Слепой дождь Глава 2

Глава 2

Влад проснулся через несколько часов от звуков человеческой речи, когда жаркое сирийское солнце уже вовсю палило. Не открывая глаз, он осторожными движениями правой руки нащупал лежащий рядом с ним автомат. Только после этого медленно приоткрыл глаза и увидел, что Мингалеев оперся на одно колено и, полулежа, что-то монотонное бормочет под нос. «Молится…» - догадался Влад. Он полежал еще немного, стараясь не мешать прапорщику и прислушиваясь к словам молитвы. Внешность прапорщика смахивала на азиатскую, но слова молитвы он произносил христианские, часто упоминая выражение: «Матерь божья!» Значит, мать у него русская, а отец, судя по фамилии, или казах или татарин.
Заметив, что Влад зашевелился, Мингалеев перекрестился и повернулся к Владу:
- Правильно, что мы ушли из окопа. Духи с утра уже там возятся, пулемет устанавливают. Значит, наши ушли далеко…
Прапорщик не сказал «отступили», и его можно понять. Никому не нра-вится, когда свои отступают под давлением противника
Влад приподнялся, чтобы посмотреть на покинутый ими пост, но Андрей остановил его:
- Стой! Осторожнее!.. Они постоянно все кругом осматривают в бинокль. Не дай бог заметят!.. Если хочешь посмотреть, то давай ползком, сквозь ветки. Только будь повнимательнее – колючки острые, как бритва.
Действительно, на посту хозяйничали трое бородатых боевиков. На бруствере они уже соорудили основание и установили на нем пулемет. Со стороны дороги рядом с окопом стоял джип, на котором, очевидно, приехали боевики и на нем под порывами ветра развевался черный флаг с арабскими белыми письменами. Горка дров и небольшой мангал свидетельствовали о том, что пост организуется основательно и надолго. «Плохи наши дела!» - подумал Влад. Если бы не травма прапорщика, то можно было бы попытаться дойти до своих, а так остается только ждать…
- Рассмотрел? Иди, перекуси. Я тут, пока ты спал, прошерстил сумки – еды хватит на три-четыре дня, а с водой плохо – одна «полторушка». Ее мы за день можем выпить: жарко, пот течет ручьями. Навес бы соорудить какой-нибудь от солнца, но не из чего.
- Навес выдаст нас, - возразил Влад. – Если только подкоп выкопать под холм… От земли прохладно было бы, и пить бы так не хотелось.
Он вспомнил, как в детстве они с соседскими пацанами рыли подземные ходы длиной по несколько метров со входом в одном месте и выходом в дру-гом, а потом проползали через них, задыхаясь от ужаса замкнутого тесного пространства.
Они, как и перед рассветом, перекусили рыбными консервами и запили водой. Мингалеев обоим налил воды всего по полкрышки от термоса и предупредил:
- Это до вечера! Старайся не двигаться, а то от жары вода потом быстро выйдет и опять пить захочется.
- Я не потею.
- Как не потеешь?! – удивился прапорщик.
- Не знаю. У меня и отец никогда не потел, даже когда мы с ним физически работали. Ну, когда мешки таскали или дрова пилили вручную долго. Все равно не потели. Как нога? Терпеть можно?
- Да можно терпеть. Но болит волнами, и когда волна накатывает, аж в глазах темнеет!.. Орать хочется.
Пересилив себя, Влад спросил по имени гораздо старшего по возрасту прапорщика:
- Андрей, ногу мы толком не вправили, как бы осложнений не было. Вдруг криво срастется. Потом ломать снова будут.
- А что тут можно сделать? Свои далеко, идти я не могу… Остается только ждать. Что будет, то и будет!
