Молюсь

Виктор Матюк

Молюсь

Молюсь Всевышнему, ни одного слова лишнего не произносят уста,
Глубокая морщина посреди постаревшего чела, грехи множатся,
Остальное приложится, о воле Творца не стоит тревожиться зря!
Его власть не крошится, она не дробится, когда же жизнь завершится,
Душа в бескрайнем мироздании через сорок дней растворится,
Чтобы спустя годы вновь возродиться в ином обличье!
По традиции все наши обычаи выглядят, как репетиции
Перед представлением, когда народ встаёт с колен,
Не получая ничего взамен, всё - тлен, всё – суета! 
Вместе с душой на небеса уходит груда греха,
Замолкают уста, хотя с них сброшена узда!
Красота мироздания, выглядит, как трагедия,
Не в искусстве, а в очах Творца – поволока тоски и грусти!
Судьба к таланту жестока, кто из нас не без порока?
О сколько нам люди делали ужасно больно?
Путеводная их звезда вспыхивала ярко, 
Но быстро гасла, терялись символы таланта,
Зато дилетанты процветали, они на жизнь не роптали!
Их идеалы утопали в распрях, склоках и скандалах,
Звенели хрустальные бокалы, точились кинжалы,
Которыми бездарности талант легко пронзали!
В этом мире у дарования нет перспектив: 
Своё творчество освятить и мир изменить
В лучшею сторону! Пролетающие мимо злобные вороны, 
Чужими грехами околдованы, смотришь на них со стороны,
И тебе видны мрачные казематы и боярские палаты, здесь всё некстати:
Ни решётки и депутатские мандаты, ни грех треклятый, ни возница поддатый! 
Дни толпы сочтены, коль у кого-то нет доказанной вины, те не будут осуждены!
Пройдут дожди, отгремят грозы, и жизненная проза расцветёт, будто мимоза,
Никто никому не задаёт лишние вопросы, никто не проливает горькие слёзы,
Утренние росы падают на столетние торосы, дым от угасающей папиросы
Упирается в дверные откосы из карельской берёзы, чуть попозже
Мороз пройдёт по коже беспечного и замкнутого прохожего,
Чьё поджаристое и давно состарившееся естество, особенно лицо
И согбенное плечо не могут сказать ничего про человечье сообщество
Одарённого, но бездомного одиночества без имени и отчества
И обезумевшего меньшинства, в чьих руках чины и власть,
Там можно заживо пропасть и до конца не узнать,
Почему небо не смогло остановить ложь и хулу?
Годы отрочества тяжёлую долю людям напророчили,
Бросили безжалостные грехи на небесные весы,
Сжигая за собой мосты, бежали от чёрной полосы,
Не замечая дивной красоты ненаглядных мест,
Поправ совесть и честь, решили в жертву принесть
Небесный свет беспросветной темноте, где все живут в узде,
Бедности и нищете! Что-то в этом мире есть и чего-то нет,
За окном - звон монет, невдалеке пляшет кордебалет,
В голове – винегрет, ты женским теплом согрет,
Но очарования от будничной жизни нет!
Грешный человек возвратился с попойки,
Его домой манит простор не застеленной койки,
Соблюдается отцовский обычай: все привычки скомкать
И бросить мятые простыни в пластмассовый чан,
Чтобы вчерашние связи больше не вспоминать!
Вроде всё – как всегда, та же тропа, сума полна греха,
То пьянки, то гульба, бытовая суета затмевает облака,
Даль небес вблизи не видна, мудрости людям не хватает,
Что-то мешает осознать, что душу сильно распирает,
Когда страсть в избытке им на пятки наседает,
Она смотрит из-за покосившейся калитки
На приобретения и ошибки, жизнь – хуже пытки!
Творчество воедино свело всё, что плохо и что хорошо,
Видать время подошло осознать, что в бездонном озере не поймать
Ни счастье, ни благодать, господняя милость по своей сути не изменилась,
Небо не затмилось, этот мир не так уж плох, как правда сказанная прямо в лоб!
