Букет невесты

Всё началось с того, что Настя поймала букет невесты. Букет незнакомой невесты на чужой свадьбе. К которой не имела никакого отношения. Ощутила на миг в ладони плотно сомкнутые стебли, обёрнутые шершавой ажурной бумагой, которые перевешивала пышная цветущая часть. Видимо, из-за смещённого центра тяжести букет и полетел не в ту сторону, где его ждали, а угодил к ней. Такое милое, забавное недоразумение, от которого её мысли потекли по непривычному для них руслу.

Настя доставила последний на сегодня заказ и радовалась, что всего три часа дня, а она уже свободна и всё успеет — и в магазин сходить, купить продуктов, и приготовить обед дня на два-три, и постирать постельное бельё, и погладить Данилу рубашки, и протереть полы в квартире. Он придёт с работы, они вкусно поужинают и уютно устроятся на диване, посмотрят какой-нибудь весёлый фильм.

У Насти было твёрдое убеждение, привитое мамой и бабушкой и культивируемое всеми родственниками и знакомыми, что мужчина должен приходить в чистый дом, с битком набитым холодильником, стопками глаженого белья, к обильно накрытому столу, к весёлой, ласковой жене, которая его накормит, выслушает, посочувствует и пожалеет, если надо, и при этом не будет грузить своими проблемами и надоедать разговорами. И Настя старалась. Причём, не через силу — для неё это было естественно, как что-то само собой разумеющееся.

Эта женщина, которой она привезла небольшую лёгкую коробочку с авторскими дизайнерскими украшениями ручной работы, похоже, ненамного старше Насти, но как выглядит! Как держится! Одежда, макияж, причёска — всё, как с обложки модного журнала. Манеры — как у королевы. Безупречно вежливо поздоровалась, поблагодарила, попросила минутку подождать, вскрыла коробку, посмотрела, после чего благосклонно расписалась и одарила курьера сторублёвой новенькой купюрой. И Настя взяла, и казала «спасибо», робея под властным, чуть снисходительным взглядом.

Они стояли в просторном холле квартиры, где стояли непрактичные белые кожаные кресла и диван,  похоже, новые, и белый же, с матовыми стёклами в дверцах, книжный шкаф, похоже, старый, потому что был весь в потёртостях. Ещё там была красивая люстра, низенький столик на выгнутых ножках, на котором лежала небелёная льняная салфетка и стояла ваза с цветами, и круглый пушистый ковёр нежно-салатового цвета с муаровым отливом. Настя не могла даже представить, как при такой прихожей могут выглядеть остальные помещения.

Из холла квартиры она вышла в большой квадратный тамбур, в котором была дверь ещё одной квартиры. Здесь было так же красиво — стены не выкрашены зелёной или синей краской, а облицованы деревянными панелями, на потолке люстра, возле дверей кованые светильники, по двум стенам два широких зеркальных шкафа и два высоких узких. Видимо, для верхней одежды и для обуви. На полу бежево-коричневый ковёр. В углу большой вазон с высоким пушистым деревом с пёстрыми листочками. Обитая светло-коричневой кожей дверь ведёт на площадку с лифтом.
Значит, хозяева снимают пальто и переобуваются в общем холле, убирают вещи в шкаф и идут в квартиру уже в тапочках, не тащат в квартиру уличную грязь. Очень здорово. Жаль только, в их пятиэтажке такая красота и удобство невозможны.

Настя вышла на Дмитровское шоссе и пошла в сторону метро, обдумывая свои предстоящие хозяйственные дела и возвращаясь мыслями к дому, в котором сейчас побывала. Вот как живут некоторые! Наверное, эта женщина замужем, и счастливо, оттого она такая уверенная и спокойная. Хозяйка жизни. Насте тоже хочется быть такой. И ещё очень хочется замуж. За Данила. Но он ничего не говорит на эту тему. А время идёт. Настю, конечно, иногда принимают за школьницу, но ей скоро двадцать восемь. У них в подмосковном городке таких называют «перестарок». И мама переживает, мечтает внуков понянчить. Не говорить же Данилу самой насчёт женитьбы! Мужчины этого не любят, да и неудобно.

На тротуаре впереди, напротив входа во Дворец бракосочетаний, толпятся нарядные люди, мелькают белые платья невест и строгие костюмы женихов. Там кипит жизнь — заходят женихи и невесты в окружении родственников и друзей, выходят свежеиспечённые мужья и жёны, хлопают пробки шампанского, раздаются радостные крики, обрывки музыки, подъезжают и отъезжают украшенные кольцами, куклами и лентами машины. Настя засмотрелась, размечталась. Из Дворца вышла очередная шумная толпа, заняла весь широкий тротуар. Настя пошла по самому краю, рядом с проезжей частью, поглядывая с улыбкой на яркую, весёлую, гомонящую компанию.

В центре её были молодые — высокие, красивые, счастливые. Невеста чуть отошла вперёд, повернулась спиной, собираясь бросить букет. Женщины из толпы с хохотом  приготовилась ловить. Настя, которой тоже передалось радостное возбуждение, торопилась обойти гостей сбоку, чтобы не мешать. И вдруг букет, брошенный через голову невестой, полетел как-то вкривь, прямо на Настю. Она машинально вскинула руку и неожиданно ловко его поймала. Все обернулись к ней, и она, покраснев, быстро бросила букет обратно в толпу, где его схватили сразу несколько рук.
Про неё тут же забыли, и она стала быстро-быстро пробираться вперёд. И вдруг её талию обхватила чья-то рука, и мужской голос весело произнёс:
- А вы счастливая! Букет летел точно к вам. Только зачем же вы его отшвырнули так поспешно? Не боитесь счастьем своим пробросаться?
Настя не нашлась, что ответить, пожала плечами и взглянула на человека. Мужчина старше неё, в костюме, симпатичный, благоухающий парфюмом, явно из числа гостей. Настя попыталась высвободиться, но он, не отпуская, потянул её за собой и вывел на другой берег толпы. Там отпустил и задал неожиданный вопрос:
- Вы свободны?
- В каком смысле? - растерялась Настя.
- В прямом. Есть у вас сейчас время? Или вы торопитесь?
Вообще-то, Настя торопилась. Торопилась потратить на хозяйство неожиданно образовавшееся у неё свободное время. Перспектива не очень заманчивая, но надо, надо… И всё-таки любопытство взяло верх, и она спросила:
- А что?
- Не согласились бы вы составить мне пару? Часа на два, самое большое — на три, если нам всё понравится. Видите ли, я один, так получилось, и мало кого здесь знаю.
- Все девчата парами, только я одна… - пробормотала Настя, и мужчина обрадовался: - о, вы тоже? Давайте объединимся? Сейчас поедем кататься по Москве, потом в ресторан, поедим, а потом я отправлю вас на такси, куда скажете. Пойдёт?

Настю ждал дома засыпанный крошками, в липких пятнах пол, стирка, глажка, готовка. И Данил, который зальёт первое майонезом, второе кетчупом, а с бутербродами или с яблоком будет ходить по комнате и кружку со сладким чаем принесёт к компьютеру. Или вообще не будет ужинать, скажет, что уже поел.

В толпе гостей передавали стаканчики с шампанским, открытую коробку конфет, а у бордюра призывно распахнули двери несколько машин — лимузин, три иномарки в лентах, два такси. Настин спутник обернулся и ловко ухватил один стаканчик и две шоколадные конфеты. Стаканчик он сразу дал Насте, а конфеты держал на раскрытой ладони.

Настя машинально приняла стаканчик. До лица допрыгнули крохотные острые щекотные брызги. Она смешно наморщила нос. Мужчина протянул ей конфеты. Настя вдохнула запах шоколада, мужского незнакомого парфюма, шампанского… Это был запах праздника, радости, неожиданных приключений, флирта, надежды.

И она чуть отпила из стаканчика и протянула его обратно. Мужчина одним глотком допил и бросил в подставленный кем-то пакет. Настя взяла одну конфету, надкусила и посмотрела внутрь — какая начинка? Мужчина надкусил вторую и показал Насте. Вторая оказалась со сливочной помадкой, и она без колебаний взяла её и, жмурясь и причмокивая, стала жевать. Он закинул в рот первую. Вытащил из кармана носовой платок, вытер ладонь и, присмотревшись, - уголок Настиного рта.
- Иван.
- Настя.
- Нам туда, - сказал он и потянул её к предпоследнему такси.
Она юркнула на заднее сиденье, где уже сидела какая-то женщина, рядом плюхнулся Иван, захлопнул дверь, и машина рванула с места.
- Марина, - представилась женщина, - а вы…
- Настя, - весело ответила Настя, а Иван объяснил: - мы вместе. А Димка где?
- Он впереди, в машине с мужиками.

И они начали болтать о том, как жених чуть не опоздал в ЗАГС и о каких-то общих знакомых, которые будут на свадьбе. Настя откинулась на упругую спинку сиденья, их с Иваном плечи соприкоснулись.  И, слушая, как они переговариваются через неё, ощущала необыкновенную лёгкость и предвкушение чего-то радостного и неожиданного.

Настя маленькая, худенькая, светленькая, похожа на подростка. Платье в цветочек с белым воротничком, бледно-голубая джинсовая куртка, голубые слипоны на трогательный белый носочек. Удобная экипировка, чтобы носиться весь день по городу. Полное отсутствие косметики, лицо чистое, ясное, взгляд по-детски доверчивый. Иван посматривал на неё с удовольствием.

За окнами проплывала солнечная весенняя Москва. Насте казалось, что она маленькая девочка и взрослые взяли её с собой покататься на машине. И угостили конфетами. И не ругались, что надкусывает и выбирает начинку. Она искоса взглянула на Ивана. Ей казалось, что он добрый и серьёзный.

Кавалькада машин во главе с белым лимузином проскакала по традиционному маршруту — Красная площадь, Воробьёвы горы, парк Зарядье. В парке Настя была первый раз, и у неё дух захватило от расстилающейся перед глазами панорамы города, когда они всей своей нарядной свадебной толпой пробрались вперёд, в самую острую часть Парящего моста. Сначала там фотографировались молодые с гостями, потом, когда они отошли, Иван подвёл на это место Настю и встал позади неё, положив свои руки по обе стороны от неё на стеклянный парапет и ограждая таким образом от других людей. Настя восхитилась потрясающим видом, узнала собор Василия Блаженного, посмотрела на реку внизу, где как раз проплывал белый теплоход, внутри которого сквозь сплошные выгнутые стёкла были видны столики и сидящие за ними пассажиры.
- Это плавучий ресторан, -  сказал Иван, - очень рекомендую, - и потянул её за руку: - бежим, наши уже далеко.

Когда подъехали к ресторану, Настя заволновалась — она чужая, без приглашения, без подарка, вдруг спросят, кто такая, и не пустят? И вообще, неудобно.
- Очень удобно. - Уверенно сказал Иван. - Вы сейчас моя дама. И у нас есть и приглашение, и подарок.
И похлопал себя по нагрудному карману пиджака.

Действительно, они беспрепятственно прошли внутрь, смешались с гостями, подошли в свою очередь к молодым, поздравили, и Иван вручил им конверт. Зал был украшен цветами, лентами, шариками, столы накрыты, на полукруглом возвышении в углу играли музыканты. Настя первый раз была на такой большой свадьбе. Она очень хотела есть. Утром позавтракала, и всё. Глоток шампанского и конфета только подхлестнули аппетит. А на столах столько всего вкусного!

Наконец, расселись, начались речи, тосты, нанятый тамада отрабатывал свои деньги с полной отдачей. Иван, как оказалось, приехал прямо с работы и тоже хотел есть. Они с Настей с удовольствием навалились на еду, предлагая друг другу вкусненькое. Иван в угощениях, стоящих на столе, разбирался лучше. Он положил ей на тарелку шашлык из сёмги, оказавшийся восхитительным, настоятельно предлагал попробовать тёплый салат с утиной печёнкой и грушами. Настя удивилась странному сочетанию, но салат неожиданно ей понравился. Иван выпил коньяка, она подносила к губам бокал с вином, которое он ей налил, и, чуть пригубив, ставила на место. Этого ей было более чем достаточно.

Потом Иван отошёл поговорить с женихом и ещё с кем-то, а Настя немножко пообщалась с соседкой справа, которая тоже мало кого знала.

Иван вернулся и позвал Настю танцевать. Он был взрослее, выше и крепче Данила, и Настя немножко стеснялась.
- Я рад за Владьку, - говорил Иван, - он Варвары три года добивался. А знакомы они с института. Она серьёзная, кандидат наук, хорошую карьеру делает. Но и он ей под стать. За это время так в должности поднялся, квартиру купил. Молодцы. Счастья им. А вы не замужем, правда? - неожиданно спросил он, и Настя подняла на него глаза. - Но в отношениях, да?
- Почему вы так решили?
- Ну, замужняя женщина не ловит букетов и не едет с первым встречным в ресторан, - поддразнил Иван, - а не состоящая в отношениях не следит за временем и не проверяет постоянно телефон. И вино пьёт нормально, а не делает вид. И мужчину, с которым танцует, хоть как-то обнимает, а не держит на пионерском расстоянии.
Он засмеялся и чуть прижал Настю к себе. Она была вынуждена поднять выше руки, которыми почти упиралась Ивану в грудь, и положить их ему на плечи. И чувствовала себя виноватой перед Данилом.
- Я угадал?
- Угадали, - покаялась Настя, - я не замужем и никогда не была, и действительно, в отношениях. И знаете, что?
- Что?
- Я вот сейчас подумала, что отношения эти какие-то странные. Или это мне только кажется.
- Что кажется? Что отношения странные?
- Нет, что они вообще есть.
- Интересно, - пробормотал Иван, - расскажете?
- Вам интересно? - удивилась Настя.
- Странное всегда интересно. - Улыбнулся Иван. - Мне кажется, ваши странности вас тревожат. Так?
- А вы знаете, да. - Медленно сказала Настя и вдруг то-детски подстраховалась: - а вы не будете смеяться?
- Постараюсь. - Сдерживая улыбку, пообещал Иван.
Музыка смолкла, он взял Настю за руку и потащил сквозь толпу к выходу. Ресторан стоял на берегу большого пруда, берега которого представляли собой сплошную зону отдыха и развлечений. Они сели на деревянную лавку-качели, висящую на цепях под индивидуальным навесом, такое подобие некоего уединения, как будто удрали со взрослого праздника и спрятались в домике. Иван тихонько раскачивал качели, не отрывая длинных ног от земли, и Настя, чьи ножки до земли еле доставали, рассказала ему всё-всё.

