Мир наполнен многими необычными вещами, загадочными, неправильными, или же действующими во благо, как и во зло. С каждым днем, с каждым вздохом любого человека, случается что-то новое, правильное – неправильное, и зачастую очень загадочное, но и в то же время весьма простое и обычное. К примеру врачам в больнице удалось спасти человека у которого не было шансов. Что это? Прогрессирующий научный прогресс или же помощь чего то выше, и сильнее нас? Если вдуматься, сколько необычного – чудесного совершается вокруг… Но что то мешает нам замечать это. Наша собственная жестокость. Идя ночью по аллее, ты не замечаешь легкого ветра слегка шуршащими листьями, прекрасной полной луны освещающую тебе дорогу, словно предвестник чего то доброго, но и очень загадочного, тихих шорохов с разных сторон, словно с тобой разговаривают неведомые духи, пытаясь влить в тебя все свою доброту и любовь… Человек только видит цель, с которой он идет ночью, боязливо оглядываясь по сторонам, надеясь не встретить жестоких людей, размышляя только о том, как бы поскорее скрыться в душных и серых стенах дома. Что мы любим? Что значит дом? Человек идя домой обычно видит квартиру, где стоит полно электроники, в дом где нет не загадочности не тайны, в дом где нет возможности запеть в полный голос, в дом где нет возможности просто покричать от счастья, зная что другие все это услышат и будут смотреть на тебя словно ты сумасшедший. Тесные комнаты, малое пространство, зачастую становится причиной ужасных ссор между любимыми, и в попытки уйти от этих каменных клеток, люди просто убегают на улицу, в другую каменную клетку, к подругам, к друзьям, просто, что бы походить по улице, и им нет охоты возвращаться в эту тесную «квартиру», жестоко убивающую дух и бодрость человека, высасывающую силы и радость до самого основания, оставляя лишь утро и новый поход, который длится не более получаса, по дороге на работу. Повсюду осенняя старость, проклятые искусственные огни, и мы не видим то, что должно радовать глаза, не слышим то, что должно радовать слух. Все что мы можем посмотреть это очередной дом, исписанный, чей-то злой рукой, грязный оплеванный асфальт, траву, молящую о смерти, деревья, прогнившие под грязным дымом бензина, и неба с виду чистого, но на самом деле ужасно грязного, и продырявленного взрывами ядерных бомб, и дымами огромных заводов. Все это не дает ни капли надежды, радости и любви, а лишь дорогу разочарований и печали.
Казалось, нет спасения от этого ужасного и проклятого недуга, от этих серых домов и черных крыш, и спрятавшихся под ними квартир, но все же, есть та частичка любви, сокрыто живущая в нас, которая заставляет порою просто посмотреть в даль и увидеть прекрасные голубые горы, летний прохладный ветер, воду, пусть не чистую, но все же, воду с отражающимися в ней бликами желтого солнца, слепящими и играющими с нами, манящими в глубь, в даль, где летают птицы, и поет ветер о новых днях, о новом небе, о новом солнце, о новой стране…
Агорн Экласардиа. Начало Войны. (Последний день - смерть)
Глава 1: Живя в тени
- Мэйс, собирайся почти восемь часов утра, давай, быстрей!
- Хорошо бабушка, ещё один момент, осталось совсем немного.
- Опять читаешь своего Гарри Поттера? Сколько можно, ты уже сто раз перечитал эту книгу, хватит! Давай собирайся, школа не ждет!
- Все я уже почти собрался…
Закрыть заветную книгу «Принц Полукровка» Мейсон Клевинад смог с большим трудом. Он как раз остановился на моменте где Гарри и Дамблдор телепортировались в жуткую пещеру с фальшивым медальоном. Что там говорить, его Бабушка Вайна права – он перечитал все книги Гарри Поттера уже по три раза, и теперь начиная с первой части приключений волшебного мира, он перечитывал их уже в четвертый раз. Компьютер утратил свою популярность, и почти не использовался. Последний год Мейсон «сох» по Гарри Поттеру и его миру приключений. Ничего не мог поделать – каждый день сопровождался мечтами и попытками стать таким же как Гарри. Забросив школу в восьмом классе, Мейсон стал уединяться в заброшенном особняке Купперов, переехавших скорее всего в другой город. В этом особняки было тихо и пусто, иногда скрипели половицы из-за ходившего в нем Мейсона или от ветра гулявшего на улице.
…Мейсону было жалко свою бабушку. Ей было уже 65 лет, но она старалась сделать для него все что могла в своем возрасте. Варила еду, помогала стирать. Отец Мейсона умер когда ему (Мейсону) было 12 лет, в автомобильной катастрофе. Мать же однажды ушла, собрав вещи, и не вернулась. Единственным человеком, заботившимся о нем, была именно бабушка. Она думала, что Мейсон уходя в школу, прилежно учится и получает четверки и пятерки, когда на самом деле он просто уединялся в своем особняке продолжая читать от корки до корки Гарри Поттера. В том особняке на втором этаже лежал пропахший сеном матрац, шкафчик без стекол, стол, в общем все что нужно если захочется поесть или же даже поспать. Мейсон всегда оставался в особняке не более чем до 5-ти дня. Он сам не раз видел и слышал, что в особняк после пяти иногда приходят местные пьяницы, одного из которых он даже знал. Биби, так звали его другие дружки. Однажды зачитавшись, Мейс проворонил те самые пять часов, и ему пришлось прыгать с окна второго этажа, чтобы не попасться им в руки.
День был серым и дождливым. Самодельная лампа на батарейках как всегда лежала в рюкзаке Мейса, рядом втиснута книга, бутерброды. А ещё в том самом особняке Мейс нашел палочку, очень похожую на волшебную. Она была сероватого цвета, с острым концом слегка кривоватая. Иногда начитавшись книгу Мейс начинал ходить по дому, произнося заклинания, вычитанные из книг, и воображая как у него все получится, как вдруг что-то исполнится, и у него будет собственная волшебная палочка. У него даже была с собой вложена тетрадка где он переписал почти все заклинания что были в книги. Воображая спрятавшегося противника во второй комнате (похоже гостиной), он посылал в него заклятия «остолбеней», «импедимента», и видел как противник сбившись с ног летел вниз головой, падал поверженный. Он воображал как защищает свою любимую девушку от ужасного дементора, и создавал невероятных размеров Патронус. Это было существо похожее на дракона с тремя головами. При небольшом взмахе дракон изрыгал из трех голов в разные стороны белое пламя, которое тоже было частью Патронуса, и этот огонь сгонял кучи дементоров, а летящий вперед дракон силой своего сияния просто расплавлял сущность темных существ. А когда надо было согнать всего одного дементора, Мейс представлял себе что он может создавать два патронуса, разные по виду, такой он был великий маг. Второй паторнус по виду был похож на льва, с крыльями. Мейсон представлял как он дерется с главным своим противником Лордом Волан-де-Мортом, и как он весь избитый и израненный заклинаниями, на последнем издыхании произносит заветное заклинание, убивая Темного Лорда, и выносит на руках из огромного столба огня свою любимую…
- Ай, смотри пацан куда идешь.
Мейс поднял голову оторвавшись от наполнивших его голову грез. Прохожий в которого он воткнулся, два раза сматерился и пошел дальше. Волосы, которые он забыл накрыть капюшоном куртки, уже промокли от легкого моросившего дождя. Темные облака сверху почему то сразу начали подавать ему плохие и грустные мысли. Мейсон огляделся, потому что не сразу узнал, куда это он заплел, пока мечтал. Это была улица Фор-Стрит, или просто Четвертая Улица. Ноги ведущие его в неизвестность, как оказалось опять привели к особняку «Шейлос». Так его назвал Мейсон, в честь своей ещё одной мечты... Она жила с ним на одной улице, и Мейс частенько наблюдал как эта семнадцатилетняя красавица уходила то с подругами, то с друзьями на прогулки. Он знал что у него не было не единого шанса, а потому старался не думать о ней, правда безуспешно. Каждый раз уединяясь в особняке, он видел ее лицо, и он спасал именно ее, то от Волан-де-Морта, то от куч Дементоров, то от Пожирателей, жертвуя собой…
Оглядевшись, Мейс перешел пустынную дорогу и двинулся к калитке, за которой и темнел грозный с виду особняк. Сначала Мейсу было находиться в этом особняке довольно страшно. Ему начинались мерещиться всякие приведения, зомби и прочая нечисть. Его впечатлительность была очень сильна, и бывало, что от каждого шороха он с криком вылетал из темного дома, и бежал без оглядки пока не оказывался среди идущих людей, с удивлением смотревших на мальчишку с бешеными глазами и бледно-белым лицом. Но, в конце концов, он привык к мрачной атмосфере пустующего дома и уже чувствовал себя там как в собственной квартире, свободно общаясь с пустотой и разными привидениями, рассчитывая, что возможно его кто-нибудь, услышит, ответит. Иногда бывало, прежде чем прочитать книгу, он вставал посреди главной комнаты, (похоже, зала) и обращался ко всему дому с примерно такими словами, веря, что он его слышит и помогает: «Мой добрый любимый дом Шейлос. Вот я сегодня снова пришел к тебе, и я прошу тебя, помоги мне спокойно здесь провести свой день, и огради меня от злых людей, что могут посягнуть на мою жизнь». И успокоенный, он шел в свою комнату устраивался там, включал лампу и читал книгу, пока мог, меняя батарейки в лампе, если они кончались.