Судьба уже сделала затяжной плевок в треснувший над головой потолок,
Мир и вправду жесток, на уста даже белоснежного холста наброшена узда,
Ты делаешь глоток креплёного вина, чтобы судьба вновь в прежнее русло вошла,
Иначе она тебя застанет врасплох и заставит нажать на курок пистолета у поседевшего виска!
На душе – боль и тоска, душа впала в ярость и едва не оборвалась та искромётная связь,
Что молясь и едва шевелясь, ногами едва семеня, сводит с ума не только меня!
Ну что же я к людской молве привязался, не постеснялся и не побоялся,
Не сбежал восвояси от тьмы и грязи даже после мимолётного экстаза!
Продолжается действо, коварство и кокетство постепенно на нет снизошло,
Блаженство спрятавшись за гобеленом и фарисейством, до посинения дошло,
Наверное, не стоит жить грешно, лицедейство налицо, не завидует никто!
Шелестение прожитых лет затмевает яркий солнечный свет,
Тот, кто прошлый год странно прожил, не жил, а кровушку чужую пил,
И святые чувства теребил на промозглом ветру в холод и в жару,
Пока хватало сил, жил, как душа желала – без волчьего оскала!
Женского тепла всегда душе не доставало, я же не могу на ветру
Развеять душевную боль и тоску, мне бы понять,
Почему влюблённый взгляд должен молчать?
Суть любви не открыв, исчез таинственный мотив
Душещипательных молитв, глаза к потолку закатив,
Поверил я в странный миф, что именно презерватив спасёт от женских интриг,
Наяву нет никаких перспектив, грех сотворив, сбежать от бесстыжих женских глаз,
В них обречённость и страх! Баба на сносях,
Как бы мне с высокого коня наземь не упасть,
Насладившись всласть, не попасть в женскую снасть,
Я же из созвездия Рыбы, прибыль в семье
Пальцем грозит, что справедливый суд
Через тридцать минут вынесет законный вердикт!
Как быть? Как дальше жить? Что есть? Что пить и с кем дружить?
Морщинистый лик не сможет молодость заменить, годы не остановить,
Старость кружит, как вихрь, он желает прошлое искоренить, и зло в душе обнажить?
Возраст выглядит палачом, он мечет молнии и гром не за открытым настежь окном,
Он свободно и чинно входит через дверной проём, ему не писан общепринятый закон,
Бесшабашен он, он тих, будто иезуит, большую часть времени молчит, ни о чём не говорит,
Нужен умный архиерей, чтобы в душе моей стало меньше скорбей, жизнь становится трудней,
И намного страшней, нет прежних страстей, только груда камней на тропе, в суете сует
Исчезает яркий свет сумасбродных идей! Апогей остался позади, крики: «Не убей,
Не укради, свою чашу испей до конца – на всё воля Всемогущего Творца!
Ему принадлежат наши души и сердца!» было время наше,
Мы становились старше, преодолевали тернии на кураже,
И при полном рассудке заходили в гости к проституткам,
Привыкшим к мерзким и пошлым мужским шуткам,
Девицы в коротких юбках не ездили в маршрутках,
Не ходили в коротких полушубках,
Однако старели на глазах!
Шум капели прерывали соловьиные трели,
Дрожь в стареющем теле вблизи белоснежной постели
Сгущала цвета акварелей, даже шум и стон метелей в сутолоке буден
Мы долго вспоминать будем, тот, кто неподсуден и не уличён в измене,
По воле судеб не забудет старинный постулат: беден ли ты или богат,
Тебе самому решать, каким воздухом дышать, мучиться или страдать,
Прежде чем что-то значимое создать? Не надо грешников смертью стращать,
Им не привыкать себя плетями стегать за таинственный аромат словесных тирад,
Ускоряющих шаг навстречу свисту пыль и картечи! Вольный ветер усилился под вечер,
Из-за каменных оград видна чреда забытых преград, ты шёл тогда наугад, был листопад,
Однако твой собрат во Христе по имени Филарет пребывал в забытьи, состояние прострации
Присуще славянской нации! Глаза спотыкаются о строчки о женщине в короткой сорочке
В синеньком скромном платочке прыгающей с кочки на кочку, прежде чем ставить точку
На осмыслении чужих цитат, когда ты не приемлешь соблазн их сердцем принять,
На помощь приходит уличный мат! Дело не в том, где твой дом
И что ты видишь за открытым настежь окном? Пока ты слышишь голос души
В деревенской глуши и слушаешь, как курлычут над головой улетающие на юг журавли,
Не суди и не судимым будешь, если же кого-то осудишь или невзначай разлюбишь,
Свою душу погубишь раз и навсегда! Унылая пора, стынь и холода,
Горящие прожектора не осветят небеса, их красота без дел мертва! 