Настя из Подмосковья, из интеллигентной, бедной, «женской» семьи. Бабушка — преподаватель рисования в педучилище, мама — библиотекарь этого же училища, и Настя.

Мужчин в доме не было. Дедушка сбежал от бабушки с её лучшей подругой в новогоднюю ночь. Пошёл провожать и больше не вернулся. Рванул с ней на какую-то стройку века. Тогда всё было быстро и просто. Прислал письмо — прости, так получилось, мы полюбили друг друга, подавай на развод и на алименты, я на всё согласен. И как в воду канул. Деньги на ребёнка, правда, переводил каждый месяц. А ребёнку, Настиной маме, было тогда чуть больше года, она его и не помнила. Бабушкина мама и свекровь, чей сын оказался на другом конце страны, всю вину возложили на молодую брошенную жену: плохо вела хозяйство, мало времени уделяла мужу, недостаточно о нём заботилась - даже в праздник на нём оказались носки с дыркой на пальце, и подружка, когда они одевались в коридоре, это заметила и засмеялась. Вот эту дырку бабушке припоминали всю жизнь и попрекали с двух сторон, что из-за её нерадивости ребёнок растёт без отца.

И девочку с самого детства приучали к хозяйству и к мысли, что нужно всё уметь делать, быть внимательной и заботливой женой, чтобы не бросил муж. Настина мама была замечательная хозяйка, уютная домашняя женщина, но и от неё муж сбежал. И тоже в Новый год, но тридцать первого декабря, днём. К ним зашёл его друг, Настина мама накрыла стол, они вкусно пообедали. Друг сказал, что он собирается сейчас поехать в Москву, в центр, купить себе новый пиджак. Ну, и может, ещё кое-что из подарков. И погулять заодно, в центре сейчас красиво, нарядно! И спросил мужа:
- Не хочешь со мной прогуляться? Пиджак поможешь выбрать.

Настина мама удивилась: какая необходимость именно в праздничный, короткий день ехать за пиджаком, и именно в центр, когда его спокойно можно купить в любой день в любом универмаге недалеко от дома? И сказала, что ей бы не хотелось, чтобы муж сейчас уезжал — ещё много дел, бабушка одна занимается готовкой, а у неё на руках маленькая Настенька. В буквальном смысле — у неё режутся зубки, она капризничает, температурит, плохо спит, одна в кроватке отказывается лежать, приходится носить её на руках, развлекать, петь песенки. Она надеялась, что муж побудет с ребёнком, а она приберётся, поможет маме на кухне, примет душ. А друг зовёт его уехать часа на три-четыре как минимум. Нет, им сейчас никак не до прогулок по праздничной Москве.

Она сказала это мягко и спокойно, в полной уверенности, что муж всё понимает и считает так же. Но муж неожиданно обозлился и, не стесняясь присутствия приятеля, прямо при нём наорал на жену:
- Не надо за меня решать и указывать, что и когда мне делать! Я взрослый человек, мужик. А у меня ощущение, что я живу с учительницей — туда не ходи, с этим не водись! У всех людей праздник, а у нас уборка, готовка, ребёнок ноет. Мама твоя вечно на кухне толчётся, давай и ты туда же, до кучи. Я с другом сто лет не виделся, мне всё некогда, хорошо, он сам зашёл! Я тут у вас задыхаюсь! Как в болоте. Ещё чуть-чуть, над головой чавкнет, и ага! Конец котёнку. А я жить хочу! Мне уже поездка с другом в магазин за пиджаком, как глоток воздуха. Пошли, Сань!

Он рывком вскочил из-за стола, бросился в прихожую, скинул тапочки и стал натягивать зимние сапоги. Настина мама, побежавшая следом, машинально посмотрела на его ноги — носки почти новые, плотные, совершенно целые. Из-за чего он так вспылил? Она растерянно  переглянулась со своей мамой. Обеим было очень обидно, что молодой муж, которого обслуживали, ублажали, чьи достоинства превозносили, а недостатки старались не замечать, так неуважительно, а главное, несправедливо обвинил их… в чём? Они не понимали. Но, значит, где-то что-то сделали не так. И ещё было мучительно стыдно, что он позволил себе эту непристойную выходку в присутствии постороннего человека.

Злой муж выскочил за дверь. За ним, вежливо попрощавшись, вышел его друг. Ему тоже было неловко. Но женщины эти ему мало знакомы, а друг старый, ещё со школы.

Около десяти часов вечера, когда Настенька уже спала, квартира была убрана и украшена, стол в комнате красиво сервирован, на кухне теснились праздничные блюда, прикрытые крышечками и полотенчиками, а под ёлкой  дожидались своего часа подарки, и переодевшиеся мама и бабушка предполагали садиться за стол и провожать старый год, молодого мужа всё не было.
- Подождём ещё немножко, - попросила Настина мама, - время ещё есть.
- Ты знаешь, - медленно сказала бабушка, - мне кажется, он не придёт.
- Почему?— удивилась мама, и тогда бабушка рассказала ей, что произошло в далёкую новогоднюю ночь, когда она была чуть постарше Настеньки.

Мама подивилась коварству и непорядочности своего отца, но никакой аналогии, кроме даты рокового события, не усмотрела. У неё совсем другая история.
Но оказалось, история всё та же. Муж к ней не вернулся и даже не позвонил. Только однажды, вернувшись с работы, она поняла, что он заходил: в почтовом ящике лежал ключ от квартиры, а из шкафа исчезли его вещи. Город их по меркам Подмосковья был довольно крупным, жили они в разных районах и никогда больше не встречались. Мама подала через год на развод, он на суды не являлся, менял места работы, предоставлял справки о мизерной зарплате, поэтому  алименты на Настю, хоть и шли регулярно, но это были сущие копейки.

Бабушка и мама сделали выводы и, желая Настеньке исключительно счастья, научили её всем тонкостям домашнего хозяйства и с малолетства внушали мысль, что муж для женщины — это ценность сама по себе, его нужно любить, беречь, следовать за ним, как нитка за иголкой, быть верной безмолвной тенью, беспрекословно слушаться. Потому что он мужчина, он главнее, умнее, он всегда прав. В этом залог семейного счастья. От такой жены муж не уйдёт.

И Настя была полна решимости именно так строить свою семейную жизнь и быть счастливой и за маму, и за бабушку. И чтобы в их семье, появился, наконец, мужчина. И они будут его любить, ценить и уважать втроём.

- Да-а-а, - озадаченно покрутил головой Иван, - то есть, по-вашему, мужчина — это животное? Например, кот. Если ему обеспечить полную миску, тёплую мягкую подстилку, чесание за ухом, во всём потакать и ничего не требовать, то он не будет смотреть на сторону и будет навеки ваш? Так по вашей логике?
- Почему… животное?  - ужаснулась Настя. - Наоборот, муж — это глава семьи, человек, которого все любят и уважают и стараются сделать, чтобы ему было хорошо.
- И не просто хорошо, а хорошо именно с вами, - подхватил и развил её мысль Иван. Но, видно, не в ту сторону.
- Ну, да, - растерялась Настя, - конечно. Раз он мой муж, значит, ему должно быть хорошо со мной. А что в этом неправильно?
- Неправильное смысловое ударение. Не «ему должно быть хорошо СО МНОЙ», а «ему должно быть со мной ХОРОШО». Улавливаете разницу?
Настя смотрела на него, по-детски приоткрыв рот. Она никогда не разговаривала на эту тему с мужчиной. У неё было ощущение, что её вдруг перевернули вниз головой - вверх тормашками! - и теперь она пытается выпрямиться и снова утвердиться на ногах. А в голове уже что-то стряхнулось со своего места, сдвинулось и перемешалось.
- Почему… почему вы так говорите? - жалобно спросила она, чувствуя, что стройная цепочка условий счастливого брака, которую выковывали для неё два поколения одиноких несчастливых женщин, рвётся и осыпается под ноги, в песок и траву.
- Потому что всё, что вы говорите — это не про счастье, не про любовь, не про взаимопонимание, не про интерес друг к другу, не про чувства. Это про условия содержания — кормёжка, уход, обслуживание. Кстати, а вам самой разве не хочется женского счастья? Любви? Вас устраивает роль обслуживающего персонала?

Настя смотрела на него и словно не видела. Глаза её, к которым подступили было слёзы непонимания и беспомощности, вдруг высохли, зрачки сузились, взгляд словно обратился внутрь себя и что-то напряжённо там рассматривал.

Она увидела их отношения с Данилом как будто с другого ракурса. И картинка эта показалась ей странной. А целый год она считала, что всё у них хорошо и правильно. И нужно ещё немножко подождать, ещё сильнее постараться, и будет полное счастье. То есть, брак. Потому что Настя знала твёрдо: счастье женщины — это замужество, официальное, с регистрацией в ЗАГСе, дети и образцовое хозяйство.

С Данилом они познакомились в магазине электроники, куда она пришла купить новый утюг. Старый, ещё советский, бабушкин, со шнуром, в нескольких местах перебинтованным синей изолентой, и перенесший несколько серьёзных хирургических вмешательств со стороны умершего недавно соседа дяди Паши — золотые руки были у старика, царствие небесное! - отказал совсем. Как раз приближался мамин день рождения. Настя решила подарить ей новый современный утюг с отпаривателем.

В большом зале было пусто, она бродила  между стеллажами с мелкими электроприборами — утюги, миксеры, блендеры, тостеры и не понимала, как можно выбрать из такого количества моделей одну — надёжную, чтобы на много лет хватило, и не очень дорогую. Потому что цены поразили её ещё больше, чем ассортимент. Зато она поняла, для чего нужны продавцы-консультанты — чтобы специалист, разбирающийся во всём этом, профессионально помог подобрать оптимальное соотношение цены и качества.

Возле столика стояли три молодых человека в форменных рубашках и оживлённо что-то обсуждали. Настя уже было решилась подойти к ним и спросить, но тут от группы отделился невысокий симпатичный продавец и сам подошёл к ней.

На вид он был чуть постарше Насти, приветливый, внимательный. Не стал рекламировать дорогие модели, провёл её к другому стеллажу, предложил на выбор два утюга по приемлемой цене, рассказал о каждом, объяснил, в чём разница.
- Вам что чаще нужно будет гладить? Хлопок — постельное бельё, полотенца, трикотаж или синтетику, тонкие ткани? Или мужские костюмы, джинсу? Тогда лучше потяжелее.
Консультант по имени Данил проявлял искренний интерес к её проблеме и улыбался хорошей улыбкой. Может, без покупателей было скучно и время тянулось медленно, а может, ему понравилась сама Настя.
- Нет, что вы, мужских костюмов у нас нет. В основном, хлопок и лёгкие ткани. Женскую одежду.
- Тогда рекомендую вот этот.
- Спасибо.
Настя была довольна. Утюг выглядел очень современно — дизайн, функции - вот мама с бабушкой удивятся! И в то же время не самый дешёвый. Приятно, что может позволить себе такую покупку, и перед продавцом не стыдно.
- Себе берёте или в подарок?
- В подарок. Маме. Ну, и себе, конечно, - засмеялась Настя, - и бабушке, мы вместе живём, так что пользоваться им все будем. Старый сломался совсем, ремонту уже не подлежит. А тут у мамы день рождения. Как думаете, подходящий подарок? - вдруг с беспокойством спросила она, и Данил с готовностью её поддержал:
- Более чем подходящий и очень своевременный. Необходимая в быту вещь. Особенно, в семье, где одни женщины. - Настя его не поправила, и он весело закончил: - Тем более такой красивый, качественный и лёгкий.

Они подошли к столу, он заполнил гарантийный талон, выписал чек, проверил и снова упаковал в коробку утюг. И пошёл через весь магазин провожать Настю на кассу.

Он ей понравился — такой же светлый, как она, сероглазый, стройный, обаятельный. Он нёс коробку с утюгом, и они болтали уже как просто знакомые. Он работал посменно, сегодня допоздна, а завтра у него выходной. Настя освобождается обычно около пяти-шести, иногда раньше. Он предложил встретиться, погулять, покататься на самокатах, пообщаться. Настя согласилась.

Они встретились несколько раз, приятно провели время. Данил нравился Насте всё больше и больше. Он был москвич, отслужил в армии, в институт на бюджет не поступил, на платном учиться не захотел принципиально. Не получилось, и ладно. Не всем же иметь высшее образование, правда? Настя считала так же. Если нет ярко выраженного призвания, определённой цели, то, наверное, пробиваться в институт ради «корочек» не стоит.

У неё была схожая ситуация. Она закончила у себя в городе художественную школу, поступала два раза в Строгановское училище и не прошла. Художником она себя не мнила, понимала, что таланта у неё нет, просто некоторые способности и усидчивость. Хотела стать оформителем, чего угодно — фантиков, афиш, плакатов, рекламных листов, хоть спичечных коробков. Всё-таки рисовать она умела и легко могла делать точно так, как заказывают, не навязывая своего видения. Видение своё можно воплощать, создавая художественное полотно. Конечно, вершиной мечтаний было стать дизайнером и работать в издательстве или крупном рекламном агентстве, но Полиграфический был ей не по зубам.

