Остракон

         «Сквозь глиняные осколки веков шепчет неизбежное:
          история повторяет свои письмена, но смысл их всегда нов».
          Искусственный интеллект.

Рев мотоциклов взрезал провинциальную тишину небольшого сибирского городка, словно нож, входящий в натянутый холст мешковины, за тугой плотью которого пряталось что-то весьма простое вроде пшена. Кто-то выскакивал на улицу, а были и те, кто не только сам уходил со двора, но и детей уводил следом.
Байкеры по традиции были одеты во все черное и ехали тупым клином по опустевшим дорогам. Все знали, что будет очередное шоу.
Следом за байкерами не спеша ехал тюнинговый автомобиль, кадиллак с отрезанной крышей. Рядом с водителем стоял тщедушного вида старец в красной накидке с белой подкладкой. Он величественно взирал на небольшие домишки, уютно облепившие главную улицу города Среднеуральска. Старинных прочных домов на всю улицу не хватало, и поэтому они появлялись только в центре. Но деревянные дома были с каменным фундаментом и весьма добротны, хоть и построены больше ста лет назад. Сразу видно, что в этом древнем купеческом городе любили основательность и прочность во всем.
Вначале человек в машине разбрасывал шоколадные конфеты, а потом стал кидать разный китайский ширпотреб в ярких целлофановых обертках. Многие подбегали поближе к машине и собирали охапками все то, что разлеталось из его рук.
Потом на главной площади, конечно, площади имени В.И. Ленина, сбоку от которой примостился небольшой рынок и величественная церковь, кто-то включил музыку, и многие начали танцевать.
Именно так Мурат Борисович Гиппиев, мэр небольшого сибирского города Среднеуральска, отмечал каждую субботу в вверенном ему городе. Нельзя сказать, чтобы жители города были в восторге от своего мэра, но связываться с ним из-за городских неустройств боялись все, так как мэр был злопамятен и всемогущ. Именно так, по-хозяйски, проезжая по главной улице города, мэр подмечал недочеты, заранее срежиссированные своими подчиненными. Где-то лужу прикажет осушить, где-то мусор собрать, а где и дыру на дороге заделать. И вот тут мнения горожан разделялись. Некоторые с восторгом ожидали таких субботних проездов, будто ярмарочных представлений, но были и смутьяны, которые злобно обсуждали, что мэр веселится таким образом, несмотря на то, что треть города не имеет газа, канализации и водопровода! Но таких смутьянов было меньшинство, да и то они ни на что, кроме разговоров меж собою и отчаянных выкриков из толпы, не были способны. Мэр умело работал с общественным мнением, разделяя и властвуя – по заветам классиков. Кому-то делал подарки под видеозапись, которую после крутили на местных новостных каналах, а кого-то и припугнуть мог. И везде ему сопутствовала удача. Был, правда, один пожилой инженер с молокозавода, учившийся когда-то в самой Москве, который утверждал, что Гиппиеву помогает аж нечистая сила! Так и говорил, да еще и крестился после этого, сплюнув через левое плечо. Гиппиев хотел было его припугнуть, да тот сказал, что сожжет себя на главной площади во время проезда мэра. И Гиппиев сразу поверил, после чего подарил ему мотоцикл с коляской и починил крышу в доме, где жил беспокойный бобыль. С тех пор о нем никто и не слышал.
Кондитерская фабрика, несколько ферм рядом с городом и молокозавод принадлежали мэру. Это была ничтожная часть огромной бизнес-империи Мурата Гиппиева. Конечно, он не владел ими напрямую, но все знали, что хозяин там он. По сути, все крупные предприятия в губернии были в хозяйских руках мэра. И сам губернатор был тоже человеком Мурата. Все удивлялись, отчего он не хочет идти на повышение при таких возможностях и связях в Москве.
Хотя сам Среднеуральск был весьма обычен для Сибири, он привлекал внимание тем, что городские постройки прошлого, а то и позапрошлого веков находились в исправном состоянии, будто время было бессильно над ними. Заезжие журналисты написали не один десяток статей об архитектуре Среднеуральска, отмечая необычную сохранность старых купеческих домов города. Да и мэр любил подчеркнуть, что в их городе заботятся о старине. Но все местные знали, что дома эти мэрия не ремонтировала, а сохраняются они в исправном виде по непонятной причине.
Но город славился не только своими еженедельными шоу на главной площади, но и удивительными по вкусу сырами и творогом из молока, которое давали местные коровки с заливных лугов, окружавших город. Еще город был известен своими лекарями, многих из которых невежественное население называло ведунами, среди них был один самый авторитетный, звали его Сысора. Никто не знал, что означало это странное имя. Но каждый, кто был наслышан о нем, подозревал, что в имени его скрывается некий тайный смысл. Он был своенравен, нелюдим и избирателен в своей клиентуре. А люди стремилась попасть к Сысоре правдами и неправдами, но зная это, ведун все же порой пренебрегал расписанной на несколько месяцев вперед очередью, и одних, выбирая из самого конца списка страждущих, принимал сразу, а других задвигал все дальше к самому концу. Многие желающие попасть к Сысоре на прием полагали, что все зависит от помощников, и пытались их всячески задобрить. Кто-то из ассистентов брал подношения от очередников, а кто-то отказывал, но все в одинаковой степени зависели от прихотей местного колдуна. Те же помощники, кто брал мзду с очередников, через какое-то время просто исчезали из ближнего круга Сысоры, а то и вообще из города.
Знаменитый ведун прославился тем, что мог устанавливать связь с миром прошлого. И это не было банальным спиритизмом со столоверчением и пасами руками. Во время сеанса клиент впадал в забытье и видел давно прошедшие события, как бы во сне. Многие становились свидетелями удивительных видений из прошлого.
Часто Сысора водил своих клиентов в так называемую пещеру Иосифа. Говорят, что там в XVII веке жил некий старец Иосиф, прославившийся тем, что мог излечить слепцов или иных физически ущербных людей, что он мог предсказывать будущее и рассказывать о прошлом в таких деталях, что очевидцы бывали очень удивлены.
Сысора приводил своих посетителей в пещеру и усаживал их напротив огромной плоской стены, напоминавшей экран кинотеатра. Через какое-то время там появлялось отчетливое изображение, показывающее сцены из разных сюжетов древности. Многие из очевидцев рассказывали, как в начале сеанса начиналось некое загадочное свечение, а стены будто бы становились прозрачными. Все было очень красочно, и многие подозревали даже, что кто-то крутит кино, спрятавшись за их спинами. Они пытались обнаружить тайного помощника Сысоры, но тщетно. Никого не было в пещере. Более того, все те события, которые разворачивались перед глазами зрителей, были столь явственными и реалистичными, что большинству казалось, что он сам непосредственно участвует в них. Некоторые из зрителей даже пытались пройти сквозь стену, чтобы уйти туда, в тот мир.
Надо отметить, что некоторые видения клиентов Сысоры были связаны с античной древностью. И их особенно ценил колдун. Большинство просто не понимало, что именно они видят, в силу того, что у них отсутствовали познания в этой области. Но клиенты Сысоры, передав дословно все свои видения Сысоре, который закончил исторический факультет томского университета, мог их легко увязать с античностью. Лишь единицы рассказывали, что становились свидетелями увлекательных сюжетов, разворачиваемых в прошлом, которое они точно связывали с Древней Грецией. Сысора не любил обсуждать научную сторону своих сеансов, но среди его клиентов попалось несколько ученых, которые мучили его после завершения сеанса многочисленными расспросами, и настаивали на дополнительных сеансах. Более того, некоторые из ученых, приезжавшие к Сысоре, проводили аналогии с пещерой Платона. Сысора же отвечал на такие шутки спокойно, утверждая, что все, что мы видим в окружающем мире, помимо этой пещеры, тоже иллюзия. Объяснял он это неохотно, давая понять, что описывать детали увиденного он не собирается.

Жара стояла невыносимая. Праздничный хитон из настоящего виссона , сшитый в лучших эллинских традициях, отделанный по кайме мелкими алыми морскими коньками и минойскими осьминогами, свободно висел на немощном теле старца, стоявшего у алтаря. Он не чувствовал жары не только по причине старости и плохого кровообращения, но и в силу того, что тело его было привычно к высоким температурам. Дрожащей рукой он гладил серебристую голову маленького барашка, покрытого мелкими белоснежными завитушками. Барашек смирно сидел на руках старца, доверчиво поднимая голову, и будто старался заглянуть в глаза своего хозяина, чтобы прочесть свою судьбу. Лицо старика с едва уловимой блуждающей улыбкой напоминало лицо Будды, много видевшего и познавшего, будто намекая, что только правила этой бесконечной игры вынуждают его следовать ритуалу.
Старик стоял на постаменте перед фонтаном, за его спиной высилась мраморная скульптура верховного эллинского божества – Зевса, волосы которого были покрыты золотом. Старец внимательно наблюдал за торжественной процессией, неспешно шествовавшей к нему. Приближающаяся колонна людей состояла из веселящихся юношей и девушек, одетых в праздничные белые одежды, подобные той, в которую был облачен старик. Слышалась игра флейт, арф, тимпанов. Шествующие в процессии перемещались танцуя, а кто-то просто подпрыгивал от возбуждения и радости, размахивая при этом руками. Шествие приближалось к огромному фонтану, около которого стоял немощный старик и покоилось несколько глиняных сосудов с экзотическими цветами. По кромке фонтана стояли двенадцать мраморных статуй, изображающих двенадцать обитателей священного Олимпа. Двенадцать струй воды розового цвета омывали фонтан, отчего в воздухе парил довольно терпкий винный аромат. Зевс взирал на шумящую и ликующую толпу со своей возвышенности усталыми глазами познавшего суетный мир могучего и всесильного когда-то божества. Яркий свет солнца искрился и играл на искусно обработанном мраморе. За фонтаном виднелся большой храм с колоннадой. На крыше храма, на фризе, виднелись девяносто два довольно крупных горельефа, изображавших отчаянную битву лапифов с кентаврами , сцены из амазономахии , троянской войны и гигантомахии .
Старец, дождавшись, когда праздничная толпа переполнила площадь вокруг фонтана, не спеша поднял руку с барашком серебристого цвета.
Быстро наступила тишина, которую нарушал только шум фонтана.
- Дети мои, да пребудет радость в ваших сердцах и порядок, предустановленный богами в окружающем вас мире, - произнес старец уверенным баритоном, опустив руку с барашком. Создавалось впечатление, что говорит вовсе не он, настолько молод и энергичен был голос, столь очевидно контрастировавший с его внешностью.
- Многие льстецы говорят, что я и есть ваше божество! Но не верьте им, они лгут, ожидая от меня особых милостей! Я лишь небольшое русло реки, орошающей долину, где вы обитаете. И стоит богам перекрыть это русло, река может уйти под землю или иссохнуть под лучами немилосердного солнца. Но пока течет живительная влага, ваша долина будет благоухать и плодоносить! – произнося свою речь, старец незаметным движением руки поправил парик, чуть съехавший с его макушки, - теперь же я призываю вас совершить праздничный ритуал жертвоприношения нашей покровительнице – великой матери и заступнице нашего мира, всеблагой Афине.
К постаменту подбежали семь юношей атлетического телосложения в туниках, которые помогли старцу сойти вниз. Было заметно, что он очень устал, так как ноги его дрожали, а руки чуть не выронили барашка. С помощью юношей он отправился в сторону величественного храма, возвышающегося на крутом холме над площадью с фонтаном. Процессия устремилась за ним.
Вдруг раздался едва слышимый щелчок и наступила темнота.

***
«Я уже перестаю понимать, где игра, а где жизнь», - подумал Мурат, разочарованно возвращаясь в реальный мир.
- Кто знает, Мурат Борисович, реален мир или нет? - будто отвечая на возникший, но невысказанный вопрос Мурата, произнесла Сейда. Но Мурат не слышал ее, так как не совсем перебрался в этот мир из мира игры. Бессонница и приступы головных болей изводили его. А времени на возвращение в реальность требовалось все больше и больше. Стали дрожать голова и пальцы рук. Мурат понимал, что это плохие знаки, которые могут его привести к серьезным проблемам. Но мысленно он хотел остаться там, в античной и столь уже родной Греции.
Снежные шапки укрыли почти все строения обширного имения, где проживал Мурат. Никто даже не пытался бороться со снегом, так как он шел безостановочно уже неделю. Вне дома можно было передвигаться только на тракторе или снегоходах. Крепкий мороз сковал всю жизнь в имении, находившемся недалеко от Среднеуральска.
Сидевший у самого окна тщедушный морщинистый человек, одетый в теплый свитер и лыжную шапочку, все равно мерз несмотря на то, что в комнате было довольно жарко. Огромный перстень с рубином, плотно сидевший на пальце хозяина имения, поймал лучик света, блеснув тревожным красным огоньком, будто призывал к повышенной бдительности. Некогда карие огромные глаза Мурата, источавшие несгибаемую волю, поблекли настолько, что, казалось, сморщились вместе с кожей лица и потеряли былой блеск. Сгорбившись, он уткнулся лбом в оконное стекло, равнодушно взирая на бесконечное белое полотно, укрывавшее пространство вокруг дома. Окружавшая его дом красота сибирских просторов не вызывала никаких эмоций у владельца имения. Он грезил об ином мире.
Имение Гиппиева находилось на крутом берегу речки Ярыш, давая возможность обитателям дома наслаждаться удивительно красивым сосновым лесом, простирающимся на противоположном берегу, откуда постоянно выходили его дикие обитатели. Сидя у себя в кабинете, Мурат часто задумчиво смотрел на раскинувшуюся тайгу, но мыслями уносился на каменистые просторы Аркадии, где проживал очередную свою жизнь, полную приключений. Мурат мог, конечно, вырваться отсюда и умчаться на частном самолете в современную Грецию, но он понимал, что страшное его постигнет разочарование, ибо было очевидно: все изменилось настолько, что лишило этот современный мир той утраченной за века прелести.
- Мурат Борисович, не хотите ли сырничков? Наташа только что испекла специально для вас, именно так, как вы любите: с маленькими кусочками инжира и греческим медом.
Гиппиев вскинул голову и непонимающе посмотрел на свою домоправительницу, Сейду, будто она говорила на совершенно непонятном ему языке. Иногда Мурат Гиппиев, мэр небольшого города Среднеуральска и долларовый миллиардер, словно проваливался в какую-то черную дыру, из которой шел извилистый тоннель в прошлое, его настоящую жизнь, откуда его выбросила неведомая ему сила. Самое страшное заключалось в тщетности надежды на исправление тех ошибок, что натворил. Он не мог изменить ничего. А ошибок накопилось множество. Его окружение просто не могло понять – почему олигарх с такими огромными возможностями прозябает в захолустном городишке, пренебрегая своими возможностями в политике и бизнесе. Да, идеально отлаженная машина по зарабатыванию денег работала безотказно под его постоянным контролем. На ключевых местах его бизнес-империи сидели преданные ему люди, которые подчинялись его воле и были наделены талантами руководителей. Но весь этот механизм реализовывал только сотую долю своих возможностей. Репутация чудака крепла среди его окружения. Харизма Мурата заставляла окружающих восхищаться им и слепо верить во все его начинания.
- Боги проклинают не тогда, когда лишают разума и памяти, а когда сохраняют ее из прошлых жизней, - произнес на древнегреческом языке старик со слезящимися глазами. Дрожащей рукой он поправил глупо смотревшийся на нем парик из черных кучерявых волос, который, судя по всему, посоветовали ему его стилисты и пиарщики. Мурат презирал все рекомендации своих советников по созданию привлекательного образа для народа, своих избирателей. Но он жил в мире, где эти законы правили всем. Было мало личных качеств, ума, талантов, нужно было нравиться толпе. И это бесило Мурата Борисовича, избранника богов. Все в этой жизни давалось ему легко, играючи. И это был явный знак небес. Ему покровительствовали силы небесные. Вначале, в молодости, Мурат полагал, что это ангел-хранитель, а позже, обучаясь в институте и прочитав множество книг об Элладе, пришел к выводу, что его ангелом-хранителем является Афина Паллада. Потом Мурату приснился красочный сон, где он правит Древними Афинами и ведет ожесточенную борьбу с врагами за власть. Это жестокая и бесконечная борьба периодически приводит к временному успеху, но враг никогда не бывает полностью разбит, что ведет к новым этапам этой вечной войны. Его энергия в мире снов, которые он видел регулярно, была неукротимой. Он готов был сражаться и дальше, постоянно ощущая покровительство Афины Паллады. Лишь в реальной жизни Мурат все равнодушнее взирал на окружающие его проблемы. Нет, он, конечно, не пренебрегал текучкой, да и многочисленные помощники не зря получали свои зарплаты, но прежнего задора, с которым он кидался на любые вызовы, подбрасываемые ему судьбой, уже не было. От прежнего студента-везунчика, преуспевающего по всем дисциплинам Московского государственного химико-технологического института, который он окончил с красным дипломом, остались лишь паспортные данные. Ему по-прежнему сопутствовала удача во всех делах, но если раньше каждый успех вызывал прилив радости и добавлял ему жизненной энергии, то теперь он взирал на все эти земные дела равнодушно, как на суету. Он явно скучал в этом мире, ожидая новых снов о другом, античном. Теперь обнаружилась новая беда – регулярная бессонница. Что только не пробовал Мурат, но сны стали краткими и фрагментарными, лишенными внутренней логики. Один из его молодых референтов предложил ему поиграть в компьютерные игры, по сюжету близкие к стратегиям с историческим уклоном. Перепробовав множество разных игр, Мурат решил создать свою. Это решение, по мнению окружения Мурата, стало фатальным. Он, уходя в виртуальный мир игры, все меньше находил поводов возвращался в реальный.
Он нашел разработчиков с мощной мультимедийной студией, которые согласились сделать ему игру по теме празднества «Панафинеи». В ее основу, помимо личных воспоминаний, Мурат заложил знания, полученные из огромного количества изученной научной литературы по античной истории VI-V веков до нашей эры.
- Толпа, что в Афинах, та же, что и здесь. Историю делают единицы. Только раньше это были герои или просто любимцы богов, а сейчас лишь те, кто умеет нравиться толпе. Это будет истиной независимо от количества прожитых лет, жизней и эпох, - Мурат Гиппиев по-прежнему говорил на древнегреческом языке. Прилежная Сейда все старательно записывала на диктофон, чтобы потом перевести на русский язык. Она состояла в переписке с одним московским историком-античником, регулярно высылавшим ей переводы на русский за небольшую плату. Удивительно, но находясь в этом странном состоянии, Мурат все знал и про современное свое бытие в России, и про свою настоящую жизнь в Элладе. И это приносило ему непередаваемую боль и страдание. Поначалу он все хотел изменить, исправить какие-то ошибки, суетился, но все тщетно… Переходя в свое нынешнее состояние, он тут же забывал о пережитых мистических трансформациях. Лишь в один день раз в четыре года, к которому так старательно готовился Мурат, он обретал единство своих личностей. С 21 по 29 день месяца гекатомбеона, что соответствует примерно августу, Мурат уезжал тогда еще из Москвы в глубинку, деревню Барашково, рядом с сибирским райцентром Среднеуральском, где жил несколько дней в полном одиночестве. Никто не знал, где он находится в эти дни. Именно здесь Мурат отдыхал телом и душой. Именно здесь Мурат, к этому времени уже весьма состоятельный даже по московским понятиям человек, решил воссоздать свой мир снов и закрыть этот гештальт, одержать победу абсолютного характера, восславив бессмертное имя Афины Паллады.
Он мог, используя уникальную модель шлема виртуальной реальности, играть в любимую игру, созданную по его заказу. Игра называлась «Панафинеи» и подробно воспроизводила праздник, на который собирались представители всей Аттики в древности. Проведение праздника стало для Мурата навязчивой идеей. В игре ему все время что-то мешало закончить ее согласно древним ритуалам. То стихийные бедствия, то заговоры, то болезни – все время возникали препятствия, которые не позволяли завершить игру и перейти на другой уровень, захватив власть на всей Аттике. Поначалу, когда Мурат впервые увидел описание Панафиней в одной из книг по античной истории, он просто остолбенел. Сразу же в его голове собралась вся картинка – он медленно шествует во главе огромной колонны празднично одетых людей. И если вначале эти фрагменты были статичны и малочисленны, то чем больше он думал об этом празднике, тем больше видений посещало его. Со временем картинки стали динамичнее и, наконец, превратились в увлекательное кино. Мурат стал одержим этой историей.
И вот в деревне Барашково, где были скуплены все имеющиеся строения, включая полуразвалившейся храм XVIII века с остатками удивительных фресок, Мурат решил воссоздать мир Эллады VI века до нашей эры. Были приглашены историки-античники, десятки строителей и закуплена куча стройматериалов. Десять лет упорного труда позволили Мурату приблизить давно ушедшую эпоху. Но он понимал, что это лишь часть пути, который ему предстоит пройти. Однажды Мурату стало очевидно, что пока он не проведет Панафинеи здесь, в деревне Барашково, пока не будет произведен сложный ритуал жертвоприношения в виде гекатомбы , подразумевающий заклание ста раскормленных быков и одной маленькой черной овечки, пока его покровительница не услышит его гимнов благодарности, она не позволит ему вернуться туда, где он мог бы завершить все свои деяния, уничтожив врагов и восславив прекрасное и священное для него имя – Афина Паллада.

