Перспектива. Глава 8

Ночь скоротали под огромной разлапистой елью. Её длинные густые ветви, спускающиеся до самой земли, образовали некое подобие шатра, надежно укрыв путников от возможных осадков и ветра. Соорудив постели из лапника и окружив пространство защитным заклинанием, полуэльфы улеглись спать.
Иннегард проснулся ночью от громкого фырканья лошадей и ощущения, что за ним наблюдают. Он засветил в ладони огонек и огляделся. Из-за еловых ветвей на него с интересом смотрел волк. Один глаз у зверя был серым, а другой - зеленым. Метис усилил свечение и шикнул на зверя: «Пшел прочь». Волк растянул в ухмылке пасть, показал Иннегарду язык, подмигнул  и скрылся во мраке.
На рассвете пошел дождь. Угрюмое небо сделало бор еще более неприветливым.
- Надо выбираться к цивилизации, - сказал Астид, глядя как с еловых ветвей стекают дождевые капли.
- Вернемся к границе?  - с надеждой в голосе спросил Иннегард.
- Нет, - поморщился Гилэстэл. – Продолжим путь лесом. Двинемся на северо-запад. Если повезет, наткнемся на тропу. Повезет еще больше – встретим златолесский дозор.
Им повезло в два раза больше. Через три часа пути по сырому мрачному лесу они наткнулись на хутор.  Девчонка, пасущая гусей у окраины леса, с паническим криком кинулась к дому.
- Эльфы! Тато! Эльфы!
На её крик выскочил мужик с вилами наперевес, наставил их на всадников. 
- Чего надоть? Нема тут оборотков! Люди живут!
Полуэльфы остановили коней, озадаченно переглянулись. Гилэстэл выехал вперед, демонстрируя поднятые вверх ладони.
- Мы не причиним вам вреда. Мы заблудились. Скажите, есть ли отсюда дорога на север?
- Туды, - мужик указал вилами в сторону лесной прогалины на противоположном краю поляны. – Туды езжайте. Тропа до Дымного котла доведет. Там поспрошаете, куды дальче.
Гилэстэл кивнул, медленно потянулся к кошельку, вынул из него мелкую монету и кинул к ногам хуторянина. Но тот, пока всадники не покинули хуторских пределов, не двинулся с места и не выпустил вил из рук. 
Тропа была узкой, лошади шли друг за другом. Тучи понемногу рассеивались, солнечные лучи пронизывали чащу, и дождевые капли искрились радугой на листьях. Астид, едущий последним, уловил движение справа от себя, и, вглядевшись в гущу ветвей, удивленно поднял брови. 
Параллельно с ними, петляя меж кустов, неспешной рысью бежал молодой бурый волк, придерживая зубами за ногу тушу барашка, взваленную на спину. Волк повернул голову, встретился глазами с полукровкой и подмигнул зеленым глазом. Астид приоткрыл рот. Волк свернул в сторону и скрылся в лесной чаще.
Первым признаком приближающегося жилья стал частый многоголосый стук топоров и визг пил. Потом проявился запах гари и древесного угля.
- Стан углежогов, - определил Гилэстэл.
Они выехали на обширную вырубку. Не меньше четырех десятков мужчин были заняты тяжелой работой – распиливали срубленные стволы, раскалывали длинными топорами колоды, рыли угольные ямы. Тут же сновали несколько мальчишек, собирая ветви и мелкие щепки. От четырех холмов со свежими земляными насыпями на противоположном краю вырубки поднимался дым, окутывая поляну густым удушливым маревом. На каждом из холмов в самой гуще дыма стоял человек, следящий за процессом выжига. В другом конце поляны лежали штабеля длинных сосновых и березовых стволов.  Неподалеку раздался громкий предупреждающий крик, сосна на окраине поляны покачнулась и, ломая тонкую поросль, рухнула. 
Полуэльфов заметили. Работа была мгновенно прервана. На всадников глядели неприветливо, многозначительно перехватывая топорища или поднимая с земли увесистые дрыны. К ним, прищурив глаза и покачивая колуном, направился крепкий широкоплечий дровосек.  Приблизившись, с заметным удивлением осмотрел пришельцев.
