Перспектива. Глава 9

Талантливый мальчик на утреннюю трапезу не явился.
Сингеле несколько раз посылал то слугу, то дочь, то жену разбудить своевольного отпрыска. Проведший остаток ночи без сна в размышлениях о предложении князя, он никак не мог решить – соглашаться или нет. Гилэстэл не стал возобновлять разговор в присутствии всей семьи, но прекрасно понял холодные неприязненные взгляды, которые всё утро бросала в его сторону Адельма.   
- Иггиль, - в голосе Сингеле послышалось раздражение. – Ступай в его комнату, и подними с постели своего распущенного брата!
Близнец вернулся быстро, пожал плечами.
- Нет его. Опять, наверное, ночью в лес удрал.
Сингеле удрученно покачал головой, взглянул на князя.
- Увы, ваша светлость. Ваше предложение мы принять не можем. Даже если бы и хотели.
Адельма опустила глаза, спрятав улыбку за краем бокала.
Получив подробные наставления, как выбраться из диколесья к обжитым местам, полуэльфы собрались в дорогу. Слуга вывел оседланных лошадей.  Приторочив щедро наполненные припасами сумки к седлам, гости уже были готовы попрощаться с хозяевами и покинуть поместье, как вдруг в ворота, взметывая лапами землю и занося на поворотах зад, ворвался бурый волк. Он пронесся мимо, шуганув лошадей, вскочил на край дождевой бочки и сиганул прямо в открытое окно на втором этаже. Ахнула Риэнна, выругались Аглин и Иннегард.  Лошади от испуга вырвали уздечки из рук и с ржанием заметались по двору. Астид и слуга бросились их ловить.
 - О, вот и братец вернулся, - рассмеялся Иггиль. – Позвать его, отец?
Ответить Сингеле не успел. За оградой послышался приближающийся многоголосый лай, топот множества копыт, громкий стук чем-то железным по бревнам частокола, и в проеме ворот возник эльф-всадник. За его спиной остановились остальные эльфы, унимая разгоряченных погоней  храпящих коней и окриками сдерживая вьющихся  под их копытами псов. Помимо мечей, все были вооружены луками и дротиками. 
- Хозяин! – голос эльфа был резким и требовательным. – Эй! Сингеле!
Адельма побледнела, отступив к дому.  Сингеле подошел к воротам, но наружу не вышел.
- Я здесь, Альвалин. Что случилось? Охотитесь?
- Охотимся, - хищно прищурился эльф. – В эти ворота только что вбежал волк. Здоровенная лохматая тварь. Позволь мне проверить. Я беспокоюсь за твою безопасность. Как-никак, ты младший князь Златолесья.   
- С чего ты взял, что сюда кто-то забежал? – сохраняя спокойствие, ответил Сингеле. 
- Я сам видел.
- Ты и раньше ошибался.
Альвалин поверх головы Сингеле оглядел двор, едва скользнул глазами по полуэльфам и задержал пристальный взгляд на Адельме.
- Как всё же хороша твоя супруга, Сингеле, - обнажив ровные зубы в плотоядной ухмылке, произнес эльф. – Сколько на неё ни смотрю, не могу налюбоваться. Особенно её удивительными глазами...  Какая редкая, нечеловеческая красота...
Он двинул коня вперед, оттирая со своей дороги хозяина. Сингеле ухватил коня за повод, не давая двинуться дальше.    
- Это мой дом, Альвалин. И войти сюда ты можешь только с моего разрешения.
Эльф оторвался от созерцания Адельмы, глянул сверху вниз. 
- Когда речь идет о безопасности княжеской фамилии, мне не нужно ничьё разрешение. Если забежавшая сюда дикая тварь причинит вред сыну Лагелля, пострадает и моя шкура. Так или иначе, мне придется обыскать твое поместье, Сингеле.
Пока шел этот диалог, Гилэстэл нашел взглядом Астида. Тот вёл пойманную лошадь, но, увидев предупреждающий и многозначительный взгляд князя, притаился у стены вне досягаемости взоров эльфийских дозорных.   
- Простите, что вмешиваюсь, - громко сказал Гилэстэл, подходя к всаднику и с виноватой улыбкой разводя руками. – Но ваша милость ошибается. Волк сюда не забегал. А вот мой пёс, которого я отпускал порезвиться в лесу, только что вернулся. Наверное, его напугал ваш дозор, приняв за волка.