***
Когда-то еще в Москве Мурат строил свою избирательную кампанию в качестве депутата Думы. Кампания проходила на удивление успешно, но он внезапно вылетел из-за одного мерзавца, опубликовавшего его видео, как он проводил обряд жертвоприношения богине Афине. Но ладно бы если он просто перерезал горло барашку, но по дальнейшему развитию сюжета стало понятно, что Мурат проводил этот языческий обряд в переделанном православном храме где-то в заброшенном сибирском селе, где проживала только горстка немощных стариков. Это видео наделало тогда много шума. Все только и смаковали детали, как он режет горло, как брызги крови стекают по каменному жерлу в огромную жертвенную чашу. Камера давала общий план, а после смаковала детали, укрупняя картинку. Было заметно, что это бывший православный храм, так как рядом со входом стояла срезанная луковка церкви, посеревшая от времени, она напоминала забытое кем-то старое лукошко. А в самом храме при внимательном рассмотрении можно было разглядеть по углам следы древних фресок со святыми ликами, виновато выглядывавшими из-под спешно нанесенной побелки. Местные активисты, радеющие за сохранение старины, набросились на Мурата аки псы.
Жители Среднеуральска пришли на сход по призыву одного журналиста – Константина Строгова, проводившего расследование о Мурате Борисовиче и написавшего статью под заголовком «Мэр, олигарх и просто замечательный человек Мурат Гиппиев». Скрупулезно описывая жизненный путь главного героя, автор недоумевал, почему о мэре Среднеуральска вообще ничего не известно до достижения им возраста 40 лет. Отчего так сильно походил наш мэр на авантюриста и язычника, глумившегося над святынями? – задавался вопросом автор статьи. Почему его страсть к античности так очевидно сочетается с его равнодушием к религии предков здесь, где все «на бесконечных просторах Сибири дышит православием?» Почему никто никогда не видел, чтобы мэр хотя бы один раз отстоял службу в церкви? – недоумевал автор статьи. Может ли мэр в небольшом, но известном сибирском городе, славящемся своими церквями и богатой историей, быть атеистом или язычником? Искушенный журналист писал весьма осторожно, подводя читателей к простому и очевидному выводу – мэр либо преступник, либо язычник, что в России гораздо страшнее и опаснее. И народ сразу же воспринял эту статью как окрик: «Ату его!» Всем сразу стало ясно, что их мэр настоящий супостат.
Учитывая, что все местные СМИ и большинство «независимых блогеров» финансово зависели от коммерческих структур, связанных с мэром, то поначалу массмедиа ответили продолжительной паузой, явно растерявшись от подобного рода наглости. И этим воспользовались люди олигарха Тимура Соломова. Тут же стали расклеивать листовки с призывом освободиться от «щупалец олигархата», который «развился при помощи мирового сионизма». Кое-кто из образованных людей Среднеуральска посчитал, что это явный перебор, но народ в подавляющем большинстве откликнулся на этот призыв весьма охотно.
«Мы должны собраться по старому русскому обычаю на общегородской сход и решить судьбу нашего мэра!», - восклицал на страницах газеты автор. Эта статья сразу же была растиражирована в многочисленных телеграм-каналах и всевозможных соцсетях.
Мурат равнодушно слушал своих ближайших помощников. Кто-то пытался возродить прежнего честолюбивого хозяина огромной бизнес-империи, кто-то просто вывести из состояния равнодушия ко всему происходящему. Но все было тщетно. Взгляд их босса был взглядом стороннего наблюдателя.
- Даю сутки, чтобы выяснить, кто этот «писака», - голос Мурата стал тверд, как в былые времена, но глаза по-прежнему были пусты.
Вскоре выяснилось, что Константин Строгов работает на давнего знакомого Мурата – его извечного противника, такого же олигарха Тимура Соломова.
Вскоре, связавшись через посредников с Тимуром Соломовым, Мурат выяснил, что тот жаждет получить долю на нескольких буровых вышках и одном горнодобывающем предприятии. Взамен же Соломов предлагал закрыть журналистское расследование и отдать несколько современных отелей в Европе и контрольный пакет одного завода. Торг был ожесточенный, но заинтересованные стороны пришли к компромиссу. И все бы хорошо, но народ, разогретой статьей, уже не хотел терпеть мэра-язычника с темным прошлым. Однако через два дня после достижения договоренности та же газета опубликовала опровержение, а сам автор статьи, Константин Строгов, на местном телеканале просил прощения у городского головы.
Но все тщетно. Собравшаяся толпа стала выдвигать уже свои лозунги и совершенно неожиданно в довольно нахальной форме стала требовать провести канализацию и газопровод во все городские дома. Стало ясно, что просто так не утихомирить народный гнев.
Мурат в сопровождении местной полиции и своих замов лично прибыл на главную городскую площадь.
- Братья и сестры! – рявкнули всей своей мощью несколько громкоговорителей, - я приехал к вам на встречу с поклоном и отчетом о своей работе.
От неожиданности на площади им. В.И. Ленина воцарилась зловещая тишина. Большинство было растеряно, не ожидая такой наглости от мэра после недавней публикации.
- Я, городской голова Среднеуральска, чист перед вами. Что же я сделал такого, что вы захотели избавиться от меня? – прорычал усиленный колонками голос мэра. - Не я ли приглашал к вам на праздники звезд мировой величины из Европы и из нашей столицы, из Москвы? Не вы ли вместе со мною плясали на этой же площади на праздновании трехсотдвадцатилетия нашего города? А кто, скажите на милость, купил инвалидную коляску нашему бедному сироте? Кто починил крыши в домах по улице Гагарина? Кто уберег вас от пандемии, пришедшей из Москвы?
И вдруг раздалась запись колокольного звона, также усиленная множеством колонок.
Как и было задумано окружением Мурата Гиппиева, на подиум выскочила крупная баба в платке с ядреным румянцем во все щеки.
- Батюшка, не оставь нас! Умоляю! – вскрикнув, баба рухнула в ноги Мурата, - век будем благодарить, только не оставь нас, родненький!
Тут же вынесли на инвалидном кресле безного дядьку в усах и в военной форме.
- Мурат Борисович, от лица ветеранов прошу остаться! – пророкотал дядька, лихо закручивая свой левый ус в продолжительную спираль.
Тут же человек двадцать начали неистово аплодировать. Это был актив, в задачу которого входило подавление назревающего бунта еще в зародыше.

***
Ребенок истошно орал, бесперебойно раздвигая и сжимая маленькие ножки. Можно было даже подумать, что он делает ритмическую гимнастику по некоей неизвестной большинству людей системе, при которой нужно еще дико кричать. Салон Боинга 747, наверное, и не такое переваривал в своем вместительном чреве, а стюардессы даже делали вид, что этот ор их немного бодрит. Сергей не мог присоединиться в оценках происходящего к стюардессам, поэтому почти нежно попросил самую миловидную стюардессу пересадить его куда-нибудь еще, поскольку его голова и так раскалывается после бессонной ночи. Стюардесса ласково улыбнулась и мотнула головой, давая понять, что свободных мест больше нет. У Сергея было плохое настроение, но он все же решил от отчаяния пошутить, спросив озабоченно - серьезным тоном:
- Я понял, что теперь у штурвала есть вакантные места?
Неожиданно для него стюардесса смутилась и тут же ушла, понурив голову, не поддержав юмор Сергея ответной искрометной остротой.
Буквально через несколько минут к нему подошел человек в форме летчика.
- Можно вас пригласить на пару слов? – учтиво спросил мужчина лет тридцати, поправляя летную фуражку.
- Можно, - удивился Рыжих, - а что, собственно, случилось?
- Вам что-то известно о проблемах с управлением? - полюбопытствовал летчик, проводя в маленький закуток Сергея, где тихо сидела стюардесса, старательно промокая пот со лба винтажным шелковым платком с монограммой на латинице.
- Лишь только то, что подсказывает моя интуиция. Я профессиональный экстрасенс.
- Видите ли, - летчик помолчал, как бы раздумывая, можно ли говорить то, что собирался сказать. Вытерев пот со лба ладонью, он испытующе взглянул на Рыжих. Лицо летчика можно было назвать красивым, если бы не огромное родимое пятно прямо под носом. Сергей еще подумал, что ему бы усы отпустить, и тогда пятно будет незаметным.
Голос летчика стал тонким, когда он стал говорить громче, чтобы перекричать неожиданно нарастающий рев двигателя, наложившийся на вопли младенца, делающего замысловатую гимнастику.
- Нам нужно срочно что-то предпринять! Связи с землей нет, датчики показывают пустые баки, хотя мы заправились по полной! Двигатели не слушаются, и вообще борт стал неуправляемым! - летчик уже орал так, что что одна из стюардесс молча протянула ему пластиковый стаканчик с водой и погладила по спине.
- Понимаете, это вообще его первый полет, хоть и вторым пилотом, - помолчав, добавила стюардесса, - а первый пилот отключился по неясным причинам и лежит на полу почти бездыханный. Знаете, какой у нас недобор летного состава?! Мы пытались привести его в чувство, но он только бормочет чего-то и глупо улыбается. Думали, что пьян, но запаха нет.
- Не знаю, но, может, наркотики? – робко спросила вторая стюардесса - дама уже в возрасте, с крашенными волосами и с агрессивным макияжем.
- Да, а я вдруг стал плохо видеть. Только сажусь за штурвал, зрение отключается! Встаю и сразу вроде бы все налаживается. Я не понимаю ничего!
Сергей Константинович пристально посмотрел прямо в глаза летчика.
- Все ясно, – тихо проговорил он.
- Сглазили? – также тихо спросила возрастная стюардесса.
Рыжих взглянул на нее, как на второгодницу, решившую издать свои мемуары за счет школы, где она учится.
- Вы вчера, случайно, не ели на ужин моченые яблоки? – Сергей задал этот вопрос, так как по привычке попытался все перевести в шутку, но степень его тревожности нарастала неумолимо.
Летчик сделал шаг назад и казалось, что его продолговатое лицо вытянулось еще больше.
- Да, ел, - только и мог выдавить из себя летчик.
- Александр Викторович, вы только успокойтесь, нам этот господин поможет справиться. Правда ведь? – молоденькая стюардесса едва не плакала.
- Называйте меня просто – Бааль, - строго заметил Рыжих.
Было ясно, что нештатная ситуация на этом Боинге может обернуться настоящей катастрофой, но таков уж характер у Сергея: он не мог совладать с собою, когда намечался отменный розыгрыш или веселая шутка. При таких талантах ему надо было бы покорять сердца слушателей в стендапе или поступать в театральный, но он не терпел предсказуемости, его манили сюжетные повороты триллеров с элементами артхауса. Рыжих ценили на работе в рекламном агентстве как человека творческого, но опасались его взбалмошности. Жизнь Сергея, протекавшая до сих пор весело и беззаботно, вдруг закрутилась, оставляя после себя дымящийся след подбитого лайнера еще до этого полета. Вообще-то он не должен был лететь в Новосибирск для обсуждения деталей в области креатива серьезного заказа одного огромного предприятия федерального значения. Но там маячили фантастические бюджеты, способные загрузить агентство, где работал Сергей, минимум на несколько лет. Он знал, что заказ этот добыл один из чиновников, который был родным братом директора агентства, где Рыжих работал креативным директором. И этот чиновник был вхож в самые высокие кабинеты, где «пилились» суммы с восьмизначными цифрами. Конечно, Сергей не должен был лететь, но директор заболел, а его заместитель с главным финансистом были в командировке в Китае. Поэтому скрепя сердце шеф отправил креативного директора, снабдив того подробнейшими инструкциями.
Еще перед полетом все стало валиться из рук Сергея. Он спотыкался на ровном месте в прямом и в переносном смысле. То он задел локоть главного бухгалтера на работе, в результате чего она пролила горячий шоколад на свой ноутбук, на котором только что закончила квартальный отчет. То он неожиданно для самого себя нахамил личной секретарше самого босса, обсуждая ее интимную жизнь в ее же присутствии со своим приятелем Хомским. А однажды вечером, возвратившись изрядно навеселе после корпоратива, посвященного юбилею фирмы, вдруг опубликовал у себя на страничке в инстаграмме карикатуру на древнегреческого тирана Гиппия , снабдив ее возмутительным по нынешним временам призывом «Нет войне! Долой диктатора! Надо бежать отсюда!», после чего сразу же лег спать с чувством выполненного долга.
А утром началось... Сергей помнил, что опубликовал нечто у себя инстаграмме, но напрочь забыл, о чем был пост. Он знал за собой этот грех – творить глупости в подпитии, но чтобы настолько возмутительно себя вести, он и помыслить не мог. И самое интересное: содержание публикации напрочь улетучилось из его головы.
Первым позвонил Виталик Хомский.
- Ну, ты здоров, чувак! Считай, уважуху тебе килограммовую кинул! Ты что, с шефом поругался? Заявление уже написал?
- Отстань! Что ты несешь? Какая уважуха? Ты о чем?! Башка и так трещит! Тебе не понять, ты же трезвенник, – еле ворочая языком, проговорил Сергей.
- Ты придуриваешься или тебя взломали? Зайди в свой инстаграмм и посмотри, что там у тебя опубликовано! – сказав это, Хомский бросил трубку.
Сергей, потирая виски, побрел к холодильнику, где стояли две бутылки пива, которые он предусмотрительно умыкнул вчера с общего стола. Жадно выпив их, он присел на табуретку и стал интенсивно массировать затылок. После того, как полегчало, он открыл свою страницу в инсте.
От удивления он даже закашлялся. Собственно, там было написано то, что у многих его коллег было на уме. Но ни один здравомыслящий человек, тем более работающий в известном агентстве, связанном с федеральным чиновничьим аппаратом мощными откатами и хорошими зарплатами, в наши дни такое публиковать бы не стал!
Более того, он даже не знал, кто такой Гиппий, карикатуру на которого он опубликовал, прописав его имя на древнегреческом языке.
Сергей прошел по ссылке, которая объясняла, кто это такой. С интересом прочитав, он недоуменно потер виски.
- Точно, меня взломали! Надо срочно удалить! - Сергей попытался снова зайти на свою страницу в инстаграмме. Безуспешно.
- Что же делать? – пронеслось в его голове, - и главное, кому это надо?!
Удивительно, но позвонила та самая секретарша босса, Анечка, над которой он неудачно пошутил, усомнившись в ее моральных устоях. Она очень буднично поинтересовалась:
- Не рехнулись ли вы, Сергей Константинович? Зачем вам это, дорогуша? - изящно грассируя, полюбопытствовала Анечка, - вы что, из разряда офисного планктона хотите пробраться на новую ступень эволюции? - игриво хмыкнув, Анечка вдруг уже строго закончила:
- Короче, либо пишите заявление об увольнении по собственному, либо придушите свои порывы к справедливости так, чтобы никаких ее следов в социальных сетях не осталось! Особенно в инстаграмме!
Сказав это, Анечка даже не удосужилась выслушать объяснения Сергея, который готов был посыпать голову пеплом, рвать уже поредевшие волосы с собственной монотонно гудящей после вчерашних возлияний макушки.
Сергей сегодня уже должен был лететь в командировку в Новосибирск. Билет был на 19.00. Ему нужно было до отлета успеть объясниться с шефом (очевидно, что Анечка уже настучала), а главное – все исправить. Он попытался войти к себе на страничку и удалить этот вопиющий текст, но безрезультатно. Он в который раз благополучно заходил к себе на страницу, но пост не удалялся. Как только он открывал свою вчерашнюю публикацию, как его сразу выкидывало обратно. Сергей знал, что если бы его взломали, то ему вряд ли удалось бы открыть свой аккаунт.
Он попытался сделать другую публикацию, разместив свой собственный вчерашний снимок с корпоратива. Все прошло гладко. Он позвонил Хомскому, работавшему сисадмином.
- Слушай, я хочу удалить эту писанину, а у меня ничего не получается! При этом я спокойно захожу к себе на страницу, а пост не редактируется и не удаляется! Так в принципе, возможно?! Только не остри, умоляю, мне очень плохо сейчас.
Хомский авторитетно посопел в трубку и сказал:
- В принципе можно даже ежа скрестить с носорогом. Вопрос в другом, если ты утверждаешь, что сам этого не делал, а ты был не настолько пьян, чтобы не помнить этого, то кому это надо? Насколько я знаю, врагов у тебя нет, зарплата хоть и приличная, но ты все просираешь моментально. Кстати, тебе кто-нибудь уже писал или звонил с какими-нибудь требованиями, угрожал, шантажировал?
- В том-то и дело, что нет! Я в отчаянии. Плюс еще эта командировка в Новосибирск…, - промямлил Сергей.
- Да, ну, дела… Сейчас попробую покопаться в твоем аккаунте. Потерпи, я перезвоню, - сказав это, Виталий бросил трубку.
Пока Рыжих ошарашенно соображал, что же делать, мучаясь головной болью с похмелья, вошла его сестра, Лида, которая решила пожить у него после очередной ссоры со своим мужем.
- Серый, ты просто отбился от рук! Тебя срочно надо женить, пока ты окончательно не съехал с катушек, - назидательно проговорила Лида.
Внимательно посмотрев на Сергея, она поняла, что сейчас лучшего всего уйти. Разочарованно покачав головой, сестра вышла из комнаты, хлопнув дверью.
Он не был политиком или гражданским активистом. Более того, можно было сказать, что Сергей был трусоват в проявлении своих политических взглядов. И, собственно говоря, вся его аполитичность основывалась на страхе, как думал Сергей, генетического характера. Рассказы деда и матери о том, как прокатилась сталинская машина подавления всего живого в стране именно по его родным и близким, всегда вызывали почти животный ужас в его семье. Сергей с печалью читал самиздатовские сочинения своих дедов. Имея развитое воображение, он живо представлял все те кошмары, которые пережили его близкие. И он нашел для себя прочное обоснование – почему нельзя протестовать против несправедливостей мира, в котором он жил. Это не его стезя – не буди лихо, пока оно тихо! Еще он был уверен, что его ангел-хранитель, который старательно оберегал его от любых проблем и вел от одного успеха к другому, останется недоволен, если бы он стал лезть не в свои дела! Вот только дела вдруг неожиданно вышли из-под контроля. Видимо, ангел-хранитель ушел в отпуск, а то и просто уволился… Мелкие неприятности сменялись крупными проблемами в столь сжатые сроки, что Сергей уже подумывал – а не сходить ли в церковь? Он никогда всерьез не думал о религии, заменяя эти размышления банальной и столь распространенной среди московской интеллигенции фразой «я агностик!»
Сергей с радостью воспринял предстоящую командировку, так как любил путешествия и свежие эмоции. Нельзя сказать, что отчаяние было ему не знакомо, просто оно настигало его, как правило, значительно позже событий, способных вызвать его. Именно когда он начинал переосмысливать произошедшие события, могущие иметь печальные последствия, Сергей мог и погрузиться в депрессию, но на момент возникновения проблем он был всегда задирист и оптимистичен, и, как правило, находил правильные решения.
- Не волнуйтесь, сейчас что-нибудь придумаем, - Сергей снисходительно похлопал летчика по плечу.
Повернувшись, он обратился к молоденькой стюардессе:
- Узнайте, есть ли среди пассажиров кто-либо из врачей? И если есть, то пусть немедленно подойдет ко мне. Да, кстати, как вас зовут?
- Алена, – испугано ответила девица, отчего-то сделав несколько шагов назад.
- Вперед, Алена! – приказал Сергей.
Алена послушно ушла в салон.
- Я правильно понял, что вас зовут Саша? – обратился Рыжих к летчику.
- Александр Викторович, - почти строго заметил летчик. При этом он нервно поправил фуражку и приосанился, явно давая понять, что не следует сокращать ту дистанцию, которая лежит между летчиком и простым пассажиром эконом-класса.
- Конечно-конечно… Так, вот, Саша, - Сергей сделал ударение на имени Саша, - если вы хотите сохранить контроль над этой посудиной, вам следует беспрекословно выполнять все мои распоряжения. Если вы согласны, то просто кивните молча, если нет, то можете изложить свои резоны. Но кратко.
Саша кивнул.
- Так, теперь попрошу, чтобы ваши стюардессы прошли по рядам с листками чистой бумаги, количество которых должно соответствовать числу пассажиров лайнера. Каждый пассажир обязан указать свой возраст, профессию и имя. Затем необходимо заставить всех пассажиров три раза кивнуть головой. После этого вы как как командир корабля объясните присутствующим, что наш корабль попал в зону турбулентности и… не знаю, что там еще говорят в таких случаях. И только в конце скажете несколько слов обо мне как экстрасенсе, который может спасти жизни всех пассажиров, если они будут беспрекословно выполнять мои команды. В остальном, мой друг, вы можете ни о чем не волноваться.
Летчик испуганно смотрел на Сергея, явно растерявшись, и не зная, как лучше поступить.
- Так вы, что же, и впрямь экстрасенс? – выдавил из себя Саша.
- Вам шашечки или ехать надо, в смысле, лететь?! – довольно злобно спросил Сергей. - Поймите, сейчас дорога каждая минута! И у вас, как я понимаю, нет выбора! Скажите, как вы собираетесь спасти себя и пассажиров?
Саша открытой ладонью напряженно потер лоб, будто надеялся с помощью этой нехитрой процедуры быстро придумать способ спасения.
- Вы хотя бы объясните свой план действий! – покраснев до корней волос, перейдя на шепот, спросил Саша.
- Все просто - я проведу ревизию душ всех присутствующих на этом Боинге, а после, избавившись от ваших кармических узлов, воспарю с вами в безвоздушном пространстве, - Сергей говорил тоже тихо, но так, чтобы его слышал Саша и возрастная стюардесса, которая явно подслушивала, делая вид, что прибирается поблизости.
- Александр Викторович, делайте, что говорят, не теряйте времени! - вдруг повелительно и строго сказала возрастная стюардесса и повернулась к Рыжих, - меня Тамара зовут. И я вам верю. А как вас зовут?
- Сергей, - кротко ответил новоявленный спаситель. - Я рад, что вы так быстро поняли и степень опасности, и меня.
Сказав все это, он вдруг осознал, что ситуация и впрямь нешуточная. И пригорюнившись, уселся на свое место в восьмом ряду.
Вдруг Сергей услышал, как его сосед справа, у самого окна, закинув голову, еле слышно бормочет на незнакомом языке. Пробурчав себе под нос что-то, он вскинул голову и достал из маленького рюкзачка красивый лисий хвост. И вот бормотание стало перерастать в напев, а после и в пение на непонятном языке, прерываемое взмахами пушистого лисьего хвоста. Закончив, бородатый сосед хитро посмотрел на Сергея, явно ожидая расспросов.
- Вы, должно быть, шаман? - не заставил себя ждать Рыжих.
- Да, можно и так, если в охотку. Но можно и Сысоем, - человек с окладистой бородой, в эффектном сером костюме выглядел странно: неряшливая борода лопатой щедро укрывала верхнюю часть дорого пиджака. Было очевидным несоответствие отдельных элементов одежды странного соседа по креслу. Единственно, что примиряло Сысоя с его образом – это рубашка-косоворотка с узором в виде петухов, лисиц и многочисленных огурцов. Костюм явно был здесь неуместен.
- Да ты не смотри на меня, как теля на волка. Я человек лесной. Радость и елки люблю. Вот здоровье летчику нашему поправил, которому ты вызвался помочь. Так что теперь можешь доложить им, что справился с бедой этой, - сказав это, дед смачно крякнул и погладил свои моржовые усы узловатой пятерней, похожей на небольшого размера салатницу.

