Слепой дождь

Глава 3

Влад на какое-то время остался без внимания и растерянно стал огляды-ваться по сторонам: «А я куда?!»
- Ты Севернин? – подошел к нему крепкий офицер в форме старшего лейтенанта.
- Так точно, я!
- Пойдем со мной.
Влад взялся за аккуратно уложенные на рюкзак автоматы – свой и кон-трактников, но старший лейтенант остановил его:
- Оставь! Сейчас оружейник заберет на склад.
- Но я не могу так, товарищ старший лейтенант! Я должен улететь с ору-жием. Эти автоматы числятся за нашей ротой! ЧП будет, если не доставлю.
- Чрезвычайное происшествие уже случилось, когда какой-то дурак вас отправил на сопровождение груза с оружием и толком не проинструктировал. Правда, и мы хороши – не отследили. А теперь вот груз и «двести», и «триста». Ладно, я распоряжусь, чтобы тебе потом вернули. Врач тебе не нужен?
- Нет.
Он подозвал военнослужащего без знаков различия в техническом авиационном комбинезоне и приказал:
- Оружие забери пока на склад. В конце дня по моей команде отдашь этому солдату – у него вечером борт на Родину с грузом «двести». А ты следуй за мной!
Влад подхватил свой рюкзак и поплелся за старлеем. Тот на ходу обернулся и спросил:
- Что сначала – душ или столовая?
Влад не раздумывал:
 - Столовая!
- Я так и думал.
В столовой юная официантка налила ему полную тарелку борща, положила с гречкой две котлеты и поставила кружку с компотом. У него кружилась голова от обилия вкусно пахнущей еды, и руки сами тянулись к ложке, но, облизнув пересохшие губы, попросил официантку:
- Дай чистой воды!
Он пил воду мелкими глотками, смакуя и наслаждаясь, но не перевел ды-хание до тех пор, пока жадно не опорожнил всю кружку до дна.
- Еще!
- Сначала поешь, а потом пей, сколько захочешь, - остановил его старший лейтенант. – Иначе ослабеешь.
Взглянув на свои руки, покрытые ссадинами и чернотой въевшейся под ногтями грязи, Влад застеснялся и спросил:
- А где руки можно помыть?
В умывальнике он несколько раз намыливал до густой пены лицо и руки и, только убедившись, что все чисто, вернулся в зал. Сначала казалось, что его проснувшийся юношеский голод утолить невозможно, но после того, как он съел первое, второе и выпил компот, почувствовал, что насытился и как-то незаметно ослабел.
- Спать захотел? – спросил старший лейтенант. – Я понимаю, что ты устал, но пока рановато. Пойдем в мою комнату, поговорим…
Они зашли в штаб, свернули налево по коридору мимо дежурного и зашли в небольшую комнату в торце коридора.
- Садись! – приказал старший лейтенант. – На, держи бумагу, ручку и по-дробно опиши свои приключения.
Влад взялся за ручку, но понял, что не сможет написать ни строчки – настолько хотелось спать.
- Товарищ лейтенант, давайте я расскажу, как все было, вы запишете, а я потом просто подпишу. Не работает что-то голова сегодня!..
Старший лейтенант пытливо взглянул на солдата и взялся за ручку:
- Ладно, давай, рассказывай!..
Лейтенанта интересовало все до самых мельчайших подробностей: как ехали, как их обстреляли, кто где сидел в кузове, как тащил на спине раненого Мингалеева, как подкрадывался к боевикам ночью, куда спрятал убитых боевиков, как наткнулись на спецназовцев… В конце беседы, когда рассказ пошел по второму кругу, Влад почувствовал, что больше не может.
- Товарищ старший лейтенант, не могу я больше! Скажите, где можно лечь, а то я усну за вашим столом.
- Ладно, пойдем. Значит, говоришь, понравились разведчики… А сам не хочешь стать таким, как они?
- А что для этого нужно сделать?
