПГУ преподает.
-Это шутки у вас с ней такие?
-Галя, это не шутки. Я встречался с ним, разговаривал. Красивый, высокий, умный. Родители бизнесом занимаются, поставляют товары из Китая в Россию.
-Пап, ей только-только 18 исполнилось? Какое замужество, какой китаец?! Она дорам насмотрелась?
-Дорамы? Сериалы что ли?
-Ну да, для домашнего еженедельного просмотра. Все как полагается – любовь, препятствия, семья против или за, по обстоятельствам, карьера, брошенные дети и т.п. Есть еще легенды, боевики и ужасы – полный комплект. Отличие от наших бесконечных сериалов в том, что актеры у них выглядят на порядок моложе и красивее наших. Русские девки поголовно азиатские дорамы смотрят и с ума сходят по корейским, китайским и японским актерам-красавчикам и певцам. Айдолы называются. Иконы стиля, идолы по-русски. Они ж там все кожу себе отбеливают, от загара защищаются, уходовой косметикой пользуются даже парни и мужики. А актеры еще и глаза подводят, губы красят. Сказать бы тьфу, так нет – там реальные красавчики есть, еще и с накаченными мышцами и высокие, заразы, 180 и выше.
-Все как ты описала – высокий, красивый и анти загаром пользуется. Я аж загляделся на него. Улыбается, так просто слепит. Любит Ксюху сильно. Женюсь, говорит, даже если все будут против. Они уже и к родителям его ходили.
-Что?!
-И родителям Ксюха очень понравилась. Ждут встречи с вами. А на свадьбу собираются нашим деткам квартиру подарить. Вот я и пришел тебя от развода отговорить. У них в Китае разводы не приветствуются.
-Пап, ты о чем говоришь? Какие разводы, какая квартира, какие китайцы? Мне в жизни цирка хватает. Ксюхе поступать нужно и учиться!
-Так, ты давай с Пашей мирись и дочке жизнь не порти. Любовь у них. А то я вам тут устрою!
-Купидон хренов нашелся. Как я сама мириться-то начну?
-Ладно, понял. Пинка ему придется дать, чтобы въехал. Но Ксюху не гноби. Я уже как старейшина согласие им дал.

***4
-А почему мама не приехала? Первый раз на моей памяти ты один вернулся, – спросила Галя.
-Так получилось.
-Батя... не финти. Ты кого обмануть хочешь?
-Да точно тебе говорю. Контракт у нее продлили на полгода. Позавчера она витамины мне прислала для моих тренировок, так что все нормально.
-А почему она не отвечает? Отписалась, что сильно занята.
-Ну, значит занята.
-Ох, чую я неладное между вами.
-Да какое неладное. Мы 40 лет вместе.
-А что там за история с фитнесс инструктором?
-Какая история?
    Крот напрягся. Значит, чутье меня не обманывало, подумал он.
-Ну, подробностей я не знаю, но вроде бы он Лену пару раз подвозил и в кафе их вместе видели.
-Подвез, что в этом такого? Поужинали после занятий, она ж целый день на работе голодная.
-Да нет, я ничего. Просто разговоры услышала.
-От кого?
-От Стрельниковой.
    Стрельникова работала вместе с Леной и в отличие от нее приехала домой в очередной отпуск. Крот поморщился. Та еще сплетница. 
    Когда он вышел от дочери и сел в машину, то сразу позвонил Краснову:
-Где информация по инструктору?!
Краснов ответил:
-Выходные ведь, Сергей Алексеевич. Поэтому я не тревожил вас. А данные готовы, посылаю. На словах могу сказать, что он подвозил вашу жену и оба раза в медицинский центр. Кажется, у него там родственник работает, а ваша супруга не хотела огласки.
-Добудь результаты ее обследования.
-Но…Сергей Алексеевич… это ж нарушение.
-Добудь!
    Краснов молчал до вечера, потом позвонил:
-Получилось только подслушать разговор врача с медсестрой.
-И что ты услышал?
-Он на ходу глянул бумаги, которые она ему дала и сказал: "Все-таки перикардит".
-Но он точно о ней говорил? Зачем бы ему медсестре диагноз называть?
-Он произнес это как бы про себя. А ей сказал, чтобы срочно связалась с пациенткой Мезенцевой и пригласила ее на беседу с ним.
-Найди инструкторского родственника и потряси его.
-Он там простой администратор. Я уже говорил с ним. Он сказал, что может потерять работу и даже понести уголовную ответственность, если хоть что-то сообщит. Даже близким родственникам без согласия пациента не имеют права. У нас в России ведь так же.
-Так же, да не так. Вот что, ты же дипломат по жизни, поговори с ней сам. Мне она ничего не скажет.
-Мне наверняка тоже. Но я поговорю. Попытаюсь.

    Крот изучил всю доступную в интернете информацию по перикардитам и поручил своему первому секретарю забронировать на завтра билет до Осло на свое имя. 
    Он позвонил Ксюхе и сказал, что уедет, но практически уже решил вопрос с ее мамашей. Осталось только провести беседу с папашей, чтобы эти двое наконец-то вернулись в объятия друг к другу после нелепых размолвок.
-Ты уезжаешь?! – воскликнула внучка – И бросаешь меня в такой момент?
-Пойми, у Лены проблемы со здоровьем, которые она пытается скрыть от меня и от всех нас. Говорю, же с отцом твоим побеседую по телефону. А мать твоя даже не думала о разводе.
-Она ведь угрожала ему именно этим!
-Пугала. Его ж чем-то зацепить трудно, если только пугнуть тем, чего он по-настоящему боится. Вот она и…
-Но она точно не хочет развода?
-Да точно, точно. Сама мне сказала. И про китайца я ей сообщил. Так что познакомь их с женихом.
-Дед, а с Леной что-то серьезное?
-Не знаю. Лечу, чтобы выяснить все. Смотри, пока никому ни слова!

***5
    Ночью Крот почти не спал впервые за очень долгое время. Его не мучила возрастная бессонница, он слишком уставал от текущих дневных дел, да и режим соблюдал, поэтому засыпал легко. Но не сегодня. Вся жизнь с Леной проходила у него перед глазами. Они были счастливой парой. Крот всегда держал ее при себе, она работала с ним поначалу секретаршей, потом его личным референтом, потом стала заведовать отделом и отвечала за связи с общественностью и СМИ. Кроту не очень нравилось то, что у нее появилось слишком много дел и волнений, но Лена чувствовала удовлетворение от своей востребованности. Поэтому Крот смирился.
    Все последнее время у него и самого было просто очень много работы, вздохнуть не находилось даже минуты, поэтому они почти не виделись днем. Да и вечером она приезжала поздно, он оставлял ей ужин на столе, а сам часто уже спал к ее приезду. Во всем был виноват многолетний режим, который Крот старался не нарушать. У Лены никогда не получалось соблюдать никакие режимы. Единственное, что она все-таки делала для своего здоровья, это занималась фитнессом и ограничивала питание. Но, по мнению Крота, все это требовалось ей для поддержания красоты, а о здоровье она не думала.
    Даже в свои законные выходные они только первые два года работы в Норвегии совершали ознакомительные поездки по стране, потом через раз ездили отдыхать в пансионат у моря. Но со временем остались только прогулки по парку и совместный вечерний просмотр фильмов, после которого они больше практически не обменивались своими впечатлениями, как бывало раньше. Лишь иногда Крот мог сказать:- Неплохо. А Лена отвечала: - Могло быть и лучше. Она относилась к кино и литературе более критично, чем он.
    Он почти не замечал ее постоянную заботу, когда она находилась рядом. Лишь в ее отсутствие начинал нервничать из-за мелких бытовых проблем, которые она устраняла легко и быстро, не тратя лишних слов. И в постели настолько привык к теплу ее тела, что без нее замерзал даже под теплым одеялом. Когда он засыпал раньше ее прихода домой, то накрывался почти с головой, чтобы согреться от собственного дыхания, а ночью обязательно приходил к ней. Она иногда даже не просыпалась при этом, но инстинктивно прижималась к нему всем телом. И это подтверждало ее любовь. Ведь они давно не говорили никаких слов о своих чувствах, ну, может быть только в сексе, когда Крот не мог удержаться от пары-тройки нежностей.       
    Когда они поженились, Лена наотрез отказалась брать фамилию мужа и осталась Мезенцевой. Крот не возражал, это родители наезжали. А он, несмотря на свой довольно-таки деспотичный нрав, жене не мог ни в чем отказать. Побурчав немного, всегда выполнял ее просьбы. Он очень сильно ее любил, до помутнения рассудка, поэтому боялся выдать это своим поведением. Мало кто знал о его настоящих чувствах к жене. Главное, что она знала. Ёжик – так она называла его наедине за очень короткую стрижку, с которой его голова действительно отдаленно напоминала ежа. Серёжик-Ёжик. Даже в 60 лет. Дети – дочь и зять, называли его батя, внучка звала дедом. А Лену все называли только Лена, независимо от возраста и степени родства. Потому что слова мама и бабушка ей совершенно не подходили. Она выглядела намного элегантнее дочери и уж никак по внешнему виду не тянула на бабушку. Галка была более сочной и шумной, тогда как Лена сохраняла идеальную стройность и никогда не повышала голоса. Дочь преспокойно могла обхватить ее за талию и приподнять от пола. Потому что весила килограммов на 10 больше и в спортзал ходила вовсе не на аэробику, а на айкидо, в котором достигла значительных результатов. Все началось, когда в школе ее преследовал один грубый бритоголовый пацан из неблагополучной семьи. Уже через год занятий она смогла положить его на лопатки, после чего он очень ее зауважал. А Паша так влюбился в нее в секции, где они и познакомились, что долгое время ходил как лунатик. 
   
    Когда Крот прилетел, в квартире, где они жили с Леной, никого не было. Краснов позвонил и сказал, что она легла на три дня в кардиологию на обследование. Он заехал за Кротом и повез его обедать. Секретарь слишком хорошо знал своего начальника, сам Крот сейчас даже не думал о еде.
-Мы поедем к ней в часы посещений. Раньше не пустят, – сказал Краснов, глядя на Крота в зеркало заднего вида. Крот сидел смурной и молчал. Он вообще по прилету не сказал Краснову еще и десяти слов.
-Вы не должны выглядеть перед ней таким подавленным. Сейчас поедим, и вы возьмете себя в руки. Так же всегда бывало.
-Этот… перикардит… это очень опасно?
-При своевременно начатом лечении прогноз благоприятный.
-При своевременном? А как узнать, своевременно или нет? Вдруг она уже давно…
-Мне тут один знакомый доктор сказал, что это может как осложнение возникнуть после гриппа, например.
-Грипп? Она же ковид перенесла не так давно. В легкой форме вслед за мной. Помнишь?
-Да три месяца назад, помню. Наверно тогда она и почувствовала дискомфорт на аэробике.
-Я бы все эти аэробики запретил! Дурь бабская!
    Краснов давно не видел шефа в таком состоянии. Было когда-то, года три назад. Но все это относилось к работе и быстро завершилось. А сейчас Крот явно испытывал страх от того, что ничего не мог сделать. Трудно такое осознавать, когда ты руководитель, и все у тебя в подчинении, а ситуация всегда под контролем. Все и всегда, кроме жены и болезней.
    До 17 часов Крот сидел у себя в кабинете на работе и изучал дела, прошедшие в его отсутствие. Но Краснов видел, что шеф просматривает документы на мониторе без вчитывания в детали. А потом и вовсе встал и подошел к окну.
-Если с ней хоть что-то случится… – произнес Крот, но не договорил. Память все время возвращала его в то время, когда они только поженились. Он ни минуты не мог без нее, иногда даже начинал задыхаться. Это возвращалась его юношеская астма. Лена до смерти пугалась всякий раз, увидев в его руках ингалятор, который он стал носить с собой после их свадьбы. До знакомства с Леной он не вспоминал о нем уже лет пять.
    Краснов имел аэрозольный карманный ингалятор для шефа в мини чемоданчике с аптечкой, который всюду брал с собой, сопровождая начальника. Хотя ни разу за все время работы секретарем у Крота Краснову не приходилось использовать аптечку по назначению. Но он аккуратно раз в полгода обновлял ее содержимое.
-Из головного офиса пришло сообщение о том, что вас решено поощрить, – сказал Краснов. Крот промолчал, и Краснов не мог бы сказать, услышал его шеф или погружен в свои мысли.
    Когда они уже подъехали к медцентру и вышли из машины, Краснов все-таки вернулся, достал из аптечки ингалятор и положил его в карман. На всякий пожарный, подумал он.
    Лена улыбалась, хотя была очень бледна. Крот бросился к ней, встал на колено перед ее кроватью и уткнулся ей в ладони.
-Ёжик…, – тихо произнесла она.
Краснов сто раз похвалил себя за то, что в последний момент захватил ингалятор. Крота от приступа только он и спас. Но уже прибежали медики и что-то там делали с шефом, а Краснова выставили из палаты. 

***6 
    Вечером Кроту позвонил зять.
-Батя, ну что скажешь? Я ж завтра утром из командировки возвращаюсь.
Крот не сразу вернулся в реальность. Он не хотел никому из семьи сообщать о том, что Лену готовили к операции. Пашин звонок застал его в квартире, Крот приехал забрать кое-что по просьбе жены.
-А-аа, это ты, – сказал он зятю, пытаясь припомнить, о чем говорил с дочерью и что решил в итоге.
-Галка, она это… не хочет развода. Но первой мириться ей как-то некомфортно. Ждет, что ты сам.
-Понял. Подарок я уже купил, цветы в Питере куплю. Батя… а ты разве не дома? И голос у тебя… ты не заболел случайно?            
    Этот балбес даже не заметил, что позвонил в другое государство и что с питерского номера Крота, который Паша набрал, произошла переадресация на его норвежский номер.
Крот решил выдержать до конца:
-Я не заболел. Просто дела. Так что надеюсь на тебя, и Галя ждет. Очень расстраивалась, что ты такой недогадливый, ни разу не пристал к ней по-настоящему, ну…я имею в виду секс.
-Батя… и все же, ты какой-то не такой как всегда.
-Ладно, некогда мне. У тебя дочка замуж собралась за китайца. Так что готовься. У них там любовь в полный рост, смотрите с Галкой все планы Ксюхе не нарушьте.
-Замуж? Ксюха?! – новость явно ошарашила Пашу. Крот на это и рассчитывал, чтобы отвлечь его от назойливых вопросов.
   
    В назначенный день в операционный блок его не пустили, они с Красновым остались в зале ожидания для родственников. Им принесли чай и сэндвичи.
-Зачем всё это? – разозлился Крот, на что Краснов ответил:
-Операция будет длиться долго.
-А ты откуда знаешь? – прошипел Крот.
-Мне сказали. Вам тогда помощь оказывали. Вот, для вас информация.
Крот взял лист и прочел все там написанное.
-Ничего в этом птичьем языке не понимаю,– сказал он и нервно вернул лист Краснову.
-По плану принято решение провести операцию Рено-Делорма. Это означает, что будут удалять только пораженный участок перикарда, а не всю сумку. Но по ходу ситуация станет более понятной. По времени вся процедура может длиться от 2 до 4 часов. Поэтому ешьте сэндвич и пейте чай. Или вам кофе заказать?
-Иди к чёрту. И оставь меня одного.
-Не оставлю. Сяду подальше, если раздражаю.
-Убирайся.
-Ваша дочь звонила. Она что-то заподозрила, потому что поняла, что вы не в Питере, а в Норвегии. Я сказал, что все как обычно, просто у вас срочная работа, поэтому номер временно заблокирован. Она просила передать, что помирилась с мужем и познакомилась с женихом дочери.
-И на том спасибо. Всё, отстань от меня.
Краснов взял свой сэндвич с чаем и ушел к дальнему столу, откуда все-таки Крот был ему хорошо виден.

    Крот сидел, закрыв глаза. На память ему приходили разные моменты, но то и дело вспоминалось время, когда он занимался сексом с Леной по несколько раз в день. Он пытался отгонять эти мысли, но они уже перекочевали в ощущения и даже в возбуждение. Что за напасть, никак не мог он понять. Ведь ее сейчас оперируют, это опасно, там кровь, я очень боюсь… и все же думаю о сексе? Какое-то извращение… Но память вновь и вновь явственно возвращала его в сладостное чувство обладания ею, такой желанной, такой покорной и одновременно упрямой. Он даже поймал себя на том, что рукой прикасается к ширинке на брюках, поэтому встал и ушел в туалет. Краснов тут же последовал за ним. Крот заперся в кабинке и какое-то время пытался успокоиться. Потом вышел, умылся холодной водой и молча вернулся в зал ожидания. Снова сел, закрыл глаза и безумно захотел обнять Лену, так что горло перекрыло. Краснов едва успел подскочить к нему с ингалятором. Как раз вовремя.
    Через два часа вышедший доктор, или это был его помощник, сообщил, что операция прошла успешно. К Лене их не пустили, но Кроту разрешили через застекленный проем увидеть ее. Совершенно бледную и почти неживую, с белыми губами. Как в каком-то фильме про заморозку людей.
-Кровообращение нормализуется постепенно,– объяснил ему тот же врач, заметив изумленный от ужаса взгляд Крота.
-Дай бог, все будет нормально. Поражения не имели больших размеров.

    Лена и правда пошла на поправку очень быстро, Кроту даже приходилось ее осаждать от слишком большой активности, к которой она привыкла по жизни. Он постоянно находился рядом с ней и даже улыбался, хотя поначалу это казалось ему невозможным. Но теперь он был не способен удержаться от улыбки, особенно когда она называла его Ёжиком. 

                ***
© Copyright: Марк Шувалов,
     май 2023


7.  Ос, Цундере!

Слово "Ос" произошло от "oshi shinobu",
что означает "упорно продолжать занима-
ться пока можешь (до предела)".
Цундере – японский термин, обозначающий
одновременно враждебное и чрезмерно дру-
желюбное отношение к кому-либо.
Само название цундере – это сочетание двух
слов: "цунцун", что означает колкий, замкну-
тый, равнодушный, и "дередере" – нежный,
томящийся от любви. Именно из этих проти-
воположных свойств и состоит характер че-
ловека-Цундере.

***1
    Он с третьего класса являлся моим лучшим другом, хотя учились мы на разных потоках и даже на разных этажах. Да что там другом, мы с ним не разлей вода были. Он заботился обо мне и защищал. Я называл его Гоша, а он меня – Саша. А другие пацаны называли его крокодил Гоша, потому что он реально мог любого прессануть за меня. Поэтому я никого не боялся, хоть и был самым тщедушным и слабосильным в классе. Даже девчонки часто хотели меня обидеть или побить за то, что сторонюсь их. Но из-за Гоши – не могли. Когда он уходил из класса, например, в столовую, чтобы принести мне компот и второе, никто меня пальцем не трогал и шуточек не отпускал. Знали, что Гоша любому накостыляет. Он по-хитрому это делал, учителя и придраться не могли. Вроде и не бил никого, но если за шкирку кого возьмет или за руку, как девчонок, так сдавит, что косточки затрещат. А еще на словах добавит пару обещаний разобраться. И не придерёшься – не дрался же. Хотя и дрался он за меня со старшими – трое на одного. Весь в крови лежал, когда я как чумной орал на весь кампус и звал на помощь. А он шептал мне:
-Не плачь, Сашок. Все нормально.
Это уже в 8-м классе было. Почему он с детства меня выбрал? Я красивее пацана, чем он, не встречал. Уже в 10 лет девчонки так и липли к нему, а он меня за руку везде таскал. Смешил и веселил. Мы бегали друг за другом, соревновались, а потом он обнимал меня, потому что я всегда оказывался вторым. Но если честно, именно для этого я и проигрывал ему. Мне хотелось слышать стук Гошиного сердца, я прикладывал ухо к его груди и полчаса мог сидеть, прижавшись к нему. И он никогда не торопил меня, никогда не сердился, хотя я иногда вполне этого заслуживал. Когда я знал, что виноват, то поднимал на него глаза и жалобно улыбался. А он говорил:
-Как же ты на щеночка похож, улыбаешься так, словно зефир тает.
Я у бабушки спрашивал, как тает зефир, а она удивлялась моим вопросам:
-Современный фабричный зефир не тает даже в жару. Про старинные рецепты не скажу, не знаю.
    Наше знакомство с Гошей произошло на первый взгляд случайно. Я бежал по ступенькам, чтобы успеть на троллейбус, который увидел через решетчатый забор кампуса, споткнулся и растянулся в полный рост прямо под ноги этому пацану. Он помог мне встать, достал носовой платок, вытер мне кровь из носа, отряхнул мою одежду и, взяв за руку, довел до скамейки. Гоша вел себя уверенно, как будто каждый день кому-нибудь помогал. Мы сели, и он обнял меня, потому что я дрожал от испуга.
-Я видел тебя раньше и даже следил за тобой, – сказал он мне тогда.
-Следил? Зачем?
-Ты красивый и необычный. Но мне всегда хотелось накостылять твоим однокашникам за то, что они постоянно тебя задирают. Потому что завидуют тебе.
-Завидуют мне?
-Да, ты ведь отличник. На стенде висишь в первой тройке среди лучших. Хочешь, стану твоим другом? Буду тебя защищать. Ненавижу, когда обижают более слабых.
Я смотрел на него с открытым ртом и просто кивнул. Но потом все же смог сказать:
-Хочу!
-Тогда дай свой мизинец.
Мы сцепили мизинцы и три раза потрясли этой связкой:
-Дружить навек!
  С тех пор мы были неразлучны. Я во всем его слушался. Классе в пятом Гоша давал мне расческу, которую носил в рюкзаке, и заставлял причесываться, а также требовал, чтобы я не пачкал одежду и выглядел опрятным.
-Ты должен быть аккуратным, не малолетний уже. И улыбайся так же, как мне улыбаешься. Нечего с испуганным лицом ходить. Ты ведь на самом деле красавчик, но когда ведешь себя как заяц, все и воспринимают тебя зайцем. А у тебя очень красивое лицо, и глаза, и губы, как у девчонки. Настоящий милаш.
    Я любил, когда он крепко и надежно держал меня за руку. Его ладонь, шершавая и теплая, давала мне чувство защищенности. Один старшеклассник даже посмеялся над нами:
-У вас, мелкие, что, любовь?
-А тебе-то что, завидно? – ответил ему тогда Гоша.
-Завидно, – кивнул старшой, – Где бы такого друга найти. Посмотрю я на вас в классе эдак в 8-м или 9-м. Интересно очень, останетесь ли такими же друзьями.
    Старшеклассника того Ильёй звали. И он к нам в школу уже учителем вернулся. Так что все в натуре мог наблюдать. Мы тогда как раз в 9-й перешли и дружба наша никуда не делась, еще крепче стала – Гоша и в то время продолжал мне куртки застегивать и шарфы завязывать. Потому что сам я возился бы с этим битых полчаса, а он спешил обычно, в компьютерный клуб меня таскал. Над нами подшучивали, но в глаза ни мне, ни Гоше слова никто не говорил. Гоша одним взглядом пресекал любые двусмысленные разговоры. Старшие на нас, конечно, и в 9-м классе нападали, но только на словах. К тому времени Гоша уже самбо освоил, и мало кто решался с ним в лоб сходиться. В 15 лет он стал крепким бойцом, не то что некоторые.
    Я был счастлив рядом со своим другом, потому что ощущал себя защищенным, а еще потому, что очень любил его. Гоша ведь даже в мелочах обо мне заботился, всегда внимательно слушал и в подробностях обо всем, что я думаю, расспрашивал. И хвалил:
-Ты, Сашка, умный, мыслишь нестандартно. Ну и что, что рассеянный и неприспособленный к жизни, все выдающиеся люди такие. Думаю, ты тоже станешь выдающимся.
Его слова, конечно, были лестными, но меня интересовало другое:
-Но ты ведь не за это меня любишь, а за то, что я твой друг? – спрашивал я его часто. И он отвечал:
-Люблю и очень сильно. Знаешь, как детей любят или младших в семье – братика, сестру.
Самым ценным в этом для меня являлось то, что Гоша имел и брата, и сестру по возрасту младше себя. Но к ним он относился строго, как и его родители. Баловал он только меня. Мороженым, пончиками, шоколадом. Хотя мороженого много не давал, боялся, что я горло застужу.
    А Илья, тот самый бывший старшеклассник, который выучился и теперь работал у нас в школе, как-то подсел к нам, кивнул на меня и спросил Гошу:
-Так и защищаешь его?
-Защищаю, – огрызнулся мой друг.
-Он ведь без тебя пропадет. Самостоятельно и шага не способен сделать.
-Не пропадет. Он умный, – ответил Гоша.
-Посмотри на него. В 15 лет с тобой рядом он ведет себя как детсадовский ребенок. Считаешь, это хорошо?
Я тогда прижался к Гоше сбоку и вцепился в его руку. Он обнял меня за плечи и сказал своему собеседнику:
-Ничего. Он повзрослеет, когда время придет. Зато его никто чморить не смеет, это моя забота.
-Хорошо. Хочу кое-какую литературу тебе дать по психологии. Почитай на досуге. Ты парень очень продвинутый, разберешься. Но если чего не поймешь, обращайся.
-А зачем мне ваша литература? Смотрел я в интернете многое и по психологии в том числе. И понял, что чуйка моя еще ни разу не подвела. С Сашком у нас не просто дружба. Броманс. Слышали? Я пытаюсь дать ему то, в чем он очень нуждается и чего ни от кого больше не сможет получить. Родители не способны его понять, только и ругают за то, что такой несамостоятельный. А что он умник семи пядей во лбу, им как бы по барабану. Это как бы само собой, отец ведь у него кандидат наук. Да и мама вся такая ученая. А то, что ему просто любви не хватает, они не понимают. Вот увидите, еще год-два и он в силу войдет, у меня глаз наметанный. Он за год на обычной физкультуре уже килограммов пять набрал – и это ни капли жира, мышечная масса. А если тренироваться начнет, так на равных со мной станет.
-Почему же сейчас не начинает тренироваться?
-Рано ему. Его гормоны ещё только на подходе. Да и нагрузка в школе большая, подготовка к егэ и прочее. Он умный, но ранимый, ему нельзя отвлекаться. Успеет.
На том разговор и завершился. Собеседник Гошин ушел явно под впечатлением от общения. А Гоша сказал мне:
-Ну чего ты дрожишь, я же рядом, никому тебя в обиду не дам.

***2         
    Два года, в 9-м и 10-м классе, Гоша заставлял меня заниматься физ подготовкой по облегченной программе. И, между прочим, очень меня хвалил. Я и правда стал ощущать себя более сильным и уверенным. Главным моим достижением являлись едва проступающие, но все-таки кубики на животе. Живота у меня, конечно, никогда особо и не было. Дедушка так и вовсе ругал, что плохо ем и поэтому вместо живота у меня впадина, прилипшая к спине. Но дома меня каждый хоть за что-нибудь да ругал. Я не сопротивлялся и никогда не перечил. Наверно, поэтому воспитательные меры быстро гасли в зачатке, ограничиваясь одной-двумя фразами, которые мама комментировала:
-Как об стенку горох. Ты хотя бы слышишь, что тебе говорят?
    Ругали меня преимущественно по хозяйственной части – плохо ем, все роняю, проливаю, складываю неровно, застилаю постель криво, причесываюсь кое-как. За учебу ругать не получалось, я считался лучшим в классе по успеваемости. Впрочем, до 10-го класса пацаны меня вечно задирали по мелкому – толкали как бы невзначай, на ноги наступали как бы случайно. Чтобы повода не имел рассказывать такое Гоше. И обзывали любимчиком, не уточняя, чьим именно. Хотя и так было понятно, что Гошиным. Но друг мой, заметив пару раз эти мелкие притеснения и тычки, объяснил собравшимся в классе моим однокашникам:
-Если еще хоть раз кто-то тронет Сашу, будет иметь дело со мной. Наступить на ногу или толкнуть как бы случайно считается намеренным. Обозвать или сделать неприличный намек – значит, унизить, оболгать и оскорбить, а это равноценно психологическому насилию над личностью. На каждого соберу данные и засужу, если что. Родителям вашим вряд ли понравится такое.
    Все знали, что Гошина родственница – юрист, она ведь в нашей школе работала и вела уроки правовой грамотности.
    После этого тычки и намеки со стороны мальчишек прекратились, и никто не смел ко мне и приблизиться с подобной целью. Были и нормальные ребята, с которыми я общался в классе. Помогал с заданиями, объяснял то, о чем просили, делился конспектами. Девочки так и вовсе то конфетку подсунут, то пирожок. Хотя самые красивые из них смотрели на меня презрительно и свысока. А вот на Гошу заглядывались все без исключения. С его ростом и внешностью это и понятно. Я до него так и не дорос сантиметров на 15, хотя втихаря радовался, что к 10-му классу имею уже 170 см росту. Потому что пара мальчишек у нас так и остались не выше 160. Между прочим, они-то и хулиганили больше других.
    Однако в то время у меня появилась одна мучительная проблема. Новый Гошин одноклассник, с которым мой друг как-то быстро подружился. Гоша со многими имел хорошие отношения, но ближе всех всегда был только со мной. А теперь я часто замечал, когда заглядывал через остекление к нему в класс, как они смеются с Федором и похлопывают друг друга по плечу. Один раз Федор даже приобнял Гошу, когда загибался от смеха над его шуткой. Все увиденное болезненно отзывалось у меня в сердце. И наконец-то Гоша заметил это. Когда мы обедали одни за столиком, он сказал:
-Что еще за ревность, Сашок? Ты как был моим лучшим другом, так и останешься им. Думаю, что навсегда. Помнишь нашу клятву?
-Но ведь тебе весело с Федей. Разве я не прав? Ты стал меньше смешить меня.
-Свое основное время я провожу только с тобой. Но мы живем не в изоляции, вокруг нас другие люди. Я ведь не ревную тебя к другим, хотя ты также уже очень хорошо общаешься со многими.
-Гоша…но ты ведь любишь меня как друга больше всех?
-Конечно. Ты должен верить мне.
-Да. Я верю… лишь тебе одному.
    Когда мы сидели с ним у пруда в тени, он обнял меня и даже поцеловал в макушку:
-Глупый ты в любви, Сашок. Надеюсь, повзрослеешь скоро. Я же после выпуска поступать никуда не хочу. Родители не потянут, у них на руках еще мои брат и сестра. А на одну стипендию я не проживу. Так что сразу работать устроюсь, поднакоплю, тогда и о поступлении подумаю. Но это означает, что меня автоматом в армию заберут. Поэтому на эти два года моя программа-минимум подготовить тебя к жизни – физически накачать, кое-какие навыки привить. Чтобы мог эффективно себя защитить.
-А программа-максимум?
-Научить понимать людей и действовать правильно.
-Я тогда тоже в армию уйду.
-Родители не позволят, заставят в вуз поступить.
-Но ты же меня подготовишь? Может, я и смогу все сделать, как сам решу.
-Мечтатель, – засмеялся Гоша, – Какой же ты еще ребёнок.
    После первой четверти в каникулы Гоша привел меня в секцию самбо. Поговорил с тренером, а потом помогал мне переодеться. И все приемы отрабатывал со мной сам. Уже после первого занятия я чувствовал себя самым счастливым. У меня даже что-то получилось. Хотя, конечно, Гоша во всем поддавался мне и подыгрывал, но все-таки. Как же я любил своего друга!
    Родители восприняли мои спортивные занятия достаточно хорошо. А дедушка похвалил и сказал, чтобы я послал фото и видео тренировок бабушке в Зальцбург. Одна бабушка всегда меня защищала и искренне радовалась моим успехам. Но она подолгу находилась в Австрии, где работала в торговом представительстве.

