Российская Конфедерация. Антиутопия. Глава 43

 
 
Цихлав  так и не успел завершить своё проклятье. Прибор бесшумной и беспламенной стрельбы почти полностью гасил звуки выстрелов. Со стороны могло показаться, будто пузыри болотного газа с едва слышным хлопком вырываются на поверхность тягучей жижи. Впрочем, посторонних зевак в месте кровавой расправы не оказалось.
Конечно, Цихлав и Шахтар сумели лишить жизни немало «кяфиров» и «гяуров», но далеко не  факт, что это обстоятельство гарантировало их душам место в раю.
 

Четвёртый член компании – Самвел -  всё-таки успел отреагировать на смертельную опасность. Он мгновенно упал на землю и тут же откатился в сторону.  Любой более – менее подготовленный боец стал бы ползком удаляться с дистанции огня, понимая, что пистолет против винтовки бессилен. Скрыться за деревьями, и добраться до ближайших  кустов было вполне реально.
Но   невольный лидер группы спасения проявил себя скверным рейнджером; просто никудышным. Он был   достаточно богатым человеком и мог позволить себе   не служить в   армии Российской Конфедерации, чтобы натурой выплатить долг государству, гражданином которого числился. Эти обязательства делец просто выкупил   за наличные деньги.
 И уж тем более, коммерсант не страдал избытком национального чувства.   Право по зову сердца с оружием в руках отстаивать государственные интересы армянской нации, к которой принадлежал по крови, бизнесмен без угрызений совести предоставлял другим соплеменникам.
 Слово «Карабах» было для него если и не пустым звуком, то всего лишь красивым лозунгом.
Он даже, по крупному счёту, не участвовал в реальных криминальных разборках, когда на «стрелке» стенка стоит на стенку, а между тобой и пулей врага всего лишь пять ничем не защищённых метров. И ты понимаешь очевидную нелепость происходящего. Но ни сам ты, и никто иной  из окружающих не в состоянии ничего изменить. Потому что ситуация развивается по своим уже неподконтрольным участникам событий законам.



Да, упавший на землю коммерсант к смертельной схватке    был подготовлен крайне плохо. Животный страх нестерпимым зудом расползся по его сытому, холёному телу. Ужас, парализуя волю, отключал разум. Жажда жизни, желание выжить любой ценой основывались только на инстинктах.
 Но генетическая память человека не содержит информации об огнестрельном оружии и его возможностях. Самвел вскочил и помчался прочь от таящего смертельную опасность места. Ещё никому не удавалось обогнать пулю. И она вошла в спину несущегося человека в тот миг, когда он успел сделать лишь несколько шагов. Кусок металла вспорол рубаху, выбивая на теле кроваво-красные ошмётки. Нелепо взмахнув руками, Самвел упал навзничь. Шансов выжить у него не оставалось.
 


Чикатило никуда не спешил. Сквозь оптический прицел «винтореза» он ещё долго рассматривал место побоища, пока не убедился, что полностью справился с задачей. Живых среди «клиентов» не нашлось. Он «предоставил» качественную и недорогую «услугу». И хотя сервис являлся несколько навязчивым, возмущаться оказалось просто некому. Значит, по умолчанию все были довольны.
Однако условия контракта предлагали ещё одно крайне рискованное для наёмных убийц действие. Предстояло произвести контрольные выстрелы, лишь они давали полную гарантию успеха. И здесь профессионал своего ремесла проявил известную смекалку. Он прекрасно понимал, как много его персона  значит для интересов дела. Рисковать жизнью пришлось напарнику.
 Ведь даже в случае потери второго номера, основной костяк группы, то есть сам Игнат Перебейнос, оставался в живых.
Ступая по разбухшей почве как гиппопотам, Спиридон Задеринога, с трудом вынимая ноги и покрякивая при каждом шаге, без особой решительности двинулся вперёд. Вся эта история, в которую они    с подельником влипли, ему определенно не нравилась. Но работа есть работа. Худо-бедно преодолев стометровку, увы, не по спринтерской дорожке, он, наконец – то, добрался до цели. «Жмурики» валялись на земле в самых непредсказуемых позах. 
Ни в какой помощи и заботе, даже в виде контрольных выстрелов, они уже    не нуждались. Но здесь педантизм был вовсе не лишним, за него платили. Спиридон достал из кобуры «Стечкин» и каждому трупу методично продырявил голову. Затем   при помощи смартфона он снял небольшой любительский видеоролик и с чувством исполненного долга направился обратно.
 
