Что вызывает абстрактная живопись в душе человека

 
«Искусство, в котором нет эмоций, в основе своей не искусство».
Поль Сезанн
 
Чистую эмоцию – как таковую, не окрашенную событийно – можно
определить как чувство, вызываемое абстрактной картиной: в момент, когда
пытаемся «вглядеться» в неё. И то, на сколько мы подготовлены к
восприятию увиденного – будет определять силу этой чистой эмоции.

А каким образом можно описать те эмоции, что может вызывать абстрактное
искусство? Если с Джокондой или Передвижниками – всё априори понятно
(за несколько столетий сложился устойчивый эстетический стандарт
восхищение классическими полотнами), то что такого «восхитительного»
может вызвать в душе «Чёрный квадрат» Казимира Малевича? Или всего две
пары линий на холсте у Валерия Юрлова? Я уже не говорю о тех
художниках, что вообще отрицают всякое содержание!..

«Весь теоретический фундамент современного искусства, не имеющего
твердой европейской традиции реалистического подхода, держится на
хлипких ножках обструкционизма и элементарного эпатажа» –
безапелляционно заявит суровый критик-реалист.
Но так ли это? Может за бесструктурными линиями, пятнами да
неправильными мазками спрятано что-то ещё – более глубокое, дикое и
первородное, способное разбудить в сознании человека более глубокие
бессознательные волнения? Попробуем не спеша разобраться…

В науке принято считать, что наскальная живопись доисторического
человека являлась средством передачи приобретённого опыта другим
поколениям. Или своеобразной формой теоретического закрепления

определенных навыков «коллективной добычи пищи» – именно потому в
наскальной живописи доминируют сцены групповой охоты. Хотя учёные и
склонны считать, что логики – в современном значении – в сознании древних
протолюдей ещё не существовало. Но при том большинство исследуемых
древних рисунков удивительно логичны: бегущие человечки с луками и
копьями подчиняются единому коллективному плану, слаженно действуют с
конкретной целью – убив крупного зверя, добыть пищу...
Дошедшие до нас образцы наскальной живописи – яркое отражение генезиса
мозга древнего человекоподобного существа, уже выделившегося из
окружающего мира за счёт применения копий, стрел и огня – всего
дополнительно инструментария, вызвавшего со временем гигантские
изменения в мозгу древних.
Но среди обширного потока древних рисунков иногда встречаются и те, что
по содержанию радикально отличаются от привычных охотничьих сцен. И на
первый взгляд – совсем не отвечают первичным потребностям древнего
гоминида в борьбе за выживание.
Здесь мы можем предположить, что речь идёт о зарождении абстрактного
мышления, или назовем его осторожно «протоэстетического мировоззрения»
– не связанного с линейной логикой, так необходимой для выживания в
агрессивном окружающем мире…
Мы сталкиваемся с тем, что древний художник как бы отделяет себя от
изображаемого им же действия. И данная гипотеза (имеющая все права на
существование!), если она верна – приводит к поистине удивительным
выводам!
Мы, следуя за исследователем Юрием Лотманом, можем предположить, что
первобытный мастер при помощи своего резца или первобытной кисти
наносит только ему понятный код, пытаясь послать некий сигнал об
увиденном и лично пережитом впечатлении. При свете примитивного факела
он создаёт на серой стене пещеры другую реальность – и подобное занятие
не может не удивлять, так как оно может быть адресовано как своим

сородичам, так и исключительно самому себе. Древний художник впервые
задействовал определённую сигнальную систему (в качестве бесхитростного
рисунка), адресованную как окружающим сородичам, так и исключительно
своему «творческому Я».
То есть произошла передача того, что нельзя выразить логикой, пусть и
совсем несовершенной. Первобытное человекоподобное существо впервые
ощутило потребность в осмыслении и запоминании «нечто», где
потребовалась абстракция – через которую он и попытаться объяснить
(прежде всего – себе, как Творцу, пусть и крайне примитивному)
Необъяснимое.
Первобытный творец изображает в бессистемных ломаных линиях все свои
страхи и переживания – всё то, что пугает и волнует его. Возможно, что
перед нами изображение не только личного субъективного опыта, но и
первых коллективных истерий. А может – и то и другое одновременно!
То есть наш древний художник начинает радикально отличаться от своих
сородичей именно тем, что обратил свой взгляд от окружающего его мира на
самого себя и на свои переживания. Рисунки, что мы спустя долгие
тысячелетия пытаемся анализировать – не функциональны, а психологичны.
В них доминирует не логика, а эмоциональные переживания. И это, следуя
научному языку, – типичное «дологическое мышление», основанное на
оголённой эмоции зашифрованного кода. Подобное никогда не исчезало из
нашей психики при дальнейшем изменении человека под влиянием
окружающей среды, а живёт в нём наряду с другим современным
мышлением основанном на опыте и теоретических знаниях. Чаще всего, в
надежде спрятаться от жёсткой рациональности, «опускаясь» в
подсознательное.
Тяга человека к абстрактной живописи – возможно, и есть ключ к его
древнему дологическому мышлению. И всему тому, что никогда и не
покидало нас, а живёт глубоко внутри (как утверждал Зигмунд Фрейд)
придавленным разного рода культурными наслоениями.

Абстрактное искусство древних – другая сторона реализма, его отражение в
зеркале окружающего мира: с собственным пространством и временем,
Землёй и космосом, хорошо известным… и непознаваемым.
Абстракция – универсальная форма, при помощи чего разум познаёт
бесконечность и многовариантность. И подобный инструмент в нас вложила
сама природа, создавая человеческий мозг.
Художник, как бы извне подчиняясь своей собственной
творческой интуиции, изображает на полотне некие знаки, определённой
формы и цвета, что затем находят в сознании и душе глубоко
спрятанные эмоции, внезапно оживающие и настойчиво требующие своей
легализации.
Реализм вечен как сама жизнь, но абстракция (то есть субстанция,
выступающая как противоположность реальности, являясь второй
необходимой половиной реальности и её вечным антагонистом) всегда
следует за ним. Даже иногда на определённых поворотах истории опережая
реализм! Именно по данному пути «мирного сосуществования» пошла вся
европейская художественная традиция. Магистральная художественная
школа СССР застряла в стенах кондового Соцреализма – эфемерного
диалогичного религиозного канона (так же, как и века; до того – в Древнем
Египте). Но даже он, при всей своей косности, не смог убить живой формы –
ведь жизнь и её осмысление представляет собой вечный процесс – во всяком
случае, пока жив человек и его взгляд устремлён в космическую
бесконечность и на самого себя, как маленькую её часть. Крохотную, но
такую важную!..
*
Современная живопись, в абстрактной её части – требует особой
эстетической подготовки и вкуса. И здесь важно не то классическое
художественное образование, базирующееся на традиционных
представлениях, а многовариантность мышления, широта эстетических
предпочтений.

Россия, как одна из прародительниц раннего Авангарда, в указанном
направлении имеет свою собственную традицию. И умение читать
зашифрованные импульсы – посылаемые нам художником, оборачивающим
свои послания в холсты глубоких абстракций и странных геометрических
форм – имеет огромное эстетическое и философское значение.
Будущее всегда требует новых форм и подходов – как и конкретных имён их
творцов…

Холст , масло 50х80 . Анатолий Лютенко " Колесо судьбы".