Влад подполз к веткам кустарника и снова посмотрел на боевиков. Один из них, приставив бинокль, водил им по окрестностям. Двое других жгли костер и, очевидно, готовили обед. Солнце слепило глаза, но это не помешало Владу определить, что вчера он ошибся – от холмов до поста с боевиками точно меньше километра. А вчера в горячке он подумал, что гораздо больше. Как бы они для проверки не объехали окрестности! Так могут и на них наткнуться.
- Ну, что там нового? - спросил прапорщик.
- Пока спокойно. Дым поднимается, наверное, обед готовят, потом пообедают, да объедут подступы к посту, а наши холмы так и просятся, чтобы осмотреть их в первую очередь.
- Значит бой! – как-то трагически сказал Мингалеев. – Если что, ты уй-дешь, а я их задержу! Может, хоть одного да завалю. А потом… потом… я не сдамся духам!
- Товарищ прапорщик, вы что?! Куда торопитесь? Действовать будем по обстановке. Мой отец говорил: «Будет день – будет пища». Еще посмотрим!..
Идея, как спастись, пришла сама. Но Влад пока не стал о ней рассказывать Мингалееву. Непонятно было, как к ней отнесется прапорщик. Возрастом он старше Влада лет на пятнадцать и многое воспринимает по-своему. Еще, не дай бог, на смех поднимет, а Владу этого не хотелось. Он по-прежнему не ощущал никаких признаков страха, и поймал себя на мысли, что ему даже нравится, как складываются события. Получалось, как в компьютерной игре, не надо сдаваться, а нужно искать выход. И выход из положения он, похоже, нашел.
Влад еще раз взглянул на боевиков и на мгновение застыл. Двое «духов» уселись на джип и поднимая столбы пыли пробуксовывающими колесами направились к холмам в их сторону.
- Товарищ прапорщик, товарищ прапорщик! Смотрите, к нам едут!..
Забыв о боли, Мингалеев рывком приблизился к Владу. При виде боевиков от безысходности и отчаяния он даже скрипнул зубами: «Все!..»
- Товарищ прапорщик, вы берете водителя, а я – пассажира! А потом…
- Потом, Севернин, рвешь вглубь холмов, а я тебя прикрою. Пока третий на посту вызовет подкрепление, ты далеко уйдешь! Может спасешься…
С каждой минутой джип приближался к холмам. Еще пару сотен метров и можно открывать огонь на поражение. Влад заранее затаил дыхание, выцеливая духа. Боевики все приближались, и Влад стал различать даже их глаза, черные и беспощадные. Еще десять метров, еще… Один из боевиков вытащил мобильник и стал разговаривать по телефону, а потом неожиданно для Влада и Мингалеева, уже готовых открыть огонь, крутнул руль и на большой скорости джип понесся обратно к посту.
«Эх, жаль! Сейчас бы завалили их, уселись бы на джип и уехали бы по-дальше куда-нибудь!» – подумал Влад. Он слышал, как прапорщик выдохнул полной грудью воздух и нервно выдохнул:
- Х-х-у-у! Пронесло… Еще поживем немного!
Не успели они с прапорщиком отдышаться, как донесся гул моторов и по шоссе к посту приблизились машины с боевиками. Поравнявшись с постом, «духи» приветствовали друг друга взмахами рук и выстрелами в воздух. За первой колонной через небольшой промежуток времени последовали еще две. Но в каждой из них, помимо джипов с крупнокалиберными пулеметами, двигалось до десятка танков и гусеничных тракторов с приваренными по бокам листами ржавого железа. «Шахид-танки!» - догадался Влад. Из телевизионных передач он знал, что такие трактора укрепляются многослойной броней, наполняются взрывчаткой и, управляемые смертниками, идут на подрыв укрепленных пунктов правительственных войск.
- Хорошо, что «духи» до нас не доехали! Пока мы их с тобой, Влад, валили бы, подошли бы новые колонны…
Влад с прапорщиком согласился. Действительно, боевик, оставшийся на посту, если бы они не выдержали и открыли огонь по джипу, поднял бы тревогу, и подошедшие «духи» разобрались бы с ними в считанные минуты.