- Мир вам, - первым начал Гилэстэл. – Мы ищем дорогу на север.
- На златолесских вы вроде не похожи, - хмыкнул дровосек. – Как тут оказались?
- Мы едем из Сурзина. Решили срезать дорогу и заблудились.
Дровосек наморщил лоб. Было видно, что это название ему ни о чем не говорит. 
- Слезайте-ка с коней, иланы эльфы, оружие свое сымайте да во-он туда ступайте. А я покамест пошлю, за кем надобно.
Дровосек указал на недалекий шалаш.
- Мы просто путники, - пожал плечами Гилэстэл. – Укажите нам дорогу и мы уедем.   
- Князь разберется, кто вы такие.
Полуэльфы озадаченно переглянулись.
- Ну? – дровосек качнул топором. – Али с седел вас насилу постаскивать? 
- В каком агрессивном мире мы живем, - вздохнул Гилэстэл, спрыгивая с седла.
Они привязали коней, сняли перевязи с оружием и пристегнули их к седлам. Охраняемые суровым дровосеком, уселись у шалаша ждать того, кто должен был с ними «разобраться».
Астид успел задремать, положив голову на деревянный обрубок, прежде чем появился тот, кого они ждали. На поляну въехал всадник на гнедой лошади. Углежоги кланялись ему и улыбались. Гилэстэл встал, с интересом глядя на прибывшего. Поднялся и Иннегард, легонько пнув Астида. 
Всадник был эльфом. Чистокровным златолесским эльфом – с голубыми глазами и светлыми волосами. Но одет был не по-лесному обычаю – в шерстяную безрукавку поверх простой рубашки и в кожаные штаны. Высокие сапоги его были перепачканы угольной пылью.
Пристально оглядев Гилэстэла и его спутников, эльф улыбнулся и спешился. 
 Мне кажется, я вас знаю, - голубые глаза приветливо смотрели на князя. - Вы князь Хэлкериес? Гилэстэл Илфирион Хэлкериес?
- Да, это я. А вы…? – напряг память Гилэстэл. 
- Не пытайтесь меня вспомнить. Мы раньше не встречались. Я Сингеле Лагеллион.
- Младший сын Лагелля? Князя  Златолесья? – удивился полуэльф.
Астид, испытывающий стойкую антипатию к обитателям Златолесья, внутренне скривился.   
- Что вы делаете в этих дебрях? – Гилэстэл окинул взглядом лес.   
Эльф рассмеялся.
-  У меня к вам тот же вопрос. Предлагаю обсудить его за обедом. Вы и ваши спутники окажете мне честь быть моими гостями?
- С удовольствием.
Сингеле повернулся к дровосеку, успокаивающе кивнул. 
- Все в порядке, Кай. Этих господ не стоит опасаться. Благодарю за бдительность.
Углежоги снова взялись за работу, а полуэльфы, сев на лошадей, последовали за Сингеле по лесной дороге, достаточно широкой, чтобы по ней могла проехать телега. Дорога с глубокими колеями была запорошена черной пылью, изрыта копытами и неровными бороздами от древесных комлей. Навстречу попались две двуконные трелевочные упряжки, и всадникам пришлось посторониться, чтобы их пропустить.   Миновали еще одну поляну с десятком дымящихся угольных ям, дышать на ней было почти невозможно. Покрытые копотью углежоги провожали едущих за Сингеле полуэльфов настороженными взглядами.
- Это и есть та причина, по которой вы здесь находитесь? – спросил Гилэстэл, кивнув в сторону поляны. – Лагелль решил подмять под себя весь угольный промысел?
- Для подобного занятия мой отец слишком щепетилен и горд, - усмехнулся Сингеле. – Но даже решившись на это, он ни за что не стал бы привлекать людей.  Это моё собственное предприятие.
- А от вашего пренебрежения княжеским статусом его гордость не страдает? – поинтересовался Гилэстэл. 
- Его гордость непоправимо пострадала девятнадцать лет назад по другой причине. Угольный промысел стал лишь следствием. 
- Дадите ответ на эту загадку?
- Скоро сами её разгадаете.
