Никакой

   Его жизнь ни для кого не была загадкой, так как ни для кого он не был интересен, да и сам он был для всех, кто его знал - никакой…до самого последнего дня. До последнего его вздоха и долгие месяцы потом…после него…

     Никакой и всё. Так его звали "за глаза" и, хотя у него было нормальное человеческое имя, вряд ли кто-то его знал, помнил, придавал значение уважительному обращению к нему по имени и тем более - по имени и отчеству…К нему обращались, просто поздоровавшись и сразу перейдя к делу…

…А потом наступил шок…сильнейший шок, повергший всех в прострацию, выжегший на всех клеймо позора и указавший лично на каждого, кто был не просто равнодушен и абсолютно безразличен, но и по-настоящему жесток,…,но этому шоку предшествовала череда лет, когда все без исключения, презрительно отзываясь о нём и подшучивая над ним за его спиной, называли его таким обидным для него словом…"никакой"...

    …Называли не в лицо, нет.
За его спиной его называли "чисто внешне типичным педофилом", "каким-то не таким", "недоделанным", "не от мира сего", "куском мужчины", а некоторые наиболее изощрённые называли: "пилотной версией неандертальца", "опытным образцом человеческого индивидуума мужского пола" или "промежуточным этапом между обезьяной и человеком".

   И хотя особо жестокими были лишь единицы, тем не менее прозвище "никакой", прочно прилипшее к нему благодаря представительницам прекрасного пола, было подхвачено представителями сильного пола, сохраняя абсолютное и неоспоримое первенство среди других эпитетов в его адрес…

   Именно так и только так называли его "за глаза": "никакой". Маленькими буквами.., никогда не называя по имени и, даже иногда, по ошибке сбиваясь и чуть не называя его так прямо в лицо…

   Он это знал. Услышал ли когда-то каким-то образом или узнал от "доброжелателя", желающего насладиться его реакцией, но он знал…Просто знал…

     В нём не было какого-то особого терпения или злости и, хотя он вовсе не воспринимал такое к нему отношение как должное - он не видел способа что-то изменить в отношении окружающих к нему. Не знал как это сделать…да и…его ведь так никто в лицо обидно не называл…

     А ведь у него было имя…

    Он был худощавым и лысоватым холостяком маленького роста. Не красавцем, но и не Квазимодо. После смерти отца продолжал жить с матерью, а после смерти последней, остался жить один.

     Никто не помнил его рядом с женщиной, подругой, а тем более с женой…его одиночество порождало слухи и шутки о нём, а его спартанский образ жизни, уединённость в поведении, скромность и даже старомодность в одежде, рождали нелицеприятные догадки о его сексуальных наклонностях и психическом здоровье…

   Он любил детей. Очень любил и хотел иметь своих, но так сложилось, что своих детей у него не было. Один раз, гуляя возле детской площадки, он - низкорослый худой мужчина странного вида в старомодной одежде, с улыбкой наблюдающий за детьми, был замечен одной из матерей и та громко закричала на всю площадку, тыча в него пальцем и привлекая внимание окружающих: "Педофил! Здесь педофил!".
   Он растерялся. Он бежал домой весь в слезах. Он так не плакал со дня смерти матери. Ему было стыдно за то, что он такой, какой он есть, хотя и не было на нём греха ни в деяниях его, ни в самих его мыслях…
   Этот случай заставит его обходить все детские площадки десятой дорогой…

     Мужчина заведовал складом в довольно крупной архитекторской фирме и в его обязанности входило заниматься поставкой различного вида оборудования для нужд работников офисов в большом здании фирмы.

   "Доброе утро! Принеси, пожалуйста, два ящика бумаги для принтера…Привет! Принеси пожалуйста пачку карандашей и пачку ручек… одноразовые стаканчики кончились…лампочка в офисе мигает, скоро перегорит наверное - надо заменить…"
Так и обращались…без имени - и сразу к делу…

   Работал он хорошо, добросовестно, делал всё, что от него просили, ни с кем никогда не ссорился, но и не был с кем-то дружен, не вёл беседы, не шутил…Незаметно приходил на работу, работал, в перерыве кушал на работе сам, своё, принесенное из дома, у себя на складе, а после работы незаметно уходил домой…

   Никто не помнит, чтобы он болел. Ну, может дня два или три за последние пятнадцать лет работы…Спортом он занимался от случая к случаю. Если брали - мог поиграть в футбол или настольный теннис, иногда сам тренировался дома или на спортплощадке. Он никогда не курил, пил крайне мало и только по праздникам, а про наркотики и говорить нечего…ни-ни.