- Есть не хочешь? – спросил Мингалеев.
Он лежал рядом и не спускал глаз с боевиков, по-прежнему сжимая в ру-ках автомат. Похоже, что прапорщик еще не отошел от ощущения, что они были на волосок от гибели.
- Нет, не хочу.
- Вот и я тоже. Как представил, что мы уже могли погибнуть, так в дрожь бросило и не отпускает. Странно устроена жизнь! Еще позавчера были в Рос-сии, спали дома в теплых постелях и ничего такого даже представить не могли, а сегодня – на тебе! – на волоске от смерти… Может, ночью еще дальше в глубь холмов отойдем?
- Можно попробовать, но неплохо бы разведать сначала, что там дальше, в наших холмах. Может еще посты есть или стоянки «духов».
- Да ночью как ты разведаешь – ничего ж не видно?
- А я днем попробую, ну, ближе к вечеру…
Они не успели договорить, как резкий гул проносящегося на низкой высоте самолета оглушил их, и они невольно вжались в песок, ожидая бомбежки. Но самолет прошел над ними без бомбометания и только через минуту где-то впереди, куда ушли колонны боевиков, раздались громкие взрывы.
«Духи» на посту нервно засуетились и бросились к пулеметам, но взрывы больше не повторялись, да и гул самолета пропал, постепенно затихнув в мареве неба. Пролет самолета для боевиков оказался предупреждением и они, взявшись за лопаты принялись старательно углублять окоп и рыть еще одну запасную щель в стороне от окопа.
«Сейчас на Зубкова наткнутся!..» - подумал Влад и не ошибся. Дикий вопль даже несмотря на большое расстояние донесся до холмов.
- Нашли Зубкова, - догадался Мингалеев. – Теперь издеваться над телом будут. Эх, надо было его в стороне от окопа закопать!..
- Как тут угадаешь, товарищ прапорщик! Мы тогда нос из этого окопа опасались высунуть. Обстановку не знали.
Через секунды боевики, предположив, что где-то рядом возможно нахо-дятся еще русские военнослужащие, открыли по окрестностям вокруг окопа беспорядочный огонь из двух пулеметов. Пули вспарывали песок, свистели высоко в небе и в какой-то момент одна пуля тупо и гулко ударило в землю недалеко от Влада с Мингалеевым. Оба они едва не зарылись телами в песок, настолько страшным и сильным показался обоим близкий удар шальной пули.
- Заметили! – задохнулся прапорщик.
- Нет! – возразил Влад. – В нашу сторону больше не стреляют. Больше южное направление поливают. Возможно, там столкновения были с правительственными войсками. Вот они и думают, что оставшиеся в живых ушли в ту сторону.
Примерно через час боевики успокоились, но щель возле окопа продолжали упорно углублять, выставив для охраны пулеметчика. Тот, то припадал к пулемету и водил его стволом вправо-влево, проверяя, удобно ли ему будет, если понадобится, вести огонь, то брался за бинокль и долго осматривал подступы к окопу. Влад с прапорщиком тогда отползали от края кустарника и припадали к земле, готовые растворится в ней.
- Они не успокоятся, пока наши холмы не проверят. Кругом ровно, голь-ный песок, далеко видно, и только, что в холмах творится из-за кустов им не разобрать. Надо искать новое место, чтобы схорониться. Может я, товарищ прапорщик, сползаю вглубь, посмотрю, что там?
Влад снова перешел на соблюдение субординации, и Мингалеев его больше не поправлял.
- Оно, конечно, так…  искать надо, но я боюсь, что передвигаться совсем не смогу: нога опухла, как бревно стала, боль усиливается, да и температура, кажется, поднялась.
- Да вам не надо ходить! Я опять вас потащу, товарищ прапорщик!
