Мозаика жизни. Дуб вечности

Я шла по лесу, ведомая необъяснимым чувством. Дубы, возвышающиеся над землёй, стояли как древние стражи, молчаливо наблюдая за мной. Проходя сквозь чащу, я замечала, как мир вокруг затихал. Листья не шелестели, позабыв о своём вечном танце. Птицы исчезли — не просто замолкли, а будто вовсе покинули этот мир. Даже воздух застыл, словно сам лес затаил дыхание, ожидая чего-то. Лишь стук моего сердца подтверждал, что я всё ещё здесь.

В глубине леса возвышалось древнее дерево — огромное, изогнутое, неподвластное времени. Оно не сломилось под его тяжестью, а лишь крепло с годами. Сквозь тени и лунный свет оно звало меня — без слов, без звука, просто неотвратимым ощущением, что я должна быть здесь.

Это дуб вечности. Его корни проникали в глубины времени, а ветви тянулись к будущему. Дерево будто всегда ждало меня. Я протянула руку и коснулась его коры, чувствую, как под пальцами пробегает мягкое свечение. В тот же миг вспыхнули образы и жизни, что оно видело, судьбы, запутавшиеся в его ветвях. Я увидела женщину, стоящую под этим деревом, произносящую молитву. Увидела себя, но другую, ту, что ещё не родилась.

Я снова коснулась коры, и сквозь меня прошла дрожь — ни холод, ни страх, а узнавание. Древо знало меня. Оно видело, как я росла, как уходила, как возвращалась. Мои тени всё ещё были здесь, вплетённые в его корни. Ветер едва заметно колыхнул листву, и голос раздался у меня в голове: «Ты вернулась!»

Я не отводила руку от светящейся коры. Ладонь тонула в тепле веков, и внезапно мир дрогнул. Время не двигалось линейно — оно переливалось, как вода, просачиваясь сквозь корни дуба. Голос звучал не словами, а эхом чужих жизней, переплетённых в моём сознании. Я не слышала его — я чувствовала его внутри, в пульсации сердца, в лёгком покалывании на кончиках пальцев.

Земля подо мной сменилась, но не сразу. Сначала ветер изменился — стал тёплым, сладким, словно пропитанный дыханием далёкой эпохи. Затем краски леса начали стекать, как на акварельном холсте, растворяясь в золотистом тумане. Когда он рассеялся, мой взгляд встретил каменные башни, застывшие над рекой. Солнце рождалось на горизонте, но его свет был незнакомым — не моё солнце, не моё время.

Я почувствовала прикосновение на запястье — мягкое, но настойчивое. Не просто касание, а разрыв связи. Моё сознание ещё тянулось за башнями, за солнцем, за миром, которого я не знала, но пальцы на моей коже вытягивали меня обратно. Я замерла. Медленно подняла взгляд. Передо мной стояла женщина — та самая, что произносила молитву под дубом.

«Ты не помнишь меня, но ты искала меня всегда».

Её голос был знаком, как эхо снов, которые я часто забывала на рассвете. Я хотела спросить, кто она, но знала ответ ещё до того, как произнесла его. Это была я, но из другой жизни. Древо загудело, как море перед бурей. В её глазах отражался свет, мерцающий в листьях.

«Ты выбираешь возвращение или будущее?» — слова звучали не просто вопросом, а испытанием.

Я чувствовала дрожь в воздухе, будто сам дуб следил за моим решением. Возвращение в детство. Как только эта мысль мелькнула у меня в голове, мир снова начал перетекать. Но я знала, что это не будет просто путешествием назад. Это будет чем-то большим.

Пространство вокруг меня пошатнулось, воздух стал густым и текучим. Свет, пробивающийся сквозь крону дерева, вдруг изменился — был мягче и теплее. Теперь я стояла в старом дворе южного городка, где прошло моё детство, где когда-то беззаботно играла с подружками. В воздухе витал терпкий аромат персиков, абрикосов и нагретого солнцем винограда. Двор всегда был наполнен запахами фруктов — сладких до невозможности, с лёгкой горечью шелковицы, что оставляла фиолетовые пятна на пальцах. А ещё — хвойным, пряным запахом арчи.

Яркий закат красиво полыхал над городом и горами, раскрашивая небо переливами алого, оранжевого и тёмно-синего, словно растаявший огонь. Последние лучи солнца скользили по крышам, пробегая мягким светом по каменным стенам. Горы на горизонте укутывались в багряную дымку, словно граница между днем и ночью размывалась в мерцающем мареве.

Я задержала взгляд на полуоткрытой двери. Она манила, словно обещание чего-то утраченного. Шаг вперёд — и с порога донёсся голос, зовущий меня по имени. Голос, которого я не слышала годами, но узнаю без сомнений.

«Иринушка, ужин давно готов!» — звук моего имени разорвал тишину. Сердце забилось с волнением. Ещё мгновение назад я была там — в другом мире. Но голос любимой бабушки был здесь. Настоящий. Родной. И так меня называла только она.

Бабуля смотрела на меня с лёгкой улыбкой — той самой, что всегда была мудрее слов. На кухне пахло свежим хлебом, но не только. В воздухе дрожала сама память, смешиваясь с ароматом зелёного чая и прогретого солнцем мёда.

«Ешь, пока тёплое», — бабушка протянула тарелку, а тесто ещё дышало жаром печи.

«Без хлеба даже мёдом не насытишься», — она улыбнулась, глядя на меня с той мягкой, доброй мудростью, что всегда делала её слова весомыми.

За окном горный ветер осторожно касался ветвей арчи, заставляя их шептаться между собой. Лозы винограда покачивались и тянулись к вечернему солнцу, последнему свету уходящего дня.

Бабушка смотрела на меня глазами, в которых отражался целый мир воспоминаний. Она чистила персики и протягивала мне.

«Лето — как детство», — сказала она, заботливо передавая мне ещё один кусочек персика, — «Тёплое, сладкое, кажется, бесконечное. Но оглянуться не успеешь, как оно уйдёт. Главное — запомнить его вкус».

Я взяла новый кусочек персика, сочная мякоть была тёплой, как летнее солнце, задержавшееся внутри него.

«А время — как река», — продолжала говорить бабушка, и в её голосе звучало течение прожитых лет. «Оно уносит нас, но иногда возвращает назад. Не совсем, не полностью — лишь тем, что мы когда-то знали, тем, что никогда не забывали. Ты вернулась, значит, оно позволило тебе вспомнить». Её слова ложились на сердце, как волны уходящего дня, но не исчезали навсегда, а оставляли за собой тихий след.

«А если я захочу остаться?» — слова сорвались не сразу, как будто требовали сил, чтобы быть произнесёнными. Я посмотрела на бабушку, боясь её ответа, но зная, что он уже ждёт меня.

Она улыбнулась — мягко, понимающе. «Лето длится столько, сколько мы можем его удержать», — заключила она.

За окном ветер шептал в листве, тихо напоминая, что время истекает. Во взгляде бабули было много доброты и терпения, но уже пряталась тень прощания. Мир дрогнул, но не исчез сразу.

Я проснулась. Или мне только казалось? Шёпот ветра ещё был слышен. Аромат персиков лёгкой волной коснулся меня, исчезая как дуновение. Я повернула голову к окну. На подоконнике лежала веточка сушённой арчи — той самой, что шелестела в бабушкином дворе. Я провела по ней пальцами — листья были тёплыми. Как лето. Как память, которая не исчезает, а только меняет форму.