Сингеле удивленно взглянул на полуэльфа, а Альвалин оглядел с неприязнью.
- А ваша милость, - в его голосе послышалась издевка, - может подтвердить свои слова? Ваш пёс, должно быть, редкой породы, если мы ошиблись, словно неопытные юнцы. Покажете вашего зверя?
Сингеле оглянулся на жену, смотревшую на него испуганными умоляющими глазами. Повернулся к Гилэстэлу. Тот успокаивающе качнул головой и обернулся туда, где затаился Астид.
- Локо! – позвал Гилэстэл и громко свистнул.
На его зов из тени, из-под прикрытия бревенчатых стен выбрело чудовище – лохматый, черный, ростом чуть не с лошадь, пёс, с угрожающе горящими глазами и алым языком, дрожащим в раскрытой клыкастой пасти.
Конь Альвалина всхрапнул, отпрянул назад, присев на задние ноги. Ошеломленный Сингеле выпустил узду из рук и попятился.  Адельма, сдержав невольный возглас, прижав руки к груди и боясь шевельнуться, потрясенно глядела на невесть откуда взявшегося пса. А тот, не сводя с Альвалина зловещего взгляда, подходил всё ближе. Конь не выдержал, взвился на дыбы, но эльф удержался в седле. 
- Уберите этого монстра! -  крикнул он, пытаясь справиться с конем.
- Какой же это монстр, - пожал плечами Гилэстэл. – Это мой пёс Локо. Он собака, не волк. Вы, всё же, ошиблись.
- Вижу, - огрызнулся  Альвалин.
Ему наконец удалость усмирить коня.  Он окинул Гилэстэла более внимательным взглядом.
- Что это за порода?
- Норхетская сторожевая.
Иннегард  прыснул в кулак. Черный пёс утробно зарычал, сделав еще пару шагов к Альвалину и заставляя его коня отступить за ворота. 
- Уезжайте, - сказал эльфу Сингеле.
Альвалин смерил его взглядом, одарил кривой многозначительной ухмылкой Адельму, и развернул коня. Кавалькада  всадников  устремилась за  ним в лес.
Пока не стихли топот копыт и лай собак, никто не двинулся с места.  Когда в наступившей тишине вновь затренькали птицы, все повернулись к черному псу.
- Довольно, - сказал Гилэстэл.
Пёс поднялся на задние лапы и обернулся Астидом.  Адельма громко вздохнула, а из открытого окна на втором этаже донесся восторженный возглас Улле.
- Вот это да! Блестяще!
Гилэстэл поднял голову и увидел ухмыляющегося Улле, подглядывающего из-за оконной рамы.  Сингеле, не говоря ни слова, повернулся и ушел в дом. Через несколько минут он появился  вместе с сыном, ухватив его одной рукой сзади за шею и заставляя идти. Полотняные штаны снова были единственным предметом одежды на теле младшего отпрыска.   
- Адельма, собери его вещи, - голос Сингеле был твёрд.   
- Что?! – Улле попытался вывернутся из сильных пальцев отца. – Зачем?   
- Ты уезжаешь с его светлостью. Немедленно.
- Куда?
- Туда, где тебя научат дисциплине и уважению.
- Выгоняешь меня?! – взвился Улле. – Мама! Что ты молчишь?!
Адельма быстро подошла к мужу, и, положив свою ладонь  на его руку, заставила отпустить сына. Взяв Улле за руку, она отвела его в сторону, и, обняв за плечи и прижавшись лбом к его лбу, что-то тихо стала ему говорить, время от времени  взглядывая на остальных детей. Улле слушал, набычившись  и кривя губы, но молчал.  Гилэстэл, Астид и Иннегард терпеливо ждали.
Наконец долгий разговор закончился. Высвободившись из объятий матери, Улле  поплелся за ней в дом. По приказу Сингеле слуга побежал на конюшню седлать еще одну лошадь.  Прошло не менее получаса, прежде чем Улле показался на пороге с дорожным мешком, одетый так же, как отец и братья, но по-прежнему лохматый.  Адельма вышла следом за ним, пряча влажные  глаза.  Улле приблизился  к отцу, поднял  на него обиженное и растерянное лицо.