- Не смогу я!.. Мне антибиотики нужны, да и врач не помешал бы. Может кость раздробилась, да осколки в мясо впиваются. При любом движении кажется, что уже не в ногу отдает, а все тело одной раной болит.
В голосе Мингалеева звучала некоторая безысходность и даже равноду-шие, а это могло свидетельствовать только об одном – прапорщику действи-тельно становилось плохо. Инициативный и настырный человек в жизни, насколько знал его Влад, к концу дня явно осунулся и потух. От былой бодрости не осталось и следа.
- С нашими бы как-то связаться… - хмуро бормотнул прапорщик.
Видно было, что он все меньше и меньше был способен анализировать обстановку и все больше отвлекался на свое ранение. Надо что-то делать, и Влад вернулся к своей идее, возникшей в середине дня.
- Надо захватить джип, - сказал Влад, повернувшись на бок и вполглаза наблюдая за прапорщиком, – и пробиваться к своим.
Прапорщик невольно рассмеялся:
- Срочник, ты что – фильмов насмотрелся? Это не «стрелялки» на компьютере, а война. Первая встреча с боевиками и нам кердык!
Высказываясь по поводу предложения Влада, он, забывшись, повернулся на бок и застонал. Боль, похоже, была настолько нестерпимой, что на глазах цвет лица прапорщика с серо-загорелого поменялся на мертвенно-бледный, а из плотно сжатых губ вырвался приглушенный стон.
- Товарищ прапорщик, вам плохо?!
- Да! Что-то мне совсем хреново, солдат!.. – подтвердил прапорщик. – Ближе к вечеру такие приступы начались, что… не знаю, как и вытерпеть.
Он закусил губу, с трудом сдерживая боль. Влад бросил наблюдение за «духами» и подполз к прапорщику с желанием как-то помочь.
- Может, коньячка дернете, товарищ прапорщик? Все легче будет.
- Коньяк не поможет… Если тупо будем ждать своих, то наверняка погибнем. Черт его знает, когда линия фронта восстановится! Если долго ждать, то я точно не спасусь, да и ты со мной погибнешь. Выход один: оставляй меня здесь, а сам ищи наших или солдат Асада. Если выйдешь на своих, то тогда шанс появится и у меня на спасение, а если нет…, то значит нет. Патроны разделим пополам, и автомат Зубкова оставь мне. Поставлю оба автомата на разных направлениях – пусть думают, что я не один здесь.
- Товарищ прапорщик, я не могу вас оставить! Русские своих не бросают!  Как я потом командиру части в глаза смотреть буду? Давайте подождем ночи, и я попробую… угнать джип! – соврал Влад.
- Запрещаю! – возразил прапорщик.
- Ну хотя бы подползу и посмотрю, как часовые ведут себя!
- Севернин, тебе жить надоело, что так рвешься в драку? Ты что – спец-назовец, что собрался завалить троих опытных боевиков? Если у них есть прибор ночного видения, то они тебя еще за сотню метров из пулемета завалят! Они, в отличие от тебя, вчерашнего школьника, люди тренированные и опытные…
- Я просто посмотрю! ...
Застонав от очередного приступа боли, Мингалеев махнул рукой – делай, что хочешь!
 С наступлением темноты Влад проверил автомат, и нырнул ползком в сыпучие волны песка. Он знал, что своим перемещением оставит такой след в пустыне, что в случае неудачи тот завтра приведет «духов» прямиком к прапорщику. Торопиться он не собирался, вспоминая, как в детстве, когда деревенские пацаны играли в «войнушку», он лучше всех маскировался в свежей пахоте и всегда незамеченным подбирался к своим «врагам», чтобы комком рыхлой земли нанести решающий удар по сопернику.