***3
    Всё бы хорошо, но Федор нет-нет да волновал мою ревность. Слишком уж азартно они иногда беседовали с Гошей, смеялись, хохотали даже. Я вот никогда не хохотал со своим другом, хотя меня он всегда старался смешить. Но моё внимание полностью поглощало само его присутствие, я не очень вникал в суть шуток и приколов Гоши, просто смеялся – от радости, что он рядом. И ждал лета, потому что в каникулы мы с ним почти не разлучались. Ездили на пляж, ходили в небольшие пешие походы с группой его товарищей из турклуба, жили на турбазе. Он все умел, и костер развести, и еду приготовить, и палатку быстро поставить. Даже под дождем или при сильном ветре, как было однажды. Никто из ребят в секции пешеходников не смотрел на меня косо, потому что Гошу слишком уважали. В секции и девчонки присутствовали, спортивные, уверенные в своих силах. Конечно, они поглядывали на Гошу, а одна так и вовсе поговорила со мной в его отсутствие:
-Ты брат его, что ли? Хоть бы раз отлепился от него. Не видишь, разве, нравится он мне сильно, хочу с ним ближе стать.
Я молчал, потому что не знал, что отвечать, и потому, что не хотел отдавать ей Гошу. Наверно, многие из ребят считали меня недоразвитым, поэтому относились снисходительно и как бы с пониманием. Конфет мне к чаю больше чем другим давали и кашу с горкой накладывали. Гоша смеялся себе под нос, но никого ни в чем не разуверял. Просто заботился обо мне, как и раньше. Кроме того, почти каждый день мы с ним отрабатывали приемы самбо, а по утрам бегали и отжимались. А ночью в палатке спали в обнимку. Он боялся, что простыну, все время проверял, хорошо ли я накрыт спальником. Даже после окончания 10-го класса я все еще оставался для него малышом, хотя и вырос уже, и физически сильнее стал. Он знал, что его объятия и забота мне необходимы. А когда я сам пытался заботиться о нем, к примеру, обед приносил или куртку, чтобы от ветра защитить, он так на меня смотрел, что сердце у меня трепетало. Взгляд его лучился и словно ласкал меня, столько любви в нем присутствовало. Я боялся лишь думать о том, что время в 11 классе очень быстро пролетит, и Гошу, как он говорил, могут призвать в армию.
    После каникул родители стали меня донимать вопросами, выбрал ли я подходящий вуз для поступления. Дед также от них не отставал и предлагал варианты. Но я не выбрал и не определился, к чему имею склонность и какую специальность хочу себе. Все домашние разговоры об этом кончались тем, что родители и дед опять ругали меня. Но мне ли было привыкать, я как обычно отмалчивался. Меня теперь другое волновало и поглощало все мысли. Гоша несколько дней назад сказал, что познакомился с одной девчонкой и хочет встречаться с ней. Это известие ввело меня в ступор, но он уверил меня, что на наших с ним отношениях это никак не отразится.
-Если не хочешь, я не стану вас пока знакомить. Натуся тоже стесняется, говорит, что мы не настолько близки, чтобы я представил ее своим друзьям.
-Так она не из турклуба? – спросил я, потому что помнил, что на турбазе он много шутил с девчонками-туристками, хотя ни одну из них не звали Наташа.
-Нет, меня Федька с ней познакомил, – сказал Гоша и обнял меня, – Не переживай. Ты мой самый близкий друг навсегда. Помни об этом. Надеюсь, что ты тоже найдешь себе какую-нибудь девчулю. Вон какой красавчик возмужал.
-И что я с этой девчулей делать буду? Как-то не очень они мне все, – вяло ответил я ему.
-Ничего. Со дня на день сам дозреешь. Вот увидишь. Я тоже не особо на девок смотрел, ни одна из них не нравилась. А Натуся… вот, посмотри, – показал он мне ее фото на смартфоне. Меня словно током ударило – девочка была изумительно красивой. Настолько, что у меня даже живот свело, так меня страхом накрыло. Из-за такой обо всем забыть можно.
-И вы уже целовались? – осторожно спросил я Гошу. Он засмеялся:
-Думаешь, я упустил бы такую возможность? Две ночи не спал, как увидел ее. Влюбился, понимаешь? Ты тоже влюбишься, поверь. Тогда вспомнишь мои слова.
    Теперь сразу после секции самбо он провожал меня до троллейбуса и исчезал. Я успокаивался только тем, что он по-прежнему остался заботлив и внимателен ко мне. Поэтому я старался не представлять его целующим очень красивую девочку Наташу. Сам я пока не был готов к такому. Посматривая на девчонок, ни одну из них я не мог представить рядом с собой. В классе мне никто не нравился внешне, да и по характеру. Три более или менее симпатичные девицы, учившиеся вместе со мной, отличались наглостью и заносчивостью, а остальные пятеро ничем особо не выделялись. Две из них, обе очкастые, и вовсе выглядели блёклыми заучками. Так что и глаз положить было не на кого, не то что влюбиться.
    Странно, но я не ревновал Гошу к Натусе. Не то, что к Федору. Да это и понятно, Натуся относилась совсем к другой категории. Возможно, если бы такая девочка обратила на меня внимание, я бы тоже подумал о ней. 

***4
    В самом конце последней четверти, когда мы как обычно пришли в секцию самбо на тренировку, Гоша познакомил меня с инструкторшей.
-Сашок, теперь тебе будет помогать в тренировках Азуми. Если ты согласишься, в армии я буду спокоен за тебя.
-Девчонка?
-Она лучший инструктор на сегодня, поверь. Училась единоборствам с 9 лет, причем, в Японии, имеет черный пояс. В России живет уже давно, закончила педагогический. Сначала будешь с ней отрабатывать приемы под моим наблюдением. И если все пойдет хорошо, я буду очень рад. 
-Она что, онна-бугэйся*?
Гоша засмеялся:
-Не перестаю удивляться твоей эрудиции. Не знаю насчет ее принадлежности к сословию самураев, но она одна из лучших. Согласилась с тобой заниматься только по большой моей просьбе. Мы давно с ней знакомы, наши семьи дружны.
-Я должен буду ей платить дополнительно?
-Нет, все входит в общую оплату за тренировки. Она ведь здесь штатный инструктор.
-Но персональные занятия стоят отдельно.
-Мне сделали скидку, – успокоил меня мой друг.
    Инструкторша вышла в тренировочный зал в синем кимоно для самбо и мягких борцовках какого-то нереально маленького размера, почти детского 33-го или 34-го, не больше. Увидев ее ближе, я совершенно забыл о Гошиной красавице Наташе, потому что передо мной стояла настолько необычная на вид коварная особа, что у меня сердце в пятки ушло. Она поклонилась и представилась:
-Азуми-сан, можно просто Азуми.
Гоша также силой наклонил меня за холку вперед и шепнул:
-Назови свое имя.
-С-с-саша, – трясущимися губами произнес я, потом спохватился и исправился:
-То есть Александр. Очень рад.
Девушка внимательно на меня посмотрела, взглянула на Гошу и кивнула:
-Хорошо. Переоденься и выходи на третий ковер. Там будем работать с тобой.      
    Когда я вышел из раздевалки, Гоша беседовал с инструкторшей, и она согласно кивала ему. Сразу было видно, что это старые знакомые. Увидев меня, Гоша встал мне навстречу, потом похлопал меня по плечам, поправил пояс и сказал:
-Ну, с богом. Будь мужчиной, делай всё, как я тебя учил.
    Азуми сузила свои и без того узкие глаза и сказала:
-Отработаем для начала азы – захваты. Я должна убедиться, что ты делаешь их правильно.
    Мы начали, и я мельком увидел, что Гоша ушел из зала, так что я остался со своей самурайкой один-на-один. На других коврах никто не тренировался, только на дальнем от нас работала еще одна пара ученик-инструктор.
-Хорошо, захваты ты усвоил удовлетворительно, – сказала Азуми,– Теперь отработаем подножку, потом подсечку и бросок. А перед этим покажешь мне, как делаешь зацеп.
    Она потребовала, чтобы я надел защитный шлем. Я удивился, с Гошей мы работали без них.
-Вы тоже наденьте,– сказал я ей.
-Не видишь, у меня на голове защитный полипропиленовый ободок. Ты ученик, тебе положено в шлеме работать. И давай на "ты". Не такая я уж взрослая для тебя, мне 22 года.
Она встала в стойку и продемонстрировала правильный захват. Потом в мгновение ока опрокинула меня на ковер, навалилась мне на солнечное сплетение согнутым коленом и прижала к ковру мои руки своими цепкими руками. А сама, как ни в чем не бывало, стала объяснять преимущества данного приема. Сердце мое колотилось как сумасшедшее, потому что она другим своим коленом прижимала мою ногу и касалась моего паха. А когда она наклонилась ближе к моему лицу, показывая, как следует блокировать голову и шею противника, я, глядя ей прямо в глаза, вдруг выпалил:
-Я хочу тебя!
Она замолчала на полуслове, продолжая смотреть на меня. Потом сказала:
-Ну, хотя бы честно.
Я желал провалиться от стыда сквозь землю, поэтому попытался извиниться:
-Простите… прости, Азуми. Такое со мной впервые, не знаю, что на меня нашло… Можно тебя поцеловать?
Произнеся это, свободной рукой я тут же зажал себе рот, и уставился на Азуми расширенными от ужаса глазами. Но она сказала:
-Не здесь. Нас не поймут. Думаю, на этом тренировку следует закончить.
-Нет-нет. Гоша удивится, что мы уже все отработали, – испуганно начал я. Но Азуми совершенно спокойно ответила:
-Я выполнила его задание, хотя не ожидала, что все произойдет так быстро.
-Задание?! – изумился я.
-Ну да, задание – разморозить тебя.
-И что теперь?
-Можешь переодеваться. Тренировать тебя в таком состоянии с моей стороны, по меньшей мере, не этично. Прими прохладный душ, успокойся и отправляйся домой. Гошу не жди, он ушел на свидание со своей девушкой.
-А как же поцелуй? – вырвалось у меня против собственной воли.
Азуми встала, подала мне руку, помогая подняться, и сказала:
-Ладно. В виде исключения. Но не здесь, а когда выйдем и отойдем от спорткомплекса на достаточное расстояние.

Примечание:
*Онна-бугэйся — женщина, принадлежавшая
к сословию самураев в феодальной Японии и
обучившаяся владению оружием.
         
***5       
    Пока я принимал душ, возбуждение мое не спадало. Конечно, я часто испытывал его и раньше, когда смотрел фильмы или когда читал что-то сексуально возбуждающее. Или когда смотрел порно. Но все это не касалось кого-то конкретного, какой-то реальной девушки. Иногда я даже прикидывал, а не привлекают ли меня парни, ведь Гошу я очень сильно любил, не по-детски. Но нет, воображение ни разу не соединяло меня ни с ним, ни с кем другим из парней в эротическом плане. Иногда моя чувственность давала толчки на красавчиков с экрана, но лишь потому, что выглядели они слишком женственно.
    Кое-как одевшись, я выскочил из раздевалки со своей сумкой, но Азуми нигде не было. Оказывается, она ждала меня на улице, и когда я подошел к ней, сказала:
-Иди вперед, найди удобное место подальше отсюда. Я пойду на расстоянии вслед за тобой.
    Я как шальной лихорадочно решал, куда же идти и какое место выбрать. Увидел по пути детскую площадку с теремком и завернул туда. Азуми подошла и осмотрелась вокруг. Сейчас, в свете вечернего солнца она выглядела просто нереально красивой. Ее азиатские глаза привораживали мой взгляд, ничего другого рядом с ней я не замечал. Слава богу, ни детей, ни их родителей на площадке не было по причине достаточно позднего для детских прогулок времени. На лавочке-зебре сидел лишь наглый и любопытный кот, который очень внимательно следил за нами.
-Здесь хорошо? – спросил я Азуми.
-Да, вполне, – ответила она, подошла ближе, встала на цыпочки и поцеловала меня в губы.         
От неожиданности в первый момент я не мог ничего произнести и только хватал воздух ртом. Но потом возмутился:
-Так не считается! Ты обещала!
-Мелкий, тебе 18-ти лет еще нет. Какие претензии?
-Такие! Я спросил, можно ли тебя поцеловать, и ты дала согласие. Чувствуешь разницу? Целовать должен я!
Она подумала немного, потом кивнула:
-Ладно. Раз обещала, давай. Но без наглости, а то подсеку.
-Подсекать я тоже умею, – огрызнулся я. Потом взял ее за плечи и приблизился к ее лицу своим. Вблизи ее кожа показалась мне почти фарфоровой, и пахла Азуми какой-то странной травяной смесью. Взяв ее за голову, я припал к ее губам своими губами и поцеловал, как мне казалось, по-настоящему.
-Всё? – спросила она, когда я с закрытыми глазами отпустил наконец-то ее губы.
-А можно ещё?
-Нельзя.
Она развернулась и собралась уходить. Но я снова схватил ее за плечи:
-Ты вот так просто уйдешь? Ты же обещала Гоше разморозить меня.
-Разве не разморозила? По-моему, даже перевыполнила задание. Я тебе не кукла тренировочная, чтобы на мне поцелуйчики отрабатывать.
-Я… я… не отрабатывал. Просто ты мне очень… очень понравилась. Мне никогда еще никто не нравился так, чтобы захотелось поцеловать. Правда!
-Не могу я, пойми. Ты несовершеннолетний.
-А мне совсем скоро 18 исполнится! Тогда можно будет?
-Вот же прилип. Когда исполнится, тогда и поговорим.
-Но… хотя бы номер свой дай. На всякий случай, чтобы о тренировках в зале договариваться.
-Хитрец. Ладно, я Гоше обещала натаскать тебя по самбо. Но имей в виду, пока ничего больше.
-Да, да, конечно!       
    После этого она вызвала такси и через пять минут уехала. А я ругал себя последними словами за то, что не сфотал ее себе на мобильник. Но когда я пришел домой, то написал Гоше, чтобы он скинул мне фото Азуми. Звонить не стал, ведь он наверняка был со своей Наташей.
    Обычно на тренировки мы с Гошей ходили раз в неделю по мере возможности и в дни, установленные нам по расписанию. Гоша прислал мне фото Азуми, и теперь я ждал тренировку как никогда с нетерпением. А Гоше на большой перемене рассказал о поцелуе.
-Это правда? – воскликнул мой друг, – Неужто я дождался. Я рад, Сашок, очень рад. Ты ж мне как брат родней родного. Так ты влюбился, или это просто… ну захотелось?
-Не знаю. Но я тоже, как и ты, ночь не спал после всего этого. Но про любовь не думал.
Гоша внимательно слушал, и еще внимательнее смотрел на меня.
-Главное, ты осознал себя мужчиной. Про Азуми ничего сказать не могу. Сложная она. Мы дружны, и она хороший друг, всегда выручит и поможет, но как человек закрыта.
-А есть у нее кто-нибудь?
-Насколько я знаю, нет. Был, тоже полукровный русский японец, но она слишком независимая, быстро порвала с ним из-за его жесткого характера и требований. Видел я его – стальной такой на вид.
-Стальной?
-Ну да. Ни тени эмоций на лице. Удивила она меня, если честно, что сама тебя поцеловала и потом тебе разрешила. Не думаю, что ты ей ребенком показался. Да, неопытный и восторженный. Но не глупый ребенок. Ладно, поживем, увидим, как она тренировать тебя дальше будет.
-Знаешь, чего я боюсь. А вдруг это она только для того, что обещала тебе разморозить меня?
-Но я не просил ее целовать. Просил несколько точек акупунктуры нажать незаметно, чтобы ты возбуждение почувствовал.
-Не помню, чтобы она какие-то мои точки нажимала. Если только солнечное сплетение. Хотя, коленом почти в пах мне уперлась, когда опрокинула меня. Но знаешь, я теперь все время ее запах вспоминаю, и это меня возбуждает. Разве могли так точки сработать? А видел ты, какие маленькие у нее ступни и какие тонкие кисти рук. Совершенно непонятно, почему при этом они такие сильные у нее.
-Женщины – это вообще существа с другой планеты. Так что не ломай попусту голову, – сказал Гоша,– Я, сколько ни думал, понять до сих пор не могу, как и когда влюбился. По всему выходит – как увидел, так сразу. Но разве такое возможно?
-А знаешь, как по-японски называется страстная любовь? Кои.
-Кои? Так коротко?
-Да. Коротко, как выстрел в сердце, – подтвердил я. 

***6
      Теперь я только и ждал очередную тренировку. Но Азуми целых два раза не смогла прийти, и мы отрабатывали приемы с Гошей. Он стал каким-то особенно молчаливым и на свидания больше не убегал. Я не выдержал и спросил его:
-А что Наташа?
Гоша отвел глаза и помолчал. Но потом обнял меня и сказал:
-Ничего, прорвемся, Сашок. И такое бывает. Наташа… в другого влюбилась.
    Такого поворота я никак не ожидал. Потому что даже представить не мог, что можно влюбиться в кого-то, если рядом Гоша.      
    Между тем прошел госэкзамен, народ уже имел на руках результаты, и все разговоры крутились лишь около темы поступления в вузы. Мне родители предложили на выбор Институт связи или СПГУ по специализации информационные технологии. Я не глядя выбрал Институт связи и на время забыл о нем. Ведь Азуми, появившись еще всего лишь раз, пропала. Гоша не знал причину, сказал:
-Наверное, что-то по семейным обстоятельствам. Она взяла внеочередной отпуск.
Так что все мои надежды на продолжение общения с ней рухнули.
    Прошел наш выпускной, многие ездили на "Алые паруса". А мы с Гошей ушли с ребятами из турклуба в пеший поход на две недели. Я нарадоваться не мог и надышаться этой радостью, потому в глубине души боялся и ждал призыва в армию. Но прошел июнь, потом июль. В августе я отказался ехать с родителями на море, потому что не желал расставаться с Гошей. Мы снова с ним жили на турбазе в палатке в общем лагере с ребятами из секции пешеходников. И я, как мог, пытался сгладить ему горечь от расставания с Наташей. Влюбилась в другого? Да кто может сравниться с Гошей? Кто?! Ведь он самый лучший, самый красивый на свете!
Гоша, как и раньше, обнимал меня всю ночь, чтобы я не мерз, и я грелся, уткнувшись носом ему в шею.       
               
    Меня зачислили в Институт связи и с сентября я начал ездить на лекции. А Гоша искал работу. Но его нигде не брали по причине призывного возраста. Поэтому он помогал родителям, занимался младшими, готовил еду и следил за порядком. Потом ехал за мной, мы гуляли с ним час, а иногда и два, ужинали в кафе и говорили, говорили, говорили. Он всю жизнь в его отсутствие мне распланировал и расписал. Обязательно спортом заниматься, следить за внешностью, высыпаться, правильно питаться, не поддаваться унынию. 
    Так прошел сентябрь, а уже 5 ноября Гоше пришла повестка из военкомата. Ночью я плакал, молча, в подушку. Ведь он очень хорошо учился, и егэ прекрасно сдал. Спокойно мог в этом году поступить в универ. Но он решил по-другому. 

      Азуми я встретил совершенно случайно. Она выходила из гимназии, где мы с Гошей раньше учились. Я удивленно спросил:
-Почему ты здесь?
-Уволилась из спорткомплекса и работать сюда устроилась по специальности. Преподаю английский. А ты как живешь? Чего такой смурной?
-У меня беда, – сказал я, потому что сердце болело, – Мой друг, которого я очень люблю, служит в армии уже целых полгода. Мне трудно ждать, я безумно по нему скучаю.
Азуми опустила голову и произнесла:
-У меня то же самое.
-В смысле? – удивился я.
-В буквальном. Мой друг, которого я очень люблю, тоже призван в армию. Мне тоже трудно ждать, и я тоже безумно по нему скучаю.
У меня челюсть отвисла от удивления:
-Хочешь сказать…
-Да, я люблю Егора. Давно. А он… с этой Наташей тусил… И тебя разморозить попросил. Потому что я для него на все готова.
-Егор? В смысле Гоша?
-Да! Да!
    Я увидел слёзы в ее глазах. Этим вечером мы напились с ней в одном дальнем баре. В ближних она побоялась, ее могли ученики, которым она преподавала, узнать. С этого вечера я стал часто за ней заезжать. Мы ужинали, разговаривали о том, о сем, я рассказывал ей все о Гоше, показывал фото, которые он присылал мне со службы, и она поначалу плакала. А потом однажды спросила:
-Как думаешь, у меня есть надежда?
-Ты очень красивая, Азуми, – ответил я. А что еще я мог ей сказать. Мысли о Гоше и меня не отпускали, я очень сильно скучал по нему.   
-Пожалуйста, не плачь, – говорил я ей.
-Сам вон тоже слёзы глотаешь. Ты ведь лучше других знаешь какой он. Сам-то не нашел никого себе?
-Нет, я не ищу. Ни о чем пока не могу думать. Вот дождусь Гошиного возвращения тогда и начнется моя новая жизнь. А пока нет, пока только ждать – это самое трудное испытание, которое он нам с тобой устроил. Ведь мог поступить, но решил по-другому. Родители напряглись бы и смогли бы его обеспечивать на время учебы. Но нет, он не такой.
-Да, не такой. Потому что самый лучший. Я всегда вела себя с ним как цунцун, чтобы он не догадался о моей любви. А сердце мое болело и плакало как дередере. Но я твердила себе – Ос, Азуми! Ос! Не смей раскисать!

***7
    В один из дней Азуми так расклеилась, что не могла остановиться и рыдала в голос. Я еле увез ее из кафе домой. Этим же вечером я написал обо всем Гоше и рассказал о том, как сильно она любит его. Ночью от него пришел ответ. Гоша прислал голосовой файл:
-Знаешь, находясь здесь, я понял, что тоже ее люблю и всегда любил. И вовсе это никакая не дружба между нами была. Я ведь ее так же, как и тебя, спокойно мог обнять и прижать к себе. И тепло от нее ощущал. Но лишь сейчас понимаю, почему. Глупый был, незрелый. Не мог отличить настоящее, глубинное влечение от простой похоти. Только не говори ей ничего до моего приезда. Такие вещи не сообщают через кого-то, а произносят тет-а-тет, глядя в глаза. Если не дождется меня, значит, так тому и быть. Сам виноват, что был таким слепцом. Какой-то Наташей, красивой пустышкой, прельстился, обычный пацанский стояк за любовь принял.
    Я понял, что мне придется набраться сил и терпения, чтобы поддерживать Азуми в отсутствии Гоши. Ведь, получалось, что теперь она его избранная девушка. Неважно, что они пока врозь, главное, они любят друг друга. И только я один знаю об этом.
    Конечно, Азуми была сильной. Утром она как обычно собралась на работу. Лишь красные белки глаз выдавали ее вчерашние слезы. Я пропустил первую пару, чтобы отвезти ее утром в гимназию.
-Зачем ты? – удивилась она, увидев меня возле своего подъезда.
-Я должен.
-Спасибо. Мы с тобой друзья по несчастью.
-Нет. Мы просто друзья.
-Но ведь нас Егор объединил, на самом деле мы не слишком-то и друзья.
-Теперь друзья. И не спорь!
-Хорошо. Я думала, ты не способен меня принять из-за твоей любви к Егору.
-Именно из-за моей любви к нему, ты также мой друг. К тому же теперь я многое знаю о тебе. Например, то, что ты не только цунцун, но в основном дередере. И главный твой девиз по жизни – Ос! во что бы то ни стало.
Она улыбнулась и протянула мне мизинец. Сердце у меня болезненно сжалось от детского воспоминания, но я протянул ей свой мизинец, мы сцепили их и потрясли:
-Дружба навек!
-Какой же ты все-таки ребенок, – сказала она в машине.
-Представь, если бы я был другим.
-Не представляю, – засмеялась она.
  Вечером как обычно мы поужинали с ней в кафе, и я показал ей новые фото, присланные Гошей. А потом, когда парковал машину у дома, вдруг увидел знакомое лицо. На скамейке возле детского теремка, где вовсю еще играли двое детей, сидела девочка из турсекции. Та самая, что подкармливала меня в походе и потом в нашем лагере. Увидев меня, она удивилась:
-Ты здесь живешь? Не знала.
-Да, живу. А тебя каким ветром сюда занесло?
-Да вот, караулю этих пацанят. Сейчас их мать заберет, тогда освобожусь.
-Подработка?
-Да. Приходится, знаешь ли.
Она отвлекалась на малолетних бандитов, но тут из соседнего подъезда вышла их мамаша, что-то сказала моей знакомой и увела детей домой.
-Ты наверно даже не помнишь, как меня зовут, – улыбнулась девочка.
-Почему, помню. Оксана, – сказал я, – Знаю, ты меня умственно отсталым считала. От костра незаметно оттесняла, боялась, что обожгусь в отсутствии Гоши. И подкармливала как детсадовца.
-Ну как бы да. Потому что ты явно не наедался. Это видно было. А по поводу неразумности, вы ведь, парни, все такие – кто-то больше, кто-то меньше.
-То есть, хочешь сказать, все парни глупцы?
-Нет, просто у вас мозги по-другому, нежели у нас, устроены. К примеру, вы редко детали помните – цвет одежды, да много еще чего. Вы такое как бы мимо сознания пропускаете, как нечто не существенное. А потом вдруг разглядите близко и удивляетесь. Скажешь, нет? Просто уверена, ты на улице меня ни за что не узнал бы. Потому что скользил по мне совершенно равнодушным взглядом. И мою заботу не замечал.
-Мне казалось, не ты одна меня в лагере прикармливала. Я считал, что это лишь для Гоши делалось, меня вы все как бы его неразумным питомцем считали. И ты не права. Я помню все, даже цвет твоей ветровки и твоих футболок. Они отличались от групповых. Я тогда еще подумал, что ты, наверно, не член клуба. Ветровка зеленоватая, а футболки – две желтые, разных оттенков, а одна черная с принтом.
-Ничего себе.
-И волосы. Сначала ты их в хвост собирала, а потом короткую стрижку сделала. Я многое замечаю и помню. Помню, что меня как искрой задело, когда ты случайно прикоснулась к моей руке. Я еще тогда подумал, что у вас в группе не все так уж мирно и спокойно, раз такая как ты нервничает. Ваш руководитель частенько ругал некоторых участников, я видел.
-Я не нервничала. Просто ты… мне сразу понравился, поэтому… А руководитель, он лодырей всегда ругает. У нас ведь много новичков в том году прибавилось, они еще не все порядки в отряде приняли. Всё думают, нянька какая-нибудь за них дров принесет и костер разведет. А как там Гоша служит?
Я сел рядом с ней и стал показывать ей Гошины фото.

    Через два месяца мы втроем, я, Азуми и Оксана, поехали на вокзал встречать нашего солдатика. Азуми дрожала всем телом, поэтому Оксана увела ее в сторонку. Так что первым на Гошу налетел с объятиями я.
-Тихо-тихо, букет помнешь, – смеялся он и целовал меня в лоб.
-Знаешь, кого я тебе привел? – спросил я.
Он стал оглядываться:
-Азуми? Где она? Где?!
    Домой мы возвращались уже двумя парами – каждый со своей девушкой.

                *** 
© Copyright: Марк Шувалов,
      май 2023 


8.  Продолжение

***1
    Сегодня Ларик снимал показания приборов один. Начальник метеостанции с женой и гидрологом уехали на вездеходе для замеров на мыс, а это обычно занимало почти весь день. Выбирали день поспокойней в плане погоды, но после обеда все равно завьюжило. Не слишком сильно, с ног не сбивало, и то хорошо.
    Работа была привычной, главное соблюдать точность по времени и все аккуратно фиксировать не только в электронном виде, но и в журнале. И перепроверять автоматические данные. Автоматы редко, но, случалось, что подводили.
    Ларик умел делать на станции все. И технику ремонтировать, и еду готовить, и первую помощь оказывать. И к уединенности привык за семь месяцев, хотя являлся исконно городским. И когда-то его считали избалованным мальчиком. Он таким и был – модным, элегантным, брезгливым, любившим белоснежные рубашки и накрахмаленные воротнички. Ходил к известному барберу и к мастеру по уходу за руками – предпочитал ухоженные ногти. Душ утром и вечером принимал, питался только здоровой пищей. Стейк заказывал обязательно хорошо прожаренный, углеводы ограничивал, чай пил исключительно зелёный, настоянный по всем правилам.
    Сняв показания, Ларик взглянул на свои ногти, сейчас не отличавшиеся чистотой, и подумал, что нужно бы их подстричь. Но тут же забыл о них. Минут пятнадцать он заносил снятые показания в журнал и сохранял на жесткий диск, после чего забрался под одеяло и продолжил смотреть очередной фильм из тех, что привез гидролог. Правда, редко какой из фильмов после просмотра оставался у Ларика в памяти. Ему просто требовалось занять себя чем-то, чтобы основные мысли не мучили. А, вернее, чтобы не мучили воспоминания, которые были такими живыми и режущими как битое стекло, несмотря на 7 месяцев траура. Кто-то говорил ему, что через полгода отпустит. Но пока не отпустило.
    Ларик не заливал свою утрату алкоголем, потому что алкоголь не помогал. Ларик понял это почти сразу, когда чуть с моста не бросился в своем пьяном горе. Алкоголь только усиливал боль в душе, раздувал ее как огонь из тлеющих углей.
    Во сне Элла приходила к нему каждую ночь. Ложилась рядом, прижималась нежным телом, и они занимались любовью. Во сне он испытывал настоящие наслаждения и, просыпаясь, понимал, что нужно идти мыться. Поэтому он хотел подольше не просыпаться.
    Ларик знал, что родители очень переживают за него, особенно мать, но обрывал любое общение с ними, впрочем, как и со всеми остальными. С друзьями, например, которых у него было много. А с работы вообще уволился и завербовался на эту метеостанцию, потому что когда-то учился на метеоролога и как студент ездил в небольшие учебные экспедиции. Там их учили всему, что требуется для жизни и работы в отдаленных местностях. Правда, мало кто из его однокашников стал работать по специальности. Слишком маленькие зарплаты предлагал Гидромет специалистам.
    Уволился он с очень престижной должности и из очень солидной фирмы, куда устроился в свое время с подачи Эллы. Но несмотря на то, что являлся ее протеже, быстро доказал свою компетентность и деловые качества. Через пять лет никто уже и не вспоминал о ходатайстве Эллы за него. Она работала на телевидении в отделе новостей, но Ларика продвинула в большой бизнес, хотя его отец также имел свою процветающую фирму.
    Никто даже не предполагал, что Элла старше Ларика на 15 лет, считали, что лет на 5-6, не больше. Потому что выглядела она получше многих звезд. И вместе с Лариком они смотрелись вполне органично.
    После универа Ларик долго не работал, а тусил с такими же, как и он, молодыми оболтусами, сынками богатых родителей. Мать и отец не препятствовали ему, потому что считали, что сын имеет право отдохнуть и повеселиться. Отец хотел в будущем взять его в свою фирму, а пока позволял сыну жить свободно. После возвращения Ларика из армии родители ждали, что он женится, хотя и не торопили его. Они долго не могли смириться с тем, что сын влюбился в женщину намного старше себя, но постепенно приняли это. Тем более что Ларик почти сразу переехал из родительского дома к жене. К тому же они видели, как много Элла делала для него и никогда ничего не просила у них. В первые полгода, пока он не работал, она купила ему машину, переписала не него свою квартиру и открыла на его имя валютный счет. Хотя с доходами его отца этого совершенно не требовалось. Но ведь поначалу родители Ларика не могли смириться с ее возрастом, именно поэтому она действовала по своему разумению и в соответствии со своими чувствами. А Ларику ничего кроме нее самой не нужно было. В этом никто не сомневался, потому что все видели, насколько он опьянен любовью к своей жене. Он купался в счастье с ней все 10 лет их совместной жизни. Поэтому в момент, когда узнал, что Элла скончалась на месте от остановки сердца прямо на работе после какого-то телефонного звонка, чуть сам не умер. Она ведь никогда не жаловалась на здоровье, была жизнерадостна, спортивна, вела здоровый образ жизни, следила за внешностью…
    В траурный зал родители привезли Ларика из медцентра, где его все эти дни медики практически откачивали и возвращали к жизни. Он едва смог подойти к ее гробу, отец во всем помогал ему. В гробу Элла выглядела даже прекраснее, чем была в жизни. А рядом с ее гробом стояли еще два, где лежали ее сестра и муж сестры. Вокруг толпились какие-то родственники сестер, но Ларик видел все это смутно, ноги его не держали, уже через несколько минут он потерял сознание и находился в беспамятстве очень долго. Пришел в себя только в больничной палате.
    Элла с сестрой были однояйцевыми близнецами. Это оказалось для нее роковым, потому что сердце ее остановилось в момент, когда ей сообщили о гибели сестры и ее мужа в автокатастрофе. Сестрам накануне исполнилось по 50 лет, но Ларик не присутствовал на юбилее. Не считал возможным, потому что родственники Эллы смотрели на него косо и считали чуть ли не юнцом-жиголо, хотя к тому времени ему исполнилось уже 35 лет.
    Психолог, который работал с Лариком в медцентре, пытался внушить ему успокаивающую мысль о том, что Элла не мучилась, как другие люди, которые годами борются с тяжелыми болезнями. Смерть ее наступила почти мгновенно. Наверно поэтому Элла выглядела в гробу как чистый ангел. Но Ларику не помогли ни эта уловка, ни несколько сеансов гипноза.
    А после инцидента на мосту родители благодарили бога и прохожего, из-за которого Ларик остался жив. Поэтому очень радовались, что их сын завербовался и уехал работать на удаленную от мира метеостанцию.

***2
    Ларику исполнилось 25, когда он встретил Эллу. Он приехал к своему приятелю, который работал оператором в студии новостей.
-Кто это? – спросил он друга, увидев изумительно красивую молодую женщину.
-А, Элла? Да, наша красотка. Смотри, не влюбись, в нее все поголовно влюбляются. Дикторши черной завистью ей завидуют. Она готовит информационный новостной блок к 20 часам. Самый топовый.
-Одна?
-Ну что ты, конечно нет. Но она все перепроверяет перед тем, как отдать в работу. По времени скоро закончит, ее рабочий день до 18-ти.
-А кто же дальше занимается новостями?
-Полно народу – пара режиссеров и куча помощников. Элла редко задерживается и почти никогда не имеет проколов по подготовленным материалам. Рассказывали, что был один случай, но не в мою бытность.
-Сколько же ей лет, если ты тут уже почти 5 лет работаешь?
-Ей? 40. Ни за что не дашь, правда? Никто не верит. Но это реально. Она, кстати, сама не скрывает.
-40?! Не может быть! Я думал, ну, может, на год или на два меня старше. Она замужем?
-Что запал? Разведена. Он кстати тоже у нас работает. Сценарист.
-Ну, так что, познакомишь? – не отставал от друга Ларик. Но тут Элла сама подошла к ним и спросила:
-Костя, ты готов? Почему посторонние в студии?
-Это мой друг, Ларион. Я выписал ему пропуск. Познакомься, Элла.
-Очень приятно, Ларион, – взглянула она на него,– Но извините, нам нужно работать.
-Я буду ждать вас после работы, – сказал он ей. Она не ответила, но вечером, увидев его на крыльце здания, остановилась и спросила:
-Так что будем делать?
Он поймал такси, и они уехали. Чтобы больше не расставаться.
Ларчик с драгоценностями – так она называла его, подразумевая под драгоценностями его глаза, губы, волосы, плечи и все остальное.
    Первые пять лет совместной жизни они вели себя как молодожены, потому что, слепые от страсти, ничего и никого не воспринимали вокруг и наслаждались друг другом, не в силах надолго расстаться. Ларик видел и другие отношения между супругами, но совершенно не понимал, зачем жить вместе, если не любить так, как они с Эллой любили друг друга.
    Ему говорили, что после 45 у его жены все явственнее начнут проявляться возрастные признаки, и что природу не обмануть. Но, привыкнув к свежей красоте Эллы, к ее молодому лицу и стройному телу, он не замечал никаких перемен, даже когда ей исполнилось 50. Конечно, она очень следила за своей внешностью и уделяла этому много времени и средств. Но результат был налицо. Ей никто не давал больше 40 лет. Хотя вовсе не это делало ее самой красивой и желанной в глазах Ларика. Он просто безумно любил ее лицо, глаза, волосы, запах, ее голос. Она называла его своим мальчиком, а он звал ее принцессой. И эти банальности трогали его сердце до самой глубины, он чувствовал ее любовь, осязал всем телом и душой. Она многое ему рассказывала о своей работе, о студенческих годах, о каких-то своих потаенных мыслях и страхах. Все это являлось для него драгоценным, он помнил каждую деталь, потому что все они западали ему в душу и вызывали нежность и желание сохранить в памяти все до мельчайших подробностей. Ведь из этого и слагался ее многогранный образ в его голове.
    Ларик знал о ее взаимоотношениях с семьей. Родителей по поводу второго замужества она не слушала, так же как и он своих, когда женился на ней. Но помимо родителей у Эллы была сестра, которую Элла, как и многие близнецы, считала своей половинкой. Правда, ее сестра Мила с возрастом стала выглядеть несколько старше Эллы, но все равно моложе своих лет. Конечно, ей было не сравниться с Эллой, да она и не стремилась, поскольку обладала другим козырем – у нее имелась дочь. Элла после неудачного аборта родить не могла, поэтому без памяти обожала племяшку. И имя ей придумала именно Элла. Девочку назвали Хлоя. Тройное значение имени нравилось обеим сестрам – 1. Юная, 2. Цветущая, 3. Молодой побег. Элла проводила с маленькой Хлоей очень много времени. Так что первый муж ее страшно ревновал к ребенку. Он, кстати, также присутствовал на похоронах. Ларик мельком видел его. Он многих заметил в траурном зале, так же, мельком. И почти никого, кроме двух-трех человек, не знал. Единственно, кого он не нашел, так это племянницу Эллы. А может, просто не разглядел под черной накидкой. Тем более что он очень давно ее не видел, года три, потому что она все это время училась и жила за границей.