- Закончить военное училище. Примут без экзаменов - мы дадим соответ-ствующую характеристику. Ты хорошо показал себя в деле.
- Ну, не знаю, товарищ старший лейтенант… надо подумать.
- Ладно, пошли в палатку.
Уложив спать рядового Севернина, старший лейтенант ФСБ еще раз про-читал донесение командира разведывательной группы сил специального назначения о вынужденных мероприятиях по спасению военнослужащих, попавших под обстрел боевиков. Особенно тщательно он перечитывал ту часть донесения, где говорилось, что рядовой срочной службы имеет несомненные природные данные для службы в вооруженных силах специального назначения и к нему стоит применить агитационные меры.
Вечером старший лейтенант подошел к крепко спящему Севернину. Сол-дат даже лицом осунулся, настолько несколько бессонных суток сказались на его внешности. «Не добудишься теперь…» - подумал офицер. Но стоило ему только коснуться плеча солдата, как тот мгновенно уселся на кровати.
- Уже пора, товарищ старший лейтенант?
- Да, пора. Через два часа идет борт до Саратова. Там тебя встретят. Бу-дешь сопровождать тело Зубкова, оружие тоже вернем. А пока умываться и ужинать.
Молоденькая официантка, как уже хорошо знакомому, приветливо улыбалась Владу. Она принесла целую тарелку тушеного мяса и в отдельной чашке горку вареной картошки, сдобренной сливочным маслом.
- Спасибо!
- Ешь, ешь! Мало будет, я тебе еще положу.
Влад сопроводил девушку взглядом: «Красивая!..»
- Что, нравится? – спросил старший лейтенант.
- Красивая, но у меня дома есть девушка, товарищ старший лейтенант. Ждет меня…
Правда, Влад не сразу вспомнил, что любимая Аська за последние два месяца не прислала ему ни одного письма. Впрочем, он сам виноват. Сказал ей по телефону, что дембель на носу и она может не писать, он и так скоро приедет. Главное, чтобы она ждала его. В предвкушении увольнения из армии он как-то не сразу и заметил, что после последнего разговора она не только писать перестала, но и звонить. «Ничего, приеду – разберусь!..» - успокоил он себя.
После ужина старший лейтенант ни на шаг не отпускал от себя Влада, расспрашивая о родителях, друзьях, институте, в котором Влад учился до того, как завалил сессию из-за Аськи, тратя все свободное время на свою девушку, и тут же загремел в армию, об увлечениях и интересах. Такое внимание к себе Влад посчитал обычным человеческим любопытством и не более.
Перед посадкой старший лейтенант вручил Владу два пакета, опечатанных бумажной прозрачной печатью, и предупредил:
- Не потеряй! Один из них касается тебя, а второй – Зубкова. Оба отдашь своему командованию. Мингалеева, как только поправится, отправим позже. Командировка твоя где? С собой? Молодец, что не потерял. Пойдем в штаб в финчасть, командировочные получишь.
В финансовой части на командировочное удостоверение поставили печати «прибыл-убыл», скопировали на ксероксе и попросили подойти к кассе.
- Распишись в ведомости! – потребовал кассир.
Затем достал пачку денег и отсчитал необходимую сумму Владу. Тот, увидев многочисленные оранжевые купюры, удивился:
- Столько много?!
- Боевые, - коротко пояснил кассир.
Уже у трапа самолета старший лейтенант пожал на прощание руку Владу и, пытливо вглядываясь ему в глаза, спросил:
- Не жалко было, когда боевиков убивал? Люди все же.
Влад честно ответил:
- Даже не задумывался - враги есть враги. Если не я их, то они нас с пра-порщиком точно грохнули бы!
- Не боялся?
- Нет. Наоборот, я заметил, что это они боялись. Их трое было, а они нервничали больше, чем мы с раненым Мингалеевым. Вот этим я и решил воспользоваться. Нельзя было допустить, чтобы они нас первыми вычислили и начали садить по нам из двух пулеметов. Не спаслись бы тогда… Так что не боялся – действовать надо было.
