Хуршед

Двор был большой, с широкими коваными воротами и невысоким каменным забором, соединявшим шесть семиэтажных зданий темновато жёлтого цвета. Хуршеду он нравился, но так и не стал родным. Особенно нравились белые арочные окна с серыми подоконниками и изогнутыми решётками балкончиков, укреплённых снизу белыми полусводами. Таких в этом районе Москвы много.
    Раньше ворота всегда были открыты и во дворе парковались чужие машины, а человек из управляющей компании заставлял его разбираться с непрошенными гостями. Но Хуршед с трудом мог объяснить по-русски, что двор только для жильцов. От него просто отмахивались, за что управляющий штрафовал на пять тысяч каждый месяц. Но недавно поставили шлагбаум и “штрафы” прекратились.
   Земляки говорили, что не повезло со двором – слишком много кустов и деревьев. Осенью приходилось до ночи собирать листья, а весной долго обрезать ветки и белить стволы. Белил и бордюры – старые сколы так меньше бросались в глаза. Ему трудно было наклоняться и сидеть на корточках, но помогала врождённая худоба и малый рост.
  Но с жильём повезло – дали в этом же дворе подвал с двумя зарешёченными окошками под потолком. В них мелькали лакированные туфли, кожаные полусапожки и чёрные ботинки. Заглядывали кошки, которых он подкармливал. Их гоняли собаки жильцов. Зимой окошки заметало снегом, но он их чистил в последнюю очередь – сказали, так теплее внутри.
   Внук спал в комнате, а он на полу в кухоньке с электроплиткой, квадратным столиком в углу и двумя металлическими стульями. Стелил матрас только после того, как засыпал внук. Утром просыпался пораньше, сворачивал матрас, готовил завтрак, будил внука, клал в ланчбокс маленькую бутылку сока, два йогурта, крекеры и плавленые сырки.
   За временную прописку пришлось отдать всё, что смог привезти из Таджикистана. По штату было положено два дворника, но он работал один, а про второго не знал. Иногда к бухгалтеру приходил сын.
- Напарник. Не забыл ещё? – ухмылялся бухгалтер, показывая на Хуршеда. – Минус десять за жильё, как всегда. Распишись за зарплату.
  Две пятитысячные купюры отдавал тут же сыну.
    В прошлом году внуку дали российское гражданство, а он не смог сдать экзамен по русскому языку. Теперь снова копил. Надо заплатить ещё столько же, чтобы точно сдать. Понимал уже почти всё, но письмо и грамматику, наоборот, почти не знал,  учил, слушая внука, с которым говорил только по-русски.
Слава Всевышнему, что и он выжил! В тот день, когда Хуршед в первый раз взял его с собой на пастбище, пришли те, кто пытался заставить его и сына водить караваны через афганскую границу. Теперь ни сына, ни невестки, ни жены.
   На себе экономил как мог: мясо из плова – внуку, ему – рис со вкусом мяса, пельмени из кастрюли – внуку, ему - бульон. А пока внук был в школе, Хуршед питался лепёшками, запивая водой из крана. Вода в Москве хорошая, но не такая, как дома в горах, нет той свежести, холодности и силы ледников.
   По выходным звали в гости земляки, но ходил редко и всегда с внуком. Долго не задерживался, уходил под разными предлогами: двор не домёл, сердце болит, надо внуку доделать математику. Вёл его из подвалов и однокомнатных квартир с десятком жильцов в парк, музей, на детскую площадку или катал на прогулочном кораблике по Москва-реке. Летом отправлял в подмосковный лагерь, а сам по вечерам и выходным работал на доставке...
    Посмотрел на затёрный кнопочный мобильный. Время! Домести не успеет. Бегом отнёс в подвал метлу, совок и лопату, переоделся в белую рубашку и чёрные брюки, старенькие коричневые ботинки протёр половой тряпкой.
   Как всегда, до школы не дошёл один квартал и присел на “их скамейку” в переулке. Ждал, когда прозвучит звонок. Фарход подбежал, размахивая рюкзаком, бросил на лавочку и уселся к деду на колени.
- Сюрприз для тебя! –  почти прокричал, глядя прямо в глаза и схватив обеими руками за голову.
- По русскому пять?
- Да! Диктант! Мороженое, как обещал?!
     Хуршед кивнул, любуясь внуком. Как похож на бабушку!
- Давай скорей. Клубничное с орехами!
- Подожди.
- Что? Ну вот, опять смотришь. Почему?
- Ты в школе растёшь быстро.
- А дома медленно, что ли? Ха-ха-ха! Биологичка сказала, всё быстрее растёт на солнце, а не в помещении.
   Хуршед в очередной раз расстроился, что не смог правильно выразиться по-русски - хотел сказать “быстро делаешь успехи”, но в тысячный раз обрадовался, что внук говорит без акцента. Может, поменять ему имя и фамилию пока маленький? Будет Фёдор, а не Фарход, Александров, а не Искандаров. Но кто продолжит род, фамилию? Нет, пусть сам потом решит. А сейчас Хуршед поведёт его в кафе, будет слушать про уроки и перемены, представлять последний звонок через шесть лет, красную ленту на фоне белой рубашки и эти густые смолянистые волосы. А пока надо копить на университет и аренду квартиры на Воробьёвых горах. А сам останется в подвале плодородной почвой для единственного родного человека. Только бы здоровье не подвело.