***3
    В отсутствие Ларика за квартирой следила его мать. Перед отъездом на метеостанцию он спрятал в сейф пару жестких дисков, а также альбомы фотографий, в том числе свадебный. Он знал, что родители всегда считали его брак с Эллой ошибкой. Они мечтали о молодой жене для него, потому что хотели внуков. Это было вполне естественно, и Ларик понимал их, но его чувства к Элле перевешивали все разумные доводы. Он физически не мог без нее обходиться.
    До нее он имел связи с девушками и даже считал, что вполне познал все премудрости секса и все возможные его виды. Но с Эллой понял, что значит жертвовать своими удовольствиями ради любимой женщины. Хотя, даже жертвуя какими-то чисто физическими моментами в сексе с ней, он, тем не менее, получал истинные наслаждения. И это без оральных ласк, которые для Эллы являлись неприемлемыми. Такого точно ни одна из его прежних пассий не могла ему дать, хотя многие из них буквально вылизывали Ларика с ног до головы. И раньше он иногда не мог кончить без оральных ласк партнерши. Но с Эллой все кардинально изменилось, потому что дело было вовсе не в сексе, а в совокупности страстных желаний и полного слияния с возлюбленной не только в физическом плане. Он не мог бы объяснить, что происходило между ними, и что он ощущал. Это являлось чем-то сродни взлетам и падениям в бездну с последующим полным растворением друг в друге в состоянии измененного сознания. Нечто подобное чувствуют люди, принимающие легкие наркотики. Ларик не пробовал не только наркотиков, он даже никогда не курил, пил лишь качественный дорогой алкоголь и ни разу не напивался в хлам. Но точно так же, как и наркоманы, вкусив однажды любовь Эллы, уже не мог без нее существовать. Его не интересовало, каким образом его удовольствия с Эллой каждый раз доходят до самого пика, при том, что ни она, ни он не применяли каких-то изощренных техник для удовлетворения партнера. Главным для него являлось то, что Элла испытывала яркие оргазмы и подолгу блаженствовала в его объятиях после этого, чем продляла и его собственные чувственные наслаждения.
    Но, несмотря на равнодушие Ларика к деталям, Элла перекопала интернет и даже консультировалась у сексолога и психолога. А потом подробно рассказала Ларику, что выяснила. Виной всему являлась синергия их взаимных желаний, подсознательных ожиданий, полной физиологической и психологической совместимости. Синергия эта оказалась очень и очень высокой степени. В просторечье такое сочетание именуется просто любовью.

    Начальника станции звали Петр Николаевич, его жену Лиза. Это была уже их 10-я зимовка. А гидролог работал здесь второй год. Петр Николаевич недавно отметил 50-тилетие, Лизе исполнилось 45. Выглядела она на свой возраст, косметикой не пользовалась, особой красотой не отличалась, но характер имела золотой. Сглаживала любые назревающие конфликтные ситуации. Именно поэтому никаких эксцессов на станции не случалось. Гидролога звали Феликс. С Лариком они были одногодками. Петр иногда, когда злился, называл его Железо. В смысле Железный Феликс. Тот отмалчивался и сидел над своими расчетами, на основании которых писал диссертацию. Но на выездах постоянно наезжал на начальника и требовал в первую очередь дать провести гидрологические замеры. Начальник ерепенился, но Феликс почти всегда продавливал свою линию. Ларик не встревал, хотя Феликс часто был неправ. Но Лиза не хотела раздоров в их маленьком коллективе, поэтому смиряла гнев своего мужа.               
    Ничего о себе Ларик никому на метеостанции не рассказывал. Про Феликса все всё знали – женат, основное место работы Институт гидрометеорологии, кафедра гидрологии и водных изысканий. По характеру именно Феликсу больше подходила роль начальника. Однако Феликс сдержанно проявлял нечто вроде сочувствия к Ларику. За стол обедать всегда садился с его стороны. Стол был длинный, и мест за ним имелось много. Станция могла принять до 20 человек. Но Феликс всегда садился рядом с Лариком, иногда подавал ему хлеб, чтобы тому не приходилось тянуться. Кроме этого он давал Ларику диски с фильмами и советовал, какие лучше, хотя видел, что тому все равно. Начальник к Ларику не лез, но все трое видели, как усердно, аккуратно и профессионально он работает, к нему и придраться не имелось причин. А то, что молчал он все время, так тут народ привык к такому. В душу друг другу никто не лез.
    Супруги имели сына и дочь, оба учились и жили с родителями Лизы. Феликс детей пока не имел, но как-то обронил, что жена очень хочет родить, поэтому этот год для него на станции последний. Он хотел получить со всеми полярками и надбавками оплату за отпуск, а также компенсацию за дорогу, которая полагалась один раз в два года, а потом уволиться и вернуться на основное место работы.
    Вечерами иногда Феликс садился с Лариком рядом в самодельное плетеное кресло перед печкой-камином, которую привез из Питера, и они молча смотрели на огонь.
-Хочешь музыку, – спрашивал он Ларика.   
-Давай, – отвечал Ларик.
Феликс протягивал ему второй наушник. Лиза иногда просила включить музыку для всех. Но тогда Ларик через короткое время почти всегда уходил. Феликс при этом укоризненно смотрел на Лизу, а она разводила руками.      
    Лиза каким-то образом узнала, что Ларик совсем недавно овдовел, и рассказала об этом Феликсу. Все трое они теперь по-другому смотрели на Ларика, но он ничего не замечал и продолжал жить в своём коконе.

***4
    Этой ночью Ларика скрутила боль в душе, такой странный, почти реальный сон ему приснился. Когда, весь в поту и с сумасшедшим сердцебиением, он открыл глаза и понял, что ничего из увиденного во сне на самом деле не существует, то встал и раздетый вышел на мороз. Феликс перед этим только уснул, поэтому тут же проснулся от звука закрывшейся входной двери. Он поднялся и осторожно прошел к комнате Ларика, которого не обнаружил в кровати. Тогда Феликс выскочил на крыльцо. Ларик стоял с закрытыми глазами и отрешенным лицом.
-Ларион, пошли в дом! Ты замерзнешь и заболеешь! – закричал Феликс, но Ларик не шевельнулся. Слышал ли он его? Феликс не был в этом уверен, поэтому, схватив Ларика в охапку, просто затащил его в дом и запер дверь на тяжелый засов. Пока он возился с засовом, Ларик как куль безвольно осел на пол и распластался на нем без сознания. Подбежала Лиза, за ней Петр, общими усилиями они уложили его в кровать и дали понюхать нашатырь. Ларик вроде бы пришел в себя, но смотрел куда-то мимо них и что-то невнятно, едва шевеля губами, шептал.
-Что будем делать? – спросил Феликс, глядя на начальника.
-По инструкции мы должны вызвать военную сан авиацию и транспортировать его в ближайший город.
-Давайте подождем, – сказал Феликс. 
Лиза смотрела на Ларика с сомнением, он явно никого рядом просто не видел.
-Он жену не так давно похоронил, каждый бы страдал,– произнесла она.
-Но он не в себе сейчас. Ты видишь? По инструкции… – Петр не успел договорить, Феликс рявкнул на него:
-Инструкции, инструкции… Здесь живой человек со своей раненой душой! Будь же и ты человеком! Ему сон приснился, он просто не вполне проснулся после него. И во сне произошло что-то из ряда вон. От сильного потрясения любой на время в прострацию может впасть.
-Вдруг ему требуется специализированная помощь, – попытался оправдаться Петр.
-Я подежурю рядом с ним до утра. Идите. Если что, позову, – сказал резко Феликс, очень злой на начальника.
Через два часа Феликс позвал Лизу.
-Он все это время стонал, а потом стал бредить. Зовет – Элла, Элла. Жена наверно.
  Лиза принесла электронный термометр, и он показал 39,5.
-У него жар. Сейчас уколю ему жаропонижающее.
    Сделав Ларику укол, она осталась сидеть рядом с Феликсом. Вышедший Петр стоял возле спальни и молчал. Лиза взглянула на него и сказала:
-Свяжись по рации с диспетчером, объясни ситуацию. Пусть решат, что делать. Военный вертолет вызвать вроде пока нет оснований. Дыхание в норме, сердечный ритм тоже. Сейчас жаропонижающее подействует, и ему станет лучше.
-Но ведь он бредит. Значит, находится без сознания. Или я не прав? – спросил Петр.
-Да, прав. Но это, скорее всего, защитная реакция организма от душевной травмы.      
-А температура?
-И температура так же. В человеке все связано.
    Диспетчер передал их информацию дежурному, а тот связался с врачами скорой. Но те лишь подтвердили, что необходимо снизить температуру пациента и наблюдать за его состоянием. Феликс отправил Лизу спать, а сам продолжил бодрствовать рядом с Лариком. Петра это очень удивляло, поскольку Феликс вроде бы никогда не был полуночником.
    Примерно через час Ларик вдруг открыл глаза, схватил Феликса за руку и спросил:
-Я не умер? Я точно на станции, или мне это снится?
-Ты жив и точно на метеостанции. Просто немного приболел, – ответил Феликс. Но Ларик не отпускал его руку:
-Не уходи, побудь рядом.
-Конечно, побуду, никуда не уйду. Не волнуйся. Поспи еще, – говорил Феликс и удивлялся какому-то детскому страху Ларика.
    В отличие от сухощавого, но мускулистого и физически сильного Феликса, Ларион всегда выглядел обычным клерком. Даже здесь, на станции, он следил за своим внешним видом и не позволял себе находиться в несвежей футболке или рубашке. И конечно, никаких треников не носил, а надевал стильные домашние брюки х/б. И обувь предпочитал спортивную. После его появления на станции Феликс также стал выглядеть более опрятным, потому что не хотел ударить лицом в грязь. Следить за собой ему волей-неволей приходилось, поскольку он интенсивно тренировался и соответственно потел от нагрузок. Ларик поглядывал на гидролога, когда тот отжимался от пола или подтягивался на перекладине, но сам не занимался. Хотя раньше они ходили в спортзал вместе с Эллой – она на фитнесс, а он в тренажерку.
    Феликс внимательно смотрел на лежащего Ларика, который вроде бы успокоился и закрыл глаза.
-Не бойся, я буду рядом, – сказал Феликс негромко, на случай, если Ларик уже задремал. Но Ларик тут же открыл глаза и сказал:
-Спасибо. С тобой мне спокойнее.
    Феликс никогда не был сентиментальным или добреньким, часто ругался с Петром, даже с Лизой иногда огрызался. Только с молчаливым Лариком пока еще ни разу не сталкивался. В свои 35 лет он выглядел старше Ларика. Старше и решительнее. А с этого момента взял на себя негласное шефство над ним. Приготовил на всех завтрак, а Ларику отдельно сварил овсянку, потому что помнил, что тот ее любит, но никогда сам не сварит. Ларику они трое вообще многое прощали в бытовом плане как новичку. 
    Когда все сели за стол, Ларик внимательно следил за Феликсом и успокоился только, когда тот по своему обыкновению сел рядом с ним.
-Накинь вот это, здесь кое-где сквозняки, – сказал Феликс и дал Ларику теплый худи, который взял у него на вешалке в комнате.
    Весь день все работали как обычно, Петр выходил, чтобы напилить дров и достать замороженное мясо из ледника, Лиза готовила обед, а Феликс бегал снимать показания приборов по часам. Ларику они пока не разрешали выходить из дома. С этого дня Феликс придвинул рабочий стол Ларика к своему и теперь, работая за компьютерами, они сидели друг напротив друга.
-Можешь мне рассказывать все, что тебя мучает. Ты уже знаешь, я не болтун, – сказал Феликс.
-Спасибо, – ответил Ларик.
-Тебе легче будет, поверь, если сможешь поделиться с кем-то. Например, со мной. Я пойму, правда. Я знаю, что ты не так давно овдовел.
Ларик молча кивнул. Но потом сказал, глядя в глаза Феликсу:
-Я не могу ни с кем говорить о своих чувствах. Не потому, что скрытный, а потому, что часто просто не способен подобрать нужных слов для их описания. Меня только жена по-настоящему понимала. Ни друзья, ни родители…
-Чувства? – произнес задумчиво Феликс, – Тебе не обязательно о них рассказывать. Ты можешь говорить мне, что думаешь по любому поводу. Например, о нашей общей жизни здесь. О том, что тебе не нравится. Почему-то мне хочется стать твоим другом. Сам удивляюсь, я плохо и трудно схожусь с людьми, но с тобой мне легко и комфортно.

***5 
    Ларик принимал опеку Феликса спокойно. Сдержанно благодарил, но во всем остальном вел себя, как и раньше. Хотя мысли, остро мучившие его и скручивавшие его мозг, стали несколько иными, они как бы вошли в некое философское русло. Однажды Феликс случайно увидел на мобильнике Ларика фото Эллы. Он молча посмотрел на Ларика, опасаясь задеть его своим вопросом, но Ларик сам сказал ему:
-Это моя жена. Снимок позапрошлого года.
Феликс не удержался:
-Никогда не видел таких красивых женщин. Она была немного старше тебя?
-На 15 лет.
Феликс крайне удивился, а потом сказал:
-Браки, где жена старше мужа бывают основаны либо на корысти, либо на очень большой любви.
-Да, ты прав. Все 10 лет нашей совместной жизни я был с ней безумно счастлив. Это не объяснить словами.
-Понимаю тебя. И ее понимаю, такого как ты трудно не полюбить.
-Почему ты так думаешь? Некоторые мои друзья всегда критиковали меня за недостаточную мужественность. Но не Элла. Она всегда говорила, что я для нее настоящий мужчина во всех смыслах. И я верил ей. Хотя напрасно. Конечно, она идеализировала меня.
-Да нет, не думаю. Ты и сейчас настоящий, – сказал Феликс, а потом добавил:   
-Что толку, что я на безмозглой малолетке женился, которая ничего в жизни не знает. Пять лет прожили, только-только начала хоть что-то понимать. Сейчас родить хочет. Искать другую? Так никакой уверенности, что найду ту самую. Да и свою бросить, значит, разбить ей жизнь.
Ларик посмотрел на Феликса, на его сердито сведенные брови и сказал:
-У меня были женщины до Эллы. Всякие. Но с ней я понял, что все это ничего не стоит. А еще теперь я абсолютно убежден, что преступление против себя отказываться от любви и соблюдать какие-то приличия или исполнять какой-то там долг. Жизнь одна и неразумно тратить ее на что-то другое. Ты ведь женился, потому что влюбился? Или нет?
-Она влюбилась, истерики устраивала, вены обещала вскрыть. Ей 17 лет тогда даже не исполнилось. Потом расписались, когда 18 стукнуло. Мне нравилось наблюдать, как она радуется.
-Значит, ты был счастлив.
-Не знаю. Даже не понимаю, как это быть счастливым, и что люди вкладывают в это слово. Я видел, что некоторые радуются как дети, глупеют, начинают сюсюкать друг с другом и т.п. Мне не понять этого. И любовь… не знаю.
-Но ты заботишься о своей жене?
-Забочусь. Я и о тебе забочусь. И о родителях своих. При чем здесь любовь?
-Это и есть проявление любви. Не обязательно чувственной. Есть ведь и общечеловеческие ценности.
-Смотрю, ты философ. Я не такой, у меня все проще и грубее. Секс, быт, обязанности.
-Понимаешь, заботиться можно по-разному. Почему ты всю ночь сидел рядом со мной?
-Не знаю. Хотел защитить. Не мог по-другому.
    Ночью Феликс снова не спал. Сидел перед печкой и смотрел на огонь. Ларик видел его в приоткрытую дверь. Вдруг, часа в 2 ночи, Феликс вошел к нему и застыл рядом. Ларик открыл глаза и встретился с ним взглядом в слабом свете ночника.
-Ты что-то хотел? – спросил Ларик.
-Можно я обниму тебя крепко? – спросил Феликс, – Ничего не подумай, я даже близко не гей. Мне кроме баб для секса никто не нужен. Просто хочу ощутить, крепкий ли ты как настоящий мужик. Это не дает мне покоя с самого твоего приезда сюда.
-Хорошо, обними, если так желаешь. Мы же хотим друзьями стать.
    Феликс сделал шаг к Ларику и очень крепко сжал его в объятии. Потом отпустил и сказал:
-Ничего не хрустнуло.
-А ты думал, я хрупкий как хворост?
Феликс улыбнулся:
-Ну, типа того. Заешь, парень, кажется, я что-то начинаю понимать. Ну… как это радоваться, когда кто-то рядом, близкий тебе по духу. Даже сердце забилось.
-Ты пойман на месте, это точно любофф, – засмеялся Ларик. Феликс засмеялся вместе с ним, отметив про себя, что первый раз за все время видит, как Ларик смеется.
    Утром после завтрака Петр принес напиленные дрова, сложил их у печи и сказал жене, готовившей обед:
-Вчера ночью два наших парня втихаря обжимались. Я видел, когда из туалета выходил.
    Феликс с Лариком услышали его слова и захохотали.
-Еще и ржут, как жеребцы.
-Ты что, не слышишь? Ларион смеется! Это первый раз! – воскликнула Лиза и с поварешкой в руках заглянула к Ларику в комнату, где за одним из столов сидел перед компом Феликс.
-Я так и знал, что нас неправильно поймут, – смеясь, говорил Ларик.
Лиза посмотрела на них с улыбкой и сказала:
-Я очень рада. Ты молодец, Феликс!
-Это Ларион молодец, – усмехнулся Феликс, – Ты хоть помнишь, чтобы я так смеялся?
-Не помню, – согласилась Лиза, и теперь они рассмеялись все втроем.
А Петр, появившийся за спиной жены, спросил:
-Я что-то пропустил?
-Давайте сегодня пир устроим? – воскликнула Лиза, – У нас ведь вино имеется и шампанское, а я пирог с палтусом испеку!
-Ого! Ларион, ты еще такой не ел. Пальцы проглотишь! – весело произнес Феликс.
Петр помолчал, а потом спросил под общий хохот:
-Нет, а все-таки, чего это вы обжимались ночью? Это то, что я думаю?
-Да братались они, понимаешь, братались! – смеялась Лиза.
    Ларик, тщательно вымыв руки с щеткой, чтобы под ногтями не осталось даже намека на грязь, помогал Лизе месить тесто.
-Ух ты, ловко у тебя получается, – удивлялась она, поглядывая на Феликса, который безотрывно смотрел на Ларика. На лицах обоих теперь постоянно блуждали улыбки. А Петр ходил туда-сюда и пожимал плечами, бурча что-то себе под нос.
    Пирог удался, Лиза использовала целую рыбину немалого размера, так что все блаженствовали и пили дорогое белое вино. Даже Ларик.

***6 
    Ларик с момента, когда Феликс обнял его тогда ночью, ожил. Однако улыбался он и даже иногда шутил только, если Феликс находился непосредственно рядом с ним. Без поддержки своего нового друга из Ларика словно воздух выкачивали. Он снова замолкал и проводил время, уткнувшись в свой ноутбук. Молча ходил снимать показатели, молча помогал в кухне. Поэтому Феликс старался не оставлять его надолго. Однако пришел срок очередных гидрологических замеров на мысе, и ему пришлось уехать туда с Петром. Совсем одного Ларика оставлять они побоялись. Лиза для прикрытия решила заняться генеральной стиркой постельного белья для всей группы. Все ее попытки разговорить и развеселить Ларика проваливались еще вначале. Он не улыбался ей в ответ и даже не смотрел на нее, когда она обращалась к нему. Отвечал на вопросы кратко и сразу закрывался в своем коконе.
    Стояла хорошая погода, поэтому они быстро развесили постиранные простыни и пододеяльники под навесом. Но одетый по-зимнему Ларик захотел подышать морозным воздухом, потому что в доме пока стоял гул стиральной машины и сушильного барабана, крутившего мелкие детали одежды, трусы и носки. Лиза в этот момент отвлеклась, услышала только, как Ларик крикнул ей в дверь:
-Я погуляю немного.
-Хорошо, – ответила она.
Никто из них никогда не покидал в одиночку дом более чем на час, а прошло уже два часа, как Ларик ушел. И его нигде не было видно, хотя местность хорошо просматривалась почти до самой каменистой гряды, за которой начинались предгорья, постепенно переходящие в горы. Встревоженная Лиза сообщила об этом Петру по рации. Он сказал, что они уже и так возвращаются и прибудут примерно через полчаса. В ожидании их Лиза решила проверить, взял ли Ларик с собой ракетницу, как требовалось по инструкции, если участник зимовки покидал дом более чем на час или в плохую погоду. Слава богу, погода стояла отличная. Но ракетница Ларика и его переговорное устройство, действующее в радиусе 100 метров, остались в доме, что привело Лизу в крайнее волнение.
    Она вышла, стала ходить и кричать Ларику, но он не отзывался. Она несколько раз обошла дом и прилегающие к нему сарайчики для хранения топлива, продуктов и дров, даже отошла от границы лагеря за пределы очень высоких ограждающих бетонных стоек с маяками. Эти стойки из-за их высоты никогда не заметал полностью снег, поэтому здешние обитатели называли их Стоунхеджем. А яркие маяки на них были видны даже в метель. Лиза в бинокль шарила по всему пространству вокруг, по миллиметру вглядываясь в каждое темное пятно в снегу. Но нет, Ларика нигде не было. Но ведь он не мог далеко уйти, не мог!
    Первым из вездехода выпрыгнул Феликс. Заскочил в дом, схватил на складе пару бухт веревок, шест, салазки, ракетницу и крикнул Лизе:
-Думаю, он провалился в расселину! Он ведь не знает о ней, мы не рассказали ему. Приехал на станцию он по зиме, так что не мог увидеть ее под снегом и не знал ее расположения относительно каменной гряды.
-Я с тобой, – закричала Лиза, но ее остановил муж:
-Будь здесь. Я следом за Феликсом поеду. Если что, свяжемся по рации.             
А снегоход Феликса исчез как молния.
    Ларика они действительно обнаружили в расселине. Когда он провалился, одна нога у него попала в так называемый каменный зажим. Феликсу пришлось спуститься и, протиснувшись, разрезать у Ларика один пим, чтобы обнажить его ступню. Только так нога Ларика выскользнула из плена. Потом Петр по очереди вытащил их оттуда. Ларику было очень жаль пимы, потому что и второй тоже пришлось выбросить, его сильно ободрало о камни при падении. Точно так же, как и пуховик, и утепленные штаны. С них сейчас то там, то тут свисали клочья. Усадив Ларика, Феликс обмотал его ноги старым ватным одеялом, которое валялось под ногами Петра, рулившего вездеходом. Он закрепил свой небольшой "Буран" сзади на багажнике вездехода и сел рядом с Лариком.
-Почему ушел так далеко? Почему ракетницу не взял, как по инструкции положено? – ругал он его, обнимая за плечи,– Почему меня не предупредил, я ж себя не пощажу, чтобы тебя спасти, Ларчик!
Он воскликнул это с большим чувством, но Ларион вдруг зажал ему рот рукой и сказал:
-Пожалуйста, не произноси это слово…. Только она могла так меня называть.
Феликс замолчал, только еще сильнее прижал к себе Ларика. Но потом увидел, что тот вновь как потерянный:
-Ну чего ты опять раскис? Сейчас согреешься. Ты мне племянника моего напоминаешь. Мы его Малыш называем, ему пять лет. Так вот ты почти такой же.
-Я взрослый, – серьезно ответил Ларик, на что Феликс улыбнулся:
-Знаю. Но все равно хочу тебя защищать, хочу обнимать вот так, по-дружески.
-Почему? – взглянул на него Ларик.
-Понятия не имею! Люблю тебя как ребенка, как младшего братишку.
-Мы с тобой ровесники, между прочим.
-Знаю, все знаю. Прости, не хотел тебя обидеть.

***7
    Нога Ларика, застрявшая при его падении в расселину между узкими каменными стенками, воспалилась в трех местах и даже опухла. Как ни старалась Лиза, ее медицинские знания не помогли, поэтому Петр вызвал вертолет сан авиации для Ларика. Феликс до последней минуты был с ним, донес на руках и уложил на носилки. Ларика все время знобило.
-Вот одеяло, укройте его, он мерзнет! – наезжал он на двоих дюжих мужиков в фирменных синих пуховиках с лейблами, поднимавших носилки в вертолет.
-Не переживай, парень. Мы и не таких в порядок приводили. Все будет нормально, – ответил один из них, – Сейчас пару уколов ему сделаем, и отек спадет. Чего кипишуешь? Это брат твой?
-Это друг, – зло ответил Феликс и вытер замерзающую на ветру мокроту на щеках и под носом.
-А вы хотя бы врачи или просто санитары?
-В сан авиацию санитаров не берут, мы обязаны полный набор экстренной помощи оказывать до прибытия в пункт назначения, – ответил один из двоих мужиков и натянул на лицо медицинскую маску. Петр принес и передал ему собранный Лизой баул с вещами Ларика. Феликс заметил под пуховиком мужика белый халат, заправленный в утепленные штаны. Ну, хотя бы, подумал он, да и то сказать, слишком уверенно и умело они действуют. В это время пилот помахал, чтобы Феликс с Петром отошли подальше от вертолета.
    Феликс смотрел, как он улетает, и вспоминал слова Ларика, которые тот сказал на прощанье:
-Я пришлю тебе адрес. Когда в Питер вернешься, придешь в гости. Придешь?
-Ты еще спрашиваешь? Лечись хорошенько и врачей слушайся. За тобой глаз да глаз нужен. И чтобы никаких мрачных мыслей. Обещай! – бурчал ему Феликс в ответ, а сам то и дело сжимал до боли его руку, так ему не хотелось отпускать Ларика.
    Ларик сообщил родителям о своем приезде только, когда уже выписался из больницы, где пролежал почти две недели. Родители и так в Питере шагу ему не давали ступить, а он хотел пройти лечение без их постоянных охов и ахов. Мать, если бы узнала о его травме, истерзала бы себя, обвиняя, что радовалась, когда он завербовался на зимовку. Они приехали к нему домой почти сразу после его звонка, привезли кучу еды и без умолку расспрашивали обо всем, а также рассказывали новости о знакомых. Ларик их почти не слушал, а про жизнь на станции сказал очень кратко и продемонстрировав несколько фото, сделанных на смартфон. Звонить со станции в Питер не получалось, сигнал не проходил. Оттуда Ларик только писал им в интернете, да и то лишь по ночам, когда спутниковая связь была более устойчивой.
    Родители про травму не догадались, хотя Ларик до сих пор едва заметно прихрамывал. Мать хотела остаться у него, но он настоял, чтобы они уехали:
-Я отвык от шума и гама, мне нужно время, чтобы постепенно вернуться к прежнему режиму. А сейчас у меня даже голова разболелась, – соврал он родителям, которые послушно покинули его квартиру.
    Оставшись наедине, он сел и стал думать. Родителей Эллы и Милы Ларик видел только, когда они приехали на их с Эллой свадьбу. Они очень давно жили в Австрии, куда в свое время уехала учиться Хлоя. К удивлению Ларика австрийские родственники жены поддерживали связь с его родителями, и его мать с отцом по их просьбе все это время присматривали за квартирой Милы. Родители сестер давно продали бы эту квартиру, но Хлоя наотрез отказалась получать австрийское гражданство и после учебы твердо решила вернуться в Россию. На сегодняшний день ей исполнилось 25 лет.
    Никого другого, кроме матери Ларика, попросить следить за квартирой Милы, родители сестер не могли, потому что Элла и Мила доверяли полностью только Ларику и его семье. Хотя у сестер в России имелись еще родная тетя и два ее сына, и у отца Хлои остались родители, то есть еще одни ее бабушка и дедушка. Сыновья тетки давно обзавелись семьями, поэтому родственников у Хлои имелось с избытком. Правда, все эти родственники жили по разным городам – в Москве, Смоленске и Твери, и как, оказалось, имели корыстные интересы в отношении их недвижимости. Элла почти сразу переоформила свою квартиру на Ларика, а вот на квартиру Милы родственники попытались претендовать наравне с Хлоей. Но родители Милы защитили юридические права своей осиротевшей внучки.   
    Всех этих родственников и видел Ларик в траурном зале. А еще там присутствовали коллеги с работы, а также подруги и знакомые сестер.
    Сейчас Ларик размышлял над тем, что же ему делать, встретиться ли с Хлоей, о приезде которой ему сообщили его родители. Она вернулась в Питер месяц назад. Он не знал, как вести себя с ней. Когда он женился на Элле, Хлое исполнилось 15 лет, он нечасто ее видел, хотя Элла и обожала свою племяшку. Однако общалась с ней она преимущественно дома у сестры. В отличие от Милы, ее муж относился к Ларику неодобрительно, поэтому Элла старалась, чтобы они не пересекались. В гости к Элле отец Хлои запретил ей ходить. Хотя пару-тройку раз Ларик заставал ее у них дома, но Элла тут же спроваживала племяшку, зная о запрете ее отца. Василия она считала ретроградом, но держала это мнение при себе, хотя сестра соглашалась с ней. Однако, смеясь, Мила часто говорила:
-Зато работящий и любит меня.
    Василий противился тому, чтобы назвать дочку каким-то странным именем, но спорить с женой и ее сестрой не имел никакой возможности. Слишком умными они для него были. 
    Ларик пока так ничего и не решил, проверил чат метеостанции и увидел приватное сообщение от Феликса. Тот сообщал ему, что выбил себе отпуск на две недели и объявится со дня на день. Он писал, что обязательно приедет к Ларику.
    Ларик много размышлял о том, почему Феликс так проникся к нему дружескими чувствами. Настолько, что Ларик никак не мог отвергнуть его дружбу. И не мог отрицать, что именно Феликс отогрел его и вернул к жизни. Странно все это было. Женатый мужик, очень ершистый, волк-одиночка по натуре и вдруг настолько прикипел к Ларику, который первое время избегал его, так же как и других. Ведь поначалу Ларик ни с кем на станции особо не общался. Даже с добрейшей Лизой. Но сейчас воспоминание о Феликсе грело ему душу.
    Своим многочисленным знакомым и друзьям, включая самых близких, Ларик пока не хотел сообщать о своем возвращении. Сразу после похорон трое или четверо из них пытались звонить и приходили, но родители Ларика всем говорили, что он пока не может ни с кем общаться. Со станции Ларик написал некоторым из своих хороших друзей, но, получая ответные письма, он понимал, как далеки все они от него. Все они старались его подбодрить, находили самые проникновенные слова, звали после возвращения общаться, поехать вместе куда-нибудь на Бали,  что говорило о полном непонимании с их стороны его душевного состояния. Поэтому, написав один раз, он не отвечал на их письма. 
      В прежней жизни Ларик не был таким уж открытым для всех, но окружающие воспринимали его как доброжелательного и искреннего человека. Поэтому он имел много знакомых, некоторые из которых считали себя его друзьями. Близкие друзья остались у него только из универа, однако связь с ними держалась лишь на общих пирушках в честь дней рождения, свадеб и совместных поездок, которые закончились для Ларика после женитьбы на Элле. Круг ее знакомых состоял почти полностью из телевизионщиков. И только пара старых друзей юности занимались бизнесом и имели процветающую фирму. Именно к ним она в свое время и трудоустроила Ларика на солидную должность и приличный оклад. Кроме того она везде на людях появлялась именно с ним, так что он также влился в ее окружение. Кстати, там его хорошо приняли, и никого не напрягала разница в возрасте у него с Эллой, поскольку в этом кругу имелись и более экзотические брачные союзы.
    Ларика устраивало то, что в этой среде никто никому не набивался в друзья, потому что, женившись на Элле, он почти полностью разочаровался в дружбе. Никто из его друзей никогда серьезно его не выручил, хотя у него случались некоторые моменты, когда он рассчитывал на помощь друзей. Только родители и Элла являлись для него гарантами безопасного существования. Только они могли спасти его в случае опасности.