- Ну, давай, удачи! - еще раз пожал руку Владу лейтенант. – Может еще встретимся.
На этот раз полет для Влада показался слишком длительным. Удивитель-но, но он, всегда спокойный, на этот раз разнервничался и за время ночного полета у него не получилось даже вздремнуть. И дело не в том, что в салоне в черном пакете лежало тело Зубкова и от него начал исходить неприятный запах тлена. Постепенно он к нему привык и не обращал внимания. Но, проанализировав все, что произошло с ним за несколько суток на сирийской земле, он пришел к выводу, что был на грани гибели. Причем, мог кануть в вечную неизвестность буквально для всех: командования, родителей, Аськи!..
На рассвете самолет начал снижаться и Владу знакомо заложило уши. Он торопливо глотнул слюну и ему заметно полегчало. Припав к иллюминатору, он жадно впился глазами в родную саратовскую землю. Самолет с легким толчком коснулся посадочной полосы и зарулил на стоянку, где их ждали несколько автомобилей и небольшая кучка военнослужащих. Среди встречающих он еще при рулении самолета заметил командира роты. Тот стоял неподвижно, как каменное изваяние, а за ним теснились несколько человек контрактников. Они были готовы принять груз «двести» - тело Зубкова.
- Чего сидишь? Выходи! – приказал борттехник, открыв люк самолета. – Трап уже подан.
- А автоматы?
На время полета экипаж забрал оружие к себе в кабину, и Влад забеспокоился, что никто не торопится ему его возвращать.
- Командиру роты отдам. Выходи!
Влад подхватил свой грязный рюкзачок с парой банок консервов и буханкой хлеба, которые ему вручила на дорогу юная официантка, и шагнул на трап. Утренний воздух оказался настолько чистым и наполненным озоном после ночного дождя, что у него закружилась голова. Сойдя с трапа, он даже не понял, кто его первым крепко обнял. И только по восклицанию командира роты: «Жив!» - понял, что достаточно суровый в обыденной жизни капитан по-настоящему искренне радуется тому, что его срочник вернулся из неожиданно затянувшейся командировки живым и невредимым.
К нему подошли и другие военнослужащие роты. Они пожимали ему руку и некоторые, дружелюбно улыбаясь, хлопали по плечу: «Молодец!» Но все сразу помрачнели, когда начался вынос тела погибшего Зубкова. Наверняка каждый из них подумал, что тоже мог оказаться на его месте, если бы поехал в эту командировку.
Один из молодых контрактников тихо спросил:
- Влад, а как его…?
Влад спокойно, даже с некоторой ноткой превосходства, также шепотом ответил:
- Колонну обстреляли, грузовик опрокинулся и ящиками со снарядами его раздавило. Умер сразу. Я, когда из ящиков его вытаскивал, видел, что он уже не дышит - только кровь изо рта текла.
- А что с Мингалеевым?
- Ногу сломал. Подлечат, отправят на Родину.
Судя по тому, как переговаривались по дороге военнослужащие, Зубкова будут хоронить завтра, родственники оповещены, а пока тело отвезут в городской морг. Сегодня все силы, по решению командира роты, будут брошены на подготовку к похоронам. Влада трогать не будут, а высадят у казармы.
- Отдыхай! – приказал ему командир роты, когда ЗИЛ остановился у ка-зармы.
Влад вынул из кармана документы, переданные старшим лейтенантом на аэродроме в Сирии, и доложил:
- Товарищ капитан, вам два пакета!
Капитан молча взял оба пакета, посмотрел на надписи на них и, взглянув еще раз на Влада, повторил:
- Отдыхай! Я дал распоряжение, чтобы тебя старшина трое суток не тро-гал.
 Ему действительно хотелось отдохнуть, выспаться, но сильнее всего захотелось домой. Ведь пройдет пару недель, и он попрощается со своей частью. Но как только Влад появился в казарме, его тут же обступили срочники, свободные от нарядов, и вопросы посыпались на него один за другим.