- Мне точно нужно уехать? Ты прогоняешь меня, потому что я был неосторожен? Просто, это очень… Очень неожиданно и обидно.
Сингеле положил руки ему на плечи, заглянул в глаза.
- Я не прогоняю тебя, Улле. Мы с мамой отправляем тебя учиться. Я не в состоянии дать тебе должное воспитание, ибо  не обладаю силой народа твоей матери, его знанием - в моих жилах течет другая кровь. И, как оказалось, её жара не хватает, чтобы оказать на тебя должное воздействие. Ты потомок златолесских князей, и в то же время ты – дитя диколесья. Ты сильнее меня, сын,  сильнее мамы, но эту силу нужно обуздать, научиться пользоваться ею правильно. Она как огонь - может согреть тебя, а может спалить всё вокруг. Езжай с князем Хэлкериесом, сын. Он сможет сделать для тебя больше, чем мы.
Сингеле прижал сына к груди, провел рукой по его голове, словно пытаясь пригладить непослушные лохмы, и отпустил. Улле покосился на Гилэстэла и полуэльфов рядом с ним, на приготовленную для него лошадь.
- Меня лошади бояться,  - буркнул хмуро. – Можно я волком побегу?
- Нельзя, - покачал головой Гилэстэл, чуть улыбнувшись. -  За лошадь не беспокойся, она будет смирной. 
Братья и сестра подошли, обступили Улле, стиснув в молчаливых объятьях. Последней прощалась Адельма. Обняв сына,  взглянула  Гилэстэлу в глаза.
- Позаботьтесь о нем, князь.
- Обещаю, - серьезно ответил тот.
 Лошадь, на которую осторожно  взобрался Улле, и вправду вела себя смирно. Улле хмыкнул: «Надо же...», и, бросив последний взгляд на сгрудившихся родных, выехал вслед за полуэльфами со двора.    
Гилэстэл ехал первым, за ним Иннегард. Улле обернулся к полукровке, замыкающему их маленький отряд.
- Тебя как звать?
- Астид.
- Ты тоже полукровка?
Астид кивнул. 
- И тоже оборотень?
- Нет. Я маг.
- Что это значит? – озадачился Улле.
- Скоро узнаешь.   
Узнавать о магии Улле начал на вечерней стоянке. Собранные для костра дрова Иннегард поджег коротким движением пальцев. Улле оценил это восхищенным возгласом. 
- Ты тоже маг?
Метис самодовольно улыбнулся.
- Да. Мы  все маги.
Улле вопросительно посмотрел на Гилэстэла, и получил в ответ  утвердительный кивок.
- Значит, я  буду учиться на мага? – в голосе юноши послышалось воодушевление.
- Да, Улле, - улыбнулся полуэльф. -  Я постараюсь обучить тебя владению магией. И попутно усилить твой собственный талант. 
- И я тоже так смогу?  - Улле указал взглядом на костер.
- Это врожденный дар, малыш, и у каждого он свой,  - с серьезным лицом поведал Иннегард. -  Я, к примеру,  наделен талантом  управлять огнем, и, в отличие от тебя, не могу вылизать свой зад. 
В разноцветных глазах Улле, впившихся в лицо метиса, заметались чертики.
- А чужой?
Астид поперхнулся вяленой гусятиной. Гилэстэл нахмурился. 
- Улле.
Юный оборотень отвел взгляд от лица Иннегарда. 
- Сдержанность – первое правило, которое ты должен усвоить.
- Он первый начал.
- И тем не менее.
Улле пристально уставился на Гилэстэла. Тот ответил встречным взглядом – прямым и открытым. Игра в гляделки длилась несколько минут, после чего Гилэстэл с наигранной виноватостью развел руками.
- Что ж, похоже у меня иммунитет против твоей магии.
На лице Улле отразилась растерянность.
- Как это?
- Твоя попытка мной манипулировать провалилась. Другие будут столь же безуспешны.
- Почему? – в разноцветных глазах оборотня вспыхнуло любопытство.
- Возможно потому, что в свое время в моем мозгу основательно покопался один сильный маг. После этого я научился блокировать вторжение чужой воли в свой разум. 
- Тот маг был сильнее вас?
- Возможно.
- А кто он?