Алекс через оптику неотрывно следил за происходящим. Пока всё шло по плану. По его плану! Он тут же сделал запрос на расположенный в «Бентли» прокурора мобильный модуль, не сомневаясь, что исполнители обязательно выйдут на связь с заказчиком. Они не заставили  себя долго ждать.
- Босс! – гордо доложил Чикатило,  всё готово, посылаем видео, там  вещдоки в полной красе.
Он едва сдержал смех, хотя очень хотелось рассмеяться. Ведь уже сорок часов подряд не имелось ни малейших  причин для веселья. Непрерывное нервное и физическое напряжение вымотало    до основания.
- Ждите указаний на месте, - жёстко распорядился Степан, - я перезвоню.
 Скорее всего, Кабанчук думал о ликвидации трупов. Собирался ли он возложить   задачу на исполнителей заказа, или для этой работы у него были отдельные люди, Стрелов не знал. Конечно, логически рассуждая, не имело смысла втягивать в орбиту преступления ещё кого-то, но у каждого своя логика.
  В данный же момент   наибольшее значение имело поведение Вазгена и Ашота. Ведь теперь на некоторое время главными игроками по задумке «режиссёра»   становились они, а роль киллеров низводилась до уровня статистов, точнее мишеней.
В активе у только что потерявшего своих бойцов Вазгена были внезапность и неожиданность удара. В пассиве – плохое оружие и ещё худшие навыки работы с ним.  Неправильное поведение армян могло значительно осложнить ситуацию. Вован любовно погладил рукой «ТОЗ -  18», ему крайне не хотелось задействовать винтовку. Но при нужде он без колебаний пустил бы оружие в ход.  Все они вовсе не собирались бросать игру на полпути   и были   готовы довести её до конца любой ценой.
 
Вазген и Ашот      
вначале  испытали  парализующий шок от кровавой бойни. Но вскоре они смогли взять себя в руки. Быстро сообразив, что убийцы будут отходить к «Ниве», они, прячась в кустах, ринулись наперерез.
Тщательно изучив через оптику местность, Стрелов сразу понял, где находится идеальное место для засады. Именно туда и устремились обуреваемые жаждой мести бойцы. В их сознании люди, укравшие Сурена, заманившие в засаду группу спасения и подло перебившие всех их сразу, являлись единым целым. У Вазгена и Ашота не имелось никаких оснований воспринимать убийц как жертв обстоятельств.
Но этого для соратников оказалось мало.  Надо  было убедить мстителей, что убийцы их подельников всего лишь рядовые исполнители. За их спиной стоит беспринципный, коварный, невообразимо жестокий манипулятор. И имя этому монстру – Степан Тарасович Кабанчук.


Наконец-то Чикатило и Амбал выбрались на твёрдый грунт. До прячущихся в кустах мстителей им оставалось метров двадцать пять. В это время установленный в машине прокурора модуль сработал на запрос. И одновременно  Чикатило потянулся к мобильнику.
- Чёрт возьми! – растерянно произнёс Кабан. Чувствовалось:   он настолько обескуражен, что не в силах даже гневаться.
-  Чёрт возьми! – повторил он, - но это совсем, совсем не те люди.
– Там, там, - от волнения он даже стал заикаться, - пропавший трое суток назад Сурен Хачикян, его родственник и двое совсем незнакомых парней. Кто-то специально наложил на Сурена грим, чтобы он стал похож на того человека. Нас всех обвели вокруг пальца! Подъезжайте немедленно ко мне, надо всё обсудить!
 

Киллеры  стояли  как вкопанные, глупо тараща глаза друг на друга. Если бы они последовали к «Ниве», то от торчащих из кустов ружейных стволов в определённый миг их отделяло бы не более десятка шагов. Но Вазген и Ашот не стали искушать судьбу.   Попасть в движущегося человека намного сложнее, чем в стоящего.  А двадцать пять метров для охотничьего ружья – расстояние далеко не запредельное. К тому же убийцы в любой миг могли рассекретить засаду. И результат дуэли опытных снайперов с дилетантами предсказать не трудно. Один за другим раздались четыре ружейных выстрела. Хотя патроны и были заряжены картечью,    на мгновенную смерть врагов рассчитывать    не приходилось.
 Тяжело раненные киллеры, истекая кровью стали медленно оседать на землю. Убедившись, что они не в состоянии оказать никакого сопротивления, армяне выскочили из засады. Вазген в бешенстве подскочил к Чикатило и гневно прокричал.
- Кто послал тебя, падла, говори?!