   И вдруг он умер!
Совершенно внезапно для всех, но никого особо не расстроив, а лишь доставив временное неудобство, до того самого момента, пока ему не нашли замену…через четыре дня…

     Никто на работе о нём не говорил, разве только пару раз была брошена фраза: "Был никакой и так же ушёл…"

    Весь последний год фирма переживала напряжённый период, когда женщина-главный бухгалтер боролась за жизнь тяжелобольной 17-летней дочери. Проблемы, заботы, волнения и нервные срывы беспокойной матери передались и работникам, и в фирме царила обстановка постоянного стресса. Будучи красивой и статной, похожей на бывшую топ-модель, за последний год женщина из ухоженной и уравновешенной строгой деловой лейди превратилась в истеричку с опухшим от плача лицом и не могла сдерживать приступы рыданий даже на рабочем месте…

   И вдруг всё уладилось! Чудесным образом всё уладилось и дочь пошла на поправку! Женщина снова расцвела и обстановка в фирме начала налаживаться…,а через три недели незаметный для всех завскладом попал в больницу и умер…

   На похоронах никто из сослуживцев не присутствовал. Не было и родственников.
Стандартная процедура погребения заняла минут пятнадцать. Могильщики выкопали могилу и опустили в неё дешёвый гроб из тонких и лёгких сосновых досок, пошутив напоследок: "Ха! Вообще никакой! Ничего не весит! Гроб наверное тяжелее, чем он сам!..В нём килограммов пятьдесят пять или меньше!"...

   Руководство фирмы раскошелилось на самый дешевый памятник, заявка на изготовление которого была подана нехотя, лишь "из соображений базового гуманизма", как цинично выразилась женщина-главный бухгалтер…

   А потом наступил тот самый шок…Да…это был шок…Человек по имени "никакой" стал в один день известен не только во всём здании, но через неделю - и во всём городе. Причём то, как его называли "за глаза" - стало известно всем и повсюду, и чувство глубокого стыда, которое его коллегам было доселе неведомо - стало их постоянным нормальным состоянием…

   Женщина-главный бухгалтер плакала навзрыд, выгнав других работниц своего отдела и заперевшись одна в кабинете. Когда она, заплаканная с опухшим лицом вышла, она называла себя сволочью и гадиной, и говорила себе под нос: "Боже, как я могла…так?"...
Она поведала всем новость, которую журналисты их города уже знали, но огромная статья о которой должна была выйти лишь утром следующего дня…

   Журналисты всё откапывают…это их работа, их хлеб. На этот раз они сделали большое и доброе дело, рассказав всем о маленьком и незаметном человеке, который оказался лучше десятков тех, кто называл его "никакой". Он оказался лучше сотен и тысяч других. Оказался лучше отдельных людей и даже лучше самых больших, серьёзных и уважаемых всеми организаций…

   Статьи о нём стали публиковаться одна за другой: в газетах и на интернет сайтах, а на телевидении уже планировалось сделать ток-шоу и рассказывать о подобных людях…

   Молодой неизвестный журналист был первым, кто приподнял завесу таинственности и написал о том, кем был этот "никакой"...

   Оказалось, что завскладом сразу после смерти матери стал помогать старикам, представившись кому-то из них работником горкома, а кому-то - служителем церкви. Покупая за свои деньги продуктовые наборы для больных, немощных и социально необеспеченных стариков, сначала он раздавал еду и небольшие подарки только по праздникам, а потом -
регулярно, раз в неделю разносил еду двенадцати старикам, которых нашёл сам, сделав их "своим проектом помощи". Не зная, что всё куплено на его личные средства и думая, что церковь или горком решили позаботиться о них, старики иногда просили кроме еды что-то ещё и он покупал им всё необходимое…
    Это приносило ему внутреннее моральное удовлетворение, но ему было этого мало. Ему хотелось творить добро, но ещё ему хотелось тепла: человеческого и женского. При всей своей внешней странности и не большой привлекательности, ему нравились женщины, и однажды одна ответила ему взаимностью. Это была взаимность, смешанная со снисходительностью к нему, но ему этого было достаточно.