Меж стволов завиднелась синева обширного лесного озера, отражающая плывущие в небе облака. Всадники выехали на открытое пространство. На очищенном от деревьев участке берега  были сложены бревна, высились накрытые горбылями и лапником пирамиды угля.  На стоящую у причала баржу люди грузили корзины с углем. 
Дальше вдоль берега вытянулась деревня – срубленные из крепких бревен дома, окруженные высокими частоколами. 
- Моё поместье, - сказал Сингеле. - Дымный котел.   
- Серьезные укрепления, - оценил Астид. - Медведи беспокоят?
- Не только, - уклончиво ответил эльф.
Они проехали вдоль всей деревни и остановились у большого бревенчатого дома в два этажа с двором, огороженным таким же частоколом, что и остальные. Вороты были гостеприимно распахнуты.
- Небогато для потомка княжеских кровей, – спешиваясь, Гилэстэл оглядел двор – обычный двор деревенской усадьбы, больше подошедшей бы старосте или изборну.
Сингеле чуть улыбнулся, оглянувшись на скрип входной двери. 
- Я владею богатством иного рода.
Из дома вышла женщина и направилась к приехавшим.
- Вот это да-а… - едва слышно выдохнул Иннегард и взволнованно облизнул губы.
Астид тоже замер, не в силах отвести взгляда.
Приблизившаяся к ним женщина поражала изысканной утонченностью черт лица и безупречной белизной кожи. Её светлые волосы струились мягкими волнами, очерчивали стройную шею и падали легкими завитками на плечи. Тонкая линия подбородка и безупречный овал лица делали её образ прекрасным и совершенным. Глаза - один серый, подобный серебряному слитку, другой зеленый, как весенняя зелень -  были глубокими, ясными и загадочными.  Их взгляд притягивал, заставляя затаивать дыхание. Горделивая осанка подчёркивала достоинство, выделяя грациозность движений и элегантность фигуры. Она была воплощением красоты и женственности, и этого впечатления не могло испортить  её простое шерстяное платье.
Молчаливое изумление полуэльфов возросло еще больше, когда они осознали, что женщина перед ними – представитель человеческой расы.  Она не была юной, время оставило на её внешности едва заметные следы, придав особую привлекательность зрелой мудрости. 
- Ответ на ваш вопрос, - произнес Сингеле, коротко взглянув на князя и улыбнувшись женщине. - Моя жена Адельма.
- Воистину княгиня, - Гилэстэл склонился перед ней и, деликатно взяв ладонь с тонкими пальцами, осторожно коснулся их губами. 
- Скажите это отцу при случае, - в глазах Сингеле мелькнули гордость и печаль.
Адельма с тихой улыбкой взглянула на мужа.
- Гости в нашем доме - редкая радость. Я рада вам, - новая улыбка предназначалась Гилэстэлу. – Мы все вам рады.
На зов Сингеле прибежал слуга и увел коней. Полуэльфы вошли в дом.
За широким обеденным столом, накрытым в большом проходном зале, собрались полуэльфы, Сингеле с супругой и их дети. Иннегард с интересом посматривал на шестнадцатилетнюю Риэнну, не поднимающую от тарелки смущенного взгляда. Астид время от времени изучающе взглядывал на старших братьев-близнецов, Иггиля и Аглина, внешне неотличимых друг от друга и очень похожих на отца.  Гилэстэл был занят беседой с хозяином.
Снаружи послышался стук, шаги, дверь распахнулась и в неё, неся на плече баранью тушу, протиснулся юноша.  Бросил добычу на пол, громко объявив:
- Сегодня была удачная охота!
И только тут заметил гостей.  Недоуменно покосившись на них, перевел взгляд на отца и мать. Гилэстэл заметил, как обеспокоенно переглянулась чета хозяев.
- А вот и наш младший сын, опоздавший, как всегда, - несколько натянуто, стараясь рассеять неловкость, рассмеялся Сингеле и поманил сына. -  Подойди, Улле, поздоровайся.
Гилэстэл с любопытством оглядел младшего сына Сингеле. На вид лет четырнадцати-пятнадцати, невысокий, тонкий, словно ивовая ветвь, но, судя по весу бараньей тушки, которую он занес с ненарочитой легкостью, отнюдь не слабак. Из одежды – только полотняные штаны. Потомок тряхнул молочного цвета волосами, окинул сидящих за столом гостей вызывающе-нагловатым взглядом унаследованных от матери огромных глаз, один из которых был серым, а другой - зеленым.
