Операция Магдалина. Беглянка

10 ноября 1941 года

Дублин, Ирландия

Второй побег Норы Хиггинс из приюта Магдалины в Хай-Парке (крупнейшего в Ирландии) тоже оказался неудачным… хотя это как посмотреть. Ибо когда инспектор Деклан Уолш – начальник полиции в городке, куда Нору доставили после поимки в ближайшем лесу – уже снял трубку, и стал набирать номер приюта, к нему подошёл его зам сержант Хью Финли и осведомился:

«В приют звонишь… по поводу беглянки?»

Уолш кивнул… а сержант неожиданно покачал головой: «Положи трубку – поступила новая директива… ты просто не поверишь…»

И протянул начальнику секретную телеграмму из штаб-квартиры полиции графства Дублин, которой они подчинялись. Согласно этой директиве, всех пойманных беглянок из приютов святой Магдалины надлежало передать… главному суперинтенданту Гарды Шиханы Мартину Коллинзу. Номер дублинского телефона прилагался.

Его начальник пожал плечами, повесил трубку, снова снял, набрал номер…

Когда ему ответил мужской голос, инспектор представился и осведомился: «Я говорю с суперинтендантом Коллинзом?»

«Я его помощник» - ответил голос. «Суперинтендант скоро вернётся, я ему передам… собственно, в чём Ваш вопрос?»

«Мы задержали девушку… документов при ней не было, но по приметам это точно Нора Хиггинс, которая вчера сбежала из приюта Магдалины в Хай-Парке. Нам поступила директива передать её в Гарду… в директиве был этот номер…»

«Понятно» - ответил голос. И осведомился: «Девушка сейчас в общей клетке?»

«Как и положено по инструкции» - ответил Уолш. «В женской клетке, со всеми задержанными…»

«Свободная одиночка есть?» - осведомился голос.

«Одна есть» - ответил инспектор. Голос немедленно отдал боевой приказ:

«Немедленно изъять беглянку из клетки, поместить в одиночку, хорошо накормить и вообще обращаться вежливо и предупредительно. Уже оформили?»

«Нам лишние бумаги ни к чему» - ответил Уолш. «Таких беглянок мы не оформляем – сразу отправляем назад…»

«Это очень хорошо» - одобрительно произнёс голос. «После того, как мы её заберём, скажете вашим людям, что никого они не задерживали, а имя Нора Хиггинс им… и вам ничего не говорит. Всё понятно?»

«Так точно» - ответил Уолш. И повесил трубку.

Главный суперинтендант Коллинз появился в их участке через полтора часа. Предъявил удостоверение и потребовал немедленно привести к нему задержанную. Когда её привели (в наручниках) Коллинз потребовал:

«Браслеты снимите»

«Она буйная» - предупредил сержант. «Кусается, царапается, дерётся…»

«Снимайте» - повторил высокий гость. Сержант пожал плечами и выполнил его приказ. Девушка немедленно попыталась дать дёру… и тут же попала в крепкие руки Колокольцева (он же Мартин Коллинз). Попыталась вырваться, но быстро поняла, что это невозможно, обмякла и успокоилась.

«Глупостей не делай» - спокойно сказал Колокольцев девушке. «Я обучен задерживать мужчин раза в два крупнее тебя и раз в десять сильнее, так что шансов у тебя ровно ноль…»

Девушка злобно посмотрела на него, но больше попыток удрать не предпринимала – и даже спокойно (и довольно комфортно) устроилась на переднем сидении Ровера-14 Колокольцева (весьма впечатляющее авто для маленького городка).

Когда Ровер тронулся с места, Колокольцев проинформировал девушку:

«Успокойся – в приют ты больше не попадёшь…»

«А куда попаду?» - заинтересованно осведомилась девушка.

«В несопоставимо лучшие условия» - спокойно ответил Колокольцев. «В какие именно… для этого мне нужно узнать о тебе несколько больше, чем я знаю сейчас. Собственно, я знаю пока только твоё имя… ты же Нора Хиггинс?»

Она поняла, что её личность всё равно установят – Гарда Шихана не скобяная лавка – и кивнула.