 

  Игнат был ещё в полном сознании. И он сразу понял, что же произошло на самом деле. Прокурор  разыграл двойную  партию.   Приближались выборы, а выходящий из-под  контроля Хачикян становился опасной обузой.  И его просто  ликвидировали! Вошёл ли Степан  в сговор с Балакиревым, не совсем ясно.   Впрочем, устранить Балакирева могут другие люди в другом месте. Списать все проблемы на заезжих гастролёров  - в конце концов, у них же на лбу не указано «наёмные убийцы» -  самый оптимальный вариант. Кабан выходил из игры абсолютно сухим. А пославшему в Верхний Перекат из областного центра двух своих лучших бойцов Богдану Трофимовичу уважаемый Степан Тарасович   принесёт свои глубокие извинения и даже, возможно, выплатит денежную компенсацию. Игнату было мучительно больно. Но вовсе не от многочисленных ран. Его предали, подставили, просто обменяли на пачку банкнот. Конечно, такое делается везде и всюду. Но осознавать это легко лишь до тех пор, пока дело не коснётся тебя лично. Он понимал, что жить ему осталось недолго. 
 Его не отвезут  не только на операционный стол, но даже в морг. Скорее всего, выбросят в реку с привязанным к ногам камнем или просто утопят в болоте. Единственно о чём он хотел попросить своего убийцу – добить без мучений. Но это ещё нужно было заслужить.
- Говори! – вновь злобно прокричал армянин, поднося к виску врага трофейный «Стечкин».
- Степан Кабанчук! – тихо прошептал Игнат Перебейнос, теряя последние силы.

                ***
 
 
Задерживаться дальше было нельзя. Алекс тут же позвонил на мобильник Чикатило. Пропущенный через компьютерный синтезатор голос был настолько похож на голос прокурора, что отличить их смог бы далеко не каждый даже вооружённый современной цифровой техникой эксперт. А образцов голоса Кабанчука для компьютерной обработки в фонотеке Стрелова за последние двое с половиной суток накопилось немало. Установленный в «Бентли» мобильный модуль исправно фиксировал все разговоры внутри салона, незамедлительно отсылая их по назначению.


 
Трубку Чикатило взял Вазген. Дрожащей рукой он долго не мог нажать клавишу ответа на поступивший вызов. Соединение давно уже наступило, но Вазген упорно молчал.  Он знал, что в этом безмолвии ключ к победе. Он должен был слушать и запоминать. И он получил ту информацию, воспринять которую был полностью готов.
-  Игнат! – властно произнёс Стрелов. Он обратился к Чикатило по имени, которое использовал в общении  Кабан. – Ты почему молчишь?!
Не оставляя для Вазгена паузы,  Алекс на одном дыхании продолжил.
 – Я спрашиваю, всех этих козлов замочили?! Меня, прежде всего, интересует Сурен Хачикян. Его надо ликвидировать в первую очередь!
– Чёрт возьми! – не останавливаясь, закончил монолог Стрелов, - похоже что-то со связью! Я перезвоню, короче, жду на Каменевском повороте, как и договаривались.
Умирающий   Игнат Перебейнос  с ужасом смотрел на смартфон. Все его доводы и догадки летели в тартарары. Слова, произнесенные голосом прокурора, в принципе не могли быть сказаны им. Ведь всего несколько минут назад он говорил противоположное. Игнат слышал о наличии аппаратуры для компьютерной обработки голоса.  В тонкости дела он пока не вникал, в этом не было нужды. Но, без всякого сомнения, такое оборудование реально существовало. А практический  результат технологического прорыва был налицо. На его лицо! Он выражался в виде дула «Стечкина»:  неумолимо надвигалась грозная вороненая сталь,   блестел белёсый срез ствола с различимой внутри спиралью нарезов.
 