***
Афины блистали яркими красками своих храмов и улиц. В солнечный день Парфенон был виден издалека. Каждый путник, оказавшийся здесь, прежде всего воздавал должное величию храма богини Афины, охранявшей город. Судя по могуществу полиса и влиянию знаменитого союза , ставшего настоящей империей, вовлекшей в орбиту своего величия множество народов и культур, можно было понять, что богиня успешно справляется со своими обязанностями, а сами афиняне трепетно соблюдают ритуалы поклонения своей покровительнице. Но, конечно, все эти культуры в подавляющем большинстве имели общую основу – язык, а также общий стиль жизни, объединявший всех эллинов.
Гиппий впервые увидел скульптуру Афины в главном храме Акрополя Парфеноне, когда ему было всего лишь семь лет. Потрясение, которое он испытал тогда, осталось в его сердце на всю жизнь. Отец Гиппия – Писистрат, тиран и правитель города– привел его тайком в храм ночью и подвел к огромной статуе. Лучик лунного света упал на ее голову, и тут же вспыхнули яркими искрящимися лучами два ока, словно она, божественная Афина, пробудившись ото сна, заметила своих почитателей. Гиппий чуть не обмочился тогда от страха и восхищения. Онемев, он наблюдал с восторгом и трепетом за тем спектаклем, который организовал для него Писистрат. Еле слышно зазвучали кимвалы, на которые наложился возрастающий звук флейт, сопровождаемый нежной игрой лиры. И вдруг - о, чудо! - вспыхнул свет, это зажглись десятки факелов и светильников, озаривших прекрасное творение Фидия – чудесную Афину во всем ее блеске. Тринадцатиметровая статуя была изготовлена из слоновой кости. Волосы, шлем, одеяние и щит из чистого золота, а глаза – эти глаза повелительницы мира, были сделаны из драгоценных камней и переливались, искрясь всеми красками радуги в лучах факелов и светильников. Онемевший от восторга Гиппий на всю жизнь запомнил эту сцену.
С тех пор Афина стала и его, Гиппия, покровительницей. Он всегда воздавал ей должное не только своими гекатомбами по праздникам, но и ревностным ежедневным служением. Повзрослев и приняв из рук отца правление Афинами, Гиппий точно знал, благодаря кому он так блистательно управляет этой державой. Именно он ввел необычный налог, обязывающий каждую семью, где родился или умер гражданин Афин, платить несколько мер ячменя, овса и обол деньгами в фонд храма. И он сам стал главным казначеем и жрецом Афины, принимая эти дары от своих граждан. Он умел быть благодарным почитателем Афины.
Сцена первой встречи с Афиной осталась в его сердце навсегда, и он не единожды возвращался в мыслях к этим воспоминаниям. Именно тогда Гиппий впервые заметил, как стены храма стали прозрачными, сквозь которые появились люди, внимательно следящие за ним с отцом и за Афиной. Первое свидание с Афиной в ту ночь вызвало столь сильные чувства у Гиппия, что присутствие наблюдателей за прозрачной стеной не произвело на него сильного впечатления. Но много позже, когда его отец уже умер, однажды он пришел ночью в храм полюбоваться своей покровительницей и опять увидел много людей, сидящих за тремя прозрачными стенами и внимательно наблюдающих за ним. Одеты они были по-варварски и явно не были эллинами. Помнится, тогда Гиппий пытался заговорить с ними, полагая, что это, быть может, иные боги, обитатели Олимпа. Но в ответ на его благодарственный гимн они ответили тягостным молчанием. Поэтому Гиппию так и не удалось узнать, как их имена и что они хотят. Гиппий лишь был уверен, что он находится под особым покровительством богов. Он исправно приносил жертвы богам и был особо щедр на Панафинеи малые и большие.
Как раз накануне Больших Панафиней, проводившихся один раз в четыре года, Гиппий решил положить конец этому равнодушию со стороны этих иных богов в ответ на его хвалебные гимны и жертвоприношения. Он решил привести безмолвным богам юную красавицу Мину и самого красивого юношу – Иллариона, славившегося своим веселым и легким нравом. Гиппий решил их запереть в храме на ночь перед Большими Панафинеями, чтобы разнообразить досуг наблюдающим богам. Семьи этих подростков получили по бронзовому треножнику и много подарков, поэтому отпустили своих детей с легким сердцем. Гиппий, имевший скрытный и подозрительный нрав, велел просверлить дырку в стене за статуей Афины, чтобы понаблюдать за происходящим, надеясь, что боги простят этот грех любопытства на фоне прочих, более тяжких, свойственных Гиппию. Он просидел полночи у дырки в стене, но так ничего и не увидел, кроме величественной спины Афины и невинно болтающих детей, которые заснули вскоре, даже раньше Гиппия.
Однажды, разозлившись, он метнул светильник с маслом в появившихся снова вдруг за прозрачными стенами богов и… чуть не устроил пожар в храме. Его еле успели погасить. Но после этого печального случая видение исчезло надолго. Месяца два никаких чудес в храме не происходило. Гиппий сам заходил по ночам и поставил там стражу, чтобы следить за происходящим. И только перед Панафинеями Гиппий почувствовал, что должно произойти нечто значимое.
Великий праздник Панафиней быль посвящен самой Афине и проводился сразу после жатвы. Горожане готовились отметить очередной прошедший успешный год традиционными празднествами, спортивными состязаниями, торжественным шествием и подарком своей покровительнице Афине – новым, шафранового цвета покрывалом, которое ткали в течение всего года афинские девушки из самых знатных родов. Им они укутывали статую богини. В конце празднеств, когда уже было готово пиршество, в котором должны участвовать все граждане города, Гиппий обычно делал свое жертвоприношение – гекатомбу из ста жертвенных быков. Весь город знал, что не только полис находится под особым покровительством великой богини, но и сам правитель города считает Афину своей заступницей.
Гиппий осторожно подошел к огромной статуе Афины. В этот раз он чувствовал особое возбуждение, которое могло перейти затем, во время молитвы в экстаз, иногда заканчивавшийся приступом эпилепсии. Гиппий нежно провел рукой по постаменту, на котором стояла богиня. Вдруг расшитый золотом пеплос , которым украсили Афину в главном храме во время прошлого торжественного шествия, неожиданно упал, обнажив прекрасную Афину во всем своем божественном естестве. Гиппию показалось, что он даже уловил запах тела Афины, умащенного благовониями. Гиппий был потрясен этим, но изумление достигло апогея, когда вслед за этим знамением из-за стены появился человек в странном одеянии, выдававшем в нем варвара, но варвара благородного происхождения, так как одежда была на нем из дорогих материалов, которых Гиппий прежде не видывал. Обычно так одевались варвары с севера, где царил суровый климат. Придя в себя, Гиппий осторожно приблизился к незнакомцу. Тот, поклонившись, стал что-то быстро говорить на своем варварском наречии, так что Гиппий ничего не понимал. Затем гость низко поклонился Афродите и вынул из кармана маленький плоский предмет, который приблизил к своему лицу. Гиппий подумал, что варвар хочет рассмотреть с помощью прибора саму Афину, и молча наблюдал за происходящим. Вдруг пластина в руках незнакомца вспыхнула несколько раз, и гость с блаженной улыбкой подошел к Гиппию. Приблизившись вплотную к диктатору, варвар склонил на мгновение свою голову к голове Гиппия и поднял дрожащей от волнения рукой перед их лицами ту же пластину. Полумрак храма вновь озарился яркой вспышкой. На лице гостя сияла счастливая улыбка.
- Скажи, почтенный гость, что за священный ритуал ты проводишь в храме нашей покровительницы благочестивой Афины? Почитают ли нашу Афину у вас так же?
Гиппий был вежлив с варваром, так как не знал, какие силы за ним стоят и что за народ он представляет.
Но вдруг варвар схватился за живот и вначале присел, а потом и вовсе завалился набок. Он дико выпучил глаза, и тело его стало содрогаться от сильных конвульсий. Гиппий подошел и попытался повернуть гостя на спину, чтобы освободить его грудь от стеснявших его тесных и неудобных, на взгляд тирана Гиппия, варварских одежд. Но конвульсии только усиливались. Гость стал выгибаться дугой, а после распухать прямо на глазах. Вот разошлась по швам в некоторых местах одежда, округлились его щеки и выпали глаза из глазниц. Наконец тело варвара посинело и лопнуло, как переспелая слива, и изо всех щелей хлынула кровь, внутренности и странная белая пена. Гиппий отпрянул в ужасе, а после упал перед статуей всемогущей Афины. Очевидно, это было жертвоприношение во имя Афины. Но нужно было срочно расшифровать этот знак богов! Означало ли, что Гиппия ждут небывалые и удивительные приключения, а после почет и слава, или его правление ждет крах и гибель?
Еще юношей Гиппий брал уроки предсказания будущего у лучших гаруспиков  Афин. Конечно, уже очень давно человеческие жертвоприношения не происходили в эллинских храмах, но здесь явно все указывало на жертву во имя Афины. Поэтому Гиппий наклонился, чтобы попытаться прочесть по внутренностям жертвы, что именно готовит судьба и боги Гиппию и его правлению Афинами.
Распоров одежду варвара кинжалом, Гиппий нащупал печень. Ловкими движениями рук он вытащил ее наружу. Печень указывала на явное нездоровье человека. Это было очевидно. Но Гиппию сложно было разобраться в знаках судьбы, которую соткали ему Мойры  и даровала ему столь почитаемая Афина.
Перебирая печень в руках и отделяя от нее жировые накопления и сгустки крови, Гиппий увидел знаки своего величия и благоденствия, но в конце концов он, к своему ужасу, нашел явный признак печального конца.
В момент, когда Гиппий размышлял о своей участи и жизни вверенных ему богами Афин, в Парфенон ворвался его брат Гиппарх.
- Я тебя везде ищу! Ты опять провел здесь всю ночь! Уже светает, а никто не может тебя найти!
- Помолчи, я читаю сложный рисунок нитей судьбы нашего полиса и нас самих! – задумчиво произнес Гиппий, не выпуская из рук окровавленную печень жертвы.
- Что это?! - Гиппарх только сейчас заметил лежащий рядом с братом окровавленный труп. — Это ты убил его?! В храме?! Это же святотатство!! – возопил Гиппарх, который знал, что брат его может быть очень жестоким и никогда не чурался самых крайних методов для достижения своих целей.
- Глупец, это жертва Афине, которую принесли сами боги! Взгляни, как странно умер этот варвар. На нем нет ни одного следа удара мечом или копьем. Оно просто лопнул, как переспелая фига! Я попытался прочесть, что сулят нам боги. Но знаки весьма запутаны, и к тому же это внутренности отнюдь не барана…
Гиппарх никогда не стремился к власти и избегал чрезмерного насилия.
- Ты хочешь сказать, что он умер своей смертью в Парфеноне на твоих глазах, и ты теперь мнешь в руках его печень с задумчивым лицом? Я, может, не такой мудрец, как ты, но все равно не поверю в это!
- Успокойся и поверь, что никакого святотатства не было. Этот варвар непонятно как оказался здесь у ног Афины Паллады и на моих глазах умер страшной смертью. Я никак не могу понять, что это за знак, - Гиппий стал теребить свою бороду, пытаясь разобраться в произошедшем.
- Ладно, ты знаешь, брат мой, что я стараюсь не лезть в твои дела и далек от власти, в отличие от тебя. Именно поэтому мы прекрасно дополняем друг друга. Мои страсти лежат в мире плотских удовольствий, ты же находишь почти плотскую страсть, держа в своих руках все наши благословенные Афины. Надеюсь, что эта девица удовлетворяет тебя полностью! – Гиппарх захохотал, указывая в сторону статуи Афины.
- Не богохульствуй! И поди прочь с моих глаз! - Гиппий при всем своем цинизме, в отличие от брата, очень серьезно относился богам и особо к Афине.
Гиппарх, ухмыляясь, низко поклонился и собрался было уйти, но замешкав, повернулся в сторону брата и, хитро улыбаясь, добавил:
- Кстати, я думаю, что ты проиграл, допуская, что на сегодняшнем симпосии  не будет красавчика Гармодия .
- О, боги, когда же ты угомонишься?! Уже везде говорят, что ты сошел с ума, преследуя этого эфэба . Ты уже прославил наш род своими нескончаемыми симпосиями, где предаются любви не только люди, но и звери! Это позор! – Гиппий, эмоционально размахивая вырезанной печенью, театрально возмущался, разбрызгивая варварскую кровь по стенам храма.
- Не верь слухам, брат мой! И помни: будет лучше же для тебя, если я буду любить красивых юношей или даже собак больше, чем прекрасные Афины. Каждому свое! Ты же не любишь конкуренцию! А я люблю все, кроме власти. Мы прекрасно дополняем друг друга!
Сказав это, Гиппарх с улыбкой на устах покинул Парфенон. Он знал, что Гиппий будет снисходителен к его утехам и непристойностям до тех пор, пока он будет сторониться власти. Гиппарх, хотя и был склонен к излишествам, но характер имел легкий, незлобивый, но только до тех пор, пока его склонность к красивым юношам не находила объект для вожделения. Сознавая, что ему как соправителю Афин позволено значительно больше, чем кому-либо из смертных, он не терпел противления своим страстям и порочным наклонностям.
Близился вечер, и город томился от нетерпения в ожидании начала празднеств.

Мурат Гиппиев проснулся весь мокрый от пота. Глаза слезились, казалось, что вчера он вернулся с жуткого кутежа, хотя Мурат уже давно вел здоровый образ жизни, и, если и выпивал, то только на светских раутах в присутствии более высокого начальства, где трезвость могла быть расценена как легкая форма фронды и недовольства. Протерев глаза, Мурат потянулся к планшету, желая ознакомиться с новостями и развеять остатки тяжелого сна, в котором он так мучительно погиб в храме Афины.
Историю Древней Греции Мурат знал отлично, и Эллада часто снилась ему. И в этих ярких снах, будто снятых по кинематографическим правилам, Мурат всегда погибал, претерпевая удивительно интересные приключения. Конечно, Мурат был уверен в особенной роли, которая предначертана ему судьбой, и потому он понимал, что эти увлекательные и жуткие сны являют собою знак небес, перст судьбы. Лучшие психологи и толкователи снов уже пытались расшифровать увиденное по ночам Муратом, но все эти трактовки и разъяснения его совершенно не устраивали.
Дверь отворилась и в проеме появилась физиономия Сейды, домоправительницы. Она была почти идеальна, так как без лишних объяснений знала, что Мурату нужно и всегда безошибочно определяла, насколько это срочно. Плюс ко всему она была молчалива и преданна, как собака. Мурат забрал ее еще девчонкой из детдома и «усыновил на камеру», как писали некоторые злобные СМИ. Конечно, жизнь Сейды изменилась, как в сказке, но ей хватало ума понять, что вытянутый лотерейный билет надо отработать. И она блестяще отрабатывала, но имела два терпимых недостатка – она никогда не стучалась прежде, чем войти в любую комнату, независимо от того, находился ли там Мурат или его гости. Вторым ее недостатком было то, что Сейда напрочь была лишена стыда. Она могла голой пройти из ванной комнаты до своей спальни или озвучить свои самые, казалось бы, сокровенные желания при посторонних людях. Однажды, подавая к столу, за которым собрались весьма уважаемые гости из столицы, она вдруг заявила, что хотела бы переспать с юношей, сыном почтенного семейства из Москвы. Молодой человек и впрямь был красив, как языческий бог, но публично проявлять свои желания не принято. Были перепробованы разные способы увещевания вплоть до весьма жестких, но Сейда, стоически перенося наказания, никогда не оправдывалась и молча демонстрировала песью преданность, а через какое-то время опять повторяла свои ошибки. Как-то раз Мурат, внимательно наблюдая, как Сейду секли прутьями ивы, вдруг заметил, что она так сладострастно закатывает глаза, что с тех пор был уверен, что Сейда мазохистка. Поразмыслив, Мурат даже запретил физически воздействовать на Сейду. Многие болтали, что Мурат спит с ней, но это была очевидная ложь, ибо Мурат не испытывал к Сейде никаких плотских чувств, и, более того, он ценил ее преданность, которую могла только разрушить их чрезмерная близость.
- Завтрак в постель? – чуть слышно спросила Сейда.
- Вот, как ты это угадываешь? – с улыбкой спросил Мурат.
Дверь закрылась, и Мурат стал размышлять, что именно он хочет на завтрак. Уже давно он перестал получать удовольствие от еды, как в былые годы, когда среди своих знакомых прослыл даже гурманом. Теперь же все его мысли занимал столь любимый для него мир, мир античной Греции.
- Если она принесет сырники из деревенского творога со сметаной и свежей клубникой, то я…,- Мурат на мгновение задумался, - я поставлю себе памятник в городе.
Минут через пятнадцать дверь отворилась и вошла Сейда с подносом, на котором красовались хрустальные вазочки с сырниками, сметаной и клубникой, источавшей такой аромат, что Мурат позабыл об ужасном сне.
- Моя прелесть, ты понимаешь, что теперь вся ответственность на тебе?! Ведь это ты виновата, что памятник Мурату Гиппиеву будет стоять на площади у вокзала? – не вставая с кровати и облокотившись, как свободный гражданин, на левый локоть, вопрошал Мурат с хищной улыбкой сытого тирана.
Кто-то уже прослышал о новой затее мэра и сразу же нацепил огромные желтые уши и красный нос из поролона на голову В.И. Ленина и сделал масляной краской подпись: «М.Б. Гиппиев – вечный мэр города!». Мурат с сожалением понял, что его любимый город обойдется без его памятника.

***
Рев турбин из прерывистого, истеричного стал опять ровным и глубоким. Первые признаки паники среди пассажиров утихли. Самолет шел на посадку. Пилот успокаивал пассажиров, рассказывая о погоде в Новосибирске и местных красотах.
- Слушайте, как вы все это уладили? – восхищенно спросил Сергей, - я уже было отчаялся…
- Что ж, дело обычное, Сережа, но впредь не обещай того, что не сможешь выполнить, - успокаивающе рокотал тихим басом бородатый сосед.
- Я очень признателен вам, правда, если бы не вы… - Сысора положил свою ладонь-салатницу на плечо Сергея, отчего тот немного согнулся вбок.
- Это хорошо, малой, что понял свою ошибку, - сказав это, старик сощурился и, немного подумав, спросил, - а хочешь ко мне в гости? Отдохнешь от своей суеты, подумаешь о вечном, глядишь, и дела наладятся…
Сергей лишь на мгновение задумался и быстро согласился, лишь предупредив Сысоя, что ему нужно кое-какие дела сделать в Новосибирске.
- Заезжай, парень. Доедешь до Среднеуральска на поезде, а там у любого встречного спроси, где дед Сысора живет? Каждый дорогу укажет.
В самолете пассажиры долго аплодировали после приземления, а капитан и Тамара бесконечно благодарили Сергея за спасение самолета. Тамара даже обняла его, как раз в тот момент, когда Сысора молча проходил мимо, ухмыляясь. Молодому человеку стало стыдно, и он было открыл рот, чтобы объявить истинного спасителя, но старик поднес указательный палец ко рту и тут же пошел к выходу.
Погода была морозной и, заселившись в гостиницу, Сергей не решился выйти погулять по городу, а остался в номере. Пролистав новости на планшете, он зашел в инстаграмм и заметил, что на его странице появился рисунок огромного здания с башенками, огражденного забором с колючей проволокой, который окружает стадо баранов, надпись под рисунком гласила: «Молчаливое стадо стоит у ограды. Не может уйти никуда!» Увидев это, Сергей оцепенел, так как никак не мог понять, что все это значит. Приглядевшись внимательно, он увидел изображение маленького человечка в древнегреческом гиматии . Этот человечек грозил пальцем окружавшему его дом стаду баранов.
Рыжих не мог понять, кто это делает и зачем? С одной стороны, по нынешним временам можно было и срок схлопотать за более безобидные вещи, но с другой, никакого политического подтекста вроде бы здесь не прочитывалось.
Сергей вздрогнул, когда раздался телефонный звонок. Звонила Анечка.
- Ну что, придурок, ты уволен. И не вздумай ехать на переговоры. Вместо тебя летит сам шеф. И скажи спасибо, что тебе подарили золотой парашют в виде трехмесячного оклада, конечно, если напишешь заявление по собственному желанию задним числом. А если нет, то ты прогульщик и уволят по статье. Все понял? – не дождавшись ответа, Анечка бросила трубку.
Сергей почесал затылок и плюхнулся на кровать, после чего выпил все содержимое мини-бара. Было ясно, что времени теперь у него хоть отбавляй!
Он проснулся от звонка гостиничного телефона.
- Доброе утро, Сергей Константинович! – бодрым голосом проговорила трубка, - к вам тут посетитель. Сказать, чтобы подождали в фойе, или лучше, чтобы поднялись к вам? - тараторила трубка.
- Пусть подождут в фойе, я спущусь минут через двадцать, - просипел он севшим голосом.
Приняв душ и причесавшись, Сергей спустился вниз, размышляя, кому же он мог понадобиться?
На ресепшен ему указали на миловидную девушку, сидевшую за журнальным столиком.
- Доброе утро, меня зовут Сергей, вы спрашивали меня? – выдавливая из себя улыбку, поинтересовался он.
- Здравствуйте, меня зовут Алла, я стюардесса из самолета, в котором вы летели, помните? Там еще аварийная ситуация была, которую вы так классно разрулили, - девушка источала оптимизм, помноженный на наивность.
- Как вы меня нашли? Я же представился другим именем, - угрюмо поинтересовался Сергей.
- Ну, это для меня не сложно, я очень хочу стать журналисткой и даже писала очерк в нашу местную малотиражку, «Под крылом самолета» называется. И тут, представьте, какая удача – нештатная ситуация на борту, и вы, экстрасенс и маг, который спасает самолет от катастрофы. Завтра выйдет мой очерк. Редактор сказал, что мне премия причитается! Я хотела вас поблагодарить и узнать о вас побольше. Вы не против? – Аллочка улыбнулась так мило и добродушно, что Сергей на миг позабыл о своем увольнении.
- Хорошо, давайте поужинаем сегодня вечером, согласны? - он собрался уже было описать суровые будни московского мага, но что-то его остановило. Он вспомнил Сысору, к которому решил поехать, и сразу отказался от вранья.
- Я не маг и экстрасенс. Я несчастный арт-директор в отставке. Такое начало вас устроит? Очерк не обещаю, но роман мы соорудить сможем общими усилиями.
- Да, конечно, устроит! – Аллочка округлила свои огромные зеленые глаза, сверкавшие лукавым блеском. - Расскажите мне о себе. В каком агентстве вы работали? И как вам удалось спасти самолет? Капитан нашего лайнера говорил о чуде, когда выяснилось, что системы управления самолетом, вышедшие из строя, вдруг ожили и стали послушны после вашего вмешательства!
На шее Аллочки висел кулон в виде мастерски вырезанной из кости совы, изумрудные глазища которой, столь похожие на глаза ее хозяйки, гипнотизировали этот мир. Сергей задумчиво смотрел на него.
- Очень похожа на японское нецке . Ваш тотем? – он кивком указал на кулон и взял его в руки, - ничего, если я его рассмотрю?
- Да, конечно, смотрите. Это семейная реликвия. Ей очень много лет. У меня прадед долго жил в Японии и вообще, по семейным преданиям, был колдуном, - Аллочка еще сильнее округлила глаза. Сергею показалось, что они потемнели и стали уже карими.
- Как интересно закручивается сюжет моей командировки. Знаете, а ваш самолет спас настоящий шаман. Он просто сидел рядом со мною в самолете и был свидетелем наших разговоров. Кстати, звал в гости. Поедете со мною?
- Конечно, - Алла не столько произнесла это слово, сколько выдохнула его в лицо Сергею. Было очевидно, что она трепетала от нетерпения перед таким приключением.
- Тогда план такой: сейчас мы отведаем шедевры местной кулинарии, сопроводив это старым добрым элем, а после обсудим детали предстоящего приключения.
- Можно и отведать, но скажите вначале, куда мы поедем. Я постараюсь решить вопрос с транспортом.
- Мне велели в Среднеуральске спросить Сысору, которого все знают. Именно к нему мы и едем.
Аллочка восторженно хлопнула в ладоши и даже зажмурилась, представляя, какой материал может получиться. Ведь героями очерка будут арт-директор из Москвы и знаменитый колдун Сысора, к которому попасть вовсе невозможно. А те, кому повезло побывать у него, категорически отказываются что-либо рассказывать, а рассказавшим не верят вовсе, так как истории, которые они передают своим знакомым, кажутся откровенным бредом. И если этот добрый молодец не врет, то Аллочка получит прекрасную статью. Только она еще не решила, что лучше – разоблачение хваленой «магии» от знаменитого Сысоры или подтверждение ее истинности. Впрочем, и то, и другое устраивало неутомимую Аллочку, так как позволяло написать статью, которую, может, с помощью ее нового друга напечатают даже в Москве. А еще Аллочка грезила приключениями, чтобы прям как в кино.