Сейчас подходя к дому, Мейс чувствовал, что-то необычное, редкое ощущение чего-то нового. Мейсон уже знал, что сегодня попросит у дома, и знал, что дом ему ответит, и даст то, что он попросит. Пытаясь показать дому всю свою любовь и уважение, Мейс встал возле парадного входа, молча созерцая пустые окна, гравировку, и силуэт дома, приветственно подняв руку. Простояв так около минуты, Мейсон опустив руку, подошел к двери и приоткрыл ее. Из дома пахнуло сыростью и затхлостью, но сейчас Мейсу показалось, что это очень приятный запах приветствующего его дома, что дом ждал его и хотел видеть его. Немного постояв, вдыхая идущие запахи дома, Мейс вошел в дом и закрыл дверь, погрузив стоявшую залу полусумрак, в темноту. Включив лампу, Мейс двинулся вперед. Он знал дорогу на верхние этажи наизусть, но сегодня его цель была другая…
Дом выглядел внутри, как все когда то богатые особняки. Высокая входная дверь, с красивым порогом, а войдя через нее можно было попасть в комнату в прихожую с высокими потолками. Впереди шла круговая лестница с двух сторон ведущая на второй этаж. Под лестницей была дверь, ведущая в огромную залу, а по бокам тоже под лестницей были две двери видимо чулан и еще что то. На втором этаже было темнее, поскольку там в две стороны квадратом шел коридор. Слева и справа вдоль коридора было много разных комнат, но в месте, где лестнице соединялись, была прямо напротив дверь, ведущая в большую комнату, видимо в общую спальню. А третий этаж представлял собой четыре крупные комнаты. В одной из них похоже была библиотека, или что то в этом роде, а в других возможно бассейн, спортзал и ещё что-то. Была ещё лестница, ведущая на чердак, но Мейс туда не мог попасть, потому что видимо крыша немного разрушилась, и дверь в чердак придавило деревянной балкой или чем-то ещё. Мейс, пройдя чуть вперед, встал посередине огромной комнаты и выключил лампу. Дом сразу наполнился сумраком, но все, же было хорошо видны двери впереди и пустые лестницы. Именно тут стоя посередине прихожей Мейс обращался к дому, словно к Богу в молитве. Но сегодня Мейсон решил попросить дом о кое-чем необычном, всем сердцем надеясь на то, что дом исполнит его желание. Мейс взглянул немного вверх пытаясь охватить все, что попадалось в круг обзора, пытаясь унять дрожь в руках, ведь просьба была очень необычная, и он очень боялся, если она исполнится, но и очень хотел что бы она исполнилась. Это смешанное чувство вызывало в нем то страх, то возбуждение, то слабость, то резкий прилив сил. Необычайная тишина в доме, нарушающаяся только лишь легким стуком капель о крышу дома, и ветром гулявшем в верхних комнатах, словно давала знак что дам, приготовился выслушать просьбу Мейсона, его заветное желание. Конечно, Мейсон знал что эта просьба ни как не касается дома, и какой то частью ума понимал что эта просьба все го лишь бред на половину сумасшедшего подростка, но ничего не мог поделать. Слишком долго он верил дому, и не хотел нарушать этой веры.
Он даже дал присягу дому, не побоявшись порезать ладонь и пролить немного крови на пол посередине прихожей, говоря: «Клянусь сохранять верность тебе, и служить только тебе, и верить только тебе, подчиняться только тебе! Эту клятву подтверждаю кровью, пролитую только для тебя!». Ладонь долго саднила, и бабушка даже повела его к врачу, однажды увидев его порез. Ладонь промыли, ввели через шприц какое-то лекарство, чтобы не было заражения крови, но Мейс не жалел о этом «ритуале». Теперь он принес присягу дому, поклявшись служить ему. Правда он не знал, в чем заключалось это самое «служение», но стараясь хоть как, то показать верность дому, он каждый раз, стоя на том месте, где пролил кровь, обращался к дому с приветствием, показывая свою честь и уважение. И сегодня Мейсон войдя в дом и подойдя к тому месту снял рюкзак, и вытащив книгу положил прямо на то место где виднелись засохшие пятно крови из его ладони. В темном помещении виднелись серебряные буквы названия книги, «Гарри Поттер и Принц Полукровка». Мейсон наклонил голову, и, подняв руку, молча поприветствовал дом ещё раз. Что-то где то скрипнуло и у Мейса резко замерло в груди, и пронеслась пугающая мысль: «Черт, дом мне ответил!». Горло перехватило, ноги резко ослабли и он едва не упал. Покачнувшись, Мейсон глубоко вздохнул и попытался упокоиться, унимая дрожь в ногах, руках, и рассыпавшиеся по телу мурашки. Снова смело посмотрев вверх, Мейсон приготовился произнести свою просьбу… и остановился. Что если она исполнится? Что если вдруг это желание станет явью, что тогда будет? Мейсон не знал и боялся этого, боялся узнать, вдруг это правда, что вдруг это исполнится. Что он будет делать, если исполнится его желание? Но вспомнив свою старенькую бабушку, и ее руки, ее взгляд, Мейсон резко отбросил страшные мысли и испуг. Он знал, что делает это не для себя, а для нее, и… для Эммы Шейлос. Мейс вытащил свою палочку и протянул ее, показывая дому. Словно приглядевшись к тому, что было в руке у Мейсона, дом стоял в полнейшей тишине, ожидая его торжественной просьбы. Мейс наклонился и положил палочку на книгу с Гарри Поттером. Теперь оставалось самое сложное – просьба. Ему хотелось немного оттянуть этот момент, поэтому он немного постоял, прислушиваясь к тишине и спокойствию вокруг. Казалось и вправду, дом словно впитывал его испуг, взамен давая решимости и силы, держа его на ногах, и отпугивая его страхи, словно говоря в немой сцене: «ну же, смелей, я жду…», мягко похлопывая по плечу. И Мейс поверил этому, просто поверил, всей душой, именно сегодня, и именно дому, не кому-то, а именно дому, и теперь он был готов смело сказать доброму дому, свою самую желанную просьбу…
Агорн Экласардиа. Начало Войны. (Последний день - смерть)
Глава 2: Кровь и вода
Дрожащие руки Мейса полностью выдавали его испуг и волнение перед сумрачной и спокойной тишиной дома. Мысли мелькающие в голове никак не давали сосредоточиться. Торжественная тишина начинала давить на уши, словно пушечное ядро на пальцы рук. «Просьба… просьба… просьба» бессмысленно повторял про себя Мейсон, но только хитрая просьба словно смеясь над его изнеможенной головой, мелькала и не как не давалась. Рот беззвучно открывался и закрывался, словно вылетевшая на воздух рыба, но звука так и не издавал. Ещё раз, глубоко вдохнув, Мейс сосредоточился на просьбе, стараясь не отвлекаться на уже барабанившие капли дождя по крыше дома, скрипящие ставни и пол, звуки дующего ветра. Постаравшись очистить мозг от всего что мешало сказать дому – Мейсон с удивлением обнаружил что это получилось. Мысль, ясная, спокойная как лучик солнца дала его гортани твердость, а духу смелость, и Мейсон наконец произнес.
- Здравствуй милый дом. Сегодня я снова пришел в твои мирные покои, и клянусь сохранять тебе верность, зная, что ты защитишь меня от злых посягательств улицы и злых людей… - Мейс еще раз вздохнул, готовясь сказать свою просьбу.
- Милый дом… Но… но не только для того что бы отдать честь и присягу, я пришел сюда. - Умные мысли казалось сами создавались в уме, - Я пришел сюда для того что бы попросить тебя кое о чем. Я не зря положил на место где принес тебе первый обряд присяги и верности одну мудрую книгу и свою любимую вещь, палочку. Я прошу тебя сегодня единственный раз, много дней доказывая что служа тебе, достоин исполнения этой просьбы - снова что то где то слишком громко скрипнуло, и Мейсу показалось что дому начинает не нравиться его растянутая речь.
- Милый дом. Я прошу тебя наделить мою палочку волшебной… нет, магической силой, наделить точно так, как написано в этой книге, и ещё в нескольких книгах, которые лежат в моей комнате. Наделить возможностью произнесения заклинаний, или как ее называют в книгах – волшебной палочкой. Я прошу тебя этому, так как хочу блага миру, помочь многим людям, помочь своим родным в этом злом мире, и обещая использовать только во благо миру. Прошу, исполни мою просьбу.»
Мейсон замолк, судорожно выдохнул, и прислушался к тишине в доме снова. Сверху раздался гром, и что-то где то в доме скрипнуло снова, и Мейсон резко вздрогнул. Похоже, дом ответил! Ему хотелось сорваться с места схватить палочку и испробовать заклинание… любое, но он себя сдержал. В благодарной и счастливой улыбки он склонил голову, и сойдя со своего места, взял палочку, книгу и медленно, немного подрагивая, двинулся на верхние этажи. Теперь, не считая ровно капающего дождя, в доме застыла глухая тишина, словно ожидая его действий. Не нарушая покоя царившего в доме, Мейс поднялся по лестнице и прошел в свою комнату. Там сняв свою ветровку он аккуратно положил её на пол, и вытащил теперь уже волшебную палочку. В гудящей голове носились бешенные мысли, «какое заклинание сказать, ну что сказать, ну что, что, что, что!!!? Авада Кедавра, нет, нет, Круцио? Нет, неет, ну что же что, ну что?» С такой кашей в голове, Мейс ни как не мог сосредоточиться на нужном заклинании. Тогда он резко схватил рюкзак и начал рыться в поиске тетрадки с заклинаниями. Включив лампу на батарейках, он раскрыл тетрадь на первом попавшемся листе. Начали мелькать заклинания, которые были там написаны, «Сонорус, Репаро, Остолбеней, Петрификус Тоталус, Люмос…» «Люмос!». Мейс аж вскочил, чуть не уронив лампу. Вот самое простое заклинание, которым можно вызвать свет! Именно это заклинание он и произнесет!
Выпрямившись, он выключил горевшую лампу, и попытался сосредоточиться на заклинании. В голове сразу же понеслись суеверные мысли, а вдруг не получится, а вдруг дом не исполнил его просьбу? Что тогда? От таких мыслей у Мейсона ухнуло в желудке, словно он был очень и очень голоден. Если заклинание не исполнится, то ему тогда будет очень и очень плохо. Значит, дом не любит его, и срок не пришел. Но если исполнится… От этой мысли у него стукнуло сердце, по другому, особенно, словно приступ радости… Что если исполнится.
Отбросив все грустные и глупые мысли, Мейсон набрал в легкие как можно воздуха, и, вытянув палочку вперед, открыл рот, что бы выкрикнуть заклинание «Люмос!», от души и от счастья, как резко прервал грохот внизу. Вскрикнув, он выронил палочку из рук и упал на пол. Сердце бешено застучало, готовясь вырваться из груди. В голову сразу полезли привидения, зомби и прочая нечисть. Или же это дом не захотел…
- Черт!
Поток мыслей прервал пьяный голос на нижнем этаже.
- Это твоя долбаная идея идти сюда. Я грохнулся, твою мать!
- Да закрой хлебало Биби, ты что не слыхал там сверху, кто-то есть!
Раздался третий, более трезвый голос, принадлежащий ещё кому то. Видимо это только что кто-то вошел.
- Ну что вы тут копаетесь. Давайте реще.
- Не могу Кэп, я себе ногу подвернул.
- Да пофиг на мне твою ногу, вставай, и давай вверх. Зря, что ли сюда приперлись. Вот черт, какого этот дождь пошел?
Снова начал говорить первый голос, принадлежащий напарнику Биби.
- Сволочи, нафиг тут все переломаю, кто такие дерьмовые дома делает!
Теперь у Мейса похолодела спина, а душа ушла, куда-то в пятки. Это была тройка местных бомжей, с Биби, которые обычно промышляли в этих районах, и зашли сюда видимо для того что бы переждать дождь.
- Нюк, о чем ты. – Биби пьяно икнул. – Там Кэп тама с верху есь кто-то!
Грубый и более трезвый голос, видимо и принадлежащий Кэпу, сказал:
- Да что ты. Вставай, ты как свинья уже пьяный, вот и мерещится всякая чушь.
- Не, не Кэп серьезно, там был кто-то, я слышал. Когда Биби грохнулся, сверху кто-то тоже вскрлы… вкрплы… вкриснул короче.
