Жребий души

Метафора "пункта назначения" в жизни человека звучит с обескураживающей прямотой. Лотерея рождения действительно разбрасывает нас по полюсам: кто-то открывает глаза в шелках королевских колыбелей, кто-то – на картонках под мостом, среди бездомных. Разность этих стартовых "пунктов" очевидна и порой трагична. Но что же смерть? В какой "пункт назначения" она доставляет своих пассажиров? Неужели всех в один, без разбора – спившегося деграданта и гения, праведника и злодея? Если в рождении царит столь вопиющее неравенство, почему в смерти должно воцариться абсолютное равенство?

Эта мысль, едва зародившись, цепляется за другую: о разности не только внешних обстоятельств, но и внутренней сути. Ведь и души приходят в мир разными. Есть те, кого мы интуитивно ощущаем как "с детской душой" – легкие, открытые, будто впервые познающие мир. И есть те, кто несет на себе невидимую печать "старой души", словно прожившие множество жизней до этой, умудренные и уставшие еще до того, как успели по-настоящему повзрослеть.

Стихи Александра Блока здесь звучат как исповедь такой "старой души":

Я стар душой. Какой-то жребий черный –
Мой долгий путь.
Тяжелый сон, проклятый и упорный,
Мне душит грудь.

Этот "жребий черный", эта изначальная тяжесть, не связанная с количеством прожитых лет, а скорее с неким предначертанием, с грузом, который душа принесла с собой в этот мир. "Так мало лет, так много дум ужасных!" – это крик души, для которой земное существование изначально окрашено в тона экзистенциальной усталости, предощущения некоего сложного, предначертанного пути, где "друг один – в сыром ночном тумане / Дорога вдаль".

Если принять эту идею о разной "возрастности" или "отягощенности" душ, то предположение о едином "пункте назначения" в смерти становится еще более сомнительным. Может ли душа, пришедшая в мир с легкостью и чистотой ребенка, и душа, несущая "жребий черный", пройти через врата смерти к одному и тому же итогу? Если их земные пути столь различны по своей внутренней наполненности и предопределенности, логично предположить, что и их посмертное "назначение" может отличаться.

Возможно, жребий действительно бросается дважды. Первый – при рождении, определяя не только социальный статус, но и некую изначальную "настройку" души, ее "возраст", ее внутренний ландшафт. А второй жребий – при смерти. И этот второй бросок зависит не только от прожитой жизни, от накопленного опыта, но и от того самого изначального "жребия черного" или, наоборот, светлого. Возможно, "пункт назначения" после смерти – это не универсальное место, а состояние, резонирующее с тем, чем душа была изначально и чем она стала в итоге своего земного пути.

И тогда становится понятно, почему даже в одном человеке могут уживаться разные "возрасты" души, разные ее стремления и тяготы. И для каждой из этих ипостасей, возможно, существует свой, отдельный "жребий" и свой, особый "пункт назначения" в великой мистерии бытия и небытия. Это не отменяет общих законов, но допускает бесконечное многообразие их проявлений, столь же богатое и непредсказуемое, как сама жизнь.