Всё-таки она сунулась в несколько мест по объявлениям. И в одном издательстве её взяли курьером. На собеседовании долго расспрашивали, смотрели портфолио, сказали, что она перспективная, но начинать нужно с азов. Показать себя, а там освободится ставка, и её переведут на небольшую, но творческую должность, набираться практического опыта. Настя обрадовалась, немедленно приступила к работе. Зарплату положили очень маленькую, но обещали по окончании испытательного срока выплатить солидное премиальное вознаграждение сразу за три месяца. Она очень старалась показать себя как ответственный, старательный работник. Носилась по Москве с полной сумкой разнообразной печатной продукции, часто не имея возможности пообедать, потому что работы было невпроворот, и её постоянно дёргали по служебному телефону, проверяя, где она, подгоняя, подкидывая новые задания. До дома она добиралась поздно, падала в кровать, утром вскакивала в шесть и неслась на электричку. На работе ей выдали проездной, но за электричку и местный автобус приходилось платить самой. Но она выдержала эти три месяца. И в последний день узнала, что испытательный срок не прошла — опаздывала утром на работу и к авторам, которые ждали свои авторские экземпляры к определённому часу, не успевала за день развезти всё по адресам. Это была правда, Настя плохо знала Москву, да и электрички иногда подводили. И премиальные ей, понятное дело, не положены. Скажи спасибо, что не оштрафовали за каждый косяк.

Получилось, что она отработала в поте лица почти бесплатно. Она не стала спорить, ушла. Ей уже не хотелось работать в этом издательстве, никем. Потом она сменила ещё пару мест и в конце концов устроилась тоже курьером в фирму, занимающуюся изготовлением и продажей эксклюзивных украшений ручной работы. Там её взяли без всякого испытательного срока, зарплату выплачивали без задержек, нагрузка не в пример меньше, отношение хорошее. Дома ей предлагали вести кружок рисования при детской библиотеке, но с её работой эти занятия никак не совмещались, да и зарплата была чисто символической. И она ездила по городу, узнавая его всё лучше и лучше, и не оставляла попыток найти что-нибудь, связанное с рисованием.

С Данилом они были похожи внешне, как брат с сестрой, и выглядели красивой парой. Но встречаться часто не получалось. Не совпадали графики работы. У Насти офисный — пятидневка рабочая, суббота-воскресенье выходные, у Данила в его круглосуточном магазине то дневные, то ночные смены с постоянными подменами и подработками. А Насте ехать из Москвы домой два-два с половиной часа. И утром столько же. Она и устала, и раздражало то, что времени ни на что не хватает. Стала подумывать, не снять ли комнату поближе к работе, чтобы не мотаться каждый вечер в Подмосковье. Но дорого, да и страшно. И как объяснить маме и бабушке? Они всполошатся, будут отговаривать — куда молодой девушке, одной, снимать углы у чужих людей?

И тут на очередном свидании Данил посетовал, что устал жить с родителями и младшим братом. Ему тоже пришла в голову мысль о съёмном жилье, он даже посмотрел объявления. Предложений много, но дорого. Да и не нужна одному целая квартира, вот если бы снять с кем-то пополам… С хорошо знакомым, приятным человеком. Расходов вдвое меньше и в быту легче — можно скинуться на продукты и стиральный порошок, готовить и убирать по очереди. В Европе у молодёжи очень популярно снимать жильё вдвоём-втроём.

Настя полностью разделяла его взгляд на этот вопрос, они обсудили его со всех сторон, и Данил, смущаясь, предложил ей снять на двоих квартиру и жить вместе.
Настю слова «жить вместе» и обрадовали, и сильно смутили. Она услышала в них практически предложение пожениться. Жить вместе — это же гражданский брак. Сейчас многие так живут. И вообще, считается, что нужно до брака пожить вместе, узнать друг друга, а потом уже жениться официально. Её подружка, Кристинка, недавно так вышла замуж. Они с Толиком тоже сначала почти год жили в съёмной однушке, потом расписались. Теперь Кристинка ждёт ребёнка, а Толик присматривает двухкомнатную квартиру. И всё у них хорошо.

Но как сказать маме с бабушкой, что она будет жить нерасписанная, в Москве, в съёмной квартире, с парнем?.. Да они в обморок упадут! И у неё самой язык не повернётся. Но так удачно всё складывается! Ладно, потом что-нибудь можно будет придумать. Настя была влюблена в Данила, а совместное проживание даёт много возможностей показать себя хорошей хозяйкой и верной подругой.

Она всё время упускала из виду важный момент — Данил предлагает не жить вместе, а вместе снимать жильё, оплачивать его пополам. Ему нужен компаньон, чтобы делить расходы. В мыслях она отмахивалась от этого факта, как от несущественного. Может, он просто таким образом вуалирует своё желание жить с ней именно как с девушкой. От стеснительности. И Настя с нежной снисходительностью слушала его планы:
- Лучше бы, конечно, двушку, чтобы каждому по комнате. И чтобы с мебелью. Ты не напрягайся, я всё сам сделаю. У нас женщина одна недавно своей дочке с мужем квартиру искала, говорит, риелтор очень хороший попался, она мне его контакт даст. Подберём квартирку рядом с метро и чтобы не очень дорого. Значит, договорились? Буду держать тебя в курсе.

Данил обнимал Настю, и она таяла от счастья. Вот настоящий мужчина! Всё берёт на себя. Человек дела. Таким и должен быть хороший муж — заботливым, практичным, нежным. И они скоро будут видеться каждый день, вместе завтракать, ужинать, смотреть кино, сидя в обнимку на диване…

Квартиру Данил нашёл быстро, практически за одну неделю. Позвонил Насте, рассказал, скинул фотки. Типичная «бабушкина» квартира, с сервантом, трёхстворчатым гардеробом, большим диваном, обеденным столом, стоящим посреди комнаты на ковре. Но чисто, уютно, метро рядом, и от работы недалеко.

Встретиться в ближайшие дни у них не получалось. Данил сказал, что, поскольку ключи уже у него, он сделает для неё дубликаты и по возможности завезёт свои вещи, а в субботу у него тоже выходной, Настя может приезжать с утра с вещами, он будет её ждать. У Насти сильно забилось сердце в предчувствии важных перемен.

Дома она сказала, что ездить каждый день тяжело и накладно, она сняла комнату у одной бабушки, что было почти правдой — ведь она действительно будет платить за одну комнату в двушке, явно оставшейся после какой-то бабушки, которую практичные наследники сдают внаём. И чтобы родные не волновались, приврала, что комнату сдаёт бабушка её коллеги по работе, а во второй комнате живёт сама. И призналась, что встречается с хорошим молодым человеком, рассказала про несовпадение графиков. Мама и бабушка по привычке поахали, но отнеслись с пониманием и не препятствовали. Даже порадовались за неё и надавали кучу полезных советов. Выросла девочка, надо ей свою жизнь устраивать.

В субботу она приехала с двумя большими сумками, дом нашла легко — кирпичная пятиэтажка, довольно чистый подъезд. Данил открыл дверь — в спортивных штанах, футболке, мокрые волосы топорщатся ёжиком. Такой милый, домашний. Сказал, что уже два дня ночует здесь и почти обжился.

Стали осматривать квартиру. Две изолированные, почти одинаковые комнаты. Та, что поменьше - спальня, большая, явно гостиная - с балконом.
- Я подумал — давай, я буду в этой, чтобы не ходить через тебя на балкон курить. А так она будет и общей — здесь и телевизор, и большой стол. Если бельё на балконе вешать или гладить — ходи спокойно, меня не беспокоит. А тебе удобнее в спальне — кровать хорошая, шкаф для одежды, трюмо, книжный шкаф. Дверь закроешь, и никто тебя не потревожит. А я свою вообще не буду закрывать, гостиная должна быть общей.
Настю переполняла благодарность. Какой Данил заботливый и внимательный! Как он сразу чётко определил порядок их совместного проживания. И ей понравилась меньшая комната, действительно удобная и уютная.
- Ну, ты устраивайся, раскладывай вещи, а я чайник поставлю. Ты завтракала?
- Нет.
- И я нет. Вот в первый раз вместе и позавтракаем.

Настя, напевая, развешивала свою одежду. В шкафу нашлись одеяла, подушки, пледы, постельное бельё — всё чистое, аккуратно сложенное. Она взяла пакет с привезённой из дома едой и пошла на кухню.

Там кипел чайник и бурлила вода в кастрюльке с сосисками. Кухня, как и вся квартира, имела обжитой вид.
- Здесь всё есть! - радовался Данил, - посуда всякая, микроволновка, тостер, вилки-ложки. Посмотри, я там еды кое-какой купил.
В холодильнике лежали яйца, сыр, колбаса, сметана, неполная упаковка суши или роллов, Настя не разбиралась. Она развернула бабушкины блинчики, разрезала сосиски вдоль пополам, завернула каждую половинку в тонкий блинчик и обжарила на сковородке. Со сметаной очень вкусно. Сделала Данилу яичницу с колбасой, посыпала сверху натёртым сыром.
- Тебе сколько яиц?
- Два. А себе?
- Мне это много. Я вот пару блинчиков и бутербродик, и мне хватит.
На столе сахарница, банка с растворимым кофе. Настя незаметно посмотрела дату — свежий, не от бабушки остался. Наверное, Данил из дома принёс.

Он назвал цену, спросил, не дорого ли ей. Цена была средняя по Москве для такой квартиры в этом районе, Настя тоже посматривала объявления. Она сразу отдала ему свою долю. Договорились, по сколько будут скидываться на хозяйство. Настя предложила сразу сходить в магазин, закупить необходимое. Она шла рядом с Данилом, тащившим тяжёлые сумки с овощами, крупами, консервами, несла объёмный, но лёгкий пакет с туалетной бумагой, бумажными полотенцами, салфетками и чувствовала себя совершенно счастливой. Потом она готовила обед, мыла кухню, налаживала хозяйство «под себя». Данил по её просьбе пылесосил квартиру, наводил порядок на балконе. Потом обедали, вместе убирали после еды, долго выбирали фильм, смотрели его, сидя на диване и погрызая чипсы. Стоит ли говорить, что на третье утро они проснулись в одной постели — Настиной.

- По любви? - задал странный вопрос Иван, и Настя убеждённо ответила: - Конечно! - и, словно запнувшись, как-то неуверенно спросила: - Как может быть иначе?
- Разные есть варианты, - неопределённо протянул Иван. - Так вы соарендаторы или сожители? Кстати, а вы договор аренды видели? Подписывали?
- Нет, с хозяевами квартиры Данил сам договаривался. - Сухо ответила Настя, которую покоробило слово «сожители». - Он полностью освободил меня от этих хлопот. Я просто отдаю ему свою долю, а он уже рассчитывается с ними. Очень удобно.
- Действительно, - пробормотал Иван. - Очень удобно. - И бодро спросил: - Так что, дело к свадьбе? Скоро сами будете букет бросать? Свой собственный?
Настя задумалась. По правде говоря, ей очень этого хотелось. И казалось, что всё к тому идёт. Но сейчас, когда она видела настоящую новобрачную, которую будущий муж добивался три года, и ощутила на мгновение в ладони её букет, собственное положение виделось не таким радужным.

Может быть, оттого, что Данил заехал в квартиру на два дня раньше и сам занимался всеми формальностями, а может быть, просто оттого, что он был представителем мужского пола, к которому Настя по умолчанию относилась с пиететом, но она воспринимала его как главного в квартире. Поэтому у них не было так называемой притирки. Она сразу приспособилась, приняла предложенные им правила, обязанности, которые считала своими, старалась выполнять образцово, как учили мама с бабушкой. Была удобной в совместном быту, милой, заботливой, не создающей проблем подругой.

С Данилом у них были ровные, дружеские отношения. Он не отказывался помочь по хозяйству, всегда был в хорошем настроении, с удовольствием ел то, что Настя готовит. Настя считала себя практически женой. Причём, счастливой. Оставалось только дождаться официального предложения. Но она знала, что мужчины не торопятся вступать в брак. Такие смешные! Ничего, она подождёт. По факту, у них и так настоящая семья — проживание на одной площади, совместное хозяйство, общая постель. Штамп в паспорте — всего лишь формальность, больше для мамы с бабушкой. Ну, и для будущих детей, конечно.

Сейчас в памяти, словно огоньки на болоте, вдруг стали вспыхивать какие-то моменты, на которые раньше не обращала внимания.

Данил обедал на работе, потом начал жаловаться на столовскую еду, на изжогу, и Настя стала готовить ему с собой. Два контейнера — мясо, котлеты, рыба, печёнка с гарниром, чтобы погреть в микроволновке, салат, бутерброды. Смена длинная, тринадцать часов на ногах плюс дорога. Сама она ест мало, с собой ничего не берёт, в течение дня съест хот-дог, или пирожок, булочку, мороженое — и ей достаточно. Вечером дома поужинает, и снова к плите. Готовить приходилось много. Данил ел с завидным аппетитом, еда улетала быстро. Котлет, сделанных из килограмма фарша, хватало на три дня. Причём, Настя съедала одну-две, остальное уничтожал Данил. Иногда он покупал в дом готовую еду — суши, роллы, острые куриные крылышки, китайскую лапшу. Пиво. Ничего из этого Настя не ела. Вообще. А деньги на это — продукты же! - он брал из «хозяйственной» коробки. А скидывались поровну. Уже месяца через три денег стало не хватать, и Настя покупала всё на свои, коря себя за неумение рассчитывать бюджет. Хороша хозяйка! А сейчас увидела: вот они, незапланированные расходы. Причём, на одного. Но из общих денег.

Приученная мамой и бабушкой к аккуратности и бережливости, Настя не лила попусту воду, везде выключала за собой свет. Данил, входя в дом, включал все лампы, любил по часу нежиться в ванне, причём, водичка — горяченькая! - постоянно текла из крана, направленного на стеночку ванны. Толстая струя воды била в раковину, пока он брился, чистил зубы, ходил за полотенцем, новой зубной щёткой, отвлекаясь по пути то на разговор с Настей, то на телефон, телевизор. У Насти сердце сжималось от такой расточительности.

И да, она не видела ни хозяев, ни договора. Её вдруг охватило беспокойство — а правда, вписана она в договор или нет? Вдруг хозяева сдали квартиру приличному одинокому москвичу, а он по доброте душевной пустил к себе Настю? Раньше она думала, что не по доброте, а по любви. Вдруг хозяева придут проверить порядок в квартире, увидят Настю, возмутятся и выгонят её?