***8
    После полудня Ларику вдруг позвонили с незнакомого номера. Это оказалась Хлоя. Сердце у Ларика заколотилось словно сумасшедшее.
-Мне нужно забрать три альбома, где я маленькая на фото. Бабушка и дедушка очень просили, – сказала Хлоя.   
-Конечно, ты можешь прийти в любое время.
-Тогда я поднимусь? Я стою перед твоим подъездом.
    Ларик огляделся, в гостиной был небольшой беспорядок – на столике перед диваном осталась недопитая кружка с чаем, а на спинке дивана лежала его домашняя вязанная кофта, он все еще мерз после приезда.
Открыв дверь Хлое, он на мгновенье замер и не мог пошевелиться. Ему показалось, что перед ним стоит Элла, но такая, какой он никогда ее не видел – юная и изумительно свежая. Сестры были очень красивы, хотя Элла отличалась особой утонченной красотой, которую всячески сохраняла и подчеркивала уходом. Он видел ее фотографии в молодости, старые, еще полароидные. Но те изображения не отличались хорошим качеством. А Хлоя была живая и полностью подтверждала значение своего имени – юная, цветущая, молодой побег.
    Он все-таки смог сделать шаг назад и пропустил ее в квартиру. Она прошла и села на диван. А, увидев его кофту, взяла и накинула себе на плечи:
-Что-то я замерзла. На улице сегодня ветрено.
    Опешивший Ларик постарался не подать виду, что изумлен:
-Хочешь горячего чая, чтобы согреться?
-Да,– ответила она, – Хочу.
    Ларик успел взять себя в руки, пока заваривал чай для нее. А потом, когда поставил его перед ней, сказал:
-Сейчас принесу альбомы. Перед своим отъездом я запер их все в сейфе.
-Ты что, ничего не понимаешь?! – воскликнула Хлоя,– Я могла попросить твоих родителей забрать и принести мне эти дурацкие альбомы. Но я сама пришла. К тебе!
Ларик молчал и думал. Мысли его, сделав несколько витков, остановились на одном – имею ли я право.
-Сначала я тебя не воспринимала, – начала Хлоя, – Не могла понять тетю, хотя мама пыталась ее защищать перед отцом и передо мною. Мне тогда 15 исполнилось, поэтому я сразу причислила тебя к разряду жиголо. По большому счету мне было все равно, меня в то время интересовала лишь наша тусовка. А потом родители отправили меня учиться в Австрию, где я открывала для себя совсем иную жизнь. Но со временем эта жизнь перестала привлекать меня, потянуло домой. Поэтому последние каникулы перед выпускным курсом я провела в Питере. Ты помнишь? Нет? А ведь именно тогда я впервые и обратила на тебя пристальное внимание. Но потом дедушка и бабушка вновь увезли меня в Австрию, где я продолжила дополнительное образование, которое закончилось для меня, ты знаешь когда. Приехав на похороны, я решила, что вернусь в Россию, потому что полностью потеряла интерес к жизни в Австрии.   
    Я помню, как твои родители привели тебя в траурный зал. Ты наверняка не видел меня, я надела черную вуаль. У тебя было такое лицо… я даже не сомневалась, что ты попытаешься лишить себя жизни. Но я хотела жить! И не собиралась мириться со всем произошедшим. Неужели ты ничего не видишь и не чувствуешь? Неужели не понимаешь, что я больше не могу без тебя!
-Нас никто не поймет. Близкие и знакомые осудят нас за безнравственность, наши чувства растопчут. Меня назовут растлителем, а тебя неблагодарной дочерью погибших родителей.
-Каким еще растлителем? Я не подросток, мне 25 лет! И мне все равно, кто и что будет говорить! Я хочу быть счастливой, с тобой, только с тобой!
-Тогда… обещай, что бы ни случилось, и что бы ни говорили окружающие, ты не будешь плакать. Ты должна улыбаться мне.
-Обещаю, что тебе я буду улыбаться всегда, до конца своих дней!

    Встретиться с Феликсом Ларик договорился в кафе.
-Прости, что пока не приглашаю домой. Сейчас расскажу, почему. Как же я рад тебя видеть!
Феликс, обняв его, отвечал:
-Ты бы знал, как я рад. Еле выбил этот отпуск и все ради тебя.
    Они не могли наговориться. Конечно, жена Феликса очень радовалась его приезду. Это его растрогало, чему сам он крайне удивлялся.
-Это все твое влияние, – смеялся Феликс,– Ты сделал меня сентиментальным.
Когда Ларик рассказал ему про Хлою, Феликс сказал:
-Ты знаешь, что я поддержу тебя во всем. Даже если ты соберешься кого-нибудь замочить. Мне все равно, ты мне любой дорог. Единственное, от чего я хочу предостеречь тебя – не слишком ли она молода? Я сам женился на малолетке и много раз клял себя за это последними словами. Мы, мужики, можем соблазниться молодым нетронутым телом. Но потом порой приходится стать почти нянькой.
-Да, – сказал Ларик, – Я знаю эту тему, когда мужчина подсознательно как бы играет роль "папочки" с молодой женой. Но у нас все не так. Это для Эллы я был "папочкой", а Хлоя сама для меня "мамочка" во всем. И главное, она – не замена Эллы, не ее повторение. Она – продолжение, знающее все, что было до этого, но представляющая собой нечто совершенно новое и неизведанное. 
    Понимаешь, Элла была очень женственной, всегда следила за фигурой и лицом. И они были у нее совершенны. А Хлоя – да, она молода и свежа, но грудь у нее пока не слишком большая и бедра узкие, вполне по современной моде. Тело ее еще как бы не дозрело, но не это важно. С Эллой я растворялся в любви и уплывал, а с Хлоей… совсем другое. Да, я наслаждаюсь, но оттого, что она отдается мне целиком, без остатка. Элла никогда так не отдавалась, она дарила мне себя, полностью обволакивая меня своей любовью. С ней я каждый раз после нашей близости пребывал в каком-то замкнутом пространстве-нирване. А с Хлоей именно я стараюсь замкнуть ее в такое пространство, чтобы она узнала и почувствовала мою любовь.
                *
  Через несколько месяцев с интервалом в две недели счастливые Феликс и Ларик забирали своих жён из роддомов. У Феликса родилась дочь, а у Ларика – сын. Теперь они дружат семьями.

                ***      
© Copyright: Марк Шувалов,
     июнь 2023


9. Вверх против течения, часть1, часть2

Притча

-Хочешь, покажу тебе твою жизнь? – спросил Ангел и поднял
человека над землей. Тот увидел две пары следов, идущих рядом.
-А чьи следы рядом с моими? – спросил человек.
-Мои,– ответил Ангел, – Я сопровождаю тебя всю твою жизнь.
-А почему иногда остается только одна пара следов?
-Это самые трудные периоды твоей жизни.
-И что же, ты бросал меня в это время? – спросил человек.
-Нет, я нёс тебя на руках, – ответил Ангел.

Часть 1. Start

***1
    Тёма был самым обычным современным ребёнком. Поэтому, в свои 7 лет, как и большинство детей его возраста, он хорошо разбирался в гаджетах и настольном компьютере, в смысле того, что умел на них все необходимое для игр и общения в соцсетях. Конечно, его пока не интересовало ни программирование, ни нейросети, ни что-то еще. Родители не препятствовали ему в этой сфере. Отец считал, что гаджеты развивают интеллект ребенка, а мама просто не имела никаких сил и терпения, чтобы бороться с этим и отбирать у сына планшеты и смартфоны. Ее тактика работала, когда ему было года 3, уже к его четырём годам мама терпела полное фиаско в своей борьбе. 
    С 5-ти лет Тёму водили в языковой детский сад, но когда ему купили планшет и отдали в пользование бывший папин смартфон, Тёмино знание английского скакнуло просто на порядок. Он мгновенно запоминал всё, что требовалось для понимания условия игр. К 7-ми годам он знал английский лучше, чем русский. По крайней мере, по-английски он мог достаточно быстро и без ошибок объяснить какие-то свои желания и сформулировать просьбы. По-русски у него выходило нечто-то подобное этому: "Нуу… я… мне нужно… такую штуковину, которая… э-э-э, забыл, как называется…". 
    А еще на учебном столе в его комнате стоял новенький навороченный монитор, а под столом разместился внушительный системный блок. Именно на этом компьютере папа установил Тёме с десяток видеоигр, к которым Тёма самостоятельно скачал из интернета еще столько же. Папа удивился, когда узнал это, а потом поругал деда, который оплатил внуку все эти игры.       
    В школе Тёма специально ни с кем не сходился, само как-то получилось, что вокруг него собралась небольшая шайка из трех человек таких же, как и он, мальчишек. Другие мальчишки в их кружок не входили. Кто-то из детей вел себя скромно, кто-то больше общался с девчонками. Тёму интересовали игры, поэтому сразу нашлись те, кто также в них играл. Девочки обходили их стороной и кучковались своей компанией. Были и такие, кто ни к одной из компаний не примыкал. Один пацан и пару девчонок. Эти держались обособленно, на переменах не бегали, как все, и за руку ни с кем не ходили. Тёма тоже за руку никого не брал. Это его брали и говорили:
-Давай дружить.
    У Тёмы были друзья летом, на даче. С ними он мог бегать и устраивать кучу-малу на детской площадке коттеджного поселка. А в городе одного его гулять пока не пускали, поэтому там друзей он не завел. И в школу его отводил папа, а встречала мама или дедушка, который рассказывал, что раньше, когда папа и мама были маленькие, они свободно одни гуляли целый день во дворе, как и другие дети. Но нынешние времена стали другими, и теперь без сопровождения родителей свободно гуляют только подростки или дети из неблагополучных семей. Дружить с кем-то под родительским присмотром у Тёмы не получалось. С детьми во дворе дома он играл только в 4-5 лет. К 7-ми годам это стало ему как-то стрёмно.
    Однако даже с теми тремя пацанами, которые примкнули к нему в компанию любителей игр, он не особо общался. И дружбы с ними как бы не получилось. Не то, что пара мальчиков, которые на всех переменах играли и бегали вдвоем, и смеялись, когда один сажал другого себе на спину и на спор тащил от одной колонны в холле до другой. Эти двое и конфетами делились друг с другом и в столовой всегда рядом садились. Тёме тоже хотелось с кем-то так играть и везде ходить. Он даже подходил к этим двоим ближе и молча наблюдал за ними. И как-то раз один из них сказал ему:
-Хочешь с нами дружить?
-Не знаю, – ответил Тёма. Но этот мальчик, которого звали Саша, все равно взял его за руку и повел к своему товарищу.
-Вот, Павлик, Тёма будет наш, – сказал он.
-Тогда вы вдвоем дотащите меня воон тудаа! – весело воскликнул Павлик. И с этого времени бегали они теперь втроем. Играть в мобильные игры на переменах теперь Тёме не хотелось, он и дома вполне мог этим заниматься.
  А с Пашкой и Сашкой ему было очень весело. Они постоянно придумывали что-то новое, везде лазали, везде бегали, находили в школе самые укромные уголки, когда прятались друг от друга, и постоянно попадались под руки техничкам, которые их ругали за то, что они залезали в подсобки и наводили там беспорядки. Иногда даже оказывались в руках старшеклассников, которые давали им пинка под зад. Тёма однажды врезался на бегу в одного, так тот его за шкирку поднял. Тёме очень понравилось. Он потом пару раз приходил и просил этого старшого опять "вертолётик" повторить, чтобы Пашка и Сашка увидели.
-Ну, ты и наглец, мелкий! – смеялся старшой, но номер повторял. Тёма раскидывал в сторону ноги и руки, изображая лопасти вертолета, и все они заливались безудержным смехом и фотали это себе на мобилы.

***2
    Как-то после первого урока Тёма вышел из класса, но не остался в вестибюле, а проскользнул мимо других и сел на подоконник лестничной площадки, чтобы наблюдать пришкольный парк, где как пчелы роились ученики на перемене. Немного подумав, он присвистнул:
-Ничего себе, я уже в 5-м классе.
И действительно, он и не заметил, как проскочило, просто пронеслось 3 года. Вчера засыпал первоклассником, а утром встал уже 11-летним. Пашка с Сашкой все еще носились по школе, ничуть не повзрослев. Но Тёма изменился. Бегать с ними по-пацански ему стало неинтересно. Он высматривал одну старшеклассницу, за которой бегал тот самый старшой, который устраивал ему когда-то "вертолётик". Сам Тёма не находил в ней ничего особенного, но Лёха страдал по ней нешуточно. Пару раз он просил Тёму передать ей записку. Лёха за эти три года еще вырос и возмужал, Тёма даже не понимал, что он еще делает в школе, таким взрослым Лёха выглядел. А девчонка не обращала на Лёху никакого внимания. Обычная, как и все старшеклассницы. По виду даже можно сказать заучка пришкворенная. Типа зубрилка и вся такая правильная.
    Тёма теперь каждое утро вскакивал и подходил к зеркалу, проверяя, может,  снова вырос. И в школьный рюкзак заглядывал, вдруг уже не в 5-м, а в 7-м классе учится. Он не мог успокоиться после того, как словно проснулся и понял, что три года пролетели настолько быстро, что он их даже не помнил. После того случая он поговорил с бабушкой. Она засмеялась и сказала:
-В твоем возрасте взросление именно так и происходит – скачками. И в памяти остаются только очень важные моменты.
-Разве беготня с пацанами – это важно?
-Конечно, – ответила она – Ты ведь дружил с ними.
-Теперь я понимаю, что почти что не дружил.
-Взросление происходит ступенчато, – сказала бабушка, – От простого к сложному. Но даже обычная мальчишеская беготня – это не просто так. Тебе ведь хотелось бегать?
-Хотелось, хотя сейчас понимаю, как это глупо и по-детски выглядит.
Он рассказал ей про Лёху и его записки.
-И почему он влюбился в нее?
Бабушка внимательно посмотрела на Тёму и спросила:
-А тебе никто из девочек не нравится?
-Бабуля, я ж не дурак. У нас ни одной красивой девчонки нет. И ни одной умной. Вот в 9 "б" есть одна, в нее все влюбляются.
-И ты?
-Не знаю. Мне она красивой не кажется. И что только в ней пацаны находят. Лёха мне сказал, что из-за сисек это. И чего в них хорошего?
Бабушка засмеялась.
-Нужно тебе начинать читать хорошую литературу. Гаджеты твои много мусорной информации дают, но не отвечают на интересующие тебя вопросы.
-Почему? Я прочел, что грудь – это сексуально и привлекает мужчин. Типа, так Природой предусмотрено для продления рода. Но меня не привлекает. Я сразу вымя у коров вспоминаю.
-Ну а глаза, губы? У девочек они ведь очень красивы.
-Бабуля! Вот посмотри, – он показал ей на смартфоне своих одноклассниц на перемене. На этом фото одна девочка вцепилась другой в волосы. У обеих были перекошены лица. Понять, красивые ли у них губы и глаза по этому фото не представлялось возможности.
-В чем тут красота? А теперь посмотри на это, – Тёма открыл еще одно фото, на котором был снят мальчик из его класса.
-Видишь? У Коляна и губы, и глаза в сто раз лучше, чем у наших девчонок. Что-то Природа как-то неправильно все распределяет.
-Девочки вырастают и расцветают. Посмотрю я на тебя годика через три.
-Не понимаю, зачем они мне? Жениться-то все равно еще нельзя будет.
-Ты считаешь, что влюбляются, чтобы сразу жениться?
-А зачем еще? Знаешь, какие у нас девчонки вредные и липучие! Я их всех терпеть не могу. Все время ко мне пристают, дуры конченные.
-Пристают? К тебе? И с чем же они пристают?
-То примеры объяснить, то прогу в смарте установить. То из столовки пончик принесут. То воротник мне поправляют. Сначала Ленка, потом Танька. Дурыыыы!
-Не думал, что ты просто им нравишься?
-А я не хочу! И записки их рву и выбрасываю у них на глазах.
-Они тебе и записки пишут?
-Каждый день! Ах, Тёмочка, ах, ты самый лучший! Выбери меня!
    Бабушка улыбалась, но больше не расспрашивала ни о чем. Потому что заметила, что Тёма все сильнее злится. Лёха ему говорил, что да, большинство девчонок глупы как пробки. Но бывают исключения. Хотя та, которую он сам выбрал, на Тёмин взгляд ничем не отличалась от других.

***3 
    Как-то после уроков Тёма задержался в классе, переписывал с доски задание, которое не успел. А ведь его Лёха давно с новой запиской для своей крали ждал. Поэтому, дописав, Тёма вскочил, покидал учебники и тетради в рюкзак, и помчался на выход. Но вдруг два больших пацана схватили его в опустевшем вестибюле, зажали ему рот и затащили в туалет. Тёма успел только заметить, что Лёха в нетерпении уже шел ему навстречу в самом начале коридора. Коридор был длинный и сейчас совершенно пустой. Лёха заскочил в туалет и ногой вышиб дверь кабины, куда эти два гнуса затащили Тёму, после чего одному зуб вышиб, а второму нос разбил в кровь. А Тёму схватил за руку и решительно повел к директору. Тёма дрожал, не понимая, что произошло. Ведь он ничего плохого этим пацанам не сделал. Он видел их, они все время парой ходили. Оба тощие и прыщавые. Не то, что Лёха, красавчик хоть куда. Чего им было нужно, Тёма так и не понял.
-За тобой кто-то приходит? – спросил Лёха.
-Да, сегодня дедушка должен. Ждет наверно, внизу.
-Позвони ему, чтобы в кабинет директора пришел.
После этих слов Лёха оставил Тёму в приемной под присмотром секретарши, и сказал никуда не уходить, а сам решительно вошел в кабинет директора.
Дедушка, поговорив о чем-то в кабинете директора, вышел и сел. Потом достал свои таблетки и взял одну себе под язык.
-Я провожу вас, – сказал ему Лёха.
-Что теперь будет? – спросил его дедушка.
-Не волнуйтесь, я это так не оставлю. Заявление в полицию подам.
-Но директор ведь сказал, что примет меры, и что пока ничего не предпринимать, потому что репутация школы…
-Все равно! Таких уродов давить нужно, – ответил Лёха.
Тёма молча слушал и смотрел то на Лёху, то на дедушку.
    Вечером папа, пришедший с работы, то и дело вскакивал со стула и бегал по комнате:
-Ты понимаешь, что они могли судьбу Тёме сломать?! Прав этот старшеклассник, нужно заявить на них! 
Он позвонил Лёхе, и они втроем с Тёмой пошли в полицию, где Тёме задавали вопросы. Потом, уже дома Тёма спросил папу:
-Они меня убить хотели?
-Почти, – сказал папа и закрыл лицо руками.
    Мама пришла как обычно позже, Тёма слышал ее крик в другой комнате, а сам сидел на диване, сжавшись в комок.
-Где прохлаждались школьные охранники? Если бы не этот мальчик, что было бы с Тёмой?! – кричала мама, а папа ее успокаивал.
    Всю неделю Тёма сидел дома и занимался дистанционно. Родители куда-то уходили, приходили, что-то писали и снова уходили. Бабушка украдкой плакала. 
    В школе назначили проверку, приезжала комиссия из отдела образования. Напавших на Тёму старшеклассников исключили из школы, против них и их родителей возбудили уголовное дело. С Тёмой беседовал сначала следователь, потом школьный психолог, спрашивал, чем увлекается, с кем дружит. Лёхе объявили благодарность от МВД. На этом все утихло. Тёма вновь стал ходить в школу как раньше, но теперь папа записал его в секцию тхэквондо. Лёха поддержал это решение:
-Отлично, братан. Я ведь в этом году школу окончу, может, в универ поступлю. Так что не смогу быть рядом.
    Однако теперь дедушка Тёмы не просто приходил и ждал его после уроков, как и другие родители, возле здания. Дедушке выписали пропуск, он приходил раньше и ждал Тёму возле класса, сидя на одном из откидных кресел вдоль стены. Тёма вроде и забыл уже всё, тем не менее, любопытство его точило, он тайком начал копаться в интернете и обнаружил много интересного и удивительного. В конце концов, он догадался, чего хотели от него напавшие старшеклассники. Однако ему требовалось подтверждение, поэтому он, глядя в глаза Лёхе, задал ему вопрос напрямую:
-Они геи?
Лёха в первую минуту опешил, но потом сел, и они долго разговаривали.
-Да, ты уже большой, раз сам понял это. И теперь, зная такое, ты будешь осторожным. Тебе это нужно особо.
-Почему?
-Сам же говоришь, что девчонки то и дело к тебе пристают. Все потому, что ты красавчик. А на таких клюют не только девчонки, но и всякие упыри.
-Я не хочу быть красавчиком. Может, мне на лысо подстричься?
Лёха улыбнулся:
-Нет. Просто усердно занимайся в секции. Детское из тебя быстро выветрится. Через годик сам себя не узнаешь.
-Детское?
-Ну да. Сейчас ты пока выглядишь как милаш. Просто приманка для окружающих. Есть один приемчик. Носи на улице маску, сейчас многие их носят против ковида.
    Дедушка купил Тёме пацанскую маску серого цвета, а дома Тёма долго разглядывал себя в зеркало, пытаясь понять, почему он милаш. Красавчиком в их классе все признавали Коляна. Вот кто был настоящим милашем – пухлячок с голубыми глазами, длиннющими черными ресницами, вьющимися волосами и пунцовыми губами. Совсем как девчонка. Тёма ничем на него не походил.

***4
    Через месяц после произошедшего Тёма уже почти не помнил случившегося. Тем более что Лёха теперь брал его с собой на тусовки со своими друзьями. И Тёма по его просьбе показывал, чему уже научился в секции, хотя занимался там совсем недавно.
-Ничего себе, чёткий малец, – говорили Лёхины друганы, сидя на траве в парке и попивая тоники, – С него будет толк.
Лёха тоже так считал. Потом Тёма садился рядом с ним и слушал их разговоры. Лёха иногда их одергивал, потому что они забывали, что среди них малой. Да и сидеть на траве долго Тёме не разрешал:
-Застудишь своё хозяйство. Ты ж ещё мелкий.
Поэтому, сложив ноги по-турецки, сажал его к себе как птенца в гнездо.
-Он у тебя как сынок или как младший брат прямо, – смеялись парни, но беззлобно, по-дружески. А Тёма иногда даже рот забывал закрывать, слушая их.
    Заучку, за которой бегал Лёха, звали Анжела, и парни, между прочим, одобряли Лёхин выбор. Один Тёма ни черта не понимал его в этом. Тем более что эта мамзель так и ни разу и не ответила Лёхе, и внимания на него не обращала. Поэтому Тёма решил сам поговорить с ней о своем друге.
    Подойдя к злосчастной Анжеле с очередной Лёхиной запиской, Тёма смело сказал ей:
-Слушай, мне сказать тебе кое-что нужно.
-Если опять от Иванченко записку принес, неси обратно.
-Я сам хочу поговорить, от своего имени.
Она внимательно посмотрела на него и ответила:
-Пошли.
Пройдя в зону отдыха, где стояли кадки с цветами и мягкие диванчики из кожзама, она села и уставилась на Тёму, оставшегося стоять перед ней.
-Анжела, мой друг… – начал Тёма.
-Твой друг меня не интересует. Ты ведь сказал, что хочешь сам со мной поговорить.
-Да, хочу! Ты, может, красоткой себя считаешь? Такая типа неотразимая, что парней отвергаешь так спокойно? А ты обычная, и ничем не отличаешься от других. Я бы такую, как ты, ни за что не выбрал. Нет в тебе ничего особенного!
-И что? Я и сама это знаю. Поэтому не понимаю твоего дружка. Зачем я ему? На него другие девчонки заглядываются, так что пусть время на меня не тратит.   
Помолчав немного, она спросила:
-А тебе какие нравятся?
Тёма опешил, но потом выпалил:
-Никакие! Терпеть вас, девчонок, не могу!
-Ух ты, ненавистник какой нашёлся. А на вид милаш.
-Никакой я не милаш!
-Был бы постарше, я, может быть, твои записки читала бы.
-Не дождёшься! В жизни на такую, как ты, не посмотрю никогда!
    Ночью она приснилась Тёме. И в его сне Лёха целовался с ней. Тёма, когда проснулся и обдумал свой сон, согласно кивнул сам себе.
    Дедушка перестал заходить в школу и теперь снова ждал его после занятий на улице, как и другие встречающие. Но после того как у Тёмы стало кое-что получаться в секции, он просил деда идти на два-три шага в стороне от него. Дед улыбался, но не сопротивлялся.   
    Тренер действительно хвалил Тёму, говорил, что мало кто так быстро осваивает приемы, и что у Тёмы врожденная повышенная кинестетика и отличная кинетическая память. А еще артистичность. Тёма даже танец придумал из классических движений тхэквондо. Под музыку получилось отменно. Тренер записал его на видео и показывал коллегам, которые соглашались, что у мальчишки определенно талант. А Лёха теперь часто просил Тёму показывать ему этот танец. Правда, Тёма каждый раз менял последовательность движений под разные музыкальные треки, поэтому получались все новые и новые танцы. Единственное, чего пока недоставало Тёме, так это физической силы. Руки и ноги у него до сих пор были похожи на тонкие ветки. Но тренер запретил ему накачивать мышцы, сказал, что пока рано и это навредит нормальному развитию Тёмы.
-Твой рост может затормозиться, а это плохо. Для тхэквондо физическая сила не столь уж важна, нужна выносливость. Этим видом единоборств даже девочки вполне способны заниматься. А вот коротышкой парню остаться совсем негоже.
-Слушаюсь, Сабом ним,– отвечал тренеру Тёма.

***5
    Как обычно по утрам Тёма смотрел на себя в зеркало. И хотя 13-й год своей жизни он помнил пошагово, тем не менее, все же удивлялся тому, что фактически не замечал течения времени. Еще вчера он только начал посещать секцию, а сегодня уже наступил последний день в школе. И у его друга Лёхи вечером намечался выпускной бал. Мелких туда не пускали. Исключения делали лишь для родственников. Но за Тёму Лёха лично директора попросил, как за названного брата, и тому пришлось разрешить. Правда, гостям надлежало сидеть в рядах зрителей, однако Тёма к своему великому удивлению увидел, что Анжела сама пригласила Лёху на танец. И они танцевали весь вечер. Потом, когда развлекательная программа завершилась, Лёха, держа свою подругу за руку, нашел Тёму и сказал:
-Мелкий, мы слиняем. Так что иди домой, пока еще не стемнело. И обязательно отзвонись мне, как доберешься.
Тёма хотел у него спросить про Анжелу, но она сама наклонилась к нему и сказала:
-Никогда не доверяй женщинам. Они почти всегда скрывают самое главное.
    Когда Тёма уже выходил, то увидел через остекление холла, как Лёха с Анжелой целуются за колонной. Почти как в его сне. Значит, чутье Тёму не подвело, ведь он после прошлого разговора с ней заподозрил обман с ее стороны, а после своего сна даже уверился в этом. Сегодня Анжела выглядела очень даже красивой. Главное, Лёха был счастлив.
    Со своим старшим другом Тёма встретился только через месяц, когда пришел с дедушкой к нему на свадьбу, где понял, что теперь придется жить одному. Хорошо, что впереди ждала поездка с родителями на море, иначе совсем бы кисло было. Тёма решил, что сам никогда и ни за что не женится. Потому что видел, что на свадьбе его друг покорно выполнял все, чего хотела его невеста и ее родители. И это решительный и сильный Лёха, который избил упырей, схвативших Тёму, и который никому и ни в чем не уступал. Больше всего Тёму злило то, что дедушка, слушая его, молчал и улыбался. А потом сказал:
-Давай вернемся к этому вопросу лет через пять.
    Это говорило лишь о том, что дед все еще считал Тёму маленьким. Поэтому Тёма больше не хотел с ним откровенничать, тем более что очень злился непонятно почему. Впрочем, знал, только внятно объяснить не мог даже себе. Чувствовал что-то такое, когда представлял Лёху, целующего Анжелу. Тёма сто раз видел в фильмах, как целуются, но это на экране, а тут вживую. К тому же, Лёха при этом так держал свою невесту, что у Тёмы все нутро переворачивалось – одной рукой за спину, а второй ниже талии, как будто пончик ухватил. В фильмах, которые видел Тёма, такое тоже проскальзывало иногда, там парни лапали девушек за пятую точку похлеще, чем Лёха. Как будто тесто переминали. Но то в фильмах, а вживую Тёма видел это первый раз, да еще в исполнении своего кумира. Что-то было в этом такое, отчего Тёмины пальцы непроизвольно сжимали все, что попадалось ему под руку. Но даже подушка не слишком-то подходила, Тёма понимал, что живое тело под руками более упругое. Поэтому ночью он втихаря достал с лоджии силиконовый пляжный мяч – не круглый, а овальный, для плавания. Это оказалось очень близким по ощущениям. С этим мячом в обнимку, очень довольный, он и уснул.      
    Однако Тёме все же хотелось выяснить, почему взрослых парней так тянет подержать девчонок за зад. В интернете он прочел, что ягодицы сексуально привлекательны для мужчин, так же, как и женская грудь. Но потрогать грудь у какой-нибудь девчонки было опасно, по тыкве спокойно можно схлопотать, а вот невзначай за попку схватить – совсем другое дело. Он решил сделать это в секции, ведь на соседнем ковре занимались девчонки, и мальчишки встречались с ними, выходя в зал из раздевалки. Так что, придя на тренировку, Тёма поджидал только удобного момента. И когда обе группы, мальчишки и девчонки выходили в зал через достаточно узкий коридорчик, он хватанул одну вертлявую сзади. Она оттолкнула его и побежала дальше. Но потом оглянулась и сказала:
-Только попадись мне!
    Подержавшись за ее пятую точку, Тёма ни черта не почувствовал, а вот врага себе явно нажил. К тому же его маневр заметил тренер, который отвел Тёму в сторону:
-Кравцов, что это было? Не замечал раньше такого поведения за тобой? Разве ты не знаешь правил тхэ? Уважение друг к другу в первую очередь.
-Я нечаянно, – попытался соврать Тёма.
-Не думаю. Я видел, что ты сделал это специально и даже поджидал момента.
-Понимаете, сенсей, я хотел… узнать…
-Что именно?
-Почему мужчин привлекает подобное.
Тренер едва скрыл улыбку, а Тёме сказал строго:
-Ты должен попросить прощения у девочки, потому что сделал это без ее согласия. Твои действия вполне можно приравнять к насилию. В будущем никогда так не делай.
После этого они вместе пошли к ковру, где девочки уже расселись в ожидании наставлений своего мастера. Тёма подошел к вертушке и поклонился со словами:
-Прошу простить меня. Этого больше не повторится.
Она встала, посмотрела на Тёминого тренера и подсекла Тёму, уложив на ковер и прижав ногой в таком принижающем положении. Тёме пришлось вытерпеть это, хотя он подумал, что даже не понял, за то самое место схватил эту девчонку или нет. По всему выходило, что за то.
    После тренировки он задержался в раздевалке, а когда вышел, та самая вертушка ждала его:
-А теперь колись, чего хотел? Зачем меня за попешу хватал?
-Хотел узнать, мягкая она или нет. Больше ничего, – честно ответил Тёма.
-Можешь проверить, – сказала вертушка, которую звали Кристи, встала и слегка выставила свой зад. Тёма потрогал. Она выпрямилась и спросила:
-Ну как?
-Жесткая.
-Да я бы повесилась, если бы она была у меня мягкой. Столько тренировок и все зазря?
-Ааа, я и не подумал,– сказал Тёма.
-Не уходи пока, – сказала Кристина, – Сейчас моя подружка придет, вот у нее попа точно мягкая. Специально для тебя попрошу. Для чистоты эксперимента.
И действительно, уже через минуту к ней подошла толстая высокая девочка. Кристина что-то ей говорила пару минут, после чего девочка подошла к Тёме и сказала:
-Ну, трогай.
    Девочка была немного выше Тёмы и толще каждого из них раза в полтора. Он с дрожью коснулся ее попы одним пальцем и тут же отдернул руку.
-Ну и как? Понравилось? – засмеялась Кристина.
Тёма кивнул, сказал "спасибо" и со всех ног помчался прочь.
    Слава богу, эта тренировка завершала учебный год. Он думал об этом в троллейбусе, когда ехал домой. А когда готовился выйти, какая-то женщина наклонилась к своему ребенку и задела Тёму именно тем местом, мягкость которого он так безуспешно пытался определять получасом ранее. Женщина была красива, и тело ее оказалось по-настоящему мягким, но, главное, Тёма почувствовал что-то острое, прошедшее по его мышцам. Он выскочил из троллейбуса и какое-то время стоял, пока сердце не успокоилось. 

***6
    Накануне поездки к морю Тёме исполнилось 13 лет. Все 10 дней ночью в кровати он вспоминал прикосновение к той женщине из троллейбуса. А утром пару раз обнаруживал у себя в трусах мокроту. Из интернета он уже знал, что это такое. Правда, не понимал, радоваться тому, что стал взрослеть, или стыдиться. В конце концов, он решил, что раз все через это проходят, то и думать об этом не стоит. Однако он впервые оттолкнул маму, обнявшую его и прижавшую Тёмино лицо к своей груди. Мама очень удивилась, но ничего не сказала. А бабушка, которая все видела, о чем-то долго с ней беседовала.
    Тёма радовался, что поедет на море с папой и мамой. С папой сейчас он мог быть более откровенным, чем с дедушкой или бабушкой. Почему-то он стал стыдиться всё им рассказывать. А папе не требовались никакие разговоры, он сам все понимал, чем иногда очень удивлял Тёму. Не то что мама, которая до сих пор могла сюсюкать с Тёмой как с маленьким. Однако и от папы Тёма теперь шифровал весь свой перечень поиска в интернете. А на некоторые сайты входил инкогнито. Обойти блокировку 18+ ему не составляло труда. Хотя все эти сайты, содержащие порно ролики, пока никак не трогали его. Ему даже часто было противно многое из того, что он там видел. А воспоминание о живом прикосновении к той самой женщине в троллейбусе могло вызвать у него сильное сердцебиение и испарину на висках. Тёма прочитал, что у кинестеков, кем его считал даже тренер по тхэ, в отличие от визуалов, прикосновения играют ведущую роль в восприятии. И что они распознают и исследуют окружающую среду с помощью чувств и эмоций, запахов и вкусов. А наибольшее значение придают ощущениям тела, лучше их запоминают и ассоциируют.         
    И папе он теперь доверял намного больше, чем другим членам своей семьи, потому что однажды услышал, как тот сказал маме:
-Тёма моя копия, такой же кинестетик, как и я.
Папа говорил тогда о Тёминых танцах тхэквондо, но для Тёмы сходство с отцом явилось определяющим. 
   
