Глава III. Щиты и пастыри

Глава III. Щиты и пастыри

Он знал: то, что случилось, не случайно. В книгах сказано, что когда Ной вышел из ковчега, Всевышний заключил завет не только с ним и его потомками, но и с животными, что были с ним. Этот завет — не метафора. Это союз. И потому животные — не просто творения. Они — свидетели. Стражи. И в некоторых случаях — посланники.

Он знал, что кошка, с которой он встретился, была не утешением. Она была границей между добром и злом, между светом и тенью, между голосом души и змеями, что шипят из-под маски родства. В Талмуде (Эрувин 100б) сказано: “Если бы Тора не была дана, мы бы научились скромности у кошки, честности у муравья, целомудрию у голубя и благородству у петуха”. А каббалисты добавляют: “Кошка — это страж, живая стена, отражающая злословие обратно к его источнику”.

Сейчас у него дома жили семь кошек. Не как украшение. Не как хобби. Как защита. Они не шипели, не кусали. Они отражали. Они стояли между ним и теми, кто питается нечистым и говорит изнутри зависти, обиды, злобы. Ибо всё, что человек ест, проникает в его кровь, а из крови — в слова. И когда речь идёт о запрещённом, последствия несёт не только тело, но и дух.

Он знал: свинина, даже если она вкусна и дёшева, несёт в себе тонкий яд. Не физический. А тот, что делает душу глухой, а речь — грязной. И против этого не нужен меч. Нужны зеркала. И его кошки стали этими зеркалами. Всякий упрёк, всякое злословие, каждый взгляд, наполненный ядом, разбивался об их безмолвие и возвращался туда, откуда вышел.

Рав Папа учил: “Дом, где есть кошка, не знает змей и скорпионов”. Это и про физическое. И про духовное. Он чувствовал, как кошки оберегают его не от мышей, а от людей. Не от опасности — от зла. От родни, которая называла его “кошачий батька” в насмешку, но не понимала, что в этих словах была истина. В этом прозвище, случайно вырвавшемся от деда, заключалась его суть.

Он был тем, кто чувствует. Кто не говорит зря. Кто не причиняет боли. И потому именно ему были даны эти стражи. Не щенки. Не охранники. А немые, мягкие, невидимые, но очень точные отражатели. Они не позволяли проклятиям прилипать. Они возвращали их обратно — к тем, кто послал.

И он знал: это защита. Это ответ. Это тоже Завет.

Все праотцы были добры к животным: Ной, Авраам, Ицхак, Яков, Йосеф, Моше, Давид, Шмуэль. Рабби Йеуда ха-Наси был наказан за то, что прогнал телёнка. Рамбам учил, что кто жесток к животным — ожесточается к людям. Раши говорил, что даже осёл врага достоин сострадания. Рав Папа считал, что тот, кто не слышит боль животного, не будет услышан сам.

А до всех них был Адам. Он не просто видел животных — он дал им имена. Потому что имя — это не ярлык. Это знание. Это признание души. И потому всякий, кто способен узнать душу животного, — способен понять и человека. А всякий, кто любит тех, кто молчит, — приближается к Тому, кто говорит тишиной.