На секунду настала тишина. Затем скрипнули половицы и кто-то начал подниматься вверх. Раздался шепот, который Мейс услышал:
- Тихо, если там кто-то есть, то надо его поймать, а то мало ли?
У Мейса закружилась голова. Оказаться в руках местных бомжей ему не хотелось, и он тихо поднявшись, двинулся к выходу из комнаты. Но и как суждено случиться в злой сказке, он забыл про стол со стоящей на нем лампой. Раздался сильный грохот опрокинутого столика, и лампы. Снова вскрикнув, Мейс вскочил и перевернув стул стоящий на полу, понесся было к выходу, как на пороге возникла тень. Мейс треснулся об стоявшего, и заорав что было мочи, хотел рвануть назад, но не успел. Кто то схватил его за шиворот и швырнул вперед, словно кукольную игрушку. Пролетев четыре метра, Мейс с размаху стукнулся затылком о стену. В голове сразу зазвенело, как будто он стоял внутри колокола, который раскачивали служители монастыря, стоявшего неподалеку от их дома. Растянувшись на полу Мейс сквозь звон почувствовал, как по затылку течет что-то теплое. В голове пронеслась мысль, «похоже, мне разбили череп». Неожиданно в глаза ударил луч света, видимо от фонарика. Не смотря на слабый источник, этот свет заставил Мейсона зажмурить глаза. Раздался голос:
- Твою мать Кэп, ты разбил башку пацану.
Раздался глухой звук и кто-то свалился на пол.
- Это твою мать будут жрать собаки, понял?
Теперь этот же человек, с трудом говоря, произнес:
- Кэп, я же только сказал.
- Сказал, значит сделал.
Затем кто-то сделал несколько шагов вперед, и Мейса схватив за шкирку, приподняли и ему в лицо дохнуло смрадным запахом много лет не чищенных зубов, перегаром и прокуренной вонью. Человек, которые держал его, сказал:
- Ну и какого хрена ты тут позабыл пацан?
Мейс не смог даже поднять открыть рот, по всему телу словно разлилась слабость, в голове шумело как в кочегарке. Человек видимо озлобившись, что не услышал ответа, встряхнул его. От этого Мейс застонал, так как в голове раздался такой вой, что он чуть не потерял сознание. Странно, но это как будто помогло. После секундной вспышки боли, Мейс наконец открыл глаза и увидел в тусклом свете небритое лицо, с шрамами на лбу и щеке. Видимо это был тот самый Кэп. Увидев, что мальчишка открыл глаза, Кэп снова спросил его.
- Слышь, ты урод мелкий, я тебя спрашиваю, какого черта ты тут околачиваешься?
Мейсон приоткрыл рот, и сказал первое, что пришло в звенящую голову:
- Это… мой… дом… - по щеке потекла слеза, похожу, наконец, он почувствовал боль, после шока.
Кэп удивленно расширил глаза и громко расхохотался прямо ему в лицо, обнажив гнилые зубы, и страшную вонь, идущую изо рта. Мейсу не хватало воздуха, и он вдыхал полной грудью, всю ту вонь, что шла изо рта Кэпа, но задержать дыхание у него не хватало сил. Кэп наконец отпустил Мейса и он снова слегка стукнулся разбитым затылком о пол. Новый приступ боли раздался эхом по всему телу, но и особенно в голове.
- Черт, у меня вся рука в крови. Капец похоже пришел сосунку.
Второй голос более пьяный, принадлежащий видимо Нюку произнес:
- Как конец? Почему кон.. нец?
- Да потому болван, что у него весь затылок разбит нафиг.
- К.как р.разбит?
- Ты идиот? - Кэп видимо уже конкретно разозлился. – Че ты тут мнешься. Капец пришел ему.
До Мейса начал доходить весь смысл ихнего разговора. «Капец пришел ему». От этих слов его передернуло и превозмогая ужасную боль, он попытался приподняться. От раздавшееся новой мощной боли в затылке у него потекли слезы. «Мамочка»..
- Сотри, парень встает.
На непослушных руках и ногах, каким-то чудом Мейсу удалось приподняться на ноги. Его резко качнуло и он схватился о стенку. Наблюдавшие все это бомжи, наконец, пришли в себя. Видимо Биби что-то сказал, но Мейс это не расслышал. Все вокруг было как в тумане, его ничего не понимающий взгляд, тупо шарил по всем углам, пытаясь, наконец, сфокусироваться и понять что же это происходит вокруг.
- Кэп да ты посотри, этот пацан видать крепкий орешек. У него вся харя в крови, а он встал.
Мейс наконец поймал лицо того кто его тормошил. Кэп стоял посреди комнаты, с ухмылкой глядя на его попытки прийти в себя. В углу сидел ещё один, видимо тот самый Нюк, и, держась за челюсть, тоже наблюдал за действиями Мейса. А прислонившись к дальней стене хихикая и крутя ножик в руке, стоял Биби. Глаза Мейса наконец увидели то что искали – выход из комнаты. Дверь была открыта. Тихонько начав идти вперед, держась за стену, Мейс морщился от ноющей боли в затылке, и старался не обращать внимание на то что ему за шиворот затекала его собственная кровь. Каждый шажок отдавался с трудом и болью в голове, но Мейс молча и упорно шел вперед. Уже почти дойдя до выхода, Мейс заметил как мелькнула тень в свете фонарика и кто-то схватил его за шиворот. Раздался голос Кэпа:
- Не так быстро парень…
Державшая капюшон рука резко дернула его назад, и Мейс снова слегка подлетев, с размаху треснулся лицом внизу о деревянный пол. Голова снова раздалась ужаснейшей болью, дыхание в носу сперло, и по губам снова, что-то потекло. Как в тумане что-то подсказало ему, что у него, похоже, разбит ещё и нос. Все вокруг поехало, но тут пальцы что-то нащупали под собой. Палочка! Его палочка! Словно придав ему силы Мейс сжал в руках заветную палочку, и услышал как эти трое что-то обсуждают.
- Да перережу ему глотку и все тут. – сказал Биби.
- Нет, нет, вы что мужики. Это же всего лишь ребенок. – пришел в себя Нюк.
- Биби прав. Надо перерезать парню горло, и все тут.
- Да Кэп, так и надо. Это местный мальчишка, я его видел он там с какой-то клюкой старой ходил…
У Мейса перехватило горло от наступающий злости и боли. Снова приложив все силы, Мейсон застонал и начал опять подниматься вверх.
- Да ты посмотри, опять встает! Вот блин живучий гад.
Мейс схватился за подоконник. Ставни, забитые старым гвоздем скрипнули он старости. Прогнившие доски ставней, на которые Мейс оперся, скрипнули и начали прогибаться, грозясь сломаться от гнили. Но Мейс этого не замечал. Он стоял лицом к трем тварям, двое из которых надменно улыбались, зная, что слабый мальчик с разбитой головой, и носом ничего им не сделает. Они смотрели на него, словно на почти добитую птицу, которая пытается из последних сил вырваться на волю. От этого у Мейсона снова поглотил приступ боли и гнева, и он, вытянув вперед слабую руку, направляя палочку на Кэпа, со всей злость, которая у него была, злостью и горькой обидой на то, что его любимую бабушку обозвали, слабо выкрикнул:
- Авада.. Кедавра!
В протянутой руке кончились силы, и она упала, едва держа палочку между пальцев. У Мейса расширились глаза. Ничего не произошло. Стоявший Кэп,резко расхохотался.
- Хахаха, да ты посмотри, похоже, у парня глюки! Что он там сказал Биби?
- Похоже, какую-то Кедавру позвал? Ха-ха-ха…
Нет… Мейс бессильно опустил глаза на палочку в пальцах. Как так? Я же попросил дом. Нет, я же верил…
- Ну все хватит, пора с этим кончать, Биби давай, не хочу мараться.
- Да… Босс… мм…
Мейс поднял взгляд полный слез. Дом его обманул. Он его не защитил. Видя медленно подходящего Биби, у Мейса перехватило горло, и закачало. Неожиданно прогнившие ставни, на которые оперся Мейсон, не выдержали его веса и с громким треском они поломались. У Биби расширился взгляд. Мейсон попытался шагнуть влево, но у него это не получилось, и тут ставни раскрылись. Слабо вскрикнув он вывалился из окна второго этажа высокого особняка. Пролетев с секунду, он боком упал на мокрую землю, прямо в густую траву. Сверху послышалось громкое ржание и окрик:
- Куда дебил? Тоже хочешь из окна прыгать. Валяй, но ногу сломаешь. Пошли, спустимся, и там уже все кончим. Парень нам все дело облегчил, не придется теперь тащить его вниз.
Снова раздался смех, и голоса пропали. Видимо эти двое уродов, пошли вниз что бы прикончить его. Мейс превозмогая боль, снова приподнял голову. Он упал с большой высоты. И можно сказать ему очень повезло. Упасть с семи метров… Мейс снова попытался приподняться, но резкая боль в левой руке оглушила его так, что он едва не потерял сознание. В голову начал закрадываться странный туман, и Мейс понял что, похоже, теряет сознание. Неожиданно, едва различая действительность, впереди он увидел дыру в трухлявом, когда-то красивом заборе. Мыслей не было, кроме одной - спастись. Напрягая последние силы, Мейс пополз вперед, пытаясь добраться до дыры. В рот и с нос забилась грязь, глаза заливал идущий дождь, но он не обращал внимание на эти мелочи. Надо доползти до конца. Неведомая сила толкала его ползти вперед, превозмогая боль по всему телу. Забор был все ближе и ближе, но голову все сильнее застилал темно-серый туман, пытаясь опрокинуть его в свою пустоту. Вот и дыра. Мейсон попытался пролезть в нее как мог. Видимый обзор все больше застилал этот чертов туман. Мейсон почувствовал, что почти выполз из-под забора. Теперь все вокруг закружилось, словно в хороводе черных грильянд, и сознание опрокинуло его в бездонную пучину, черную как сама смерть, и холодную как лед.
Агорн Экласардиа. Начало Войны. (Последний день - смерть)
Глава 3: Долина Свободы
Темнота… По всюду была давящая на тело темнота. Казалось, словно он висел в воздухе, беспорядочно раскинув руки и ноги. Но эту версию опровергало страшное давление сверху, словно его пытались вдавить в землю, в нематериальную землю, которой не было вообще. Затылок Мейсона очень сильно болел, из-за чего мысли путались, уводя его сознание его от действительности. Мозг отказывался думать напрочь, или же просто эта боль не позволяла ему сосредоточиться. «Где я?» Казалось, вокруг ничего не существовало.