Скрываясь за гребнями барханов, ему удалось подобраться к окопу на несколько десятков метров. Он даже стал различать на фоне более светлого, чем пустыня, неба силуэт часового, голова которого периодически приподнималась над бруствером окопа. В такие моменты он, затаив дыхание, прицеливался в «духа», готовый открыть стрельбу. Он не знал, получится ли сшибить часового первыми выстрелами, так как за время своей службы стрелял всего раз пять, правда, никогда не промахиваясь и удостаиваясь похвалы командира роты, но был намерен в любом случае броситься вперед, поливая короткими очередями «духов» и надеялся, что они испугаются и бросятся в бегство.
То ли Влад создал шум неосторожным движением, то ли что-то другое показалось часовому, только тот о чем-то требовательно попросил «духов», находящихся в джипе. Судя по интонации, они сначала возражали часовому, но потом запустили двигатель и яркий свет нескольких фар внезапно пронзил темноту. Один из боевиков взобрался в кузов автомобиля и развернул крупнокалиберный пулемет в направлении освещенных подступов и дал несколько коротких очередей. На близком расстоянии трассирующие пули бесследно вонзались в песок, а на большом рикошетили от твердой поверхности. Значит, на удалении от окопа твердая каменистая почва. Часовой высунулся во весь рост и тщательно всматривался в освещенную часть пустыни.
Понимая, что наступил самый удобный момент, Влад приподнялся и дал короткую очередь по часовому, а затем по «духу», который палил из пулемета. Оба боевика мешками осунулись вниз, а пулемет замолчал. Некоторое время стояла тишина, но стрельба не возобновлялась, и водитель джипа, не понимая, что же случилось, открыл дверцу и выскочил наружу. Его силуэт хорошо просматривался на свету фар, и промахнуться было невозможно. Очередная короткая очередь свалила и третьего боевика, но Влад не стал торопиться. Он выждал некоторое время, опасаясь, что кто-нибудь из духов ранен и может открыть огонь по нему самому.
Через несколько минут он приподнялся, бегом добрался до окопа и затих у его внешней стенки. Кругом не слышно было никаких подозрительных движений, ровно рокотал двигатель джипа и комплект дополнительных фар часть пустыни превращал в освещенную, словно днем, площадку. Влад осторожно заглянул внутрь окопа. Убитый боевик лежал на спине, широко раскинув руки, и был неопасен.
Влад обогнул с темной стороны окоп и прижимаясь к стенке в свете фар разобрал, что водитель тоже распластался на песке, отбросив в сторону авто-мат. Оставалось понять, что с пулеметчиком. Высокий открытый кузов джипа не позволял рассмотреть тело боевика. Следовательно, к джипу надо было подобраться вплотную, а потом максимально осторожно попытаться заглянуть внутрь.
Если боевик ранен, то место, откуда велся огонь по водителю, он наверняка определил. Значит, надо подобраться к джипу с другой стороны, и Влад, вжимаясь в землю, пополз вокруг машины. Добравшись до джипа, он вынул из подсумка запасной магазин и бросил его так, чтобы тот ударил по моторному отсеку, имитируя опасность с передней части автомобиля. И раненый боевик не выдержал, приподнялся и открыл стрельбу в направлении шума из автоматического пистолета. После короткой очереди в упор он перевалился через борт и осунулся к ногам Влада, хрипя и задыхаясь от нехватки воздуха.
На секунду Влада охватила эйфория, но только на секунду. Он все сделал правильно, осторожно и поэтому победил. Дальнейшие действия потребуют еще большей изворотливости и расслабляться не надо. В свете фар Влад подобрал оружие боевиков, нашел тело Зубкова с посмертно перерезанным горлом – над мертвым издевались, гады! – и затащил в кузов. Двоих боевиков из джипа для маскировки сбросил в вырытую ими щель и присыпал землей. Затем уселся в джип, положил на правое сидение автомат и взялся за руль. Тойота оказалась с механической коробкой передач, и он привычно выжал сцепление и надавил на педаль газа.