***
Гармодий, придя в свой дом, прилег в андроне  в ожидании обеда. Вошла его сестра Корра, только она одна из немногих могла беспрепятственно посещать мужскую часть дома.
- Скажи, мой братишка, выгляжу ли я в новом пеплосе столь величественно, чтобы быть достойной участвовать в торжественном шествии на Панафинеях?
- С чего ты взяла, что тебя обязательно должны пригласить? – усмехнулся печальный Гармодий, - знаешь, сколько есть желающих пройти по городу для подношения нового одеяния благословенной Афине?
- Да, я знаю, но я из рода Гефиреев! – с гордостью заявила Корра, - и я весь год пряла новое одеяние для нашей покровительницы Афины, и теперь, благодаря твоему новому другу, никто не посмеет занять мое место в шествии.
- Прекрати! Чтоб я не слышал больше упоминаний об этом так называемом друге! – Гармодий вспылил и покраснел от возбуждения.
- Это чье имя тут не хотят вспоминать? Не мое ли? - со смехом вошел в андрон Аристогитон
- Где ты был? Я тебя искал весь день сегодня! Мне опять пришлось выслушивать мерзкие восторги из поганых уст Гиппарха! – сказал Гармодий, настроение которого было испорчено из-за чрезмерных знаков внимания соправителя Афин.
Многие из его друзей, да что говорить, даже его родные считали, что эта страсть со стороны Гиппарха – большая удача, которая откроет ему дорогу к власти и почету. Но Гармодий был воспитан совсем в других традициях. Его представления о счастье совсем не совпадали с мнением большинства. Он увлеченно читал работы Фалеса Милетского, одного из семи наиболее почитаемых мудрецов Эллады. И хотя Фалес дружил с тиранами, но он совершил нечто важное, «возвысив геометрию до высот недосягаемых», как говаривал его учитель. Гармодий до встречи с Гиппархом был далек от политики, посвящая себя философии, но столкнувшись со столь явным бесстыдством и наглостью тирана, узурпировавшего всю власть в городе, не мог успокоиться. Помимо узурпации власти, Гармодий не мог простить Гиппарху наглых попыток соблазнить своего друга и любовника Аристогитона.
Настроение Аристогитона сразу испортилось, лишь только он услышал имя Гиппарха.
- Корра, дай нам с другом пообщаться, и не волнуйся – ты самая достойная девушка в Афинах, но прошу, оставь нас сейчас. Мы с тобой обсудим позже твое положение!
Корра с усмешкой покинула мужскую половину дома.
- Этот смазливый наглец возомнил о себе слишком много! Так можно стать и тираноборцами, - едва слышно проговорил Аристогитон, покусывая нижнюю губу. Было заметно, что он злится.
- Я не его раб, и никто не посмеет мужчину из рода Гефиреев сделать наложником этого напыщенного любителя роскоши.
- Слушай внимательно, и только об этом никому ни слова, - Аристогитон потер свой лоб тыльной стороной ладони, после чего продолжил, - мы сможем избавиться от этих тиранов, если будем действовать решительно и быстро, - сказав это, резко встал и нервно огляделся по сторонам.
- Говори, что ты предлагаешь, - прошептал вскочивший от возбуждения Гармодий.
- Ты сам знаешь, что эллины – приверженцы демократии, а тиранство – это удел варваров. У меня есть несколько близких мне людей, с которыми мы свергнем тиранию, одарим афинян истинной демократией, о которой они грезят втайне уже давно. Все знают, Гиппарх совсем не похож на своего отца, который был умен настолько, что не демонстрировал своего всевластия и умел найти общий язык со всеми. Его же сыновья отличаются от него, как лужа от моря. Все афиняне знают, что надменный ублюдок готов ради своих прихотей погубить наши родные Афины. Мы сумеем разогнать облака тирании и очистить небо для лучей свободы над нашей горячо любимой родиной! Мы покончим с ними на Панафинеях, - Аристогитон нервно прохаживался вокруг Гармодия, заставляя того все время поворачивать голову вслед за его быстрыми перемещениями по андрону. Было заметно, что он находится в крайней степени возбуждения.
- Успокойся, друг мой, ты своими речами сумеешь вдохновить любого. Но как ты представляешь себе убийство тиранов? Они же окружены многочисленной вооруженной охраной из скифов и наших ветеранов, преданных ему, как собаки. Не слишком ли мы торопимся, друг мой? У нас не так много сторонников, а основная масса, ты сам знаешь, безвольна и пойдет за сильным, а эти тираны сейчас сильны. И потом, Афины, благодаря старшему Писистрату, их отцу, укрепили свое положение и возвысились, что утешает глупцов, считающих, что величие Афин скрашивает их рабское положение. К тому же, их отец наделил землями многих бедняков. Поддержит ли нас народ?
Вдруг в андрон опять вбежала запыхавшаяся сестра, Корра. Ее глаза были полны слез. Сквозь рыдания она прокричала:
- Все кончено, он вычеркнул меня из списка приносящих дары Афине! Я не участвую в торжественном шествии к храму!
- Успокойся, Корра! Кто вычеркнул? И почему вычеркнул? – Гармодий прижал голову Корры к своей груди, пытаясь ее успокоить.
- Твой Гиппарх! Я думала, он теперь нам друг! – рыдая, сказала Корра.
- Он никогда не был и не будет нам другом! Я отвергаю его дружбу и любовь! – гордо вскинув голову, заявил Гармодий, - иди, Корра, и не печалься. - Мы свернем ему шею, - уже почти спокойно закончил Гармодий, когда его сестра ушла.
- Слушай, пока город празднует Панафинеи, мы сумеем пробраться к злодеям поближе и в общей кутерьме вонзим наши клинки в сердце тирании. Я знаю, что Гиппий будет в районе Керамик , откуда начинается процессия к Парфенону. Если в суматохе шествия мы сумеем приблизиться к нему и вонзить наши клинки, то высока вероятность, что сможем затеряться в толпе. А там останется только Гиппарх…
- Гиппарха я хочу прикончить лично, - почти шепотом прервал своего друга Гармодий. Его глаза сверкали, а дыхание стало учащенным.
- Да, конечно, ты вправе свершить этот суд! Боги на нашей стороне. Я уже обращался к прорицателям. Итак, завтра, в первый день нового года  и Панафинейских празднеств, мы начнем новую историю Афин и скинем иго тиранов!
Разгоряченный Гармодий вскочил со своего ложа и, подбежав к своему старшему другу, обнял его.
- Клянусь быть тираноборцем до конца своих дней! – сказал воодушевленный Аристогитон.
- Клянусь! – поддержал своего товарища Гармодий, крепко стиснув его руку.
- Завтра мы положим конец тирании! Встречаемся в шесть утра в районе Керамик. С нами будет Агафон. Остальные уже появятся у храма Афины, где мы закончим дело и подарим свободу нашему городу! Гиппий начнет праздничное шествие во главе процессии на Керамике, а Гиппарх будет поджидать его у храма. Мы втроем должны подойти вплотную к Гиппию и пронзить его своими кинжалами, спрятанными в складках наших хитонов. Как только мы закончим свое дело, наш малыш Ангелис по моему знаку помчится к Парфенону – Эол отнесет его легкое тело на своих крыльях. Там он расскажет четырем другим нашим собратьям о смерти Гиппия, и они расправятся с Гиппархом.
- Нет, это червяка я лично хочу прикончить, - сказал Гармодий, глаза которого пылали решимостью, его охватил озноб.
- Конечно, ты можешь присоединиться к нашим товарищам у Парфенона, но тогда у Керамик мы останемся лишь вдвоем с Агафоном, - настороженно заметил Аристогитон.
- Прости меня, брат мой Аристогитон, общее дело превыше личного! Я не оставлю тебя. Мы с тобою - единое целое, - сказав это, Гармодий нежно прижался к Аристогитону и поцеловал его в губы.
Город преобразился к празднику. Некоторые скульптуры богов одели в праздничные одежды, улицы расчистили от хлама и мусора. Храмы готовились принять жертвы и воскурить священный огонь своим богам. Улицы, по которым ожидалось шествие к Акрополю, были украшены дубовыми ветками, а горожане и гости, пришедшие из разных уголков Аттики, надели свои праздничные белые одежды. Уже слышалась музыка, и кто-то из нетерпеливой молодежи начал вести хороводы. Город трепетал от нетерпения, как молодой любовник перед первым свиданием. Театр Диониса, где недавно впервые в истории человечества была построена оркестровая яма, раскрытой чашей лежал у южного склона Акрополя. Он уже принял несколько театральных трупп и музыкантов, чтобы услаждать очи и слух почтенных афинян и гостей праздника изысканными постановками. Циркачи, акробаты, факиры стали собираться, чтобы тоже дать представления. Но главным событием должно было стать торжественное шествие от района Керамик до самого Парфенона – обиталища Афины, покровительницы и заступницы Афин. Шествие это возглавит Гиппий, а встречать его в самом храме собирался его брат Гиппарх. Там, в храме, они должны будут участвовать в переодевании Афины. На ее плечи опустится вновь сотканный пеплум - знак почтения горожан перед своей покровительницей.
С разных сторон Аристогитон и Гармодий пришли в район Керамик, где пытались найти Гиппия, чтобы покончить с ним. Царила суматоха, большинство граждан уже веселилось вовсю, торжественная колонна выстроилась в ожидании Гиппия. Звуки тимпанов и флейт не могли перекрыть людской шум и гам.
Вдруг Гармодий схватил своего друга за локоть, указывая ему на кого-то.
- Смотри, наш Агафон о чем-то говорит с Гиппием. Может, он предал нас и хочет раскрыть заговор? – от возбуждения Гармодий стиснул локоть друга так, что тот наморщив брови, еле освободил свою руку.
- Может, он хочет…, - Аристогитон не нашелся что сказать, - да, ты прав, возможно он решил предать нас. Теперь каждая минута стоит жизни. Надо действовать быстро и решительно! Давай бегом к Парфенону, где найдем Гиппарха и убьем его, пока Гиппий не начал действовать!
Быстро выскользнув из толпы, друзья устремились к храму Афины.
За несколько минут до этого Гиппий, увидев Агафона, стремительно приближающегося к нему, решил спросить, не забыл ли он свои обязанности по переносу бронзового треножника – подарка на Панафинеи от жителей города Коринфа. Агафон, испугавшись, попятился назад и хотел было бежать, но охрана Гиппия схватила его и подвела к тирану.
- Твой разум помутился? Где треножник?! – Агафон, готовившийся к нападению на тирана, вовсе позабыл, что должен был доставить сюда треножник. С перепугу он онемел, а после и вовсе стал нести жуткую чепуху, будто жена его чуть не отравила вчера, накануне праздника. Именно в это мгновение Гармодий и Аристогитон и увидели Агафона, своего друга, беседующим с Гиппием. Ошибочно приняв эту беседу за предательство, они изменили первоначальный план и устремились к Парфенону, чтобы найти Гиппарха, брата Гиппия.
Примчавшись в центр Афин, они подошли к площади народных собраний, близ Леокориона , где сразу столкнулись с Гиппархом, который старательно заканчивал приготовления к празднику.
Аристогитон и Гармодий сразу же устремились к нему. Гиппарх же, только заметив приближающегося Гармодия, расплылся в широкой улыбке завзятого сластолюбца. Гиппарх уже готовился принять в свои объятия Гармодия, полагая, что юноша понял свою опрометчивость, отказавшись от приглашения властителя Афин.
Воспользовавшись этим, двое юношей, стремительно приблизившись к Гиппарху, выхватили свои кинжалы из складок хитонов и пронзили грудь тирана несколько раз.
- Ты, Гармодий! – только и успел сказать изумленный Гиппарх, оседая после удара. Он явно не был готов к такому повороту.
Опомнившаяся охрана тут же схватила заговорщиков. Огромный скиф с мрачным оскалом тут же воткнул копье в бок Гармодия, прошив его тело по диагонали насквозь.
- Ты что, пес! – крикнул командир охраны, Александр, человек небольшого роста и весь в шрамах, - мы должны оставить их в живых, чтобы узнать все о заговоре, - продолжил Александр, оттеснив скифа и защищая своей грудью Аристогитона.
- Быстро гонца к Гиппию, а остальным встать по периметру. Второй гонец – бегом в казармы! Срочно поставить охрану вокруг дома Писистратов и контролировать склад оружия! - Александр отдавал приказы четко поставленным командным голосом.
Александр действовал без тени сомнения или страха. Было очевидно, что это настоящий профессиональный воин. Вокруг места убийства Гиппарха образовалось два периметра из вооруженных солдат охраны тиранов. Первый периметр окружил само место убийства, второй оттеснил тех, кто был в непосредственной близости от места нападения, от оставшейся массы горожан. Свидетелями смерти Гиппарха стали лишь те, кто стоял в непосредственной близости к нему. Александр быстро заставил их лечь на землю и проверил, нет ли у них оружия, оставшиеся же за пределами второго периметра даже не поняли, в чем дело. Поскольку других заговорщиков не было обнаружено, Александр спокойно стал ожидать распоряжений от своего хозяина – Гиппия.
Гонец, примчавшийся в район Керамик, сразу сообщил тирану об убийстве его брата. Несколько секунд Гиппий был в шоке, но придя в себя, сразу же стал отдавать приказы.
- Граждане, прошу вас сложить имеющиеся мечи и копья на землю! Я знаю, что они нужны вам для торжественного шествия, но нам предстоят важные дела.
Первоначальный ропот недоумения быстро сменился покорным выполнением приказа. Горожане знали, что если предстоит народное собрание на агоре, то ни один гражданин не должен иметь при себе оружия, и предположили, что Гиппий созывает Афинян на собрание. Оружие было сложено, никто не сопротивлялся и не нападал, и Гиппий убедился, что присутствующие здесь не имели никакого отношения к заговору. Тираном овладел гнев. Гиппий, оставив недоумевающих участников шествия, примчался к агоре, где его поджидала охрана во главе со старым гоплитом  Александром и плененный Аристогитон.
Подойдя вплотную к связанному пленнику, Гиппий прошипел, захлебываясь от злобы, прямо в ухо Аристогитону:
- Ты мне ответишь за все, грязный ублюдок! Отправьте его в темницу! Ты отвечаешь за него головой, Александр!
- Да, басилевс, я все сделаю, так как ты велишь! Труп убийцы твоего брата выбросить собакам?
Гиппий на мгновение задумался, рассматривая щит Александра.
- Нет, отруби ему голову и, насадив на пику, выстави перед агорой.
Гиппий быстро сообразил, что заговорщиков было несколько человек, а большинство афинян и гостей города даже не поняли, что произошло. И он добавил:
- Я доволен тобой, несмотря на то что мой брат, находящийся под твоей охраной, был убит.
Гиппий трепетал от нетерпения, ожидая, когда же сможет лично допросить Аристогитона. От природы Гиппий был подозрительным и жестоким, в отличие от своего брата, и поэтому всю свою злобу он воплотил в допрос Аристогитона.
- Рассказывай, сын пса, кто с тобой был в заговоре? – прошипел Гиппий прямо в лицо Аристогитону.
- Хорошо, обещай только сохранить жизнь мне и моей семье, - еле проговорил уже избитый охраной Аристогитон.
- Говори быстрее, скоро приведут членов твоей семьи, которых будут убивать на твоих глазах! – Гиппий никак не мог утолить своей злости.
- Нашим организатором был Александр, твой начальник охраны, - Аристогитон говорил с закрытыми глазами, перемежая свою речь едва слышными стонами.
Услышав это, Гиппий застыл, как вкопанный, было видно, что он потрясен.
Кроме Гиппия, преданного ему раба Артемизайоса и скованного кандалами Аристогитона в темнице никого не было.
- Я всегда говорил, что вокруг меня одни предатели! – воскликнул тиран, обращаясь к своему верному Артемизайосу. - Срочно беги к командиру гоплитов Дэймону и передай ему приказ собрать фалангу, арестовать Александра, заковать его в оковы и привести ко мне! Никому нельзя верить в этом городе! Никому!
Гиппий постепенно приходил в себя и было заметно, что ему даже нравилось это состояние крайнего возбуждения, когда можно дать волю своим подозрениям и страстям.
- Кто еще были твои соучастники, отвечай, мерзкий афрон ?! Ты же хочешь сохранить свою ничтожную жизнь и жизнь своих родных?!
- Да, я готов рассказать тебе еще о нескольких моих соучастниках. Слушай же, но помни, что ты обещал сохранить мне жизнь! В заговоре замешаны практически вся твоя родня и друзья, они стали тебе сильно завидовать, считая, что ты серый невзрачный недоумок, только волей случая получил эту власть над столь прекрасным городом! Среди них было несколько противоборствующих партий, каждая из которых стремилась урвать свой кусок власти. Никто из них не претендовал на трон тирана, они хотели создать совет пятидесяти, то есть олигархат, чтобы с его помощью управлять Афинами. Но каждая партия требовала своей доли в виде значимых должностей при этом совете. Я выдам всех, так как никто их них не пришел ко мне на помощь! Слушай же, властитель Афин!
Гиппий обхватил голову руками, пальцы его задрожали, а глаза засверкали огнем бешенства.
- Я знал, я чувствовал, что вся эта свора только и ждет моей погибели. Я только не знал, когда все это произойдет, и не мог найти повода избавиться от них! Теперь ты, презренный, дал мне этот повод!
Гиппий открыл дверь и отдал приказ стоящему в коридоре охраннику:
- Срочно беги и передай командиру мой приказ собрать народ на агору. Я буду выступать. Приведите мне двести вооруженных гоплитов и поставьте по периметру агоры. Сделайте так, чтобы их оружие не было поначалу заметно. И только по моему знаку пусть они поднимут свои копья и щиты.
Он вернулся в темницу и сказал Аристогитону:
- Хорошо, ты сохранил себе и своим близким жизнь. Твоя родня находится здесь же, в соседней темнице. Но если ты кого-либо утаил, то берегись, вы все погибните в муках!
Через полтора часа агора приняла в себя многих граждан, пришедших на праздник. Гости Афин и метеки также толпились поодаль, так как все уже поняли, что праздник омрачен каким-то страшным событием. И всем не терпелось узнать – что же произошло?
Гиппий подошел к знаменитому Юго-восточному фонтану, находящемуся в центре агоры у Алтаря Двенадцати Богов, и взобрался на быстро сооруженный помост.
- Граждане Афин, вы все знаете, как мой отец, премудрый и великий правитель Афин, Писистрат, правил в этом городе. Вы все свидетели тому, что наш возлюбленный богами город расцвел при его правлении. Я же, скромный сын великого отца, также стремлюсь сделать наш город еще более великим и могучим. Но среди моих помощников и родных нашлись вонючие собаки, эти экфаулосы , которые ответили мне откровенной неблагодарностью на все мои благодеяния. Именно я, ваш защитник и благодетель, снизил налог с десятой до двадцатой доли урожая! Именно я основал несколько успешных колоний в причерноморских проливах, чем значительно расширил зону влияния нашего города и прибавил количество хлеба на ваших столах, так как он стал дешевле! Именно я, ваш скромный правитель, пригласил в Афины великих поэтов Симонида Кеосского и Анакреонта , чтобы услаждать ваш слух их нетленными произведениями! Теперь они живут с нами! И именно я укрепил связи с нашими великими соседями, образовав могучий союз, перед котором трепещут все иные правители и города!
- Да! Мы благодарны тебе, о великий правитель! Ты сделал нас еще счастливее! Да, хвала Богам, что они даровали нам твое правление! Хвала нашей защитнице, твоей покровительнице Афине! – с разных сторон агоры стали раздаться возгласы людей, заранее подготовленных доверенным рабом Артемизайосем. Их тут же поддержала толпа собравшихся на агоре. Все стали неистово вопить славословия тирану, лишь один только старец крикнул из толпы:
- Всеми благами ты наделил наш народ, забрал лишь главное, то, чем испокон веков славились Афины – свободу! И именно ты погубил нашего героя и славного сына Афин, Мильтиада !
- Схватить изменника! Он тоже заговорщик! Нам не нужна гражданская война! – возопил Гиппий, и верная охрана тирана тут же схватила старика, уведя его с глаз долой.
Гиппий величественно поднял руку в воздух, призывая к тишине и вниманию.
- Хотите ли вы, достойные граждане, увидеть лица изменников, чтобы плюнуть в их мерзкие глаза?
- Даа-аа!!! Да!! Долой изменуууу!!! – уже неистовствовала толпа.
- Свари их в кипятке, Гиппий!! – верещала празднично одетая толпа, только что игравшая на музыкальных инструментах и танцевавшая по случаю праздника.
Тут охранники принесли голову Гармодия, насаженную на шест. Рядом поставили с десяток других голов, владельцы которых были указаны Аристогитоном.
Толпа стала еще неистовее кричать и плясать вокруг голов заговорщиков, позабыв о празднике, ради которого все собрались, сделав казнь мнимых освободителей частью празднеств... Виночерпии принесли пифосы, огромные кувшины, с вином, которые облепили рабы, разливающие хмельной напиток всем желающим. Музыка и танцы сменили гнев афинян. Все, позабыв про заговор, стали праздновать Панафинеи.

Пожилой мужчина с властным лицом, на крупную голову которого был надет шлем виртуальной реальности, всегда на этом месте останавливал игру, увеличивая изображение до максимума. Он знал, что эти персонажи выдуманные, и скорее всего, не имеют ничего общего с реальностью. Хотя у него оставалась надежда, что сама реальность, в которой он обитает, тоже выдумка и симуляция. И отсюда делался простой вывод – если наш мир – это выдумка, но он себя здесь ощущает, как в реальности, то и тот мир может быть реальным, именно таким, каким ему хочется. И вообще он может творить миры, погружая в них реальность, наподобие тому, как погружают чайный пакетик в кипяток. Вопрос лишь в том, каким образом он сможет попасть в тот нужный ему мир?
Он внимательно рассматривал лица из толпы, стараясь заглянуть в глаза каждому из тех, кто так неистово радовался гибели заговорщиков, из которых истинным борцом против тирании был лишь Аристогитон. Мурат Гиппиев пытался понять, сможет ли эта ликующая толпа, которая так восхищается им, предать его, отказавшись от величия его планов и надежд? Ведь он столько сделал для Афин, а главное – столько еще мог сделать! Этот город мог бы создать огромную империю наподобие империй Азии и Ближнего Востока. А любая империя – это узкая тропинка к прогрессу техническому и культурному, которая неумолимо приведет к гибели самой империи. Ведь империя – это лишь оболочка, облик гусеницы, которая должна переродиться во что-то иное, возможно, прекрасное, а может, нет. Эти мысли не давали покоя Мурату Гиппиеву, олигарху с порочными наклонностями и удивительными фантазиями.