    Отдыхать на море Тёма всегда любил. Но уже вторую поездку он продолжал тренировки, хотя родители считали, что он дает себе чрезмерные нагрузки. Однако если в прошлом году он просто хотел подтянуть свои физические данные, то в этом тренировки являлись его защитой. Потому что море и солнце обострили все его ощущения до крайности. И только привычная отработка техники в спортзале с кондиционером приводила его в нормальное состояние. Его не волновал вид полуобнаженных тел женщин и девушек как таковой, но в жару обоняние обострилось и стало доставлять ему много неприятностей в виде возбуждения. Именно поэтому он отказывался от плавок и купался только в довольно-таки широких плавательных шортах. И был благодарен папе, который тактично помалкивал, но давал ему в душ тюбик с какой-то лечебной мазью от потертостей в интимной зоне. А еще Тёма обнаружил в своем номере на полке с шампунями интимный увлажняющий гель, который также очень пригодился ему. По тому, что он читал в интернете, выходило, что в сексуальном развитии он несколько опережал возрастную норму. Хотя ему никто из девочек и девушек постарше не нравился и он пока не хотел секса как такового. Тело его жило какой-то своей особой жизнью, возбуждалось в самых неожиданных ситуациях и равнодушно молчало даже при откровенных провокациях.
    Родителей сейчас многое удивляло в нем, но особенно то, что он стал очень сдержан в еде, не то что раньше. Хотя, конечно, они знали установки секции и требования строгого соблюдения определенных ограничений в пище. Он отказывался от сладкого и жирного, стал есть не очень любимые им морепродукты и рыбу и не пил газированных напитков, кроме минеральной воды. Такой аскетизм Тёмы даже у мамы вызывал уважение. Хотя она все же считала, что ему не мешало бы поправиться. 
    Когда они уже собирали чемоданы, выяснилось, что питерская одежда Тёме стала коротка – и рубашка, и джинсы. Полтора месяца на отдыхе не прошли даром. Пришлось спешно покупать новые, а еще и кроссовки, в старых пальцы стали упираться в обувной мысок.
-Ничего себе, как ты вырос за такое короткое время, – удивлялся папа, а мама переживала о том, что теперь Тёме придется весь гардероб менять. Но Тёму другое волновало – ему стало трудновато произносить некоторые звуки, получалось хрипло. Мама отмахнулась:
-Это просто у тебя ломается голос.
-Как-то все разом у меня стало ломаться, – буркнул Тёма на это. В зеркале он себе тоже перестал нравиться. А папа посмеивался:
-Ты становишься мужчиной. Это всегда проблемный период.
    Конечно, Тёма прочел все про пубертат, и про ломку голоса, и про ночные поллюции. Но от этих знаний легче не становилось, Тёму многое сейчас раздражало и злило. Тем не менее, он хорошо помнил слова тренера о том, что каждый боец тхэквондо обязан быть спокойным и мудрым. Тёма даже написал тренеру в чат, и тот ответил, что очень рад тому, что Тёма задает такие вопросы. Значит, по-настоящему взрослеет. Именно тренер дал ему советы, которые реально помогали, не то что родители. И Тёма в самолете, надев наушники, занялся аутотренингом. А когда они приехали домой и вошли в квартиру, он оглянулся на все, что его окружало, и с трудом узнал. У Тёмы появилось ощущение, что изменилось само пространство, в котором он жил до своего отъезда – оно словно съежилось, уменьшив размеры его комнаты и предметов в ней. А бабушка, увидев его и накормив всех обедом, заказала Тёме новую полноразмерную тахту для сна, потому что старая была ему явно впритык.

***7
    Сентябрь выдался теплым, поэтому Тёма не спешил домой после секции, хотя вот-вот должны были спуститься сумерки. И пока он шел, почти у самого дома два каких-то грубых типа остановили его и потребовали денег.
-У меня нет наличных, все на карточке.
-Тогда пошли к банкомату, – заявил один из них и схватил Тёму за предплечье. А второй вырвал у него из рук спортивную сумку с секционной формой. Тёма тут же вспомнил, что тренер говорил о самозащите, как об основном приоритете для человека. Поэтому вывернулся и одним из приемов сбил мужика, схватившего его за руку, с ног. Но второй, увидев это, зарычал и двинулся в сторону Тёмы. Однако непонятным образом также упал, корчась от боли.
-Это еще что за ниндзя такие?! – заорал он, а Тёма увидел того, кто сбил его с ног. Это была Кристи. Она прижала голову мужика к асфальту и давила изо всех сил.
-Вызывай полицию,– крикнула она Тёме. Но мужик оттолкнул ее, помог товарищу, и они уже обернулись к Тёме. В это время сразу трое прохожих оказались в зоне видимости. Поэтому эти двое бросились прочь, унося Тёмину сумку. Однако Кристи догнала их, вырвала ее из рук мужика и стремглав бросилась назад.
-Ты как тут оказалась? – спросил Тёма.
-Да за тобой шла,– пытаясь отдышаться, сказала Кристина, – Мы ведь рядом с тобой живем, в соседних домах. Не знал? Недавно сюда переехала. Я уже второй раз за тобой иду.
-Почему же не сказала?
-Навязываться не хотела, – ответила она.
-Спасибо, – произнес Тёма, внимательно глядя на нее.
-С каждым могло случиться. Для этого и учимся на тхэ, – сказала она.
-Да, реально сработало. Я даже не ожидал. Одно дело в спортзале, и совсем другое вот так, с подобными уродами. Но ты просто молодчина.
    Кристина не отстала от Тёмы по росту, так что разговаривала, глядя на него прямо. И это создавало впечатление общения на равных. Хотя Тёма чувствовал некоторое ее превосходство. Взять хотя бы решительность, которой у Тёмы никогда не имелось. Когда он довел ее до дома, то не знал, что говорить.
-Все, иди, – сама сказала она, – Если что, я живу на третьем этаже, квартира справа от лифта. Пока делаем ремонт, поэтому номер на двери еще не прикрепили.
-Лучше свой телефон дай.
-А-а, точно, – она набрала в своем смартфоне Тёму, потом пожала ему руку и вошла в подъезд.
    Тёме хотелось сохранить ощущение ее рукопожатия. Хотя, конечно, оно тут же испарилось.
    Теперь из секции они возвращались вдвоем. Кристина рассказывала Тёме что-нибудь, а он больше помалкивал. Он привык слушать в свое время Лёху. Разговоры Кристины во всем отличались от Лёхиных, но так же давали Тёме пищу для ума. Потому что он любые разговоры всегда обдумывал, даже те, которые слышал случайно от незнакомых людей, например на остановке троллейбуса или в метро. Дедушка говорил папе, что это пытливость ума, а папа переживал и считал Тёму слишком замкнутым.
-У него же совсем нет друзей. Был тот старшеклассник, который теперь женился. А сейчас Тёма опять совсем один. У меня всегда много друзей-товарищей водилось. А он в одиночестве только и знает в своем смартфоне зависать.
    В школе у Тёмы действительно дружба ни с кем не складывалась, а в секции он все-таки имел двоих очень хороших товарищей, с которыми иногда устраивал разминки, пока тренер не приходил. И с ними же Тёма обычно попеременно работал в паре. Приятелей звали Костян и Славик. Оба жили в одном доме и дружили с детства, хотя и часто дрались друг с другом. С Тёмой они сначала просто вместе тренировались, но постепенно, каждый со своей стороны, стали проявлять нечто вроде заботы о нем. Покупали сэндвичи и чай, делились сладостями, анекдоты рассказывали. Тёма однажды услышал, как Костян похвалился Славику:
-Твои анекдоты глупые. Над моими Тёма смеется, не то что над твоими.
Тёма тогда очень удивился тому, что Костян ценил его внимание к каким-то там анекдотам. К 13-ти годам Тёма становился все больше молчуном, вытянуть из него хоть что-то являлось большой удачей. Но он умел внимательно слушать, что являлось большим достоинством в любых отношениях. Кристина даже сказала Тёме:
-Мне нравится тебе все рассказывать. Ты не болтун как многие пацаны.
-Меня считают замкнутым, – сказал ей Тёма как бы в свое оправдание.
-Когда есть что сказать, ты всегда говоришь. Не то, что балаболы, которые мелют все подряд.
  Тёма много думал о том, как стать более общительным. Но дедушка сказал ему:
-Не стоит заставлять себя и пытаться что-то, что тебе не интересно. Человек хочет общения, когда ему реально нужно мнение других. Самодостаточные люди обычно помалкивают. Но я уверен, с интересным собеседником ты не станешь отмалчиваться.
    И правда, Лёху в свое время Тёма просто осаждал вопросами обо всем. Тот, смеясь, называл его воробьём:
-Чирикаешь без умолку, я даже отвечать не успеваю.         
    Сейчас Тёма стал много читать. Не просто статьи в интернете, Тёма теперь читал много художки. Причем, он проглатывал все достаточно быстро и очень скоро попросил родителей купить ему ридер, куда загрузил все, что планировал прочесть в ближайшее время. Более всех на сегодняшний день ему нравился Умберто Эко. Он даже фильм посмотрел по книге "Имя розы". Правда, он не вполне понимал любовные чувства героя в этом фильме, в его голове любовь пока пребывала в виде расплывчатого облака, которое он никак не связывал с похотливыми призывами своего естества. И видя секс на экране, крайне удивлялся тому, что это иногда называют "занятия любовью", хотя прочел уже достаточно литературы. Но пока его не интересовали психологические вещи с описаниями поисков истоков чувств, поэтому он многого просто не понимал. Хотя в одной книге он прочел, что человек, пока сам не столкнётся с чем-то вплотную, никогда не поймет чувств, о которых пишут другие. Поэтому Тёма решил просто ждать, когда чувства проснутся в нем сами. Пока же ни одна из девочек в его окружении не нравилась ему в смысле любви. Ни одну из них он не хотел обнимать и целовать, как Лёха свою невесту. Хотя щипнуть ненароком за задницу какую-нибудь из них его частенько тянуло, и останавливал только кодекс чести тхэ. 

***8
    Приближался Новый год и в школе готовили балы для старших классов. 7-е классы также считались старшими. Правда, особых вольностей на этих балах никто не ждал, но потанцевать парами многие хотели. Танцевать Тёма никогда не учился и занимался только танцами с элементами движений тхэквондо, которые придумывал сам.
    В зале родители уже накрыли столы, после чего ушли, оставив своих чад веселиться. Осталось только двое или трое взрослых, которые снимали видео. Съев пару бутербродов и выпив банку колы, Тёма сидел вместе с другими пацанами, которые поглядывали на девчонок в другой стороне зала. Включили танцевальную музыку и приглушили свет, оставили только крутящийся зеркальный шар с эффектом снегопада, но пока никто не вышел на танцпол. Семиклассники, в отличие от более старших, все-таки еще не были так же раскованы. Но вдруг, пройдя через весь зал, к Тёме подошла какая-то девчонка не из его класса и пригласила на танец. Тёма оглянулся вокруг, пока никто не танцевал. Но музыка ему нравилась, поэтому он встал и пошел за избравшей его школьницей. И когда она взялась за его плечи, он обхватил ее талию. Под музыку всё получалось как бы само, тем более что партнерша Тёмы хорошо двигалась. И уже через минуту к ним начали присоединяться другие пары.
-Ты мне давно нравишься, – сказала девочка Тёме, – Меня Света зовут. А тебя я знаю – Артём.
    Он так и не сумел пригласить кого-то сам, девочки по очереди его приглашали, потому что далеко не все мальчишки умели хорошо танцевать. Но в благодарность за первый танец Тёма все-таки в самом конце вечера смог потанцевать со Светой, которая сказала ему:
-Я уж и не надеялась к тебе пробиться. Ты популярен.
-До сегодняшнего вечера понятия об этом не имел,– ответил ей Тёма. Все веселились, Тёме нравилось танцевать, но ни одна из девочек, включая Свету, ничем не взволновала его. Хотя он видел, как другие пацаны вовсю по углам обжимались с девчонками, а некоторые парочки даже целовались в полутьме. В отличие от других он никого не пошел провожать, а быстро как заяц слинял. Тёма не хотел никому врать и изображать что-то, брать за руку и слушать всякий бред. Напористость девчонок не пугала его, но напрягала – это точно. Поэтому на каникулах он не общался с одноклассниками, даже с пацанами, которые звали его в свою компанию. Не сказать, что он любил одиночество, но приставания девчонок воспринимал как покушение на свою свободу. А если бы он влился в пацанскую тусовку, ему неминуемо пришлось бы с какой-нибудь из девчонок общаться. Потому что пацаны сейчас стали особенно интересоваться женским полом, и девчонки уже без особого стеснения вовсю крутили им мозги. Да и слушать одноклассников о том, кто с кем целовался, и кто кого лапал, ему было совершенно неинтересно.
    Родители удивлялись тому, что Тёма без компании, но уважительно относились к тому, что он продолжал упорно тренироваться и много читал. В этом его защищала бабушка, в отличие от деда, который ворчал о том, что Тёме пристало общаться с друзьями, нежели предпочитать одиночество.
-Друзей именно в школе и заводят, – говорил он,– И школьная дружба бывает самой верной и долгой.
    Его беспокоило то, что у Тёмы нет друзей в классе. Папа говорил ему, что Тёма дружит с товарищами по секции, но дед считал, что этого недостаточно.
    Тёма скучал по Лёхе, но понимал, что они теперь разделены практически непробиваемой стеной. Хотя Лёха звонил, интересовался делами Тёмы, спрашивал, не требуется ли помощь. Однако сейчас кроме женитьбы он еще и в универе учился, поэтому не имел даже часа свободного времени. А последний раз, когда звонил, сказал и вовсе о том, что они с Анжелой ждут ребенка. После этой новости Тёма совсем сник и ощущал себя некоторое время потерянным. Но потом оклемался и решил, что нужно выживать, а не раскисать.
    Тренировки по тхэ в секции на время каникул не проводились, Тёма тренировался дома. Но пару раз встречался с Костяном и Славиком в каком-то коммерческом зале для спаррингов. Они отрабатывали задание тренера и готовились к своим первым серьезным боям, которые планировались сразу после каникул. Он рассказал своим друзьям о том, как его выручила Кристина, они посмеялись, потому что, как и более взрослые парни в секции, не воспринимали девчонок на тхэ серьезно.
    Когда они обедали в кафе после тренировки, Костян сказал, что торопится на свидание. Тёма посматривал на него, хотел понять, почему не испытывает того же, что и его друзья. Они свободно обсуждали девчонок и их прелести, смеялись и шутили на темы поцелуев взасос. Славик даже напомнил Косте, чтобы был осторожней, ведь, оказывается, недавно подружка оставила Костяну засос на шее, который увидели родители. Еле отбодался, уверяя, что получил этот синяк на тренировке.
-И что, поверили? – удивился Славик.
-Вряд ли. Хотя не ругали и то хорошо.
-И как тебе целоваться? – не удержался и спросил Тёма.
-Кайф, это почти как секс,– ответил приятель,– Зачем бы я тогда бегал за ней.
Тёме очень хотелось расспросить Костю поподробнее, но он постеснялся. А когда они остались вдвоем со Славиком, тот сказал:
-Я бы тоже от такой не отказался, у нее классные буферята. Не слишком большие, самое то.
Тёма не сразу понял, что он говорит о груди. Сейчас, глядя на девчонок с формами, он больше не вспоминал о коровьем вымени, хотя и не испытывал желания потискать какую-нибудь из них. Опасался, потому что знал по опыту, что увидеть для него что-то почти ничего не значило, в отличие от тактильного контакта. Он подолгу помнил любые прикосновения, даже то, с женщиной в троллейбусе, или, к примеру, то, как мама прижала его лицом к своему декольте. И по опыту знал, что способен хоть что-то почувствовать только, если прикоснется к интересующему его предмету, ощутит его фактуру или же вкус и запах. Но даже это не всегда работало. На новогоднем балу он танцевал с девчонками почти 12 раз, держал их за талию и запахи улавливал. Но почти не реагировал. Конечно, он никого из них не трогал за грудь и не целовал. Наверно, все дело было в этом. 

Часть 2. Next

***1
    Привычка каждое утро сразу после пробуждения оценивать себя в зеркале осталась у Тёмы даже к 11-му классу. И сейчас на него из отражения смотрел совсем другой Тёма, нежели в 13-14 лет, хотя прошло всего-то три года. Но за это время он очень изменился как внешне, так и внутренне.
    К этому времени он прошёл все ученические ступени тхэквондо и теперь готовился к аттестации на мастерскую степень и получение черного пояса 1 дан. Тёма стал шире в плечах и вырос до 180 см, так что был в классе вторым по росту. Ограничения в пище давали свои результаты, тело его стало крепким и вертким при том, что не имело даже грамма лишнего жира. Единственное, что не очень нравилось самому Тёме, так это не достаточно на его взгляд мужественные черты лица. Слишком часто ему делали комплименты по поводу его внешности. Он старался вести себя сдержанно, но его раздражало то, что обращают внимание, прежде всего, на его лицо и только потом на фигуру.       
    Поступать он твердо решил в Университет им. Лесгафта на факультет единоборств и неолимпийских видов спорта. Родители мечтали, чтобы он стал юристом, но Тёма упрямо отказывался от этого. Дедушка и бабушка встали на его сторону, потому что не хотели раскола в семье, а с их мнением сын, то есть отец Тёмы, не мог не считаться.
    Тёмина мама очень расстраивалась по поводу выбора Тёмы, поскольку он хорошо учился. Но все это являлось скорее результатом самодисциплины, выработанной в секции, нежели склонностью самого Тёмы. Помимо спорта он любил еще разве что информатику и айти-технологии, в которых хорошо разбирался, несмотря на то, что в школе этому по программе уделялось не так много времени. Как и любой современный подросток, он вполне освоил самообразование в этой сфере. Хотя сейчас назвать его подростком можно было с большим трудом, слишком взрослым он стал.
    Конечно, Тёму уже никто кроме домашних так не называл. Для всех он теперь был Артём. Хотя еще двое все-таки звали его по-прежнему – Лёха, на правах старшего друга, и тренер по секции тхэ. Семён Федорович вообще учеников считал своими детьми. Наверно, потому, что имел целых семеро чад, шестерых мальчишек и одну, самую младшую, дочь. Из-за нее родители и решились рожать до победного. Старшие его сыновья давно работали и обзавелись своими семьями. На удивление, никто из них не остался в спорте. Помощник тренера как-то обронил, что дочка у шефа просто загляденье, и что она также занимается тхэквондо. Но кто бы из учеников решился что-то узнавать о семье сенсея. Пацанятам это было еще не интересно, а парни постарше из уважения даже не пытались.
    Однако после слов помощника Тёма решил определить, кто же из девчонок приходится мастеру дочерью. В младших группах он не искал, потому что вряд ли помощник назвал бы какую-нибудь малолетку красоткой. А к старшим парни старались не приближаться из-за строгих правил секции. Тёма вообще в этом плане соблюдал максимальную осторожность после случая с Кристиной. Она, кстати, так и продолжала заниматься в секции и имела красный пояс, как и Тёма. Он хотел ее расспросить втихаря, знает ли она что-то о дочери сенсея, но опасался обидеть свою подругу вниманием к другой. Потому что Кристина давно уже неровно к нему дышала. Она не скрывала это и открыто проявляла о нем заботу, подкармливала в перерывах между тренировками, по дороге домой рассказывала смешные случаи, приглашала к себе на чай. Тёма, как мог, увиливал от любых намёков на симпатию, хотя Кристина выглядела очень даже. Правда, она не применяла косметику и выбрала для себя образ эдакой питерской независимой свободной художницы, потому что хорошо рисовала и почти всегда таскала с собой папку со всем необходимым для этого.
    И однажды Тёме повезло. Он увидел, как из машины, управлял которой мастер, вышла девочка на вид лет 15-16-ти. Помощник тренера не соврал, Тёма замер на месте, увидев ее. Она поцеловала отца в щеку и побежала в спорт-центр. Но не в блок, где занимался Тёма, и где преподавал мастерство ее отец, а на этаж выше. Там проводились индивидуальные занятия, и вела их женщина-тренер. Подниматься туда вслед за дочкой сенсея Тёма, конечно, не решился. Но, следя за тем, как она бежит вверх по ступеням сложной широкой лестницы, он услышал, как кто-то окликнул ее по имени – Нелли.
    Он вздрогнул, когда тренер коснулся его плеча:
-За дочкой моей следишь? Даже не думай. Ей всего 15 лет.
Тёма смутился и не знал, что отвечать:
-Просто хотел увидеть. Помощник сказал, что она очень красивая.
-И как? Понравилась? – спросил тренер, внимательно глядя на Тёму.
-Да… простите, сенсей, у меня никаких плохих мыслей нет.
-Тебе из-за твоей внешности девки, небось, проходу не дают. Зачем тебе моя дочь?
-Мастер, я ничего такого…
-Все, иди на тренировку.
В последний момент перед тем, как помчаться в раздевалку, Тёма заметил краем глаза, что девочка стоит на лестнице и смотрит на отца.
    Впервые Тёма почувствовал сильное волнение, только увидев кого-то, не прикоснувшись и даже не приблизившись. Наверно, поэтому тренировка прошла для него на высоте – он словно получил тройной заряд бодрости. Однако сердцебиение его не успокоилось и после занятий. Он ощущал какие-то горячие волны в теле, которые то и дело завершались окатывающим холодом. Когда он обувался, то дрожал всем телом как от озноба. А, подняв глаза, увидел прямо перед собой тренера, который молча смотрел на него. Тёма в ответ взглянул почти с мольбой. Он не хотел вызвать в своем наставнике даже тени неудовольствия, а получилось, что попал в его черный список. Но тренер вдруг сказал:
-Ладно. Я познакомлю вас. Но если ты сделаешь хоть одно неверное движение или хоть как-то намекнёшь ей на что-то, тебе не жить.
-Сенсей, я не стремлюсь знакомиться… поверьте.
-Ты не успокоишься, у меня глаз наметанный. Я шестерых сыновей вырастил, и с каждым имел еще и не такие проблемы.
-Тренер… я ведь кинестетик… вряд ли я не успокоюсь после того, как всего лишь увидел вашу дочь. Тем более что готовлюсь к поступлению в универ, мне не до свиданий.
-Кинестетик? Да, я помню. Через полчаса жди меня в сквере. Возьмешь ее при знакомстве за руку. Попытайся понять свои ощущения. Сразу после этого мы с ней уедем домой. А ты потом мне все расскажешь.
    Через полчаса, когда все произошло, и Тёма сделал, как ему было велено, он понял, что жизнь его на этом кончилась.

***2
    Никогда еще за всю свою школьную жизнь Тёма так не хотел скорее ее окончить и поступить в универ. Он смотреть не мог на одноклассников, а, вернее, на одноклассниц. Глупые, злобные, вертлявые, сплетницы, кокетливые дешевки или бесцветные заучки – без разницы. Парни были не лучше. Лишь некоторые к 11-му классу стали серьезнее. Он и раньше ни с кем в классе не дружил в прямом смысле этого слова, а теперь даже общаться не хотел – ни в столовой, ни на кампусе в перерывах. Впрочем, никто не знал, что он так настроен, одноклассники общались с ним как обычно, кто-то приветливо, кто-то по-деловому. Девчонки вообще ничего не соображали и постоянно к нему лезли и приставали со своими глупостями, зная, что он безотказный, всегда поможет с домашкой или с тем, что непонятно по теме. Уединяться бирюком он не мог, не получалось, его везде кто-нибудь да начинал доставать своими глупыми разговорами. А сейчас он особенно не желал их. Две ночи он практически не спал, но в сон его не клонило, словно в кровь поступал какой-то бодрящий тоник. А, вернее, стимулятор, наверняка, вредный для организма. Но Тёме было все равно, он не мог не думать о том, что же теперь делать. Впервые он попал в безвыходное положение, с которым не знал, как бороться. Не знал решения, не понимал, как себя вести и что делать, чтобы хотя бы не падать постоянно в какую-то пропасть, куда он летел со скоростью света. Нечто, какая-то сила выталкивала его обратно, но он снова в отчаянии проваливался и падал куда-то вниз. Особенно, когда закрывал глаза. Он не видел ее лица перед мысленным взором, он мучительно хотел ее обнимать.
    Тёма впервые пропустил тренировку без уважительной причины. Тренер позвонил, но Тёма упросил папу ответить и сказать – Тёма заболел. Папа очень удивился, однако просьбу сына выполнил. А потом стал поглядывать на него, хотя ни о чем не спрашивал.
-Да что с тобой?! Ты почти ничего не ешь, – восклицала мама, – Ты плохо себя чувствуешь?
-Оставь его, – уговаривал папа.
Но мама была права. На пятые сутки Тёме пришлось вызывать скорую, а потом и вовсе госпитализировать. Он не мог есть из-за спазмов в горле, ни с кем не разговаривал, дышал с трудом. Бабушка все время находилась с ним в платной палате. Лечащий врач сказал, что предполагает сильное нервное перенапряжение на фоне потрясения.
-Что еще за потрясение?! – кричала мама, – Откуда? Никаких несчастий у нас не случалось, в школе все спокойно, он прекрасно учится, в секции тренер его хвалит.
Бабушка пыталась ее успокоить, обещала разговорить Тёму и все выведать.
    За эти дни Тёма ослабел настолько, что с трудом вставал, чтобы сходить в туалет. Даже друг Лёха ничего не смог узнать. Родители пребывали в отчаянии, мама пила успокоительные, папа хмурился. А потом к ним домой пришел тренер. Они рассказали о состоянии Тёмы, мама плакала почти в голос:
-Он ведь был совершенно здоров! Никаких отклонений, сердце как мотор. Вы же сами знаете, насколько он увлечен и трудоспособен. Он так мечтал о черном поясе, но сейчас… я не могу спокойно видеть его пустые глаза.
    Тренер попросил разрешения посетить Тёму в больнице, а когда пришел, бабушка сама вышла, оставив их наедине. Все они доверяли ему как богу, кем он и являлся для своих учеников и их родителей.
    Тёма, увидев тренера, отвернулся к стене.
-Что ты устроил?! – строго спросил тренер, – Я всякие шантажи видел на своем веку, но ты всех превзошел. Тебе в театре актёром нужно работать. Это как нужно довести себя, чтобы даже врачи тебе диагнозы ставили?! Станиславский похвалил бы за полное вживание в образ. Даю тебе сутки, чтобы привел себя в порядок. Раз в неделю позволю вам встречаться у нас дома. Она тоже та еще актриса! Вы друг друга точно нашли. За ручку разрешил подержаться, мать вашу ети!
-Что с ней? – резко сел в кровати Тёма и впился взглядом в тренера.
-Да почти то же, что и с тобой. Думаешь, почему я к тебе только сейчас пришел?
-Она в больнице?
-Уже дома. В субботу к 17 часам можешь прийти. Для первого раза на час. Понятно?
-Так точно, сенсей!
-Ну, слава богу, ожил. Все, я пошёл. Предупреждаю, целоваться нельзя, ей еще даже 16-ти нет. Через месяц исполнится.
-Мне только увидеть ее…
    Через час Тёма с бабушкой прибыли домой. Откуда только силы взялись. Тёма как сумасшедший набросился на еду, а мама все останавливала его:
-После голодания нельзя так много!
    Был четверг, до субботы оставался всего день, и Тёма спешил все успеть. Привел себя в порядок, подстриг ногти, три раза помылся, перерыл весь свой шкаф и выбрал одежду для свидания.
-Так что тебе тренер сказал? Каким образом он тебя к жизни вернул?! – удивлялись родители. А бабушка им сказала:
-Да влюбился он, я подслушала. В тренерскую дочку, которой всего 15 лет.
-Влюбился?! – изумленно воскликнула мама, – Тёма, это правда? И все это было из-за нее?
Тёма молчал. Папа сел рядом с ним и взял его за руку:
-Я отгулы оформлял, думал, ты по-настоящему болен. И врач говорил… Неужели это все из-за девочки?
-Понимаешь, папа, она дочка сенсея, он сам познакомил нас, я не хотел…
-Сам познакомил? И в чем проблема, если родной отец не против вашего общения?
-Мне трудно объяснить… Он позволил только познакомиться, сказал, что иначе я не успокоюсь, раз увидел ее.
-Увидел первый раз?
-Да.
-И что? Вы познакомились, а дальше?
-После этого он сразу увез ее домой. Я назвал ей свое имя, она тоже. Потом я взял ее за руку.
-А дальше?
-На этом все. Тренер стоял рядом. Я сделал в точности, как он сказал мне. Потому что он хотел потом узнать у меня, что я почувствую при рукопожатии.
-Никогда не слышал более странной истории. Итак, ты впервые увидел дочку тренера…
-Папа, ты ведь сам говорил, что я, как и ты, кинестетик.
-При чем здесь это? Ты настолько чувствителен к прикосновениям?
-Совсем нет. Только иногда, очень редко. Мне было плохо все это время от отчаяния. Я думал, что тренер больше никогда не позволит мне даже приблизиться к ней.
-Да что такого ты мог почувствовать? Что за выдумки такие? Впал в отчаяние, задыхался, отказывался от еды…
У Тёмы от этих слов снова перекрыло горло. Папа испугался:
-Господи, успокойся! Я больше не буду ни о чем расспрашивать.
Мама, стоявшая рядом и слушавшая все это, зажимала себе рот и плакала.
-Хватит его мучить, – сказала бабушка и увела Тёму к нему в комнату, где он лег и укрылся с головой. Один дед почти все время молчал.
    Когда все утихло, и они сели за стол в гостиной, бабушка сказала:
-Я когда подслушивала, из их разговора поняла, что девочка тоже в больницу попала после этой истории.
-Так может, она действительно заболела?
-Да нет. Тренер сказал Тёме, что его дочка такой же актрисой, как и Тёма, оказалась.
-То есть, тренер считает, что все это была актерская игра? А сейчас, когда он стал опять задыхаться, тоже игра? Разве возможно так играть? Ведь врачи его смотрели, их же он не мог обмануть, да и никогда Тёма не был актером,– сказал ее сын, а его жена констатировала:
-Что тут спорить, влюбленность – это и есть болезнь, да еще какая.
-Главное, аппетит к нему вернулся, и глаза загорелись. Не трогайте его больше, ради бога, – подвел итог дед.

***3
    В субботу ровно в 16-50 Тёма стоял перед квартирой мастера. Он не успел позвонить в дверь, как она открылась. На пороге стояла Нелли.
-Скорее входи, – сказала она, схватила его за руку и быстро повела за собой на лоджию,– Отец позвонил, что придет чуть позже, так что у нас есть несколько минут.
После этих слов она приподнялась на цыпочки, пригнула голову Тёмы и поцеловала его в губы. Немного задержавшись на его губах, она отстранилась, оглядела его, поправила воротничок и сказала:
-Теперь пошли в гостиную.
Там она показала ему, куда сесть, а сама села напротив. На столе уже стояли ваза со сладостями, 2 чайные пары и большой фарфоровый чайник.
-Он сейчас уже придет. Мы с тобой просто беседуем, знакомимся. Понял?       
Тёма кивнул и начал:
-Так ты тоже занимаешься тхэ? И с какого возраста?
В этот момент они оба услышали, как входная дверь тихо закрылась изнутри.
-Занимаюсь с 9 лет, – ответила Нелли.
-Здорово! Я позже начал. После одного случая.
-Зато ты уже почти дошел до черного пояса. Мне пока нескоро такое светит. Но папа очень хочет.
-А ты сама?
-Да, наверно. Просто тхэ для меня все-таки обычное увлечение, а не дело всей жизни, как для него.
Они оба знали, что тренер слышит их.
-Я дома! – крикнул он и заглянул к ним:
-Артём, ты пришел? Хорошо. Я буду у себя.
Тёма поедал ее глазами, но она пригнулась ближе и прошептала:
-Говори что-нибудь, а пока дай мне свой мобильник.
Он кивнул и продолжил:
-Знаю, у тебя много братьев. Прямо как в сказках, целых шестеро. Как ты с ними уживаешься?
-Все они давно живут отдельно, женаты и своих детей имеют. Я самая младшая.
-И какая разница у тебя с последним братом?
-10 лет. Просто родители очень хотели девочку. Вот я им в подарок и родилась через столько трудов. Мои братья, по рассказам мамы, постоянно влипали то в хулиганские разборки, то в какие-то мутные истории с деньгами, то курили, один пропадал на целый месяц, еле нашли. Всего этого я не застала. Когда я родилась, два брата уже были женаты и жили отдельно. И пока я росла, еще четверо по одному женились и отделялись.
-Мне трудно представить такое. Я единственный ребенок в семье.
-Ребенок? – спросила Нелли, возвращая ему смартфон под столом.
-Единственный сын, – поправился Тёма, – А где сейчас твоя мама?
-Она гостит у старшего брата в другом городе. Там еще один маленький родился. Я на тебя давно внимание обратила. Еще два года назад. Мы с подружкой по секции смотрели ваши бои в нижнем зале.
-Вот как? Как это я не заметил такую, как ты.
-Кто ж на мелких внимание обращает. Вот и не заметил. А в тебя все девчонки из старшей группы были влюблены.
-Разве? Я не знал.
-Тебя все равнодушным считают. А я твою подругу знаю. Кристи.
-Да, однажды она выручила меня, вырубила с ноги хулигана, пока я со вторым разбирался.
-Дралась? Здорово! И никому даже словом не обмолвилась. Я бы знала. Между нами, девчонками, секретов почти нет. Видно, ты для нее много значишь, раз никому ничего не рассказала.
    Пока она говорила, он глянул в мобильник. Она оставила там пару ссылок на свои страницы в соцсетях и забила в его контакты свой номер.
    Они еще разговаривали – о книгах, фильмах, о видео-играх, о тренировках. Тёма даже пытался шутить, и Нелли смеялась. Но он никак не мог отвести от нее глаз. Ни на секунду. Она вставала, брала с подоконника розетки с вареньем, потом принесла какую-то книгу. Он листал страницы и говорил, что это здорово, а сам все смотрел на Нелли, совершенно не понимая, о чем эта книга. И изредка облизывал губы. Ему хотелось еще хоть раз ощутить тот поцелуй.
    Ровно в 17 часов к ним вошел тренер. Он всегда был очень точен.
-Тебе пора, – обратился он к Тёме. 
-Я провожу, – сказала Нелли, но отец остановил ее:
-Я сам его провожу.
    Напряжение отпустило Тёму, только когда он оказался в соседнем сквере. Усевшись, он тут же зашел на одну из ее страниц и подал заявку в друзья. Она отклонила ее, а в смс написала, чтобы он зарегистрировал левый аккаунт под женским именем для общения с ней. После некоторых маневров он написал ей в строгом привате:
-Так хочу целовать тебя, крышу сносит.
Она ответила:
-Мне тоже.
    В эту ночь и следующую до 2 часов они общались в чате. Нелли задавала ему тысячу вопросов, но все они были не о событиях его жизни, а только о том, что он думает обо всем на свете. Ее интересовало его мнение о самых разных вещах, от простых до сложных, от незначительных, до жизнеопределяющих. Его многое удивляло в ее вопросах и, прежде всего, сам интерес к таким вещам, как его мысли и суждения. Никто и никогда особо не интересовался, о чем он думает, что любит читать, какую музыку предпочитает, почему считает себя таким, а не другим и т.д. Нелли оказалась неугомонной почемучкой, но он наслаждался. Впервые он открывал кому-то вещи, о которых никому до этого не говорил. В конце первого ночного чата она написала ему:
-Кажется, я тебя люблю.
А в конце второго подтвердила:
-Теперь я уверена, что точно люблю тебя.
Он не знал, что отвечать, поэтому и первый и второй раз написал ей: "Я тоже тебя люблю". Хорошо, что он это только написал, а не произнес. Наверняка, голос его прозвучал бы неуверенно. Однако в понедельник, когда он пришел на тренировку и увидел ее на лестнице, ведущей на 2-й этаж, ему захотелось крикнуть ей эти слова, сердце его готово было выпрыгнуть из груди. Она махнула ему рукой и исчезла в сумрачном холле.
    После тренировки, которую в этот день проводил помощник мастера, сам мастер появился, о чем-то поговорил, а потом подозвал к себе Тёму:
-В субботу отвезу вас двоих на залив прогуляться. Место одно есть, там сосны и песок. Если погода не подведет.
-Спасибо, сенсей! Буду ждать с нетерпением! – произнес Тёма и тут же испугался, что слова его прозвучали слишком восторженно. Мастер взглянул на него внимательно и сказал:
-Просто погуляете!
-Конечно, ничего другого, – кивнул Тёма с самым смиренным видом.         
-Ох, и актеры оба. Такие таланты, что просто оскара впору давать.