Чтобы запутать других боевиков, которые возможно появятся утром, он сделал несколько кругов вокруг опорного пункта, гонял джип вперед-назад и, посчитав, что ложно наследил достаточно, поехал по своему следу обратно к прапорщику. На полдороге Влад, чуть отвернув в сторону, чтобы не слепить Мингалеева фарами, остановился, резонно полагая, что, не разобравшись, тот может открыть огонь по приближающемуся джипу. Затем вышел из джипа и с поднятыми руками направился к прапорщику.
- Товарищ прапорщик, это я, Севернин! Не стреляйте! Я за вами!..
- Стой, покажи оружие! Ты не под прицелом?
Влад поднял в руке автомат и крикнул:
- Я убил их! Я за вами. Сейчас уедем отсюда!
- Я слышал стрельбу… Подъезжай!
Влад вернулся к джипу и поехал к Мингалееву. Хозяйственный прапорщик в первую очередь поинтересовался, есть ли вода. Найдя канистру с водой, они напились вдоволь и у Влада, наконец, проявилось чувство голода. Они вскрыли банку тушенки и только тогда, когда перекусили, прапорщик похвалил Влада:
- Молодец! Как же ты их сумел завалить, а?
- Все делал осторожно, ползком, голову даже не поднимал, пока возле них не оказался. Ну, а вы как? Больно?
- Немного отпустило… Уходить отсюда надо, Влад!
- Товарищ прапорщик, уходить надо ближе к рассвету. Сейчас можем за-блудиться, да и под утро хотя бы видно что-нибудь будет… А то в темноте на засаду можем нарваться!
Прапорщик помолчал, а потом согласился:
- Ты прав! Тогда поспи – я подежурю. Все равно из-за боли спать не могу.
Влад улегся на спину и закрыл глаза, но сон после неимоверного напряжения никак не шел. Он не знал, что хорошо замаскированная группа сил специального назначения России, выполняя задачу разведки и наведения авиации в тылу боевиков, уже давно наблюдает за ними, не имея права раскрыть себя. В приборы ночного видения они сначала с сожалением наблюдали, как в результате минометного обстрела был подбит грузовик с боеприпасами и двое военнослужащих в зеленой камуфляжной форме укрылись в придорожном окопе, прихватив с собой погибшего товарища. Зеленый камуфляж говорил о том, что военнослужащие не из сирийского контингента, а командировочные из России. Это означало, что опыта у них нет никакого и в случае появления боевиков их участь была предрешена заранее – они погибнут.
Но, к удивлению спецназовцев, военнослужащие не запаниковали, очистили от лишней земли амбразуры и приготовились в случае необходимости дать отпор боевикам. Но суток оказалось достаточно, чтобы они правильно поняли, что оставаться в окопе непосредственно у дороги небезопасно, и в следующую ночь покинули его. Один из них оказался тяжело раненым и второй, хрупкого телосложения, почти километр упорно тащил на себе своего товарища, чтобы укрыться вместе с ним в небольших холмах подальше от дороги. Наибольшее удивление вызвало то, что хрупкий боец вернулся обратно к окопу и большой веткой старательно затер оставленные на песке следы, в надежде, что боевики их не обнаружат.
Напряженный момент возник, когда боевики днем заняли окоп и для оценки обстановки взялись за обследование окрестностей, но до стычки дело не дошло. Зато ночью бойцы сами стали проявлять опасную активность. Тот, который был не ранен, ужом выскользнул из зарослей и пополз к укрепленному пункту.
- На что он надеется?! – удивленно спросил командира группы спецназо-вец, наблюдавший за обстановкой. – Судя по действиям боевиков, в окопе трое профессионалов. Ну, Рембо!..
- Дай посмотреть! – попросил командир и приник к окуляру прибора.
Любопытные спецназовцы не отстали от командира и стали наблюдать за происходящим в прицелы снайперских винтовок. Боец полз долго, старательно вжимаясь в песок. Даже в ночных условиях голову он поднимал медленно и осторожно и, убедившись, что все в порядке, продолжал упорно ползти к боевикам.