И счета за коммунальные расходы — Данил каждый месяц аккуратно делил в столбик на краю квитанции сумму, благородно округляя мелочь в пользу Насти. И половина, которую она ему отдавала, была примерно равна сумме, которую они платили, живя втроём с мамой и бабушкой.

Данил приходил со смены поздно. Настя всегда его ждала — жена обязана дождаться мужа, встретить, накормить, выслушать, уложить спать. Во сколько бы он не вернулся. Тем более, с работы. Сейчас в ней подняла голову ревность. С работы ли? А вдруг… нет? В его график постоянно вносятся изменения, она не может проверить, был он на работе или ещё где-то. Да и нельзя оскорблять человека подозрением. Два-три раза в неделю он не ночует дома — ночные смены. А если нет? А если он спал в другом месте? У другой женщины?.. Да нет, он всегда предупреждает, чтобы она не волновалась. А потом, выспавшись, плотно поев и отдохнув, обнимает Настю и говорит, как он соскучился. И доказывает делом. Да нет, какая другая женщина? Когда у него есть Настя, которая изо всех сил старается, чтобы ему было с ней хорошо и комфортно.

Но он частенько встречается с друзьями, они ходят в бильярдный клуб, в суши-бар, в сауну, в караоке. Возвращается весёлый, чуть подвыпивший, ложится спать в гостиной. Наверное, это встречи в чисто мужской компании, потому что он никогда не звал Настю с собой. И на дни рождения друзей ходил один, и на новогодний корпоратив. Она, честно говоря, ожидала, что на корпоратив он её возьмёт с собой, но он даже не заикнулся. У неё в Москве друзей нет, она в такие дни старалась побольше сделать по хозяйству, готовила, убирала, гладила.

- Рисуете? - вдруг спросил Иван, и Настя от неожиданности чуть не поперхнулась.
- Что?
- Не знаю, что. Что вы любите. Вы же говорили, что умеете и хотите рисовать, и работу искали, связанную с рисованием. Разве не так?
- Так.
- Ну, вот, я спрашиваю — вы рисуете? Дома, в метро, на работе в свободную минуту. Когда у человека есть любимое занятие, он постоянно к нему стремится. Ну, вот у меня есть знакомые журналисты, пишущие люди, так они всё время что-то записывают, набрасывают, обдумывают, работают с текстами. Певец есть, романсы поёт великолепно, так он с гитарой не расстаётся. Футболист, друг детства, у того всё, что он видит — спортивный снаряд. Вот мы на качелях качаемся, а он тут на верхней штанге подтягивался бы, как на турнике, на поперечной перекладине отжимался. Вон, ребята к нам мяч запульнули, он бы, прежде чем его отдать, такие финты с ним ногами проделал! А нет мяча, так хоть камешек попинал бы. Потому что не может без этого, спорт главное в его жизни. Понимаете? Поэтому я и спрашиваю: вы рисуете? А то у меня складывается впечатление, что вы домохозяйка, и это вас полностью устраивает.
- Не устраивает, - медленно ответила Настя, начиная понимать, о чём он, и призналась: - рисую. В основном, в выходные, когда приезжаю домой. Там у меня все принадлежности. А здесь тоже рисую, иногда, когда свободное время есть. Карандашами. Когда Данила дома нет.
- Почему?
- Стесняюсь. Скажет, малюет в альбомчике, как ребёнок, а бельё не глажено.
Иван смотрел на неё с непонятным интересом и, как показалось Насте, с жалостью.
- У вас образцы ваших работ есть?
- Портфолио?
- И оно тоже.
- Есть. Дома. А что?
- Можете показать?
- Вам? - безмерно удивилась Настя.
- Мне. Привезёте?
- Привезу. - Послушно согласилась Настя.
- Наберите мой номер.
Он продиктовал цифры, достал телефон и внёс Настин номер в контакты.
- Позвоните, как привезёте. Встретимся вечером, покажете.
- Хорошо, - растерянно сказала Настя.

Что это? Предлог, чтобы взять у неё номер телефона и ещё раз встретиться? Не рисунками же её он интересуется. Значит, ею? И как ей себя вести? У неё же Данил! Кстати, а сам Иван, интересно, женат или нет?
- Иван, - нерешительно начала она, - а можно, я спрошу?
- Конечно.
- Вы… женаты?
Он засмеялся.
- В отличие от вас я женат. Давно и счастливо. В ЗАГСе регистрирован и в церкви венчан.
- Почему в отличие от меня? - немного обиделась Настя. - У нас просто пока гражданский брак. Нужно же узнать друг друга получше, пожить… а потом уже…
- Я думала, что это меск… - задумчиво пробормотал Иван, и Настя, не поняв, переспросила: - что?
- «Возвращение со звёзд», Станислав Лем.
Настя молча смотрела на него. Она никогда не увлекалась фантастикой.
- Забудьте, - махнул рукой Иван и встал с качелей, - пойдёмте в зал, там должны уже торт подавать. Любите сладкое?  Надеюсь, в него не замурована стриптизёрша. - И засмеялся, глядя в округлившиеся Настины глаза.
- Шучу. Здесь такие развлечения не в чести. Так что, кофе и кусок свадебного торта, да и мне пора, пожалуй. - Он посмотрел на часы. - Вы, может, хотите ещё остаться?
- Нет-нет! - торопливо откликнулась Настя, - мне тоже пора. Так всё неожиданно получилось… Спасибо вам!
- Пока не за что, - пожал плечами Иван.

Они вернулись в ресторанный зал, где действительно всех уже оделяли большими кусками пышно украшенного трёхъярусного торта.
Потом Иван ещё с кем-то поговорил, попрощался. Настю в это время вытащили в круг, в общий танец. Она увидела Ивана, помахавшего ей высоко поднятой рукой, выскользнула из толпы, взяла со стула свою сумочку, и они вышли на улицу. Иван вызвал такси и неожиданно сказал:
- Знаете, что такое ваш так называемый гражданский брак? Это иллюзия замужества для женщины и иллюзия свободы для мужчины.
Подъехала машина. Иван посадил Настю на заднее сиденье, сам сел впереди. Вышел он первый, сказав Насте, что всё оплачено, и бросив на прощание одно слово:
- Рисунки.

Настя вернулась домой в приподнятом настроении. Даже не вспомнила, что собиралась купить продукты и приготовить обед на три дня. Есть после обильных свадебных угощений не хотелось, она попила воды с лимоном, приняла душ и легла в постель, начисто забыв о том, что нужно дождаться Данила и накормить его ужином. И моментально заснула. Не слышала, как он пришёл, ходил по квартире, что-то ел на кухне.

В пятницу вечером наготовила Данилу гору еды и в субботу утром поехала домой. Мама и бабушка, предупреждённые накануне, встречали её любимыми пирожками, супом из деревенской курицы с домашней лапшой, местными новостями и затаённым в глазах вопросом, который стеснялись задавать. Они теперь немножко робели Насти — девочка совсем взрослая, живёт одна в Москве, работает, сама себя обеспечивает, встречается с молодым человеком. Правда, живёт в жиличках у чужой бабки, работа незавидная, больше подходящая для студентов, и с молодым человеком встречается уже второй год, а их с ним ещё не знакомила, и о свадьбе пока речи нет. Но всё равно, молодец. Не стала киснуть в их городке, рванула в столицу, там возможностей больше.

Настя позвонила подружке, та обрадовалась и сказала, что идёт сегодня в гости к их другой подруге, Кристине  — у её мужа день рождения, будет несколько человек, всё по-домашнему. Вот она обрадуется, когда они придут вместе с Настей!

Жена именинника была уже сильно округлившаяся, похорошевшая, мягкая, и в глазах её появилось что-то таинственное, непонятное пока Насте. Толик хлопотал над ней, как наседка.
- Настя! - обрадовалась Кристина и полезла обнимать подругу, прижав её к своему большому животу, отчего та сразу застеснялась. - Вот молодец, что пришла! Как у тебя? А что одна? Где твой Даня? Когда познакомишь?
Настя не успевала отвечать на сыпавшиеся на неё вопросы. Мама Кристинки, большая уютная тётя Юля, суетилась возле стола.
- Толик, сынок, неси мясо.
И Толик, с готовностью откликнувшись:
- Несу, мам! - вскочил и побежал на кухню.
- Скоро переезжаете? - спросила Настя, кивнув на коробки и узлы, громоздившиеся в углу.
- Думаем в следующие выходные. Всю квартиру уже вымыли, кое-что из мебели докупили, детскую оборудовали. Толик после работы сразу туда, всё сам, мне только тряпочкой подоконники и полки  вытирать позволяет. И то, только средние, а на табуретку встать или наклониться — ни-ни! Бережёт нас с Наташенькой.
- С кем?
- С дочкой, Наташей, - засмеялась Кристина, поглаживая себя по животу.
- Уже имя выбрали?
- Да. Толик говорит, имя должно с отчеством сочетаться, это он предложил: Наталья Анатольевна. Хорошо, правда?
- Хорошо, - искренне похвалила Настя, - и само имя красивое.

Вернувшийся Толик сел рядом с женой на диван, привалил её спиной к себе, видимо, зная, что ей так удобно, обнял, прижался щекой к макушке. От них веяло теплом, нежностью, спокойствием, предвкушением радости. У Насти в душе снова, как на недавней свадьбе, где она видела счастливого мужа, добивавшегося своей избранницы три года, шевельнулась мысль, что у них с Данилом всё совсем не так. Конечно, сколько пар, столько и историй любви, у всех всё по-разному. Но ведь есть же и что-то общее! Она ясно видела, что у Владьки с Варварой и Толика с Кристинкой это общее есть — любовь, взаимопонимание, забота, счастье быть вместе. А у них с Данилом, хоть и всё хорошо, но как-то поверхностно, и как будто… не взаимно. Гоня от себя неприятное чувство, вызванное этими мыслями, Настя наговорилась с подружками, наелась вкусной тёти-Юлиной стряпни и пошла домой. Рассказала маме и бабушке про Кристинку. Они, знавшие Настину подружку с детского сада, были за неё рады. И за её родителей — у них скоро будет внучка, Наташенька. А она, Настя, даже не познакомила их ещё со своим Данилом. Они каждый раз передают ему привет. Она раз сказала ему, он посмотрел на неё с таким недоумением, что она больше про приветы не заикалась.

Настя вытащила из шкафа расползающуюся стопку альбомов, папок, листов, стала разбирать свои рисунки, отбирать те, что отвезёт Ивану. Интересно, зачем они ему? Но обещала. Большую папку — портфолио, которое предоставляла в училище, отложила, не открывая, в сторону. Оно в полном порядке, готово, его сразу можно брать. Но это всё-таки такое… официальное, а ей хотелось показать что-то неформальное, живое. И почему-то казалось, что Ивану именно это будет интересно. Она погрузилась в свой небольшой, но любимый художественный мир, смотрела на работы как будто другими глазами, что-то вспоминала, чему-то неожиданно удивлялась,  о чём-то досадовала, какие-то идеи захотелось прямо сейчас воплотить по-другому. Она увлеклась, взяла карандаши. В дверь заглянула мама, но, увидев дочку, склонившуюся над листом бумаги, тут же тихо прикрыла дверь. Спать Настя легла поздно, радостно возбуждённая, как после встречи со старым хорошим другом.

На следующий день занимались рукоделием. Мама и Настя обсуждали фасон платья, которое мама собиралась шить из отреза красивой материи, снимали мерки, делали выкройку, кроили. Бабушка сидела в кресле с вязанием. В углу фоном бубнил телевизор. Кончился какой-то сериал, прошли новости, начался юмористический концерт. Они поглядывали на экран, смеялись немудрящим шуткам. Выступала мамина любимая эстрадная артистка. Красивым, сильным, певучим голосом она читала монолог от лица незадачливой женщины, которой не везло с мужчинами.
- Один, представляете, так красиво ухаживал, потом предложил вместе жить. Снял квартиру, переехали, объединили бюджет — вместе каждый месяц откладываем: это за квартиру, это на хозяйство, это на отпуск. А через полгода узнала, что эта квартира — его!
- Вот негодяй! - возмутилась бабушка, - как так можно?
- Мама! Это же шутка, анекдот. Юмор.
- Любая шутка берётся из жизни, - не согласилась бабушка, - что за мужчины пошли! С ними надо ухо держать востро.
Настя улыбнулась, хмыкнула. Хорошая шутка, она её ещё не слышала.