«Из живущих невозможно выбрать истинного, а не живущих на эту задачу нельзя направить. Мы нарушим заповедь»
Эти слова появились из неоткуда и вбивали, словно эхо в голову Мейсона, свои необычайно мягкие волны в его уши. Слушать эти тихие и спокойные слова было невозможно, словно их не говорили, а выжигали в коре головного мозга. После того как голос закончил говорить свое предложение, резкая боль в голове Мейса утихла. Мейсон и сам не заметил, как свернулся в комочек, и зажмурил глаза. В голове резко что-то обрушилось, образовав страшную сумятицу. Мысли проносились в ней как метеоры по безграничному космосу, не позволяя собраться вместе.
Неожиданно, какая-то секундная жестокая боль в голове, заставила Мейса закричать. Боль прекратилась почти сразу, но Мейс резко понял, что его мысли словно встали на свои места. Мейс наконец попытался оглядеться. Вокруг была чернота, просто черная чернота, как будто он попал в черную дыру. Ни малейшего признака на источник света в этой кипевшей вокруг него темноте. Неожиданно тело начал пронизывать непонятный холод, закрадывающийся под рубашку, в волосы. Источник холода не был не ветер, а видимо эта чернота. Что-то как в тумане подсказало Мейсону что он уже не в том месте, где висел до этого. Теперь вокруг была не просто черная чернота, а клубившийся дым, сменяясь то менее черным, то черным. Мейстон продолжал ощущать собой, что он, куда-то движется. В голове ничего не носилось, мысли просто стояли на одном месте, не позволяя ему думать, и жить только тем, что видели глаза. Из-за царившего вокруг холода Мейс снова сжался в комок, потому что, выносить его не было сил. «Что… Что..» продолжения мыслей Мейс не смог добиться. Словно кто-то держал их, не позволяя думать, и осознать, наконец, что же происходит вокруг. Мейс схватился за голову. Не помогло. Это безболезненное ощущение было похоже на укол ультракаина в зуб. В голове все занемело, и ничего не ощущалось, только от этого становилось очень и очень неприятно. Все что понимал Мейс что он по-прежнему двигался, не приводя тело в движение. Неожиданно клубящаяся темнота медленно начала сменяться на какой-то более коричнево-падальный цвет, как будто тут кто-то сгнил и теперь горит в собственном соку. Понемногу туман сменялся на все более красноватый цвет, переходя в оранжево-темный, и затем в светло-оранжевый цвет. Неожиданно Мейс понял, что он теперь больше не двигается. Туман перестал клубиться и теперь равномерно тек вперед, образуя вокруг оранжевые клубы, медленно растворяющиеся в воздухе. Тем не мене холод совсем не пропал, а только усилился. В голове тикал пульс, отбивая его ритмы сердца, его ритмы жизни, словно заменяя время.
Что-то щелкнуло в голове и у Мейсона расширились глаза. Мысли потекли своей чередой, постепенно собираясь в кучу. «Где я? Что происходит?». Мейс попытался оглядеться вокруг снова. Казалось, что гравитация вокруг не позволяла это сделать. «Что происходит?!». В голове начали возникать образы, и Мейс наконец вспомнил что случилось. Это принесло ему небольшую долю облегчения, поскольку он вдруг понял, что, скорее всего без сознания.
- Это не так.
Пустой голос неожиданно возник из неоткуда. Если бы не гравитация или непонятное замедление времени, Мейс закричал бы от испуга, но успело только слегка приоткрыть рот.
- Такой молодой… - казалось, голос говорил очень и очень тихо, но он был невероятно громким и сильным, а главное объемным. Он словно катился в уши со всех сторон, как будто говорящий был везде, а не в какой-то определенной точке. Словно пытаясь успокоится, Мейсон попытался закрыть глаза и сильно зажмурив их открыть, видимо надеясь что все исчезнет - весь этот непонятный бред. К сожалению открыв глаза, Мейс понял, что ничего не исчезло. «Не может быть, не может быть! Это бред, я в коме, или без сознания, этого ничего нет… Черт как холодно! Может я в морге в морозилке!?».
- Такой слабый… Ты, наверное, задаешься вопросом, где ты? – этот голос привел Мейса просто в бессознательный ужас.
- Успокойся, я не хочу влиять на тебя ещё снова.
- К…к – звуки которые издал Мейсон ничего не значили, просто ему надо было что-то сказать, хоть что нибудь. Пронизывающий холод казалось, заморозил все его внутренности, но как, ни странно, боль от него не пропала.
-Времени совсем мало. Послушай. Твоя участь была избрана заранее, и она была страшна. Тебе стоило сказать спасибо спасшему тебя. – в голосе словно ощущалась какая то ложь, как будто с ним говорил человек притворно стараясь быть мягким. Казалось, голос понял, что думает Мейс.
- Нет, я не лгу. Я не лжец. – Это было произнесено с новой и необычной интонацией. – Ты должен понять, не вынуждай меня заставлять тебя.
- Ч… что понять? – с величайшим трудом Мейсону удалось произнести хоть что-то. Казалось в голосе появились довольные ноты, как будто говорящий смягчился к нему.
- Пожалуй, я отвечу на твой вопрос Незначимый. Когда то я был одним из могущественных властелинов, властелинов Оно, тебе этого не понять. Но, как и у всех у меня был создатель, тот, кто создал меня для определенной цели, что бы я что-то значил и делал. По сей день, я зовусь Темный Упырь, или Раздиратель Душ. Я был хорошим учеником, и старался понять все истины содержащие в себе Оно. Однако тогдашние Единые были слишком требовательны и давали слишком мало власти. Я не мог делать того что делали они. По прошествии небольшого времени, измеряемого твоим на многие миллиарды лет, Единые сменились другими. Неизменным на Единую власть Оно, остался Первый Единый, самый первый и главный, а так же могущественный Агорн Экласардиа. Он мог все, и имел общую власть. Многие почитали за честь служить столь могущественному и единственному правителю, как называют это в твоем мире, но я считал это тюрьмой. Однако был в Перовом Едином один изъян. Как лучшего и любимого его создания, он ценил меня, и не замечал, или старался не замечать изменения в моих делах, просьбах. Он сделал меня своим первым приближенным, единственным кто мог стоять рядом с ним, и не воздавать Мегу как другие при встрече с ним. Я имел наибольшую власть среди других подобных мне, но по сравнению с доступной властью Агорна, я не имел ничего. Тогда я решил стать им, вторым Первым Единым, и свергнуть с власти Агорна Экласардиа. Многое время я строил свой план, и наконец, когда час пробил, и я решил повернуться против него, этот глупец, наконец, понял, что, нет, Кого именно держал все время при себе. Да, да Незначимый, он держал при себе предателя и изменника. Я забрал его главное оружие, содержащее в себе его большую силу - Эхо. Увидев это, Агорн попытался воззвать ко всем Единым, но все из них были уже подкуплены мною, и уверены в победе увидев Эхо у меня. Агорн открыл свой взгляд и увидел у всех его приближенных черную язву в душе и его скорбь была весьма велика, как я и задумал. Эта скорбь ослабила его, высосала его силу почти до конца, но он был весьма и весьма силен, даже один против многих нас. Даже с Эхом в руке я и все Единые не могли уничтожить его. Война длилась очень долго, но однажды Эхо нанесло ему поражение. Добитый он добрался до Ронеголна. Увидев все это, мы поняли, что настал истинный час, и решили уничтожить, добить его, однако он был слишком умен. В то время когда мы уже хотели испепелить его, он сделал заклятье Ключ Агорна, и заключил в вечный плен всех Единых, пожертвовав собой ради всех вас презренных человекоподобных, которых я бы с удовольствием искоренил как ошибку природы. Пожертвовал собой ради так называемого мира среди вас... Агорн был глупец и никто иной! Как один из Единых я тоже почти попал в вечный плен, но я знал не полностью, но знал, как можно уберечься от вечного плена. Если бы я знал что тогда, видимо заподозрив меня в этом, он недорасказал мне о полном выходе из этого вечного плена. Большая часть моей силы и возможности были заперты в вечном плене. Как почти добитый лев я опять многие времена ждал и собирал силы, и изучал выходы из вечного плена. И теперь я понял, как нужно освободить всех Единых, и как тем самым освободить свою большую силу из этого вечного плена. Скоро я уничтожу Землю и начну с Великой Земли. Но мне не интересно убивать и мучить всех в неизвестности. Я дам им время подготовиться к моей войне, подготовиться, что бы насладиться в полной мере поражением Магистров. Но я потерял много времени, говоря с тобой. Передай Магистрам Цитадели, что не пройдет и два Круга новолуния как я начну войну, и уничтожу их всех до единого. Передай им что я намерен снять печать правды, или вечный плен.
Разум Мейсона по-прежнему находился в шоковом состоянии, он не знал, что сказать взамен этим ужасным словам, и не понимал все эти имена и названия. Но царивший вокруг холод заставлял его дрожать всем телом и желать поскорее избавиться от этого мучения.
- Слушай меня Незначимый. Ты должен все это передать им, не позднее истечения одного полукруга, иначе у них не будет времени подготовиться, а ждать я устал.
Казалось что сейчас Мейс просто умрет от этого ужасного холода. Слушать было невозможно, единственное желание было, что бы этот туман и голос вокруг исчез.
- У-уйди, о-о-оставь м-меня!
Казалось, голос немного сжалился над мучениями Мейсона.
- Как скажешь Незначимый. Но помни, время нет…
Раздался непонятный звук не похожий не на что, что раньше бы слышал Мейсон. Звук был настолько силен, что казалось он, расколет его череп на две половины. Из гортани раздался хриплый крик, похожий скорее на детский хриплый писк боли. Звук становился все сильнее и могучей, и когда Мейс понял, что сейчас он умрет, звук прекратился. Царивший вокруг ужасный холод, пробирающий его до самой последней нити, исчез. Постепенно окончания рук и ног приходили в себя после долгого простоя, и начали покалывать, словно он отлежал все тело сразу. В голове появилась новая тупая боль, и в память сразу же вернулись обрывки воспоминаний. Но это было не главное! Сейчас на всем на чем была основана его жизнь, это было тепло, которое лилось со всех сторон. Правда усиливающаяся боль в голове не давала ему покоя, но облегчение, которое проносилось как освежающий ураган по рукам, ногам, доставляло удовольствие, какое он не ощущал никогда. Оставаясь лежать в такой же позиции, и подметив, что теперь он чувствует под руками землю, и вообще твердость, Мейс попытался улыбнуться, что доставило мучительную боль в затылке. Постепенно «удовольствие» проходило, и взамен сильно засаднил нос, бок, рука, почувствовалось боль в груди, будто у него было сломано ребро. Попытавшись шевельнуться, Мейс понял, что руки и ноги его пока не слушаются, словно они были чужие, не его. Все что смог он сейчас, это просто открыть глаза…
Агорн Экласардиа. Начало Войны. (Последний день - смерть)
Глава 4: Долина Свободы. Прекрасная земля.
