Цветок

Вы когда-нибудь представляли себе каково ощущать вхождение и выхождение некого острого объекта в область сердца? Я, к сожалению, вынужден ощущать это в прямом смысле очень часто. Буквально.

Когда-то, в года, которые я едва помню мне в сердце посадили некий цветок. Он выглядит, как ромашка, или, как подсолнух, или, быть может, как нежная голубая роза. Я не знаю. По ощущениям это тяжёлое смешение всего вышеперечисленного, если корни цветов, вросшие в столь важный орган, ощущаются по-разному.

Я жил с цветком. Я жил с ним, считая, что это нормально, что делаю всё так, как должен. Это растение не давало мне делать то, что обычно делают люди такого же возраста, как мой в тот момент. Я не мог пинать кошек и собак, я не мог громко кричать на родителей и бить других детей. Но, я и не хотел.

Мне нравилось ощущать себя вот так. Это было не больно, а как-то иначе. Это было приятное чувство контроля. Да и к тому же, подобно выглядели все окружающие меня. Я жалел героев сказок, что были ненавистны и осуждаемы всеми, но это никому ничего не сказало, а должно было.

С годами маленький цветок вырос и дошёл до моей души. Я вёл себя так, будто был организмом, правимым растением и его корнями, тянущимися по всему телу. Мне нравилось. Я мог показать себе настоящего себя, я принимал того человека, которым я являлся. Однако, с годами изменилось что-то в поведении окружающих.

По их мнению, цветок был бредней. Я был удивлён, говоря мягко. Они сами мне его подсадили когда-то, а теперь говорили либо что цветка нет, либо что он вреден. Это было больно для меня, цветок становился тяжёлым и невыносимым.

Мои интересы и интересы этого паразитического организма всё больше расходились. Он заставлял меня влюбляться, страдать и плакать. Этот гадкий цветок всё больше поганил мою жизнь, и я никаким образом не мог закрыть на это глаза. Не мог закрыть глаза на отсутствие какой-либо финансовой и грамотности и, что главное, настоящего счастья.

Поворотный момент случился тогда, когда я пожалел тех, кого жалеть не следовало. Все считали их плохими, причём всегда. Однако, я почему-то видел в них что-то человеческое. Друзья смеялись надо мной, остальные осуждали, это было закономерное развитие вещей. Пожалуй, не буду говорить кто это и что он сделал. В противном случае, ты меня осудишь, потому что для тебя он точно плохой.
Я не собирался отступать. Мне было плевать, что я думаю иначе. Мне было не важно кого жалеть, но цветок заставлял меня верить в то, что я с этим прав. Я жалел, потому что хотел и потому что так мне говорил гуманизм.

Я не до конца уверен, быть может, цветок лишь позволил мне начать себя слушать.
В один момент я оказался в одной узкой квартире. Всё в ней было белым. Длинный потолок с таким-же длинным полом, три окна с выходом в другие окна и матрас в углу вызывали у меня плохие чувства.

Всё это произошло со мной из-за влияния цветка на мою теперь больную голову. Я пожалел того, кого нельзя было. Я стал преступником в глазах других людей. Однако, квартира заключала в себе меня, потому что я сам так решил. Я заключил себя в ней, потому что чувствовал, что цветку нужна теплица, а не улица. Цветок должен был волновать только меня.

Мне нравилось настоящее. Настоящим я звал всё нефальшивое, как все. Однако, критерии фальши у меня были иные. По этим признакам, фальшью было всё вокруг и позади меня. Я давал людям деньги, когда хотел купить что-то сам. Я не знаю зачем я это делал, но, наверное, так хотел цветок, взявший мою душу в заложники.

Смотря на мир, не похожий на цветочный сад, который обещали мне в детстве, я вгонялся в загон своих мыслей. Мне становилось невыносимо больно, ибо корни резали и рвали сердце, заставляя его биться быстрее. Я плакал, уткнувшись в угол стены, потому что не понимал, как жить мне – тепличному растению.
Геометрическая фигура стала для моих слёз пристанищем. Я не удивлюсь, если наплакал целое море липких противных слёз. Не знал я, что буде завтра, или потом. Незнание со временем переросло все возможные границы и стало, кажется, частью всего того кошмара, в котором я оказался по своей воле, или по чужой. Однако самое страшно всё ещё ждало меня впереди.

Цветок стал действовать. В один день я заметил, что из моей головы пробился росток. Кровь залила весь матрас.
Росток всё рос и рос. По телу стали прорываться и его собратья, беспощадно переводя покров моего тела в негодность. Когда это происходило, я не кричал. Слёзы лились из глаз постоянно. А у кого они, простите, не польются в такой ситуации?

Однажды, когда всё тело стало решетом, или грядкой, я понял, что не могу. Вот так оно, не могу и всё. Я нажалелся других, теперь пора жалеть себя. Я достал телефон и набрал номер друга. Он у меня был, потому что у всех есть друзья, однако мне повезло. Мне попался хороший.

Разговор был долгий и тяжёлый. Вырвать из себя все отвратительные ростки было очень тяжело, но я и не старался. Просто рассказав, во что я превратился, я почувствовал себя капельку лучше. На этом, всё. Однако, мы всё-таки были разными. У него не было цветка в груди, он мог только сказать, но не понять. Без понимания, моя проблема нерешаема.

На следующей неделе я пошёл в магазин. Никто не видел во мне дерева. Для всех я казался простым человеком. Они пробили мои продукты, как делали всегда и со всеми. Я не хотел иного отношения, но невольно искал его вокруг. Потому что человек не хочет верить в то, что всё потеряно. Это логичный, но вгоняющий в одиночество и апатию факт.

За окном выла метель, или шёл дождь. Я даже не старался запомнить этот момент своей жизни. Может быть, мне стало легче, но это не удаляло из-под моей кожи корней, а из сердца цветка. Я прижимался к окну, пытаясь понять, шутка ли это всё? Нет, не шутка. Пытаясь слушать цветок, я понял лишь одно. Когда единственный, с кем ты можешь поговорить это цветок, произрастающий из твоего сердца – тебе нужен сад, а не наш с тобой мир.

Но что есть сад для меня и для тебя? Что вообще можно назвать садом? Этот вопрос не стоит задавать мне. Знаешь, если бы я знал ответ, я бы сказал, но ты бы и не узнал, что бывают такие люди как я, или, быть может, как ты. А сад у разных людей в разном. Быть может, этого сада вовсе и нет, а мы, друг мой, просто стараемся решить ту проблему, которую создали не мы.