После обеда ей собрали с собой целую сумку разных домашних вкусностей, да ещё пакет с папками и альбомами — домой она ввалилась запыхавшаяся и раскрасневшаяся. Данил был дома, встретил, поцеловал, помог раздеться, подал тапочки. Такой милый! Спросил, куда нести сумки. Настя подала ему продукты, сказала:
- На кухню. Разбирай. - И почувствовала себя при этом заботливой мамочкой, пришедшей из магазина и вручающей маленькому сыночку сумку: ну-ка, иди, посмотри, что я тебе принесла вкусненького!
- А там что? - кивнул Данил на пакет.
- Да… бумаги, рисунки.
- А, - не проявил никакого интереса Данил и пошёл на кухню.
Оттуда донеслось шуршание, хлопанье дверцы холодильника, причмокивание. Данил разбирал привезённую снедь, что-то тут же пробовал, убирал в холодильник.
- Как съездила?
- Хорошо. У подруги в гостях была, у Кристины. Они в выходные в новую квартиру переезжают, и рожать ей уже скоро. Толик счастлив, пылинки с неё сдувает. Дочку ждут, Наташу.
- М-м-м!.. - неопределённо промычал Данил, жуя пирожок, и Настя решила, что сейчас подходящий момент прояснить этот вопрос.
- Дань, а ты детей любишь?
- Нет. Не люблю. - Не раздумывая, ответил он.
- Почему? - удивилась Настя. Ведь в обществе принято, что все должны любить детей. Не любить их как-то даже… неприлично.
- У меня брат, на пятнадцать лет младше. Надоедливый, приставучий — жуть!
- А папа у тебя есть? - спросила Настя, решив попутно разузнать что-нибудь про его семью.
- Нет. Мама с ним развелась, я ещё в школу не пошёл. Он сначала приходил, гулял со мной, потом женился, у них ещё двое детей родились, не до меня стало. Но мы перезваниваемся иногда. Вот, мы вдвоём с мамой жили. И всё было хорошо, а потом она встретила мужчину своей мечты и привела его к нам домой. И тоже нормально было. Мы втроём и в кино ходили, и в парки, и на рыбалку ездили, и за грибами. Он мне с физикой и химией помогал. Но мать хотела с ним расписаться, а он не предлагал. Тогда она решила ребёнка родить, всё только об этом и говорила. Хочу, говорит, чтобы у меня был маленький ты. Это она ему. Когда Данил родился, я молодая была, училась, работала, бабушки помогали, он как-то быстро вырос, я и не заметила. А сейчас я хочу каждый день прочувствовать, каждый зубик, каждое слово, каждый шаг. Всё-таки в зрелом материнстве есть своя прелесть. Он не соглашался, отговаривал. Честно говорил: я не готов, не хочу. У меня скоро внуки будут, какой младенец? И я возражал. Я уже подросток был, понимал, что она его ребёнком привязать хочет. Ну, она никого не послушала, забеременела. Обрадовала его, а он сказал: решила — рожай. Твоя ответственность. Но без меня. И ушёл. Не женился, ребёнка не признал, алиментов нет. Мать в декрете, жить не на что. Вот мы тогда хлебнули! Мать подъезды мыть нанялась, я с мелким сидел. А у него то слёзы, то сопли, то понос, то золотуха. Не накормишь, не уложишь, не переоденешь, он маму зовёт, кричит благим матом. Надоел мне хуже горькой редьки. Я даже какое-то время сам подъезды мыл, чтобы только с ним не сидеть. Но жильцы стали жаловаться, что плохо помыто. Еле дождался, когда он в сад пойдёт. Так что, детей я не скоро захочу. Если вообще захочу. Одного. Лет, может, в сорок. В законном браке. А сейчас даже говорить о них не хочу. А самое смешное, что отец мой просил второго ребёнка, я помню, и бабушка говорила. А мама не соглашалась: только Даньку вырастили, скоро в школу пойдёт, не хочу опять пелёнки-памперсы, давай для себя поживём.

Настя слушала Данила и радовалась, что не прекратила принимать таблетки. А то, грешным делом, была у неё такая мысль - забеременеть будто случайно и поставить перед фактом. А он, значит, детей не хочет. И жениться собирается в сорок лет. И похоже, не на Насте. Не будет же она ждать столько! А что тогда у них? Какие отношения? Она-то была уверена, что у них гражданский брак, следующий шаг из которого - в брак официальный. А так получается… что? Дружеский секс по-соседски? За который она расплачивается стиркой, готовкой, уборкой, глажкой? Как-то всё это… не так.

Через два дня, собравшись с духом, Настя позвонила Ивану. Договорились встретиться завтра после работы. Он приехал к ней, она вышла из стеклянных крутящихся дверей большого бизнес-центра, где находилась их фирма, увидела его и не сразу узнала. Он был в джинсах, джемпере, с лёгкой щетиной на щеках. Очень красивый. Стоял, опираясь на большую блестящую машину. Настя подошла, неловко поздоровалась, протянула ему пакет:
- Вот.
И начала было объяснять, что там и где, и полезла доставать, но он мягко взял из её рук пакет, сказал:
- Не надо. Я сам.
- А что вы будете с ними делать?
- Посмотрю. Возможно, покажу кому-то ещё. Не беспокойтесь, всё будет в полной сохранности. Извините, я спешу. Вас подбросить до метро?
- Нет, спасибо, - отказалась Настя, удивлённая краткостью и торопливостью их встречи, - тут рядом совсем.
- Тогда до свидания. Я позвоню. - Сказал Иван, сел в машину и уехал.

А Настя задумчиво побрела к метро, мучаясь сомнениями и тревогой. Отдала все свои лучшие работы плюс портфолио — кому? Зачем? Она Ивана совсем не знает. Правда, у неё есть его телефон. Но сменить номер — минутное дело. Вдруг её работы пропадут и она их больше никогда не увидит? Конечно, они не представляют ни для кого никакой ценности, но для неё они много значат, и она не хочет их лишиться. Она представила, как он показывает их друзьям, и они вместе смеются над её детскими рисунками. Да нет, вряд ли. Иван производит впечатление порядочного, серьёзного человека.

Она изводила себя этими мыслями несколько дней, так, что даже Данил обеспокоился и начал спрашивать, что случилась, и она усилием воли сдержалась, чтобы не рассказать ему всё. Не хотелось выглядеть в его глазах доверчивой сентиментальной дурочкой. Потом она приняла эту потерю как данность, смирилась, и ей даже стало как будто легче.

Иван позвонил через две недели. Опять встретил после работы, был в костюме и чисто выбрит. Они сели в машину, он возвратил ей её пакет. Она машинально открыла папку, другую, перелистнула плотные листы. Всё было в полном порядке, как будто никто и не трогал. Зачем он их брал? Чтобы иметь повод ещё раз с ней встретиться? Она с недоумением посмотрела на Ивана. Он досадливо поморщился.
- Да всё в порядке. Можете не проверять. - Достал из кармана визитную карточку: - держите. Позвоните, спросите Дениса, скажите, от Ивана, там знают.
Настя растерянно покрутила в пальцах витиевато украшенный картонный прямоугольничек.
- Что это? Зачем?
- Это молодая, но перспективная компания по производству сувенирной печатной продукции. Её открыли хорошие молодые ребята. Денис там главный. Им нужен художник-оформитель. Вас ждут на собеседование. Съездите, поговорите.
У Насти перехватило дыхание.
- Спасибо. А почему… почему вы… мне помогаете?
- Потому что я не хочу, чтобы вы теряли лучшие молодые годы, бегая по столице курьером, - сердито сказал Иван, - вам самой не жалко?
- Жалко.
- Так что ж вы лапки сложили? Сказку про двух лягушек знаете?
- Знаю, - улыбнулась Настя.
- Ну! Так бейте лапками, карабкайтесь! А вы, я смотрю, не борец?
- Не борец, - покаялась Настя.
- Вот и плохо. Рисовать хотите?
- Хочу!
- Звоните Денису. До метро подбросить?
- Тут близко совсем, - напомнила Настя.
- Тогда до свидания. Удачи!
- А вам потом позвонить? - спросила Настя.
- Зачем?
- Ну, рассказать, как всё прошло, взяли меня или нет.
- Не обязательно. Я и так всё узнаю.
- А вы кто? - решилась Настя.
- Иван. - Напомнил благодетель и взялся рукой за ключ зажигания.
- Спасибо. До свидания! - заторопилась Настя и выскочила из машины.

Всю ночь она провертелась под душным одеялом, готовясь к разговору с Денисом — главным! - и пытаясь представить, как всё будет. Наверное, ей назначат время для собеседования. Она пойдёт обязательно! Что надеть? Что взять с собой? Портфолио, конечно. И ещё что-нибудь. Да, но всё это, наверное, им показывал Иван. Ладно, об этом можно спросить во время телефонного разговора. А о чём её будут спрашивать на собеседовании? У неё же нет художественного образования и никакого опыта работы в этой области. Интересно, Иван предупредил об этом? А то узнают и скажут: вы нам не подходите. Хорошо, что у Данила была ночная смена. Она сладко маялась в предвкушении чего-то нового, волнующего и… радостного. Под утро заснула и вскочила по будильнику бодрая, весёлая. Отвезла два первых заказа, съела мороженое на лавочке и набрала номер, указанный на визитной карточке.

- Здравствуйте, могу я поговорить с Денисом?
- Сейчас, - торопливо сказал женский голос и в сторону: - Денис! Тебя! Антон! Где у нас Денис? Не в типографии? Минуточку. - Это уже Насте и снова в сторону: - ага, понятно, хорошо. - Денис сейчас занят с клиентом, извините. Давайте, я запишу ваше имя, он освободится и вам перезвонит, хорошо?
Настя пала духом. Понятно, что ничего из этой затеи не выйдет. Никто её не ждёт, там серьёзная работа, занятые люди, клиенты. Вежливая секретарша произносит дежурные слова. Она вздохнула, но сказала:
- Настя.
- Вам можно звонить по номеру, который определился?
- Да.
- Хорошо. Передам.
- Спасибо, - поблагодарила Настя и отключилась.

Доставив последний заказ и отзвонившись на фирму, она постояла на улице, раздумывая: поехать сразу домой или зайти в магазин около метро. В это  время зазвонил телефон, и густой, сочный голос спросил:
- Настя?
- Да.
- Здравствуйте. Это Денис.
- Здравствуйте! - обрадовалась Настя, - я от Ивана…
- Да, я помню. Вы можете подъехать?
- Когда?
- Сейчас.
- Могу.
- Где вы находитесь?
- На Таганке.
- О! Так вам и ехать не надо. Сейчас скину адрес, заходите.
- Ой, подождите! - спохватилась Настя, - а у меня портфолио и рисунки на работе. Я могу быстро съездить.
- Не надо, - сказал Денис, - паспорт у вас с собой?
- Да.
- Ну, и всё. Жду.

Старый, наверное, тридцатых годов постройки, серый дом она нашла быстро и уже минут через десять спустилась по нескольким ступенькам вниз, в цокольный этаж с высокими потолками. Моложавая коротко стриженная женщина со стопкой пахнущих типографской краской брошюр в руках, придерживая их подбородком, открыла дверь.
- Здравствуйте, я Настя…
Женщина кивнула, крикнула куда-то в глубину помещения:
- Денис! Настя! - и сказала ей: - вон туда, в левую дверь.
За дверью обнаружилась просторная комната, в которой царила милая сердцу художественная рабочая обстановка и за большим столом сидел с ноутбуком высокий мужчина с чёрными кудрявыми волосами, собранными в короткий хвостик.
- Денис, - представился он, поднявшись во весь рост и энергично пожав Насте руку, - садитесь.
- Вы знаете, я никогда не работала, ну… художником, - сразу сказала Настя, чтобы не вводить занятого человека в заблуждение.
Занятый человек рассмеялся.
- Да уж, презентовать себя вы не умеете. А рисовать?
- Немножко могу.
Денис положил перед ней несколько листов бумаги, карандаш.
- Можете нарисовать кота-перса, толстого, вальяжного, ленивого?
Настя удивилась, но кивнула и стала с удовольствием рисовать. Денис смотрел, как под карандашом проявляется усатая морда сибарита, баловня, всеобщего любимца. Линии были чёткие, но мягкие, плавные. По выражению морды котяры было видно, что лентяй-то он лентяй, но своего не упустит.
- А теперь его же, но влюблённого, ухаживающего за кошечкой. Кошечку можно опустить.
На втором рисунке у кота было такой вид, словно он, облобызавши лапку возлюбленной, не выпуская её, смотрит с умильным  выражением — нельзя ли уже перейти к локотку, а там и к плечику? Денис одобрительно хмыкнул.
- А теперь представьте: он ухаживал, пел серенады, носил свежих мышек, наконец, сделал предложение, а ему отказали.
На породистой морде перса появилось выражение бескрайнего удивления, недоумения и какой-то детской обиды. Глаза округлились, бровки встали домиком, и нижняя губа беспомощно отвисла, обнажив мелкие острые резцы.
- Но нет, ветреная красавица решила просто подразнить. Конечно, она согласна!
- Кто согласна? На что? - спросил вошедший в комнату парень.
- Замуж выйти.
- За кого? За тебя?
- Почти. Смотри.
Парень, по виду ненамного старше Насти, подошёл к столу, стал смотреть рисунки, двигая их по столу, меняя местами. Один взял в руки.
- Это же Персей!
- Точно.
- Кто? - спросила Настя, отодвигая от себя очередную готовую зарисовку — того же кота, исполненного блаженства, но с некоторой настороженностью в глазах: мало ли что можно ожидать от любимой, женщины такие непредсказуемые!
- Это же готовый буклет Брагина!
- Ага.
Парень положил листы на стол, резко склонил голову, отчего на глаза ему упал тёмный кудрявый вихор, и представившись:
- Антон, - приложился к Настиной ручке.
Она смутилась.
- Настя.
- Да я уж понял.
- Так, - сказал Денис, собирая листы в ровную стопочку, - давайте паспорт.
Перелистнул, вернул Насте.
- Пишите заявление. Вы нам подходите. Вот образец.
Настя, плохо осознавая происходящее, начала прилежно переписывать «шапку».
- Вы сейчас официально работаете? По трудовой книжке? Сразу не отпустят? Заставят отрабатывать две недели?
- Официально. Наверное, заставят. Работать некому, пока найдут нового человека. Нас раньше было двое, потом я одна осталась.
- Ладно, дату не ставьте пока. Отрабатывайте спокойно, чтобы в трудовой книжке был полный порядок. Ну, а с первого числа ждём на рабочем месте. Антон вам покажет. Да, и в эти две недели звоните, заходите, можете вещи свои, какие нужно, принести, с коллективом познакомитесь, пообщаетесь.
- Про зарплату, - тихонько напомнил Антон.
- А, да, сразу предупреждаю: зарплату большую платить не можем. Пока вот такая, - он назвал сумму, в полтора раза выше той, что Настя получала курьером, - вот раскрутимся, повысим всем, а сейчас максимально вкладываемся в развитие. Согласны подождать?
- Согласна. А можно спросить?
- Можно.
- Что это за буклет Брагина и кто такой этот Персей?
- Вообще-то Персей — это герой древнегреческой мифологии, сын Зевса, - элегически сказал Денис, и Настя, заметив, что глаза его смеются, дополнила в тон:
- И предок Геракла.
Денис и Антон засмеялись, а Настя уточнила:
- Я имею в виду, вот этого, - и указала на рисунки.
- А, это на данный момент наш самый главный кормилец. Любимый котик супруги миллионера Брагина. У мальчика скоро свадьба, нам заказаны приглашения в количестве ста штук, подарочные буклеты с кошачьей лаф стори в том же количестве и свидетельство о браке, две штуки. Очень выгодный заказ. Вы появились как раз вовремя и попали сразу в десятку. Антош, покажи.
Антон протянул Насте фотографию кота.
- Поняли? - спросил Денис. - Конечно, время пока терпит, но две недели… не хотелось бы терять.
- Я постараюсь договориться, чтобы без отработки, - с жаром пообещала Настя.
- Если получится, будет отлично, -  сказал Денис, снова придвигая к себе ноутбук и кивая Антону. И снова Насте: - до  свидания. На связи.
Антон и Настя вышли в коридор.
- Торопитесь? - спросил Антон.
Настя не сразу даже поняла вопрос. Куда она может торопиться? Ей казалось, что она уже пришла, куда надо, и ей не хотелось уходить.
- Нет.
- Тогда прошу сюда.
Они вошли в комнату с тремя горизонтальными окнами под потолком. Тут стояли по стенам высокие шкафы и три больших стола, на двух рабочий беспорядок, один пустой.
- Это ваш, - сказал Антон. - Вот этот — мой, а здесь работает Игорь, мы дизайнеры. Он недавно женился. На нашей заказчице. Представляете, она пришла к нам, чтобы напечатать приглашения на свадьбу, и в результате они не пригодились, она вышла замуж за нашего Игоря.
Настя удивлённо покачала головой. Надо же, как бывает!
- Можно? - спросила она и села за стол. Покрутилась в кресле, отъехала и снова придвинулась. - Удобно.
- Ага. Мы весь день по комнате на них ездим, от стола к столу, - засмеялся Антон.