***
Аллочка и Сергей тряслись на местной маршрутке уже второй час. Впрочем, по местным понятиям, это была скоротечная поездка. Небольшая деревушка с красивым именем Варя была довольно популярна среди местного населения. Здесь и обитал знаменитый шаман, который по примеру Ванги мог устроить сеанс связи с умершими, заговорить болезнь или предсказать будущее. Была у него только одна странность: он категорически отказывался общаться с приезжими даже из соседних областей, тем более из Москвы. Конечно, страждущих это не останавливало, да только вместо знаменитого знахаря и шамана с приезжими говорил ряженный дядька, его двоюродной брат Петр Сорока. Петр был бойкий на язык и умел общаться с людьми. Но сразу объяснял, что он лишь брат шамана и не владеет теми способностями, которые были свойственны Сысоре. Кто-то ругался, кто-то разочарованно уезжал, а некоторые даже находили прелесть в общении с Петром. А одна дамочка, владелица салона красоты из Тобольска, рассказывала впоследствии, что ее психолог не мог так утешить, как Петр Сорока.
Предстоящая встреча интриговала Сергея, любителя приключений, и приводила в восторг Аллочку, так как Аллочка уже несколько раз пыталась взять интервью у известного шамана, но каждый раз ее отправляли домой, не объясняя причин. Аллочке ее главред объяснил, что связано это, видимо с тем, что родилась она аж в Саратове, а не в здешних краях, следовательно, по необъяснимому желанию Сысоры, она доступа к нему не получит никогда!
И вот такая удача – вместе с московским гостем она может наконец взять интервью у самого Сысоры. Так думала Аллочка, трясясь в маршрутке рядом с Сергеем по дороге к шаману.
Добравшись до деревушки, маршрутка остановилась, и все пассажиры выбрались наружу. Деревню окружал величественный кедровый лес, деревья которого имели возраст не менее трехсот лет. Погода была солнечной, и лучи солнца искрились на огромных сугробах, окружавших почти все строения деревни. К удивлению гостей, дороги в деревне были хорошие, расчищены от снега, и значительно лучше, чем шоссе сюда. Дома все были ухоженные, везде чувствовалась хозяйская рука. А магазин, что и вовсе потрясло впервые оказавшихся здесь гостей, был настоящим супермаркетом с набором продуктов, как в областном центре, а то и в Москве.
Выйдя из маршрутки, Сергей несколько раз поприседал, чтобы размять затекшее тело, а Аллочка уже что-то наговаривала в диктофон.
- Да, не ожидал я увидеть такого в забытой богом глуши! – проговорил Рыжих, потягиваясь.
- Бабуля, а как нам найти Сысору? Мы по его приглашению приехали, - с улыбкой проговорил Сергей, обращаясь к пожилой женщине, раскачивающей коляску с младенцем.
Пожилая дама рассматривала молодых людей, наверное, с минуту. Рыжих собрался было отойти для поисков других провожатых, но женщина молодым голосом предложила следовать за ней.
К удивлению Сергея и Аллочки, дама оставила коляску рядом с автобусной остановкой и уверенно пошла вперед, не оглядываясь.
- Мааам!! – заорал обитатель коляски, так что Аллочка даже выронила свой редакционный диктофон, - опять ты за свое? – уже спокойнее вопрошал ребенок. Через мгновение показалось лицо мальчика лет пяти, - меня же кормить через полчаса, а ты опять по своим дурацким делам?! – завопил он, держась руками за борт коляски, и голова его стала ритмично раскачиваться в такт неслышимой музыке, а раскрасневшиеся на морозе щеки придавали всей картине жутковатый вид.
- Поспи, отец заберет. Он минут через двадцать домой пойдет с работы, - сказав это, дама развернулась и уверенно пошла вперед, оставив коляску позади.
Сергей подошел поближе к коляске, чтобы повнимательнее оглядеть его обитателя и ужаснулся. Тщедушное тельце малыша неведомо как держало его крупную голову, а ниже была видна весьма внушительных размеров нога со ступней размером не менее сорокового. Мускулистая, как у велогонщика, конечность была обнажена, несмотря на сильный мороз.
Сергей отшатнулся и растеряно встал напротив коляски.
- Так, Сысора тебе нужен или нет?! – грозно спросила пожилая дама.
- Да, мне…, - пролепетал он, разводя руками, и не имея сил оторвать свой взгляд от коляски с ребенком.
- Да, конечно, нужен, - бодро подхватила Аллочка, которая не видела обитателя коляски, но тоже удивилась показавшейся голове малыша.
- Тогда пошли живей! Нечего тут таращиться! Уродцев, что ли, не видывал? – уже спокойнее, но с явным недовольством продолжила дама. - Меня Иродиада Вельяминовна зовут! Я здесь учительницей истории работаю.
- А ничего, что малыш ваш один останется! – испуганно спросила Аллочка.
- А чего бояться-то? Папаша его минут через двадцать заберет и … - Иродиада махнула обреченно рукой, будто смирившись с печальными обстоятельствами жизни.
Сергей пришел в себя и тут же поспешил за дамой.
- Послушайте, а вы лично знаете Сысору? – поинтересовался Сергей.
- Да, кто же его не знает. Деревня маленькая, тут даже всех мух по именам знают и подкармливают, - сказав это, Иродиада остановилась и замолчала, рассматривая гостей деревни. А после резко крикнула: «Только летом!» И расхохоталась звонким девичьим смехом, столь вопиюще несоответствующим ее возрасту.
Сергей и Аллочка тоже остановились и молча ждали, пока отсмеется Иродиада.
- Ладно, не волнуйтесь, у нас тут все немного с приветом. Это издавна здесь повелось. Много чудаков, шаманов, да и просто психов рождала наша земля. Климат что ли такой или вода… - женщина опять посерьезнела и в ее голосе послышались тревожные нотки, - но вы не волнуйтесь, приезжих мы уважаем и собираем даже в коллекцию, распределяя по ранжиру.
Иродиада с трудом подавила улыбку и, остановившись, указала рукой на обычную деревенскую избу:
- Вот и пришли.  Когда войдете, то обувь и носки-чулки сразу снимайте и босиком к Сысоре проходите. Он только с босыми будет разговаривать. Не бойтесь. Там натоплено, как в бане. Он тепло любит. Успеха вам! Если понадоблюсь, заходите, поболтаем об исторической диалектике! – странно усмехнувшись, сказала Иродиада и пошла в обратном направлении.
Подойдя к забору, Сергей увидел, что народу около дома не было, он представлял себе, что им с Аллочкой придется продираться сквозь толпу и очередь из страждущих, доказывая, что им встреча назначена самим Сысорой. Но вокруг царила зловещая тишина. Только чистый белый снег поскрипывал под ногами визитеров.
Открыв калитку, гости прошли по утоптанной тропе к крыльцу. Под крыльцом, как водится в деревнях, стояла собачья будка, откуда виднелась белоснежная голова маленькой собачки, породу которой можно было с трудом определить, но она явно мало походила на сторожевого пса.
- Собачка-то как из салона мадам Шерер…- решил пошутить Сергей.
Собака, будто услышав его слова, выбралась наружу и оценивающе взглянув на гостей, энергично закивала головой, явно соглашаясь с высказанным предположением.
Подойдя к крыльцу и взобравшись на него, гости невдалеке заметили свисающую с шеста огромную белую шкуру гигантского белого медведя, голова которого уныло свисала вниз, будто шкура сама пришла к хозяину дома с раскаянием в жутких грехах.
- Слушай, да это же не просто шест, а настоящее распятие, - задумчиво проговорил Сергей. Аллочка вместо ответа стала что-то тихо наговаривать в свой смартфон, ведя видеосъемку.
Рыжих решительно дернул за ручку двери.
Дверь оказалась не заперта. Пройдя в сени, гости увидели другую дверь - круглую железную, как на космической станции из фантастического фильма. Она была приоткрыта. Заглянув туда, Сергей увидел большую, почти пустую комнату, в углу под большой серебряной иконой Богоматери в ней сидел крепкого телосложения мужчина с окладистой бородой.
- Милости просим, заходите. Дверь только прикройте. Сквозняков не терплю, - сказал Сысора, - быстро вы до меня добрались, я думал, что вначале свои дела закончите, а уж после ко мне.
- Так, выяснилось, что самым главным нашим делом является встреча с вами! – ответил Сергей.
- Скажите, а вы меня не прогоните? – спросила Аллочка, а то я к вам раза три пыталась прорваться, но все безуспешно!
Сысора улыбнулся.
- В этот раз не прогоню. Вовремя появилась. Ведь в этой жизни подчас нужно лишь оказаться в нужное время и в нужном месте. У тебя получилось. Теперь главное для вас ошибок не наделать, понимаете?
- Уж мы -то расстараемся, уважаемый Сысора, - проговорил Сергей.
- Давайте так договоримся – врать мне бессмысленно и опасно, поэтому старайтесь говорить правду, особенно по тем вопросам, которые я задаю. Я принял вас, нарушив свои же правила, не просто так. Я ведь, слышали, наверное, из других областей не принимаю, только тех, кто родился здесь и живет тут. Но ваш случай необычен тем, что ты, - он посмотрел на Аллочку, - являешься потомком когда-то известной в этих краях ведуньи. Она жила здесь более ста лет назад. Ее большевики убили. Все думали, что род ее угас, однако дочка ее выжила, переехала в другой город и дала потомство. Так вот, я могу иногда слышать ее голос. А он вопиет отчаянно, так как если шаман перед смертью не передаст свои знания и навыки другому, то плохо ему будет там, в мире горнем. Абы кому не передашь, так как нужен определенный генотип, генетическая предрасположенность, понимаешь? А ты являешься прямым кровным родственником и склонность к шаманству имеешь необыкновенную. И если хочешь хотя бы немного обрести те силы, которые были у твоей прабабки, то будешь мне помогать. А ты, Сергей, просто по жизни везунчик. У тебя мощная стоит защита. И я пока не пойму, откуда и за что тебе такая милость. Но ты тоже можешь быть полезен для одного очень важного дела.
Аллочка, прервав свою запись, расхохоталась.
- Вы шутите? Я никогда не замечала за собою никаких склонностей к колдовству или чему-то подобному. Хотя, вы правы, про мою прабабку что-то говорили в семье. Но старались это не афишировать. А ничего, что я записываю наш разговор?
- Конечно, милая, сколько угодно! - миролюбиво разрешил Сысора. - А теперь к главному – близится важная ночь, когда я смогу перенести нас всех в прошлое, чтобы избавить человечество от фатальных исторических ошибок.
Сысора замолчал и стал разглаживать бороду, будто вовсе забыв о своих гостях.
- А вопросы можно задавать? – робко спросила Аллочка.
- Погоди, я вначале все расскажу, что вам нужно знать, а после, если вопросы останутся – задавайте! Я вот думаю, как бы попонятнее изложить, убедив вас в честности и истинности моих намерений. Короче, я должен все объяснить так, чтобы вы не подумали, что перед вами местный деревенский дурачок пересказывает свои завиральные идеи.
- О вас столько восторженных отзывов я слышала, - быстро заговорила Аллочка, - вы стольким людям помогли!
- Ну, это не повод, чтобы не распространять завиральные идеи, - задумчиво произнес Сергей и сам тут же испугался сказанного.
- Верно говоришь, Сережа, поэтому и должен я все изложить доходчиво и не искажая смысла.
- Сысора, а вы верующий человек? - опять заговорил Сергей.
- Да, верующий, - ответил, чуть задумавшись шаман, - ты хочешь узнать, как же уживается языческое верование и истинная христианская вера? Ну, во-первых, я не сказал, что я христианин. Я ведь могу быть буддистом, что не будет противоречить моим убеждениям. Но вы видите икону. И она, конечно, как паспорт, указывает моим гостям, что мои действия не противоречат канонам православной церкви, отметая сомнения. Но сразу скажу, что это не лукавство. Я верую в единого творца, сотворившего этот прекрасный мир, наполненного гармонией. И только сам человек, тоже творение всемогущего божества, являясь частью этого прекрасного мира, нарушает гармонию, вносит сумятицу. Это гениальное противоречие может разрешить сам человек, используя свою веру и разум. Именно в такой последовательности. Вам понятно, что я говорю? У вас нет возражений? – говоря это, Сысора перебрался в огромное кресло у окна.
- Вы велели нам быть честными с вами, и раз так, то я позволю себе возразить. Я атеист и всегда удивляюсь, когда образованные люди могут допускать существование Б-га? Наука, кажется, успешно опровергла эту устаревшую теорию. А вы человек, судя по вашим рассуждениям, образованный. Поэтому меня больше смущает наличие иконы в углу вашей избы, нежели ее отсутствие.
- Послушай, Сергей, я не настолько глуп, чтобы пытаться сейчас породить в твоем сердце веру. Здесь слов мало, это территория чувств. По моему разумению, тот, кто чувствует в себе высшую силу, счастливчик, тот, кто лишен этого ощущения, просто слеп. Слепому от рождения тяжело объяснить, что такое мир видимый.
На определенном этапе развития человечества, когда человеческий разум не открыл еще большинство законов мироздания из области физики, химии, биологии и т.п., человек пытался подчинить себе окружающий мир с помощью неких законов метафизического толка. Я имею в виду ту же магию, которая тоже имеет свои правила, с той лишь разницей, что ни физика, ни химия, ни любая другая современная дисциплина не могут объяснить, как она работает. Именно поэтому ее называют метафизическим явлением. Такие явления не имеют универсального характера, как физические законы, но они способны серьезнейшим образом влиять на окружающий нас мир. Вот это важно вам понять. Вам ничего не нужно принимать на веру. Вы все это увидите сами. И я так долго и нудно объясняю вам это для того лишь, чтобы подготовить вас к фантастического характера событиям, с которыми мы столкнемся.
Сысора встал и начал прохаживаться по огромной и почти пустой зале.
- Лично я заинтригован и с радостью готов пережить приключения, - радостно улыбаясь, сказал Сергей.
- Ты кидаешься в любые авантюры с подростковой энергией, но я чувствую, что в глубине души ты не веришь в то, что я говорю, впрочем, ты столь же нетверд в своем неверии, как и в вере, если у тебя она есть, - Сысора говорил с паузами, прохаживаясь и периодически поглядывая на погрустневшего Сергея.
- Я бы с легкостью смог убедить тебя в святости пса, сидящего у моего крыльца, продолжил Сысора, - такой пластичный ум свойственен людям поверхностным, к коим тебя и можно причислить. Ты не обижайся, так как именно эта черта позволит тебе участвовать в грядущих событиях. Еще у тебя есть важное для меня качество – невероятная предприимчивость. Ну, и определенный психотип с соответствующим набором генов. В целом это те причины, благодаря которым ты оказался здесь. Что касается твоей спутницы Аллочки, то я все уже объяснил.
Сысора остановился и замолчал, растирая себе виски, будто пытался унять головную боль.
- Ну, настоящих предпринимателей, я думаю, вы не видели. Вот один мой американский знакомый нашел влюбленную парочку – пингвина и бомжа, предложил им бесплатное жилье, в котором установил камеру слежения. После этого устроил прямую трансляцию, организовал подписку на свой канал и за месяц набрал полмиллиона пользователей, - было видно, что Сергей задет за живое, услышав такую характеристику о себе, и свою обиду мог выразить только этим глупым рассказом в надежде, что сможет хоть немного разозлить Сысору.
Опустив руки, Сысора рассмеялся и, вздохнув с облегчением, продолжил:
- Итак, как я уже говорил, в древности с помощью магии пытались решать множество вопросов бытия – те, кто сумел поставить себе на службу непознанные, иррациональные законы. Круг лиц, кто умел ими пользоваться, так же, как и сейчас, был ограниченным. Но возможности их были неизмеримо больше, чем принято сегодня думать. Многое из событий тех лет мы можем трактовать, лишь опираясь на наш опыт людей постиндустриальной эпохи. Мы видим мир по-разному, и, соответственно, понимаем его инче, чем в древности. С начала прошлого века даже появилась такая дисциплина как историческая психология – наука, изучающая фундаментальные отличия психики современных людей от психики древних. Так вот, используя свои паранормальные способности влияния на окружающий мир, некоторые деятели могли добиваться фантастических результатов, меняя ход развития событий в угоду своим интересам или своему пониманию справедливости. В истории существуют такие узловые моменты, когда любой пустяк может серьезно повлиять на исторический процесс отдельного социума, а то и всего человечества радикально. А когда вмешивается знаток, который умело использует свои паранормальные способности, то вектор развития может быть серьезно изменен. Если вы немного интересовались историей, то знаете, что понятие «осевое время», введенное знаменитым Карлом Ясперсом, означает, что в краткий период, с точки зрения мировой истории, разумеется, как по волшебству появляется ряд выдающихся личностей, которые радикально меняют ход истории человечества, создавая новые религии, философские учения, меняют в корне культурную основу человечества. Ясперс писал о периоде с VI по II век до нашей эры. Он не совсем был точен в датах, но главное уловил. Да, это был фантастический период истории! Таких «осевых» промежутков с течением времени становится все больше, но они хронологически короче и сами личности становятся менее яркими, что ли… - Сысора махнул рукой и замолчал, будто болезненно пережил констатацию этого факта. - Мы приближаемся к кульминации, когда, возможно, наступит новый этап антропогенеза , - говоря это, Сысора прохаживался по комнате, пытаясь унять волнение, - то есть человек может не только совершенствовать свой разум, но и тело!
После небольшой паузы Сысора продолжил:
 - Ладно, не в этом дело. В истории Древней Греции есть период, когда в критический момент для всего человечества вмешался один персонаж, который изменил ход истории и радикально перенаправил вектор развития человечества в тупик. Результаты этого вмешательства скажутся не сейчас, а значительно позже, когда человечество пройдет огромный путь страданий и насилия без созидательного развития. Этический тупик, так сказать. Хотя Всевышний не может ошибаться, и поэтому наша миссия обречена на успех!
Было заметно, что Сысора разволновался. Замолчав, он опять подошел к своему огромному креслу, уселся в него, положил ладони на подлокотники и закончил свою речь так:
- Возможно, я лишнего вам наговорил, вы многого еще не понимаете, что естественно, но главное, что я хочу донести до вас – нам предстоит важная миссия в прошлое.
- Ну, почему же, сразу «многого не понимаете»? Я вот знаю, что такое эффект взмаха крыльев бабочки , - возмутилась Аллочка.
- Молодец, умная девочка, - Сысора заулыбался. - И не волнуйтесь, все, что с вами будет происходить, будет происходить только в вашем сознании, хотя вы и будете уверены, что путешествие реально, если вас не настигнет смерть. А в случае смерти есть риск остаться там, во глубине веков… но он маловероятен. Многие факты и обстоятельства могут показаться странными и не соответствующими вашим представлении о прошлом. Не пугайтесь. Будет казаться, что появилась путаница или что вы спите. Не бойтесь действовать согласно моим указаниям и все будет в порядке. Я всегда буду рядом. Если не физически, то внутренний голос, за который буду отвечать я, всегда подскажет, как избежать ошибок.
- Это ясно, но что конкретно нам предстоит сделать? – спросил Сергей.
- Итак, - опять заговорил Сысора, - мы переносимся в VI век до нашей эры - это начало Золотого века Афин, когда расцвет эллинской культуры достиг апогея, сформировав прообраз будущего европейской цивилизации. Считается, что смерть диктатора Писистрата стала рубежом, отделявшем Элладу уходящую, где правили диктаторы, от Эллады новой, демократической, когда власть в свои руки взял народ. Это, по сути, первый эксперимент создания демократического общества, ставшего моделью для будущей политической системы Европы, и, наконец, человечества. Все убеждены, что эта система является наиболее прогрессивной и позволяет обеспечить уверенное развитие человечества. Проблема в том, что это не совсем так. Любая система, если ее не подвергать периодическому обновлению, будет устаревать, так как она не учитывает изменившихся обстоятельств. Жизнь не стоит на месте, все меняется. И замечу, перемены происходят в геометрической прогрессии. Демократия в существующем виде больше похожа на охлократию . Собственно, Афины уже благополучно переживали эту форму существования социума, о чем писали Аристотель и Полибий , но должных уроков тогда извлечено не было. В результате наших усилий у нас появится возможность изменить ход истории, предотвратив торжество охлократии, которая всегда приходит на смену демократии, чему мы и являемся свидетелями. Торжество левой идеологии, общее мракобесие и так называемый мультикультурализм – все это звенья одной цепи. И вообще, сейчас понятие мультикультурализм трактуют в совершенно искаженном виде! В сегодняшнем понимании европейских леваков, это должно быть слияние разных культур и их взаимообогащение. В действительности же происходит попытка механически слить воедино полное бескультурье и европейскую культуру в наивной надежде, что тем самым варварство обогатится лучшими достижениями западной цивилизации и перескочит сразу на несколько ступеней в своем развитии, достигнув ее высот. Это «прогрессорство» порочно, что доказано на примере тщетных попыток европейцев у себя в странах и на примере американской оккупации Ирака. Массы, то бишь охлос, не хотят самой сути европейской цивилизации, а жаждет только ее плодов, жратвы до отвала, белокурых телок на халяву! А главное, устанавливает свои законы мрачного средневековья! И это неизбежно приведет, как учит история, к краху всей политической системы, а в дальнейшем вновь все упрется в тот же тупик. В истории человечества все повторяется, но на ином уровне. Спираль, - горько заметил Сысора.
- Да, сильно! Вам бы в универе преподавать. Только в Европе будете изгнаны с «волчьим» билетом… У меня лишь небольшое уточнение, если позволите. Ведь охлократия как раз и царила в Золотой век Афин, то есть именно в период правления черни и наступил Золотой век? Значит, охлократия – это высшая форма демократии! – решил вдруг блеснуть своими познаниями Сергей, который все еще переживал из-за реплики Сысоры о его поверхностности.
Сысора удивленно взглянул на молодого человека.
- Молодец, это ты ловко подметил. Но это мнимый парадокс. Многие не понимают, что неуправляемая демократия, став охлократией, обрекает социум на упадок, что и произошло. То есть здесь важно не путать причину и следствие. Золотой век наступил вследствие правления диктаторов и отчасти олигархии, то есть правления аристократами в случае именно Афин, при котором успешное развитие общества привело к торжеству демократии. Но если демократия не управляется лучшими умами и попадает во власть толпы, которая начнет методично уничтожать наиболее дееспособных и разумных, то она обречена на вырождение. Таковы законы развития социума. То есть сама демократия прекрасный инструмент, только если им умело пользоваться, ограничив аппетиты охлоса простым и обязательным тестированием. Что означает, что получение избирательного права возможно только при прохождении системы тестов с психологическим и интеллектуальными параметрами.
- Ну, это вы уже слишком…- Аллочка была явно обескуражена. - Этак можно и до евгеники  дойти, если не дальше…
 - Отнюдь, Аллочка, я не предлагаю выращивать аристократов духа и тела! Я предлагаю лишь ограничить влияние на внутреннюю и внешнюю политику государства людям с невысокими интеллектуальными и этическими свойствами. Хочешь быть политически активным, повышай свой интеллектуальный уровень, помогай ближним, откажись от асоциального поведения. Это, по-моему, честно! – возразил Сысора.
- Так, что же, если осталась бы диктатура, то мир благоденствовал бы? – спросила Аллочка.
- Нет, конечно, - нет идеальных систем. Но мы можем предотвратить некоторые коллизии политической жизни эпохи диктаторов, которые позволят демократии избежать деградации. И сегодняшние события могут проходить иначе. Мы сможем отредактировать тот же мультикультурализм!
Воцарилась тишина, которую прерывало тиканье старого механического будильника, стоявшего на подоконнике.
 - Да, уж! Масштаб ваших намерений просто пугает! Вы, что же, беретесь подправить самого творца? – недоумевал ошарашенный Сергей.
- Скажи, а хирург разве не поправляет Творца? А биолог? А физик?! Человек – продукт Всев-него, созданный по образу и подобию его! Значит, все наши действия находятся в рамках его намерений. Если же нет, наши усилия тщетны.
- А если так же рассуждал Гитлер, Сталин или Пол Пот? – не унималась Аллочка, все еще находящаяся под впечатлением от речей Сысоры.
- Положим, Сталин был убежденным атеистом, полагаю, также, как и Пол Пот, а Гитлер был одержимым мистиком. Они нам не товарищи! – сказав это, Сысора рассмеялся звонким юношеским смехом, во время которого его борода очень забавно затряслась, - их появление – это неизбежное зло, с помощью которого мир должен стать лучше. Ведь человечество учиться может только на своих ошибках, к сожалению. Только виды зла и его масштаб меняется в зависимости от степени осознанности человечества. - Но я не договорил, - продолжил, отсмеявшись, Сысора, - для нашего эксперимента нам жизненно необходим еще один участник. И у меня уже есть прекрасный кандидат с замашками диктатора, наделенный изощренным умом и восхитительной харизмой - то есть очень схожий психотип. Именно он с моей помощью сможет, овладев сознанием афинского диктатора VI века до нашей эры, изменить вектор истории. Ему по силам будет с помощью толики магии и рычагов безраздельной власти в Афинах, уже примеряющих на себя тогу гегемона не только в Аттике, но и в значительной части средиземноморья, исправить зачатки ложной демократии.
- То есть уничтожить ее? – спросил Сергей.
- Да, я понимаю, что есть риск, что наш диктатор, зная ход истории, попытается продлить свое правление, создав наследственную монархию, тем самым отказавшись от уникального исторического эксперимента. Но на то там и мы! В нашу задачу будет входить контроль за его деятельностью. Сознание нашего диктатора я попытаюсь ограничить, стерев из его памяти его прошлую жизнь в наши дни. Но проблема в том, что я не уверен, смогу ли я полностью блокировать ту часть его воспоминаний, которая отвечает за эту жизнь, жизнь его будущего.
- Но, как мне кажется, даже если вам удастся блокировать его память о нынешней его жизни, он все равно будет стремиться к безраздельной власти с правом передачи ее по наследству. И если так, тогда зачем нам брать из нашего времени человека, если он все равно будет делать то же, что и его прототип в прошлом? - не унимался Сергей.
- Хороший вопрос, но ты не учитываешь, что наш современник будет в большей степени подвластен моей воли. Я не буду объяснять, каким образом, но он вынужден будет подчиняться мне, хотя и не на сто процентов. Здесь, конечно, есть риск.
- А как вы планируете убедить его сыграть с нами в эту игру? – спросила Аллочка.
- Все просто! Я изучил его жизнь досконально и знаю, что он уже достиг своего потолка в этом мире. Он просто стареет. Жизненная энергия на исходе. А неудовлетворенных амбиций там просто океан! Я попытаюсь его убедить сыграть с нами в эту игру, зная все его слабые стороны. Если не получится, то мы перейдем к другому кандидату. Он не первый в этом списке. Я уже тщетно пытался убедить нескольких человек - не удалось! Теперь мы создадим команду, которая сможет сделать то, что не удалось мне одному!
- Извините, а кто вы по образованию? – спросила Аллочка.
- Психологический факультет МГУ и потом истфак. Надеюсь, я удовлетворил ваше любопытство.
- Ну, положим, исторический ты так и не закончил, бросив его на пятом курсе, ударившись в мистику и шаманизм, - в комнату незаметно вошла Иродиада Вельяминовна, та самая учительница и мать инвалида, которая провожала Сергея и Аллочку к Сысоре.
Гости с удивлением посмотрели на нее.
- Ну-ну, ты не особо раскрывай мои секреты. А то они разочаруются и не будут уважать, - со смехом парировал Сысора. - Прошу любить и жаловать, мой добрый ангел хранитель Иродиада Вельяминовна. Знаешь, я только сейчас подумал, что твое имя звучит, как офицерская должность при генштабе, - Сысора подошел к Иродиаде и обнял ее.
- Что же ты гостям даже чая не предложил? Идите за мной, - скомандовала Иродиада.
- Друг мой, спасибо, но чуть позже. Дай нам закончить важный разговор, - Сысора жестом выпроводил женщину из комнаты.
- Я постараюсь кратко изложить план наших действий, смысл и цель которых, я надеюсь, вы уже уяснили. Итак, первое, что нам нужно сделать – это собрать команду, сознание которых с моей помощью будет переселено в головы обитателей Древней Греции. Таким образом, мы сможем попытаться изменить вектор развития истории человечества, добавив несколько новых важных черт в традиционное понимание демократии, что, на мой взгляд, должно изменить устройство человечества и придать импульс большинству населения меняться к лучшему через образование и воспитание! Этика и интеллект для масс! Это самое главное во всей нашей затее, понятно? – Сысора от возбуждения вскочил и опять стал ходить кругами по комнате. - Хочу подчеркнуть, что никаких иных ущемлений прав людей, не желающих меняться к лучшему, я не допущу!
- Но это могут пожелать те, кто получит доступ к управлению после тестирования! И потом, кто возьмет на себя ответственность за проведение такого испытания? А если будут ошибки? И потом, я понимаю, как составить тест на интеллект, но как составить тест по параметрам этики, я не понимаю. И если будут ошибки, то как они повлияют на развитие всего общества? - спросил Сергей.