- Уже никто. Мертвец.
- Вы его убили? 
Гилэстэл переглянулся с Астидом и промолчал, ответив лишь загадочной улыбкой.
Защитный барьер надежно ограждал бивак и расположившихся на нем путников от вторжения извне. Костер мерцал алыми угольками, наполняя своим теплом внутреннее пространство невидимой сферы. Полуэльфы спали, улегшись на попоны.  Лошади, заклинаниями Гилэстэла избавленные от волнения из-за присутствия оборотня, тоже спокойно дремали. Чутко спящий Астид проснулся посреди ночи, прислушался к окружающим звукам. Тихий вздох вперемешку с ворчанием заставил его приоткрыть один глаз. На соседней попоне, ссутулившись, уткнувшись носом в невидимый барьер и устремив тоскливый взгляд  в ночную темноту, сидел бурый волк. Скомканная одежда валялась рядом. Зверь еще раз  протяжно вздохнул, пошевелился, и  Астид сквозь ресницы увидел, как исчезает лохматая шерсть, словно втягивается в изменяющееся тело; как истончаются, изменяются лапы, приобретая очертания человеческих конечностей; как  вытянутая морда уплощается, становясь грустным юношеским лицом. Принявший человеческий облик Улле нехотя натянул на себя одежду и свернулся на попоне. Через несколько минут размеренное  дыхание подтвердило, что он погрузился в глубокий сон.      
На завтрак снова была вяленая гусятина, которой Адельма с избытком снабдила гостей. Улле ел мало и нехотя, уставившись на лесные заросли унылым взглядом.
К полудню появились признаки того, что диколесье осталось позади – время от времени до путников доносился легкий запах дыма скрытых в лесной чаще эльфьих поселений; пару раз попались ловушки с угодившей в них добычей – капкан с мертвой лисой и еще трепыхающийся в петле силка заяц. Астид заметил, как жадно блеснули глаза Улле при виде него. А Улле заметил, что Астид это заметил.   
На короткой дневной стоянке у лесного ручья, пока Гилэстэл и Иннегард поили лошадей и умывались, Улле подошел к полукровке. Астид вынул из мешка гусиное крылышко и протянул ему.
- Не хочу, надоела гусятина, - поморщился Улле.   
- Пирогов твоя матушка не положила, - пожал плечами Астид и заглянул в мешок. - Есть еще вареные яйца, хлеб, копченый сыр. 
- Не, - мотнул головой Улле, и, приблизившись к Астиду, просящее заглянул ему в лицо. – Астид, попросить тебя хочу… Ты вроде не такой вредный, как этот надутый тетерев в кружевах.
Полукровка чуть усмехнулся, оценив сравнение.
- О чем?
- Попроси князя, чтобы ночью не запирал меня.
- Почему сам не попросишь?
- Да неловко как-то.
- Уйти хочешь?   Что мешает сделать это днем?
- Нет, - помялся Улле. – Не уйду я. Разве что поохочусь недолго.
- Для чего? Припасов достаточно.
- Эх-х! – досадливо вздохнул Улле. – Будь ты настоящим оборотнем, понял бы… Только представь, ты в ночном  лесу главный! Чуешь запах добычи, крадешься, выжидаешь момент, прыжок! Хватаешь её, вонзаешь в неё зубы, а она трепыхается, дергается...  А ты всё держишь, пока сердце не перестанет биться, пока не поймешь, что вот сейчас был её  последний вздох.  А вкус свежего, теплого еще мяса…  Как провонявшая дымом  жесткая гусятина может  с ним сравниться?!  Ты когда-нибудь пробовал кровь, Астид? Не жареную,  не в колбасе. Свежую, которая сама льется тебе в рот из перекушенной жилы, солоноватую, густую, теплую. А, да что я тебе объясняю… Все равно не поймешь.
Улле снова вздохнул. Где-то надрывалась кукушка, пересчитывая бесконечные годы златолесских обитателей.  На ближнее дерево  уселась сорока, застрекотала возмущенно, торопя незваных гостей убраться поскорее. Ни Улле, ни Астид не обратили на сороку никакого внимания.
- Я понимаю, - медленно ответил полукровка, блеснув глазами.