Ещё вчера в душе звенели колокола, за окном стонала лютая пурга,
Незаметная тропа незаметно исчезла из кромешной бездны,
Потом в памяти воскресла, будто невеста в платье белом,
Когда-то торговавшая собственным теле на приморской панели!
Тыща планов на день иль два, они вылетели из отчего гнезда,
Однако суета – безымянная сестра грядущего греха
Присела у резного крыльца на час иль два,
Но в пляс не пошла, её дело - сторона!
За плечами - осень, на голове – проседь,
Время не тороплю, я пожить ещё хочу,
Отложу в суму беду и тюрьму,
Всё потому, что с собой ничего не унесу
 В мир иной! Бог ты мой, люблю синеву небес,
Господи, несу свой крест среди проституток и принцесс,
Отблеск небес тотчас исчез средь незаметных дум и грёз,
Приближающийся рассвет в этот момент главенствует здесь!
Тело бросает в дрожь, на кого же грешник стал похож?
Он не вхож в тайное сообщество вельмож,
Там враньё и ложь царят во всём,
Ты же бомж, себя на ноль умножь, что посеешь, то пожнёшь!
Когда нахлынет тоска на одичавшего без любви чужака,
Грозовые облака, приплывшие сюда издалека,
Оставят в памяти на века контуры утлого челна,
Барахтающегося на крутой волне в пучине бытия!
Не безгрешен я, моя стезя скользит и извивается, как змея,
Я же стою у алтаря, жизнь коротка, без глотка студёной воды
Не отбиться от назойливой судьбы никак, тьма и мрак
Усложняют каждый шаг!  В этот треклятый год чокнутый народ
Постоянно врёт, что усердно сеет, пашет и жнёт не в ущерб ни року, ни судьбе,
Высохший скелет уже премного лет напоминает, что ты – дед и домосед
И тебе немало лет! Запах воли перечит твой судьбе и доле,
Грехов хоть пруд пруди, осуждать себя погоди,
Пройдёт проливные дожди, отшумят метели и ты,
Ощутив на себе шум весенней капели,
Почувствуешь свежесть в душе и в теле!
Былые грехи позади: пьянки, гулянки и кутежи,
Теперь боль в груди заставляет медленно брести
По узкой и скользкой стезе, там везде, как в змеином гнезде
Боль и отчаянье; раскаянье звучит, как заклинание в душе,
Оставшись наедине, ты пытаешься затеряться в толпе,
Однако тебе нигде не рады: ни мужики, ни бабы, 
Они преодолевает жизненные ухабы!
Все слабы на передок, авторский слог
Намекает между строк, что жизненный урок
Не пошёл людям впрок! Жизнь без бабы – пуста,
Его брови, как два куста приросшее к черепу,
У него грехов немерено, уподобившись хорьку,
Его баба в соку, он мычит, как Муму, баба молчит,
И мягко стелет, пристально глазеет по сторонам,
Иногда заходит в православный храм, чтобы там
Поговорить по душам и заплатить небесам по счетам!
Коль чешется в паху – пора бежать к врачу, всё, что изжито,
Не дотягивало до мощного толчка, сгущались облака,
Боль и тоска запали в душу на века!
Страсть птичкой по телу порхала,
Она - достояние державы!
Боже правый, молю Тебя, стеная и терпя, чувства дробя,
Хочу услышать песню соловья подле себя, на бесптичье   
И жопа – соловей, в толпе беспечных людей
Нет ничего страшней горести моей!
Лес виднеется в окне,
С носа сдвинулось золотое пенсне,
Жизнь во сне размазала явь по скользкой тропе,
Суть не досказана, судьба с душой не связана,
Грешная плоть желает жить без забот!