 - Разделяю твою озабоченность. Разумные вопросы. Но на них есть ответы! Разработку опросников можно поручить ИИ . А что касается тестов по этике, то это сфера психологии. И там, поверь, тоже возможно надеяться на объективную оценку респондента с минимальной долей погрешности. В случае если возникнет спорная ситуация, то респондент всегда сможет подать апелляцию на вердикт ИИ, которую рассмотрит избранный Совет мудрецов, то есть наиболее уважаемых людей - интеллектуалов и праведников, которых будут заранее избирать всеобщим открытым голосованием. Еще вопросы или замечания есть? А если нет, то я продолжу с вашего позволения. Итак, прояснив цели и общие методы их достижения, я остановлюсь на деталях, которые очень важны. Все дело в том четвертом члене экипажа, которого нам еще предстоит убедить сыграть с нами в эту игру. Это сложный и противоречивый человек, наделенный множеством выдающихся качеств как позитивного, так и негативного характера. Это сложный тип, но нам необходимо закончить все приготовления как можно скорее, поскольку именно в последний день месяца у нас появится уникальная возможность реализовать наш план.
- А если я не захочу участвовать в этой игре? Как вы тогда поступите? – неожиданно спросил Сергей.
- Убью гада, – спокойно ответил Сысора, пристально взглянув ему в глаза. - Ты понимаешь, что я шучу, но лишь отчасти. Я позабочусь о том, чтобы ты позабыл свое прошлое с момента нашего знакомства и до того, как ты выскажешь свое несогласие. Но мой внутренний голос подсказывает, что ты просто сейчас играешь роль умника, стараясь произвести неизгладимое впечатления на нас с Аллочкой, - было заметно, что Сысора едва сдерживает улыбку.
- Возможно, вы и правы, - ответил Рыжих, не отводя глаз от колдуна.
- Теперь расскажу о той среде, где нам предстоит действовать. Так вот, когда мы все окажемся в Элладе, то ты, Сергей, возьмешь на себя важную роль тираноборца Гармодия. Я раздам каждому по две папки, в одной из них содержится хроника событий данной пьесы, автором которой является сама Клио, муза истории, если помните. Там будет прописана та сюжетная линия, которая дошла до нас в виде упоминаний современников из разных источников. А вторая папочка будет содержать уже тот сюжет, который мы сами должны будем выстроить! Понимаете? - сказав это, Сысора достал из тумбочки четыре папки, две для Аллочки, а две для Сергея.
Получив папки, гости Сысоры углубились в чтение.
- Ирочка, будь любезна, собери на стол ужин, пожалуйста, - так громко попросил Сысора, что все вздрогнули.
Прошло минут пятнадцать, прежде чем Аллочка захлопнула обе папки.
- Да, все серьезней, чем я предполагала, если это не розыгрыш… А если нас прихлопнут в процессе реализации данной пьесы? Жанр ведь трагический, – изрекла Аллочка, пока Сергей, усердно сопя, знакомился с содержимым папок.
- Да уж, это вам не Аристофан, «когда строку диктует чувство, оно на сцену шлет раба, и тут кончается искусство, и дышат почва и судьба». Клио умеет сочинять отменные пьесы! Прошу отметить: в предложенных вам описаниях нет лжи. Это историческая правда, если таковая имеется вообще, - Сысора многозначительно хмыкнул и тут же продолжил, - у нас только считанные дни в этом мире и вечность в прошлом!
- Послушайте, мне кажется, вы о нас слишком высокого мнения. А вдруг мне страшно станет, и я сбегу? Или, наоборот, примкну к тирану этому? Кто знает все потаенные изгибы души человеческой? – серьезно задумавшись, произнес Сергей.
- Поймите вы, что я в любой момент могу прервать пьесу, выведя вас за кулисы, где вам предстоит порка. Условная, конечно. Поверьте, я хорошо изучил вашу психику прежде, чем предлагать вам эти роли. Я очень давно наблюдаю за вами. И встреча в самолете – это лишь один из последних эпизодов длинной предыстории моих психологических изысканий. Но ты, Сергей, прав, когда говоришь, что предсказать поведение человека на 100 % невозможно. Просто вероятность необходимого для дела поведения всех нас просчитана с высокой степенью точности.
- К столу! – послышался призыв Иродиады откуда-то из глубин дома.
- Скажите, Сысора, а почему мы не видим страждущих попасть к вам на прием? Помнится, здесь всегда были толпы людей! – спросила Аллочка.
- Я прекратил прием по понятным уже вам причинам. Все уверены, что меня здесь нет.
Сысора привел гостей в уютную гостиную, где уже был накрыт стол. В отличие от столь безжизненной и безликой залы, где они беседовали, здесь теплилась жизнь. Окна украшали милые цветастые занавески, на полу был постелен ковер, а на стенах висели картины с красочными пейзажами безграничных сибирских просторов. На столе стояла супница и три тарелки. Супница источала восхитительный аромат борща, который мало с чем можно спутать.
- Спасибо, радость моя! Что бы я делал без моей славной Ирочки! – улыбаясь, проговорил Сысора, жестом приглашая всех к столу, - а почему только три тарелки? Ты не разделишь трапезу с нами?
- Нет, ты же знаешь, мне надо успеть приготовить обед и для своей семьи! – сказав это, Иродиада, не прощаясь, вышла из комнаты.
- А скажите, Иродиада просто помогает вам по дому или вас связывает иные отношения? – смущаясь, спросила Аллочка.
- Не слишком тактичный вопрос, Аллочка, - сказал Сысора, разливая по тарелкам алый борщ, - хотя между компаньонами не должно же быть секретов друг от друга, верно? – было заметно, что Сысора настроен игриво.
- Верно, только правду ли вы нам расскажите? – иронизировал Сергей.
- Стараюсь по мелочам не врать, а с некоторых пор и в важных вопросах тоже. Каждая ложь немного калечит вашу душу, или, если хотите, ауру. Об этом гуманоиды мало задумываются, пока не покидают этот мир. Там это становиться важным.
- Но, согласитесь, в этом мире с помощью лжи можно добиться многого. И к чему вы отнесете литературу, театр, да вообще все искусство? В основе всего этого ложь, не правда ли? – Аллочка оживилась, так как это тема была ей очень близка.
- Не путайте творческую фантазию и корыстный обман. Там, где в основе корысть – это всегда пагубно отражается на душе солгавшего, а в основе любого творчества всегда есть элемент фантазии.
- А если творец фантазирует только лишь ради корыстных целей, ну, например, чтобы получить крупный гонорар или прославиться? И, согласитесь, есть масса примеров, когда такие корыстные творцы создавали очень талантливые произведения в разных видах искусства, - спросил Сергей, которого, видимо, эта тема тоже затронула.
- Повторюсь, если в основе только корысть, независимо от качества плодов творчества, то это плохо скажется на творце. Впрочем, эта тема еще мало изучена мною, но базовые знания я изложил.
- Ох, а борщ-то просто сказочный, с черносливом, и цвет нужный. А добавочки можно еще? Иродиада отменная хозяйка, должно быть? – заметил Сергей, доедая борщ из тарелки.
- Да, налей себе из супницы. А касаемо хозяйки моей, Иродиады Вельяминовны, то здесь секретов нет. Мы любим друг друга, и она вынуждена разрываться на два дома, между этим и своим первым, где ее ждут сын и муж. И хочу заметить, что у нас прекрасные отношения друг с другом. Выходные дни они всей семьей часто проводят время у меня в доме. Здесь места всем хватает. Предваряя ваши вопросы, сразу оговорюсь, что это плохо сочетается с моей верой, грешен человек. Ибо сказано в Евангелии от Иоанна: «Они упрямо продолжали Его спрашивать. Тогда Иисус выпрямился и сказал: — Кто из вас без греха, пусть первым бросит в нее камень».
- Да, конечно, оставим каждому место и время для маленьких «грехов», ибо без раскаяния сложно обрести Б-га, не правда ли? – ехидно улыбаясь, спросила Аллочка.
- Да, Аллочка, ты права! Но со временем частная жизнь каждого перестанет быть тайной, и «грехи» каждого станут достоянием общества. Обратите внимание, как развиваются технологии. Если ты хочешь пользоваться этими технологиями в разных областях, то вынужден платить своей приватностью, своими болячками, своими пристрастиями, склонностями в выборе партнеров, новостей, одежды, книг и так далее. Тебе будут помогать, но только в том случае, если ты впустишь к себе этого беса, который начнет формировать твои новые пристрастия и вкусы.
- А хорошо ли это? – не унималась Аллочка.
- Не знаю, - задумчиво глядя себе в миску, ответил Сысора, - эта тенденция всерьез и надолго, и именно она должна объединить на каком-то этапе сознания всего человечество в один супермозг, если можно сказать, суперкомпьютер, который не только будет управлять информационными потоками, но вторгнется в пространство чувств и эмоций, а это гораздо важнее, и тогда, как мне кажется, белковая форма жизни станет слишком обременительной и необходимой лишь для удовольствий физиологического характера, ориентированных на олдскульных особей. Большинство переберутся в виртуальный мир. Впрочем, эта терминология к тому времени устареет, так как все, что мы видим, тоже можно назвать виртуальным миром.
В наступившей тишине раздался скрип отворяемой двери, и опять появилась Иродиада, которая, собрав пустую посуду, молча вышла из комнаты.
- Ладно, теперь к делу! Нам предстоит убедить четвертого участника экспедиции. И эта задачу будет посложнее выполнить, чем добиться своих целей в прошлом. Это Мурат Борисович Гиппиев - олигарх, мэр города, где он правит безраздельно, предаваясь чудачествам и странностям. Он в глухой и обезлюдевшей деревушке переделал полуразвалившиеся останки православной церкви в храм, посвященной Афине, которая, по его мнению, покровительствует ему. Вообще, он преобразил деревушку, создав там что-то вроде секты, где правит также безраздельно, как и в городе Среднеуральске. Он создал там миниатюрную копию Афин. И его идеал – это известный тиран Писистрат, который, надо отдать должное его мудрости, заложил основу будущего могущества Афин, экономического и культурного. В предложенных вам материалах подробно описывается правление старшего и младшего Писистратов. При всей противоречивости старший проявил себя талантливым правителем, и он вознес бы такую недемократическую форму правления на недосягаемую высоту, но абсолютная власть тем и плоха, что это лотерея, где никто не знает, каким будет наследник. И часто апологетов тирании преследует жесткое разочарование. Вселив сознание нашего мэра с идеальной фамилией Гиппиев в мозги наследника Писистрата - Гиппия, мы заставим его действовать тоньше и осмотрительнее, позволив формировать основу для будущей идеальной модели социального устройства. Именно она позволит создать гегемонию Афин, колыбели этой новой модели на несколько тысячелетий, передав эстафетную палочку тем же римлянам, которые будут править дольше, вплоть до XII – XIII веков нашей эры. Мы благополучно минуем эпоху бесконечных войн, создав преемственность власти. Что позволит нам подготовить успешную модель человечества будущего.
Сысора говорил негромко и спокойно, сидя во главе стола, но, когда он высказался, гости заметили капли пота на его лбу. Он устало кивнул головой и замолчал, явно обессилев.
- Знаете, Сысора, это все похоже на утопию. Вы собираетесь подправлять Б-га, в которого верите? Это либо богохульство и сумасшествие, либо вы не верите вообще! - заговорил Сергей после паузы.
- А я готова участвовать в этом, хотя у меня тоже много скепсиса! – решительно сказала Аллочка.
- Спасибо, Алла! Я рад, что не ошибся в тебе. А ты, Сергей, не совсем прав. Еще раз повторюсь, нашу деятельность, если дойдет до практического воплощения моих планов, можно смело считать рукой Б-га! Это значит, что на то есть его воля, раз он допускает реализацию нашего плана, - по интонации говорившего Сысоры становилось ясно, что он начинает сердиться.
- А если я нарушу ваши планы, то это тоже можно считать рукой Б-га? – Сергей исподлобья смотрел прямо в глаза Сысоре.
- Вряд ли у тебя что-либо получиться. Ты просто очень устал и поэтому пытаешься противиться. Ты полностью в моей власти. И это власть заботливого друга, который может излечить тебя от внутренних проблем, - голос Сысоры изменился в принципе. Из уставшего он стал спокойным и повелительным. Казалось, что глаза Сысоры увеличились в размерах и стали излучать какое-то сияние. Сысора встал со стула и подошел к Сергею.
- Смотри мне в глаза, я сделаю тебя легким и стремительным, - Сысора положил руки на ему плечи, - ты сможешь парить в небесах, подобно орлу.
Вначале Сергей вскочил со стула и хотел было уйти, но вдруг почувствовал, что он устал, и пытаясь побороть сонливость, хотел встряхнуть головой, но очи его тяжелели и он сомкнул их.
- Сейчас ты бежишь и пытаешься оторваться от земли. Беги! Еще беги, вот! Подпрыгивай! Лети! – Сысора встал за спиной Сергея и лишь слегка касался его спины. Было заметно, как молодой человек подпрыгнул на стуле и расправил руки наподобие крыльев.
- Ты с трудом отрываешься от земли и, расправив свои крылья, летишь. В лицо тебе дует холодный ветер, но ты оседлал силу ветра и несешься навстречу судьбе.
Аллочка, снимавшая все на камеру своего айфона, приоткрыла даже рот от восторга.
- Ветер перестает дуть и тело твое начинает тяжелеть. Ты устремляешься вниз, на землю, где тебя ждут друзья и единомышленники, с которыми ты должен добиться успеха в деле необыкновенной важности. Они верят в тебя, в твою силу и способности! Твои ноги коснулись земли, и ты бежишь какое-то время, прежде чем оказаться в объятьях своего учителя и друга!
Сергей вскочил и побежал на месте, так как Сысора сзади держал его за плечи.
- Все! Ты дома! Ты с друзьями! Просыпайся! Очнись! – сказав это, Сысора мгновенно забежал перед молодым человеком и обнял его.
Сергей открыл глаза и с удивлением посмотрел на Сысору, а после оглядел комнату, будто видел ее впервые.
- С прибытием! Ты готов работать с нами? – строго спросил Сысора, выпуская его из объятий.
- Да, конечно, - растеряно сказал Сергей, разглядывая свои руки, - а где же мои крылья?
- Всему свое время, дружок. Успеешь еще налетаться, - Сысора опять заговорил тоном человека, который смертельно устал. – И повторюсь, у нас мало времени. Мы должны убедить мэра принять участие в нашем путешествии. Именно убедить, а не заставить, так как это очень важный фактор. Я и сам бы смог подавить его волю, но нам нужен его свободный выбор. Горожане и губернатор уже привыкли к его чудачествам, так как он поддерживает уровень их жизни чуть выше, чем в прочих городах по соседству. Его терпят или обожают. Обожают те, кто принял правила его игры в прошлое, а терпят - кто зависим от него материально. А иных в подконтрольных ему территориях нет, они либо уезжают, либо исчезают бесследно.
- Слушайте, а как мы попадем к нему. Там же охрана, как у президента, наверное? - спросил Сергей, который вдруг начал демонстрировать удивительный энтузиазм.
- Слово волшебное надо сказать, глядишь, все и устроиться, - хитро улыбаясь, ответил Сысора, похлопывая его по плечу.
- А давайте прямо сейчас и поедем к нему? – спросил Сергей.
- Нет, сейчас мы ляжем спать, а уже рано утром поедем к нашему будущему компаньону, - сказав это, Сысора встал из-за стола и направился к двери.
- Ирочка, отведи гостей по их спальням. Да, и хочу особо отметить, что приглашение спать носит повелительный характер. Это значит, вам надо лечь в свои постели и заснуть. Я обещаю, что сон будет сладким.
- Отчего-то в этом сомневаться не приходиться, - подавлено проговорила Аллочка, глядя на источающего горячий энтузиазм Сергея.
- А когда же мы отрепетируем наши речи, обращенные к мэру? – спросил он, явно не желая спать.
Сысора подошел к молодому человеку и положил свои руки ему на плечи.
- Все завтра. А сейчас спать, потому что веки стали тяжелыми, а ноги ватными. Только дойти бы до кровати, - говоря это, Сысора пристально смотрел в глаза Сергею, который сразу сник и молча поплелся за Иродиадой.
- Аллочка, я вижу, вы тоже утомились? А у вас в спальне есть печка и хорошо натоплено. Представьте, как вы засыпаете под потрескивающий огонь в очаге, - Сысора разговаривал с Аллочкой улыбаясь, будто хотел успокоить ребенка.
- Это хорошо, но что мы будем завтра говорить, я ума не приложу! – спросила Аллочка, все еще записывая на диктофон все беседы с Сысорой.
- Говорить в основном буду я. Вы же будете только тогда вмешиваться в наш разговор, когда я буду об этом просить. Все, а сейчас спать!
Вернулась Иродиада и предложила проводить теперь уже Аллочку до спальни.
- Простите, а где спит Сергей? – спросила Аллочка, шествуя за Иродиадой.
- Он в другом конце дома. Завтра увидитесь, - с ехидной улыбкой ответила та.
Сергей сел на кровать и вдруг понял, что очень хочет заплакать в голос. Стоило ему оказаться одному в комнате, как им овладело чувство безысходности и подавленности. Он помнил сеанс гипноза с Сысорой и все никак не мог понять: это шаман подавил его волю и сделал своим послушным орудием или это его собственное глубинное желание. Очевидно, что колдун внушил ему ощущение полета, которого не было, но Сергей чувствовал, что всегда хотел встретить такого человека, как Сысора, и полностью посвятить себя интересному делу, которое тот предлагает. И именно эта затея достойна великих людей!
- Конечно, вас с Аллочкой, да и самого папеньку с натяжкой можно назвать великими, но согласись, великими людей делают дела и начинания. Так что здесь нет места сомнениям.
Сергей с изумлением заметил прямо перед собой тщедушную фигурку мальчика, который стоял, прислонившись к стенке, на одной огромной ноге. Второй просто не было. Единственная нога весьма органично находилась посередине туловища, не нарушая законов симметрии, и произрастала оттуда же, откуда и у прочих двуногих. Мальчик говорил, продолжая развивать мысли Сергея, будто это были именно его мысли.
- Ты мне чудишься или снишься, - тихо, почти шепотом, спросил Рыжих.
- Потрогай, - мальчик протянул свою руку Сергею, - только прости за мои влажные ладошки, это мало кому нравиться. Я ведь существо закомплексованное и неуверенное в себе.
Сказав это, мальчик улыбнулся несколько снисходительной улыбкой знающего толк в закомплексованных мальчиках.
Сергей протянул руку и потрогал мальчика. Сначала ладонь, а после и плечо. Вдруг мальчик подпрыгнул на своей ноге к нему и обнял его.
Тот хотел было отстраниться, но им овладело такое чувство покоя и тихой радости, что он растерялся. Сидя на кровати, он уткнулся своим лицом в узкую грудку мальчика и тихо заплакал. Он мгновенно понял, что ему не нужно казаться мужественнее или умнее, чем есть, не нужно играть никаких ролей, которые каждый день своей жизни он играл без удовольствия и с переменным успехом. Он стал самим собою. Вот сейчас. Слабым, безвольным, но защищенным неведомой силой от любых напастей.
- Уродцы небесполезны в этой жизни, согласен? - опять с легкой иронией спросил мальчик, обняв голову Сергея. - Только с нами можно быть самим собою. А знаешь, если бы в этом мире подавляющее большинство людей были бы одноногими и субтильными, то уродцем бы являлся ты!
- Кто ты? Как ты здесь оказался? – спросил Рыжих, не отнимая головы от груди мальчика.
- Я пассажир из коляски, который так напугал тебя сегодня днем. И меня зовут Адам. На иврите это означает «человек». А это мой второй дом, где живут любящие меня люди. Я очень ценю его, так как понимаю, как мало мест, где тебя любят таким, каков ты есть. И пришел я сюда, потому что хочу помочь тебе найти самого себя под толщей ненужных масок, которые ты носишь, - Адам говорил голосом учителя младших классов. Отменная дикция и голос взрослого мужчины контрастировали с его тщедушным ущербным тельцем.
- Ты сын Иродиады? – спросил Сергей.
- Какая разница, Сережа? – в голосе Адама почувствовалось некоторое раздражение, - главное в том, что совершенный мир абсолюта рассыпался на маленькие кусочки много миллиардов лет тому назад, породив хаос. Многие полагают, что в замкнутой системе все стремиться к хаотизации, а в открытой системе мир стремиться к гармонии. Он собирается как бы в одну точку, в ту самую, после распада которой все и началось. Большинство ученых уверены, что после Большого взрыва все элементы вселенной разлетаются благодаря сгустку энергии, направленному вовне, что приводит к ускорению расширения вселенной. Мало кто догадывается, что этот процесс расширения вселенной действует по принципу пульсации. То есть за распадом, или расширением, вселенной последует обратный процесс собирания в ту саму точку, правда, период пульсации может занять триллионы лет, и этот ритм человек не может познать, так как он непостижим для человеческого разума. Мы все собираемся в одну точку, но через принцип пульсации: распад - сбор. Ну, это, как если бы чашка, упавшая со стола и разбившаяся, подскочила бы и собралась в целое. В это трудно поверить, но это так, мы все собираемся в один разум, в один совершенный пифос с замысловатым рисунком, благодаря интернету, искусственному разуму, процессу глобализации и тому подобное. Только процесс этот не линеен. И это придает математическую красоту всей нашей жизни. Понимаешь? Мы все маленькие кусочки разомкнутых объятий творца, который опять стремится собрать нас, воспроизведя гармонию на новом уровне. Знаешь, в Древней Греции прежде, чем изгнать провинившегося гражданина из полиса, а по тем временам это было очень суровым наказанием, проводили голосование на глиняных черепках, остраконах, где каждый осколок помечали определенным знаком. Я думаю, что мы все здесь такие вот остраконы, разбросанные по разным временам, странам…
Сергей зачарованно слушал Адама, чуть приоткрыв рот.
- Ты производишь впечатление очень образованного мальчика. Сколько же тебе лет?
- Двенадцать. Но физически я слегка отстал, - с улыбкой ответил Адам, - я здесь потому, что очень хочу с вами в это путешествие, а Сысора не хочет брать меня. Согласись, это глупо. Я все равно буду там в другом теле! Вы с Аллочкой могли бы замолвить слово за меня?
- Двенадцать, - задумавшись, протяжно проговорил Сергей, а потом, словно опомнившись, продолжил, - а ты, парень, часом не врешь ли мне?
Адам не ответил и отпрыгнул к стене.
- Какой смысл? А вообще, думай, как хочешь. Я пошел спать и тебе советую. Завтра тяжелый день будет у вас, надо выспаться, - произнося это, Адам, попрыгал к выходу. Перед уходом Адам повернулся к Сергею и сказал:
- Все, о чем я говорил, ты легко можешь перепроверить у моей матери или у того же Сысоры. Учти, я ведь могу быть очень полезным. Во мне булькают и перевариваются терабайты информации по разным отраслям человеческой деятельности. Ведь потребление информации – это самый доступная форма досуга для калек. Обидно, если это не найдет своего применения.
- Я, конечно, спрошу у Сысоры, но боюсь, что мой авторитет слишком ничтожен, чтобы влиять на его решения, - разочарованно заметил Сергей, - даже если подключить нашу Аллочку, я не стал бы ручаться за успех. Пойми, мы знаем об этом приключении слишком мало. Мы не знаем, каким образом он собирается все это реализовать. Я думаю, что он просчитал все досконально – количество участников, их психологические типажи и так далее.
Ничего не ответив, Адам ускакал из комнаты.
Только оставшись в одиночестве, Сергей понял, как устал. Но несмотря на это, он все равно не мог заснуть, так как прокручивал в голове яркие события дня. И он решил задействовать испробованный когда-то способ для быстрого засыпания: представил себя большой лодкой, которая неспешно плывет по прозрачным водам огромного озера. Дно покрыто крупной разноцветной галькой, рассматривая которую, он стал успокаиваться, а мысли начали немного путаться. Вдруг гальку постепенно сменил песок, дно делалось все ближе и ближе. Наконец раздался характерный звук врезавшегося в песчаный берег киля, и вот он ощутил себя сидящим в лодке. Вскинув голову, недалеко от берега он увидел крутой холм, покрытый мелким кустарником. Дул приятный ветер, приносящий ароматы мяты и чабреца. Берег был пустынным. Сергей вдруг осознал, что ему надо как можно скорее подняться на холм. Выбравшись из лодки, он вначале подумал, что все это сон, ведь последним его воспоминанием было, как он пошел спать после ухода Адама. И больше ничего не происходило в его жизни. «Как же я оказался здесь?», - задал сам себе вопрос Сергей и, больно ущипнув себя за щеку, почувствовал острую боль. Он по-прежнему был один на пустынном берегу огромного озера.
- Значит, это не сон, - вслух сказал Сергей и быстро пошел в сторону холма. Добравшись до крутого подъема, он поднял голову и заметил странный цвет безоблачного неба с едва заметным лиловым отливом. Солнце маленькой точкой светило в зените. Сергей впился в коричневую землю холма и быстро полез наверх. Песок осыпался под ним, но он неумолимо приближался к вершине.
Запыхавшись, он взобрался наверх и тут же увидел большую площадь, по периметру которой стояли изображения пантеона античных богов, составлявших правильный круг. В центре был внушительных размеров алтарь, за которым находился величественный храм.
В очередной раз Сергей посмотрел вверх, любуясь усилившимся разноцветным сиянием, окрашивающим края небес. Насладившись зрелищем, он опустил голову вниз и вдруг заметил, что сумерки уже окутали холм, вздымавшийся над бушующем морем, которое только что было тихим озером, а огненный круг солнца стал значительно крупнее и опустился к линии горизонта. Сергей не мог понять, каким образом произошли такие быстрые перемены в окружающем его мире.
Он прошел мимо алтаря к храму и понял, что все это уже видел. В самых мельчайших деталях он обнаруживал множество совпадений с увиденном здесь пространстве. Отсюда открывался восхитительный вид: с одной стороны бирюзовое море едва виднелось вдали, сливаясь на линии горизонта с синевой небес, и с другой стороны простирались бескрайние сосновые леса, окружавшие холм с храмом и алтарем. У Сергея вдруг закружилась голова, и он ощутил себя маленьким и беспомощным насекомым, которого вынули из его коробки-дома.
- Скорей домой! – пронеслось в его голове, и он устремился внутрь храма, построенного по канонам древнегреческой архитектуры.
Только забежав вовнутрь, Сергей вздохнул с облегчением. Его головокружение тут же унялось, он ощутил себя как дома, им с невиданной силой овладело дежавю: он знал, что был здесь неоднократно, а возникшее только что ощущение обретенного покоя и защищенности нарушало лишь чувство досады, будто кто-то его разыгрывает.
Внутри убранство соответствовало его представлениям о древнегреческом храме. В центре стояла большая фигура какой-то богини. Подойдя ближе, Сергей с удивлением обнаружил, что скульптура изображала женщину, властно смотревшую прямо ему в лицо. От ее взгляда у него побежали по телу мурашки. Фигура была сделана из слоновой кости и золота столь искусно, что казалось, будто какой-то маг обратил живую царицу в эту статую. Размером она была не меньше 10 метров. Богиня одной рукой опиралась на щит, на котором гениальный автор воспроизвел сражение амазонок, а в другой держала крылатую богиню Нику. Перед скульптурой был небольшой бассейн, который отражал свет, падающий из двух окон по бокам, подсвечивая фигуру снизу, тем самым придавая ей несколько зловещий характер. Богиня была в шлеме, из которого выбивались пряди золотых волос.
Когда Сергей только вошел в храм, он не помнил и не знал никаких названий богинь, как и назначения прочих изображений, которые столь талантливо изобразил скульптор, но по мере изучения внутренностей храма названия сами всплывали у него в голове, при этом росло чувство безопасности и покоя. Храм был огромен внутри и поражал Сергея не только размерами, но изобилием горельефов и скульптур. Но больше всего его удивила пестрота интерьера: все было раскрашено в синий, красный и золотой цвета. Это придавало убранству какой-то опереточный вид, но Сергей понимал, что кажущаяся игривость скрывает ту глубину почтения и трепета, которое вложил сюда автор.
Тут он услышал доносившийся снаружи шум. Подойдя ко входу, он спрятался за огромной колонной и стал наблюдать, как к храму приближается торжественная процессия.
Во главе процессии шел тщедушного вида мужчина в белом хитоне, за которым тянулась колонна празднично одетых людей, на головах которых красовались венки. Сразу за главой процессии следовал огромного размера баран белой шерсти с золоченными рогами, которые блестели на солнце, разбрызгивая мириады маленьких лучиков. Поступь его была не менее торжественна, чем у людей, окружавших его. Он шел самостоятельно, без поводка и понуканий.
Подойдя к храму, процессия остановилась, тщедушного вида мужчина взобрался по ступенькам, встал спиной к храму. Дождавшись, пока процессия запрудит площадь, мужчина властно поднял руки, после чего толпа затихла, так что даже стал слышен гул ветра.
Сергей увидел, что вокруг алтаря стоят четыре человека. Один – седовласый старец с морщинистым лицом и волевым подбородком. У его ног лежит связанный агнец. Рядом стоят еще три человека, один из которых мужчина с большой русой бородой и лукавым взглядом, другой - молодой человек с копной кучерявых волос и большой золотой сережкой в ухе. И наконец замыкает круг девушка с собранными конским хвостом волосами цвета меди, на голове которой плетеная корзина, которую она поддерживает изящной рукой, унизанной браслетами. Они все одеты в хитоны, которые слегка трепещут от ветра.