«Ты голодная?» - заботливо осведомился Колокольцев. Нора кивнула:

«Со вчерашнего вечера… как сбежала, маковой росинки во рту не было. В полиции меня покормили… но всё равно есть хочется зверски просто…»

«Тогда едем… в общем, тебе понравится» - улыбнулся Колокольцев. Глубоко вздохнул – и продолжил: «На дорогу уйдёт полчаса… чтобы не терять времени, расскажи мне о себе…»

Девушка пожала плечами: «Я действительно Нора Хиггинс, мне шестнадцать лет, родилась и выросла в дыре… извините, в деревне в тридцати милях отсюда. Всегда была мальчишкой в юбке, хотя к девочкам меня никогда не тянуло…»

Вопреки заблуждению, активно распространяемому церковью, школой и государством, лесбийские отношения в Ирландии были достаточно распространены, чтобы о них было известно… да почти что любой старшекласснице даже в деревенской школе. Нора продолжала:

«… дралась постоянно – и с мальчиками, и с девочками… родители, директриса школы и наш приходской священник решили, что я прямым ходом иду в малолетние преступницы… хотя это было не так совсем…»

«… и приняли превентивные меры» - усмехнулся Колокольцев. «Запихнули тебя в Хай-Парк… где ты по понятным причинам не прижилась совсем…»

Девушка кивнула: «Я быстро поняла, что либо сбегу, либо сдохну, либо сойду с ума. Первый раз сбежала месяц назад, меня поймали, зверски выпороли… в карцер на неделю посадили… в общем, наказали по полной…»

Грустно вздохнула – и продолжила: «Меня предупредили, что за второй побег отправят в Киллили…»

«Что ты знаешь о приюте в Киллили?» - быстро спросил Колокольцев.

«Только то, что оттуда не возвращаются» - мрачно ответила Нора. «Говорят, что долго там не протягивают, что там какие-то совсем жуткие вещи творятся… но у нас что только не болтают… слухи какие только не ходят…»

Колокольцев покачал головой: «Это не слухи… к сожалению. Я выполняю задание премьер-министра де Валера… я его помощник по особым поручениям…»

Временный… и кто тут чей помощник было неясно совсем… но в данном случае это было совершенно неважно…

Девушка изумлённо уставилась на него. Колокольцев продолжал:

«Через два-три дня мы ликвидируем приют в Киллили и освободим его узниц – но нам нужна твоя помощь»

«Помогу чем смогу… хотя пока понятия не имею, чем я могу помочь» - уверенно заявила девушка. И в высшей степени жёстким тоном добавила: «Я бы вообще все эти чёртовы заведения разнесла к этой самой матери…»

Колокольцев с огромным удовольствием сделал бы то же самое… к сожалению, это было не в его силах.

Они подъехали к элитному магазину женской… собственно, в нём продавались все товары для женщин – от одежды и обуви до парфюмерии и косметики. Нора с ещё большим удивлением посмотрела на Колокольцева. Он спокойно объяснил:

«Мы едем в элитный ресторан… да, ты переоделась в гражданское…»

Готовясь к побегу, Нора раздобыла гражданскую одежду, ибо в одежде узницы приюта она бы и мили не прошла.

«… но дресс-код всё равно не пройдёшь…»

Когда они вошли в магазин, их встретила владелица – Алиса Мёрфи (она унаследовала бизнес от покойного мужа). С ней Колокольцев пару раз переспал, поэтому она фамильярно чмокнула его в щёку:

«Привет. Я вижу, у тебя новое приобретение…»

Нора сначала хотела возмутиться, но, окинув взглядом магазин, поняла, что быть приобретением человека, который может позволить себе купить ей такие вещи, наверное, не так уж и плохо. И потому промолчала.

Колокольцев кивнул в сторону девушки: «Два… лучше три полных комплекта. Два повседневных… один парадно-выходной. Добавь серёжки, браслетик, часы, колечки, духи… косметику всякую…»

Ибо в шестнадцать девушка уже взрослая совсем – здесь и в 14 замуж выходили.

На то, чтобы подобрать три комплекта плюс всё остальное, ушло ровно сорок шесть минут. Колокольцев расплатился, а когда они с Норой грузили новые приобретения в его Ровер, она опасливо осведомилась:

«Вы точно не собираетесь сдать меня в элитный бордель?»

После чего вздохнула - и покачала головой: «Хотя вряд ли – я там точно не пройду ни фейс-контроль, ни боди-контроль…»

Ибо её внешность была совершенно заурядной. Колокольцев рассмеялся:

«Могу, если ты очень захочешь – у меня есть нужные связи… но ты не захочешь»

«Почему не захочу?» - даже несколько обиженно спросила Нора. Он объяснил:

«У девушек, которые хотят, глаза игривые – гетеры, соблазнительницы… она хочет и мужчину ублажить, и сама получить удовольствие. У тебя глаза Немезиды – ты хочешь мстить этому миру… кому сможешь…»

«И куда мне… с такими глазами?» - грустно спросила Нора. Он спокойно ответил:

«Идёт война… большая война. Такие глаза и такая драчливость много, где востребованы – так что ты ещё и выбирать будешь…». И больше не произнёс ни одного слова до У Птицелова.