Необычайные приключения ампира, вампира и тапира

ЧАСТЬ IV
  Они приближались к точке "неравности". Серость здесь была не просто менее серой, она была... неоднородной. Здесь были едва заметные тени, тонкие линии, намеки на цвет – все то, что в этом Царстве считалось возмутительным нарушением равноправия.
  Искорка красного носка остановилась прямо над этим местом.
   -Вот оно, – сказал Тапир. – Неравность.
  Вампир чувствовал, как напряжение в воздухе нарастает. Это место было как пузырь в равномерной, вязкой жидкости. Оно держалось, но было хрупким.
  -Что теперь? – спросил Вампир. – Мы нашли его. Место, где что-то имеет значение. Но что это за место? И как оно нам поможет?
  В центре этой зоны "неравности" не было ничего очевидного. Просто... пустота, которая была чуть менее пустой, чем остальная пустота.
  И тут, в этой пустоте, на мгновение возникла фигура. Это был Ампир. Его старая форма дорического ордера, пыльная и осыпающаяся. Он стоял, смотрел вокруг с выражением ужаса и... узнавания. Он видел это место. Место, где формы пытались быть неравными, где порядок пытался проявиться из хаоса.
  Его глаза-заклепки встретились с глазами Тапира на долю секунды. В этом взгляде было столько всего – сожаление о прошлом, ужас перед настоящим (его ужасной, быстрой формой в другом Царстве), и... проблеск надежды? Надежды на эту крошечную зону неравности?
  Затем он исчез. Но его исчезновение было другим. Не просто растворением в общей серости. Он как будто... сжался в эту точку "неравности", оставив после себя слабое эхо.
  -Он... он здесь, – сказал Вампир. – Его призрак. Его нереализованный потенциал порядка. Он притянулся к этому месту.
  Трактир кивнул: "Место, где есть шанс на... уникальность. Даже если это уникальность исчезновения. Или уникальность поиска."
  Тапир подошел к центру зоны "неравности". Он посмотрел вниз, где только что стоял призрак Ампира. Там не было ничего. Только... очень слабое мерцание. Мерцание, которое казалось... знакомым.
  Это было мерцание пары. Пары для красного носка в желтый горошек. Не сам носок. Но его идея. Идея пары. Идея завершенности. Идея, которая в этом Царстве абсолютного равноправия была... абсолютно неравной.
  Тапир протянул руку. Мерцание не исчезло. Оно, казалось, стало чуть сильнее.
  -Смысл, – тихо сказал Тапир. – Найти. Пару.
  Возможно, смысл жизни в смертельно опасном хаосе Бесправия Равноправия был именно в этом: в упорном поиске чего-то одного, что имеет значение для тебя, и в создании тем самым крошечного, хрупкого островка неравности посреди всеобщей одинаковости. И, возможно, этот поиск мог привести не только к паре носков, но и к... чему-то еще. К выходу? К возвращению Ампира? К новому виду порядка?
***
  Они стояли у края зоны "неравности", где серость была чуть менее монотонной, а воздух казался... ощутимым, хотя и без определенной формы. Искорка красного носка пульсировала над едва заметным мерцанием – идеей пары. Призрак Ампира, или его эхо, исчез в этой точке, оставив после себя лишь след смутной надежды и порядка.
  -Итак, – произнес Вампир, пытаясь придать своему бестелесному голосу хоть какую-то весомость, что в этом месте было равносильно попытке крикнуть в вакууме. – Вот оно. Место, где что-то не равно всему остальному. Но что это за место? И как мы... войдем в него? Если здесь нет пространства?
  Трактир, все еще равномерно скользящий в сторону, которая теперь казалась менее случайной, чем раньше (возможно, он тоже направлялся к зоне неравности, просто с одинаковой скоростью относительно всего остального), ответил: "Пространства нет. И времени нет. В привычном понимании. Есть... измерения."
  Он сделал паузу, словно подбирая слова, имеющие одинаковую значимость. "Не пространственные оси, как вы привыкли. А качественные. Концептуальные. Измерение красности. Измерение твердости. Измерение радости. Измерение идеи.
  Вампир нахмурился: "Качественные измерения? Как это работает?"
  -Все в этом Царстве находится в нулевой точке по всем измерениям, – объяснил Трактир. – Все одинаково некрасное, нетвердое, нерадостное, безидейное. Эта зона, – он указал на мерцание, – это место, где одно или несколько измерений... отклонились от нуля. Очень незначительно. Но отклонились.
