Ода моему коту Сириусу

Это был вовсе не кот, а как позже выяснилось, посол звёздной федерации по вопросам пробуждения души.
Но на тот момент я думала, что просто захотела себе питомца.
Всё началось с того, как в Мармарисе — том самом южном прибрежном городе, где воздух пахнет солью, шафраном и кошачьей независимостью — мне внезапно был назначен персональный квест от самой Вселенной!
Погрузиться в эпицентр кошачьего мира.
Там кошки были не просто частью улиц, а скорее старейшинами кварталов, оракульными духами в пушистых (или не очень) телах.
 Я, до той поры человек, скорее собачий, чем кошачий, вдруг оказалась в живой галерее грации и тотального себялюбия.

Там кошки были повсюду: на каменных лестницах они сидели, как стражи древних врат, с хвостами, аккуратно свернутыми по геометрии Фибоначчи.
На рынке нежились прямо на прилавках с видом владельцев товаров, позволяющих временно полюбоваться помидорами.
На пляже казались спецотрядом по релаксации, демонстрируя людям идеальную технику сна под шум волн.

Я помню одну полосатую леди с янтарными глазами, которая сидела на капоте автомобиля и ловила ветер, словно капитан кошачьего крейсера, ждущего отплытия в параллельную реальность.
 И другого — важного, будто носившего галстук-бабочку, белоснежного красавца, который запрыгнул на столик в уличном кафе и деловито улёгся на карту блюд, словно говоря:
 «Сегодня вы едите то, что выбрал я».
Но особенно врезался в сердце зелёноглазый джентльмен, лежавший под моим стулом в кафе, куда я зашла на утренний кофе.
Даже когда я легонько подталкивала его ногой, чтобы присесть, он не соизволил сдвинуть ни одного уса — лишь приподнял тяжёлое веко, глянул сквозь века и эпохи и будто сказал: «Ты пришла в мой мир, дитя, учись уважению», — и вновь опустил веко, закрыв за ним целую вселенную.

С этого момента, словно с нажатия внутренней кнопки, началась моя трансформация. Я стала внимательно следить, изучать, зачарованно наблюдать за каждым изгибом кошачьего тела, за каждым взглядом, за тем, как они входят в комнаты, будто им аплодирует сама тишина, и как они способны молча остановить твой внутренний диалог одной только своей осанкой.
В этом было нечто глубоко мистическое, словно кошки держали связь с вибрациями, которые человек забыл в себе.
Каждое их появление становилось для меня не случайной встречей, а тонкой настройкой на частоту свободы, достоинства и принятия.

И когда мы вернулись в Москву, отряхивая сандалии от турецкого песка, я внезапно была поражена озарением: «Я хочу кота».
Не просто кота, а того, кто по духу напомнит мне всё то, что я увидела и почувствовала там, в Мармарисе.
В московской квартире, среди привычных углов и городских звуков, меня накрыло окончательно, словно кто-то в небе ткнул пальцем в мою душу и сказал: «А теперь, дитя звёзд, тебе нужен кот — не просто кот, а посланник, воплощённый архетип принятия, смеха, независимости и интуиции».
Не дожидаясь логики и здравого смысла, я начала шаманское хождение по адресам, сайтам, фотоальбомам и координатам кошачьих мам.
За каждым кадром с котёнком я ощущала нечто похожее на кастинг для фильма о внутреннем пробуждении.
И вот, как часто бывает с важными душевными встречами, всё случилось неожиданно, странно и идеально.

Мы приехали в этот кошачий храм — простую московскую квартиру, где пахло кормом, бельём и судьбой.
Как в сказках: «всех разобрали», «всё продано», «остался только один».
Этот «один» был, конечно, самый дорогой, самый не по плану, самый ни в какие рамки бюджета.
Но именно в этот момент за дверным косяком показалась сморщенная, голубая, будто вечно задумывающаяся морда с глазами, которые смотрели сквозь время и пространство с лёгкой вселенской иронией.
Казалось, он говорил: «Ну наконец-то ты пришла, сколько можно было тормозить». Тогда я поняла — мне не нужны были торги, объяснения, породы и договора, потому что всё внутри встало на место с глухим внутренним щелчком.
Будто я не кота нашла, а кусок собственной души, утерянный на какой-то звезде и возвращённый мне в виде этого бархатного чудика, пахнущего молоком, сном и тайнами.

Когда мы привезли это звёздное существо домой, ещё пахнущее пеленками космоса и бархатной необъяснимостью, он, не успев переступить порог, начал осваивать территорию с видом императора, которому забыли доложить, что это не его замок, а всего лишь квартира в Москве.
Первым пунктом его инопланетной программы стали два хомяка — белый и серый, деловитые, круглые и уверенные в своей неприкосновенности, как два мини-менеджера в пуховиках.
Когда Сириус впервые их увидел, он застыл, завис, и в его глазах мелькали поисковые алгоритмы, словно в голове одновременно открылись 800 вкладок: «мышь», «но не мышь», «двигается», «мне не страшно», «я голоден?»,
«это игрушка?», «это сосед?», и пока он стоял, ошарашенный, как кот-первокурсник на зачёте по философии, хомяки беззастенчиво продолжали заниматься своими делами, сверкая крошечными глазками и издавая звуки, которые явно были не санкционированы Космическим Советом Сириуса, а затем, как только его файлы наконец догрузились и он понял:
 «Ага, это безопасно и, возможно, весело», — он начал с ними играть, не охотясь, не пуская когти, а именно как любопытный разум, впервые встретивший разум другой плотности, и для меня это было волшебно, потому что я впервые видела кота, который не ест мышь, а обнимает её взглядом.