***4
    В Солнечное они добирались почти час из-за пробок. Тренер сжалился и на одном вынужденном простое позволил дочери пересесть на заднее сиденье к Тёме. Потому что до этого она вся извелась, искрутилась так, что даже мешала ему рулить. Он поглядывал в зеркало заднего вида на влюбленную парочку и думал. А эти двое моментально взялись за руки и переплели пальцы, стараясь ничем другим не выдать своих стремлений. Когда он отвлекся, обгоняя большегруз, Тёма поднес к губам и поцеловал руку Нелли. Она едва смогла скрыть довольную улыбку и отвернулась к окну. Но мастер все равно боковым зрением увидел это.
-Тебе когда 18 исполнится? – спросил он Тёму. 
-В конце июня,– ответил тот.
-А, вспомнил, 25 числа. Значит, в следующем году, а Нельке 16 стукнет уже 30 сентября. Я это к тому… Прошу вас обоих – послушайте меня внимательно. Знаю и понимаю, что вы оба чувствуете, потому что сам женился в 18 лет. Нелькиной маме тогда только-только 16 исполнилось, а она уже беременной от меня была. Через полгода у нас уже Лёвка родился. И нахлебались мы с ней сложностей выше крыши. Меня чуть не посадили за совращение несовершеннолетней. Родители с трудом замяли дело и срочно нас поженили. Артём, тебе ни в коем случае нельзя повторять мои ошибки. Я уж не говорю о Нельке, у нее, понятно, ветер в голове. Но ты взрослый парень, должен ответственно себя вести.
-Я буду… – сказал Тёма.
-Это легче сказать, чем сделать, когда чувства захлестывают. Тем более что не припомню ни одной девочки возле тебя за все годы, что ты в секции. Кристину я не беру в расчет, она просто товарищ, верно? 
-Да.
-Вот именно! Как раз такие, как ты, неискушенные, и влетают с разбега, влюбляясь первый раз. Но вы оба меня из колеи выбили, устроив спектакль с больницами.
-Это не было игрой, – сказал Тёма, – Мне казалось, что жизнь закончилась.
-Папа! Не мучай его!
-Я просто хочу, чтобы вы знали, почему я так себя веду и все вам запрещаю! Неля! Дождись, когда тебе 16 исполнится. По закону это возраст согласия, Артёма хотя бы привлечь не смогут за развратные действия.         
-Поцелуи – это разврат, по-твоему?
-Не разврат. Но люди… могут не правильно понять, могут вмешаться и все опорочить, могут обвинить меня, как отца, который недосмотрел. Я все понимаю, но давайте договоримся, что вы не станете встречаться за моей спиной. Я позволю вам даже целоваться, но чтобы никто вас не видел. Никто! И никаких других вольностей, тем более, никакого секса! Это не просьба, а приказ! Я не позволю вам обоим ломать свои жизни. Вы, по сути, все еще дети!
    Когда они приехали, тренер дал им задание занять свободный мангал и нанизывать мясо на шампуры.
-Я могу и угли разжечь, – сказал Тёма, – И мясо лучше я сам, это занятие не для девочек.
Неля в это время помогала отцу, который выбрал место под соснами и устраивал мини лагерь – разложил складной столик и кресла, достал сумки-холодильники с провизией, поставил пляжный зонт над столом на случай дождя. Погода стояла солнечная, но Питер есть Питер.
    Мастер был весел, шутил и рассказывал смешные случаи из своей практики и из жизни своих непослушных хулиганистых сыновей, пока они втроем ели шашлык и салаты. А когда Тёма и Неля собрались прогуляться, он достал бинокль и сказал им:
-Никуда не пропадать из моего поля зрения. Присматриваться не стану, можете целоваться. Но чтобы я все время видел вас.
    Неля чмокнула отца в щеку и умчалась к Тёме, который ждал ее в нескольких шагах от них двоих. Мастер видел, как он взял ее за руку, и они пошли к воде, а потом медленно гуляли по береговой линии, о чем-то увлеченно разговаривая. В свои 56 лет он слишком хорошо знал, чем может обернуться юношеская любовь, но не находил в себе сил мешать этим двоим. Слишком остро оба они прореагировали на первое препятствие. В больницу сам он от любви уж точно не попадал. А современные дети оказались слишком чувствительными, настолько, что у Тёмы поначалу астму предполагали, с таким трудом он дышал.
    Жена мастера по телефону очень тревожилась и говорила ему, чтобы был максимально осторожен.
-Они же еще школьники! – восклицала она.
-Да другие подростки еще и не такое в школе вытворяют. А Тёма до этого ни разу и ни с кем…
-Что еще за Тёма? Откуда он взялся? Пришли мне его фото!
Это еще они с дочерью ничего ей про больницу не рассказали, иначе она такой бы скандал устроила, мало бы не показалось.
-Зачем она такого выбрала?! – почти выкрикнула жена мастера, когда увидела фото.
-Какого?
-Да посмотри на него, это же будущий плейбой! Это сейчас он невинная овечка, но по нему видно, сексот еще тот будет.
-Перестань. Он скромный парень, очень старателен в спорте и очень увлечен. Ни разу не видел его с кем-то из девчонок.
-Попомни мои слова. Именно такие скромники и дают потом жару. Я очень переживаю теперь.
-А о Нельке ты не переживаешь? Твоя дочь вообще ни о чем не парится, ей бы только целоваться! Сразу на нем повисла как приклеенная.
-Они уже целовались?! Боже! Это добром не кончится! Всё, я возвращаюсь!

    Известие о приезде матери Неля восприняла спокойно и холодно, из чего мастер сделал вывод, что она хочет драки и не уступит. Но разве не сам он учил ее никогда не уступать противнику. В этой роли сейчас оказалась его жена, но это никак не могло пошатнуть решимость дочери. Конечно, мастер понимал, что первая влюбленность, даже очень сильная, вполне способна угаснуть, особенно от постоянных преград или же от изменений в жизни, таких, как переезд в другой город или знакомство с кем-то другим. Однако, зная свою дочь и не менее хорошо зная Тёму, мастер чувствовал сердцем, что это не простая подростковая блажь двух наивных детей, пожелавших поцелуев. Он видел, как всю неделю до встречи с Тёмой вела себя Неля, видел ее глаза, слышал, как она плачет каждую ночь от невозможности увидеть своего избранника. И это при том, что они подолгу перед сном общались в чате. Видел, что на тренировках Тёма работал словно машина, без слов, с максимальной концентрацией, а на заливе они с Нелей никак не могли наговориться, хотя он разрешил им целоваться. Но он так и не увидел их поцелуев. Зато, когда подвез Тёму домой, едва остановил Нелю, чтобы она не бросилась за ним. В машине она закрыла лицо руками и беззвучно проплакала всю дорогу домой. А потом вновь стала деревянной и равнодушной ко всему. И когда приехала ее мать, Неля встретила ее пустым взглядом.
    Жена мастера ничего не слушала и кричала на Нелю, и в конце сказала, что запрещает ей встречаться с этим парнем:
-Ты его знать не знаешь! Парням в этом возрасте только пересып нужен!
Конечно, она сильно переживала за дочь, но когда Неля утром отказалась встать с постели и выглядела как тень, мастер рассказал супруге о больнице. Рассказал и о том, что Тёма после их первой встречи находился в таком же состоянии, и у него были сильные приступы удушья.
-Пойми, – говорил мастер жене, – твои запреты приведут только к нервному срыву Нели. У них с Тёмой это никакая не блажь, они просто дышали друг другом в той поездке в Солнечном. Радовались, смеялись, а потом, расставшись, словно оба погасли.
-Да, я помню, как хотела умереть без тебя, – сев на стул, произнесла жена и взглянула на мужа:
-Тогда что же нам делать? А родители этого мальчика, они что говорят?
-Я еще не общался с ними, – ответил мастер, – Но думаю, мы не должны мешать нашим детям.

*** 5 
    Родители Нели договорились встретиться с родителями Тёмы. Оба виновника были также приглашены и сидели в дальней комнате большой квартиры. Бабушка и дедушка Тёмы на время разговора сына и невестки с родителями Нели расположились на лоджии и переживали.
    Минут через сорок после начала беседы родители позвали детей к себе.
-Расскажите всем нам, что вы намерены делать в дальнейшем? – спросила мать Нели. Из всех присутствующих она выглядела самой взвинченной. Мастер молчал и не смотрел на нее, в отличие от родителей Тёмы, которые уже поняли, что бороться с этой женщиной крайне трудно. Тёма с Нелей переглянулись, она сжала его руку и сказала:
-Ничего особенного. Продолжим учиться и обещаем, что будем стараться.
-А что насчет ваших встреч? Где гарантии, что не случится последствий?
-Не случится! – выступил вперед Тёма, – Я даю слово!
-Ты не можешь так легко это говорить. Насколько я узнала, у тебя не имеется никакого опыта общения с девушками, и себя ты совершенно не знаешь.
-Зачем вы так? – вмешался Тёмин папа.
-Артёму можно полностью верить. Он никогда не нарушал своих обещаний, – жестко заявил мастер, глянув на жену.
-Если ты нарушишь слово, я засужу тебя! – заявила жена мастера.
-Вам не придется. Я всегда держу свое слово, – спокойно ответил Тёма.
На удивление родителей с обеих сторон, он совершенно не волновался и, поглядывая на Нелю, влюбленно улыбался.
    После допроса они удалились, но тотчас к ним заглянула бабушка.
-Как они настроены? – спросила она.
-Мы не знаем,– ответила Неля, прижавшись к плечу Тёмы,– В основном, там выступает моя мама. Ее трудно урезонить, даже папа не всегда с ней справляется.
-Бабушка, что бы они ни решили насчет нас, это ничего не изменит, – сказал Тёма.
-Но они могут запретить вам видеться.
-Нам уже ничего не страшно. Будем общаться через скайп.
-И как долго вы так выдержите?
-Мы выдержим,– сказала Неля,– Нам есть ради чего.
-В смысле?! – испугалась бабушка.
-Ничего такого, не думайте. Я говорю о чувствах. Мы уже проверили себя.
-Слишком мало времени прошло.
-Время по-разному проходит, – сказал Тёма, – Иногда оно настолько концентрируется, что даже день становится равным году. Не плачь, бабушка. Я же ваш с дедом внук, я все выдержу.
-Я тоже! – кивнула Неля,– Мы вместе все выдержим.

    Родители договорились, что Тёма с Нелей смогут видеться только в квартире мастера, когда дома кто-то из взрослых, а на природу ездить лишь с кем-то из семьи мастера. Чтобы никто больше не знал о том, что они встречаются, и не смог распустить слухов. И так должно будет длиться до совершеннолетия Нели. Никаких уступок ее мать не признала.
-Я не хочу, чтобы она, как и я, родила в 16 лет. Ничем хорошим для них обоих это не обернется. А кроме проблем с учебой у нее не такое железное здоровье, как у меня, – сказала Нелина мама и посмотрела на всех присутствующих, которые молчали.
    Перед уходом родителей Тёмы, мастер сказал ему:
-Ни о чем не переживай. Вода даже камень точит.
А Неля, когда мать взяла ее за плечи, провожая гостей и Тёму, показала ему двумя пальцами знак победы "V".

    Теперь они ждали выходных, потому что встречаться без помех учебе им разрешили только в субботу или в воскресенье. До этого всю неделю они общались в чате. Даже в скайп выходили всего пару раз, потому что от одного вида Тёмы у Нели сразу начинали наворачиваться слезы. Но помимо скайпа они видели друг друга и перед тренировками. Конечно, на расстоянии.
    Между тем Тёма стал более спокойным и уверенным, когда поставил себе цель. Сейчас он упорно готовился к поступлению в универ и к получению черного пояса. Универ нельзя было ничем заменить, потому что уйти по призыву на целый год в армию и оставить Нелю одну Тёма считал невозможным.   
    В школе парни через одного хвастались своими секс подвигами, но Тёму это не трогало. Сейчас он понимал, что это ничего не стоит по сравнению с чувствами, которые держали его на плаву. Они блокировали в нем все призывы плоти, потому что сердце его мучительно сжималось всякий раз при малейшей тревоге о Неле.
    На удивление в усиленной подготовке к экзаменам и в постоянных тренировочных боях осень пролетела почти незаметно. Слава богу, Нелина мать позволила Тёме встретить с Нелей Новый год, но уже в час ночи ему пришлось уйти, потому что жена мастера устала и хотела спать. Тёма не сопротивлялся и украдкой шептал нежные слова Неле, чтобы ей хватило сил терпеть диктат матери. И она отвечала ему – ты мой Тиль, а я твоя Неле. Мы все выдержим, и в итоге будем вместе.
    Тёмины родители воспринимали все молча. Они видели, что их сын повзрослел и с каждым днем становится все сильнее. От нерешительного чувствительного мальчика не осталось и следа. Лишь наедине его мама говорила мужу:
-Что за женщина, как она может быть такой жесткой? Наш Тёма любой тёще понравился бы – и внешне и внутренне. Не то, что нынешние парни. Одна половина курит, пьет и трахается с кем ни попадя, а вторая – инфантильны и глупы как пробки. И девочки не лучше. И почему он только эту Нелли выбрал. Мало ли других вокруг.
-Тебе она не нравится? – спрашивал Тёмин папа.
-Да откуда я знаю! На вид, конечно, очень красива. Но как узнать ее ближе, характер, привычки и прочее с такой мамашей мегерой, которая ей шагу не дает ступить?
-Да, ты права. Но вряд ли Тёма влюбился бы в пустышку. Они ведь постоянно в чате зависают.
-Она еще совсем ребенок, наверняка глупая девочка.
-Откуда ты знаешь? Разве мог бы так подолгу Тёма общаться с ней? Он как-то говорил, что она много читает, увлекается историей, любит математику.
-Математику? Эта пигалица?
-Сама спроси у него. До сих пор опасаешься?
-Если честно, то да. Он меня своими приступами до смерти напугал. 
-У нас один Тёма, а представь, эта мадам с 16 лет нарожала целый расчет сыновей, а через 10 лет после последнего в 38 лет родила еще и девочку. Ты бы смогла так? Ведь их поднять нужно было. И все они удачно женаты, живут отдельно, имеют своих детей, трое работают в престижных фирмах, а еще трое занимаются наукой. Как тебе такое?
-То есть, все сыновья, считай, уже отрезанные ломти. Поэтому дочь для нее единственный свет в окне.
-Ты ничего не поняла. Свет в окне для нее внучата. А дочка – это последняя большая ответственность для матери. Родительский долг, так сказать. Как мне Тёма рассказал, с сыновьями, пока они росли, большие проблемы были, хулиганили, из дома убегали и творили такое, что волосы дыбом вставали. Мы по сравнению с этими родителями в раю живем.
-Неееет! Столько детей – я никогда бы не смогла! Даже в страшном сне не хотела бы такое увидеть.
-Вот об этом я и говорю – сил этой женщине не занимать. Коня на скаку остановит, хотя по виду и не скажешь. Даже муж при ней все больше молчит.

***6
    Мама несколько раз заводила с Тёмой разговоры о семье Нели:
-Эти люди… Я не знаю, романтики они или сумасшедшие. Создали себе сказочку "Белоснежка и семь гномов", где ты будешь седьмым. Господи, многодетная семья, куда ты хочешь влезть? Они может, в полной бедности растили своих детей, у них другой менталитет, другие понятия о жизни. Родители женились так рано – это же ненормально! Зачем тебе так же? Окончи университет сначала, определись с работой, тогда и думай о создании семьи. Как все нормальные люди поступают. Мы бы за это время квартиру тебе купили…
-Мама, я уже все решил, – говорил Тёма спокойно и уверенно. Не спорил и ничего не доказывал. Именно это и тревожило маму больше всего:
-Очнись! Твой мозг заблокирован! – как-то воскликнула она в полном отчаянии, на что он ответил ей:
-Напротив, сейчас я мыслю как никогда ясно. С моих глаз наконец-то спала младенческая пелена.
    У него было чувство, что он изо всех сил пытается плыть вверх против течения. Силы его то убывали, то словно наполнялись новым приливом кислорода и адреналина.
    Тёмины отец и мать больше не встречались с родителями Нели. Когда они единственный раз приходили к ним, то сидели только в гостиной, им даже не предложили осмотреться, настолько напряженный разговор шел между двумя семьями. Поэтому мама попросила Тёму показать ей их квартиру на видео, и была крайне удивлена ее размерами и дорогим наполнением.   
    Сначала она считала, что с таким жильем им помог материнский капитал, но потом выяснила, что он существует в России всего 15 лет, поэтому хорошо, если родители Нели получили его один раз – за ее рождение. Тёмину маму также смущало то, что, как рассказал Тёма, все сыновья мастера имели отдельное жилье и были весьма хорошо трудоустроены, а трое из них по роду деятельности занимались наукой.
    В ее голове это не укладывалось. Однако позднее она узнала, что отец мастера уже много лет является ректором научного института, куда и пришли работать три его младших внука. Но, как оказалось, родители жены мастера были еще более обеспеченными людьми. Ее отец владел большой фирмой, уже много лет исполняющей госзаказы для военного ведомства. Наверняка именно поэтому она ничего не боялась и рожала чуть ли не каждый год. Ее во всем поддерживали и обеспечивали родители.
    Именно поэтому, по мнению Тёминой мамы, ее будущая сватья вела себя так самоуверенно и жестко. Да и девочка казалась избалованной, по крайней мере, ее одежда и аксессуары выглядели очень дорогими.
    Конечно, и сам мастер зарабатывал немало, но его заработков не хватило бы на такую устроенную жизнь, которой привыкла жить эта семья. Впрочем, как только сыновья достигали совершеннолетия, отец их матери тут же обеспечивал их квартирами и всем необходимым, поэтому родительский дом Нели постепенно пустел и становился раздольем для единственной дочери мастера.
    В конце концов, Тёмина мама выпросила не только видео, но и фото всех сыновей с семьями, включая детей, а также фото родителей мастера и его жены. Это окончательно ее добило. Все старшие родственники Нелиных родителей оказались очень уважаемыми людьми, вхожими в высокие кабинеты. И выглядели они очень представительно и интеллигентно. Можно было бы успокоиться насчет Тёминого будущего, однако, зная своего сына, она очень сомневалась в том, что он придется ко двору в этой семье. Да и слишком ранние чувства между влюбленными со временем вполне могли угаснуть. 

    Перед самыми экзаменами Тёма как всегда примчался к Неле домой, и они сидели на лоджии в обнимку и разговаривали. Зашел мастер и принес им напитки и выпечку. 
-Папа, – спросила Неля, – Вот вы тоже очень рано с мамой влюбились. А потом? Почему мама так хотела рожать? Разве ты не мог отказаться? Пожили бы для себя?
-Мы и так только и делали, что жили для себя. Всех мальчишек фактически вынянчили две твоих бабушки. Только ты у нас на руках выросла. А отказать твоей маме я не мог, потому что, во-первых, она хотела детей, а во-вторых, потому что любил без памяти.
-А сейчас? – спросила Неля, внимательно глядя на него.
-И сейчас, – ответил мастер.
-Поэтому почти никогда ей не возражаешь?
-Поэтому. Много будешь знать, скоро состаришься.
-Значит, ваши чувства до сих пор не остыли? Так же и у нас будет! Не сомневаюсь ни минуты!
    До экзаменов им так и не удалось выехать на природу. Потому что Тёма еще готовился, а потом и аттестовался на черный пояс. Он успешно прошел все этапы, а также хорошо сдал егэ, поэтому был зачислен в универ. Родители очень радовались, но более всего радовалась Неля, потому что теперь Тёму не могли призвать в армию. Для нее только это было важно.
    В тренировках ей пришлось сделать перерыв из-за растяжения связок после неудачного падения. Зато по этой причине она неплохо сдала экзамены в школе за 10-й класс. Но уезжать на море с родителями наотрез отказалась. Ей мешала травма, но на самом деле Неля не хотела расставаться с Тёмой, в чем, конечно, никто не сомневался. Он также в этом году не покидал Питер. Поэтому они почти весь июль и август ездили с мастером в места, подобные Солнечному. Мастер оказался привычным походником, и пару раз они втроем даже ночевали в палатке.

***7
    С начала обучения в универе Тёма как бы начал обратный отсчет. Так же, как и Неля, которая перешла в одиннадцатый класс. Они уже привыкли смирять свое нетерпение и довольствоваться хотя бы тем, что можно раз в неделю сидеть в обнимку на лоджии или в Нелиной комнате. Даже целовались они редко, только на прощанье. Потому что договорились не растравлять друг другу душу. 
-Знаешь, я твое тепло всю неделю помню на коже. А твой носовой платок для меня спасатель, стоит слезам проступить. Он тобой пахнет, – часто говорила Неля.
-Вроде чистый тебе давал, даже проутюженный.
-Все равно. У меня обоняние как у собаки.
-И какой же ты породы? – смеялся Тёма, шутливо щелкая ее по носу.
-Нуууу, чихуахуа, наверно.
После этого они начинали смеяться, так что мастер прислушивался, что у них там за стенкой. Жена его по субботам уходила в клуб, где занималась танцами – для поддержания фигуры и хорошего самочувствия. Это было всем на руку, поскольку она не могла оставаться равнодушной к тому, что ее дочь продолжает встречаться с Тёмой. Сталкиваясь с ним в дверях или в секции, куда она изредка ненадолго заглядывала к мужу, она смотрела на Тёму так, что он ощущал жар на спине. 
    Он не мог бы сказать, что в ее взглядах ощущалась ненависть, скорее, женская въедливость и подозрительность. Нелина мать как бы все время пыталась увидеть в нем признаки сдерживаемой похоти, поскольку не сомневалась, что с такой внешностью у него уже наверняка был секс и неоднократный. По ее мнению, таким, как он, любая готова отдаться прямо на тротуаре. Хотя мастер и уверял ее, что ни разу не замечал рядом с Тёмой никого из женского пола, ни молодых, ни постарше. Кроме Кристины. Кристину Нелина мать проверила с пристрастием, но не нашла ничего подозрительного в их дружеском общении.
    Жене мастера было невдомёк, что Тёма, будучи, по сути, девственником, еще ни разу не испытал острых удовольствий от настоящего соития с проникновением. Его чувственная память спала на эту тему, а потому пока ничто не могло разбудить в нем неуправляемых сексуальных порывов. Да и как было понять 19-ти летнего девственника такой, как жена мастера, которая сама спровоцировала своего будущего супруга и фактически не столько отдалась ему, сколько бесстыдно возбудила его тем, что откровенно скинула при нем одежду. В свои неполные 16 лет она ощущала страстные призывы плоти и, в отличие от многих женщин, с первого раза начала испытывать сильные оргазмы, чем приводила своего избранника просто в неистовство. Хотя мастер и сейчас, через столько лет, был неспособен сопротивляться ее желаниям, которые заводили и его самого. Именно поэтому он прощал ей очень и очень многое. Семеро их детей являлись лишь закономерным итогом неуправляемой чувственности его жены.               
 
    А для Тёмы все эти месяцы летели намного быстрее, чем в прошлом году. Все потому, что для него началась новая почти взрослая жизнь в универе. Да и Неля теперь почти через день дополнительно занималась с репетиторами, чтобы хорошо сдать выпускные экзамены и егэ. Она обещала это родителям. Любые осложнения в данном вопросе могли поставить крест на ее встречах с Тёмой.
-Я по своей глупости и легкомыслию не смогла получить высшего образования, – говорила ей мать,– Но ты должна! Родители твоего отца высокообразованные люди, и конечно, они смотрели на меня как на простушку, хотя воспитание и не позволяло им подчеркивать это. Поэтому я не хочу, чтобы кто-то хоть раз посмотрел на тебя так же. Все твои братья выучились до того, как жениться, и только ты спишь и видишь, как бы поскорее выскочить замуж. Но это не должно помешать тебя получить вузовский диплом. Я сделаю для этого все. 
    Интенсивные занятия дали свой результат. Неля сдала егэ досрочно и получила очень высокий балл. Теперь все они ждали выпускного и приема в универ. Никаких дальнейших условий встреч и общений от родителей Нели и Тёмы больше не обсуждалось. Что и как будет происходить у них дальше, они не знали, а родители не спешили уточнять и хоть что-то оговаривать. Ведь даже поступление Нели в универ не могло ничего изменить в плане того, что к тому времени ей все еще не исполнится 18-ти лет.               
    Ощущение обратного отсчета невидимого хронометра не покидало Тёму и Нелю. И это придавало им сил и терпения. Они и сейчас были абсолютно счастливы при встречах. Тем более что стояло прекрасное лето с его соблазнами. Из-за жаркой погоды они ездили на залив с ночевками и наслаждались походной жизнью вместе с мастером, который кайфовал не меньше их от того, что словно вернулся в молодость с ее походами и радостями. Он приглашал к себе компанию своих друзей, но Тёме и Неле хотелось лишь уединения вдвоем, поэтому им было все равно, кто находился рядом. Они подолгу гуляли, плавали, загорали. Главное, не разлучались, ради чего и ездили с мастером.
    В июле выяснилось, что Нелю зачислили в универ. Она вздохнула свободно, хотя и не ощущала такой уж большой радости, главное, что ее мать была удовлетворена. Все вроде бы шло так, как та и хотела. В сентябре Неля начала посещать лекции, и каждый день теперь приближал ее заветную дату. Однако родители помалкивали, как Нелины, так и Тёмины. Никто не озвучивал ни вопросов, что же будет дальше, ни предложений. Тёма готовил подарок Неле к 18-ти летию, и оба они с нетерпением ждали 30-го числа. Нелю лишь удивляло, что мать совершенно ничего не заказывала к будущему торжеству – ни шампанского, ни деликатесов, хотя всегда делала это заблаговременно, недели за две до ожидаемого застолья. А 29 сентября она сказала Неле, что им нужно съездить в одно место. Отец в это время находился на работе, за рулем сидел водитель, помогавший Нелиной матери в поездках по городу. Неля гадала, куда же мать везет ее, и предполагала, что они едут выбирать ей подарок. Родители ведь никогда не скупились для нее и баловали, как могли.
-Ты паспорт взяла, – спросила мать, когда они уже ехали.
-Конечно, он всегда у меня в сумочке,– ответила Неля, поглядывая в окно, чтобы понять, куда же они едут. К ее крайнему удивлению водитель доставил их на Московский вокзал. А потом они вдвоем, сжав Нелины локти с двух сторон, повели ее к поездам.
-Я никуда не поеду! – кричала Неля, пытаясь вырваться, а ее мать говорила водителю:
-Держи ее крепче, она же владеет приемами тхэквондо. Имей это в виду.
    Они дотащили Нелю до платформы к поезду на Москву, но стоило матери отвлечься на пару секунд, чтобы достать билеты, Неля вырвалась и помчалась от них прочь. Водитель почти уже догонял ее, потому что она была на каблуках, но она подсекла его приемом, так что он загнулся пополам. Она на ходу сориентировалась и юркнула в будку охранника платной парковки.
-Спрячьте меня, за мной бегут. Я хорошо заплачу,– сказала она и сунула ему пятитысячную купюру.
-Залезай в кладовку,– сказал охранник и показал ей дверцу за штапельной шторкой.
-Кто ж тебя преследует средь белого дня? – спросил он.
-Есть кому. Хотели на поезд меня посадить и увезти.
-Так может, в полицию заявить?
-Нет. Это моя мать. Завтра мне 18 исполнится, так она меня от моего жениха подальше хотела спрятать.
-Понятно. Война отцов и детей. Так может, тебе такси вызвать. Есть куда уехать-то, кроме дома?
-Конечно.
    Она написала сообщение Тёме, и он уже через пять минут ответил, что будет ждать ее. Она приехала на такси. Хорошо, что родители находились на работе, а дед и бабушка все еще завершали сезонные работы на даче. Тёма сумел быстро доехать до дома, уйдя с лекций.
    Однако уже через час в дверь Тёмы позвонила Нелина мать. Неля закрылась в Тёминой комнате на защелку, а Тёма приоткрыл входную дверь.
-Неля наверняка у тебя! Пусть выйдет, или я за себя не отвечаю! – крикнула жена мастера. Тёма заслонил вход, не пуская ее в квартиру:
-С ноля часов Неля станет моей официальной женой. Прошу вас успокоиться. Я не отдам ее никому, даже вам.
-Как? Вы ведь даже заявление еще не могли подать. 18 ей исполнится только завтра! Ты блефуешь, этого не может быть! Впусти меня, я хочу поговорить с ней!
-Она не желает с вами разговаривать, – произнес Тёма спокойно, но жестко, чем изумил ее. Она не ожидала такого от него. Он всегда казался ей мягкотелым, несмотря на то, что внешне возмужал за эти два года. Она смотрела на него и понимала, почему дочь хочет быть только с ним. Но не желала отступить, ее преследовал призрак беременности, наступающей сразу после первого же секса.
-Пойми… я боюсь только одного… Не хочу, чтобы Неля сразу же залетела и поставила крест на учебе. Обещай мне, что примешь меры…
Тёма ни разу еще не видел жену мастера в таком состоянии. Он пропустил ее внутрь квартиры и предложил сесть в кухне.
-Пожалуйста, ни о чем не беспокойтесь. Я никогда и ничем не наврежу Неле, я слишком люблю ее,– сказал он своей будущей тёще, и его спокойный голос привел ее в чувство.            

    Через неделю после этой встречи жена мастера назначила дату свадьбы, хотя Неля так и не вернулась домой, осталась жить у Тёмы, пока в новой квартире, которую подарили молодым родители мастера, делали ремонт.               
-Так вот она какая, взрослая любовь, – сказала Неля Тёме, когда они впервые переспали,– Не зря мы столько мучились и так долго ждали. Даже не представляла, насколько можно быть счастливой. И это совсем другое счастье, намного сильнее прежнего, почти на грани умопомрачения. Теперь я понимаю, почему люди способны за такую любовь жизнь отдать.
    Тёма был с ней согласен, потому что теперь любой ее взгляд, полный желания, мог надолго затуманить его разум.
                ***

© Copyright: Марк Шувалов,
       июнь 2023 


10.  Агностик

Предисловие:

Агностицизм является сущностью науки. Его сторонники считают, что вера в Бога основана на субъективном познании. А по их мнению познание мира происходит только с объективной точки зрения. Философы-эмпирики утверждали, что приобретаемый опыт знакомит нас лишь с ощущениями, а не с самими вещами. В связи с этим агностицизм считает невозможным познание истины в вопросах существования богов, вечной жизни, сверхъестественных существ, понятий и явлений, но не исключает принципиальной возможности существования божественных сущностей, как и отсутствия таковых.