  -И идея пары для носка... существует в одном из этих измерений? – спросил Вампир.
  -Идея пары... это сложная точка, – ответил Трактир. – Она находится на пересечении многих измерений. Измерения симметрии. Измерения завершенности. Измерения текстильности. Измерения красности с желтым горошком. В этом Царстве, где все эти измерения равны нулю, идея пары... почти не существует. Но она пытается существовать в этой точке. Как... как очень слабый сигнал. Как эхо чего-то, что имело значение где-то еще.
  -Как же мы найдем этот сигнал? – спросил Вампир. – Как мы будем искать идею в измерениях, если у нас нет ни карт, ни тел, ни времени?
  Тапир, стоявший неподвижно, смотрел на мерцание. Он не отрывал взгляда от искорки на своем носке, которая теперь, казалось, резонировала с мерцанием в центре зоны неравности.
  -Поиск здесь... это не движение, – сказал Трактир. – Это... настройка. Как настройка радио на нужную частоту. Вы должны настроиться на частоту идеи пары. На ее... качественные координаты.
  Он посмотрел на Тапира: "У него есть якорь. У него есть красный носок с желтым горошком. Это объект, который имеет определенные значения в некоторых измерениях. Измерение красности (высокое значение). Измерение желтого горошка (высокое значение). Измерение  носка (высокое значение). Это его... точка отсчета. Его компас.
  Тапир медленно протянул ногу, на которой был носок, к мерцанию. Не было физического движения в привычном смысле. Это было скорее... намерение. Намерение сократить концептуальную дистанцию между носком и идеей его пары.
  Вампир чувствовал, как окружающая серость начинает меняться, но не визуально. Это было ощущение, будто он проникает сквозь слои... абстракций. Словно каждый "шаг" был погружением в новое измерение. Одно измерение ощущалось как бесконечное "или". Другое – как всеобъемлющее "и". Третье – как концепция "возможности", которая тут же уравнивалась концепцией "невозможности".
  Это было дезориентирующе. Разум Вампира, привыкший к логике, причинам и следствиям, к пространству и времени, боролся с этой реальностью, где все эти понятия были равны их противоположностям или просто не существовали.
  -Я... я чувствую, как мой разум пытается... выровняться, – пробормотал Вампир. – Стать таким же плоским, как это место. Потерять свои неравные мысли.
  -Сосредоточьтесь, – ровно сказал Трактир. – Сосредоточьтесь на чем-то, что имеет для вас значение. На чем угодно. На... на вкусе крови. На ощущении власти. На воспоминании о закате. Что угодно, что не равно всему остальному.
  Вампир попытался. Он вспомнил вкус свежей крови – сложный, многогранный, неравный вкус. И это сработало. Ощущение растворения отступило. Его "неравность" – его уникальная вампирская сущность – стала его защитой и его инструментом.
***
  Они "двигались" сквозь измерения. Это не было похоже на полет или ходьбу. Это было скорее похоже на изменение фокуса зрения, когда мир вокруг перестраивается на основе новой перспективы. Измерения не были отдельными "местами". Они были как слои прозрачных пленок, наложенных друг на друга, и вы могли сдвигать фокус, чтобы увидеть узор на той или иной пленке, или на их пересечении.
  Одно измерение ощущалось как безграничное поле "форм", где все формы были одинаково нечеткими. Другое – как океан "эмоций", где все эмоции были одинаково безразличными. Третье – как библиотека "идей", где все идеи имели одинаковую, нулевую "интересность".
  Поиск идеи пары для носка означал поиск точки, где измерения "формы" (носок), "цвета" (красный, желтый), "узора" (горошек), "функции" (пара, завершенность) и "сущности" (идея) пересекались и имели ненулевое значение.
  Это было невероятно сложно. Каждое "качественное движение" требовало поддержания абсолютного ментального фокуса. Вампир чувствовал, как его мысль постоянно пытается соскользнуть в серость, в равнозначность. Соблазн просто отпустить все, стать частью этого спокойного, бессмысленного океана равноправия был силен. Это был бы не смерть, а... исчезновение значимости.
  Тапир, однако, казался удивительно устойчивым. Его фокус на носке и на идее пары был абсолютным. Для него это не было интеллектуальным упражнением. Это было... бытие. Его существование в этом Царстве было определено его целью – найти пару. Эта цель была его "неравностью".

  -Как ты это делаешь? – спросил Вампир, его голос был напряжен от усилий. – Как ты сохраняешь такой... абсолютный фокус?
