Леон

Никто  меня не любит.
И не любил никогда, наверное.

Помню,   в детстве, нет, чтобы пожалеть. Нет, чтобы  порадовать  ребенка,  дать выспаться утром,   купить там что бессмысленное. 
Не-е. Всех интересов только — в школу, из школы, а потом  нестись   по кружкам, таща бедное чадо за руку, только успевай ногами в воздухе сучить.
Шахматы, айкидо,  кружок по математике.
Олимпиады, турниры.
У всех каникулы, у тебя -  соревнования.

Придешь домой, уткнешься в   подушку, в ту же секунду — спишь.
Все детство коту под хвост.

А потом еще и юность  туда же. С этими бесконечными статьями, семинарами, симпозиумами, кандидатскими и  дальше по нарастающей.

Леон вздохнул горестно. Почесал в затылке.
Грустным взглядом окинул   двор с высоты  двадцатого этажа.

Московский дворик  там, внизу, еще жил во всю. Дети орали, собаки   рвались с поводков. Машины мигали огоньками, шлагбаум  неутомимо  махал кому-то  длинной полосатой  палкой.

Никто не спросит: как ты там один, Леон? Не скучно ли тебе, детка?

Детка   прошел в комнату, неуклюже задев округлым бедром за косяк,  протиснулся между   стулом и   столом, неловко  свалив на пол стопку  книг. 
Присел собрать. Наклониться ему не давал живот: сжимал легкие,   перекрывал дыхание.

Подняв все, аккуратно сложил стопочкой и,    убирая  намокшие кудри  со лба,  проплыл  на кухню.

Все только вид делают,  что с тобой.  С улыбочками своими и  лицемерием.
Нет что бы искренне поинтересовались: не надо ли чего?   Не болит ли где? Мало ли, вдруг болит.

Он провел  пышной ладонью по животу.
Вот, хорошо, что не болит.

Навестили бы, приготовили бы еды. Вдруг голодаю?  Один ведь .
Не-е.   Не додумаются даже.

Он  ткнул костяшкой в кнопку на  чайнике. Чайник мигнул синим глазом и тихонько зашуршал, поддерживая беседу.
Присмотрели бы за  квартирой, что ли — оглядывая потолок кухни, продолжал размышлять Леон, -  Вон, угол уже  облез. Плохо покрасил батяня. Или краску дешевую купил, сэкономил на сынке, как обычно.

Да и полы уж помыть не мешало бы,  - потер он тапком узкую пыльную линию вдоль кухонного гарнитура,- А может и покрасить уже пора. Они ж любят ремонты всякие делать — вот, пусть баловались бы.

Леон открыл  дверцу шкафа, достал круглую жестяную банку в радостный  советский горошек. Из банки  на него одиноко уставился последний чайный пакетик. 
Все некогда!- ужаснулся парень- Даже  в магазин некогда сгонять, одна работа.

Утопив последний пакетик в  кипятке, Леон вразвалочку  отправился в обратный путь, стараясь не забыть по дороге заказать   продуктов он-лайн, в том числе и чай.
Силясь не расплескать содержимого ни  из чашки, ни из памяти,       он медленными  аккуратными  шажочками  двинулся к компьютерному столику.
 
Экран дзынькнул,  рука дрогнула. 
Поругиваясь и ускорив  шуршанье  тапками, Леон , совершенно забыв и о чае, и об он-лайн заказе,  увидел сообщение от мамы.

Здравствуй, сынок!  - писала  та, — Не можешь помочь, дорогой? — и пускалась в подробное описание с множественными ответвлениями от темы и заходами в параллельные повествования. Текст уходил  вниз,  скроллить было лень, но Леон, зная мамины привычки   умел  вычленять главное. Ученые степени по математике  тренируют такие способности. Вовсе не нужно читать  два тома пустых описаний, чтобы понять  суть.  Коротко: маме что-то пообещали в Москве, нужно встретить человека и забрать, не мог бы Леон.
 
Леон поморщился. 
Подул на чай, размышляя, посмотрел на часы. 
Вспомнил карту метро.  Стрелку остатков бензина на  панели авто.
Еще раз   подул на чай, поводил глазами  с экрана на  чашку. С чашки на  мамину аватарку.

Потом,  горестно вздохнул и  напечатал:
-Столько работы, мам. В магазин  за чаем выйти некогда, не то что на другой конец Москвы сгонять. Пусть она тебе почтой  перешлет? Будет быстрее. - он почесал складку под животом  и припечатал:
 — И удобней.

Выдохнул горестно, отправил  сообщение.
Отхлебнул чайку.
И снял с паузы  Танчики.