Ей всё – не в прок, грешник для неё – не пророк,
Он – обычный остолоп, сделавший глубокий вдох среди молоденьких берёз,
Вздремнул на часок, авось враньё и ложь отступят за порог жилища его,
И грешное естество достигнет совершенства своего!
Боже, Ты меня скорее всего осудишь,
Не поговоришь и тут же забудешь,
Я же Тебя никогда не забуду,
Буду искать всюду, оставлю груду греха, сбегу от стыда бог весть куда,
Только тихая речная вода смоет с пытливых глаз женский соблазн!
Близлежащий брод для проныры мелковат, он зажат
Между обрывистыми берегами, а под грозовыми облаками
В небесном храме поступь нераскаянного греха на диво легка,
Будто шуршание песка под струями невзрачного ручейка!
Бог смотрит свысока на своё дитя, прощать Ему его нельзя,
Дни его жития быстро летят, прошлое нельзя вернуть назад!
Женщину можно страстно любить, но, чтобы с ней жизнь прожить
И своему имиджу не навредить, нельзя, Бог всем нам – Судья!
Таинственная страсть хуже, чем напасть, женщина всегда на взводе,
Она одета не по погоде, лезет в воду, не зная броду,
Душа не просит милостыню, просит дать шанс,
Чтобы Господь немедленно её спас от житейских передряг!
Слово, сказанное поперёк, что ты наобум Лазаря изрёк, 
Превратило ложь в стремительный поток из уличных фраз,
А за спиной уже стоял загадочный иконостас!
Уличная грязь, не таясь, выпячивала суть напоказ,
Новый путь озарял яркий солнечный луч,
Помолясь, не просясь ни у кого,
 Грешник отмыл от грехов страждущее нутро,
От безбожия до Бога далеко, рядом с Ним дышится легко!
Кобеливровать в открытую можно только по наитию,
Сложно пережить пору тревожную наедине,
Пока святость таится вовне, пока ярок свет,
Не могу сказать статной женщине: «Нет!»
Господи, не забудь про меня,
Мне бы сотку водки на коня,
А опосля: пусть растёт полынь-трава!
Душа раскаяния полна, но её судьба тяжка!
До исхода дня время есть, чтобы прочитать заповедей хотя бы шесть,
Когда же надоест творить в один присест нераскаянный грех, 
Перестану во всё воронье горло трубить на всю округу, что грешу с испугу!
В самом деле в немощном теле появляется дрожь, ты сам на себя непохож,
Хотя вхож в лабиринты таланта, там свободно шастают дилетанты,
И тут же гибнут народные таланты! Им поют заупокойные романсы,
Жить решительно, как все – мне не по душе, лучше споткнуться на вираже,
 Чем ложиться в постель наедине и при ущербной Луне думать и мечтать,
Что, когда и как должно что-то произойти, чтобы своё место в творчестве найти?
Неисповедимы Господние пути! Боль пронзает сердце,
В земной круговерти обиду можно как-то пережить,
Не подавая виду, что душа болит, а сердце плачет!
В тени наших состарившихся тел и дел померкнет Солнечный свет,
Только несуразный бред оставит неразборчивый след на узкой тропе,
Где грешны мы все! Всё пройдёт, всё исчезнет под Новый год,
Мне же трудно понять, с чего начинать: ликовать или в отчаяние впадать?
Мечтать или предполагать, с какой ноги встать, оставляя пустой кровать?
Счастье не замечаешь, мучаешься или страдаешь, но души не чаешь
В завистниках своих, ты без них не сыграешь шахматный блиц!
Толпа тупиц пытается хитрить, только один паразит
 К замочкой щели прилип, как к заднице банный лист,
Он - отъявленный эгоист и пристально зрит,
Какой судьба вынесет вердикт
Даме преклонных лет,
У которой женского шарма давно уже нет?!
Уж близится рассвет, а Германа всё нет?
Простыл его след среди мрачных стен убогого жилища,
Рядом огромные пепелища и потухшие кострища,
Их иль тыща иль две, цифра не вмещается в голове,
Там, тьму сменяет свет, ему альтернативы нет,
Горящие избы потушены, треснувшие потолки обрушены,
А степенные красавицы обезоружены, но не контужены,
Они из той дюжины, которая мужиками не пуганы,
От жизни нельзя отстраниться, в любви невозможно усомниться,
Если это хотя бы раз случится, небосвод стремглав затмится!