- Мой руки, одевайся и за стол, - сказала сыну Адельма, многозначительно взглянув на гостей.
- Да я сыт, - пожал плечами Улле. 
- Прошу тебя, - мягко, но настойчиво вымолвила мать.  – И убери отсюда эту овцу.
Отпрыск снова пожал плечами, поднял тушу, и, шлепая босыми ступнями, унес её.  Появился он нескоро, такой же лохматый и босой, но в наброшенной на голое тело безрукавке. Уселся рядом с сестрой, напротив Иннегарда. Адельма с укором взглянула на сына, но промолчала. Сингеле лишь вздохнул и покачал головой.
- Что на обед? – Улле бесцеремонно заглянул в чужие тарелки.
- Рыба, - ответила Риэнна, опуская в его тарелку внушительный кусок тушеной щуки. 
- Дождались бы меня – ели бы мясо, - недовольно пробурчал братец.
Сохраняя недовольный вид, он в мгновение ока уничтожил рыбу вместе с мелкими костями, оставив на тарелке только хребет. Астид прекратил жевать, глядя на этот фокус. Сестра, видимо прекрасно знающая привычки брата, тут же положила ему следующую порцию. Улле ухватил кусок пальцами и смачно откусил. Несколько капель подливки упали ему на голую грудь. 
- Наряд запачкал, малыш, - не сдержавшись, усмехнулся Иннегард, аккуратно действуя двузубой вилкой.
- Угу, - кивнул Улле, вытер ладонью грудь и тихо добавил. – Лучше за своим нарядом следи, модник.   
Он устремил пристальный взгляд в насмешливые глаза метиса. Тот вдруг поднес ко рту левую руку, ухватил зубами край манжета, и, оторвав длинный клочок  кружева, принялся его жевать. Глаза у Иннегарда при этом были совершенно стеклянные. Астид едва не подавился. Прикрыв ладонью рот, чтобы полупережеванная рыба не вывалилась в тарелку, он затрясся в приступе хохота. Гилэстэл перехватил его взгляд, оглянулся на Иннегарда и несколько мгновений недоуменно смотрел на свисающее с его губ кружево. Выдернув ткань изо рта метиса, Гилэстэл заглянул ему в лицо.
 - Иннегард!
Голос князя вывел метиса из ступора. Моргнув, он оглядел сотрапезников.
- Что? 
 Потомок златолесского князя залился звонким смехом. 
- Улле! – взвился Сингеле. – Что ты себе позволяешь? В присутствии его светлости князя и гостей! Изволь блюсти правила и приличия! Не позорь меня!
Перестав смеяться, Улле с вызовом уставился на отца.
- Плевал я на его светлость. На ваши правила и приличия тоже. Я сам себе князь и закон.
Улле встал, со скрипом отодвинув задом стул, и под негодующим взглядом отца покинул комнату.
За столом воцарилась тишина. Первым её прервал Сингеле.
- Простите моего отпрыска, князь. Иннегард, я приношу вам извинения, - опустив глаза и покаянно прижав руку к груди, вымолвил он. – Он получит соответствующее наказание за свой проступок.
- Какой проступок? – растерянно спросил Иннегард, вертя в руках кружево. – Хм, манжет оторвался. За что это я зацепился?
А Астид, отсмеявшись, задумался. Когда обед был окончен, полукровка наведался в кухню. Баранью тушу еще не разделали, она лежала на полу, ожидая своего часа. Астид пригляделся и увидел на бараньей ноге следы острых зубов. Улучив момент, полукровка подошел к Гилэстэлу и тихо спросил:
- Знаете, где мы?
- В Дымном котле.
- В волчьем логове.
- В переносном смысле?
- В прямом. Младшенький у Сингеле, похоже, оборотень. Как, возможно, и остальные детки. Как бы нам тут глотки ночью не перегрызли. Будьте настороже.   
Гилэстэл встревоженно нахмурил брови. 