- Ну, как там, в Сирии? Давай, рассказывай!
- Говорят, что ты там несколько «духов» завалил!..
- Троих только, - скупо пояснил Влад напиравшим на него сослуживцам. – Спасаться надо было, нужен был транспорт, а у них на посту джип «Тойота». Ночью к ним подкрался и грохнул…
- Всех троих?
- Ну да. Затем сел в джип, посадил Мингалеева и уехал. Потом нас верто-лет подобрал…
Влад вовремя прикусил язык. Старшим лейтенантом, который его прово-жал, строго-настрого было запрещено рассказывать посторонним о том, что их спасла разведывательная группа сил специального назначения. Своими действиями они нарушили инструкцию и частично демаскировали себя, что категорически запрещено.
- Круто! – восхищенно произнес один из солдат. – Я тоже так хочу!
- Страшно было? – полюбопытствовал второй.
- Да нет. Когда бой идет, страх куда-то уходит, бояться некогда.
Подошедший старшина разогнал солдат:
- Так, оставьте его в покое, пусть отдыхает! Переодевайтесь в рабочую форму – пришел вагон с боеприпасами, надо разгрузить за три часа. Иначе штрафные санкции от железной дороги будут.
Влад уселся на кровать и заглянул в свою тумбочку. Все оказалось на ме-сте, только тюбик с зубной пастой заметно стал тоньше – кто-то попользовался им. Он нашел тапочки, сбросил грязные берцы, разделся и в одних трусах пошлепал в умывальник. Никогда до этого он не умывался с таким наслаждением, как в это утро. Даже холодная вода на Родине показалась ему вполне терпимой телом и даже ласковой. Он фыркал, как уставшая лошадь, и все поливал себя горстями воды из-под крана. Потом вытерся до красноты полотенцем и улегся в кровать, закутавшись одеялом по самое горло.
 Он уже не слышал, как командир второго взвода, увидев такую наглость, как спящий в кровати посреди дня солдат, хотел немедленно поднять его и наказать. Но дневальный по роте чуть ли не шепотом остановил прапорщика:
- Не надо, товарищ прапорщик! Это Севернин! Он вернулся сегодня утром из Сирии и ему командир роты разрешил отдыхать, сколько захочет.
Две недели до дембеля тянулись медленно. Командир роты вернул ему отнятый перед командировкой мобильник и Влад немедленно связался с родителями, обнаружив с десяток пропущенных от них звонков.
- Ты почему не отвечал? Ты здоров? С тобой все в порядке?!
Взволнованная матушка своими непрерывными вопросами не давала ему вставить хотя бы одно слово и он, понимая ее состояние, терпеливо ждал, когда она успокоится. Наконец, она остановилась, и он тоже засыпал ее ответами.
- Со мной все хорошо! Я здоров! Был в командировке четверо суток – сопровождал груз. А мобильник забыл в казарме, поэтому не мог позвонить.
- С тобой точно все хорошо? – в последний раз спросила мать, уже почти ровным обычным голосом.
- Мама, со мной все в порядке! Точно! Через две недели встречайте. Хочу твои блины!
- Будут, будут тебе блины!..
Он не спросил у матушки про Асю, надеясь с ней поговорить лично, но телефон девушки постоянно оказывался недоступен. Это немного угнетало, но он от природы был терпелив и надеялся, что когда приедет, то разберется сам. Мало ли что случилось! Может, уехала куда-нибудь отдыхать или родственников проведывать и симку на время поменяла…
Буквально за несколько дней до демобилизации, его вызвал к себе в кабинет командир роты и представил незнакомому капитану. Потом как-то уважительно взглянул на Влада и вышел из кабинета, оставив их наедине.
- Садись! – пригласил капитан. – Разговор будет долгим. Я – капитан ФСБ Дублюк Сергей Иванович.