 И намеривающийся пристрелить его армянин, и убитый Хачикян, и прокурор Верхе-Перекатовского района  являлись всего лишь фигурами на громадной шахматной доске, раскинувшейся в стороны на многие километры. Игнату мгновенно стал ясен весь план того, кто начал эту кровавую игру. В её основе лежал хорошо известный принцип домино. «Сам погибай, - ухмыльнулся Перебейнос, - и товарища убивай!» 
 Он уже отчётливо понимал, что не выживут ни те, кто сейчас прикончит его, ни сам  Степан Кабанчук. Все они стали на тропе кого-то неимоверно сильного и очень хитрого. Как глупая рыба заглатывает крючок, так и он, Игнат Перебейнос, будто последний лох, повёлся на подброшенный мобильник! Но тот, кто провёл эту операцию, оказался на голову выше людей, которых само течение жизни назначило его врагами.  Игнат не  боялся смерти, он всегда был готов встретиться с ней лицом к лицу. Но умирать так глупо и бездарно?! Он лишь усмехнулся, в упор, посмотрев на человека, держащего указательный палец на спусковом крючке. Он знал, что этот парень переживёт его в лучшем случае лишь на несколько часов. Они все уподобились крысам, которых некто неведомый бросил в бочку. Среди них не было, и не могло  быть победителя: лишь проигравшие.
Он с презрением смотрел в лицо человека, который ни при каких обстоятельствах не должен был стать врагом. Масштаб катастрофы шокировал и в то же время вселял обречённое равнодушие. Умирать в середине списка всегда не так страшно. Сознание мутилось, последние силы покидали слабеющий организм. Он лишь мысленно обратился к своему убийце: «Что ж ты медлишь?! Давай, жми!»


Услышанное  взбесило Вазгена. Он перевёл флажок пистолета на автоматическую стрельбу и, грязно выругавшись на родном языке, вогнал полуобойму в голову умирающего врага. Рядом Ашот уже расправлялся с напарником убийцы.
 Уничтожив смертельную опасность, армяне проявили удивительное хладнокровие. В их действиях не осталось ни  растерянности, ни страха. В первую очередь они провели ревизию трофейного оружия и забрали с собой всё вплоть до ножей. Им предстояла тяжёлая битва. В этом сражении охотничьи ружья годились немногим более чем рогатки, из которых сорванцы стреляют по воробьям.
Тщательно ощупав  поверженных врагов, они забрали смартфон и всё содержимое карманов вплоть до брелоков и зажигалок. Их поступками двигала вовсе не жадность, а чувство осторожности. Любая мелочь могла стать полезной.
Они чётко знали, на что  идут и чем рискуют. И поэтому сели в «Ниву», на которой приехали киллеры. Тот, кого они намеривались убить, ещё долго мог не понимать, что из охотника превратился в дичь.
Мстители уже готовы были тронуться в путь, но тут,  севший за руль, Вазген резко вскочил и словно ужаленный понёсся в сторону оставленной в лесу машины.
- Ты понял, в чём    причина  задержки наших коммерсантов, - усмехнулся Вован.
- Бабло побеждает зло, - в тон ответил Алекс, - но, в принципе, это   технические детали.
 Он знал, что Вазгену  понадобится не меньше четверти часа, что вполне укладывалось в норму.

                ***
 

- «Роза», я «Тюльпан»! – Стрелов вышел на связь по рации с группой слежения.
 – «Роза» слушает, - раздался радостный  голос Виктории.
- Спускайтесь и выходите к берегу, - ровно, без всяких эмоций произнёс Алекс. Он опасался, что преждевременно охватившая соратников эйфория снизит бдительность и просто ослабит их. Борьба до полной победы требовала  ещё немало усилий,  и каждый должен был это чувствовать и осознавать.
– Пора уходить! – Воха положил руку на плечо Балакирева, - надо успеть до того, как здесь появятся менты.
– Так скоро? – удивился Дмитрий, - с какой стати? 
- Думаешь одни мы умные, - вопросом на вопрос ответил Пряхин, - а остальные дураки?! О том, что Чикатило и Амбал – трупы, Кабан догадается очень скоро. Боюсь, что уже успел. Согласится ли он «вести добазарки» с оставшимися в живых Вазгеном и  Ашотом, доказывая, что не верблюд – тема скользкая.
 На его месте надёжнее всего просто соскочить с территории района на пару дней и дождаться, пока подконтрольные ему менты не схватят «кровников». А потом в тиши зарешёченного кабинета объяснить старым друзьям, что «ошибочка вышла». Скорее всего, наш «блюститель закона», подождав киллеров на Каменевском повороте минут пятнадцать-двадцать, поедет на дачу: пристраивать жену и дочь.
- Вазген с Ашотом, как специально сели в «Ниву», чтобы облегчить нам работу, - резонно заметил Балакирев.
- Оснований для спора на эту тему нет, - с напускным равнодушием ответил Стрелов.
Больше всего он боялся, что, не выдержав перенапряжения, соратники расслабятся раньше срока.

 КОНЕЦ ГЛАВЫ.