Кришна, Камса и волшебство III Глава 1

— Раз, два!
Три, четыре!
Три, четыре в этом мире,
А миров-то три,
Все здесь!
А четвёртый — в занебесье!
Мир любви и дружбы там!
Где же ты?
Узнаешь сам!


Большой грузный шмель что было сил летел вперёд, рассекая воздушные потоки и сетуя, что так много поел и теперь не может развить хорошую скорость. Теперь было просто невозможно успеть вовремя. «Бедные пчёлы! Их ждёт большой переполох!» — думал толстяк, продолжая свой путь.
До холма Говардхана оставалось совсем немного. «Надо предупредить пчёлок, надо успеть! Скорее! Скорее!» Он уже слышал нагоняющих его ребят, их громкий смех и заливистые голоса, как чья-то рука случайно сшибла его, и пришлось неловко барахтаться в воздухе, прежде чем совсем сдаться, усевшись в траву и чистя свои тонкие крылышки.

Молодые пастухи, добежав до холма, пошли в обход, разглядывая что-то меж каменистых порогов и уступов горы.
Наступившая осень одаривала множеством фруктов, овощей, ягод и, конечно же, мёдом.
— Мы соберём больше всех! — гордо воскликнул Субала и посмотрел на Кришну. Тот кивнул и стал всматриваться: там между двух камней и старой корягой что-то блестело.
— Глядите! — воскликнул Канха, и ребята бросились наверх. С высоты тонкой струйкой из сот, так добротно выстроенных между камнями и деревом, лился сладкий, ароматный, искрящийся в лучах солнца мёд. Пчёлы были заняты своими делами, не замечая этого. Старый дом требовал починки, а излишек тёк густым потоком.

Мальчики, подобравшись поближе, подставили первый кувшин. Вскоре сладость наполнила его доверху. Субала передал кувшин Кришне, а тот — Гандхарве, который вручил Балараме, а тот — Судаме, Судама — Арджуне, Арджуна — Васанте, Васанта — Уджвале, Уджвала — Коккиле, Коккила — Санандане, а тот — Видагдхе, Видагдха — Пушпаке, Пушпака — Хасанке, а Хасанка — Мадхумангалу, который незаметно макнул палец и с блаженством облизал. Потом поставил кувшин на ровную поверхность у подножия холма. Ребята расположились длинной дорожкой так, чтобы передавать мёд по цепочке вниз.

Второй кувшин тоже был полон, и вскоре мальчики набрали ещё несколько.
— Надо поискать ещё, — предложил Баларама и, спустившись вниз, тут же обнаружил ещё один дикий улей. Пушпака с Арджуной наперегонки бросились к месту, где золотые капли с высоты летели на валуны. Подставив горшок, они с нетерпением стали ожидать.
— Так слишком долго! — воскликнул подбежавший Уджвала. Остальные друзья, подойдя, согласились.
— Предлагаю потрясти немного пчелиный дом! — предложил озорной Коккила. Его волосы всегда стояли дыбом от зачастую опасных затей.
— Нет, давайте поищем ещё, — с опозданием произнёс Баларама. Коккила с Пушпакой и Хасанкой уже полезли по камням вверх, протягивая свои пастушьи посохи, чтобы хорошенько тряхнуть дикие ульи.
— Ай-яй! — Баларама закричал и метнулся в лес, подальше от пчелиного царства.

Все дети бросились за ним. С криком и гуканьем они добежали до чатины, укрывшись среди её ветвей со сладко пахнущими цветами. Попав сюда, чёрные пчёлы, конечно, забудут про мальчиков и будут увлечены сбором нектара.
Озорники же уже вовсю трясли гудящий гневом улей, и прозрачный золотистый мёд сходил лавиной, наполняя сразу несколько горшков. Пчёлы, наконец распознав виновников своей беды, грозно жужжа, кинулись на Коккилу и Пушпаку. Хасанка, пытаясь бежать, отбивался листом пальмы. Насекомые жалили их беспощадно, пока мальчики добирались до воды.

— А где Канха? — воскликнул вдруг Бала, всё ещё прячась на чатине.
Все зашевелились и, покрутившись, поняли, что его с ними нет.
— Он пропал, — ответил рассеянно Субала. И полез вниз.
Дерево вскоре освободилось от прячущихся и, раскинув свободно свои ветви, стало слушать мальчиков. Ему тоже было интересно знать, где Кришна.
— Наверное, он где-то спрятался. Сидите все здесь, мы с Уджвалой сходим посмотрим, — сообщил Баларама и, махнув другу, осторожно пошёл к холму.

Ветви шёлковых деревьев расступились, и ребята увидели, что в тени куста под лёгкими осыпающимися колокольчиками красного гибискуса сидит, закрыв глаза, их друг. Канха медитировал, и воздух вокруг него сиял блаженством. Несколько опьянённых его очарованием пчёл медленно ползали рядом, у ног, совершенно утратив свой воинственный дух.

— Братишка! — закричал Бала и кинулся его обнимать. — С тобой всё в порядке?
— Да, надо найти Коккилу, Пушпанту и Хасанку, — спокойно произнёс Кришна. Они побежали к реке. Мимо над головами пронёсся недовольный рой. Пчёлы решили вернуться домой, боясь ещё какого-нибудь набега на свои бесценные сокровища.