Влад уже знал, что последует дальше и приготовился терпеливо рассказывать, как они доставили груз, как… Но капитан удивил его. Он пристально посмотрел Владу в глаза и сказал:
- О твоих подвигах в командировке мне все известно в мельчайших дета-лях. В боевой ситуации ты проявил себя, по нашим оценкам, прекрасно. Есть мнение предложить тебе поступление в военное училище. Куда хочешь: общевойсковое, погранвойск, танковое, артиллерийское? Любое! После окончания училища будешь переведен офицером в войска специального назначения.
- Не-э, я не хочу в военное училище! Мне надо домой съездить, с родите-лями повидаться, а то мать беспокоится. Потом, я год служил, все позабывал – могу не поступить.
- Насчет поступления ты не волнуйся – будешь зачислен в любое училище без экзаменов. Твое поступление – наша проблема, нужно лишь твое желание.
На секунду такое предложение капитана Владу показалось соблазнитель-ным, но он отмел его – ему срочно надо домой, чтобы разобраться с Аськой. Но, в тоже время мысль, что он может оказаться на равных среди поразивших своими возможностями спецназовцев, взбодрила его. Если честно признаться, то ему понравилась их собранность, экипировка, да и диковинное оружие, ни-когда им до этого не виданное, поразило.
- Не торопись с окончательным решением! Поступление через полгода, так что есть время подумать, - не отставал капитан.
Наблюдая, как напрягся Влад, не зная, что окончательно ответить, капитан предложил:
- Есть и другие варианты. Можно сразу оформиться контрактником, но потом все равно придется заканчивать военное училище, или на худой случай мы восстановим тебя в институте.
- В институте? – оживился Влад. - А что взамен? Вы же просто так мне не будете помогать.
- Придется заключить контракт и секретно, не оповещая родных и знако-мых, периодически участвовать в сборах и даже в боевых операциях после со-ответствующей подготовки.
Минуту-две они оба молчали, думая о своем.
- Боишься? – спросил капитан, заранее зная ответ.
- Я?! Нет, конечно! Но мне надо подумать.
- Тогда так: пока ты думаешь, мы тебя восстанавливаем на первый курс института, а в конце лета с тобой еще раз встретится наш сотрудник по месту твоего жительства и обговорит наши дальнейшие совместные действия. Согласен?
Острый, достаточно неприятный разговор, утомил Влада, и он согласился на условия, предлагаемые капитаном.
- Хорошо, я согласен.
- Ну и ладушки! – довольно потер руки капитан. – Но напоминаю – о нашем разговоре никому не слова. Ни родители, ни друзья, ни девушки не должны ничего знать! Никто! Ты понял?
- Да понял я!..
Капитан порылся в своей черной папочке и вынул оттуда тонкий лист бу-маги с заготовленным текстом.
- Давай, соблюдем формальность – подпиши обязательства о неразглаше-нии тайны.
Влад взял протянутую капитаном ручку и равнодушно расписался под текстом. Капитан аккуратно поместил лист в свою папочку и снова поднял на Влада свои пытливые глаза.
- Домой тебя отпустят уже завтра…
- Как завтра?! – удивился Влад.
- Уже есть приказ о твоем поощрении отпуском с одновременной демобилизацией. Ведь ты не был в отпуске за время службы? Верно? А у каждого срочника при хорошей службе есть право на отпуск. Ты его заработал!
Капитан поднялся и пожал ему руку.
- Иди, собирайся. Билет на поезд тебе уже куплен на одиннадцать часов утра. Удачи! Можешь идти.
Влад недоуменно посмотрел на капитана и тот, довольно улыбнувшись, еще раз подтвердил сказанное:
- Иди, иди, с завтрашнего дня ты в отпуске!
Ошарашенный такой неожиданной новостью, Влад вышел из кабинета, не замечая никого по дороге. Нежданный подарок пришелся как нельзя кстати, так как после разговора с матушкой он немного затосковал – домой захотелось просто невтерпеж.