Откуда-то словно сбоку светило мягкое солнце, нежно обогревая его измученное тело, а взгляд увидел прекрасное голубое небо с пушистыми облаками, которые словно вата были закручены в замысловатые узоры, и плыли по небосводу как ангелы счастья. Такое зрелище на секунду заставило Мейсона позабыть о ноющей боли по всему телу, но, однако вскоре сломанные и ушибленные конечности опять дали о себе знать. Приложив усилия, Мейсон немного приподнялся на локтях, стараясь не опираться на ушибленную руку. Ребра сильно болели, не позволяя дышать, находясь в такой позиции, поэтому Мейс перевалился на колени, так и, оставаясь, словно перед царем, попытался оглядеться. Мейсон находился, на какой-то цветущей полянке, окруженной лесным массивом справа и склоном холма вниз слева. Со всех сторон раздавались разные природные звуки – где то пели птицы, шелестели листья, волнами ходила трава от дующего ветра, приятно освежающего при свете теплого солнца. Однако, в конце концов, Мейсон вспомнил, что с ним произошло. Как его избили в доме, как он выпал из окна и потерял сознание, едва выбравшись из под дырки в заборе. Должно быть Мейс получил гораздо большие повреждения, чем ему показалось… или…
«Нет. – У Мейса пересохло в горле. – Где?»
Мейс посмотрел вверх, ничего не понимая.
«Где дождь? Где дом? Где я?»
- Эй!
Сердце у Мейса дрогнуло от звука, который он услышал.
- Что это? – более разумного вопроса Мейс не придумал.
- Это холмы Прекрасной земли. Что.. эхх – голос задохнулся, словно человек преодолел большое расстояние. – Что ты тут делаешь? Как ты тут оказался?
Что все это значит, черт побери? Что это за голос? Откуда он? Где я?!
Внезапно сзади послышалось, какое-то царапанье. Мускулы Мейсона резко напряглись, и он повернулся в сторону голоса и раздающихся шагов, не зная где можно спрятаться. Да и прятаться сил не было, он был слишком слаб и изранен. Как раз слева от него, где словно висела в воздушном пространстве гора, плыли облака. Они были так низко… Наверное этот холм кончался обрывом. С другой стороны была ещё одна гора. Ее громада высилась, подымаясь из скаля, достигавших уровня холма, где сейчас сидел Мейс, и кончалась освещенной солнцем вершиной. На ней все еще лежал снег. Вершина возносилась далеко вверх, в небо, а стены горы заслоняли половину видимого горизонта. Казалось, что гора была очень близко, но все-таки Мейс понял, что это обманывало расстояние. Наверняка гора была очень далеко, примерно в три, пять бросков камня. Прямо напротив горы в обрыве где начинался горизонт было словно небольшое углубление. Царапающийся звук раздавался именно оттуда. Мейсону сильно захотелось пройти вперед и узнать, что это за звук доносился оттуда, или точнее кто издавал этот звук. Но боль в мышцах, и по всему тело, сильно болевшая рука, грудь, разбитая голова, головокружение не позволяли ему это сделать. Честно говоря Мейсону было очень страшно, и теперь ещё к его страху и путанице добавился страх увидеть того кто пытался забраться к нему. И прежде чем Мейс смог как то отреагировать, появилось голова и плечи какого-то парня, и затем загорелые руки, который уцепились за растущую траву на холме. Когда он заметил Мейса, он в свою очередь остановился и уставился на него. У парня были пепельные густые волосы, сам он был сильно загоревший, но определенно он был белый. Он тяжело дышал и весь обливался потом, словно только что закончил долгий подъем. Не смотря на довольно дружелюбный взгляд, Мейс увидел подозрение и осторожность в глазах. На вид парню было лет семнадцать, восемнадцать. Не смотря на подозрение в глазах, парень с любопытством разглядывал его всего, что привело Мейса в смущение, не смотря на то что из-за боли по всем конечностям, он казалось ни о чем не мог думать.
После минутного ожидания и молчаливого осмотра друг друга, парень спросил:
- Эй, с тобой все в порядке?
Затем парень недоверчиво начал говорит:
- Мы с друзьями никак не знали что решить, пойти самим посмотреть, что тут происходит или позвать помощь. Снизу мы увидели тут странный желтый туман, и внутри тумана казалось что-то происходило. Потом появился кто-то, видимо ты, который сразу же упал, после того как туман исчез. В общем мы послали Нито в Нивиль за помощью, и вместе с Энной и Тедом решили посмотреть что тут такое, пока не поздно. Энна и Тед отстали, потому что я самый быстрый и сильный, но они скоро тоже подойдут. – Не понятно зачем он все это говорил, для того что бы показать в случае чего что он не один, или что бы познакомиться. Он снова сделал паузу и спросил: - С тобой все нормально?
Все нормально? Но его, же избили, и он выпал из окна. Вся одежда была почти целая, не считая грязных засохших пятен, руки были все в ссадинах как раз, потому что он пытался смягчить падение с окна, но не смог. Где он? Что за чертовщина? Хотя возможно его просто посчитали уже мертвым и оттащили, куда-то подальше? Да, скорее всего так и есть! Мейс ощупал себя не ушибленной рукой. Ребро отдалось страшной болью, что следовало – рана не зажила, а значит, он лежал тут не так долго.
Наконец парень видимо не выдержал и подтянувшись выбрался на траву. Он был в странной одежде, просто глухие черноватого цвета шорты, белая футболка, а на ногах непонятные сандалии. Видимо деревенский. В пальцах была зажата палочка небольшого размера, примерно, как и у Мейса в доме. Он вытянул палочку вперед, направляя ее на Мейсона, и тихонько подходя к нему. Что это за ещё чертовщина. В голосе послышался страх и уважение:
- Ты кто? Я видел, что ты появился из желтого облака… Помощь нужна?
Из какого ещё желтого облака? Мейс растерялся ещё больше.
- Ты не хочешь говорить?
Видимо, напугавшись ещё больше молчания Мейса, парень перестал пятиться вперед и теперь просто стоял, направив палочку на Мейсона.
- Бат, что там?
Мейс как сквозь туман расслышал, что кто-то ещё шкрябался поднимаясь видимо так же, и туда же откуда появился этот парень. Видимо Бат почувствовал себя уверенней, услышав знакомый голос, и уже почти без дрожи в голосе ответил, повысив голос:
- Тут, какой-то парень… сидит и молчит. Давайте скорее сюда!
Появилась голова видимо как раз того кто спросил Бата о происходящем. Парень также приподнялся и полностью выбрался из-за выступа. Затем появилась новая голова и плечи, и из-за горы вылезла девушка лет 18, в темно-голубом коротком платье, и белым шнурком, стянутым на поясе. На ногах у нее были сандалии. Фигурка была тонкая и изящная, а красивые глаза были широко раскрыты толи от испуга, толи от усталости. Ее каштановые волосы, с отблесками бледно-медового цвета – развевались на легком ветру, а кожа была покрыта загаром, и это темно-синее платье очень сильно подчеркивало этот загар. Непонятно почему, но эта девушка привела Мейса в ещё один необычный шок, так ясно отпечатавшись в его голове.
- Энна. Кажется, он уставился на тебя. – произнес Бат.
- Что у него с лицом? Он весь избит. – видимо Энна сразу заметила состояние Мейса.
-Не знаю. Но, по крайней мере, он все время молчит.
Что за фигня? Кто они? Почему они так необычно одеты? Мейсон снова заметил, что стоит на коленях. Приложив все возможные усилия, которые у него были, Мейсон попытался встать. Когда ему это удалось, его суставы заледенели от ужаса. Мгновенно его глазам открылась грандиозная панорама внизу и приковала к себе взгляд, как будто его по новой ударили дубинкой. Он находился на травяной площадке, где то в тридцати-сорока метрах над землей. Птицы скользили и вились под его ногами. Воздух был чистый, прозрачный, как будто алмаз, и благодаря этому картина пейзажа казалась неимоверно громадной, так что даже глазам стало больно, когда он попытался все это оглядеть. Далее уходили вдаль горы, но до них до самого горизонта была равнина, и по среди равнины уходя в горы, блестела серебром река.
Проклятье!
Огромная высота заставила Мейсона пошатнуться. Ничего подобного ранее он не видел. Как он сюда попал? Его избили, затем он выпал из окна, и позже некий Темный Упырь доставил его сюда? Упырь, доставил его сюда?
Доставил сюда?!
Мейсон открыл рот, словно пытаясь издать крик ужаса, и бросился на сильно ушибленных ногах от этой троицы. Тремя кривыми шагами он достиг места, откуда они поднялись. Вся троица расступилась перед ним, словно боясь, что он на себе носил какую-то неизвестную заразу. И тут увидел, что находится на вершине узкого выступа в каменной скале. В месте, где поднимались эти люди, были вырезаны некое подобие ступеней, вилявшие во все стороны. Лестница круто уходила вниз.
В течении короткого времени у него в голове крутились мысли:
«Я должен выбраться отсюда! Все это не со мной! Это сон! Шок, комма, потеря сознания, все что угодно!»
Затем все это безумие обрушилось на него, в его сознание словно в него швырнули огромную гору. У Мейса все закружилось перед глазами и он покачнулся вперед, начиная падать с огромной скалы.
- Нет! – его гортань издала подобный звук.
И когда он стал падать вперед, девушка, которая стояла самая последняя поймала его за руку и повисла на ней, громко крикнув:
- Он падает!
Парень видимо, который все время молчал, бросился к нему. Мейс очнулся, качнулся назад и упал на колени, громко вскрикнув от боли.
- Безумие! – кричал он, произнося в действительности непонятные звуки.
Как?
Невозможно!
Он выпал из окна старинного дома!
Где?
Он лежал на асфальте возле забора!
Невозможно!
Он был весь избит, и слышал, как за ним гнались Биби с приятелями.
Это тупость! Я схожу с ума, схожу, схожу, схожу!
Сквозь эти безумные мысли его за здоровую руку схватила чья то рука, и сжала ее сильно и настойчиво.
Кошмар! Это все глупость, выдумка! Это сон!
Точно! Эта мысль пронзила его сознание, охваченное ужасом. Сплю! Конечно же, он спал! Стараясь хоть как то прийти в разум, он попытался все вспомнить снова. Он находился в старинном доме. Затем он выпал из окна, и полз к дырке в заборе. Потом он пробрался в дырку и отключился! И пока он находился в отключке ему снится этот сон! Конечно, все именно так и есть! Мейс ухватился за этот ответ как за руку, которая настойчиво держала его. Однако этот ответ не был полным. Откуда берутся такие странные сны?!
Мысль о том сне была непереносима, и он понимал, что снова может стать безумным. Мейс резко отогнал от себя эту мысль. Не думать об этом! Не сходить с ума из-за этого! Надо воспринять эту нереальность, этот сон! Увидеть, что он дает, тогда, в конце концов, и будет выход!