   Женщина была тремя годами старше и у неё был взрослый больной аутизмом сын, который жил вместе с ней. Её муж оставил их семью много лет назад, а тут подвернулся "он". Нет, она его не любила, этого странного маленького человечка, такого худого и ниже её ростом…, но узнав его поближе - она стала для него кем-то вроде подруги и, взамен на помощь и заботу с его стороны - дарила себя и своё внимание. Она была благодарна ему за его доброту и отношение к её сыну. Болея тяжёлой формой аутизма, парень доставлял ей немало хлопот, но рядом с её новым знакомым - успокаивался, улыбался, был уравновешен, как-будто чувствуя неведомое ему ранее отцовское тепло.

   Никто не знал об их отношениях, он приходил к ним три раза в неделю, вместе они не жили и женщина не узнала о его смерти, поэтому на похоронах не была…
 
    Печально, но даже после смерти он остался наедине с самим собой…

    Молодой журналист подробно описывал то, как скромный завскладом тратил все свои зарплаты и сбережения на совершенно незнакомых людей: то он звонил в детдом и, представившись помощником мэра города, спрашивал чего детям не хватает, а услышав ответ - покупал и присылал с доставкой. То он звонил в дом престарелых "от имени церкви" и спрашивал какие лекарства или витамины купить старикам, то он делал ремонт, вешал полки и чинил что-то дома у инвалидов "от имени общества бла-бла-бла"...и всегда всё анонимно…всегда…Ему не нужны были слава, почёт или признание. После его смерти оказалось, что им было заранее составлено завещание, в котором он указывал кому что он оставляет. Наследниками были женщина с больным аутизмом сыном - им полагалась его квартира, а также: детдом, дом престарелых и подробный список из более чем двадцати стариков, инвалидов и малоимущих - с указанием суммы для каждого из них…

   Что же касается причины смерти, унесшей жизнь этого человека…она была самым главным шоком…
Молодой журналист проделал большую работу, выяснил всё до мельчайших подробностей и это пошло в печать…
 Факты поразили даже видевших виды людей…

   Оказалось, что скромный завскладом, узнав о болезни 17-летней дочери женщины-главного бухгалтера, сдал анализы и оказался подходящим донором. Девушке
требовалась срочная пересадка почки и он, не задумываясь, отдал свою...анонимно и безвозмездно...
В отличие от пациентки, которая после удачной пересадки быстро пошла на поправку, ему в результате операции была занесена инфекция и он скончался…

   Когда на могилу ставили новый достойный памятник и была проведена целая церемония его установления с речью мэра города и служителя церкви, с журналистами, камерами видеосъёмки и репортёрами с микрофонами - было много людей. Были и сослуживцы. Некоторые из них бодро говорили на камеру, что они знали покойного и дружили с ним, но большинство, потупив глаза, уходили подальше от объективов камер и от микрофонов репортёров...
   Были работники детдома и дома престарелых, был какой-то старик с ходунками и две старушки, вытирающие глаза платочками, была и женщина со взрослым сыном-аутистом, который был спокоен и с грустью смотрел на происходящее.

   Вскоре церемония закончилась и все начали расходиться по своим делам. Кто-то отметил, что вот мол: никто ни сном ни духом, а мужчина оказался таким хорошим, таким, понимаешь ты, альтруистом!...А кто-то, даже в такой день, добавил: "Да, хороший мужичок оказался, а ведь с виду - никакой!..."

-Пошли, сынок, всё закончилось! - сказала женщина больному аутизмом сыну, вытирая заплаканные глаза. Высокий парень продолжал стоять и смотреть на новый памятник. Он о чём-то думал. На его лице отразилась грусть и боль утраты.

-Валера хороший! Папа Валера…хороший…жалко…

-Да, сынок, - согласилась мать…, - жалко его…очень…

-Зачем они такой дорогой большой камень поставили?…Памятник…Лучше бы денег старичкам дали…кому деньги надо…Валера всем помогал…он бы сказал, что не надо это…
Глупые они, он же умер…зачем ему такой большой дорогой камень?…глупые…- Сказав это, парень помахал памятнику рукой и взяв мать под руку, понуро побрёл вместе с ней к выходу с кладбища.

**************************