Остаток дня прошел в суматохе. Надо было оформить отпускные документы, получить в финчасти деньги на дорогу, да и с ребятами-срочниками по установившейся традиции надо было попрощаться ужином с выпивкой. Дембельную форму со всякими не разрешенными нашивками готовить уже было некогда, и он решил обойтись обычной парадной формой. Не так уж и важно, в чем приедешь домой. Главное то, что, как настоящий мужик, ты прошел испытание воинской службой!
В магазине за территорией гарнизона он купил две бутылки водки, огурцы, копченую курицу, торт и несколько бутылок лимонада. С пакетом в руках на входе в казарму он встретился с командиром роты, но тот сделал вид, что ничего не заметил. Спиртное, естественно, не разрешалось, но сегодня не тот случай, когда его можно было бесповоротно запретить. Поэтому капитан сделал вид, что ничего особенного не заметил.
- Торт? Это хорошо. Севернин, я тебя попрошу, чтобы все было закончено до отбоя. Ты понял? Этой ночью я дежурю сам и, смотри, не подставь других срочников. А то утро встретят на гауптвахте.
- Я понял, товарищ капитан! Спасибо.
Незадолго до отбоя срочники собрались в бытовке. Кто-то предложил закрыться, чтобы командир роты внезапно не поймал их за запрещенным занятием, но Влад остановил:
- Не надо! Он не зайдет, только сидим тихо. Поняли?
Снова не обошлось без расспросов и в этот раз после глотка водки Влад расслабился и уже рассказывал достаточно подробно, как их обстреляли из минометов, как спасались и прятались в песках. Особый интерес у солдат вызывало то, как он расправился с духами на блокпосте. Ближе к отбою они навели порядок в бытовке и приготовились к вечерней поверке. Но снова не обошлось без сюрпризов. На поверке капитан уже официально зачитал приказ о поощрении рядового Севернина за храбрость отпуском на десять суток, не считая дороги, и вручил отпускное удостоверение.
- Приедешь домой, в трехдневный срок встань на учет в районный военкомат. Не забудь!
Утром его провожали всей казармой. В роте такого еще не было, чтобы кого-то увольняли досрочно, предоставив отпуск в конце службы. Понимая торжественность момента, Влад обошел строй и распрощался со всеми солдатами рукопожатием. Когда пожимал руку командиру роты, тот, после слов: «Спасибо за службу!», предупредил:
- Будь осторожен! Хорошенько подумай, прежде чем на что-то соглашаться. Ты меня понял? Опасно это…
- Да, товарищ капитан, я понял! До свидания!
Влад подумал, что совет капитана опоздал, так как, по сути дела, подписав договор о неразглашении тайны, он тем самым уже согласился на условия службы безопасности. Но об этом он пока особенно не заморачивался, весь охваченный мыслями о том, как сегодня вечером неожиданно появится дома, и своим появлением обрадует родных, особенно матушку.
Так оно и случилось. Когда вечером он позвонил в дверь, строгий голос матери спросил:
- Кто там?
Она никогда не смотрела в дверной глазок и ориентировалась только на голос, решая открывать или не открывать незнакомцам.
- Свои! – ответил Влад.
И мать, ничего больше не уточняя, открыла дверь. От неожиданности она застыла в дверях, всплеснув руками:
- Сынок!.. Ты откуда?! Тебе же еще служить две недели!
Он прошел в дверь и обнял худенькую мать, которую всегда за глаза называл матушкой. На голоса из комнаты вышел отец и, не торопясь прижать сына, констатировал:
- Возмужал!
А когда они с отцом обнялись, и Влад крепко обхватил его мощное тело, то отец добавил:
- И окреп!.. Здорово окреп! Вот что значит служба в армии!
