Дворянин

Дверь скрипнула, и в тусклом свете подсобки возникла фигура Егора. В руке он сжимал ершик, словно скипетр отверженного монарха. Лицо, обычно румяное, сейчас горело багровым гневом.


"Ершик взял и пошел отсюда работать," - прошипел он, бросив взгляд на сидящего за покосившимся столом Филиппа. Филипп, потомственный дворянин в нескольких поколениях, прибывший в город в поисках вдохновения, а нашедший лишь работу уборщика, отложил перо.


"Дворянин, блин," - добавил Егор, плюнув на грязный пол.


Филипп молчал, сжимая кулаки под столом. Он помнил родовое поместье, библиотеку, наполненную пылью веков, тихие беседы с отцом о долге и чести. Теперь он чистил туалеты за гроши, а в глазах Егора видел лишь презрение.


В нем закипала смесь гордости и отчаяния. Он мог бы огрызнуться, напомнить о своем происхождении, но это было бы жалко и бессмысленно. Егор не поймет. Да и что осталось от его дворянства, кроме воспоминаний?


Филипп поднялся, поправил заплатанный пиджак и взял ведро с тряпкой.


"Да, Егор. Иду," - сказал он тихо, проходя мимо Егора.


В коридоре пахло хлоркой и безысходностью. Но в глубине души, под слоем грязи и унижений, еще теплилась искра. Может быть, однажды, он напишет об этом – о падении, о презрении, о ершике как символе утраченной жизни. Но пока ему нужно было работать. Нужно было выжить.