Ехали до самых сумерек, избегая выезжать к жилью.  Не то чтобы Гилэстэл чего-то опасался – ему не хотелось терять время на беседы с дозорами. На привале Астид подошел к Гилэстэлу и несколько минут тихо с ним беседовал. Окончив разговор с Астидом, князь подозвал к себе Улле.
- Значит, ты хочешь свободы?
- Хочу, - вскинул голову Улле.
- Хорошо,  - согласился Гилэстэл. – Чтобы преодолеть защитный барьер, произнеси: «Алиргес нортем».  Но ты должен усвоить, что свобода влечет за собой ответственность. Никто из нас не сможет защитить тебя там, в ночной глуши. На рассвете мы тронемся в путь, с тобой или без тебя.
Улле лишь молча кивнул, не скрывая нетерпеливого блеска в глазах.  Через несколько минут от стоянки в лес шмыгнул бурый волк. Полуэльф, провожая его взглядом, заметил неподалеку раскидистый куст, усыпанный белыми цветами. С минуту Гилэстэл задумчиво его рассматривал,  а затем, обрубив у основания толстую нижнюю ветвь, отсёк кусок длиной в ладонь, и, усевшись у костра, принялся обстругивать деревяшку.
- Зачем вам мальчишка? – подсев, тихо спросил Астид князя, кивнув на одежду, раскиданную удравшим в лес оборотнем.
- Хочу проверить - поддается ли волк дрессировке?  - чуть улыбнулся Гилэстэл, вырезая кончиком ножа узор на дереве. – Мне бы пригодились его таланты.
- Мне уладить дело с его семьей? 
- Повременим. Сперва оценим его перспективы.
Нож соскользнул с сучка, лезвие чиркнуло по пальцу. Гилэстэл поморщился, стряхнул капельки сочившейся крови и пробормотал заживляющее заклинание. Ничего не произошло.  Порез не затянулся, кровь продолжала капать. Полуэльф озадаченно сдвинул брови, произнес заклинание ещё раз, громче и отчетливее, и обменялся с Астидом недоуменным взглядом – рана по-прежнему кровоточила. Гилэстэл взглянул на деревяшку в своей руке, хмыкнул, отбросил её на пару шагов и вновь применил заговор. Порез немедленно затянулся.
- Вот уж открытие так открытие, - князь покачал головой.
- Что это сейчас было? – озабоченно спросил Астид.
Вместо ответа Гилэстэл подобрал обрубок ветки, и, кинув его Иннегарду, сказал:
- Иннегард, продемонстрируй-ка свой талант на этой щепке.
Метис ловко поймал деревяшку и усмехнулся. Спустя минуту его усмешка погасла, а еще через несколько мгновений красивое лицо стало напряженным и испуганно побледнело.
- Не получается… - пробормотал Иннегард, таращась на палку. – Что за… Зараза!
Он отшвырнул от себя обломок, отер лицо дрожащими вспотевшими ладонями. Направив ладонь на валяющийся в отдалении обрубок, исторг из неё поток пламени, мгновенно превративший дерево в золу.
- Это была плохая шутка, князь, - Иннегард с укором взглянул на Гилэстэла.
Но Гилэстэл покачал головой.
- Это не моя шутка. Над нами подшутило вон то деревце.
Полуэльф указал на растущий в отдалении куст бузины.
- Это растение, как оказалось, блокирует любые попытки использования магии. Надо только выяснить, насколько близким должен быть контакт.
Астид, не говоря ни слова, принял облик Иннегарда и медленно направился к кусту. Шаг за шагом, он подошел совсем близко, коснувшись цветущих ветвей. Морок развеялся, и полукровка, оглянувшись, сказал: 
- При касании.
- Отойди от него, - дрогнувшим голосом попросил Иннегард. - Мало ли что еще он блокирует.
Гилэстэл усмехнулся, подошел к кусту, срезал новую ветвь - толще прежней, и, усевшись у костра, вновь принялся выстругивать что-то из неё.
- Что это вы делаете? – спросил Астид.
- Поводок для щенка, - с легким смешком ответил князь.   
Наутро, проснувшись первым, Гилэстэл обнаружил Улле сладко спящим на своей попоне. Грудь и щеки его были запятнаны смазанными капельками крови, к которой прилипли пучки серой шерсти. А возле седельных сумок с припасами лежала заячья тушка.