                из писем Томаса Генри Хаксли

***1
    Мне было с ней тяжело. Я агностик, а она верит во всякую чепуху. Но не просто верит, а хочет, чтобы и я искренне поверил. Дошло до того, что вчера она заявила – мы с тобой слишком разные, поэтому давай расстанемся. Хотя до этого не отпускала меня от себя ни на час. И засыпала только в обнимку со мной. Не давала спокойно работать, не признавала никаких отговорок, вынуждала слушать всякую ересь и смотреть какие-то душещипательные азиатские сериалы про переселение душ и призраков. А когда видела, что я уснул во время просмотра, обижалась и устраивала мне сцены.
    От ее отсутствия мне стало еще тяжелей. Хотя это еще мягко сказано. Мне стало невыносимо. Несмотря на то, что я всегда мечтал поработать в тишине. Но книги, которыми я обложился, монографии и научные фолианты, всегда вызывавшие у меня душевный трепет, сейчас лежали и стояли перед монитором моего компьютера холодным равнодушным строем. А ведь совсем недавно я почти дрожал, листая их и находя крупицы драгоценных знаний, которые открывались мне только сейчас, через 10 лет после окончания университета, где в своё время я учился на философском факультете. 
    Вечером я собрался и поехал к родителям Эльки, чтобы забрать ее. Я редко у них бывал, только на дни рождения. Они хорошо ко мне относились. Правда, на мой взгляд, слишком уж избаловали свою дочь, которая иногда творила черт знает что. Устраивала перестановки по причине плохого настроения, собирала на выброс посуду и практически всю одежду – свою и родителей, а также различные мелкие предметы интерьера. Даже шторы снимала. Когда я увозил ее, все это медленно возвращалось по местам. Не знаю, что бы они делали, если бы Элька продолжала бесчинствовать. Наверное, пришлось бы покупать новую мебель и спешно обновлять гардероб. Впрочем, с их доходами это не являлось большой проблемой. Меня лишь удивляло, что они ни в чем не возражали своей взбалмошной дочери. Хотя, чего уж там, разве я сам не так же вел себя с ней.
    Открыв входную дверь, она сразу накинулась на меня:
-Почему так долго! Ты совсем меня не любишь!
-Люблю. Просто думал, что ты еще не готова….
-Опять?! Хочешь во всем меня обвинять?
-Не хочу. Где твоя сумка?
-Нет никакой сумки, я все хочу выбросить.
-Тогда одевайся и поехали.
    Тесть и тёща стояли и молчали. Что-то сдали они оба за этот год. Элька была поздним ребенком, мать родила ее в 42 года. Наверно, поэтому они ни в чем не могли ей отказать или возразить, впрочем, как и я. Только самый первый раз я возмущенно спрашивал ее:
-Что ты творишь?! Почему так себя ведешь?!
За три года жизни с ней эти вопросы отпали сами собой. Так же, как и ее родители, я молча принимал все ее хулиганские выходки. Потому что считал, что ей нужен выплеск, и потому что ее состояние было моей основной заботой. Мебель, одежда, посуда, книги и гаджеты – всё это являлось несущественными мелочами по сравнению с ней. Именно поэтому я никогда не возражал против ее сумасшедшего общения с друзьями и подружками, хотя чуть не силой всегда продирался по этим чертовым клубам, чтобы забрать ее в очередной раз и оплатить поврежденный инвентарь, разбитые фужеры, а иногда даже зеркала и окна. Она это сделала, или нет, я никогда не выяснял, потому что знал, что она.
    Пьяная или трезвая, Элька требовалась мне, без нее я физически страдал. Это взлохмаченное, гибкое и неугомонное чудовище могло делать со мной всё что угодно, прикосновения ее тонких рук словно снимали защитные слои моей кожи, и я начинал ощущать ее всеми рецепторами и нервами.
    Друзья считали мой брак очень удачным, несмотря на все, что творила Элька. Оба моих близких друга ее обожали. Впрочем, как и все, кто ее окружал. Мои друзья уже не разделяли нас, хотя прошло всего три года со дня нашей свадьбы. И ни тот, ни другой, не считали меня подкаблучником или несчастным терпилой взбалмошной жены. Встречался ли вам такой талант? Элькины таланты цвели буйным цветом.
   
    Дома она скинула одежду почти на пороге:
-Я скучала! Почему так долго ехал за мной? И даже не поцеловал, когда вошел!
-Не хотел при родителях, это смутило бы их, – оправдывался я, унося ее в спальню и целуя с головы до ног.
-Ты же знаешь, я не могу без тебя, от силы день-два.
-Но ты ведь только вчера уехала…
-Сроки сократились. Не понимаешь? Я теперь твоя часть, а часть не может долго существовать без основы. И скоро не сможет совсем.
-Вот и хорошо.
    Через два часа секретарь Элькиного отца привез ее чемодан с вещами. Я поставил его в гардеробную, чтобы она не сразу увидела и не начала все разбрасывать. Но Элька вдруг подошла сзади и обняла меня:
-Я больше ну буду плохой девочкой.
    Обернувшись, я взял руками ее за голову и взглянул в глаза, Элька смотрела серьезно, без чертенят во взгляде.
-Ты решила измениться?
-Нет. Стать собой. Потому что поняла…
-Поняла? Что именно?
-Что люблю тебя.
-А раньше не понимала? Или не любила?
-Понимала и любила, но не так…
-И перестанешь хулиганить?
-Да.
-И вернешься к диссертации?
-Да.
-И будешь слушаться во всем?
-Да.

***2
    Она никогда не жеманничала, говорила то, что думала. И во всем была совершенно искренна. Именно поэтому ни я, ни ее родители или друзья не считали Элькины выходки чем-то ненормальным. Единственное, о чем я всегда переживал, так это о личной ее безопасности. Ведь она, не задумываясь, могла усесться на кросс байк своего школьного дружка и мчаться с ним на максимальной скорости или, доказывая, что тоже способна, залезть на самый верх стены скалодрома, чтобы потом бояться слезть оттуда.
    Ближайшее окружение Эльки прекрасно понимало и чувствовало логику ее поведения. И вдруг теперь она решила измениться. Про себя я удивлялся, но помалкивал. Потому что выведывать не имело смысла. Свои мысли по любому поводу она выдавала, только полностью их осознав и приняв. Слова, сказанные ею накануне, являлись предварительными, как бы стартом к дальнейшей жизни, поэтому очень взволновали меня, как и любые перемены в ней. 
    То, что три года назад я женился, явилось для моих друзей и родных полной неожиданностью. Потому что я никогда не был сторонником брака и вообще не собирался в ближайшую пятилетку заводить семью. Все знали, что я сижу над научной работой и ничем другим не интересуюсь. Университетские пирушки ушли в безвозвратное прошлое, так же как и секс по пьяни. Я всегда, еще со школы избегал длительных отношений с девушками, хотя и коротких тоже. Мне хватило пары раз с последующими разборками и пощечинами. Хотя оба раза я даже не спал с теми своими подружками. Мне тогда было в первом случае 14, а во втором 16. Понять, чем виноват и что дальше, я не успевал. Меня делили, совершенно не учитывая моего мнения. В 14 разрыв произошел достаточно легко – меня просто бросили. Второй раз оказался более сложным случаем, на меня претендовала еще одна одноклассница, и эти две особы ругались, не обращая внимания на то, что я стою рядом и все слышу. Когда я попытался вставить примиряющую обе стороны реплику, то моя подружка с размаху ударила меня по лицу, а вторая обозвала непотребным словом.   
    Только в первый момент я испытал раздражение и даже разозлился, но уже через полчаса, обдумав произошедшее, вздохнул свободно и поблагодарил судьбу и стечение обстоятельств за то, что наконец-то освободился.
    После этого я зарекся слишком сближаться хоть с кем-то из женского пола. Все, на что я был способен, так это удовлетворить свою похоть в пьяном состоянии с какой-нибудь новой знакомой и наутро забыть об этом. У меня не имелось планов вступать с кем-то в продолжительную связь, мало того, я стал ярым противником брака, потому что нагляделся на знакомых, которые за 5-6 лет после окончания универа женились и успели развестись, несмотря на родившихся за это время детей.
    Элька сбила меня на тротуаре в парке, когда ехала на велосипеде. Я бросился помочь ей, потому что она поранила коленку. То, что я не виноват, и это она виновница происшествия, я забыл ровно через пять секунд, все мои мысли сконцентрировались лишь на этой особе, сидящей на асфальте рядом с лежащим великом. Я подхватил ее на руки, стараясь не задеть ее рану на ноге, и понес на скамейку, находившуюся рядом.
-Вам очень больно? Давайте я сбегаю в аптеку, здесь рядом,– говорил я, волнуясь. Но она увидела край носового платка, выглядывавший у меня из кармана, вытащила его и завязала свое колено.
-Ничего не нужно. Извините, я не хотела. Просто я не очень хорошо владею велосипедом. Решила поучиться, выбрала вроде бы уединенную дорожку, а тут вы…
-Но как же вы теперь? Вам наверно трудно идти, да еще и велосипед. Я помогу.
Она внимательно на меня посмотрела и сказала:
-Хорошо.
    Так я оказался у нее дома. И уже через месяц мы поженились. Как-то рационально объяснить это кому-либо у меня не получается до сих пор. Что-то происходило, мы о чем-то с ней говорили, потом пришли ее родители, а мы отправились прогуляться, она хотела подышать свежим воздухом. А после этого оказались у меня. С этого все началось. О том, что я еще недавно являлся ярым противником брака, никто не заикался, потому что все прекрасно видели мое состояние. А когда мы расписались, и я представил свою жену друзьям и родителям, и у тех, и у других не было слов. Мы не делали пышную свадьбу и вообще никому до последнего ничего не сообщали. Ее родители приняли все как должное, накрыли стол, вручили подарок и банковскую карточку на большую сумму. Они что-то говорили о покупке квартиры в элитном доме. Но мы остались жить у меня. В небольшой двушке на седьмом этаже обычной многоэтажки. И карточкой за все три года ни разу не воспользовались. Не потому, что презирали деньги, просто они нам пока не потребовались. Моей зарплаты нам вполне хватало, а Элькины разовые заработки она отдавала мне и потом потихоньку таскала из шкатулки, чтобы покупать всякую всячину.
    За 10 лет работы после окончания универа я выплатил ипотеку и теперь погашал кредит за машину. Элька хотела сдать на права, но я не позволил ей этого. Ее родители также были категорически против, зная ее совершенную неорганизованность и разболтанность. Мои родители не понимали, как я мог жениться на такой странной особе. Мама даже толком не умела общаться с Элькой, потому что не знала значения многих слов и понятий, используемых моей неугомонной женой. Как-то раз мама решила научить Эльку готовить мое любимое блюдо, но закончилось все порезами и вызовом скорой. Прибывшие врач и медбрат с удивлением оглядывались, поскольку кровь на полу и перепачканная Элька представляли собой картинку, по крайней мере, бандитского нападения, а вовсе не кулинарного обучения свекрови. После этого мама делала все сама, с ужасом поглядывая на невестку, если та входила в это время в кухню. В будни еду у нас обычно готовил я. Впрочем, как и делал всю остальную домашнюю работу. Элька вносила во все только беспорядок. Мама считала, что моя жена совершенно не приспособлена к быту потому, что избалована донельзя и потому что из детства еще не до конца вылезла. Но это было не так, хотя Эльке, когда мы поженились, исполнилось всего 20 лет. Однако, на мой взгляд, она обладала очень гибким и продвинутым умом. Кто-то считал ее хитрой, кто-то – актрисой, но по-детски глупой уж точно никто не мог ее назвать.

***3
    Элька отучилась на факультете промдизайна, имела диплом с отличием, но ни дня не работала по специальности. Последние 2 года учебы и защита ею диплома проходили, когда мы были с ней уже женаты. С одним давним дружком они на пару вели блог в соцсетях. А зарабатывали фото- и видео-сессиями для заказчиков. Я не ревновал. Дружок ее был порядочнейшим и приятнейшим парнем. На вид невысокий, худой как трость, весьма миловидный, даже красивый. Главное, очень умный. Он учился на режиссера и ставил все номера для блога. Вдвоем с Элькой они имели уже почти 2 млн подписчиков. Она находила актеров и любителей для игры в сценках, а друг ее, которого, кстати, звали Афанасий, работал с ними и профессионально снимал все это на видео.         
    Эльку вообще было бесполезно ревновать. Потому что парней она воспринимала точно так же, как и подружек, словно не замечая ни их интереса, ни половых отличий. Одевалась она в свободном стиле, косметикой почти не пользовалась, маникюр делала только по большим праздникам и датам. Я даже толком не различал ее одежек, все они представляли собой нечто похожее на крылья бабочки – свободный крой, текучие линии силуэта, взлетающие шифоновые рукава или накидки. Элька обладала прекрасной фигурой, рост имела 1,70 и никакого лишнего веса. Хотя не соблюдала диет и ела все подряд. Но никогда не осиливала порцию размером больше кошачьей плошки. Не потому, что ограничивала себя, просто физически не могла. Давала себя знать привычка – в родительском доме ее питание строго регламентировали как по качеству, так и по количеству. Думаю, мне было бы все равно, даже стань она толстушкой. Я любил бы ее любую.
    Странная это вещь, душа. Сознание, чувства, интеллект. Умом понимаешь, осознаешь, что вы во всем разные и ни в чем не подходите друг другу, но чувствуешь, что ни дня без нее не можешь. Физиология? Инстинкты? Да я и без секса готов для нее на все. Пусть хулиганит и мозг выносит, лишь бы рядом была – любая, трезвая, пьяная, вздорная, сумасшедшая. А когда она сказала, что любит, и теперь будет слушаться, у меня чуть мозг не заклинило. Неужели перешагнула порог? Тот самый. Полностью я, конечно, не поверил, однако вести себя она стала по-другому. По дому делами стала заниматься. Правда, за ней постоянно переделывать все приходилось, ну так не привыкать, чего уж там. Посуду повторно помою и белье, которое в стиралке окрасилось, какое выброшу, какое отбелю, рубашки свои переглажу по новой, трусы-носки разложу по местам из общей кучи, которую она в один ящик засунет, подгоревший шницель выброшу, новый пожарю, слипшуюся вермишель запеку под сырной корочкой.
    А с каким неподдельно детским изумлением Элька на все мои действия смотрит – это отдельная тема, достойная целого трактата о чистоте неразвращенного разума. Ведь она никогда не умела притворяться. Конечно, что-то изобразить для приличия могла, но по-настоящему сыграть как актриса или обмануть на голубом глазу – нет. Поэтому ее словам волей неволей приходилось верить. Правда, многое следовало расшифровывать для себя, чтобы правильно трактовать. Она не играла интонациями, не изображала из себя капризулю, просто говорила, как дети говорят:
-Хочу это. Дай!
Когда я отвечал, что пока не могу этого сделать, кивала:
-Хорошо. Тогда потом.
Можно было подумать, что мозг ее подобен роботу, однако когда она рассказывала что-то, эмоции брызгали у нее через край, она всегда хотела, чтобы собеседник проникся ее радостью или горестями. И речь ее становилась красочной и насыщенной, не зря же моя мать иногда просто не понимала ее из-за обилия незнакомых слов и понятий, которые применяла Элька, и которые для нее самой являлись вполне естественными и органичными. Хотя, несмотря на свой ум, цены себе она явно не знала. И никогда не понимала похвал или даже восхищения от подруг и друзей. Наедине всегда просила меня разъяснить ей, чем же заслужила их, потому что вполне искренне не считала себя ни умной, ни красивой, ни доброй. Однако учить ее чему-то было почти бесполезно. Через очень короткое время она как бы возвращалась в исходное состояние и вновь делала по-своему, даже если неправильно.
    Что меня непреодолимо тянуло к ней, так же как и других людей – ее подруг и друзей? Она не знала чувства зависти и искренне радовалась успехам всех, кто был ей близок. Достижения просто знакомых она воспринимала равнодушно, лишь иногда удивлялась. Потому что имела в голове сложившийся образ каждого из известных ей людей и выстраивала логику их поведения и жизни по своему усмотрению. А когда эта логика нарушалась, у Эльки в голове происходил сбой.         
   
    Утром она пришлепала в столовую, где за кухонной стойкой я варил кофе. Села, подобрав под себя ноги, как кузнечик, закуталась в плед и сказала:
-Ренат, почему я так сильно тебя люблю?
-Нууу… наверно в ответ на мои чувства. Так иногда бывает. Эмпатия.
-Но я же первая в тебя влюбилась. Так что не сходится.
-Тебя удивляет то, что ты влюбилась в меня? Я недостоин? Или не тот, о котором ты мечтала?
-Удивляет то, что ты… не такой, как другие, совсем.
-Это хорошо или плохо?
-Ни то и ни другое. Мы женаты 3 года, и я до сих пор не могу разгадать тебя.
-Что будешь делать, если разгадаешь?
-Наверно, окончательно умру от любви.
-Тебе что-то приснилось?
-Мне всегда что-то снится, много всего. Ни разу не спала без снов, с самого детства. Психиатр даже сказал моим родителям, что это плохо для психики и нужно лечение. Но они не послушали.
-Тебя мучают твои сны?
-Иногда. Сегодня, например. Мне снилось, что ты собрал чемодан и уезжаешь.
-Мы уезжаем вместе. На море. Ты забыла?
-Но ты точно возьмешь меня с собой? В моем сне ты уезжал один.
-Сон перерабатывал твои страхи.
-Но ты сегодня еще не сказал, что любишь меня.
Я взял готовый кофе, подошел к ней, присел напротив и протянул ей чашку:
-Я очень тебя люблю. Просто всегда боюсь, что частые повторения этого слова обесценят его. Давай придумаем несколько замен ему. Чтобы только мы с тобой знали, о чем речь. Помнишь у японцев, кажется, "Луна сегодня очень красивая".
-И что мы придумаем?
-Нууу, например…"На небе ни облачка".
-А еще?
-"Хорошо, что впереди лето".
-Еще!
-"Кофе по утрам такой вкусный".
-Теперь я – "мой муж самый лучший и красивый".
-Нуу… это слишком откровенно. Придумай что-то завуалированное.

***4
    Элька все последние дни была задумчива, а это совершенно ей несвойственно. Странно, ведь я напротив словно на крыльях летал. Наш секс приводил меня в состояние полного блаженства.
-Ренатик, ты ведь в бога не веришь?
-Эля, я агностик. Много раз тебе говорил.
-И что это значит именно для тебя? Объясни еще раз.
-Ты ведь все сама прекрасно знаешь. Зачем эти школьные вопросы? Атеист утверждает: "Я не верю, что Бог существует". А агностик говорит: "Я не знаю, существует ли Бог".
-То есть ты не исключаешь его существования.
-Все верно. Но это не значит, что я могу поверить в то, о существовании чего не знаю. Я могу лишь предполагать, что он существует, но в равной степени я буду предполагать и то, что его нет. Оба утверждения недоказуемы.
-Но ведь это не помешает тебе, к примеру, пройти обряд крещения?
-Ты так хочешь этого? Даже если я покрещусь, то не смогу верить так же, как и ты.
-Я тоже во всем сомневаюсь. Но у меня теплится слабая надежда, что он все-таки есть. Как иначе я могу объяснить нашу с тобой встречу?
-Случайность. Вот что это и больше ничего.
-А то, что происходило с нами дальше и происходит сейчас? Разве это не Провидение?
-Эля, снова ты за свое. Опять хочешь обратить меня в веру? Зачем?
-Понимаешь, я стала бояться. Мне снятся всякие сны. И поэтому я хочу использовать все, сделать так, чтобы никогда не разлучаться с тобой, чтобы ты не смог со мной развестись и не смог меня разлюбить – никогда!
-Так и будет! Почему ты сомневаешься?
-Есть одна вещь, которая может меня успокоить.
-И какая же?
-Венчание.
Скажу честно, я опешил. Ведь она не была такой уж набожной, даже в церковь ходила очень редко, например, свечку поставить за упокой души дедушки. Только по каким-то особым датам и вместе со своей бабушкой, потому что родители ее в бога не верили.
-Ты хочешь венчаться со мной? – воскликнул я.
-Да. Только это даст мне хотя бы микроскопическую уверенность…
-Эля! А просто моё слово? Оно ничего для тебя не значит? Вспомни, сколько известных пар венчались, а потом расходились и женились снова. Венчание – никакая не гарантия…
-Я знаю. Но если ты, агностик, решился бы сначала покреститься, а потом венчаться со мной… это было бы для меня подтверждением…
-Давай закончим. Твои слова приносят мне боль. Теперь я понимаю, что ты до сих пор не доверяешь мне.
    Я действительно ощущал боль, но Элю мне было жаль намного больше. Я целовал ее и прижимал к себе, но понимал, что страхи ее никуда не денутся. Поэтому обрадовался, что она решила вернуться к научной работе, хотя тема ее диссертации звучала устрашающе: "Гетерология предельного опыта в любви". 
    Выйдя за меня, она решила получить второе образование и сразу после защиты диплома на промдизайнера поступила на философский факультет, где я преподавал. У меня не получилось ее отговорить, настолько она была восторженной и вдохновленной, словно обнаружила то, ради чего стоит жить. Она с энтузиазмом посещала начитку лекций для заочников и очень увлеченно готовила рефераты, словно любовные романы писала. Не знаю почему, но училась она легко и отметки имела отличные. Мои коллеги ее очень хвалили, и подозревать их в том, что они потворствуют ей из-за меня, я не мог, не имел доказательств. Поэтому скрупулезно перечитывал все ее работы перед отправкой, но не находил в них особых изъянов, кроме слишком уж романтизированного стиля изложения по каждой теме. Впрочем, это не являлось недостатком, скорее говорило об узкой направленности и избирательности по темам. Но часто такая целеустремленность и ценна строгим вектором изучения и разработки материала для диплома или диссертации.
    Моя мать именно поэтому мирилась со многим в нашем браке. Она всегда почти с благоговением относилось к философии, так как не вполне представляла, что это такое. Отец работал на другой кафедре, но всегда гордился мной. А когда на тот же факультет поступила Эля, он проникся к ней уважением настолько, что все ее выходки воспринимал только как свободное проявление чувственной составляющей интеллекта. Мама иногда, слушая наши разговоры за общим столом, в которых понимала только слова связки и союзы, смотрела на нас троих как на умалишенных. Дать ей волю, так она регулярно поколачивала бы всех нас по очереди как пациентов палаты №6, чтобы уж совсем не съехали с катушек. Ее уважение к нашей учёности при этом никак не становилось меньше, поскольку она считала, что все люди науки как дети.

***5
    Эля и раньше не отпускала меня ни на час, но сейчас стала чересчур тревожной. Она даже во сне цепко держала мою майку, так что я в туалет не мог сходить, чтобы с усилием не разжать ее пальцев, после чего она тут же просыпалась. А потом шлепала босыми ногами по полу и ждала возле двери, пока я закончу. Я не знал, что делать. Созванивался с приятелями-психологами, и они в один голос говорили, что это невроз. И только один очень давний друг еще по универу сказал мне:
-Ренат, не будь дураком, не ищи у своей жены болезней. Это любовь и больше ничего. Я, когда беспокоился о своей беременной жене, тоже хвостиком за ней везде таскался.
-Но ведь со мной все в порядке, – сказал я, на что он ответил:
-У страха глаза велики. Если она вбила себе в голову что-то, чего боится, нужно просто устранить причину ее страха.
    Ёлки-палки, неужели все-таки венчаться, думал я. Такая архаика, нелепо, народ не поймет этой блажи. Да и Элька больше не заикалась о венчании. Но она еще та лиса, способна умалчивать о чем угодно. Например, о том, что разбила машину, пока я находился в командировке. Потом упросила родителей, и они оплатили ремонт. Я узнал обо всем лишь через месяц, заметил некоторые мелочи и сопоставил. А потом как клещами вытащил из нее признание.
-Откуда у тебя права? Я же запретил тебе их получать, и родители твои были против. Почему ты так поступаешь, почему все скрыла? Неужели думала, что я могу сердиться на тебя?
-Ты бы переживал, что я могу пострадать.
-А разве не можешь?
    Выяснилось, что права она получила за два приема, в этом ей помог бывший одноклассник, работающий в ГИБДД. Я поговорил с ним, и он уверил меня, что она на отлично сдала матчасть, пдд и вождение. Просто весь процесс ей пришлось разделить на два периода. Как она сказала, из-за учебы в универе, а на самом деле их оба она приурочила к моим командировкам. От них я не мог отказаться, мне приходилось ездить в наши филиалы для приема зачетов у студентов. 
    К моему удивлению, водила она действительно хорошо. В смысле аккуратно, не превышая скорости и не нарушая правил. И то слава богу. Но даже после того, как я убедился в этом, все равно не позволял ей садиться за руль одной. Мне приходилось ее сопровождать, потому что она начинала выносить мне мозг на тему, что ей нужна регулярная практика вождения в городских условиях. Сердился я только для виду. Наличие у нее прав решало многие проблемы, так что ее родители ждали, когда мы выберем марку машины для Эльки.
    Однако эта история вынудила меня ругать ее:
-Так-то доверять тебе? Как ты могла сделать это в обход меня?
-Ренатик, ты бы не разрешил. Что мне было делать? Каждый раз отцовского водителя вызывать или на такси ездить? Знаешь ли, таксисты разные бывают, мне одна знакомая такое рассказала…
    В этом она была права, меня рассердило то, что она схитрила. Но, случись это сейчас, я бы не смог сердиться. Элька словно погрузилась в себя. Отвечала невпопад, натыкалась на углы, словно не видя препятствий, подолгу молчала, сидя на лоджии. Хотя, стоило мне собраться куда-нибудь, она повисала на мне и просила не покидать ее или взять с собой. А на мои расспросы отвечала, что просто поняла кое-что. Кое-что… Как мне было реагировать на такое? Выспрашивать? Она отвечала, что думает о любви. На этом информативная часть заканчивалась. А другая даже не собиралась начинаться.
-Я пока не додумала многих вещей, – говорила Элька.
    Меня очень тревожило, что она стала совсем плохо есть. Казалось бы, куда еще меньше съедать, чем она обычно съедала, но сейчас она иногда вообще отказывалась от еды. Слава богу, хотя бы еще не засела за диссертацию, но, как я подозревал, размышляла именно по избранной теме. Это ж надо было выбрать такое – "Гетерология предельного опыта в любви". Я знал, что до меня Эля не то, что ни с кем не спала, она до меня даже ни с кем не встречалась – ни в школе, ни в универе. У нее было много друзей, приятелей, знакомых. Она всегда очень нравилась парням и мужчинам, поэтому то и дело получала предложения и комплименты. Но оставалась к ним совершенно равнодушной. Впрочем, узнавая ее сумасшедшую натуру, многие сразу отступали.
    Когда мы впервые встретились, и у нас с ней дошло до секса, я даже не сообразил, что она девственница, настолько нас обоих поглощало желание, а потом наслаждение. Понял я, что явился для нее первым, когда она сказала:
-Так вот, что это такое.
    Постепенно я выпытал у нее, почему же она ни с кем не была до меня, ведь с ее внешностью, эмоциональностью и безбашенностью совершенно не вязался образ физически непорочной девочки. Тем более что она могла свободно обсуждать любые вопросы сексуальных отношений и очень многое знала обо всем из этой сферы. Вряд ли кто догадывался, что она еще ни разу ни с кем не пробовала того, о чем так легко умела говорить.
    Главное и самое удивительное лично для меня было то, что она при первой нашей близости не испытывала даже малейшего страха. Именно поэтому я поначалу ничего и не понял. Лишь теперь я осознаю, насколько сильным и глубоким оказалось ее чувство влюбленности, что погасило любые страхи как физической боли от первого контакта, так и психологической от потери невинности.
    Однако все говорило, что она до сих пор так и осталась в психологическом плане невинной и чистой, поскольку секс для нее являлся лишь продолжением любви. Я даже подозревал, что она не испытывает обычных похотливых желаний. Именно поэтому она совершенно равнодушно смотрела на красавчиков самого разного толка. Они не возбуждали ее воображение, как и порно-ролики из интернета. При том, что она прекрасно ориентировалась в атрибутах сексуальной привлекательности, как мужчин, так и женщин. Этому она училась в универе, и это ей приходилось постигать при выборе актеров для их с Афанасием видео-блога.
    После некоторых размышлений я вполне понимал, почему она задумалась о нашем венчании. Для нее это был больше чем обряд и церковное таинство.

***6
    В понедельник у меня выпало окно в лекциях. Именно поэтому еще в пятницу я заказал и оплатил обряд крещения, хотя ничего не сказал Эле. Не хотел ее волновать. Когда я пришел, со мной провели предварительную беседу, я исповедовался, причастился, приобрел крестильную одежду и нательный крестик. Конечно, такому как я, взрослому 30-ти летнему человеку, кандидату философских наук, преподавателю вуза, по меньшей мере, все это было напряжно. Но я выдержал, а потом пошел за служкой в особое помещение, где и прошел нехитрый обряд с сопровождающими молитвами и монологами, в которые я не особо вслушивался.
    Получив квитанцию и свидетельство о крещении, я наконец-то вышел на свежий воздух и улыбнулся. На небе не было ни облачка, светило солнце. Я радовался, что начал претворять в жизнь желание Эли, которую не просто любил, без которой все эти три года не представлял своей жизни.
    Она позвонила мне после первой пары:
-Ренатик… где ты был с утра? У тебя же окно. У меня сердце не на месте.
-Я прошел обряд крещения. На небе ни облачка. Помнишь, что значит эта фраза?
-Помню.
-Ты что, плачешь?
-Нет-нет. Это от любви…

    Более всего перед венчанием я хотел поговорить с ее родителями и в первую очередь с матерью Эли, чтобы понять, почему она перестала нормально питаться. Элькин отец в это время находился на службе, поэтому я говорил только с ее матерью.
    Ее родители с первого дня поражали меня невозмутимым спокойствием в отношении всех Элькиных выходок. Я никогда не спрашивал их – почему. Но теперь решил узнать все досконально. На удивление, Александра Ивановна спокойно ответила мне:
-Ренат, ты ведь и сам уже понял, какая она. Не скажу, что идеальная, как мать я вижу и знаю все ее недостатки. Но много ли ты встречал людей, которые начисто лишены чувства зависти или злобы? В этом отношении она ангел, понимаешь? Во всем остальном – эгоистичный и избалованный ребенок, но это уж наша с отцом вина, потому и терпим, потому молча исполняем все ее капризы и покрываем все ее грехи и сумасбродства. Но если бы ты знал ее в детстве… Ее невозможно было воспитывать в общепринятом смысле этого слова. Когда она смотрела мне в глаза, я ничего не могла, а мой муж, здоровый мужик, украдкой слезы вытирал. Мы были просто неспособны хоть в чем-то ей отказать, ведь даже ее детские шалости казались нам божьим провидением. Если хочешь, у нас есть множество съемок о ее детстве. Качество не очень, но муж давно оцифровал их, могу дать тебе флэшку. Ты увидишь и сам все поймешь. Может быть, мы как родители были и остаемся просто слепыми, но ведь она неспособна даже на малейшее зло…
  Мне пришлось дать тёще стакан воды, чтобы она успокоилась. После этого я рассказал ей о крещении и о том, что Эля хочет венчаться.
-Ренат! Я век буду тебе благодарна… Ты единственный способен понимать ее лучше кого бы то ни было!

    В субботу мы поехали пройтись по салонам, чтобы купить Эле подвенечное платье, а мне костюм. Она выглядела притихшей, все больше молчала и улыбалась. Выбирала платье в основном ее мать, Эля только мерила и выходила к нам показать. Я смотрел на нее и понимал – душой она так и осталась непорочной, как ребенок, настолько чистым был ее взгляд. Такой даже самого отъявленного грешника поставит на колени.
    Погода стояла прекрасная, поэтому, выходя из салона, мы не могли надышаться свежестью. Я держал Эльку за руку и часто поглядывал на нее.
-Ты рада? – спросил я.
-Мне страшно, – ответила она.
-Почему? Ты же сама хотела…
-Ни в чем нельзя будет соврать.
-Нам и не нужно. Мы давно одно целое с тобой.
-Да, – просто ответила она.
    Неугомонная болтушка-веселушка, выдумщица тысячи хулиганских выходок… У меня щемило сердце, но я дал себе слово держаться.
    Церемонию назначили на воскресенье. Мой отец как убежденный атеист отказался прийти. Присутствовала только мама и родители Эли. Больше никому ни о чем не сообщили. При подготовке церковная служащая принесла красивую кружевную накидку на голову, поскольку фата у Эли крепилась полукружьем к прическе сзади и не прикрывала голову. Поэтому пришлось накинуть сверху эту накидку.
    Весь обряд Эля едва заметно дрожала, это разрывало мне сердце, но я ничего не мог сделать. Нас водили по кругу, священник произносил свои речи. А потом произнес сакральные слова:
-Венчается раба божья Элия рабу божьему Ренату…. После этого момента я смутно что-то помню. В голове стоял какой-то туман. Но все прошло, как положено, без нарушений – сначала обручение и троекратная перемена колец, потом благословение, венчание, молитва и обхождение вокруг аналоя. Кажется, нам еще давали пригубить вино из общей чаши в знак того, что мы должны жить в неразрывном союзе и делить между собою чашу радостей и скорбей, счастье и несчастье.
    У меня все плыло перед глазами, лишь Элькино лицо то появлялось в поле зрения, то пропадало за громоздкими одеждами священника. Как и что на меня могло повлиять, что я впал почти в транс? Помню, что удивился, слыша про какое-то разрешение венцов в осьмый день. Хотя и все остальное было не менее странным.
    Только на воздухе я немного пришел в себя. Взял Эльку на руки и понес к машине. Мы не хотели, чтобы кто-то из знакомых вдруг увидел нас.

***7
    По приезду домой венчание мы не праздновали. Родители вручили нам подарки, обняли каждого из нас и ушли, оставив после себя несколько пышных букетов, источавших нежный аромат. Эля уснула прямо в кресле, не успев даже подвенечного платья снять. Я залюбовался ею, схватил мобильник и сделал несколько фото, настолько живописная картинка получилась.
    Пока Эля спала, я переоделся и накрыл стол – ее родители принесли много очень вкусной еды. Делая все это, я размышлял о том, что же такое со мной происходило у алтаря. Наверняка на меня повлияли испарения от различных благовоний и запах горящих свечей. Ведь я практически никогда не посещал действующих церквей. Но надо признать, глубокий бархатистый бас священника впечатлил меня, а также его лицо и особенно выражение на нем… Никогда не понимал церковной жизни, но в действиях служителя, да и в самом обряде все-таки присутствовала какая-то магия. Наверняка священники обладают искусством внушения. Я до сих пор ощущал слабый озноб – то ли от пережитого впечатления, то ли от какого-то волнения, которое сидело во мне со времени, когда Элька сказала о своем желании венчаться. Тогда я не подал виду, но почувствовал что-то такое – словно кто-то коснулся меня легким крылом. Конечно, это было ее влияние, я никогда не считал себя особым романтиком. Да и Элька смеялась над всякими челленджами, повторяющими изрядно избитые штампы в поведении влюбленных парочек.
    Когда она проснулась, я поцеловал ее и помог снять платье, которое застегивалось сзади.
-Со мной что-то такое происходило, – сказала она задумчиво, надевая домашнюю одежду.
-Со мной тоже, – ответил я, – Небольшой транс в середине церемонии.
-Точно! Думаешь, это воздействие?
-Конечно.
-Но знаешь, в этом что-то есть. Своеобразная красота, погружение в глубины истории. Завораживает.
-Не знаешь, что такое разрешение венцов в осьмый день?
-Представления не имею. Таинственность придавала всему особый колорит. А священнику впору в опере петь, чудесный голос. А внешность какая – образ абсолютно точно выдержан.
-Но ты прониклась таинством?
-Да. А ты?
-К своему удивлению, да.
    Когда мы, усталые от всего произошедшего, легли, она сонным голосом произнесла:
-И детей зачинать следует только в любви и в освященном браке – только так, только так…
-Ты хочешь этого? Тебе ведь всего 23 года, – сказал я. Эля уже почти засыпала.
-Я люблю тебя. В горе и в радости, пока смерть не разлучит нас, – пробормотала она. Когда я взглянул на нее, она, раскинув руки и рассыпав по подушке волосы, уже сладко спала.
    Через 2 недели после венчания она протянула мне тест на беременность с двумя полосками.