Трое зачинщиков вышли из воды и стонали, рассматривая многочисленные укусы. Ребята обняли их.
— А вы думали, они вас расцелуют за погром? — спросил Канха и стал наносить красную глину на шишки Коккилы.
— Надо кувшины забрать, — простонал тот.
— Да. Они всё ещё у холма, — подтвердил Пушпанта. Хасанка вообще лежал, закрыв глаза, лицо его опухло от укусов и горело. Судама наносил на него сок из мятого листа сандалового дерева.
— Я не пойду! — сказал Мадхумангал, обнимая тяжёлый кувшин, предусмотрительно накрытый зелёным листом.
— Мы сходим. — Канха махнул Субале, Уджвале и Балараме, и они поспешили к Говардхану. Когда вышли на предгорье, то увидели, что пчёлы роились возле улья и уже не обращали никакого внимания ни на что вокруг. Ребята добежали до кувшинов, мигом схватили по одному в каждую руку и скорее обратно. Остальные тоже стали помогать, когда увидели, что опасность миновала. Хасанка и другие покусанные мальчики тоже поднялись и уже хотели новых приключений. Благодаря волшебной глине с рук Кришны шишки совсем не болели.

— И всё-таки надо сначала отнести мёд домой, — распорядился Бала. Кришна с друзьями побежали вперёд, чтобы поскорее закончить это и начать свои игры.
Когда они выскочили из леса на дорогу, ведущую вдоль Вриндавана, то увидели, как из дворца Нанды Махараджа идёт матушка Яшода, а Рохини провожает Пурнамасью. Пурнамасья очень почиталась жителями Враджа, и появление её всегда сулило что-то важное. Предзнаменования, предсказания и наставления — вот что значил её приход в чей-то дом.

Кришна помахал друзьям, и они с Балой скорее поднялись по ступеням, чтобы расспросить маму, зачем наведывалась ведунья.
Мама озадаченно смотрела ей вслед, не замечая приближения сыновей. Она была чем-то сильно обеспокоена, и её любимая сиреневая накидка упала и лежала рядом. Руки сжимали покрасневшие пальцы, а на напряжённых глазах выступили слёзы.
Канха поставил перед ней кувшин, полный ароматного мёда, и она, вздрогнув, повернулась и нечаянно столкнула сосуд. Мальчик едва успел его подхватить. Баларама ахнул, и мама, наконец, очнулась.

— Что вы здесь делаете? — спросила она несколько сурово, до конца не понимая, что происходит.
Братья переглянулись и пошли за ней на кухню. «Произошло что-то нехорошее», — думал Бала. «Пурнамасья чем-то сильно расстроила маму», — решил Канха. Они зашли на кухню.
Мама Рохини, закрыв глаза руками, сидела возле окна, и рыдания сотрясали её плечи. Яшода встала, повесив руки и глядя в пустоту.
— Что произошло, мамочки? — не выдержал Канха, наконец водрузив свой огромный кувшин на полку.
— Что сказала Пурнамасья? — спросил Баларама, всё ещё держа свои горшки. Из-за того, что он наблюдал, он совсем позабыл об их существовании.
Женщины молчали, и Кришна, взяв Яшоду за руки, стал допрашивать:
— Мамочка, ну скажи, что случилось? Мы принесли столько вкуснейшего дикого мёда.


Пастушкам пришлось попотеть, чтобы добыть его. А вы даже не видите нас? Вы не слышите нас, не чувствуете нашу любовь! Чем мы провинились перед вами? Вы больше не любите нас? Может быть, нам надо совсем исчезнуть? — вымолвил Канха с особым надрывом в голосе и попытался отпустить мамины руки. Но не вышло. Она уже сжимала его ладони и, притянув к себе, обнимала. Рохини тоже, наконец, увидела своего остолбеневшего с кувшинами мёда сына и бросилась к нему.

Яшода посмотрела в грустные глаза Кришны и, убирая непослушные кудри с его лба и поправляя павлинье перо в волосах, заговорила нежным заботливым голосом, в котором Кришна прочёл скрытую тревогу:
— Милые мои, как можем мы не замечать вас? Как наши сердца могут не любить вас? Приходила матушка Пурнамасья. Кое-что поведала. Грустное. — Яшода остановилась, и её сбивчивое дыхание с этого момента не давало ей говорить. Кришна снова обнял её, чтобы она успокоилась. За неё быстро дрожащим голосом продолжила Рохини:
— Сыночки, Пурнамасья увидела, что скоро вам придётся уехать и мы должны будем вас отпустить. Что судьба ваша — победить Камсу. Что вы — сыновья из царского рода Ядавов, который пошёл от бога Луны. Что Кришна — сын Васудевы и Деваки, которые томятся в тюрьме Камсы много лет. И ему предстоит освободить своих родителей из плена царя Камсы. Что всех демонов к Кришне посылал он, так как было пророчество, что их восьмой сын убьёт нечестивца, который заточил их туда.
— Просто сумасшествие какое-то! — воскликнула сквозь плач Яшода и крепко обняла сына, не желая никуда его отпускать. Так они простояли некоторое время, не замечая, как жёлтый листок с плетистой розы залетел в окно и упал к их ногам, безмолвно указывая на перемены.
— Мама, мы никуда от тебя не уйдём. Да, Баларама? Никуда! — попробовал убедить её сын, готовый в эту минуту сделать всё что угодно, только бы она не грустила. И добавил: — Ты — моя мама, и так будет всегда! — Канха вытер её слёзы. Он почувствовал, что она успокаивается, и бросился скорее к кувшину, обмакнул пальцы в мёд и поднёс к её губам. Мама облизала сладость и почувствовала, что сын её очень любит и всё у них будет хорошо.

Баларама тоже дал попробовать дикого нектара маме Рохини, и они с Канхой вернулись в лес к коровам.