- Терпеливый! – оценил один из спецназовцев. – Смотри, как осторожни-чает.
- Умный, - добавил командир. – Хорошо чувствует, что надо делать. Это от природы.
А когда боец в течение минуты мастерски разобрался с тремя боевиками, то командир не удержался:
- Действительно, молодец!
Он еще долго наблюдал, как боец дотошно собирает оружие и складывает его в кузов джипа, как зарывает боевиков, чтобы на время скрыть следы боя, как затаскивает тело погибшего товарища, и подумал: «Рассудительный, с хорошим самообладанием… Удачи тебе, земляк!».
Под утро боец снова зашевелился. Загрузив раненого товарища, он мед-ленно поехал вдоль песков подальше от дороги, по которой днем двигались колонны боевиков. Через некоторое время, наткнувшись на настоящие барханы, он выбрал самую твердую почву в северном направлении и поехал прямо на укрытие спецназовцев.
- Его надо остановить, иначе следами от колес он приведет боевиков прямо к нам! – оценил ситуацию командир спецназовцев.
Он немного подумал и приказал снайперу:
- Прострели ему переднее колесо.
- Может заднее?
- Нет, переднее! С передним далеко не уедет…
Влад крутил руль, выбирая более ровную поверхность. От любых неровностей машину потряхивало, и ослабевший Мингалеев не сдерживал стоны. Он оглянулся на прапорщика, лежащего на тряпках в кузове, и не заметил, как наехал на что-то передними колесами. В воздухе явственно прозвучал хлопок, и машина завалилась на правую сторону. Влад выскочил из машины с автоматом в руках и увидел, что правое переднее колесо взорвалось. «Пробил! На что-то острое и толстое наехал, раз взорвалось…» - подумал он. Это было совсем некстати. Пока он заменит колесо, совсем рассветет, а уехали они еще недалеко от шоссе. Он еще раз посмотрел на колесо и подозрительно осмотрелся по сторонам. Но кругом на сотни метров с редким кустарником и чахлыми пучками травы ничего подозрительного не было видно.
- Ну, что там, Влад? – слабым голосом спросил Мингалеев.
- Да колесо взорвалось, товарищ прапорщик! Сейчас поменяю и поедем дальше.
- Извини, но помочь не могу – совсем ослабел. Колотит меня…
- Товарищ прапорщик, сам справлюсь. Лишь бы инструмент был.
Но в машине нашлось все: и домкрат, и запасное колесо, и набор необхо-димого в таких случаях инструмента. Влад принялся менять колесо, изредка бросая взгляд по сторонам – не подкрадывается ли кто-нибудь к ним? Автомат он отложил в сторону, так как тот болтался на плече и мешал в работе, но на всякий случай засунул за пояс огромный пистолет боевика – мало ли что! Вдруг боевики появятся… На время он даже забыл о прапорщике, но тот нет-нет, да и напоминал о себе протяжными стонами. Очевидно, ему становилось совсем плохо.
Поставив на место колесо, Влад собрал инструмент и разогнулся, чтобы еще раз окинуть окрестности взглядом, и онемел. В пяти шагах от него стояли три чудища в изогнутых шлемах с закрывающими лицо темными забралами и диковинным оружием, направленным прямо на него. Как они подобрались, он даже не заметил. Его рука невольно опустилась на рукоятку пистолета. Но одно из «чудищ» на чистом русском языке предупредило:
- Не вздумай! Мы не враги.
Он некоторое время внимательно рассматривал Влада, а потом спросил:
- Кто такие? Откуда? Звание, должность!
Влад с облегчением выдохнул воздух: «Разведчики, наверное!...» И слова из него полились потоком:
- Рядовой Севернин! Мы из Саратова, сопровождали боеприпасы. Пра-порщик Мингалеев при обстреле колонны сломал ногу, в тяжелом состоянии, а рядовой контрактной службы Зубков погиб – раздавило ящиками со снарядами. Тело возим с собой. А мне до «дембеля» осталось три недели…
- Ты срочник?! – удивился разведчик.