Утром Сергей проснулся от стука в дверь. Он бодро вскочил, усталости вчерашнего дня не чувствовалось.
- Сейчас оденусь и открою, - только и успел сказать молодой человек, как дверь отворилась и вошла Иродиада.
- У вас есть полчаса на завтрак и сборы, - сказав это, она поставила на прикроватную тумбочку поднос, на котором была миска с овсяной кашей, сухофруктами и стаканом кефира.

***
- Неужели только из-за этой мерзкой дельфийской пифии я потерял то, что даровано мне было богами? – вслух спросил Мурат и, подбежав к столу, схватил нож, который резко воткнул в стену, испещренную всевозможными символами и древнегреческими письменами. Стоявшая рядом Сейда, уже привыкшая к подобного рода странным репликам, отреагировала молчаливым кивком. Сейда работала у Мурата уже давно и насмотрелась всякого, поэтому удивить ее было очень сложно. Ее невозмутимое лицо, напоминавшее языческое изваяние, не выражало, как правило, никаких эмоций.
- Мурат Борисович, к вам приехали журналисты, просят дать интервью, - проговорила Сейда.
- Кто такие, из какого издания? Они пришли по предварительной записи? - спросил Мурат, взяв себя в руки и упокоившись.
- Нет, но говорят, что вы обязательно согласитесь на встречу, так как они пришли от какого-то Писистратова из Москвы.
— Вот как, от Писистратова… - Мурат задумчиво выглянул в окно и уставился на покрытую снегом вертолетную площадку, - что ж, - после некоторого колебания, продолжил Мурат, - пусть пройдут в приемную. Сейда, пригласи в приемную мою секретаршу и приходи сама. Наш разговор надо бы записать на видео. Охрана на месте?
-Да, конечно, Мурат Борисович. Охрана всегда во всеоружии. Если хотите, я сама с ними переговорю. Вы же понимаете, я смогу им все объяснить не хуже вас. А пока мы пробьем их данные и узнаем, кто они такие?
- Нет, мой славный друг, в этой игре должны быть элементы непредсказуемости, - было заметно, что Мурат взволнован. Его старческая походка вдруг преобразилась, а сам он будто даже помолодел. Решительно встав, Мурат ринулся к дверям.
По углам конференц-зала красовались мраморные копии античных статуй, а в центре находился большой овальный стол, над которым нависала огромная люстра в виде головы медузы Горгоны.
- Пахнет ладаном, как в церкви, - улыбаясь, проговорил Сысора, войдя вместе с Сергеем и Аллочкой.
Вид он демонстрировал крайнее дружелюбый, но лишь внимательный взгляд Мурата отметил потаенную угрозу за лукавством визитера.
- Чем обязан, уважаемые гости? – также улыбаясь, ответил Мурат.
- Считаю своим долгом представиться вам лично, господин мэр. Меня зовут Сысора, а рядом со мною мои помощники Сергей и Алла. Мы хотели бы обсудить с вами одну проблему. Дело в том, что недалеко от нашей деревни одна крупная китайская компания при полной поддержке властей хочет строить химкомбинат, - спокойно говорил Сысора и, не дожидаясь приглашения, уселся на стул за овальным столом.
- Нам грозит настоящая катастрофа. И мы сильно надеемся на вашу помощь в стремлении предотвратить этот экологический катаклизм, - эмоционально вмешалась Аллочка, стоя за спиной Сысоры.
Мурат многозначительно молчал, изучая своих визитеров. Взгляд его стал жестким и неприветливым, как в былые времена. После некоторой паузы мэр тоже сел за стол с противоположной стороны, взял ручку с золотым пером и, постучав ею по столу, откинулся на своем стуле назад, будто принял некое важное решение.
- Во-первых, я вижу, что не все мои гости сели, присаживайтесь, - Мурат широким жестом предложил сесть за стол Аллочке и Сергею. - Во-вторых, я знаю, кто вы, - Мурат сделал указующий жест ручкой в сторону Сысоры, - но понятия не имею, кто вы – помощники? И зачем для решения этого вопроса понадобилась такая представительная делегация? А в-третьих, это вопрос не моей компетенции. Вам надо к губернатору идти. И, наконец, в-четвертых, мне доложили, что вы принесли мне обжигающий привет от некоего Писистратова? Расскажите, сделайте милость, кто это?
Разместившись за большим овальным столом, где помимо самого мэра уже сидели двое его помощников, Сысора достал нечто, по виду напоминающее семейный фотоальбом, который можно найти в каждом доме.
- Взгляните, господин мэр!
Мурат Борисович взял альбом в руки и стал рассматривать фото в нем. Снисходительная улыбка исчезла с его лица. На фото был изображен он на фоне античных строений. Рядом находились его родные и близкие. Все были одеты хитоны и гиматии по моде Древней Греции. Все они сидели рядом с портиком, увитым плющом.
- Это что вы мне принесли? Результата усилий искусственного интеллекта? Если вам, господа, скучно, то прошу развлекаться на стороне! – мэр явно был сердит.
- Мурат Борисович, вы погодите ругаться-то… Мы же хотим найти решение, устраивающее всех, - Сысора говорил спокойно, разглядывая своего оппонента. - Скажите, вы же слышали про теорию, доказывающую, что мы все живем не в реальном мире, а в проекции, то есть реального мира нет вовсе. Об этом, кстати, еще древние индусы писали. Они таким образом пытались объяснить суть нашей жизни, называя ее лила . Этот термин…
- Перестаньте морочить мне голову всякой ерундой! Даю вам три минуты. Если в течение этого времени вы не сумеете убедить меня продолжить разговор с вами, то прошу покинуть помещение! - лицо Мурата пылало от гнева. На самом деле Мурат был крайне заинтригован увиденным и услышанным, но он был опытный переговорщик, который умел занять более выгодную позицию для предстоящей беседы.
Сысора вдруг встал и, поклонившись, направился к выходу. Его товарищи пока оставались за столом.
- Хватит кривляться, рассказывайте все! – Мурат теперь сердился всерьез.
- О, великий басилевс! Не гневайся! Твоя истинная жизнь полна интереснейших приключений и невероятных событий! Та жизнь полна до краев в отличие от нынешней. Здесь самым ярким событием за последнее время было препирательство с продажным журналистом Строговым, наймитом Тимура Соломова. Мелко, Мурат Борисович, мелко. Не ваш масштаб. Я понимаю, захват власти в Афинах и покорение всей Аттики с переходом в Малую Азию – это да, кольчуга по вашему плечу! Ваша вселенная жаждет вас! А вы растрачиваете себя по пустякам. Суета и томление духа, - Сергей говорил спокойно и убедительно. Аллочка и Сысора одобрительно кивали головами.
Мурат Борисович поднял руку, взывая к тишине.
- Меня не покидает ощущение, что я нахожусь на репетиции драмкружка из поселковой самодеятельности. Но лишь владение материалом позволяет допустить серьезность ваших намерений, - Мурат Гиппиев говорил снисходительным тоном уставшего человека. - Итак, отбросив всю эту словесную шелуху, что мы имеем в остатке?
- Мы…, - начал было Сергей
- Это риторический вопрос, молодой человек. Я знаю, что мы имеем в остатке. Мы имеем троих путников, сбившихся с пути, имеющих серьезный интерес, который они смогут удовлетворить лишь с помощью всесильного человека. Итак, вы кратко излагаете, что вы хотите от меня по пунктам, и столь же кратко объясняете, зачем мне нужно это делать. Время пошло.
Слово опять взял Сысора:
- Мурат Борисович, нам нужно предотвратить строительство химкомбината и, создав на этом месте экологическое поселение, привлечь туда молодежь, чтобы можно было проводить фестивали социальной направленности. Согласитесь, это благородные цели и вам они вполне по силам. Вы устали от этого мира, он стал скучен вам. А я смогу предоставить вам проход в тот мир, где вы будете востребованы в большей степени.
- Ха-ха, - рассмеялся мэр, а после паузы продолжил, - ну, кто ж вы такие, странники? И что за проход на тот свет? – Мурат опять рассмеялся. - Чтобы отправиться на тот свет, специального прохода не нужно, да и большого ума не надо.
- Вы наверняка слышали обо мне как о целителе и шамане. Я весь тут, как на ладони, перед вами. Для себя мне ничего не нужно. А вот эта славная парочка, что со мною, желает с вами отправиться в путешествие. Да беда в том, что по целому ряду причин я могу отправить либо вас троих, либо никого. И это может произойти лишь в определенный день, тогда мои усилия не будут напрасными.

***
Кто-то опрокинул пифос с вином прямо в фонтан, вода в котором сразу окрасилась в рубиновый цвет. Многие стали прыгать в фонтан и жадно пить воду, разбавленную вином. Пришли десятки музыканты и акробатов, которых по приказу Гиппия пригнал сюда. Началась настоящая вакханалия. Кто-то переоделся из актеров в Вакха и стал ходить среди празднующей толпы с кувшином вина, предлагая выпить за славного правителя Афин, Гиппия.
Наступившие сумерки не успокоили толпу, а наоборот, даже придали празднеству мистический характер. Гиппий стоял у алтаря Двенадцати Богов и в руках его блеял маленький барашек, которого он собирался принести в жертву.
- Во имя нашей покровительницы Афины! – прокричал Гиппий и перерезал горло жертве, обагрив священный алтарь кровью.
Сделав это, тиран направился к Аристогитону, по-прежнему находившемуся в темнице.
- Ну, что ж, боги покровительствуют избранным и сильным! Согласен, подлый изменник? – самодовольно спросил Гиппий, держа в рука серебряный килик, наполненный добрым хиосским вином .
- Ты же видишь, что я раскаялся в своем поступке и готов служить тебе верно и впредь! – еле говорил Аристогитон, тело которого кровоточило и распухло после избиений и пыток.
- Я сохраню жизнь твоим родичам и твоей возлюбленной, но они должны будут убраться из Афин. Ты же погибнешь смертью предателя, если утаил хотя бы одного сообщника!
- Да, лишь одного человека я забыл упомянуть, - Аристогитон, поник головою и будто задумался.
- Кто это?! Говори, или твои отец, мать и сестры будут кормить афинских псов сегодня же! - было заметно, что Гиппий уже изрядно пьян.
- С нами был и твой раб Артемизайос. Едва лишь увидев, что заговор провалился, он тут же переметнулся и предал нас всех.
- Врешь, мерзавец!! Врешь! Он не мог быть с вами! Он предан мне, он часть моего тела. Мне даже не надо отдавать ему приказы, он читает мои мысли и делает то, что хочу, или даже могу захотеть. Я вырастил его с младенчества! – Гиппий покачивался от выпитого вина, но бешенство и злоба не давали ему упасть.
- Приведи ко мне моего Артемизайоса! Но не вздумай ему рассказывать об услышанном, – хрипло проговорил тиран, обращаясь к вооруженному охраннику, стоявшему между ним и Аристогитоном.
Охранник мгновенно скрылся.
- Позволь узнать у тебя, о великий правитель, что для тебя самое главное в жизни? Я твой пленник и понимаю, что скоро умру, но хочу понять, что ты ценишь больше всего, - процедил сквозь разбитые губы Аристогитон.
- А ты, презренный пес? Что для тебя важнее всего? – казалось, что Гиппий от неожиданного вопроса даже протрезвел.
- Свобода, честь и друзья! Еще для меня важна месть! Но я бессилен сейчас и весь в твоей власти, о, повелитель.
- Ха-ха-ха, это так – самодовольно расхохотался Гиппий, - ну, что ж, откровенность за откровенность. Я люблю власть и саму жизнь! Боги на моей стороне, потому что я сделал Афины великими и сделаю еще больше! А ты будешь удобрять землю наших пахарей!
Вошел охранник, следом за которым появился и Артемизайос.
- Скажи мой сын, мое сердце, ты тоже предал меня? – на глазах хмельного Гиппия появились слезы. - Я же вскормил и вспоил тебя. Как же так? Ты же мой сын, которого зачала рабыня из Лидии. Неужели ты не чувствовал моей любви?
Ошарашенный Артемизайос молча стоял перед Гиппием.
- Мой владыка, неужели ты не видишь, что этот презренный заговорщик обманывает тебя? Ты уже перебил большую часть своей родни и всех верных тебе людей. Остался я. Да, ты можешь и меня погубить, но боги не простят тебя за твою глупость. Я же твой сын, о чем давно уже знал, даже получая тумаки и оскорбления от тебя, все же любил. Как пес, которого воспитываю в строгости.
Гиппий молча подошел вплотную к Артемизайосу и, заглянув в глаза, вонзил в его сердце свой кинжал.
Артемизайос мгновенно упал к ногам тирана.
Гиппий долго молча стоял над телом своего раба и сына. Затем, словно опомнившись, он вскинул голову и, заглянув в глаза Аристогитону, приказал охраннику привести его невесту Леэну . Уже избитую и совершенно обнаженную ее ввели в камеру Аристогитона.
- Я хочу, чтобы ты видел свою невесту. Ты заплатил сполна, но она еще нет.
Вдруг Леэна перекосилась от боли, и будто судорога пробежала по ее телу. Из ее рта потекла обильно кровь. Гиппий подошел к ней и кинжалом разжал ей рот. Оттуда хлынула кровь. Леэна слегка отпрянула и выплюнула в лицо Гиппия окровавленный кусочек мяса.
- Она откусила язык! - изумленно воскликнул охранник, - вот это женщина! - было заметно, что охранник восхищался ее смелостью.
В бешенстве Гиппий воткнул свой кинжал ей в горло. Леэна тут же упала к ногам тирана.
Аристогитон бессильно взвыл. Потом, закрыв глаза, он взял себя в руки.
- Ты уже многое получил от богов, владыка Афин, но теперь они только будут отбирать у тебя то, чем наградили раньше. Я же получил все, что хотел и что важно для меня. Моя честь и свобода остались при мне, а месть подарил мне ты сам. Именно с помощью тебя я уничтожил всех твоих близких и преданных тебе людей. Остался только лишь ты! Но я не стал бы убивать тебя, даже если бы смог. Теперь твоя жизнь станет платой за твои злодеяния. Я же могу умереть спокойно. А афиняне будут помнить меня как героя , а тебя как презренного пса, который не только не смог удержать власть, дарованную тебе отцом, но уничтожившим своих союзников и друзей.
Гиппий молча посмотрел на Аристогитона, а затем вышел из темницы. По приказу тирана герою раздробили кости и сняли кожу. Аристогитон умер от боли.