Её место было у крайнего окна, в самом дальнем от двери углу. Вся комната как на ладони. Значит, она будет постоянно видеть незнакомого пока Игоря и Антона, разговаривать с ними. Антон что-то перекладывал на своём столе, с удовольствием поглядывая на Настю.
- Вы в каком районе живёте?
Настя назвала улицу.
- По пути, - сказал Антон. - Ну, что, нравится? Пошли, покажу переговорную и комнату отдыха.
Переговорная была обставлена просто и сдержанно, в комнате отдыха — разномастные кресла, диван, стулья, обеденный и рабочий столы, несколько кухонных шкафчиков, холодильник, плита,  микроволновка, чайник, тостер, кофемашина, кулер.
- Всё есть, - сказал Антон, - и посуда, и припасы.
Он открыл шкафчик, набитый чаем, кофе, сахаром, упаковками с печеньем и прочей долго хранящейся снедью.
- Это всё общее, от фирмы, - сказал он, - мы то здесь обедаем, то ходим в пиццерию, ещё тут рядом несколько точек, где можно поесть, магазины тоже. А если работы навалом, аврал, то на своих запасах можно долго продержаться.
- Здорово, - искренне похвалила Настя.
- Давайте сразу телефонами обменяемся, - сказал Антон, - звоните, если что, Денису или мне.
Он довёз Настю до дома, и они ещё посидели в машине, болтая, как старые знакомые.
- Снимаете здесь? - спросил Антон.
- Да. Комнату. У одной бабушки. - Настя почему-то не смогла сказать, что живёт с молодым человеком.
- Я тоже сначала снимал, а недавно двушку купил, приличную, на вторичке. В ипотеку. - И в ответ на Настин удивлённый взгляд, добавил: - У меня ещё подработка есть, так сказать, удалённо. Ничего, вот компанию свою раскрутим, дело веселее пойдёт! - Он широко улыбнулся и весело подмигнул Насте. - А то соберусь жениться, а жить где? С женой, с ребёнком по съёмным углам?

Насте вспомнился Владька, который, добиваясь своей Варвары, сделал карьеру и купил квартиру. Она не представляла, как у него хватило терпения ждать три года, а у неё — столько лет не давать согласия на брак. Она бы, Настя, сразу согласилась, как только Данил заговорил о свадьбе. Только он на эту тему не заговаривает, и вообще, не похоже, чтобы он собирался добиваться Насти, расти профессионально, больше зарабатывать, покупать квартиру для их будущей семьи. Хотя, зачем ему напрягаться? Настя и так с ним живёт, выполняет все обязанности жены и ничего не требует. И делает это, не получив даже предложения. У неё испортилась настроение, и она кисло спросила:
- А пока не собираетесь?
- Пока нет, - пожал плечами Антон и серьёзно добавил: - не на ком. - И снова заговорил о работе: - А здорово вы Персика раскусили! Самую суть ухватили!
- Кого?
- Ну, Персея, кота. Они его уменьшительно-ласкательно зовут Персик. У меня уже обложка готова, оформление страниц, а сам он ну никак не давался. Выходил просто кот и кот.
- А вы что заканчивали? - спросила Настя.
- Полиграф. Но вот так, как вы, не могу. Чтобы и настроение, и характер, и чувства. А у вас это от природы.
Настя повеселела. Приятно, когда тебя хвалят. Как-то так получилось, что её практически никогда никто не хвалил.
- А всё-таки, странно — коту свадьбу устраивать, да ещё с гостями, да, раз приглашения и буклеты?
- У богатых свои причуды, - пожал плечами Антон. - Но вы не думайте, что мы только такие прихоти исполняем. Это, скорее, редкий случай. В основном, мы выпускаем мерчи для серьёзных компаний, даже государственных.
- Мерчи? - переспросила Настя.
- Ну, да, блокноты, ежедневники, календари, визитки, проспекты с символикой фирмы. У нас даже есть договор с двумя аэропортами, вернее, с их магазинами дьюти-фри — путеводители по необычным музеям и памятникам Москвы.
- Как интересно, - искренне сказала Настя.

Наконец, они простились. Антон уехал. Настя медленно пошла вверх по лестнице, чувствуя, что уже соскучилась — по Антону, Денису, по незнакомому пока Игорю, ради которого бросили жениха прямо перед свадьбой, по озабоченной женщине со стопкой брошюр в руках, которую она придерживала подбородком, по высоким просторным комнатам с окнами под самым потолком, заваленным бумагами, макетами, эскизами, образцами, по упоительному запаху типографской краски, прочно обосновавшемуся во всех помещениях, по своему рабочему столу с двумя тумбами и удобному креслу.

Как только она переступила порог квартиры, в ней автоматически включился режим «хорошая хозяйка». До прихода Данила оставалось два часа. Она проверила холодильник на наличие еды, приготовила творожники на утро и нажарила большую сковородку картошки. Попутно прибралась, помыла посуду, запустила стирку. Есть три куска жареной курицы, сосиски. Антону хватит. Сама она съела два горячих творожника, выпила чаю. Собрала ему на завтра два контейнера с едой. Приняла душ. Очень хотелось сразу лечь в кровать и не спеша перебрать в памяти невероятные события сегодняшнего дня, всё обдумать. Но по заведённому ею же порядку, против которого Данил благородно не возражал, она ждала его с накрытым для него одного ужином. Ей было неудобно, что она поздно пришла домой, не сходила в магазин, хотя надо было бы, что её подвёз на машине молодой человек, с которым она только сегодня познакомилась. Что в её жизни наступают важные перемены, о которых почему-то совсем не хочется говорить с Данилом. Она словно заглаживала свою вину перед ним, особенно красиво сервируя стол и преувеличенно радостно встречая его в коротком халатике.

Она всё время забывала, что платит за квартиру наравне с Данилом и полностью ведёт хозяйство, и чувствовала себя обязанной по отношению к нему.

На следующий день она честно рассказала на работе, почему увольняется, и попросила отпустить без отработки. К ней относились хорошо, вошли в положение, но попросили поработать хоть несколько дней, пока не возьмут нового курьера. Настя, конечно, согласилась. Сразу дали объявление о вакансии. На третий день на её место пришёл парень, москвич, студент-заочник, и её отпустили.

Как раз была пятница. Настя опять наготовила много еды и в субботу утром поехала домой. Отвезла обратно свои рисунки — пусть будут дома, так надёжней. Была радостная, весёлая, мама и бабушка давно не видели её такой, просто светится! Настя не стала говорить им о новой работе заранее, чтобы не сглазить. Вот оформится, начнёт работать, тогда и скажет. Но в ответ на расспросы не удержалась, намекнула, что скоро порадует их хорошей новостью. Мама и бабушка решили, что дело пахнет свадьбой, и многозначительно переглядывались.

Когда она вернулась в Москву, Антона дома не было, и Настя была этому рада. Она не торопясь приготовила себе на завтра одежду, положила в сумочку документы — паспорт, трудовую книжку — и любимую чашку, которую забрала из дома, чтобы взять с собой на новую работу. Чашку эту, красивой формы, в тёплых бежево-коричневых тонах, с репродукцией картины чешского художника Альфонса Муха, привезла ей из Чехии подружка, та самая, с которой они ходили в гости к Кристинке. Настя любила творчество этого художника, так что подружка угадала.

В компании работало восемь человек, и все они приняли Настю, как родную, которую давно ждали, а она где-то замешкалась и явилась только сейчас. Ей даже шутливо попеняли, сразу сказали, что здесь все на "ты", и объявили внеочередное совместное распитие кофе - в честь знакомства. Похвалили Настины наброски Персика — все уже всё знали — выразили надежду на своевременное исполнение выгодного заказа, поболтали о картинах Альфонса Муха, о Чехии, которую любили и куда ездили прошлой зимой всем составом кататься  на лыжах, и завалили Настю работой, в которую она радостно погрузилась.

Время от времени кто-то подбегал — тут все бегали — смотрел на линии, выходящие из-под её карандаша или пера, что-то спрашивал — не только о работе. Притащили горячего чаю, холодной воды, сока, были приветливы и дружелюбны. Настя чувствовала, что она здесь своя, что она  интересна,  приятна, нужна.

Чаще других к ней обращался Антон, да и понятно — они работали в одной комнате, и он с самого начала как бы взялся её опекать. Игорь оказался красивым молодым мужчиной, серьёзным, даже немного хмурым,  но невероятно обаятельным.
- Карикатурный стиль, - сказал он, глядя на Настины эскизы, - такая же манера, как у художника Ивана Семёнова. Я в детстве зачитывался книгами Носова с его иллюстрациями.
- И я, - улыбнулась Настя. - У нас до сих пор сохранился трёхтомник шестьдесят девятого года, мамин ещё. С чёрно-белыми картинками. Я как раз по ним рисовать училась.
- Как?
- Маленькая ещё совсем была, и всё мне хотелось нарисовать вот так, как в этой книжке — одной чёткой, мягкой линией - мальчишек, собачку, старушку, машину. И ещё мне хотелось раскрасить их внутри. А в книжке же нельзя. Тогда бабушка показала хитрость — положить на рисунок лист кальки и обвести. И там можно раскрасить. Мне так понравилось! Я часами сидела, обводила. А потом стала просто срисовывать. Потом и у самой стало так получаться. Мне этот стиль почему-то очень близок. И вот, пригодилось.
Она счастливо засмеялась.
- И у меня остались книжки Носова, - обрадовался Антон, - я их храню. Тоже с иллюстрациями Семёнова, только с цветными. И ещё с картинками Каневского и Генриха Валька.
- Вальк делал иллюстрации к «Незнайке на Луне».
- Точно!
- Я, кстати, в детстве тоже переводил оттуда рисунки, только через копирку. Они маленькие, я любил заполнить ими целый лист, густо-густо, а потом раскрашивать фломастерами. И ещё на свободные места что-то подрисовывал. Получалась такая пёстрая весёлая мешанина, похожая на современный виммельбух. - Антон улыбался воспоминаниям и казался Насте таким знакомым и понятным, как давний друг. - Столько удовольствия! А вот сам так рисовать не могу. Хоть и очень нравится, но, видно, не мой стиль.

После работы он снова довёз Настю до дома. Так и повелось с первого дня, что домой они ехали вместе на его машине. А что, всё равно же по пути. Иногда Настя просила остановиться у магазина недалеко от дома и шла за покупками, а Антон ехал дальше. Как-то он предложил зайти в магазин вместе, ему нужно тоже кое-что купить, и довезти Настю с покупками до дома. Она еле выкрутилась. Ей очень этого хотелось, но нельзя же допустить, чтобы Антон вёз продукты для Данила! Это неприлично. По отношению к Антону. А то, что она ездит с Антоном, неприлично по отношению к Данилу. Настя запуталась, страдала и чувствовала себя падшей женщиной.

Её чувства к Данилу как-то остыли. Она стала смотреть на него и их отношения более трезво и практично, и увиденное её не радовало. Она стала меньше и не так разнообразно готовить, больше времени проводила в своей комнате, за закрытой дверью. Данил, казалось, ничего не замечал, был так же весел, приветлив, но всё реже они проводили время вместе, и из любовников превратились просто в соседей. Собственно, как изначально и задумывалось. И Настя была этому рада. Она не умела прекращать отношения, у неё не было опыта, и ругаться с Данилом не хотела, всё-таки ей было удобно здесь жить — платить только за одну  комнату, а по сути, пользоваться всей квартирой.

Но она понимала, что место жительства надо менять. Между нею и Антоном росла и крепла глубокая тёплая привязанность, основанная на общем деле, взаимной симпатии, нежности. Они целый день проводили вместе и вечером с трудом расставались. От его взглядов у неё колотилось сердце, и от случайных касаний пробирала сладкая дрожь. Ничего такого не было с Данилом.

Она чувствовала себя, как в ловушке. Очень хотелось вступить в новые отношения, но для этого нужно завершить старые. И она не могла решить — как?

Стала уже подумывать вернуться к маме с бабушкой, но тратить столько времени на дорогу… Бывало, что они засиживались на работе допоздна. Доберёшься до дома, упадёшь в кровать, а через шесть часов снова вскакивать. К тому же, Антон уже предлагал вечером погулять, сходить в кафе, на выставку, в парк, встретиться в выходные. Недалёк тот день, когда пригласит к себе домой или попросится к ней на чашечку чаю. Надо срочно куда-то переезжать. Но куда? И как объяснить Данилу, что она разрывает их договор и ему теперь придётся платить за квартиру полностью одному? Как-то нехорошо получается.