  Тапир повернулся к нему. Его спокойные глаза, казалось, видели не серость измерений, а только красную искорку носка.
  -Искать, – тихо сказал он. – Значит... быть.
  Для Тапира поиск не был действием. Он был состоянием. Состоянием "неравности" в мире равных нулей. И в этом состоянии он мог ориентироваться.
  По мере того, как они "настраивались" глубже на "частоту" идеи пары, измерения вокруг них начали проявлять слабые, мимолетные признаки структуры. Они проходили сквозь слои, которые казались... остатками чего-то.
  Одно измерение мерцало смутным эхом геометрии – намеками на углы, линии, симметрию, которые тут же размывались в серость. Это было похоже на искаженное отражение мира Ампира. Это измерение "порядка", которое здесь было почти полностью подавлено.
  Другое измерение ощущалось как слабое тепло, как остаток "значимости" или "ценности". Здесь, где все было равнозначно, любое, даже самое крошечное проявление ценности было аномалией.
  Они чувствовали, что приближаются к цели не по расстоянию, а по усилению сигнала. Идея пары становилась не визуально ярче, а... концептуально четче. Она начинала ощущаться как нечто реальное, нечто, что имеет право на существование, даже в этом Царстве Бесправия Равноправия.
  Внезапно, они "наткнулись" на препятствие. Не стену. А измерение, которое активно пыталось их "выровнять". Это было измерение "Абсолютного Отрицания Неравности". Оно ощущалось как давящая, спокойная уверенность в том, что ничто не может и не должно иметь значения больше, чем что-либо другое. Оно стремилось поглотить их фокус, стереть их "неравность".

  Вампир почувствовал, как его воспоминание о вкусе крови начинает блекнуть, терять свою остроту, становиться равным воспоминанию о сером воздухе. Его уникальность, его вампирская сущность, казалось, растворялась под этим давлением.
  -Мы... мы застреваем! – прошипел Вампир. – Это измерение... оно пытается нас стереть! Вернуть нас к нулю!
  Тапир остановился. Его спокойствие не дрогнуло, но его фокус стал более интенсивным. Он не боролся с измерением отрицания. Он... принял его существование. Но при этом он держал в сознании не только свой носок и идею пары, но и саму идею поиска.
  Идея поиска – это фундаментальный акт неравности. Это придание значения процессу достижения цели, которая сама по себе является неравной.
  Тапир не пытался пробиться сквозь измерение отрицания. Он начал "двигаться" вдоль него, сохраняя свой фокус на поиске. Это было похоже на движение по краю глубокой пропасти – одно неверное "качественное" движение, и они могли бы сорваться в абсолютную равнозначность.
  Измерение отрицания давило. Оно нашёптывало (не звуком, а концепцией) о бессмысленности их усилий. "Зачем искать? Все равно. Пара не пара. Носок не носок. Поиск не поиск. Отпусти. Стань равным. Отдохни в нуле."
  Вампиру было невыносимо тяжело. Его вечность, его сила, его страсть – все это было проявлениями крайней неравности. И это измерение стремилось стереть их. Он чувствовал, как его "вампирность" истончается.
  -Мы не можем здесь долго оставаться! – выдавил Вампир. – Это истощает нас! Наши неравности угасают!
  Тапир, сохраняя свой удивительный фокус, "смотрел" сквозь измерение отрицания. Его взгляд был направлен на еле уловимое мерцание идеи пары, которое все еще просвечивало где-то "за" этим измерением.
  -Идея... пары... сильнее, – тихо сказал Тапир. – Чем... отрицание.
  Это была глубокая мысль в этом Царстве. Идея, которая имеет значение, может противостоять измерению, которое отрицает всякое значение. Потому что сама идея наличия значения является актом неравности, который противоречит этому измерению.
  Они продолжали "скользить" по краю измерения отрицания, используя его как ориентир, а не как препятствие. Их движение было медленным, концептуально изнурительным, но оно было направленным. Они использовали саму природу Царства (равномерное скольжение всего) в сочетании со своей "неравностью" (фокус, намерение, поиск), чтобы продвигаться.
  Идея пары становилась чуть более отчетливой. Она казалась не просто "идеей", а... возможностью. Возможностью порядка в хаосе, завершенности в бесконечности, смысла в бессмысленности.
***
  Они миновали измерение отрицания, выйдя в "область", где измерения снова были просто... там, не активно враждебные, но все еще на нулевой точке, за исключением едва заметного сигнала, который они преследовали.