- Так точно!
- Но как ты сюда попал? В Сирию срочников не посылают.
- Да перед вылетом при погрузке сержант Греков получил травму, заме-нить некем было. Ну, вот, командир роты и послал меня. Думал - туда-обратно и никто не заметит.
- Показывай прапорщика!
Мингалеев при виде чужих людей потянулся к автомату, но Влад остано-вил его:
- Товарищ прапорщик, свои!
Увидев раздувшуюся ногу прапорщика с привязанной к ней железкой скомандовал товарищу:
- Вколоть промедол и двойную дозу антибиотика!
Потом повернулся к Владу:
- Значит так, сынок! Проедешь пять километров по спидометру строго на северо-запад до разлапистого дерева. Там остановишься и будешь ждать вертолет. Тряпками из машины выложишь крест. Тряпки придавишь оружием боевиков. При подлете вертолета выйдешь с поднятыми руками без оружия и будешь так ждать посадки вертолета, пока тебя из вертолета не позовут. Понял? Иначе могут засомневаться и открыть огонь.
- Понял.
- Кстати, почему тело погибшего не закопали, а взяли с собой? Достаточно было указать место захоронения и наши потом после наступления отыскали бы.
Влад удивленно зыркнул глазами на разведчика:
- Русские своих не бросают!
- А стрелять где так научился?
- Да пару раз стрелял в роте на стрельбище. И все. Больше нигде не стре-лял.
Разведчик приподнял темное забрало, и Влад увидел его усталые серые глаза. В них светились уверенность, спокойствие и простое человеческое любопытство.
- Продиктуй мне свои данные: войсковая часть, должность, звание, фами-лия, имя и отчество.
Записав данные на планшете, разведчик снова опустил на лицо темное за-брало и протянул руку Владу:
- Не забудь: пять километров по прямой на северо-запад, а вертолет встречаешь с поднятыми руками.
Разведчики развернулись и, пригнувшись, стремительно понеслись друг за другом каким-то особенным пружинистым шагом. В них любопытно было все: песочная пятнистая форма, глубокий шлем с темным забралом, высокие гибкие тела, но особенно интересным показалось необычное двуствольное оружие. Через минуту они скрылись в ложбинке, покрытой редкими кустарниками, и ничто больше не напоминало об их существовании.
Влад подошел к Мингалееву и удивился. Впервые за последние два дня прапорщик после уколов отключился и теперь крепко спал, откинувшись на спину и отставив чуть в сторону сломанную ногу. Вокруг стояла тишина, солнце поднималось все выше и ничто не говорило о том, что совсем рядом идет жестокая война.
Мотор запустился сразу, и Влад направил джип строго на северо-запад. На этот раз, проникшись той же уверенностью, которой внешне обладал разведчик, он ехал неторопливо, тщательно выбирая дорогу, чтобы не трясло Мингалеева, и не оглядывался по сторонам. Ему казалось, что рядом со спецназовцами никаких врагов не может быть – они давно уничтожены и беспокоиться ему не о чем…
Вертолет прилетел часа через полтора. Он сделал круг вокруг стоянки и приземлился в стороне, направив на стоянку свою пушку. Из вертолета вышли двое военнослужащих с автоматами наперевес и, уточнив фамилию Влада, помогли ему загрузить прапорщика и тело контрактника. Через час лета вертолет приземлился на аэродроме. Его встречали скорая помощь и несколько человек офицеров. Мингалеева немедленно увезли в госпиталь и он, пожимая руку Владу на прощание, бормотал слова глубокой благодарности за свое спасение и предлагал остаться под его началом контрактником в армии. Но Влад пожелал прапорщику скорейшего выздоровления и ответил, что не может остаться в армии, так как на гражданке его уже давно ждут дома.