Про геологию и бронтозавров

   1990 г. Лето. Производственная практика. Буровая в верховьях Улькана. Разведка нефти и газа. Вокруг на 200 км глухая тайга и ни одного населенного пункта на стыке Усть-Кутского и Казачинско-Ленского районов Иркутской области.
Мое дело — сводку оформить, керн после подъема из скважины помыть, в ящики уложить по порядку, описать, по рации передать, на каротаже с умным видом поторчать в станции, глубины сверить… В целом скукота. Благо за хариусом сбегать можно, да оружия в бригаде, как грязи. Бери ружьишко и не теряйся — дизеля и вой лебедки буровой далеко слышно, да по солнцу ориентируйся. Медведя увидишь — стрельни для шума и полный назад!
  В один из дней-оппа! Из тайги приходят две чужие собаки с ошейниками и к столовой клеятся и не отходят. Мастер мне предлагает: «Пошли, студент, бронтозавра покажу! Собачек к хозяину отвести надо»
  В пять минут сидор собрали с гостинцами, собак на поводки прицепили и выдвинулись. Идем километров десять. По дороге слушаю рассказ:
- Есть тут дедок интересный, отшельником много лет живет. При товарище Сталине схлопотал срок немалый (обычное тогда дело) и отбывал его на Сахалине. Затосковал невыносимо и решил нарезать оттуда, весной, как водится. Выполняя работы по разгрузке барж, спрятался в деревянной бочке и незамеченный так охраной на барже переплыл Татарский пролив. Хватились его, видимо, не сразу. Может, как утонувшего списали. Погони не почувствовал. Дальше много месяцев, благо места почти безлюдные, где прячась, где не прячась, добрел к осени до Иркутской области. Наткнулся на глухое зимовье и там приткнулся в надежде перезимовать. С первым снегом появились хозяева — местные охотники. Догадались, конечно, что за гость, но сдавать не стали. Остался там. Охотился. Хозяева зимовья ружьё оставили, патроны. Периодически приезжали за мясом, рыбой, шкурами и прочим таёжным трофеем. Орехи там, ягода. Продукты привозили, одежду. Удобно же, и все при своём интересе.
  Так прошло много лет до 1970-х. Пока не заехала компания гостей из Усть-Кута на поохотиться, порыбачить. Хозяева между делом, уже без опаски, под водочку про историю деда рассказали. Время-то много прошло. А в компании был мент. Отгуляли, поохотились, уехали.
   А через месяц прилетел вертолёт с группой захвата и забрали деда. Закрыли в СИЗО города-героя Тайшета. Полгода проверяли-выясняли. Оказалось, дед уже в живых и не числился, но в любом случае попал под несколько амнистий, не злодей какой — чисто враг народа. Выпустили, съездил на родину со справкой куда-то в Подмосковье. Родных уже нет, дома нет. Сестра где-то нашлась, да чужая по сути теперь. Не вписаться уже ни в прошлое, ни в настоящее. И вернулся обратно в глухое зимовье дед Валентин…
   Несколько раз его медведи мяли, покривел оттого и заикался. Под лёд проваливался, воспаление лёгких было. Выцарапывался как-то.
Пришли, собак его привели, привязали. Зимовье старое, вросшее в землю. Внутри чисто и порядок. Чай попили на травках, поговорили. Патронов под его 16-й калибр, соли, хлеба, сгущёнки и чая оставили. Дед вздыхал, что медведи одолели, а ружьё одноствольное старое, шат сильный и ствол задутый. Если, мол, осечка, перезарядить может и не успею. Мастер буровой — Толя пообещал ему посвежее двустволку оставить, как отбурятся. Сфотал их, попрощались, да пошли обратно. До темна успеть надо.