  Сигнал идеи пары теперь был отчетливым, насколько это возможно в этом Царстве. Он ощущался как точка схождения. Не в пространстве, а в... качестве. Это была точка, где измерение "симметрии" встречалось с измерением "текстильности", измерение "красности" – с измерением "желтого горошка", а измерение "сущности" – с измерением "потенциала".
  Они приближались к самому ядру "неравности", которую создала эта идея. Это было место, где чистая концепция пыталась проявиться, пыталась иметь значение.
  Вампир чувствовал одновременно благоговение и страх. Это было священное место этого антимира – место, где отрицалось его главное правило.
  -Мы... мы почти там, – прошептал Вампир. – Мы приближаемся к... к самой идее. Что произойдет, когда мы ее достигнем?
  Тапир не ответил сразу. Его фокус был полностью поглощен точкой схождения. Его носок, его единственный якорь в этой абстрактной реальности, казалось, вибрировал в унисон с мерцанием.
  -Найдем, – сказал Тапир, его голос был тих, но в нем была абсолютная уверенность. – Пару.
  Это было не просто найти объект. Это было найти концепцию. Найти "парность". Найти "завершенность". И, возможно, в этом Царстве, где все было равно, найти "завершенность" для чего-то одного могло иметь непредсказуемые, но значительные последствия для всего остального.
  Искорка на носке Тапира вспыхнула ярче. Мерцание идеи пары в центре зоны неравности тоже усилилось. Они были на пороге. На пороге слияния физического якоря (носка) с его метафизической парой (идеей).
***
  Они достигли точки схождения измерений. Не было касания, не было физического контакта. Было... резонанс. Носок Тапира и мерцание идеи пары синхронизировались.
  В этот момент что-то изменилось. Не в Царстве Бесправия Равноправия в целом – серость осталась серостью, равнозначность осталась равнозначностью. Но изменилось вокруг них.
  Зона неравности не схлопнулась, как предсказывал Вампир. Наоборот. Она... стабилизировалась. Крошечный пузырь, где измерения имели ненулевые значения, обрел устойчивость. Это было не место хаоса, а место потенциала. Потенциала для порядка, для смысла, для неравности.
  Идея пары не превратилась в физический носок. Она осталась идеей. Но теперь это была не просто слабая концепция. Это была реализованная идея. Идея, которая существовала в этом Царстве, вопреки всем его правилам.
  Вампир почувствовал, как его собственная "неравность" – его вампирская сущность – укрепилась. Давление серости ослабло. Он снова мог ясно мыслить, чувствовать себя уникальным.
  Тапир поднял ногу. Искорка на его носке теперь светилась ровным, спокойным светом. Он не получил второй носок. Он получил... завершенность. Не физическую, а концептуальную. Его поиск, его "неравность", привел к созданию точки устойчивого смысла.
  И тут, в центре этого стабильного пузыря неравности, где только что резонировали носок и идея пары, снова появился Ампир. На этот раз не как призрак, а как... сущность. Он все еще был пыльным и осыпающимся, но его форма была более четкой, его глаза-заклепки горели слабым, но устойчивым светом. Он был воплощением порядка, уцелевшим в мире хаоса, притянутый к месту, где порядок стал возможен.
  Он посмотрел на Тапира, затем на Вампира. В его взгляде не было ужаса или сожаления. Было... понимание. Понимание того, что порядок не должен быть грандиозным и всеобъемлющим, чтобы существовать. Он может быть крошечным, сосредоточенным на поиске пары для носка, но если он имеет значение, он может создать свою собственную реальность, свою собственную "неравность", способную противостоять абсолютному равноправию.
  -Вы... нашли, – сказал Ампир, его голос был низким, словно скрежет камня, но в нем звучала... устойчивость. – Точку. Опоры.
  Трактир, который наконец "доскользил" до края зоны неравности, остановился. Он посмотрел на Ампира, на Тапира, на Вампира.
  -Хм, – сказал он. – Любопытно. Создали... маленький бар. В мире, где баров нет. И пива нет. Но... идея бара. Идея места, где что-то отличается. Интересно.
  Они были в стабильном пузыре неравности. У них был Тапир с его завершенным поиском, Вампир с укрепленной сущностью и Ампир, воплощение порядка. И у них была... точка опоры. В мире без пространства и времени, с бесконечным числом измерений, они создали место, которое имело значение. И это место было их.
(продолжение следует)