За праздничным ужином отец взглянул на жену и молча вытащил из бара бутылку коньяка и впервые в жизни Полина Александровна ничего не сказала мужу, наблюдая, как два ее самых любимых мужчины за рюмкой коньяка впервые на равных степенно вели разговор о воинской службе, ее особенностях. Оба высокие, мужественные, похожие друг на друга своей невозмутимостью и способностью принимать в любой ситуации единственно верные решения, они наполняли ее гордостью за не напрасно прожитую жизнь. Пусть Влад и поздний ребенок – Полина родила его уже в тридцать пять – и своей юностью он немало попортил родителям нервов, но это же единственный любимый сын! Если бы не эта ветреная Аська, то все, конечно, могло быть по-другому: и в институте остался бы, и определенность в жизни была бы. А так…
Уже поздним вечером, когда закончилась бутылка коньяка и Павел Дмитриевич, было, потянулся за другой, но был остановлен суровым взглядом жены, сын задал вопрос, который она ждала с определенной толикой тревоги.
- Ну, как тут дружки мои: Санек, Мишка, девчонки?
- Да все, как обычно: шатаются по подворотням, да пиво попивают, - по-спешила сообщить сыну Полина.
- Ну, а Аська? – равнодушно спросил Влад.
Она с тревогой взглянула на сына, не зная, что и ответить. Она снова боя-лась проявления в нем той сумасбродной чувственности, которая проявилась у него после общения с первой в его жизни женщиной Настей Перминой. Это из-за нее сын забросил учебу и, не проучившись даже семестр, был отчислен из института. Но сын, спросив об Анастасии, выглядел внешне спокойным, хотя она видела, что в уголках его глаз поселилось что-то взрослое и незнакомое. Как будто он в армии заглянул куда-то, куда другим людям вход недоступен. Ей показалось, что сын что-то скрывает, не договаривает в своих рассказах о службе в армии. Тут ее, как мать, невозможно было обмануть…
- Аська? – переспросил подвыпивший отец. – Да шляется в последнее время с каким-то кавказцем. Дрюкается, наверно. Они же просто так наших девок не таскают!..
- Паша! – укоризненно остановила мужа Полина Александровна. – Ты что говоришь? Ты то откуда знаешь? Брось свою похабщину! Разве можно так о людях говорить? Сына бы постеснялся!
Она повернулась к сыну, ожидая, что тот расстроится от такого сообще-ния, но, к ее удивлению, Влад был невозмутим и спокоен.
- Да ладно, мама, я в армии не такого наслышался! Завтра разберемся.
Он встал из-за стола и сказал:
- Пойду я спать! Простите родители, но что-то я устал сегодня…
- Постель готова, иди в душ! Полотенце твое любимое махровое на сушилке в ванне висит. Трусы и майка тоже там на стиральной машине лежат.
- Кстати, - Влад на ходу обернулся к родителям, - я собираюсь восстано-виться в институте.
И на ходу раздеваясь, скрылся в ванной. Павел и Полина Севернины только переглянулись – сын за год сильно изменился, словно прошел суровую школу жизни. Он из домашнего непослушного мальчика неожиданно превратился во взрослого и самостоятельного мужчину.
Утром Влада ждала гора румяных душистых блинов и записка: «Ешь блины, отдыхай, смотри телевизор. Мы с папой на работе. Мама.» Есть особо не хотелось, но разве можно было отказаться от матушкиных фирменных пышных блинов! Он не заметил, как, запивая их молоком, одолел штук пять. Потом включил телевизор, но ничего интересного с утра на каналах не было.
Покопавшись в шкафу в своей старой одежде, он нашел джинсы и клетчатую рубаху. Великоватая раньше рубаха оказалась впору, а джинсы чуть тесноваты. «Поправился!» Влад набросил куртку и вышел из квартиры. Он подумал, что пока просто пройдется по своему району, осмотрится. Авось кого-нибудь из знакомых ребят встретит, пообщается. В другое время он бы сразу понесся домой к Аське, но на этот раз что-то тормозило его действия. Смутно он догадывался, что, скорее всего, отцовская реплика содержит правдивые предположения и с выяснением отношений не надо торопиться.
