Вера, надежда, любовь - 2-5

Философические мысли, рассуждения и, возможно,
заблуждения хорошо пожившего человека

Чсть 2. НАДЕЖДА

2.5. ЭВОЛЮЦИЯ И ВНУТРИВИДОВАЯ АГРЕССИЯ

          «Если бесстрастно посмотреть на человека,
          каков он сегодня (в руках водородная бомба,
          подарок его собственного разума, а в душе
          инстинкт агрессии – наследство человекообразных
          предков, с которым его рассудок не может
          совладать), трудно предсказать ему долгую
          жизнь» (К. Лоренц, «Агрессия»).

     У всех нынешних представителей царства животных обнаруживается в той или иной степени инстинкт агрессии, направленной на представителей своего вида. Мало кто из нас не видал петухов, наскакивающих друг на друга, грызущихся собак или вопящих друг на друга котов. Получается, что этот инстинкт необходим для сохранения вида, так как виды, у которых он отсутствует, если и были, то давно вымерли. В цитированной выше книге Лоренца можно найти ответы на следующие вопросы:
     1) каким образом внутривидовая агрессия способствует сохранению видов;
     2) по какой причине в условиях цивилизации агрессивный инстинкт человека, унаследованный от его диких предков, очень серьезно «сошел с рельсов».
     Ясный ответ на первый вопрос дал уже Дарвин: для сохранения и процветания вида всегда выгодно, чтобы лучшую область обитания или самку завоевал сильнейший из двух соперников. Однако при этом эволюцией выработаны механизмы и ритуалы, препятствующие смертельному исходу для какого-либо участника поединка, а значит, способствующие сохранению вида. Прежде всего это препятствующий кровопролитию «турнир угроз»: шерсть дыбом, демонстрация клюва, когтей, клыков, произведение устрашающих звуков. Такой пролог дает возможность более слабому сопернику своевременно отказаться от безнадежной борьбы. Тем самым выбор сильнейшего производится без того чтобы один из соперников был принесен в жертву или даже хотя бы ранен. «Лишь в тех редких случаях, когда бойцы совершенно равны по силе, к решению приходится идти кровавым путем».
     В процессе сражения побежденный может спасти свою жизнь бегством, причем победитель обычно не преследует побежденного дальше границ своей территории. Если же побежденный «загнан в угол» и не имеет возможности бежать, то он умиротворяет противника, подставляя ему незащищенным самое уязвимое место своего тела. Эта форма жеста покорности была «найдена» независимо друг от друга самыми различными животными. Побежденный волк отворачивает клыки и подставляет победителю чрезвычайно ранимую боковую сторону шеи, выгнутую навстречу укусу. Побежденная галка подставляет под клюв той, которую нужно умиротворить, свой незащищенный затылок (как раз то место, которое стараются достать эти птицы с целью убийства). И, как правило, этим спасает свою жизнь.
     Лоренц рассказывает, как в Берлинском зоопарке два сильных старых самца-гамадрила* схватились в серьезной драке. В следующий миг один из них бежал, а победитель гнался за ним, пока наконец не загнал в угол, – у побежденного не осталось другого выхода, кроме жеста смирения. В ответ победитель тотчас отвернулся и гордо, на вытянутых лапах, пошел прочь».
     Процесс торможения проявляется и по-другому, например, есть целый ряд видов животных, у которых при нормальных условиях никогда не бывает, чтобы самец всерьёз напал на самку, даже в случаях. когда она сама проявила агрессию. Этот же процесс надежно запрещает взрослым собакам всех европейских пород серьезно укусить молодую, в возрасте до 7-8 месяцев. Вспоминаю такой случай. Мой пёс Мишка как раз семи-восьми месяцев от роду убежал от меня на утренней прогулке. Не дождавшись его и не докричавшись, я пошел домой. Дома между делами выглядывал в окно, не бежит ли Мишка. Уже к вечеру, выглянув, увидел замечательную картину: Мишка шел к дому под конвоем из двух взрослых псов. Когда я вышел навстречу, он тут же подбежал ко мне, а приведшие его конвоиры повернулись и важно удалились восвояси. По-видимому, Мишка забежал на чужую территорию или, того хуже, стал приставать там к какой-нибудь собачьей красавице, что не могло понравится местным псам. Будь Мишка взрослой собакой, от него полетели бы клочья, а юнца просто отконвоировали по месту жительства.