Сон Сергея был глубоким, как смерть, которую он молил прийти, изнемогая от боли. Он плыл в красивом челне по спокойным водам моря с прозрачной водой, под которой были видны огромные разноцветные рыбы, медленно парящие в глубине, и зачарованно наблюдал за ними, пока не заметил приближающийся берег. Лодка с характерным звуком мягко врезалась в песок. Сергей легко соскочил на берег и заметил поодаль возвышающийся храм на скале. Он устремился туда. Задыхаясь, он перешел на бег, так как понимал, что обязан успеть. Он пока не понимал зачем и куда, просто он понимал, что ему нужно торопиться, но здесь, во сне, по ту сторону жизни, он доверял только чувствам.
Добравшись до скалы, он сел перевести дух и собраться с новыми силами. Пот струился по телу. Передохнув, он решительно полез вверх. Каменистая поверхность чередовалась с небольшими прогалинами земли, откуда рос колючий кустарник. Ползти было тяжело, самую большую опасность представляли участки с землей без растительности, так как легко можно было соскользнуть вниз. Но бешеный напор и желание как можно скорее подняться наверх, чтобы быть первым, заставляли Сергея пренебречь опасностью падения и усталостью. Взобравшись на самый верх, он почувствовал облегчение и упал навзничь на землю. Над ним царил ярко-бирюзовый покой небес.
Передохнув, Сергей прежде, чем отправиться к храму, четко осознал, что все это уже видел где-то, то ли в кино, то ли во сне.... Перед храмом располагалась внушительных размеров площадь с алтарем из мрамора. Рядом стояло множество бронзовых треног. Царили запахи мирта и миндаля. Обойдя алтарь, он заметил удивительные горельефы, искусно изображавшие битву кентавров с лапифами и битву амазонок. Поднявшись по ступеням, Сергей оказался среди многочисленных колонн прямо у врат храма. Врата представляли из себя огромные створки, обшитые золотыми пластинами, изображавшими рождение Афины из головы Зевса. Высота ворот достигала не менее пяти метров. он бережно провел рукой по золотой облицовке дверей, как по коре любимого дерева, и услышал едва слышимый шелест жизни, как ему показалось.
Войдя внутрь, он сразу увидел огромную статую Афины среди многочисленных колонн храма. Ее взгляд источал беспредельную власть над этим миром. Сама статуя была более десяти метров в высоту и сделана из золота и слоновой кости. Ее убранство было не менее величественным, чем сам храм. В одной руке она держала небольшую фигурку богини победы Ники, а другой опиралась на золотой щит не менее пяти метров в диаметре. На ее груди извивалась своими змеями злобная голова медузы, отлитая из серебра. Обойдя статую слева, он мог рассмотреть величественный щит Афины, на котором скрупулезно были изображены сцены из Амазономахии. На гребнях золотого шлема богини находились изображения грифонов и сфинкса.
Все это Сергей рассматривал, как зачарованный, позабыв о поисках цели и смысла своего путешествия, пока не послышался отдаленный, но все усиливающийся гул. Он настороженно вышел из храма и спрятался среди колонн. Со стороны нарастающего шума, он увидел группу людей, идущих прямо к нему.
Тропа была извилистой и больше походила на козью. Сергей понимал, что редко кто ходит по этой тропе. Вся процессия шла строго по одному, затылок в затылок. Впереди не спеша, еле передвигая ноги, плелся Сысора. Следом за ним шел огромный баран с белоснежной шерстью и позолоченными рогами, загнутыми спиралью. Он просто лоснился  «от отменного питания и собственной значимости», - так думал Сергей. Баран шел сам, без понуканий со стороны сопровождающих, более того, он многозначительно оглядывался, если чувствовал, что следующие за ним отстают. Размером он был с маленького ослика. Такого Сергей не видел никогда, и ему ужасно хотелось спросить у Сысоры, где они его взяли? Но Сысора был явно в образе и вряд ли стал бы отвечать на подобные вопросы.
А следом за огромным бараном шла Аллочка, которая разительно изменилась за несколько месяцев жизни в Элладе. В ее голосе, жестах манерах стало сквозить величие, не уступавшее бараньему, только в отличие от него она похудела и очень загорела. Аллочка несла корзину, на дне которой покоился красивый нож с широким лезвием. Поверх ножа лежали медовые лепешки, которые так полюбил Сергей за время жизни здесь, в Элладе.
Потом уже шел Адам, преображение которого превзошло самые смелые фантазии. После долгих уговоров со стороны Сергея и Аллочки Сысора смилостивился и взял с собой несчастное дитя, столь жаждущее приключений. Из одинокого тщедушного уродца он превратился молодого юношу атлетического телосложения с копной кучерявых волос цвета начищенной бронзы, что вызывало повышенный интерес и плохо скрываемую зависть со стороны Аллочки. Адам вынужден был носить повязку на голове, чтобы густые волосы не мешали ему смотреть на прекрасный, удивительный и незнакомый ему окружающий мир. Было очевидно, что эта реальность хотя и стала более опасной и непредсказуемой для Адама, но привлекала его гораздо больше, чем, та, которую он оставил в своей сибирской деревушке. За время жизни в Элладе, Адам стал настоящим атлетом, добившись восхитительных результатов в кулачных боях и стрельбе из лука, и даже стал побеждать признанных авторитетов из местной спортивной элиты. Более того, он стал очень красноречив, что добавляло ему популярности в массах. Он грезил участием в ближайшей Олимпиаде. И первое время Сергей подтрунивал над Адамом, сообщая ему о своих подозрениях, связанных с досрочным возвращением обратно в сибирские просторы. Каждый раз Адам так смешно и по-детски пугался, что Сергей был просто вынужден успокаивать его, приводя множество аргументов, в пользу того, что их миссия будет продолжаться до тех пор, пока они не добьются своего, и не изменят вектор развития человечества в соответствии с планами Сысоры. Сергей, откровенно говоря, не особо верил в успех этого начинания и рассматривал его как галлюциногенное приключение, организованное шаманом. Он не мог понять, зачем понадобилось это Сысоре, но склонял голову перед его волей и понимал, что будет выполнять все его поручения.
Далее, за Аллочкой и Адамом, шли Тимур Соломов, московский олигарх, который лелеял свою ненависть к конкуренту и антагонисту, Мурату Гиппиеву, и сохранил ее столь же неизменной, как и внешность стареющего бонвивана с претензией на аристократизм и угасающую брутальность. Пожалуй, он единственный, кто практически не изменился внешне и все гадали, что это означает? Сысора с усмешкой утверждал, что это свойство сильной личности, но уже закостеневшей в своих грехах и привязанностях. И никто не оспаривал этого, включая самого Тимура Соломова. Сергей никак не мог взять в толк, зачем этот олигарх увязался с ними? Имея множество рычагов влияния на окружающий его мир, мир сорокинско-пелевинской России, мир, который он мог изменить и реализовывать в нем самые смелые свои начинания и лелеять пороки, он обменял на непредсказуемый и фантастический мир из рефератов по античной истории, в котором все во многом зависит от воли их предводителя, непредсказуемого колдуна Сысоры.
Далее шли статисты, как их называл Сергей, то есть публика во многом случайная, и лишенная какой-либо серьезной мотивации, вроде миссии по изменению устоев мироздания с дальнейшим ее разоблачением, как любил шутить сам Сысора о собственных планах. Как правило, большинство участников экспедиции за недостатком собственной воли и интеллекта были просто подчинены Сысорой. Большая часть их была доставлена из современной России, но было несколько странных людей с диковатыми привычками, то есть, скорее всего, настоящих эллинов, свято верящих в избранность навязанной им миссии.
Если кто-нибудь мог бы посмотреть с неба на эту шествующую по горным тропам процессию, она напомнила бы ему длиннющую ядовитую змею с замысловатым ярким окрасом, так как была слишком пестрой, что демонстрировало угрозу окружающему миру. По мере того, как наполнялась площадь у храма, нарастал и шум, исходящий от пришедших людей. Когда наконец все участники процессии собрались на площади, вокруг алтаря, за которым находился величественный храм, Сысора в белоснежной тунике с затейливым узором по канту, подошел к алтарю и поднял руки. Многочисленные браслеты Сысоры со звоном съехали на локти, после чего воцарилась тишина, едва прерываемая гудением ветра.
- Я говорил с каждым из вас, и все вы знаете, что великий праздник возлюбленной нами богини Афины должен наступить очень скоро. Свою любовь и преданность ей мы можем выразить этим жертвоприношением, - сказав это, седобородый старец, оглядел всех присутствующих суровым взглядом, будто подозревал, что будут возражения. Но царила тишина, и только гул ветра и шелест веток деревьев нарушал ее.
И тут Сергей увидел себя, прячущегося за колоннами храма. Он понял, что это он сам, так как его сознание поочередно металось между им, стоящим в процессии, и им, скрывающимся за колоннами.
- Это нормально, успокойся. Во сне и не такое бывает, - говорил сам себе Сергей, то прячась за колоннами, то внимая старцу из толпы, - скоро я проснусь в одном теле и расскажу этот свой сон Лидке и Аллочке.
Вдруг резко заиграли несколько музыкантов. Пронзительные звуки флейт показались Сергею невыносимыми, они проникали внутрь, как насекомые, способные выесть мозг изнутри. Он закрыл уши ладонями и зажмурил глаза от боли, которая стала наполнять его тело.
- Сын мой, подойди ко мне. Тебе выпала честь провести этот ритуал как возлюбленному моему ученику и отраде души моей.
С закрытыми глазами и заткнутыми ушами Сергей услышал этот голос, который неумолимо проник в его сознание. Мгновенно невыносимая боль утихла. Ему очень не хотелось открывать глаза, было страшно, так как он знал, что эти слова обращены к нему, к ничтожному человеку, маленькому осколку чего-то большего, что разбилось и рассыпалось по вселенной очень-очень давно. Сергей открыл глаза и с ужасом заметил, что многочисленные взоры толпы устремлены прямо на него, и главное – руки старца протянулись к нему, будто старец ожидает принять его в свои объятия.
Сергей осознал, что его раздвоение кончилось и он опять в одном теле, но сон продолжается. Он стоит у колонны, и толпа во главе со старцем ожидает от него значительного действия.
Сергей понял, что он главный герой пьесы, слова который безнадежно забыл. Но играть необходимо на отлично. Отняв ладони от ушей, он приветственно вскинул их вначале к солнцу, а потом к старцу. Было видно, что старцу тяжело стоять и он мучается под солнцем. Эта мысль придала Сергею бодрости и энергии, которая постепенно стала трансформироваться в дерзкое чувство безнаказанности и необходимости говорить правду.
Спустившись со ступеней храма, он устремился к старцу с протянутыми руками и, подойдя вплотную к нему, вместо объятия встал на колени.
- Отец наш, знаешь ли ты, что «глуповцы всегда стоят на коленах и ждут. Знают они, что бунтуют, но не стоять на коленах не могут»? Послушай, но ты же не хочешь быть обычным жрецом. И ты ведь помнишь, что жрецов у эллинов не было? Но ты дерзнул на роль творца. И ты играешь ее безукоризненно! Они справедливо боготворят тебя, - Сергей указал на толпу вокруг алтаря, - ибо воля твоя безгранична для нас. Мы все маленькие осколки в твоих натруженных руках созидателя и великого мастера, который силиться склеить этот божественный сосуд. Тебе все по силам – менять историю, человечество, этот мир. Но создавая нас, грешных истинный творец наделил нас волей и разумом, да, конечно, не чета твоим, но и такой волей я имею дерзновение усомниться в тебе. Ты ничего не изменишь, ты только калечишь судьбы людские и создаешь новые тупики. Я все думал – зачем тебе это и не нашел ответа. Ответь сейчас, прошу тебя. А после я выполню все, что уготовано мне судьбою.
Воцарилась мертвая тишина. И даже стих ветер, будто весь мир ужаснулся от его слов.
Сергей, не вставая с колен, вкинул голову и заметил, как по впалым морщинистым щекам старца текут слезы, а руки бессильно опускаются.
- Вы все оказались здесь после того, как умер Гиппий Писистрат и брат его Гиппарх. Эту пьесу вы сыграли прекрасно, я вами очень доволен. Все, кого я призвал сюда, вся наша труппа, блестяще справились со своими ролями. Вы оставили след в истории.
Старец замолчал, опустив глаза на стоящего на коленях Сергея, который вдруг подумал, что влага, которую он заметил на щеках старца, это не следствие жалости или печали, а всего лишь старческие слезы.
В руках старца была приличных размеров красивейшая амфора, вся покрытая изящно нарисованными осьминогами, распустившими свои щупальца по всей внешней поверхности сосуда, стенки которого были не толще яичной скорлупы. Старец нежно поглаживал ее бока и многозначительно поглядывал в сторону моря.
- Этот стиль называется Камарес, - заговорил старец, с любовью рассматривая сосуд, - это амфора с острова Крит, где когда-то существовала прекрасная и загадочная цивилизация, отправившая нам через несколько тысячелетий послания. Они много понимали и знали то, что еще не ведомо нам.
Ты спрашивал – зачем это все? Ведь мы не сможем уяснить для себя – достигли мы цели или нет? Изменили мы вектор истории или просто играли свои роли? Согласитесь, что для того, чтобы творить волю Божью, не обязательно быть сыном его, верно? Я всего лишь инструмент, длань его, как и вы все. Но моя роль помощника режиссера прописана наверху, и поэтому вы все здесь собрались по моей воле, и, следовательно, по воле Всевышнего. Мы играем и живем только потому, что это интересно! Мы играем этот спектакль и для него, нашего творца, чтобы усладить взор его.
Сейчас вы все перейдете в другую пьесу, где судьбы ваши вновь переплетутся и это будет увлекательно! И мы опять поменяем естественный ход событий, опять нарушим правила мироздания, именно благодаря той свободе воли, о которой говорил ты, сын мой возлюбленный. Это прописано в пьесе. Но каждый выбирает роль по силам своим. И лишь тебе, - старец положил огромную морщинистую ладонь плотника на голову Сергея, - я уготовил роль сам.
Едва только ладонь старца коснулась головы Сергея, как в глазах его стало темнеть, а тело стало легким, как пушинка, и он воспарил, продираясь через туман к небесам, сияющим в вышине.
Едва очнувшись, Сергей заметил, что вокруг него люди, находящиеся внизу, стоят на коленях. Слышится запах приятных благовоний и жаренного мяса. Эта смесь на удивление очень понравилась ему. Он ощущал сытость, наслаждаясь удивительными ароматами.
Заметив среди толпы знакомые лица Аллочки и Адама, Сергей захотел было сделать им знак, чтобы уединиться и обменяться впечатлениями от произошедших событий. Едва он захотел помахать им рукой, как понял, что не может двигаться. Но зрение и слух его обострились настолько, что он даже слышит все, что происходит на улице, вне храма за несколько километров от места его нахождения. Все, что он видел и слышал, не превращались в мучительную какофонию. Сергей понял, что малейшим усилием воли может фокусироваться на чем-то одном и исследовать этот объект, познавая все его внутренние, самые сокровенные особенности. Это касалось не только людей, но и животных, и даже растений. Он видел самую суть мира! Вначале это привело Сергея в неописуемый восторг, а после постепенно стало погружать в ужас, а через мгновение стало очевидным постыдное несовершенство мира. Но вместе с тем он почувствовал, как им овладевает энтузиазм по преображению и улучшению мира, у него появилась новый скилл, он смог посмотреть на себя со стороны. Лучше бы он этого не делал! Он увидел огромную статую богини Афины, стоящую в прекрасном храме, который он недавно посетил. Вокруг статуи суетились люди в праздничных одеждах, которые пели гимны и раскладывали свои дары.
И только теперь он заметил на себе пронзительный взор старца, который возносил молитвы своей покровительнице Афине. Этим старцем и был Гиппий, он же Сысора. Все осколки собрались в замысловатый узор, как в детской игрушке калейдоскопе. Сергей понял, что теперь он может все…
- Ты получил возможность менять ход событий в этой пьесе таким образом, что главный герой станет статистом, а второстепенный персонаж обернется в тогу главного героя. Я все это задумал лишь с одной целью, чтобы ты осознал значение роли, которой великий автор этой пьесы наделил человека. И человек не справился, - в этом месте старец замолчал, и кряхтя, сел на мраморную ступень храма. Глаза его слезились, а сам он вглядывался вдаль, будто ожидал кого-то.
- Что ты говоришь, старец? Кто дал право тебе менять так ход эволюции всего живого? Или ты не человек вовсе? – обратил ему свои мысли Сергей, вдруг осознав преимущества спокойствия и уверенности в себе, которые овладели им.
- Я такой же смертный, как и ты, но раз Всевышний допускает, чтобы мои чаяния и надежды стали реальностью, стало быть, я не противоречу его замыслу. Значит, так предначертано, - старик промокнул полой своей тоги слезящиеся глаза. Голос его стал на удивление энергичным и звонким, - ты, благодаря моим стараниям, стал наделен такими возможностями, что в конечном счете стоит тебе захотеть, сможешь отдать первенство другому биологическому виду, ибо человечество просто не справилось. А, может и не должно было справиться, а обязано было лишь «взрыхлить почву». Это не так важно. На подходе уже новый игрок.
Сергей, стоя на пьедестале, мог видеть окружающий мир за много километров от храма, где он находился. Он увидел море, вид которого всегда будоражил его воображение. Теперь же он понял, что его тянет именно туда. Он хочет ощутить солоноватые брызги на своих позолоченных кудрях. Стоило ему только подумать, как в храме собралось множество людей, которые уже все подготовили для переноса статуи Афины к морю. Сергей видел, что старец все еще что-то пытается ему объяснить, даже размахивает по-юношески руками. Это показалось Сергею смешным. Но смеяться он не мог, это было избыточно. Весь этот мир стал для Сергея избыточным и жалким.
Вот уже его поднесли к морю. Сколько стараний и суеты пришлось пережить этим людям из-за простой прихоти Сергея. Как и желал Сергей, соленые брызги оросили его чело. Фигуру Афины все дальше передвигали в море. Неожиданно статую стали окружать неведомо откуда появившиеся осьминоги
Сергей отчетливо понял, что он лишь функция, несмотря на все атрибуты величия, которые окружали его. Он с удивлением и радостью наблюдал, как осьминоги облепляют фигуру Афины. Он понимал их язык общения.
Люди, принесшие Афину к морю, поклонившись, ушли навсегда.
____________________________
Ссылки и пояснения:

  Остра;кон, или остра;к (от др.-греч. ;; ;;;;;;;; — «глиняный черепок»), — черепок глиняного сосуда. В Древней Греции, остра;коны часто использовались для голосования в процедуре остракизма и поэтому являются ценным источником знаний не только о повседневной, но и политической жизни.
  Виссон - ткань древности, белая, реже золотистая. Использовалась для одежды первосвященников, царей, фараонов. Древние восхищались виссоном из-за высочайшего качества этой материи, ее легкости и прочности. К примеру, пару перчаток из виссона можно сложить в скорлупу грецкого ореха.
 Битва лапифов с кентаврами или Кентавромахия — в древнегреческой мифологии сражение, которое произошло из-за попытки похищения невесты Пирифоя на его свадьбе. В нем участвовал друг Пирифоя Тесей. Битва стала началом большой войны, в которой, по данным большинства источников, победили лапифы.
 Амазономахия (др.-греч. ;;;;;;;;;;;;;) — борьба древнегреческих героев Беллерофонта, Геракла, Тесея, Ахилла и других с амазонками — воинственным племенем женщин.
  Гигантома;хия (др.-греч. ;;;;;;;;;;;;) — согласно древнегреческой мифологии - битва олимпийских богов с гигантами, произошедшая на Флегрейских полях.
 Гекатомба - в Древней Греции — торжественное жертвоприношение из ста быков. В поэмах Гомера — от 12 до 100 голов скота. Впоследствии — любое большое торжественное жертвоприношение. В Афинах гекатомба совершалась во время самого значительного праздника Панафиней. По приносимой жертве месяц, на который приходился праздник, получил название гекатомбеон.
 Гиппий ( 570-е — 490 до н. э.) — тиран Афин с 527 по 510 до н. э. Сын известного правителя и тирана Афин, Писистрата. В дальнейшем был изгнан из Афин. Жил в разных городах и безуспешно пытался вернуть власть на протяжении всей своей жизни. Перебрался к персам и активно готовил их поход против Греции, надеясь получить власть в Афинах с их помощью. Вскоре после поражения персов при Марафоне, Писистрат умер при неизвестных обстоятельствах.
  Афинский союз - объединение греческих полисов с числом членов от 150 до 330[2] под руководством Афин, целью которого было продолжение борьбы с Персидской империей. В дальнейшем Афины начали использовать его средства в своих целях, что привело к конфликтам между Афинами и менее влиятельными членами союза. Афины стали гегемоном и создали протимперию, которая долго не просуществовала.
 Пеплос - пе;плон или пе;плум (др.-греч. ;;;;;;, ;;;;;;, лат. peplum буквально «покров») в Древней Греции — женская верхняя одежда из легкой ткани в складках, без рукавов, надевавшаяся поверх туники. Пеплум длиннее хитона, с большим количеством складок; правая сторона не сшита, несшитые кромки ткани отделаны каймой.
  Гаруспики – древнеримское название жреца, предсказывающий будущее по внутренностям жертвенных животных. Этот способ гаданий был очень распространен в древности еще со времен древних шумеров (с 3 тыс. д.н.э.). В Элладе без этих жертвоприношений не обходилось ни одно значимое событие в жизни полиса, или состоятельного человека. Чаще всего в древности жертвенными животными были черного цвета бараны, или овцы. Особо внимательно изучалась печень, где по мнению жрецов и находились сокровенные знаки судьбы.
  Мойры - (др.-греч. ;;;;;; от ;;;;;, мойра, букв. «часть», «доля», отсюда «участь», которую получает каждый при рождении) — в древнегреческой мифологии богини судьбы.
  Симпосий – праздничный ужин, дружеская пирушка
  Гармодий – юный представитель знатного афинского рода Гефиреев, к которому, по преданию, испытывал страсть и всячески преследовал которого соправитель Афин, Гиппарх, брат Гиппия.
  Эфэб - в древнегреческом обществе — юноша, достигший возраста возмужалости — ;;;, когда он обретал все права гражданина (в Афинах — 18лет)
  Гиматий - был типом одежды, мантии или накидки, которую носили древнегреческие мужчины и женщины
  Нэ;цкэ (яп. ;; нэцукэ) — миниатюрная скульптура, произведение японского декоративно-прикладного искусства, представляющее собой небольшой резной брелок, имеющий очень древнюю историю происхождения. Первые подвесные брелоки появились в Китае еще в 3 в.н.э.
  Андрон - (др.-греч. ;;;;;; — мужская комната) или андронитид — специальное помещение древнегреческого или древнеримского жилого дома, предназначенное для празднований и пиров, куда допускались только мужчины
  Аристогитон – старший близкий друг и любовник Гармодия, так же из знаменитого рода Гефиреев
  Керамик - один из районов Афин, знаменитое древнее кладбище в Древних Афинах. В античные времена вокруг кладбища селились гончары, что и обусловило название кладбища и района.
  Гекатомбеон - (др.-греч. ;;;;;;;;;;;, «месяц жертвоприношения ста быков (Гекатомбы)») — первый месяц аттического года (приходился на июль-август[). Как и другие месяцы древнегреческого календаря, отсчитывался по луне, и состоял из 29 или 30 дней.
  Леокорион - древнеафинский храм трех дев Леокор, дочерей афинянина Леонта (Леоса), располагавшийся у северной части агоры (главной площади) в Афинах
  Гоплит – тяжеловооруженный воин в древнегреческом войске
  Афрон – ;;;;;" древнегреческое ругательство, схожее по смыслу с понятием «дебил»
 Экфаулос – древнегреческое ругательство, означающее «опозоренный»
  Анакреонт и Симонид Кеосский - древнегреческие лирические поэты, вошедшие  в знаменитый список величайших Девяти лириков Эллады
  Мильтиад - тиран Херсонеса Фракийского и основатель одноименного города. Талантливый полководец и представитель древнего и уважаемого аристократического рода Афин. Писистраты ненавидели его и опасались его влияния на народ.
 Антропогенез – биологическая эволюция человека разумного.
  Эффект бабочки — термин в естественных науках, обозначающий свойство некоторых хаотичных систем: незначительное влияние на систему может иметь большие и непредсказуемые последствия, в том числе в совершенно другом месте. Например, при движении рукой можно вызвать вихрь в воздухе, который в конечном итоге может повлиять на характер движения воздуха в других частях комнаты или даже на открытом воздухе. Эти изменения могут оказать влияние на будущее.
  Охлокра;тия (др.-греч. ;;;;;;;;;; от ;;;;; «толпа» + ;;;;;;[1] «власть» — господство черни или толпы) — вырожденная форма демократии, основанная на меняющихся прихотях толпы (охлоса), постоянно попадающей под влияние демагогов-политиков, где демагогия, тирания большинства и господство страсти преобладают над разумом.
Охлократия, исполненное деспотизма господство черни, противополагалась в греческих теориях политии или демократии, как ее извращенный вид[1], характерна для переходных и кризисных периодов, переворотов (революций).
  Поли;бий (др.-греч. ;;;;;;;;, лат. Polybius; ок. 200 до н. э., Мегалополь, Аркадия — ок. 120 до н. э., там же) — древнегреческий историк, государственный деятель и военачальник, автор «Всеобщей истории» («Истории») в 40 томах, охватывающих события в Риме, Греции, Македонии, Малой Азии и в других регионах с 220 до н. э. по 146 до н. э.
  Евге;ника (от др.-греч. ;;;;;;; — букв. «благородный; породистый») — учение об улучшении человека при помощи искусственного отбора (селекции). Учение было призвано бороться с явлениями вырождения в человеческом генофонде.
Это учение в современном его понимании зародилось в Англии, его лидером был Френсис Гальтон — двоюродный брат Чарльза Дарвина. Именно Гальтон придумал термин «евгеника»[3]. Гальтон намеревался сделать евгенику «частью национального сознания, наподобие новой религии»[4].
Евгеника была широко популярна в первые десятилетия XX века, но впоследствии стала ассоциироваться с нацистской Германией, отчего ее репутация значительно пострадала. В послевоенный период евгеника стала рассматриваться в академических кругах как теоретическая основа преступлений нацизма, таких как практика расовой гигиены, эксперименты нацистов над людьми и уничтожение «нежелательных» социальных групп.
К концу XX века развитие генетики и репродуктивных технологий, а также очевидное развитие демографической ситуации и социальных тенденций в направлении, предсказанном сторонниками евгеники, снова подняло вопрос о значении евгеники и ее этическом и моральном статусе в современную эпоху.
  Искусственный интеллект
  Лила - широкое понятие в индуизме, описывающие игру, развлечение, наигранное притворство, представление или даже дружеское состязание. В религиозном смысле лилой называют божественную игру или деяния Бога ради развлечения или наслаждения. Лила является важным философским понятием как в монистической, так и в дуалистической философиях индуизма. Как правило, речь идет о земных играх с людьми и для людей. В вайшнавизме лила описывает жизнь земных воплощений Вишну — например, проказы молодого Кришны или эпические подвиги Рамы. В Южной Индии тамильское выражение «тирувилеиядаль» означает «священная игра» Шивы, описывающая его деяния
  Хиосское вино — древнегреческое красное вино с острова Хиос, которое, по мнению многих античных авторов, было одним из лучших (если не лучшим) в Элладе.
  Леэна – (львица на древнегреческом), невеста Аристогитона, которая была подвергнута жесточайшим пыткам наравне со своим возлюбленным, погибла, сохранив достоинство и честь. Позднее, во времена демократии, помимо памятника Аристогитону и Гармодию, в Древних Афинах был поставлен памятник Леэне в виде львицы с отрезанным языком. По преданию, она откусила свой язык, чтобы не выдать имена других заговорщиков
  «Тираноборцы» (др.-греч. ;;;;;;;;;;;;;) — бронзовый древнегреческий памятник в виде скульптурной группы. Был хорошо известен в древнем мире в двух основных версиях, но сохранился только в римских мраморных копиях.
Памятник был посвящен древнегреческим афинским гражданам — Гармодию и Аристогитону, совершившим в 514 году до н. э. покушение на братьев-тиранов Гиппия и Гиппарха, в результате чего они убили последнего и погибли сами. После свержения тирании и установления в Афинах первой в мире демократии Гармодий и Аристогитон стали знаковыми фигурами борьбы против тирании.
Первая версия памятника, выполненная скульптором Антенором и возведенная в Афинской агоре, была украдена персами, когда они оккупировали Афины в 480 году до н. э. во время греко-персидских войн, и увезена в Сузы. По мнению современных историков, она была возвращена в Афины, но впоследствии утрачена.
Чтобы заменить украденную первую версию, афиняне поручили Критию и Несиоту создать новую статую, которая была установлена на рубеже 477—476 годов до н. э.. Скульптурная группа стояла в агоре еще во 2-м веке нашей эры, однако и она была утрачена. В отличие от работы Антенора, вторая версия была скопирована и растиражирована еще в эллинистические и римские времена. Образцовая и наиболее известная мраморная копия времен Адриана находилась в коллекции Фарнезе; теперь ее можно увидеть в Национальном археологическом музее Неаполя. В городе Байи были обнаружены гипсовые фрагменты слепков, сделанных с оригинальной бронзовой группы.

20.10.2024. Нетания, Израиль.