Какая может быть у неё причина отказаться от таких хороших и выгодных условий проживания? Заболела бабушка? Но Данил знает, что с ней живёт мама. Перешла на другую работу и хочет жить поближе к ней? Глупо. У них метро в двух шагах, большой пересадочный узел, нет проблем быстро добраться в любой конец города. Попробуй найди лучше да за те же деньги. Сказать, что выходит замуж? Вот, кстати, интересно, как он себя поведёт? Тут же сделает ей сам предложение, боясь потерять? Расстроится, что кто-то увёл её из-под носа, но смирится? Отнесётся спокойно, пожелает счастья, и они расстанутся друзьями? Или разозлится, что она, живя с ним, собирается замуж за другого? Он же не знает, что Настя к нему охладела, они не ссорились, никогда не выясняли отношений, и Данил совсем недавно привычно лез к ней с нежностями. Она долго раздумывала и пришла к выводу, что лучше сказать всё как есть. Что у неё начинается настоящий роман и она хочет выйти из двусмысленного положения, в котором находится сейчас. Да, так, пожалуй, лучше всего. Честнее. Она подумала, что разговор этот лучше вести на нейтральной территории, в приятном для Данила месте. О, точно, она пригласит его в суши-бар, он любит, и там она спокойно всё объяснит.

Куда она пойдёт из этой квартиры, где будет жить, Настя ещё не знала. Просматривала объявления, но снимать где-то комнату было страшно, а целую квартиру дорого. Она уже стала рассматривать как вариант хостел. Ничего, что-нибудь придумает. Главное, выехать из этой квартиры, пока Антон не узнал, с кем она тут живёт.

Спустя недели две они на работе сдали очень большой и сложный заказ, из-за которого просидели допоздна четыре вечера подряд, и Денис отпустил всех с обеда домой. У Данила в этот день был выходной. Вот и удобный момент! Настя поехала домой, заскочив по дороге в магазин.

Тихо открыла дверь, вошла в прихожую, поставила сумку и пакет на пол. Сейчас заглянет в комнату, найдёт там Данила за компом или на диване, скажет, что у неё неожиданно образовался свободный вечер и они могут сходить куда-нибудь вдвоём. Он обрадуется — такой сюрприз, они давно никуда не выбирались, всё как-то не получалось. Хотя, его может и не оказаться дома. Да нет, они днём списывались, он сказал, что никуда не собирается. И куртка его висит, и кроссовки на месте. Настя торопливо расстегнула плащ и вдруг услышала незнакомый женский голос:
- … вещи в комнате, в ванной. Ты думаешь, я не вижу? Она тут живёт? Так  у вас всё серьёзно? Почему ничего не сказал, не познакомил?
Квартирная хозяйка! Настя затаила дыхание. Приехала проверить порядок и увидела женские вещи. Значит, Данил всё-таки снял квартиру на одного, и Настя здесь находится нелегально. А ведь она спрашивала, и он сказал, что всё в порядке. Настя стала осторожно, не дыша, собирать с пола свои туфли, сумки, чтобы неслышно выскользнуть за дверь. Данил как-нибудь выкрутится, скажет, например, что двоюродная сестра приехала на недельку из другого города.
- Мам, это совсем не то, что ты думаешь, - услышала она голос Данила. - Это просто знакомая, ей жить было негде, она искала комнату. Ну, я её и пустил. Она из Подмосковья, не пьёт, не курит, её Сашка хорошо знает, ну, наш, с работы. А меня ж всё равно целыми днями дома нет. Считай, доброе дело сделал. И ей хорошо, и мне. Она готовит, бельё стирает, гладит. В квартире, смотри, порядок. Но это мы вместе.
- Ну, ладно. Только, сынок… всё-таки это не хорошо. Девушка может подумать что-нибудь не то. Или решит охомутать тебя — а что, ты свободный, красивый, с квартирой. У тебя с ней… ничего?
- Да нет, мам, ты что! Считай, она просто квартирантка. Временная. И вообще, не бери в голову. Всё нормально.
- Смотри, Данил. Хотя, получается, я оплачиваю коммунальные счета за двоих. Но, справедливости ради должна отметить, что показания по свету и воде не стали больше. Она грязнуля или экономная?
- Нет, она чистюля. Но да, экономная. Вечно свет выключает, воду зря не льёт. И меня заставляет.
- Ладно, живите пока. Хоть питаешься нормально. В холодильнике, смотрю, и суп, и котлеты, и рис с овощами. Это хорошо. А помнишь, ты заходил с Дашей? Она мне очень понравилась. Как у вас с ней?
- Всё хорошо с Дашей, - сказал Данил, и Настя по его голосу поняла, что он улыбается.
- Ну, и дай Бог. Только, сыночек, вдруг она узнает, что у тебя в квартире посторонняя женщина живёт. Нехорошо. Ладно, пойду. Всё, что нужно, я взяла — шкатулка, коробка с фотографиями, альбом. Тебя не допросишься, я сама оцифрую. Пока, сыночек, звони, заходи. И с Дашей приходи! Соберёшься жениться — бабушкину квартиру на тебя перепишу, дарственную оформлю. К свадьбе. Понял?
- Понял. Пока, мам.

Настя, собравшая под этот странный разговор свои вещи и умудрившаяся не зашуршать пакетом, выскочила за дверь и взлетела на один пролёт вверх. Из их квартиры вышла стройная, красиво одетая женщина с большим пакетом, следом Данил. Они обнялись, женщина его поцеловала, засмеялась, вытерла с его щеки помаду и пошла вниз по лестнице. Настя смотрела в окно. Женщина села в припаркованный белый автомобиль и выехала со двора. Данил вернулся в квартиру, запер дверь. Настя медленно пошла вниз, добрела до соседнего двора, села на скамейку.

Как? Это женщина — его мама? А квартира бабушкина? И мама оплачивает квартплату? Значит, Данил эту квартиру не снимает? Она практически его? То есть, квартирантка здесь только она одна? Выходит, она снимает комнату у него и оплачивает половину коммунальных платежей. Вспомнилась шутка из телевизора. Да… Скверный анекдот.

Что теперь делать? Вроде бы ситуация разрешилась сама собой. И не нужно ничего объяснять и оправдываться, придумывать причины. Просто собрать свои вещи и уйти. После случайно подслушанного разговора она имеет на это полное право. Да, но Данил не знает, что она его слышала. Она представила, как он будет притворяться непонимающим и говорить ей, что она не так всё поняла. У Насти была особенность — когда её обманывали, она испытывала жгучий стыд. И не могла смотреть в глаза и разговаривать с человеком, перед которым показала себя недостойной уважения дурочкой. Так что, объясняться с Данилом она не может и не хочет. Да и что там объяснять? Всё ясно. Она даже испытывала некоторое восхищение — как ловко и правдоподобно он обманывал её почти полтора года! И ведь она верила и думала, что у них любовь, и даже мечтала выйти за него замуж. А у него, оказывается, какая-то Даша. Ну, вот теперь эта Даша сможет занять её место в чистенькой уютной квартире. Интересно, с неё он будет брать деньги за свет и проживание?

Настя поёжилась. Становилось прохладно. Скоро вечер, а идти ей некуда. К Данилу она не пойдёт, ни за что! Эх, был бы у неё ключ от их офиса, она бы смогла переночевать там на кухне, на диване. Но ключ был только у Дениса и той деловитой женщины, которая встретила Настю в первый день. Женщину звали Жанна, и она совмещала несколько должностей — редактор, секретарь, завхоз, координатор всего и вся. Позвонить им, попросить ключ? Тогда придётся рассказать, что случилось, а это стыдно. Она достала телефон, стала просматривать объявления. Снять койку в хостеле на несколько дней, а там посмотрим.

Телефон внезапно запел и завибрировал в руке, Настя даже вздрогнула. Посмотрела на экран. Иван!
- Настя? - раздался знакомый голос, - как дела? Работаете?
- Здравствуйте! - обрадовалась Настя, - работаю, спасибо вам!
- Да мне-то чего ж… Видел я брагинский буклет. Вы молодец! - и шутливо: - никто не обижает?
- Нет, что вы! - горячо ответила Настя, - наоборот!
- Даже наоборот? - восхитился Иван, - ну, и славно. Рад за вас. Значит, проблем нет?
И Настя решилась:
- Есть. Пришлось срочно выехать из комнаты, которую снимала, а новую ещё не нашла. Вот, думаю, в хостеле снять.
- Ещё не хватало, - пробормотал Иван, - надо же, придумала, в хостеле! Подождите минут пять, я вам ссылочку скину.
И отключился.

Настя осталась сидеть на лавочке, держа в руке телефон. Почему-то стало спокойнее. Как хорошо, что Ивану не нужно ничего объяснять!

Пришло сообщение: адрес, цена, приписка: общежитие, поезжайте прямо сейчас.
Настя встала и пошла к метро. Четыре остановки, немножко пешком. Общежитие какого-то института. Странно. Общежитие для тех, кто там учится. Но вошла. Вестибюль, отделанный ракушечником, застеклённый загончик, где сидит вахтёрша. На стене рядом объявление: сдаются комнаты, одно-, двух- и четырёхместные. Надо же, а она и не знала, что такое бывает. Обратилась к вахтёрше, та вежливо отправила Настю к коменданту на второй этаж. У Насти был с собой паспорт, и она быстро сняла одноместную комнату. Цена оказалась меньше той, что она платила Данилу. И никаких дополнительных трат! Правда, душ и туалет в конце коридора, но и драить их не Насте. И на питание не скидываться с прожорливым парнем. Ей даже выдали постельное бельё и листочек-памятку. В подвальном помещении располагалась прачечная, порошок свой. Настю всё устраивало. Она сложила купленные для них с Данилом продукты в маленький холодильник, села на кровать и задумалась. Сегодня у Данила выходной, а завтра его не будет до десяти часов вечера. Вот завтра она и заберёт свои вещи, в его отсутствие.
Опять позвонил Иван.
- Нашли?
- Да! Спасибо! Сняла уже. И недорого совсем!
- Добро. - Коротко похвалил Иван и посоветовал: - подкопите деньжат, я так понимаю, вы скоро будете прилично зарабатывать, и берите квартиру в ипотеку. Всё равно каждый месяц платить, так хоть за своё. Поняли?
- Поняла! Я теперь и с этой зарплатой смогу копить.
- Вот и начинайте, - поддержал Иван, - удачи! Звоните, если что.
- Спасибо! - заторопилась Настя выразить свою благодарность. - Вы меня так выручили! И так вовремя!
- Не стоит благодарности, - словно отмахнулся Иван, - меня в своё время тоже выручали. Так что, я просто долги возвращаю.
В трубке раздался то ли смешок, то ли покашливание.
- Ну, пока.
- Подождите! - воскликнула Настя и снова попыталась прояснить мучивший её вопрос: - а вы кто?
- Иван. - Терпеливо напомнили в трубке и отсоединились.
Настя смотрела на телефон и счастливо улыбалась. Вот говорят, что чудес не бывает. А она верила.

На следующий день собрала в квартире Данила свои вещи, написала ему записку: «Я уехала. Прощай», опустила ключи в почтовый ящик, вызвала такси и перевезла свои сумки в общежитие. И удалила его номер из контактов. Не заблокировала, просто удалила. Но он не позвонил, ни разу.

Когда Настя сказала Антону, что по старому адресу её больше не нужно подвозить, а новый ему совсем не по дороге, тот молча удалил прежнюю точку из навигатора и вбил новую. Увидев, что это общежитие, забеспокоился.
- Там чисто? Спокойно? Кто там вообще живёт? Надеюсь, ты одна в комнате?
- Одна. Не волнуйся. И чисто, и спокойно. И за порядком следят. И метро тоже близко.
- Ладно. Ты говори, если… мало ли что….
- Скажу, - пообещала Настя, с улыбкой глядя на него.

Антон ей очень нравился. Но не так, как Данил. Тот был смешливый, несерьёзный, балованный, какой-то ребячливый. Она чувствовала себя по отношению к нему то ли мамочкой, то ли старшей сестрой. Заботилась о нём, ухаживала, следила за его вещами, старалась повкуснее и посытнее накормить, порадовать, доставить удовольствие. А он принимал всё как должное. Правда, вежливо благодарил. Надо же, а ведь ей это всё нравилось, всё устраивало. Пока… Пока она не поймала букет на незнакомой свадьбе и не встретила Ивана. Интересно, Антон с ним знаком? Надо будет спросить.

Дождливым вечером Антон сидел рядом с Настиным столом и наблюдал, как она выписывает тонкой кисточкой завиток на заглавной букве в названии города Переславль-Залесский. И делает это с таким удовольствием, что он залюбовался и замысловатым завитком, и её вдохновенным лицом. Все уже разошлись, задержалась только Жанна да Настя, она хотела закончить начатое.  А Антон её ждал. Почему-то под его взглядом ей работалось так легко и хорошо! А ведь она всегда не любила, чтобы смотрели на руки, когда она рисует, показывала только готовую работу.
Подвинула Антону лист, откинулась на спинку кресла. Он бережно взял листок в руки.
- Отлично.