Даже в студёную зимнюю пору любовь сдвигает с места горы
И срывает розовые шоры с влюблённых глаз, когда экстаз ошарашил вас
Не в первый и не в последний раз, и светоч страсти внезапно не погас!
Всему – своё время! Всему – свой час! Тихо, громко, без скандала,
Особо не вникая в мелкие детали, чувства жизнь переиграли,
И сменили остатки морали, избавившись от тоски и печали,
Оставили грустные мысли о родных и близких,
Что-то обрели, что-то потеряли,
На ноги встали и глас вопиющего в пустыне
Исчез в небе синем будто белый свежевыпавший снег! 
Рано или поздно случится невозможное,
Слово, брошенное неосторожно,
Насквозь пронзит кленовое бревно,
Если не дано: жить богато иль умно,
Не верь в сказку про «Золотое руно»!
Не время плакать и стонать, надо вставать
И пусть ангелы возопят: «Свят, свят, свят!»
И церковные колокола зазвонят на всю округу,
Что ты в мороз и вьюгу не предашь законную супругу! 
Как жаль, что жизнь одна и такая короткая, тоску не зальёшь водкой,
И не переиначишь судьбу лужёной глоткой! Проходят дни и годы,
Мужчина одинокий и гордый преодолевал невзгоды на ногах,
Всё увереннее становился каждый шаг, ветры лицо обжигали,
И грешницы к его разуму взывали, несмотря на печали, розни и скандалы,
Любить терпеливо продолжали! Как тяжело мне грешному
Терпеть искушение, а потом просить у Бога прощение!
Господи, дай мне смирение и научи любить и прощать,
И чужие грехи вообще никогда не замечать!
Научи, Боже, свои мысли скрывать!
Господи, мои грехи прости, и научи не исходить желчью от зависти,
Не хочу впадать в крайности и прочие глупости, чтобы по собственной тупости
В минуты усталости не наговорить ереси на источник интриг и людской серости!
Наше счастье зависит от каприза людской молвы!
У людей твердолобых до гроба скользят зависть и злоба!
Смесь обыденности и безумия в душе естества неразумного до истерики дошло,
Небо не простило ему ничего, есть Творец и есть конец всему: любви и страданиям, 
Обещаниям и самобичеваниям, и нет конца по милости Творца у воспоминания,
Забыты прежние желания до основания! Мы стали меньше водки пить,
Перестали по пивным ходить, пришло время грехи завистникам простить,
На баб глядим опустошённым взглядом не потому, что они рядом,
Пот катится градом по лицу, мы же не называем эту землю Адом,
Силы для постели окончательно истлели, двигаемся еле-еле,
Мы своё отпели, теперь слушаем свирели на соседнем лугу,
И мечтаем уснуть на стогу душистого сена,
Чтобы с пеной у рта себе доказать,
Чем чреват вечерний закат?
Виват! Виват! Нам не пристало унывать!
Не стану клеймить себя позором,
И с укором взирать на статных и моложавых баб, у них закат – впереди,
Как не суди, как не ряди, никто не скажет загодя: ни Бог, ни учитель, ни судья,
Куда тебя и меня заведёт узкая и скользкая стезя земного бытия?
Станем ли мы намного мудрей, и не погонит ли толпа обездоленных людей
Нас в прискорбный час со стези своей? Меня смущает неизвестность,
Не страшит одиночество и бедность, и без них троих - в душе кромешный ад,
Дым и чад однажды окончательно глаза застят, и ты должен сделать шаг назад,
Нет хуже наказания для божьего создания, как осознав основы мироздания,
Когда тебя клеймят и в глаза говорят, что ты – супостат и не тебе решать,
Как поступать: кричать или молчать в закоулках кромешной тьмы,
Оказавшись у истоков холодной и заледенелой души?
Осуждать её не спеши, она в беде и не тебе
Разглагольствовать о Роке, Боге и чужой Судьбе!

г. Ржищев
20 мая 2025 г. 16:08