Для гостей приготовили комнату наверху, застелив одну широкую кровать. Сингеле долго извинялся, оправдываясь тем, что гости у них бывают нечасто.
- Полно, - успокоил его Гилэстэл. - По сравнению с ночевкой в лесу это верх комфорта.
В открытое окно проникала ночная прохлада. Иннегард, развалившись на середине кровати, спал. Астид и Гилэстэл дремали по краям, настороженно прислушиваясь к доносящимся в открытое окно звукам и шорохам. Негромко хлопнула входная дверь дома. Гилэстэл распахнул глаза, напряг слух. Дверь хлопнула еще раз, и князь услышал тихий разговор, доносящийся снаружи. 
- Куда ты?
- Прогуляюсь.
- Опять? Я ведь просил тебя, Улле.
- Но отец…
- Ты ставишь под угрозу не только себя. Всю семью. Весь Дымный котел!
- А мама? Ей ты позволяешь.
- Она отдает себе отчет в том, что делает. И не приближается к чужим поселениям. А ты воруешь их скот! Да еще и тащишь добычу сюда! Хочешь повторить судьбу материнской семьи? Иди спать. Не на сеновал! В дом, в свою комнату. Сделай завтра хотя бы вид, что ты обычный…человек.
Дверь открылась и закрылась в последний раз. Гилэстэл поднялся и, успокаивающе кивнув Астиду: «Спи», вышел.
Сингеле сидел за пустым столом в большой комнате, поставив локти на стол и положив подбородок на сплетенные пальцы. Темнота не помешала ему увидеть спускающегося по лестнице Гилэстэла.
- Вам тоже не спится? – тихо сказал полуэльф, приблизившись. -  Мы взволновали этот тихий край, лишили вас покоя.
- Нет-нет, это не ваша вина, - так же тихо ответил Сингеле. – День для забот, ночь для размышлений.
- У меня во вьюках есть вино. Небольшая фляжка сайельского,  - Гилэстэл сел на соседний стул. – Как раз для таких ночей. Желаете?
- Нет, благодарю. В моей семье вина не пьют, вообще ничего хмельного. И я отвык, уже давно. 
- Понимаю, - протянул полуэльф. – Хмель будоражит и без того буйную звериную натуру. Можно потерять контроль.
Сингеле дернулся, распахнул глаза и резко поднялся. Гилэстэл слышал, как участилось его дыхание.
- Как вы... Как вы узнали?
- О чем?
- О моей семье.
Гилэстэл выдержал паузу, испытующе глядя на эльфа, а потом покачал головой.
- Так это правда.
Сингеле, поняв, что его только что подловили, выругался шепотом.
- Правда. Но вам эта правда дорого обойдется, - тон эльфа стал прямо-таки ледяным.
- Уж простите, что пришлось пойти на провокацию, - примиряющее развел руки князь. – Меня беспокоила безопасность моя и моих друзей.
- Вы были бы в большей безопасности без этого знания. И это мне нужно просить у вас извинений.
- За моё убийство, полагаю? – поднял брови Гилэстэл.
- К сожалению. Меня тоже беспокоит безопасность моей семьи. Можете защищаться, если хотите.
Сингеле  подошел к стене, снял с неё один из мечей. Гилэстэл сложил руки на груди, наблюдая за приближающимся эльфом.
- У вас ничего не получится.
Эльф бесшумно подскочил, взмахнул клинком. Завершить начатое он не смог – застыл изваянием, не в силах пошевелиться. Гилэстэл аккуратно вынул меч из его ладони, и вернул на стену движением пальцев. Материализовав над столом неяркий светоч, Гилэстэл заглянул Сингеле в глаза. Они были полны непонимания и страха.
- Я вас отпущу, если вы согласитесь просто поговорить со мной. Если согласны, моргните два раза.
Сингеле моргнул и тут же обрел способность двигаться.
- Кто вы?! – отшатнулся он от полуэльфа.
- Такой же полукровка и отщепенец, как ваши дети. Наделенный талантом, как и ваши дети. Но, в отличии от ваших детей, не ограничивающий себя в его использовании.
- Зачем вы пришли в мой дом? Убить нас?