Он заставил себя открыть глаза, и как только в них ударил солнечный свет, вернулось ощущение реальности. Мейс опять почувствовал боль в ушибленных конечностях. Рядом с ним стояла на коленях эта девушка, а сзади нее беспокойно наклонился Бат, смотря то на нее, то на Мейса. Девушка держала его за руку, и в ее глазах стояла тревога:
- Эй? – казалось она сейчас заплачет. – Я, я не понимаю… Какой недуг терзает тебя? Я… я не знаю что делать.
- Что там с ним?
Девушка отпустила его руку и повернулась к Бату:
- В основном у него ушиби и есть переломы, но ещё в нем, что-то сидит… Я не понимаю, что-то гложет его изнутри.
В голову сразу же хлынули воспоминания. Врачи, врачи, с жалостью смотря на мальчика, и плачущая бабушка услышавшая диагноз: «Хронический Гепатит Ц».
- Я смертельно зараженный, - прошептал Мейс. – Не трогай меня.
Мейс приложив усилия, выдернул свою руку из ее разжатых палец. Словно испугавшись, что она обидела его, он немного отодвинулась назад и села на колени, напортив него. Однако Мейс видел что Бата, того парня, имени которого он не помнил, и эту девушку разбирало любопытство. Первым не выдержал Бат:
- Почему к тебе нельзя прикасаться? Мы не хотим причинить тебе зла? Вот даже Энна видит в тебе что-то плохое. Мы хотим помочь. – Теперь Бат опустил свою палочку, и просто держал ее в пальцах. Они все ждали ответа и Мейс слабо ответил:
-Я зараженный, - повторил он, пытаясь собраться с силами. – Я болен, очень серьезно. Неизлечимо. – Мейс боялся произнести болезнь, которая его гложила. Он знал что, услышав про нее, люди будут всегда обходить его стороной. Но глаза этой девушки словно зачаровывали его, не смотря на его состояние, и он произнес свой приговор: Гепатит. Ц.
Однако лицо девушки ничего не показало, когда она услышала это. Бат удивленно переглянулся с парнем стоящим рядом. Девушка снова набралась храбрости, и спросила:
- Если я дотронусь до тебя то я тоже буду «больна»?
- Да. – затем не веря своим ушам он спросил: - Ты что не знаешь про Гепатит?
- Нет? – в ее глазах появилось удивление и растерянность. Она повернулась к своим друзьям и спросила у них: - Бат, Тедд, вы про Гепатит что ни будь, слышали? – Бат и Тедд покачали головами. Мейс был в шоке от того как она произнесла эту болезнь, словно никогда и не знала про нее.
- Но нам не страшно. – добавил Тедд. Его голос был необычно мягкий.
Их неведение привело Мейса в шок.
- Эта… Эта болезнь убивает любого человека. Если у тебя нет денег, то никто ее излечить не сможет. Я слышал что в других странах ее лечат, но в моем городке нет таких врачей.
- Возможно Магистры смогут помочь…
- Нет! – у Мейса теперь в душе воцарила ужасная злость, не известно почему. – Эта болезнь не излечима. И все это бред! И идите вы на х..» - Не выдержав собственной злости, Мейс послал их матом, и закашлялся. В легких все сильно заболело. Однако ни злости не оскорбления или обиды в их лицах он не увидел.
«-Что за чертовщина?!».
- Я не знаю как тебя зовут, но нам надо выбираться отсюда. – произнес Бат.
- Идите к черту. Всего этого нет! Это сон!
- Это не сон! Сейчас начнется град в этом месте, надо уходить! Тедд подхвати его.
Не обращая внимания на попытку сопротивления, они подхватили его за руки, и тут же снова отпустили, потому что Мейс страшно закричал, что даже Энна вскрикнула – «Опустите его».
Мейсон просто лежал и стонал от страшной боли в с руке. К нему наклонилась Энна и мягко пощупала его ребра, руку, и голову:
- О боже. У него сломана рука, два ребра, свернута нога, и разбита голова.
Бак беспокойно посмотрел на небо.
- Помочь сможешь ему?
- Я не знаю… Я попробую…
Вытащив откуда то какую то палочку она приложила ее к его руке, и произнесла непонятное слово: «Сематино».
Что-то словно окутало руку Мейса и боль резко притупилась, намного ослабев. Лицо девушки, не смотря на загар, сильно побледнело. Мозг Мейса уже ничего не воспринимал, а точнее воспринимал все как в тумане. Его не удивило, что ему палочкой и заклинанием лечат руку, потому что ему все было без разницы. Тупая боль в затылке, в ребрах, страшное головокружение, все это сейчас обрушилось на него, и теперь он просто тупо открыл рот, не ощущая как по нему текут слюни. В глазах все покрывалось чернотой. Энна слабо подняла руку, и приложив палочку к его голове, произнесла ещё раз:
- «Сематино».
Палочка в ее руках чуть не выпала из палец, видимо потому что Энна сильно ослабла, но в голове Мейса немного притупилась царившая там боль.
- Ребят… - слабо произнесла Энна. – Излечение уже не помогает ему, а у меня нет сил. У него что-то есть, что исчерпало силы у меня за один раз. Уходим, а то я сама тут встать не смогу.
Снова Бат и Тедд схватили его за руки и подтащили его к краю. В левой руке снова все заболело, но уже не такой острой болью.
- Он почти не движется. Я прошу тебя, помоги нам, нам тебя спустить.
В голове более или менее что-то собралось, и теперь Мейс чисто рефлекторно подчинился просьбе и начал спуск вниз. Бывало, что он едва не срывался вниз, но тогда его поддерживал спускающийся сверху Бат и снизу Тедд. Ступени были острые, и раздирали колени, руки, ноги, Мейса в кровь, но боль притуплялась туманом в сознании. Мейс просто спускался, едва волочась, не ощущая ничего кроме приказа, вертевшегося в голове: «Спускайся». Сквозь туман он услышал голос Бата:
- Зря мы отправили Нито обратно. Сами то мы шли дня два, а теперь Нито может заблудиться, или ещё хуже попасться Каменным Гракам.
- Да зря, но уже поздно что-то решать. – видимо это говорил Тедд. – Возможно, он сможет привести помощь, потому что с этим незнакомцем мы будем добираться до дома дней пять.
Затем раздался голос Энны:
- Если он выживет. У него разбит череп.
- Вот именно.
Не известно сколько продолжался спуск, но Мейс как сквозь сон вдруг понял что его уже волочили по траве, держа за руки, и перекинув через плечи.
- Быстрее Энна.
- Я стараюсь. Но… но у меня нет сил.
Снова в голове закружился туман, и теперь Мейс потерял сознание.
Агорн Экласардиа. Начало Войны. (Последний день - смерть)
Глава 5: Долина Свободы. Начало.
Кружившие вокруг его головы стервятники стали исчезать, обнажая реальность. Когда Мейс стал просыпаться, его голова по-прежнему гудела, словно в нее воткнули кол. Он попытался повернуться, но в теле возникла странная ломка, и дышать становилось сложнее. Мейс не понимал, что с ним происходит. Все тело покрывала странная дрожь, и ему было словно больно, и не больно одновременно.
Ему показалось, что кто-то подбежал.
- Вот смотри, я же говорил Энна!
- Да. Ему плохо… Бат, ты не пытался смеяться, когда говорил про его палочку?
- Энна, я когда ни будь, обманывал? Благодаря этой палочке я наверное мог пробежать до самого дома не останавливаясь. Я не понимал от куда черпал силы тащить его, обгоняя вас. А когда, наконец, положил его палочку, я чуть не упал от резкой усталости.
- А про злость?
- Это правда. Когда я носил эту палочку, во мне кроме силы, была ещё злость, почти неудержимая. Ты же видела, что я чуть не избил Тедда. И если бы эта палочка не выпала, я не знаю, чем бы это закончилось…
Сквозь поглощающие его ужасные ощущения, Мейс ни как не мог понять, о чем они говорят. Его палочка? Какая ещё его палочка? Черт, как больно!
- Ладно, Тедд. Я попробую воспользоваться его палочкой. Но если что, остановите меня. Держите палочки на страже.
Послышалось какое-то шуршание, но Мейс снова едва слышал. Что-то словно резко схватило его в тиски, и по всему телу пронеслось ужасное ощущение, как будто его сжали со всех сторон. Из губ Мейса вырвался хрип.
- Энна, давай же!
- Хорошо…
Через секунду он расслышал ее резкий выдох и удивленный вскрик.
- О, это восхитительно! О!
- Энна, давай!
- Х-хорошо! «Сематино!»
Мейса словно подкинуло. По его телу разлилось невероятное облегчение, и резко исчезло сжимающее чувство. Боль во всех конечностях быстро притупилась, и почти исчезла. Его мозг резко заработал в полную силу, и Мейс открыл глаза. Он увидел стоящую Эмму которая держала в руках черную палочку в его направлении. Ее глаза были расширены, а изо рта вырывался вздох удивления. Справа стоял Бат и смотрел то на нее, то на Мейса, держа в руках коричневую палочку так, словно стоял в боевой изготовке. Увидев, что Мейс открыл глаза, он сказал, видимо обращаясь к Энне:
- Энна, все, он ожил, положи палочку.
Энна словно едва расслышав его, неясно ответила:
- Да… да… Сейчас, ещё мгновение.
- Энна, ты сделала что нужно. Ложи палочку. Давай же.
Не отрывая взгляд от палочки, Энна ответила:
- Ещё мгновение…
Словно видя что-то опасное Бат подкрался к Энне и попытался мягко взять палочку из ее палец.
- Нет! – Энна отдернула руку и прижала палочку к себе! – Мне… мне… мне надо его ещё полечить.
- Энна! Он уже открыл глаза. Ты все сделала. Отдай палочку. – Бат протянул руку, настойчиво прося отдать прижатую к груди палочку. Тем временем Тедд видя что происходит с Энной подошел к ней сзади и мягко положил ей руку на плече. Энна резко вздрогнула, и её взгляд стал ещё более испуганней. Тедд не стал медлить. Он протянул руку ещё дальше, и попытался разжать пальцы Энны. Неожиданная реакция девушки повергло в шок даже Мейса, который вообще ничего не понимал. Энна почувствовав пальцы Тедда вскрикнула и повернувшись ударила Тедда по лицу свободной рукой. Тедд вскрикнув, отлетел назад как будто его ударил титан с невероятной силой, и упал лицом в землю разбрызгав вокруг себя кровь из носа, рта, рассеченных бровей и выбитых передних зубов. По инерции, при ударе, рука, в которой Энна держала палочку, вытянулась назад в сторону Бата. Не смотря на шок от увиденного, Бат не растерялся и попытался подскочить к ней и выбить палочку из рук. Но словно зная и видя все вокруг, Энна повернулась и резко вскрикнула, направив палочку на Бата:
- «Круцио!»
Лицо Бата скорчило гримасу ужасной боли, и он пролетел мимо Энны, упав на траву и скорчившись от боли пронзившей его тело.