     Оказывается, и это впервые установлено Лоренцем, что торможение, запрещающее убийство или ранение сородича, является наиболее сильным и надежным у тех видов, которые, располагают естественным оружием, достаточным для быстрого и верного убийства крупной жертвы. Животным, естественным оружием убийства не располагающим, в числе их оказались и предки человека, эволюция дозволила максимальную агрессивность. Слабо вооруженным животным не требовалось надежных запретов, необходимых для выживания, в отличие от видов, обладающих оружием опасным. Когда же изобретение человеком искусственного оружия открыло новые возможности убийства, прежнее равновесие между сравнительно слабым запретом агрессии и такими же слабыми орудиями убийства оказалось в корне нарушено. Так отвечает Лоренц в своей книге на второй вопрос.
     У вида Homo sapiens инстинкт агрессии имеет самые разнообразные проявления. Достаточно вспомнить мальчишек, разбивающих друг другу носы, не шутя дерущихся парней (часто после совместного «принятия на грудь»), затем маньяков-убийц и, наконец, во;йны между племенами, полисами, народами и государствами. Впрочем, встречаются явления и не столь резкие. Когда жена говорит мужу: «Я с тобой не разговариваю!», это тоже акт агрессии.
     Агрессия у человека может проявиться в самом раннем возрасте. Бабушкам следящим за внуками, играющими в песочнице, не так уж редко приходится хватать за руку трехлетнего воителя, почему-то рассердившегося на играющего рядом с ним ровесника и пытающегося ударить его, да не кулаком, а кубиком или даже камнем, который он едва смог поднять. Тут уж ясно, что дело не в плохом воспитании. Приходится полагать, что агрессивность имеет место от рождения и является наследием звериных предков человека, а воспитательные меры требуются как раз для того, чтобы приучить отпрысков этот инстинкт подавлять.
     Враждебное соседнее племя, а затем и враждебная соседняя деревня, которые когда-то были объектами для высвобождения внутривидовой агрессии, ушли в далекое прошлое. Но зато люди приучились покоряться так называемой политической мудрости государственных руководителей, которые могут теперь объявить враждебной целую другую страну и использовать человеческую агрессивность в своих целях. Цель во все времена одна – обогащение. Сначала путем прямого грабежа, а ныне – захвата сфер влияния, рынков сбыта, контроля территорий с полезными ископаемыми и т. д.
     Методы, к которым прибегают политики для пробуждения «праведного гнева», а по сути агрессивного инстинкта, различны. Во-первых, можно объявить людей другой страны неполноценными, в какой-то мере людьми второго сорта, за то, что не тем языком разговаривают, имеют не те обычаи, не ту идеологию, не ту религию.
     – Благодарю судьбу за то, что я родился эллином, а не варваром, – говорил Платон. (Варварами древние греки называли всех, кто не грек.)
     – Германия превыше всего, – утверждала написанная фон Фаллерслебеном на музыку Гайдна «Песнь немцев», которая сделалась гимном Германии в 1922–1945 гг., пока не была запрещена её победителями**.
     – Британия превыше всего, – так назвали свою политическую партию ультраправые англичане.
     – Америка превыше всего» – говорил президент США Вудро Вильсон, а ныне многократно повторяет её нынешний президент Дональд Трамп.
     – Хороша страна Болгария, а Россия лучше всех, – пели мы в советские времена, а иногда поём и сейчас.
     Во-вторых, можно обвинить другую страну, в том , что делает или хотя бы замышляет зло, т. е. действовать в соответствии с восточной пословицей: «Кто хочет убить свою собаку, говорит, что она разбила горшок».
     Выступление многих довольно известных людей против войны, содержащие указания на другие способы разрядки человеческой агрессивности, дают пока ничтожные результаты. Войны по-прежнему остаются движущим фактором внутривидового отбора, а развитые ими до крайности все так называемые «воинские доблести», к сожалению, еще и сегодня остаются для многих весьма заманчивым идеалом.
___________________________________
    *Гамадри;л, или плащеносный павиан – вид приматов из рода павианов семейства мартышковых.
   **Эта песня и сейчас гимн Германии, правда куплет с невозможными словами выброшен.

На первой фотографии – суматранский орангутан, человекообразная обезьяна. На второй – гамадрил, обезьяна хотя и меньших размеров, но с клыками. По отношению к представителям своего вида ее инстинкт агрессии имеет хороший тормоз, а вот другому виду, например, человеку на пути этой обезьяны лучше не оказываться.

Продолжение:    http://proza.ru/2025/05/23/1059