Большая лужа

        Весна робко вступала в свои права, не решаясь сбросить зимнее бремя до конца. Небо хмурилось, затянутое дымкой серых туч, словно наброшенной кисеей. Но вот, сквозь прорехи в ткани, пробился луч солнца. Грязный, изъеденный солью снег, робко прятавшийся в тени, не устоял перед его теплом и сдался, превратившись в мутные потоки.

Во дворе обветшалого дома, словно гриб после дождя, разрослась огромная лужа. Ее границы, под натиском весенней оттепели, расползались все шире, повергая в тихий ужас немногочисленных жильцов, не ожидавших столь масштабного водного бедствия.

Но стайка воробьев, опьяненная весенним солнцем, с лихим восторгом бросилась в самое сердце этого маслянистого, бензиново-черного омута. Они купались, кувыркались, рассекая воду, словно маленькие юркие лодочки. Вскоре к ним присоединились голуби, степенно вытеснив воробьев на мелководье. Голуби, горделиво расправив крылья, скользили по теплой поверхности, напоминая собой фрегаты, рассекающие морские просторы. Радужные бензиновые разводы, играя на солнце, обволакивали обломки асфальта, словно напоминая о былой подъездной дорожке. Природа ликовала, празднуя пробуждение. Жильцы подъезда, напротив, поникли.

        Слесарь Капитон Маркович, только что расправившись с очередным санузлом, спешил к следующему – как раз в этот злополучный подъезд. На маленьком островке суши, чудом уцелевшем посреди этого водного хаоса, робко переминалась с ноги на ногу пара местных жителей. В их глазах плескалась надежда, смешанная с отчаянием, мольба о помощи, до боли знакомая Капитону Марковичу. Смекалистый работник, недолго думая, вспомнил о бесхозных досках, валявшихся неподалеку. Через несколько минут, ловко перекинув их через лужу, он сотворил импровизированный мостик. Жители были спасены! Теперь они могли беспрепятственно бежать по своим бесконечным делам, пока их не подстерегла очередная коварная лужа, хладнокровно притаившаяся за углом дома. Луж много, а Капитонов Марковичей, как и бесхозных досок, катастрофически мало. Слесарь, словно герой, спасал то одних, то других, пока наконец не добрался до квартиры, к которой так спешил. Весь в грязи, но с чувством выполненного долга, справившись и там с «непосильной» задачей, он с «чистой» совестью поплелся к себе домой, оставляя за собой мокрые следы.
       Солнце пригревало все сильнее, и птицы уже вовсю резвились на ветвях деревьев, летая в ярких лучах. Во дворе собрались дети. Они с восторгом наблюдали за тем, как вода уходит в землю, оставляя после себя лишь мокрый песок и маленькие камешки. Кто-то пускал по ручейкам бумажные кораблики, кто-то просто ковырялся палочкой в грязи, а любопытные взгляды изучали сонных дождевых червей, которые появились в луже словно из ниоткуда.
       Сама лужа, словно раненый зверь, неторопливо распадалась на множество тоненьких ручейков, которые, извиваясь, словно змейки, тихо расползались в сторону соседнего подъезда.
       Только к вечеру Капитон Маркович, уставший, но довольный своими подвигами, вошел в свою скромную обитель. Его ждал ужин из гречки с тушенкой и старенький телевизор, транслирующий финальный хоккейный матч. Но мысли его были далеки от бытовых радостей. Он размышлял о вечном противостоянии человека и стихии, о лужах и санузлах, о долге и ответственности.