- «Экспеллиармус!»
Рука Энны вздрогнула, потому что в нее ударил сгусток голубоватого цвета. Однако палочку это выбить не смогло, и даже почти не сотрясло руку Энны. Повернувшись, она увидела едва стоявшего на ногах Тедда. Его взгляд выражал боль, но и большей части удивление. Заклинание не подействовало, даже попав точно в цель. Неужели эта палочка дала ей такую невероятную устойчивость? На губах Энны заиграла зловещая улыбка, и подняв палочку она начала:
- «Авада Кедав..»
- «Петрификус Тоталус»
Челюсти Энны не договорив смертельное заклинание сжались от резкой парализации в теле, и она упала на одно колено. Мейс тупо сидел и не понимал происходящее. Все эти заклинания, вспышки. Но одно Мейс уловил точно, после заклинания Тоталус, человек должен неподвижно упасть, не шевелясь. То же знал и Бад который, оправившись от заклятия круциатуса невероятной силы, попытался парализовать Энну. Увидев, что Энна упала только на одно колено, но ещё и с трудом попыталась поднять голову, он открыл рот и замер так и оставаясь в лежачей позе. Казалось, удивление от устойчивости и силы Энны сковало его сильней, чем заклятие заморозки. Тем временем Энна пыталась подняться, неуклюже моргая и шевелясь. Мейс увидел как сзади к ней ковыляя, подходил Тедд. Он поднял палочку и его рот без передних зубов произнес:
- Прости Энна! «Круцио!».
Тело Энны ещё не вышедшее из полупарализации от Тоталуса, не выдержало заклинания и просто упало на землю. Но пальцы настойчиво не выпускали палочку. Энна беспомощно дергалась, пытаясь подняться. Её взгляд поймал поднимающегося и едва оправившегося после заклятия круциатуса Бата. Злость, которая промелькнула в ее взгляде, удивила даже Мейса, который воспринимал все как в замедленном кинофильме, перед потерей сознания, или после приема сильнодействующего наркотика. Превозмогая полупарализацию, Энна попыталась повернуть палочку в сторону Бата. Из ее горла вырвался, какой-то нечленораздельный звук, но, не смотря на это, из палочки вырвался зеленый пучок огня и пролетел в сантиметре от Бата. Видимо это была Кедавра. Бат увидев огонь который не едва не прошил его спину резко отпрыгнул в сторону. И вовремя. Рот Энны опять, что-то промычал и в месте, где стоял Бат, пролетело ещё одно зеленое заклинание. Рука Энны начала, превозмогая окостенелость перемещаться в сторону Бата. Но тут и успел подойти Тедд. Он все видел, и понимал что Энна просто помешалась. Направив палочку на пальцы Энны, он произнес:
- «Экспеллиармус!».
Рука Энны дернулась и пальцы разжались. Черная палочка теперь лежала на разжатой ладони Энны. Однако Энна попыталась сжать пальцы, но Тедд вовремя среагировал. «Экспеллиармус!». Ещё одно заклинание, наконец, беспрепятственно выбило палочку далеко от ее ладони. Как только соприкосновение с палочкой кончилось, рука Энны безвольно замерла. Глаза оставались, открыты, но злость в них исчезла. У Мейсона все плыло. Что с ним происходит? Что это?
Прежде чем найти ответ на этот вопрос он осознал, что его одолевает не чувство «предсмертия», а уже другое чувство – всепоглощающая дремота. В мгновение ока он начал беспрерывно зевать. И при этому у Мейс теперь был вид не обреченного шизофреника, а будто он умирает от усталости. Мейс попытался повернуться, но сил не хватило.
Тем временем Бат уже подошел к лежащей Энне и произнес какое-то заклинание, которое Мейс не услышал. В тумане и песке в глазах, он заметил, как Энна глубоко выдохнула и повернулась на спину. Бат стоял, направив на нее свою палочку. «Палочку?! Какую к черту палочку? Какого хрена я так хочу спать?» Мейс заметил как она встала и покачиваясь подошла к месту где зевая во весь рот лежал Мейс.
- Как я устала. Вы меня слышите? - кажется, она обращалась к нему. Сквозь туман Мейс попытался определиться, где она стоит. Размытые пятна перед глазами не позволяли это.
- Заклинание целебного восстановления иногда может оказывать такое действие, но я этого точно не ожидала. Когда раны слишком тяжелы, заклинание усыпляет человека, что бы ускорить его выздоровление. У вас есть много переломов, ушибов, разбита голова, но такого я ещё не видела. После применения заклинания (слова разлетались, словно эхо в пещере) человек способен ходить и не засыпать немного времени, но не так быстро. Возможно это ваша палочка... – при этих словах Бат или Тедд неприятно хмыкнул словно они ожидали от нее чего то другого. – ваша палочка дала такой эффект. И невероятную силу. Я не знаю что это… просто есть… волшебники… намного… … мо… гу… ще… ст….
Более Мейс не услышал. Он уже спал.
Когда Мейс стал просыпаться, первое что он осознал, что лежал на чем-то твердом, и очень похожем на ноги человека. Точнее бедра человека. Постепенно он приходил в себя, и узнавал остальное – тень под непонятным деревом, блики заходящего солнца, ароматы, царившие вокруг, шептание ветра, густую траву касающегося его словно мягкое покрывало, в общем, все, что он не замечал когда был в полумертвом состоянии. А ещё его подвергло в шок, что он понял, чьи бедра служили ему подушкой. Мягким и наивным голоском Энна пела:
В чистоте светлой, словно новое растенье.
Есть проблеск красоты, будущего творенья,
Но кто-то может вмиг, прервать цветка сомнения.
Что добр слишком мир. То неправильное мнение.
Болезнь, война, злой рок, и прочие несчастья,
Это точно не дает, утешения в ненастье.
И случай может в каждый час,
Отнять у человека в миг.
И мир, и красоту… И в раз
Сказать – прости, погас твой пик.
И лишь душа, пока она живет.
Хранит цветок, который в ней цветет.
Наверное, это было глупо, но ее голос как бы укутал его каким-то уютным покрывалом, и ему хотелось, что бы это длилось бесконечно. После паузы, полной аромата сосен и шептания ветерка, Мейс ничего не придумал, как сказать:
- Мне нравится.
Нога Энны резко дернулась, и она мягко высвободив ее из-под головы Мейса, вскочила и смущенно кашлянула сев в стороне. Немного подумав, она произнесла:
- Правда? Эту песню сочинил Юсфур Женев, для своей девушки… Мне эта песня очень нравится, и когда я о чем-то думаю, я, бывает, ее пою. Но часто красота песни зависит от того, как ее поют, а я не очень хорошая певица. Моя мать, она может спеть что угодно, и… заворожить кого угодно. – словно выходя из раздумий, Энна произнесла странное слово, и начала говорить деловым тоном информацию. – Мы задержались слишком долго. Я отходила где то дня два после того случая, но вы задержали нас ещё дольше… Вы пролежали без сознания четыре дня. Никакие наши знания о заклинаниях, выводящих в сознание не помогли. Нито так и не вернулся. Ваша палочка лежит в том месте, где… где… у меня ее выбили. До нее никто не дотрагивался.
«Палочка…»
Резко оторвав голову от мягкой травы, и почувствовав в висках боль, а по всему телу слабость, Мейс вскочил на ноги, и тут же упал на колени. Энна бросилась к нему и поддержала за руку не позволив безвольно упасть.
- Не торопитесь! Вы ещё не совсем целы… А если говорить точнее, вы ещё совсем не целы.
Но это сейчас не волновало Мейса. «Палочка? Заклинания? Песни? Трава? Что за чертовщина? Где он?!». Мейс огляделся с трудом подняв голову на плечах. Он находился на полянке с маленькими деревьями. Или на бугре, холмике с травой. Вверху блестело голубое небо, светило желтое солнце, плыли белые облака, создавая иллюзию безмятежности.
Ложь! Мейс знал это! Все это ложь! Глупая ложь, плод воображения его больного разума. Больного ушибленного разума. Все это неправда, и обычная галлюцинация. Мейс сильно зажмурил глаза, в надежде, что это поможет. Вот сейчас я открою глаза, и все исчезнет…
Когда Мейс попытался открыть глаза, он с ужасом понял, что не может этого сделать. Организм не выдержал нагрузок и начал отключаться. Энна почувствовав, что Мейс начал заваливаться, взмолилась:
- О нет, только не это! Не теряйте сознание! Мы и…. так…. слиш…. ком…. дол…. го….
Но Мейс уже понял, что его сознание опрокинуло его ещё раз в бездонную пучину тьмы.
Однако он почувствовал, что это длилось не долго.
Когда Мейсон опять открыл глаза, уже была ночь, темная ночь. Рядом слышался треск костра, видимо, что бы отгонять мух. В небе светилось множество прекрасных звезд, ясно выявляя ему неизвестные созвездия. Все это на секунду заворожило Мейса, но его мысли снова потекли другим ручьем, но на этот раз спокойным и рассудительным, а не просто текущим валом, заставляя сходить разум с ума.
- Значит это все не исчезло. - тихо произнес он, словно обращаясь к кому-то в невиданной темноте. – Видимо когда я упал, я потерял сознание. Меня нашли и положили в больницу, и теперь я без сознания лежу в ней. И тем временем мне снится этот сон. Конечно!
Казалось, выход найден, найден всей этой поражающей реальности, но вдруг мысль повернулась в другом русле:
- А что если я умер? – от этой мысли по нему прошла дрожь. – Я умер, и теперь перенесся сюда?... Нет, это чепуха. Абсолютная чепуха. Надо осмотреться.
Мейс поднял левую руку, правую, проверяя силы – и понял, что они есть. Все же, не смотря на это, когда он попытался встать, в голове что-то закружилось, и Мейс сел снова.
- Чепуха…
- Что чепуха?
От неожиданности Мейс вздрогнул и повернулся на женский голос. За ним стояла Энна и видимо она все слышала. Словно прочитав его мысли, она начала сама:
- Я слышала как вы говорили что это вам снится, или в этом духе… - Энна присела совсем близко к Мейсу, так что ее колено, могло коснуться его. – Почему вы так говорите?
- Я… я просто... Короче я выпал из окна на втором этаже. Шел дождь, но я полз убегая от людей преследующих меня. Потом когда я почти выполз из под забора, я потерял сознание. Очнулся в желтом облаке, которое меня едва не заморозило, и потом меня нашли вы, стащили вниз, повоевали на палочках, и я провалялся тут кучу времени. И ты спрашиваешь почему я так говорю?
Видимо почувствовав в голосе Мейса грубость, Энна опустила взгляд, но на этом не остановилась.