- Вы сами нас сюда привели. Поделились едой и кровом с заблудившимися путниками. Мои друзья сладко спят в предоставленной вами постели, переваривая предложенный вами ужин. Как я могу помышлять о вашем убийстве?
- И вы, действительно, не лжёте?
- Попросите кого-то из ваших детей применить свой талант, пусть допросит меня под гипнозом. Как еще я могу убедить вас, что не имею дурных намерений по отношению к вам и вашим близким?
Сингеле опустился на стул, потрясенно рассматривая Гилэстэла. Наконец, придя в себя, покачал головой.
- Улле, - сказал неохотно. - Из детей только Улле имеет талант. Материнская кровь проявилась лишь в нем.
- Ваша жена  - оборотень? - настал черед Гилэстэла изумляться.
- Она из народа ликанов. Последний его представитель. Остальных перебили двадцать лет назад. Здесь, в Дымном котле. Тут была их деревня. Я тоже участвовал в той охоте. Той… той бойне. У нас были собаки. Много собак. Я стоял в оцеплении, я видел, что псы делают с теми, кто избежал стрел и копий. Они набрасывались на спасающихся бегством волков, впивались в них  клыками, а через  несколько минут на земле оказывалось растерзанное человеческое тело. А дети… дети еще не умели перевоплощаться. И не могли далеко убежать…
Сингеле сгорбился, закрыл лицо руками.  Гилэстэл поднялся, сходил  наверх и вернулся с фляжкой. Принес  с кухни две пустые кружки, плеснул в каждую вина, одну взял сам, вторую подвинул Сингеле и тронул его за плечо. Эльф поднял голову, взял кружку и медленно выпил всё.
- Мои псы почуяли волка и гнали его до того места, где сейчас вырубка. Она догадалась обернуться человеком, залезла на дерево и собаки её не достали. Там я её и нашёл. Четырнадцатилетнюю испуганную девочку, исцарапанную, нагую. Мне пришлось убить собак, чтобы они не выдали нас лаем. Я долго не мог заставить её спуститься, но потом она потеряла сознание и просто упала мне в руки. Я прятал её в лесу полгода. И за это время влюбился так, что женился на ней. Жить в Златолесье Адельма отказалась. А разгневанный отец выгнал меня за то, что я женился на женщине иной расы. Если бы он знал, кто она ещё – убил бы нас обоих. Теперь мой дом здесь.  И мой долг - сделать всё, чтобы те события не повторились. Потому что память жива и иногда… Иногда здесь появляются эльфийские дозоры, дабы убедиться в том, что никто из ликанов не выжил. Или ловят волков в бузинные ловушки и сети, проверяя их перед тем, как убить.
- Бузинные? – переспросил Гилэстэл.
- Бузина нейтрализует способность перевоплощаться. Адельма продемонстрировала мне это однажды.   
- Дар манипулирования чужим сознанием Улле тоже унаследовал от неё?
- Нет, это его личная особенность. С содроганием вспоминаю его шутки над братьями, да и надо мной тоже. А Адельма обычный, если можно так сказать, оборотень.
- Как интересно. А люди в деревне знают, кто их хозяйка?
- Нет. Они недолюбливают моих сородичей по другим причинам, не связанным с теми событиями. Я же стараюсь сохранить мир.
- А Улле пренебрегает вашими усилиями, - понимающе качнул головой Гилэстэл.
-   Никакого с ним сладу, - сокрушенно вздохнул Сингеле. – Старшие мои дети совсем не такие. Но они и не унаследовали дар Адельмы. А Улле… Волчонок он и есть волчонок. Многие его проделки в большей степени страшны, чем смешны. Я боюсь за него. И за то, к чему может привести его характер. За семью. За деревню.
Гилэстэл пожал плечами.
- Он молод и думает, что владеет миром. Вам с ним не справиться. Отдайте его мне.
- Что значит - отдайте? – Сингеле вскинул испуганный взгляд на собеседника.
- На обучение, - чуть улыбнулся полуэльф. – И на воспитание. Возможно, у меня это получится лучше, чем у вас, не в обиду будь сказано. На моем острове, вдали от всех, у него будет меньше возможностей запятнать ваше имя и навредить остальным. Мальчик талантлив, я могу открыть ему перспективы, которые здесь для него недоступны.