По стёклам снаружи струилась вода. Чтобы добежать до машины, нужно пересечь двор и ещё немножко пробежаться. Под таким ливнем сразу промокнешь насквозь, а на улице прохладно. Правда, в коридоре был зонтик, который лежал уже давно, и никто не помнил, чей он, может, оставил кто-то из заказчиков. Настя и Антон, сидя по обе стороны стола, покачивались в креслах, смотрели, не отрываясь, друг на друга, между ними лежал затейливо выписанный заголовок рекламного буклета, за окнами шумел ливень. Эти минуты врезались Насте в память, потому что именно тогда она поняла, что у них любовь. Вот такая, какая должна быть. Настоящая.
- Настюш, - тихо сказал Антон, ложась грудью на стол и беря её за руку, - ты мне так нравишься! Очень!
Настя сидела не дыша. Важно было не то, что он говорит, а незнакомый, чуть охрипший голос, взгляд, каким на неё никто никогда не смотрел, его длинные сильные пальцы, которые чуть подрагивали, касаясь её руки.
- Я очень хочу встречаться с тобой.
- Мы и так весь день вместе, - прошептала Настя.
- Это хорошо. Но я хочу быть с тобой не как с коллегой и не как с подружкой. А как с возлюбленной, понимаешь?
У Насти пересохло во рту.
- Ты хочешь сказать, что ты мне… что ты меня…
- Я влюбился в тебя в первый день, когда ты пришла к Денису и рисовала у него Персика, помнишь?
- Помню…
- Ты смущалась и редко поднимала глаза. А они у тебя такие красивые.
- Серые…
- Не-е-ет, - с удовольствием сказал Антон, - перламутровые. Как внутренняя часть раковины-жемчужницы.
- Никогда не видела, - растерялась Настя.
- А я один раз видел. Они разные бывают — жёлтые, коричневые, синеватые. А самые красивые — такие, как твои глаза.
Насте вспомнилось бабушкино выражение: красота в глазах смотрящего.
- А ты тогда голову резко склонил, тебе волосы на лоб упали. А потом вверх вскинул и так меня взглядом обжёг!.. Прямо как белогвардейский офицер.
Он улыбнулся.
- Кстати, я капитан. В запасе.
- Капитан? - не поняла Настя, - капитан чего?
- Десант. - Коротко ответил Антон.

Лицо его на мгновение стало твёрдым, взгляд жёстким. Его отдельные черты, которые  Насте так нравились — военная выправка, литые мышцы, чёткость в делах, словах, движениях, организованность, дисциплина, нежность - вдруг сложились в цельный образ. Взрослого мужчины, воина, возможно, бывавшего в опасных переделках - ведь дослужился же он до капитана! - надёжного и ответственного. Защитника. У неё защемило сердце от нахлынувших чувств — уважения и страха за него.

Видимо, это отразилось в её перламутровых глазах, потому что он поцеловал её руку, прижал ладонью к щеке.
- Тебе не кажется, что у нас назревает роман?
- Роман? - удивилась Настя красивому старомодному слову, так легко и естественно соскользнувшему с его губ. - Какой роман?
- Любовный. - Смеясь одними глазами, с напускной серьёзностью растолковал Антон. - Жанр есть такой литературный — любовный роман. Не читала?
Он ласково улыбался, видя Настино замешательство.
- Читала, - призналась она.
- Ну, вот. Значит, ты поняла, что я практически объяснился тебе в любви и намерен настойчиво и красиво ухаживать, чтобы добиться взаимности.
Настя смотрела на него во все глаза. Он собирается её… добиваться? Как Владька своей Варвары? У них будет настоящий роман, за ней будут ухаживать, её будут добиваться? У неё будет всё это?
- Ты согласна? - любуясь ею, прошептал Антон.
Ответ потонул в нежном, трепетном поцелуе через письменный стол, над прижатым двумя локтями листом с любовно выписанными завитушками старинного русского названия — Переславль-Залесский.
В окне блеснул красноватый луч заходящего солнца.
- Дождь закончился, - сказал Антон. - Поехали? Поздно уже. А завтра пойдём в театр.
- В театр?
- Ну да. Я уже билеты взял, третий ряд, классическая постановка, комедия из французской жизни. Общий подлокотник, одна программка на двоих. В антракте буфет, кофе, пирожные, тебе шампанское.
- А тебе?
- Я за рулём.
- Я без тебя не буду.
- Ладно, тогда поедем на метро, а после спектакля прогуляемся по центру, и я тебя провожу домой.
- А если дождь?
- Такси возьмём.
Настя счастливо вздохнула и, когда он подал ей плащ, не удержалась — обхватила его руками и прижалась щекой к груди, где сильно и гулко бухало сердце.

Осень в том году выдалась тёплая, красивая. Настя и Антон, держась за руки, брели бульварами, обсуждая фотовыставку, которую посетили, и рассеянно посматривая по сторонам — куда бы зайти поужинать. Рядом с большим раскидистым дубом, освещённым с одной стороны стилизованным под старину фонарём, остановились, обнялись.  Поднявшийся к вечеру ветер шелестел жёлто-коричневыми сухими листьями, трепал Настины пушистые лёгкие волосы, щекоча ими лицо склонившегося к её макушке Антона. Под ногами катались плотные гладкие жёлуди, заставляя перебирать ногами и крепко держаться друг за друга. Ветер подкидывал жёлуди им под ноги и дул Насте в лицо, и Антон тихо поворачивался, подставляя ветру своё. Напротив было какое-то заведение с переливающейся разноцветными огнями вывеской, и отблеск этих огней падал на них.

Сказка, - подумала Настя, посматривая из-за широкого плеча Антона на подсвеченные фонарём медные дубовые листья,  на яркую луну в разрывах облаков и осторожно переступая ногами, стараясь не попасть на скользкий жёлудь. И полностью доверяя сильным и чутким обнимающим её рукам.
- Антон, - тихонько позвала она.
- М-м-м?..
- Тебя ничего не смущает?
- Что?
- Мы танцуем без музыки.
- Разве? - удивился он, - а я слышу…
- Сделай погромче, - попросила Настя, и он, склонившись к её уху и обдавая тёплым дыханием, замурлыкал лёгкую мелодию, в которой угадывались знакомые музыкальные фразы.

По другой стороне медленно шла под руку пожилая пара, словно вынырнувшая из пятидесятых годов — он в макинтоше, широких брюках с отворотами, она в шляпке с приколотыми янтарными вишенками, с шёлковым платочком на шее, в руках чёрная бисерная сумочка. Они остановились наискосок и с наивной непосредственностью, которая присуща детям и старикам, смотрели на молодых влюблённых. Мужчина обнял свою спутницу за плечи, что-то сказал, и они пошли дальше, тесно прижавшись друг к другу.

Насте захотелось их нарисовать — вот так, со спины, слившихся в один силуэт, медленно идущих старым московским бульваром сквозь осень.
- Антош, как ты думаешь, они счастливы?
- Думаю, да.
- Но они же старенькие совсем…
- Счастье не зависит от возраста.
- А от чего?
- От любви.
- А как ты думаешь, они любят?
- Любят. - Уверенно сказал Антон.
- Почему ты так думаешь?
- Я видел, как они смотрели друг на друга.

Настя взяла его под руку, и они тоже пошли бульваром туда, где их ждали пятьдесят, а может, и все шестьдесят счастливых совместных лет.

Свадьбу назначили на конец апреля, в том же Дворце бракосочетания на Дмитровском шоссе. К этому времени они последовательно просмаковали все обязательные главы своего романа — от конфетно-букетной до совместных ночёвок в квартире у Антона с постепенным внедрением в неё предметов Настиной одежды, косметики, личной гигиены. В день, когда она привезла и оставила у него самые ценные папки со своими рисунками, он решительно сказал, чтобы она отказалась от комнаты в общежитии и окончательно переезжала к нему. Тем более, до свадьбы оставалось рукой подать.

Обе семьи давно перезнакомились друг с другом и общались сами по себе, а не только через детей. У Антона имелся полный комплект родителей и бабушек-дедушек, сестра, на год младше, и брат, школьник. Сестра была замужем и имела двоих детей. Антон обожал племянников и мечтал о своих детях. С сестрой они были очень дружны, и оба любили своего младшего братишку.

Настины мама и бабушка Антона боготворили. Он был самым лучшим, самым красивым, самым умным, самым главным. И собственная дочка и внучка сильно выросла в их глазах, оттого что её выбрал такой мужчина. Дай Бог, чтобы на Настеньке прервалась их несчастливая тенденция к отсутствию личной жизни и одинокому материнству! Они обе похорошели, помолодели и преисполнились самых радужных надежд.

Конечно, на свадьбу были приглашены коллеги по работе в полном составе. И Кристинка с Толиком, и другая Настина подружка со своим молодым человеком. Со стороны Антона было много родственников, друзей и сослуживцев.
- Антош, - нерешительно сказала Настя, - а Иван? Наверное, его тоже надо пригласить?
- Обязательно! - энергично согласился Антон. - Как же без Ивана? Без Ивана никак.
- А кто он? - снова попыталась Настя прояснить давно мучивший её вопрос.
Антон помолчал, и взгляд его сделался отрешённым, словно устремился в неведомые Насте глубины, лежащие у него за спиной.
- Иван? Это… Иван. Классный мужик.
- Ты его давно знаешь?
- Давно. И можно смело умножать на два.
- Вы служили вместе? - догадалась Настя.
- Служили.
- Или работали?
- И работали.
- Вы дружите? - допытывалась Настя.
- Нет. Мы товарищи. - Коротко уточнил Антон, и она не поняла — какая разница?
- Он был твой начальник? - догадалась она.
- Командир.
Он сказал это таким тоном, что Настя поняла: есть вещи, о которых не рассказывают даже любимым женщинам. И ей захотелось стать не просто верной женой, но надёжной боевой подругой, соратницей. И не потому, что её так уж интересовал Иван. А для того, чтобы Антон доверял ей настолько, что готов был о нём рассказать.

Свадьбу играли так, как хотела Настя. А хотела она, как у незнакомого ей Владьки с его Варварой, которой он добивался три года. Чтобы было всё, как тогда, когда она случайно оказалась на их свадьбе и встретила Ивана. А он направил её к Денису. А там она встретила Антона. И вот теперь тот же Дворец, Красная площадь, парк Зарядье, уютный зал в кафе, украшенный цветами и шариками, Иван, только в качестве невесты — она, Настя. И это она сегодня будет бросать в толпу свой букет, сулящий скорое замужество. Примета верная, Настя может засвидетельствовать лично.

Ей хотелось, чтобы букет поймала её подружка. Хотелось помочь ей. А то она со своим парнем уж два года встречается, то расходятся, то снова сходятся, подружка извелась вся, годы-то идут. У неё даже мелькнула мысль как-то с ней условиться, чтобы наверняка, но судьбу обманывать нельзя.

Не подозревающий о её матримониальных планах молодой человек между тем веселился на всю катушку и оказывал недвусмысленные знаки внимания молодой гостье со стороны жениха. Настя, у которой в глазах вспыхивали разноцветные огоньки и толпа гостей представлялась единым радостным организмом, этого не замечала, а Антон видел, и ему было неловко, и он даже два раза приглашал эту подружку танцевать, чтобы не сидела одна грустная за столом, пока Настя танцевала с его отцом и с Иваном.

- Вам так идёт быть счастливой, - с удовольствием глядя на её лицо, сказал Иван, - я рад за вас. И за Антона.
- Спасибо вам, - с чувством ответила Настя, - если бы не вы…
- Мне приятно, что я невольно исполнил роль Купидона, - улыбнулся он ослепительной улыбкой и легко прижался щекой к её макушке.

Среди танцующих Настя увидела своего мужа, танцующего с её подружкой. Антон, видимо, рассказывал что-то смешное, она вежливо смеялась, но всё время поглядывала в ту сторону, где увивался вокруг эффектной незнакомки её парень. Насте стало так обидно за подружку, и она благодарно взглянула в глаза Антону, который выразительно поднял брови и едва заметно пожал плечами. А она-то ломала голову, как бы подсунуть ей букет! Счастье её хотела устроить. А сейчас вдруг подумала: а будет ли она с ним счастлива? Стоит ли подтасовывать обстоятельства? Нет уж, пусть будет как будет. Букет сам знает, к кому лететь.

- У вас молодая мама, - вдруг сказал Иван, - совершенно очаровательная женщина.
Очаровательная женщина, в которой Настя с удивлением узнала свою маму, танцевала классический вальс с солидным господином. Господин имел военную выправку, густые, аккуратно подстриженные усы и манеры завсегдатая офицерского собрания. У мамы, легко порхавшей в его железных объятиях, разрумянились обычно бледные щёки, и блестели глаза. А ведь действительно, она совсем ещё молодая, - подумала Настя, - и такая красивая!
- Вы на неё похожи, - заметил Иван, и Насте это было приятно.

Она не хотела бросать букет, как Варвара, около ЗАГСа, на улице, где его мог поймать посторонний человек. Она договорилась с тамадой, что сама выберет момент, который ей покажется подходящим. И вот она, переглянувшись с Антоном, подала знак ведущему, и тот объявил в микрофон конкурс на соискание звания следующей невесты и поднял из-за стола всех женщин, не помеченных обручальным кольцом, невзирая на возраст. Это сопровождалось смехом, шутливыми препирательствами:
- Нет-нет, пусть молодые ловят, я уж три раза замуж ходила, больше не хочу!
- Да вы что! У меня муж живой дома сидит, а я тут букеты ловить буду! А вдруг поймаю?
- Ну и что, кольца нет? Оно дома, в коробочке!
- Слушайте, я только что со вторым развелась, дайте передохнуть!
- А давайте, я за неё пойду!
- Кто замужем? Я замужем? Ну, и замужем, и что? Да я всё равно не поймаю, я невезучая. Ну, хоть поучаствовать, нервы пощекотать. Почему мужу? Себе!

Наконец, собрались в центре зала небольшой нарядной весёлой толпой. Настя высоко подняла в руке цветы и призывно помахала перед соискательницами. Потом повернулась спиной и честно, никуда не целясь, кинула букет через голову.

В толпе произошло какое-то движение, смех, возгласы. Настя обернулась и увидела среди расступившихся женщин свою маму, пунцовую от смущения, растерянно прижимающую к груди свадебный букет дочери. Её уже обнимали со всех сторон, шутили и поздравляли, и солидный господин с усами галантно целовал ручку.

Подружка безучастно стояла позади всех и смотрела, закусив губу, на дальний край стола, где о чём-то ворковал с красивой гостьей её парень.

Насте вспомнились слова Антона: счастье не зависит от возраста.

Значит… Значит, всё ещё возможно?..

               
                19.05.2025