- Да, пожалуй, желтое облако меня поразило. Но остальное… Ваша палочка, она дает много сил, невероятных сил, но от прикосновения к ней, начинаешь желать владеть ею, и чувствуешь злость ко всему…
- Вот именно! Палочка! Этого не может быть вообще. Палочки, ковры-самолеты, все это ложь. Так спокойно. Это всего лишь плод моего воображения… - на секунду Мейса охватило странное возбуждение. – Но это так… интересно. Если я во сне, то я должен идти по пути сна. Когда же я приду к финишу, я проснусь… Да, так и есть….
- Простите?... Вы сказали ковры-самолеты… Я знаю о понятии ковер. Но что такое самолеты? Сам летает, возможно?
Мейс удивленно уставился на нее. При этом Энна снова чего-то смутилась и опустила взгляд на землю.
- Ты что никогда не слышала о… Постой… - она никогда не слышала о самолетах… То есть как? – Энна, так тебя зовут? Скажи, какой сейчас год?
- Год? Что это?
У Мейса расширились глаза…
- Х-хорошо! В какой период времени мы живем?
- Период? Сейчас мы живем во время семи тысячной, сорока второй большой фразы.
- Какой фразы? – У Мейса кроме глаз едва не вывалилась челюсть.
- То есть как какой? Видимо вы не знаете о фразах? Когда мы доберемся до дома, мои отец с матерью вам все объяснят. Где, же Нито…
- Нито?
Мейс ещё не знал всех этих имен, и вообще ничего не знал.
- Да, Нито, это наш друг. Он…
- Да, я слышал. – прервал ее слова Мейс. Его глаза опять застилал туман, но на этот раз это был другой туман. Туман сна. Ему хотелось спать, просто спать.
Мейс мягко опустился на траву и закрыл глаза. Рядом сидела Энна, и Мейс даже слышал ее дыхание.
Через секунду он уже спал…
Агорн Экласардиа. Начало Войны. (Последний день - смерть)
Глава 6: Долина Свободы. Между сном и реальностью.
Солнце уже опустилось достаточно низко, чтобы половина долины, где приходил в себя после тяжелого сна Мейсон, оказалась укрытой тенями. Где-то слева от Мейса, доносились малознакомые ему голоса. Память начала приводить его сознание в равновесие, на котором держалось место, где он сейчас находился.
Мейс повернул голову на голоса. Вокруг приятно потрескивающего костра, расположились три подростка, тихо разговаривающих между собой. Сначала Мейс не узнал их, но спустя мгновение, его память словно заработала прежней силой, и он понял, где находится. В их лицах, расположенных вокруг костра, причудливо плясали тени.
Неожиданно, девушка поднялась и направилась к лежащему Мейсу.
- Привет, – сказала она, мягко улыбнувшись, – Помнишь меня?
Энна. Конечно, он ее помнил. Напрягшись, он встал на ноги, и оказался на уровне лица Энны.
- Да, я помню, – при словах, в груди что-то отдалось неприятной болью, - Сколько я был в отключке?
- Отключке? Ты имеешь ввиду, без сознания… Около одних суток.
- Ясно.
Немного подумав, Энна продолжила:
- Пойдем к костру, там есть и пища, да и там теплее.
Мейсу не было холодно, но при слове «еда» у него в животе что-то засосало, и он не споря двинулся за Энной. Под ногами, словно поддерживая его, он чувствовал пружинящий мох. Приблизившись к костру, Мейс неловко попытался улыбнуться сидящим вокруг него.
- Мы рады, что ты пришел в себя, - словно приветствуя Мейса, сказал Бат.
Не слова не сказав, Мейс просто сел на место, которое указала ему Энна жестом. Протянув руку к мешку, лежавшему рядом с Теддом, она достала оттуда ягоды, похожие на виноград, ветчину, сыр, хлеб и какой-то напиток, и все это положив на белую ткань, протянула Мейсу. Пробурчав какие-то слова благодарности, Мейс как голодный волк накинулся на еду, и одним махом выпил всю бутыль с напитком. По вкусу оно напоминало вино, но было слегка шипучим и кисловатым. Однако оно оказалось очень вкусным, и не жгло горло.
Когда Мейс почувствовал облегчение в животе, он оглянулся и увидел что все, кто сидели за костром с любопытством наблюдали за ним, словно ожидая чего-то. Их взгляды были не совсем приятными и он стал смотреть в центр костра, словно не замечал происходящего вокруг.
Первым, спустя минуту не выдержал Тедд. Слегка повозив палочкой в костре, он задал вопрос:
- Возможно, это не наше дело, но раз ты в нашей компании, мы бы хотели услышать как тебя зовут.
Растерявшись, Мейс просто промолчал, даже не ответив.
- Меня зовут Тедд, - продолжил он, - его Бат, - договорив он указал на сидящего слева от него подростка, - а ее зовут Энна.
«Бред собачий», подумал про себя Мейс, но решив не огрызаться, ответил:
- Я Мейсон… Мейс, точнее будет. Зовите Мейс.
- Откуда ты, Мейс, - продолжила вопрос Тедда, Энна.
«Да, действительно, откуда я тут взялся» – подумал Мейсон, - «Ведь это все нереально. Это, просто глупый и больной бред». Но, не смотря на это, он ответил:
- Я из… другого мира.
При этих словах Тедд кашлянул, а Бат закрыл лицо рукой.
Внутренности Мейса, при такой реакции наполнились злобой, и он, вскочив на ноги, грозно прорычал:
- Я сказал что-то смешное?
От этой реакции, Бат схватился за палочку, а Тедд едва не кувыркнулся на спину. Вскочив на ноги, Энна быстро произнесла:
- Прости нас, Мейс, но просто такое не совсем обычно услышать. Поставь нас на свое место.
В ее голосе что-то словно успокоило бурлившую в нем злобу, и Мейс снова сел на место.
- Я из другого мира, - повторил он, - Я не знаю, как я тут оказался. Я попал в серьезную переделку, и получил много… травм. А когда попытался убежать, вдруг очутился тут. И.. и.. все это бред собачий. Я видимо просто сплю, а вы плод моего больного воображения.
Немного подумав, Энна спросила снова:
- Значит, ты думаешь, что мы плод твоего воображения. Хорошо. Даже если это и так, то почему ты был в желтом облаке?
Неуверенно, словно не совсем понимая, что он говорил, Мейс ответил:
- Я должен увидеть Магистров Цитадели.
По лицам сидевших, Мейс понял, что они хотят спросить, зачем это ему. Но, казалось, они, словно чувствовали, что задавать эти вопросы ему слишком рано. Упоминание о Магистрах, словно возвысило его в их глазах. Сделав движение рукой, Энна вздохнула.
- Мы должны зайти в нашу деревню. А там со старейшинами придумать способ переправить тебя в Цитадель.
То, что его восприняли так серьезно, немного удивило Мейса. Не без усилий удалось ему сформулировать вопрос, который можно было задать.
- Что вы делали тут? Зачем пришли сюда, что даже смогли увидеть меня?
При этих словах, они тут же смущенно начали смотреть друг на друга, словно придумывая ответ на ходу.
- Мы ходили сюда… Просто, это была прогулка в другие места. Ничего особенного, - сказал Бат.
- Ясно… Это интересно. – Мейс не придавал особого значения тому, что говорил. Дикая звездная ночь, манила его как соблазнительный лик забвения, где все что окружало его было особым, прекрасным даром.
Но он либо спал, либо был в коме. Лучший способ вынести неприятный сон – это плыть по его течению, пока он сам не закончится.
Резко, конвульсивно двигаясь, Мейс поднялся на ноги. Встав напротив них, он перестал смотреть в небо, от которого казалось, сходил с ума и огляделся вокруг.
- Послушайте, - сухо сказал он, обращаясь скорее к Энне, - Я должен попасть в Цитадель как можно скорее. Это… это очень важно, потому что… Я тогда, наверное, смогу проснуться. А это для меня очень важно, поскольку я боюсь, что на самом деле умер. Вы понимаете? – в его вопросе звучали странные ноты, но ему в ответ все закивали.
Первой начал Бат, тоже поднявшись на ноги.
- Хорошо. Завтра мы отправимся в деревню. Мейс, идти придется довольно долго, ведь мы точно не знаем, сколько ты сможешь пройти. Сейчас мы все отдохнем, но завтра рана утром, отправимся в деревню. Ты согласен?
Мейсу было абсолютно наплевать, но он кивнул головой. Еда подействовала на него усыпляюще, и он снова покачиваясь, двинулся в место, где лежал. Когда он лег на траву и закрыл глаза, в голову полезли всякие странные мысли, словно текущие неким чужим потоком…
…Мелькали деревья, на них прыгали и орали обезьяны, а Мейс находился рядом с ними, прямо на ветке. Ветка качалась, и казалось, вот-вот оборвется. Одна из обезьян, вдруг подскочила к нему и вскрикнула.
- Позор-р-р. Позор-р-р!, - и залилась противным визгливым смехом, прыгая на ветке. Почему-то мерзкое лицо обезьяны, походила на лицо Биби.
Мейс попытался дотянуться до нее, и смахнуть с ветки, но силы все кончились, и он ничего не мог сделать. В животе было очень больно, словно туда втыкали кинжал снова и снова, а ветка раскачивалась под весом обезьяны, грозя вот-вот оборваться. Мейсу было страшно, и он взмолился:
- Кто нибудь, спасите меня от нее…
Неожиданно он почувствовал, что дерево живо, и оно ответило ему.
- Так и ты. Будешь жив, и будешь зависеть от других, пока не настанет момент, и ветка не сломается.
И тут ветка хрустнула, и Мейс полетел вниз. Картина внизу привела его в ужас. Внизу была красная и горячая лава, и на ней плавали черные островки. На одном из островков стояла Энна и тянула к нему руки.
Мейс все летел и летел вниз, и вот казалось, что он сейчас врежется в эту густую, красную жижу и заживо сгорит в ней. Он громко закричал…
… Закричав, Мейс дернулся и проснулся от тяжелого сна. Быстро приняв сидячее положение он огляделся вокруг, и увидел умиротворенную картину жизни. Солнце только-только вставало из-за холма, неподалеку, раскинув ноги и руки прямо на мягкой траве спал Тедд.
Бата и Энны не было.
Мейс глубоко вздохнув, лег на спину, смотря в чистое голубое небо. Он чувствовал себя странно очищенным, словно после этого сна, прошел через божий суд. Смотря наверх, на лучезарное небо, оно казалось ему чистым в духовном смысле, не испорченным пожирателями падали.
«Вперед! - сказал он себе. – Выживи. Не думай о сне. Просто выживи».
Услышав рядом шорох, он повернул голову и увидел стоящую рядом с ним Энну. Посмотрев в ее глаза, он обнаружил, что она улыбается.
- С тобой все в порядке? – спросила она.
- В порядке? – как это отозвался Мейс. – Это не простой вопрос…
Агорн Экласардиа
© Copyright: Александр Мухлынин, 2025
Свидетельство о публикации №225052000214
Свидетельство о публикации №225052000214
Рецензии