                *** 
© Copyright: Марк Шувалов,
    июнь 2023


11. Молчание

***1
    Родители Юльки неплохо зарабатывали, но днем бывали дома лишь по выходным и то через раз. Мать занимала должность главного товароведа в гипермаркете, а отец работал логистом на промышленном складе. Дома всем заправляла бабушка и Юльку воспитывала тоже она. Именно бабушка провожала ее до школы и встречала, потому что была полна сил. Она готовила на всю семью, делала все домашние дела и даже находила время общаться со своими приятельницами после того, как научилась заказывать быструю доставку продуктов и всего необходимого в интернете. Но со временем бабушка ослабела, и теперь все чаще готовые блюда привозил курьер, потому что она не могла обеспечить большого разнообразия при готовке дома. В домашнем меню она оставила только несколько блюд – борщ, куриную лапшу, плов и шулюм. Иногда, по праздникам она пекла пирог с зубаткой или палтусом, а летом часто готовила окрошку и яблочные шарлотки. 
    У Юльки в школе имелись друзья, а потом появились еще и новые, в институте. Но почему-то особой дружбы у нее ни с кем не получалось. Так, чтобы можно было рассказать всё-всё-всё. Поэтому Юлька все больше молчала в кругу сверстников. Хотя, даже несмотря на это, две однокурсницы все-таки считали ее подругой и приглашали на совместные вечеринки, дни рождения и просто погулять.
    Юлька училась в Питерском институте культуры по специальности лингвистика, поэтому многое упорно штудировала. Не хотела подводить родителей, ведь она не прошла на бюджет. Оплата по контракту составляла приличную сумму, зато срок обучения был всего 4 года, и по окончании всем выпускникам при наличии хороших отметок обещали трудоустройство.
    За отдельную плату Юлька ходила на дополнительные занятия в лингафонный зал. С некоторых пор она стала замечать, что таким образом можно избегать разговоров даже с теми двумя ее одногруппницами, которые почему-то решили, что она их подруга. На самом деле ее совершенно не интересовала их постоянная болтовня о парнях, нарядах и клубах. Тусоваться с ними она не хотела, ей не нравилось ни их окружение, ни они сами. Ее не пугала перспектива остаться в группе одиночкой, тогда как все кучковались по парам, а то и по три-четыре человека. По крайней мере, хоть язык будет отдыхать, решила она, а то целый день одна говорильня – до обеда английский, после обеда немецкий.
    Конечно, она всегда, с младших классов мечтала иметь хорошую подругу. Но такая не находилась. Бабушка, и мама вслед за ней, говорили Юльке, что она слишком критична к другим девочкам. Но и с мальчишками Юлька никогда особо не общалась. Мальчишки выбирали бойких и веселых, а не таких молчуний, как Юлька. А ведь она умела по-настоящему веселиться. Когда они с папой ездили на озеро, она могла бегать и смеяться просто так, без причины, просто от радости жизни. И петь на все лады. Она и дома пела, бабушка давно привыкла к этому, так что не считала это чем-то из ряда вон. И всегда говорила:
-Если природу закрыть в доме, она в окно вылезет.
    Потому что знала, на самом деле Юлька по своей натуре вовсе никакая не одиночка и не молчунья. Просто живет по принципу – уж лучше голодать, чем что попало есть, и лучше одному, чем с кем попало. Этот афоризм Омара Хайяма бабушка особенно любила. 
   
    Юльке иногда хотелось хоть с кем-то поделиться, когда накапливались не выплеснутые эмоции. Например, ее бесил один институтский препод, который все время до нее докапывался, хотя потом в итоге ставил ей в зачетке отлично. Он ее очень злил и даже иногда выводил из себя. Порой она хотела все ему высказать, потому что ни к кому больше он так не относился. А сам-то, сам – наверняка года два или три как диплом получил и стал преподавать. Весь такой слишком интеллигентный, слишком академический, слишком правильный, педант и чистоплюй с поставленной речью, никогда не повышающий голоса и требующий исполнения заданий до последней запятой. Девчонки на него заглядывались, но их отпугивало его абсолютное равнодушие к ним. Да и побаивались они, что припаяют административное взыскание за неподобающее поведение по отношению к преподавателю. Слава богу, Юльке он совершенно не нравился. В группе была пара парней – ничего так. Она поглядывала на них, но не заговаривала ни с одним, потому что оба как сыр в масле катались, окруженные вниманием одногруппниц. 
    Проблемного препода звали Кузнецов Станислав Сергеевич. Поэтому студенты сразу дали ему целых два прозвища – Кузнец и КСС. Между собой они так и называли его. Кузнецом – только за пределами института, а вот КСС-ом даже в аудитории в разговорах между собой. Другие преподаватели тоже иногда лютовали, но было хотя бы понятно, чего каждый из них требует. А Кузнецову угодить ни у кого с первого раза не получалось.
    Алёна и Мирра, те самые Юлькины псевдо подружки, часто ей говорили:
-И чего он к тебе цепляется постоянно? У тебя ведь лучше всех в группе произношение. И память – позавидуешь. Наверняка разговорить тебя хочет, ты ж у нас молчунья.
    Кузнецов и правда постоянно заставлял ее читать и бегло пересказывать тексты известных русских авторов на английском, а потом сразу же переключаться на немецкий.
-Вы должны делать это легко, без малейшего напряжения. Вы же будущий лингвист, наверняка вам в вашей деятельности может потребоваться вести переговоры сразу на двух языках.
    После его придирок ей хотелось замолчать надолго.

***2
    Как-то в конце семестра перед экзаменами Кузнецов позвонил Юлькиной бабушке и договорился о встрече для беседы. В связи с тем, что бабушке было трудно добираться до института, он приехал сам. Юлька в это время ходила в библиотеку и когда вернулась, дар речи потеряла от удивления, что увидела Кузнецова у них дома.
-Я пришел поговорить с твоей бабушкой, – сказал Кузнецов, встретив изумленный взгляд Юльки, – Мы со всеми родителями учащихся студентов беседуем. Лингвистика очень напряженная дисциплина и требует психологической устойчивости. Данные консультации входят в твой пакет оплаты за обучение.
    Юлька без слов удалилась в свою комнату и села в кресло, поджав под себя ноги. Почему-то сердце ее очень сильно колотилось. Наверняка от неожиданности, а еще от мысли, что за всем этим последуют какие-то неприятности и очередные наезды со стороны Кузнецова. А ведь она усердно готовилась к экзаменам и надеялась хорошо их сдать. 
    Потом заглянула бабушка и сказала:
-Выйди, чтобы попрощаться с учителем. Будь вежливой.
    Юлька вышла и буркнула:
-До свидания, Станислав Сергеевич.
-Даже не посмотришь мне в глаза? – спросил он. Поэтому она взглянула на него. Он улыбался. Его улыбку она видела впервые, ее удивлению не было предела.
-Оказывается, я вовсе не такой, каким ты меня представляла?
-Вы всегда слишком… строги ко мне.
-Для твоей же пользы. Разве нет? У тебя отличные задатки, но ты словно специально тормозишь себя по каждому пункту. Я сразу это заметил, именно поэтому давлю на тебя. И признай, результат налицо.
    Под его взглядом она покраснела и закрыла пылающие щеки руками с обеих сторон.
-Ладно, не буду больше тебя смущать. До свидания, Королёва. Надеюсь, мои рекомендации помогут твоей бабушке в общении с тобой.
    После этого он вышел. Юлька слышала, что он не стал вызывать лифт. Даже в этом проявился его ужасающий педантизм – ведь много ходить полезно для кабинетного гуманитария.
-О чем он с тобой говорил? – спросила Юлька бабушку.
-Ну…о том, что ты целеустремленная и одаренная. Но психологически незащищенная и у тебя масса зажимов. Поэтому тебе нужна консультация психолога.
-Зажимов? Он сумасшедший? Кто проводит такие беседы с родителями фактически взрослых людей? Мы же не в детском саду, мне уже почти 19 лет. Никогда о таком не слышала. Какое ему дело до моих зажимов? Мои родители платят за учебу, свою зарплату он получает. Преподаватели по другим предметам меня не прессуют, а этот… прицепился…
    Она набрала номер Алёны и спросила, общался ли кто из преподов с ее родителями. Алёна сказала, что в актовый зал приглашали всех желающих, и беседу проводил декан факультета социально-культурных технологий. Так, ничего особенного не сообщил, дал информацию для общего развития – быть спокойнее, держать себя в руках, научиться расслабляться.
-Все это после попытки Никоновой вскрыть себе вены. Помнишь, неделю назад мы все на ушах стояли из-за этого случая. Тихоня тихоней и вдруг такое! А что случилось-то? – спросила Алёна. 
-Да нет, ничего, – ответила Юлька.
    Зачем же он все-таки приходил, думала она, неужели настолько из-за меня беспокоился? Щёки ее до сих пор горели, и сердце было не на месте. Она вспомнила, что вчера ушла из аудитории смурная, потому что он отчитал ее за плохое выполнение задания. А ничего, что она отвратно чувствовала себя из-за критических дней?!
-Я же не робот, – пробурчала она себе под нос, но он услышал и ответил:
-Вот именно. Переработай, а я сделаю вид, что не смотрел еще этот испанский стыд.
    Всю ночь она ворочалась и не могла уснуть. Хорошо хоть, что наступила суббота, и можно было отоспаться днем. Рано утром она по своему обыкновению решила проветриться в парке, где часто бегала для здоровья. По дорожке, которую она выбрала, бежала пара таких же, как и она, любителей здорового образа жизни. Юлька даже кивнула им, потому что и раньше встречала их на пробежке. Но сегодня она решила отстать от них, поэтому притормозила и перешла на шаг. Но вдруг кто-то схватил ее и одним движением затащил за пышный куст сирени. Место совершенно не просматривалось, поскольку было окружено такими же разросшимися пышными кустами. У Юльки от неожиданности потемнело в глазах. Она ощутила чьи-то губы на своих губах и попыталась оттолкнуть насильника. Но через мгновенье совсем близко увидела его глаза. Тёмно-синие, с черными ободками по контуру радужек, очень странные для светловолосого человека. Это был Кузнецов. Ей не хватало воздуха, она пыталась вырваться, но он крепко ее удерживал, хотя уже не целовал.
-Успокойся, все нормально. Если ты не хочешь, я больше не буду, – сказал он. Юлька замерла при этих словах и внимательно посмотрела на него.
-Зачем вы?.... – прошептала она.
-Караулил тебя здесь специально. Напугал?
-Это из-за Никоновой? – с ужасом спросила Юлька.
-Вот же дурочка, – сказал он, и обнял ее.
-Я нравлюсь вам?
-Молчи, нас услышать могут. На этом всё. Иди, продолжи пробежку.
Он вытолкнул ее из кустов, а сам куда-то исчез. У Юльки кружилась голова, и мысли скакали как теннисные мячики по лужайке. Он тоже вышел на пробежку? Во всяком случае, одежда на нем была спортивная. Странно, как он тут оказался, вряд ли он живет где-то поблизости. 
    Она постояла, потом села на скамейку, поозиралась вокруг. Но ничего больше не увидела. На мгновенье Юльке даже показалось, что произошедшее в кустах ей просто померещилось. Стояло прекрасное утро, на высоком небе светило солнце, в густой листве кустов и деревьев оглушительно щебетали птицы.

***3 
    В понедельник после лекций Юлька, как и вся группа, отправилась на практические занятия в лингафонный класс, которые вел Кузнецов. Юлька положила ему на стол новый вариант своей работы. Все уже надели наушники, а он взял и открыл текст перевода, сделанного ею. Глаза Кузнецов опустил, потому что читал, поэтому Юлька смотрела на его брови и ресницы и думала – почему они темные? Ведь аккуратно подстриженные волосы у него были очень светлые и явно от природы. Она бы заметила искусственный оттенок. 
-Можешь ведь, когда захочешь, – сказал Кузнецов вполголоса, пробежав глазами по тексту ее перевод, а потом произнес в обычной своей манере четко и веско:
-Хорошо, Королёва. Вы справились с заданием. Как всегда на отлично. Садитесь на свободное место, и начнем занятие.
    Юлька ждала, когда он посмотрит на нее. Она стояла на расстоянии вытянутой руки от него, и с этой точки глаза его казались просто тёмными. Но теперь она знала их истинный цвет.
    Он занес ее отметку в ведомость, закрыл журнал и озвучил тему урока. Юлька пошла и села за свободный стол. Нужно включиться, приказала себе она, хотя две ночи накануне почти не спала, все думала о том, что случилось в парке за кустом сирени.
    После занятия, когда все стали выходить, она сделала вид, что возится со своим рюкзаком, и дождалась, пока Кузнецов останется один. Он взглянул на нее, потом встал, подошел к ее столу и вернул ее работу, которую все это время перелистывал. Юлька смотрела на него с отчаянием. Видел ли он записку, которую она вложила между листами сданной работы? Ведь там она написала, что давно влюблена в него.
-Я внимательно все прочел. Ставлю отлично, но обратите внимание, Королёва, я там пометил один нюанс. В третьем абзаце второе предложение. Его можно перевести по-разному, однако русские коннотации могут смещать смысл предложения. 
    Она сидела, ни жива, ни мертва, и ждала, что же он предпримет, но он спокойно покинул класс и больше не обернулся.
    Оставшись одна, Юлька открыла свою работу и увидела розовый стикер, прикреплённый к первому листу. На нем был написан адрес, время и какой-то четырехзначный код.

    Место, указанное в адресе, находилось далеко от ее дома, но совсем рядом с институтом. Наверняка Кузнецов снимал жилье рядом с работой, чтобы не тратить лишнее время на дорогу туда и обратно. Юлька с дрожью в теле подошла к подъезду, в котором по перечню на стене нашла указанную в стикере квартиру и набрала ее номер на домофоне. Дверь парадного тут же распахнулась, Юлька вошла внутрь и поднялась на второй этаж, оглядываясь по сторонам. Дом был малонаселенный – старинный, с историческими архитектурными деталями. На площадке располагалось всего по две квартиры, не то что в современных многоэтажках. Юлька подошла к заветной двери и на мгновенье застыла, не зная, нажать ли на звонок. Но потом вспомнила про код и набрала его на электронном замке. Дверь бесшумно открылась.
    Кузнецов уже ждал ее, взял за руку и быстрым движением завел внутрь. У Юльки чуть сердце не выпрыгнуло, но он тут же впился в ее губы, а потом подхватил ее и приподнял, чтобы не склоняться, потому что был выше ростом. Рефлекторно она обняла его, хорошо, что это получилось вынужденно, потому что осознанно Юлька никогда бы не решилась сделать это.
-Станислав Сергеевич, – пролепетала она.
-Просто Стас,– сказал он и, продолжая целовать ее, понес в комнату.
-Разве мы можем? – спросила она.
Он наконец-то остановился и, все еще держа ее на руках, взглянул ей в глаза:
-Ты против? Но твоя записка... Я не сделаю ничего, что может тебя не устроить.
-Я, правда, нравлюсь вам? Или это игра учитель-ученица?
-Нет. К сожалению, совсем не игра.
    После этого он отпустил ее, сел на тахту и закрыл лицо руками. Юлька не знала, что делать и просто стояла перед ним.
-Конечно, нам ничего нельзя,– сказал он, опустив руки, – И я не должен. Но весь этот год думаю только о том, как соединиться с тобой.
-Соединиться? – робко спросила она.
-Ну да. Пока ты учишься, будучи твоим преподавателем, я не имею права даже предложение тебе сделать, не то что жениться. Иначе сразу потеряю работу за нарушение этических норм. Связь преподавателя со студенткой невозможна по определению. Я позвал тебя первый и последний раз, потому что уже дошел до такого состояния, что чуть с ума не схожу. Конечно, это наверняка тебя шокировало… прости. Всё, Юля, уходи. Скорее, иначе я не смогу остановиться.
    Он вскочил и быстро вытолкал ее в прихожую, а потом открыл входную дверь.
-Но я не хочу уходить, – сказала она.
-Не нужно, прошу тебя… я могу не выдержать. Пойми, я уже давно люблю тебя.
-Не прогоняй меня, – сказала Юлька и прижалась к нему.

***4
    Еще вчера она помалкивала всегда и везде. Это являлось почти естественным ее состоянием. Хотя один из парней из их группы как-то посмеивался над ней из-за этого:
-Это ж надо такому случиться – великая молчальница решила стать лингвистом, которому по определению положено все время говорить.
-Не трогай ее, – осадил его второй, который хорошо относился к Юльке.
    В институте ее часто задевали парни с других факультетов – приглашали развлечься или просто погулять. Предлагали встречаться, дарили цветы и подарки, которые она не принимала. И ее именно молчаливость спасала от их приставаний. Она прекрасно помнила наставления бабушки, что любую бестактность и даже хамство можно пресечь взглядом и выражением лица.
-Держи паузу, – всегда произносила бабушка почти сакраментальную фразу. 
    Никогда Юлька не воспринимала собственное молчание как мучение. Напротив, прикрываясь им, ощущала себя вполне комфортно. Но не теперь, когда ей хотелось летать и петь. Уходя от Кузнецова по утрам, она словно продолжала разговор с ним, даже иной раз губами шевелила, беззвучно произнося слова любви к нему. А сам он выдержал эту пытку всего неделю, после чего подал заявление на увольнение. По закону принудительно уволить его не смогли бы, он решил сам. Потому что, видя Юльку, боялся выдать себя. В причине увольнения признался только ректору тэт-а-тэт. Для остальных его уход из института явился полной неожиданностью.
-Как только она защитит диплом, возвращайся. Приму без оговорок, – сказал ему ректор.
    Уже через месяц Кузнецов и Юлька расписались, но она никому в группе ничего не сообщила. Даже кольцо не носила для конспирации.
    Юлькины родители были ошарашены, но приняли зятя благосклонно. И одобрили его решение об увольнении, в отличие от родителей Кузнецова, которые пока еще Юльку в глаза не видели. Ведь в Питер он уехал из Москвы, и свою жену обещал привезти для знакомства только летом, в каникулы. Учиться Юльке оставалось еще целых 2 года, и на это время Стас устроился в языковой колледж, где ему положили оклад почти вдвое выше, чем в институте. Он не стал арендовать другую квартиру, чтобы Юльке не приходилось мотаться в институт издалека, как раньше. К тому же, эта съемная квартирка еще была наполнена атмосферой их первых встреч, а теперь в ней длился и плавился их медовый месяц. Именно так сейчас они оба воспринимали свою любовь.
    Юлька еще никогда в жизни не была так счастлива. Бабушке она без умолку только и делала, что рассказывала о своем прекрасном, исключительном, великолепном муже. Правда, все больше по телефону, в родительскую квартиру она теперь ездила редко. С родителями таких разговоров она не вела, ограничивалась лишь парой-тройкой фраз о том, что у них со Стасом все хорошо.
    Он не зря уволился из института. Она поняла это почти сразу, ему было крайне трудно притворяться. Конечно, он умел выглядеть академичным и строгим. Но с ней теперь это у него совершенно не получалось. Он непроизвольно несколько раз касался ее в аудитории, когда она оказывалась рядом. Управлять собой и полностью контролировать свои действия в ее присутствии ему не удавалось. Именно поэтому он решил уйти из института. Правда, первое время после его увольнения Юлька ощущала себя там очень неуютно. Однако ее спасали мысли о ежевечерних объятиях, когда она могла не отлепляться от него ни на миг.
    Все ее девчоночьи мечты оказались совершенно несостоятельными, поскольку реальная любовь поглотила ее с головой и во всем, вплоть до мелочей, отличалась от того, что Юлька представляла себе после просмотра фильмов и прочтения книг. Жизнь вдвоем с первого дня доставляла ей сильнейшие удовольствия даже в незначительных деталях быта. Ведь она из тепличных условий родительского дома, где всеми делами занималась исключительно бабушка, переехала в не менее тепличную атмосферу, создаваемую ей любящим мужем, ограждавшим ее от домашней работы. Хотя Юлька пыталась мыть посуду и что-то готовить, пыталась загружать стирку и убирать в комнатах. Но для нее все это пока так и осталось почти игрой, ведь она не привыкла к постоянному уходу за домом и семьей.
-Твоя главная задача сейчас – учиться. Все остальное оставь на меня, – говорил ей Стас, у которого бытовые работы не вызвали никаких трудностей и напряжения. Он занимался ими с удовольствием. Юлька даже подозревала, что мальчишкой он не до конца наигрался в хозяина дома. И вообще в нем оставалось много мальчишеского. И как она не замечала этого раньше? В институте он напротив казался ей консервативным, потому что вел себя слишком по-взрослому для своих 26 лет. Теперь же ей ужасно нравилось наблюдать метаморфозы, происходящие в его внешнем виде, когда он из строгого учителя колледжа превращался в совершенно домашнего рослого подростка. И этот подросток не давал ей ни минуты молчать. Мало того, требовал рассказывать обо всем, что происходило в институте, и не просто, а по-английски или по-немецки. Учительское из него было уже не вытравить. Она заливалась смехом, но выполняла его требования. Ей нравилось то, что он так заботится о ее подготовке к экзаменам. Сам он знал оба этих языка в дополнение к французскому на профессиональном уровне, потому что в свое время закончил сначала языковой колледж, а потом МГУ, причем имел диплом с отличием, а также многочисленные дипломы и награды за первые места в языковых олимпиадах. Глядя на него по утрам, Юлька не могла в это поверить, таким взъерошенным и по-пацански наивным он выглядел, пока не приводил себя в порядок и не облачался в строгий европейский костюм. Даже небритый, он все равно по утрам казался мальчишкой, потому что растительность на его лице, пробивающаяся на скулах и подбородке, в отличие от темных бровей и ресниц, имела от природы очень светлый, почти молочно-льняной оттенок. Как выяснила Юлька из статей в интернете, такое сочетание у блондов не редкость. Но это сочетание вдобавок к изумительно синим глазам, делало его неотразимым для нее. И, конечно, не только для нее. 

***5 
    В отличие от Стаса Юлька имела темно-русые длинные волосы и карие глаза. Правда, волосы она никогда не распускала, а очень тщательно закалывала в строгую прическу. И вообще избегала оставлять детали, способные привлекать самцов, как она называла всех парней, желавших затусить с нею. Потому что до Стаса не встречала ни одного, кто мог бы сравниться с ним и кто увидел бы в ней не объект для похоти, а личность. Только с ним она ощущала себя наполненной не просто желаниями тела, а настоящим и очень глубоким желанием жизни. О таком глубинном желании она читала у классиков и вот теперь понимала, что это такое. Стас многое ей объяснял в их постоянных неспешных беседах – он обладал умением слышать всё, чего она недоговаривала по причине того, что еще не умела до конца сформулировать свои истинные чувства. Он расшифровывал ей ее саму, словно беспрепятственно заглядывал в ее сознание.
    Она где-то читала, что полиглоты очень часто отличные психологи и знатоки человеческой натуры на интуитивном уровне. Именно это дает им возможность не просто усиленно изучать, а легко осваивать параллельно сразу несколько языков. Стас был настоящим полиглотом. Сейчас он взялся, и весьма успешно, за китайский и японский языки.
   
    До Юлькиных экзаменов оставалось два месяца, когда ему предложили поехать на профессиональную переподготовку по новейшим утвержденным методикам согласно Закону об образовании. Как новый работник он не мог отказаться. Переподготовка эта должна была длиться 1,5 месяца или 250 часов. Но не это привело в ужас Юльку, а то, что Стасу следовало уехать в Новосибирск, потому что именно там разработали новое программное обеспечение для изучения и преподавания иностранных языков по мировым стандартам. Как пережить разлуку длиной в 1,5 месяца, она совершенно не представляла. Почему переподготовку не назначили в Москве? Она бы могла ездить к Стасу хотя бы на выходные, хотя бы на день, на полдня…
-Вот и первые трудности, – улыбался он, пытаясь ее успокоить. Юлька не цеплялась за него, не висла на нем, как в самом начале, она словно спряталась в свою раковину.
-Не молчи, Юля! Давай все обсудим. Существуют скайп и видео звонки, ну в чем трагедия? Мы будем связываться каждый день. Я тоже очень не хочу с тобой расставаться, но мы ведь взрослые люди и обязаны вести себя ответственно… Ты должна готовиться к экзаменам, некогда будет грустить, – он говорил, но видел, что она не слушает его, а думает о чем-то своем.
    Чемодан он собрал с вечера, потому что утром собирался уехать в аэропорт уже к 9 часам. Утром Юлька была уже в форме. Поцеловала его на прощанье, сказала, чтобы ни на кого там не заглядывался и каждый день связывался с ней любым доступным способом. Она вполне успокоила его, поэтому уезжал он с легкой душой, ведь впереди после переподготовки его ждали должность старшего преподавателя и увеличение оклада.
    По прилету он отзвонился ей, и она отвечала, слава богу, и она очень рада, что он хорошо долетел. Он обещал связаться с ней после того, как устроится.
    Ей было пусто в квартире без него, поэтому она собралась и поехала к родителям. Тем более что бабушка ждала ее и наготовила вкусняшек. Но когда Юлька вошла в родительскую квартиру, что-то навалилось на нее, неимоверно тяжелое, как бетонная стена, придавило и расплющило. Наверно, дом дал трещину и стал рушиться, подумала Юлька и закрыла глаза.
    Когда она проснулась, вокруг были белые больничные стены. К ней склонилась бабушка и запричитала:
-Что ж ты так пугаешь нас? Я всю ночь не спала.
Юлька хотела ее успокоить, но потом передумала. И даже равнодушно отвернулась, подумав, что даже бабушка не поймет ее сейчас. Никто не поймет. Все начнут уверять, что 1,5 месяца – это вообще ничто, люди и дольше живут в разлуке. Пришел врач, осмотрел Юльку и спросил:
-Как ты себя чувствуешь?
Она смотрела на него и думала, почему такая фамильярность, он должен бы меня на вы называть.
-Почему молчишь? – спросил доктор. Юлька не ответила и стала смотреть в окно.
    Потом пришел другой доктор, который тоже задавал вопросы, и которому Юлька тоже не ответила. А после обеда приехал папа и увез их с бабушкой домой. Но и дома Юлька молчала. Немного поела и легла. Сделала вид, что хочет спать, а сама решила ждать смс от Стаса. Папа спрашивал ее о чем-то, но она почти не слушала. А когда он спросил, почему она молчит и не отвечает, Юлька написала ему на смартфоне: "Я не могу говорить. Хочу помолчать. Прости, папа. Скажи это маме и бабушке. Пусть не обижаются. Мне очень плохо и трудно сейчас."

    Так прошло три дня. Юлька писала мужу смс, писала и в скайпе, глядя на него, но упорно молчала, словно кто-то наложил печать на ее губы. Слава богу, Стас ее понимал и говорил:
-Тогда просто пиши мне всё-всё, о чем думаешь, что чувствуешь. И не заставляй себя. Такое бывает в нашей сфере – усталость от постоянного говорения. Отдохни, чтобы потом иметь силы готовиться к экзаменам. Я очень тебя люблю. Твоим родителям я все объясню, чтобы они не дергали тебя и не приставали.
    Прошла еще неделя. Юлька вернулась в их со Стасом квартиру и стала потихоньку читать конспекты. Заказывала еду, молча встречала курьеров, ни с кем не разговаривала, а при необходимости письменно отвечала на вопросы окружающих. Родители и бабушка переживали, но Юлька словно изолировалась от них. Записками или в контакте просила не мешать ей готовиться к экзаменам, не звонить и не приходить.

***6
    Как ни странно молчание помогало Юльке жить в полном одиночестве. Хотя в интернете на всяких психологических сайтах писали, что напротив, нужно больше общаться с друзьями и знакомыми, пытаться развлечься и отвлечься. Но Юлька не понимала, как можно отвлечься от своих чувств, от любви, которая изменила ее жизнь и стала самым важным и необходимым ей состоянием. Общаться с кем-то, кто совершенно не понимает этого? У нее не имелось знакомых, испытавших подобную разлуку, но даже если бы и были такие, то разлука и чувства другого, какого-то чужого человека, в корне отличались бы от ее чувств. Потому что Стас только один и другого такого нет.
    Когда-то в школе Юлька дружила с одной девочкой. Ну как дружила, они просто общались, и та все ей рассказывала. А потом в 16 лет забеременела и выскочила замуж. Даже школу не окончила. И когда Юлька только-только перешла на третий курс, та девчонка позвонила ей. Они встретились в кафе, подружка рассказала о том, что легкомысленный муж бросил ее с ребенком, а родители отказались помогать. Подружка рыдала, Юлька ее успокаивала, но не понимала ее чувств. Потому что подружка плакала вовсе не о любви, а о своих трудностях. У Юльки не было трудностей, и муж ее не предавал, напротив, понимал намного лучше других и поддерживал. 
    Еще Юлька видела, как страдали ее знакомые девчонки, пока их парни служили в армии. Но потом сразу после слёз могли выкладываться на танцполах, типа для того, чтобы заглушить свою грусть. Видела Юлька и трогательные встречи этих парочек на вокзале по возвращении дембелей. Но ей сразу вспоминались танцульки, где ожидавшие солдатиков безутешные подружки отрывались по полной. Не изменяли, нет, просто пытались отвлечься.
    Разные есть методы пережить разлуку. Кто-то развлекается, кто-то уходит с головой в работу. Кто-то плачет каждую ночь или пишет стихи. Юлька молчала и постоянно думала. Обо всем, но главным фоном для любых мыслей у нее служило поглощавшее ее чувство. Оно пронизывало ее мозг и тело насквозь, и теперь служило как бы гибкой, но очень прочной основой и для тела, и для ума.               
    Стас в видео сеансах говорил ей о том же. И как только он мог так точно ее понимать? Ведь она не умела слишком подробно описывать все, о чем думала. А он умел, словно каждый раз проникал в ее мозг и тут же считывал всю необходимую информацию.
-Ты моя, в этом все дело,– объяснял он ей свое понимание, – Причем, моя во всем. Я понял это почти сразу. Еще когда мучил тебя придирками в институте и цеплялся к твоим работам, а на деле безумно хотел прижать к себе и не отпускать.
  Время шло, и момент встречи приближался, но Юлька старалась не раскисать. Она почти не плакала, только иногда, когда тело почти реально ощущало прикосновения Стаса, а на деле все заканчивалось ничем. И тогда появлялись слезы – капризные, детские, о том, что отняли и не дали любимую игрушку. Но молчание сразу ставило все на место. Оно словно страж охраняло ее от всего легковесного и несущественного, от пустословия ничего не значащих речей. Потому что мысли ее далеко не всегда облекались словами. В своем большинстве они витали в каких-то иных сферах, далеко от привычной речи с ее оборотами, условностями и двусмысленностями. Недаром же Юлька училась на лингвиста, она уже слишком многое знала о сущности всех без исключения языков. Ни один из них не был способен передать истинные чувства и ощущения. Некоторые языки даже не пытаются делать это и не имеют в своем арсенале слов, означающих любовь или оттенки чувств и состояний. Из-за бессмысленности любых попыток хоть как-то объяснить то, что происходит в душе человека, они полностью полагаются на чувственную бессловесную сферу.

  Однако молчание, дававшее Юльке силы ждать, вдруг стало проблемой. Она обнаружила, что не просто не хочет говорить. Она вдруг поняла, что реально не может произнести ни слова. Открывать рот и выдавать какие-то отдельные отрывочные звуки получалось, но это были некие пугающие почти животные проявления – отдельные гласные, моделирующие звучание и в конечном итоге блокирующие сами себя, словно обрывающие любые попытки к произношению связных слов. Даже мычать с закрытым ртом у нее не всегда получалось, горло сразу спазмировалось, и становилось трудно дышать.
    Она написала Стасу, и он ответил, чтобы не переживала и не зацикливалась на этом.
-Это только страх. Психологический блок, никак не связанный с органикой. Не заставляй себя. Я скоро вернусь, и все встанет на места. Мы успеем до начала твоих экзаменов, все будет хорошо. Поверь мне, поверь безоглядно.
    Он отлично чувствовал ее, настолько, что даже ни разу не попытался рассмешить. А ведь когда родители или бабушка пытались это сделать, у Юльки сжимало горло и слезы сами начинали катиться из глаз. Они не понимали, почему. Они многого не понимали.

    Накануне возвращения Стаса Юлька с трудом ела. Мышцы ее рта были сведены словно судорогой. Но когда он вошел, она неожиданно даже для себя закричала:
-Стаааааааас!
    Ей было трудно дышать от поцелуев, но она плакала счастливыми слезами. И говорила. Пока только отдельные слова. Но с каждым разом это удавалась ей все лучше и легче.
    За неделю до экзаменов Юлька полностью восстановилась, и уже ничто не напоминало о ее длительном молчании. Родители вздохнули свободно, а бабушка даже поставила свечку в церкви. Потому что теперь Юлька вновь могла веселиться, смеяться, кружиться, свободно есть и пить. Хорошо, что ее мужу дали двухнедельный отпуск перед новым назначением. В том, что Юлька хорошо сдаст экзамены, они оба уже не сомневались.

                ***            
© Copyright: Марк Шувалов,
    июнь 2023