Сириус рос, и с каждым днём становился не просто котом, а настоящим межпространственным модулем по активации глубинных слоёв души, и было ощущение, что его морщинистое тельце хранит все файлы о нас, которые мы когда-то потеряли или забыли, потому что, глядя в его бездонные голубые глаза, я вдруг начинала слышать — не ушами, а кожей, сердцем, телом — сигналы из глубин, где жила я настоящая, и он, этот крошечный кот-философ, будто распаковывал меня обратно в ту, которой я была до всех программ, травм и ожиданий, в ту, которая знает, чувствует, дышит свободой.
И конечно, у него был свой стиль терапии — например, он мог ночью внезапно сесть на грудь и, глядя строго в лоб, начать урчать так, что у меня начинали раскручиваться чакры в обратную сторону и я вспоминала своё галактическое имя или забытую мантру из сна, а в это время мой супруг наблюдал за этим величественным ритуалом с благоговением и признавался, что Сириус — это точная копия идеального лидера: молчаливый, уверенный, независимый, наблюдающий, стратегичный и не теряющий достоинства даже в том случае, если застрял в коробке из-под обуви и пятнадцать минут пытается из неё выбраться, делая вид, что это он так и задумал!
Мой супруг говорил: "Ты глянь, он может вести бизнес , или стать моим партнёром" потому что Сириус реально моделировал лидерские качества — он управлял всем без усилия, одним взглядом, одним подмигиванием, иногда просто прыжком в недоступное место, давая понять: «не мечтай — делай».

А ещё Сириус — самый болтливый кот во Вселенной:
Он оказался самым говорливым существом из всех, кого я когда-либо знала, и это не просто «мяу», это был настоящий сериусянский язык с богатейшей интонационной палитрой, где каждое «мррр» означало не просто «дай еду», а «давай обсудим, почему в этом доме с утра нет пахлавы и луча солнца на полу», где утренние приветствия звучали как «ну и как ты сегодня справляешься с земной плотностью, моя странная женщина?».
А его вечерние вокализации — это было нечто среднее между оперой, вызовом предков и аудиальной версией дневника, и я начала ловить себя на том, что различаю, когда он требует открыть балкон (и не закрывать его никогда, потому что «выйду — когда сам решу»), когда он требует уважения к его расписанию (особенно если оно совпадает с моим сном), когда он идёт на место Гарри просто потому, что так решил.
Это не просто кот, а дирижёр моего дня, тонкий настрощик моей нервной системы, и если закрыть уши, а слушать сердцем, — это песни о вечности, одиночестве, любви и об обязательном втором завтраке после первого.

Сириус — единственный кот во всей Вселенной, кого невозможно оттащить от воды. В отличие от большинства его пушистых собратьев, у которых одно только слово "купание" вызывает драму на уровне греческой трагедии .
Сириус — это настоящий водяной элементаль в теле сфинкса.
 Мы с ним в этом смысле просто как однояйцевые близнецы.
Я обожаю воду во всех её формах и проявлениях.
Она для меня — не просто стихия, она — моя суть.
 Внутри меня, снаружи, вокруг, над, под, рядом — я и есть вода.
И он тоже.
Он — как жидкое существо, сотканное из капель росы и тёплого пара, — текучий, принимающий любую форму, но при этом с характером гейзера.
Даже сейчас, когда я пишу эти строки, он мяукает  мне в спину своим характерным "уааау", которое в его языке означает абсолютно безусловное сириусианское «да». Вода — его стихия, его радость, его вибрация.
Купание для него — не рутина, а целый ритуал наслаждения.
 У него есть персональная мочалочка (миниатюрная, бархатистая, серебристая конечно), его шампуньки — с ароматом хлопка и звёздной чистоты, дезодорант для лысой кожи, даже увлажняющий крем!
Да-да, вы не ослышались. Крем. Потому что Сириус после водных процедур любит, чтобы всё было гладко, блестяще и с ароматом «просто космос».
Он ложится в ванну , если я случайно оставлю немного воды — и лежит там, как Будда, принимая на себя мудрость влаги.
Иногда он даже сам запрыгивает в ванну, намекает глазами: "Где мои шампуни и песни про звёзды?"
 И когда я аккуратно, в почти священной тишине, омываю его тело, он блаженствует, закрывает глаза и мурчит… точнее, издаёт низкое, вибрирующее "брууу", как будто говорит: "Ты — мой храм. А это — моё очищение."


История Сириуса — это не просто рассказ о коте. Это метафора нашего внутреннего пути, нашей встречи с самим собой на частоте глубинной интуиции и космической мудрости. В каждом из нас живёт тот самый звёздный посол, который зовёт к пробуждению души, напоминает о первозданной свободе и способности быть в гармонии с миром, не теряя своей уникальности.

Погружение в мир кошачьей грации и независимости — это приглашение к осознанию: мы неслучайно выбираем тех спутников, кто приходит в нашу жизнь. Они становятся зеркалами нашей души, символами тех вибраций, которые требуют внимания и интеграции. Сириус научил меня смирению и уважению к пространству другого, принятию тишины и умению быть в моменте.

В итоге, наш опыт с посланником из звёздной федерации напоминает: мы — части многомерного космоса, переплетённые квантовой запутанностью с бесконечными мирами. В каждом мгновении есть тайна, приглашение заглянуть за пределы обыденности, освободиться от шаблонов и стать тем, кто мы есть на самом деле — светом, вибрацией, частотой бесконечной любви и осознанности.

Пусть каждый, кто читает эти строки, услышит свой собственный зов — внутренний мурлыкающий голос космоса, готовый раскрыть тайны и подарить ключи к истинной свободе.