- Влад, привет! Ты что, «дембельнулся»?
Васек, с которым он учился в последних двух классах школы и на этом этапе своей жизни здорово подружился с ним, вынырнул из-за угла и сразу бросился обниматься.
- Здорово! Рад тебя видеть!
Потом сверкнул своими карими маленькими глазками и предложил:
- Может зайдем куда-нибудь, посидим? С тебя причитается!..
- А ты разве не на работе? – спросил Влад, зная, что Васек, который неплохо учился, но не поступил в ВУЗ, одним из первых в классе устроился в магазин грузчиком и даже хвастался, называя себя представителем пролетариата.
- У меня сейчас выходной. Так посидим? Деньги есть?
Владу не хотелось начинать первый день гражданской жизни с выпивки, но понимал, что совсем без этого при встрече с друзьями не обойтись.
- Давай посидим. А где?
- У нас тут новая кафешка организовалась – «Нармин» называется. По имени хозяйки. Можно посидеть недорого, пиво всегда свежее.
Они прошли в кафе и Васек по-хозяйски уселся за столик, бросив подо-шедшей официантке:
- Пару эля для начала, пакетик анчоусов…
Потом повернулся к Владу и снова уточнил:
- У тебя как с деньгами? Может чего-нибудь покрепче?
- Давай покрепче.
- Тогда так – пива не надо! Бутылку водки, пару салатиков, и по бифштексу.
Официантка записала заказ и ушла в подсобное помещение.
- Не много ли нам будет? – усомнился Влад.
- Да нет, в самый раз!
И воодушевленный перспективой неожиданной хорошей выпивки Васек стал рассказывать об общих друзьях: кто где устроился, как учится или работает. Закончив с ребятами, он перешел на девчонок:
- Ирка учится, Ксюха тоже, а Лариска… Лариска вышла замуж – и ты не поверишь! – уже родила ребенка! Аська…
Назвав имя девушки Влада, он на мгновение осекся и замолчал, не зная, что и говорить дальше.
- Так что с Аськой? Чего замолчал? Рассказывай!
- А ты разве не знаешь? Мать не рассказывала?
Васек перевел дух и выпалил скороговоркой:
- Встречается она тут … с одним представителем из горских народов уже месяца два. От нашей компании откололась… Извини, детали не знаю!
Влад опрокинул рюмку водки, и Васек потянулся к бутылке, чтобы еще налить ему, но он остановил его:
- Не надо! Первый день дома и если приду домой пьяный, то будет нехо-рошо, матушка расстроится.
- Ну, как знаешь!..
Васек налил себе еще рюмку и продолжил рассказ о знакомых, но Влад его уже почти не слушал. Он думал, что надо встретиться с Аськой и все спокойно выяснить. Они же так любили друг друга!.. Влад подозвал официантку, рассчитался с ней, и поднялся из-за стола, собираясь уйти.
- А это? – указал Васек на недопитую водку.
- Можешь посидеть, хочешь забери с собой… Извини, друг, дела!
- Да я понимаю! Иди, а я тогда посижу… расслаблюсь немного. Но учти, если что, то я ничего тебе не говорил!
- Хорошо.
Влад устроился на скамейке напротив подъезда, где жила Аська и стал ждать ее появления. Зайти к ней домой он не рискнул. Ждал долго. Обычно Аська, если была свободна, выходила гулять ближе к вечеру. Не изменила она своим привычкам и сегодня, выпорхнув из подъезда и оглядываясь по сторонам. Он почувствовал, как зачастило сердце, когда он увидел знакомую тоненькую фигурку Аськи. Он только приподнялся со скамейки, собираясь ее окликнуть, как черное БМВ подкатило к подъезду, распахнулась дверца и Аська нырнула в глубину затемненного салона. Темные стекла машины не позволяли Владу рассмотреть что-нибудь внутри салона, и он обессиленно опустился снова на скамейку. Машина плавно тронулась с места и скрылась за углом дома.