Подарок

0000000 мин 00 сек


Что за?.. Какого?..
Нет-нет-нет, не может быть, нет!!!

0000000 мин 15 сек…

Это невозможно. Это физически невозможно!

Стоп! Стоп… Надо еще раз умыться, выключить свет, зажмуриться – всё пройдет. Должно пройти. Так не бывает… Я на таком психе последние две недели, что это может быть любая галлюцинация… Всё пройдет…

0000001 мин 12 сек…

Черт! Ну, правда, так же не бывает! Ко мне близко не подходил никто последние дней пять… Как он это сссс… сука такая!

Ладно, хорошо…
Что он говорил тогда? Надо вспомнить…
Не то… нет, не пойдет… что же он говорил…

Вот! Главное, не сидеть.
На работу.
Вперед.

0000003 мин 42 сек…


Кроссовки… Куртка… Закрыть дверь… Лифт... Где этот чертов лифт?! Давай, давай, давай ползи быстрее!

Телефон, деньги, документы, ключи – по карманам. Сигареты… сигареты… твою мать, на столе забыл! Поздно, я уже внизу.

Доброе утро!.. Спасибо…


Все-таки он это сделал. Непонятно как, и непонятно зачем, но сделал.
Ублюдок…

А может это шутка? Решил припугнуть, чтоб я посговорчивее был? Тупой, сука, безмозглый розыгрыш?.. До этого же никогда и ничего не было. Только разговоры…

0000007 мин 11 сек…

Да, нет, ни хрена это не шутка. Этот гад не умеет шутить, а если и шутит, то смешно только ему одному.

Спокойно, спокойно… сбавить скорость. Смотреть под ноги… Сжать-разжать кулаки…  Не торопиться.
Если я запыхаюсь сейчас и сэкономлю пять минут, то потом меня вырубит на час.
Чуть медленнее… расслабить плечи и внимательно по сторонам. В темпе, но без суеты… Шагом, шагом…

0000008 мин 50 сек…

Твою мать… паника уже накатывает как цунами, а она совсем ни к чему. Она вообще ни к чему!
Занять голову любой задачей…

0000008 мин 57 сек…

Триста пятьдесят шесть на четыреста семьдесят два.
Ближайшее целое с двумя нулями – пятьсот.
Пятьсот минус триста пятьдесят шесть – сто сорок четыре.
Пятьсот минус четыреста семьдесят два – двадцать восемь.
Сто сорок четыре на двадцать восемь… Нет, на тридцать – четыре триста двадцать. Минус двести восемьдесят восемь – четыре ноль тридцать два.
Пятьсот минус сто сорок четыре и минус двадцать восемь – триста двадцать восемь.
Умножить на пятьсот…нет, пополам и на тысячу – сто шестьдесят четыре три ноля.
И плюс четыре ноль тридцать два – сто шестьдесят восемь ноль тридцать два…
Уффф… неплохо…

0000008 мин 57 сек…

Не бежать, не бежать… Медленнее… еще спокойнее… Дыхание под контроль, иначе точно накроет прямо сейчас.
Спокойно, ритмично, но без нажима и «пробуксовки на месте».
Глубокий вдох… задержка… выдох до упора. Опять вдох… и до упора…

—  Здравствуйте, воды без газа, пожалуйста, и сигареты… Спасибо.

Осторожно, тут дорожка укатана под каток…
Что ж так все медленно ползут? Ну, что ж все сонные такие, а?
Блин, зима, потому что… Зима.
Вода, надеюсь теплая? А то по такому морозу застудить горло, что плюнуть, и сразу минус недели полторы.

Хитрый, хитрый ублюдок…

0000011 мин 05 сек…

До метро пара минут, внутри еще двенадцать и снова пешком девять. Итого, чуть больше, чем полчаса.

И таких по «полчаса» штук шесть— восемь за день наберется. Три— четыре часа!

Как же он смог-то, а? Сделал-таки! Всё-таки сделал, мать его! Как я ни уворачивался, ни отнекивался, ни отбивался – он сделал всё по-своему…

Стоп, не заводись… Вон уже вход в метро… Вход в метро… Вход то я вижу… выхода пока только не вижу. Что дальше делать, не понимаю…

Что. Мне. Делать?

Соберись, соберись, не паникуй… Нельзя депрессовать и метаться из угла в угол тоже нельзя.

Мысли, мыслишки, наметки и наброски мыслишек по полочкам разложить, иначе никак… Иначе загоню сам себя сначала до истерики, а потом до полной апатии. А дальше, пока буду в себя приходить, сколько времени пройдет?

Сутки?
Неделя?
Месяц?

Нет, в метро не хочу. Не сегодня... Как только остановлюсь, начнется мандраж до дрожи в коленках. Вся неделя и так на взводе, а финалом такой «подарок».

Подарочек, блин.

0000012 мин 17 сек…


Ладно. Повоюем…

Сломать маршрут… Пешком, через дворы, потеряю минут пятнадцать, но нервы и мысли в порядок приведу.

Подарок… да уж…

Всё, дальше ножками. На ходу думается легче…

0000012 мин 17 сек…






Двумя неделями ранее.



Я шел по Большому проспекту, что на Петроградке, втянув голову в высокий воротник куртки по самый нос. Не то, чтобы ветер сильный. Минус двадцать два всё-таки, а я без шапки. Не люблю шапки. Не люблю и всё.
То, что раньше было снегом, теперь по цвету напоминало тростниковый сахар и мерзко чавкало под ногами. Интересно, каким дерьмом посыпают тротуары, что даже в такую температуру вода не замерзает? Идти, а не скользить, конечно, приятнее, но сапогам теперь точно хана. Никакой крем не спасет. Уроды.
Слабенькая метель широкими полосами, словно малярной кистью размазывала уличный свет, Большой был практически пуст и может быть… может быть, если бы я не торопился, то имело бы смысл остановиться и насладиться ночной красотой. Но холодно, ядрена мать, и хотелось бы уже скорее прийти.
Сигарета щелчком отправилась в урну, я свернул, даже не поглядев на название улицы, в сторону Среднего проспекта и передернул плечами. Куда дальше? Темень, ни хрена не видать.
Внутри что-то напряглось, и ноги сами двинулись вперед.

Я шел на встречу и встречу отнюдь не простую. Каждый раз она требовала от меня полной концентрации моральных и физических, и даже в чем-то проявления актерского мастерства. И, хотя оно было лишним, но внутренней твердости и уверенности в своих силах все же прибавляло. Дурацкий психологический эффект. Все равно, что закрываться от выстрела газетой – эффекта ноль, но на душе как-то спокойнее.
Мысли, не смотря на быстрый шаг, лениво крутились в голове, и внутри было не то, чтобы неспокойно, а скорее неуютно. Как будто пообещал и забыл, а теперь уже поздняк метаться. Гадостно и мерзопакостно, что уж тут говорить?

Наверное, это будет кафе, хотя в прошлый раз мы пересекались в спортзале, но сейчас я был твердо уверен, это будет кафе. И даже где-то здесь. Похоже, что вон тот подвальчик.
Я сбавил темп, рука непроизвольно потянулась в карман за сигаретами, хотя курить совсем не хотелось. Заходить в кафе, кстати, тоже. Но, с другой стороны, тяни не тяни, а встреча состоится, как любят анонсировать футбольные матчи, «при любой погоде». Поэтому, вперед.
Скользкие ступеньки, скрип двери, колокольчик над головой.
Да, это здесь.

Он сидел в дальнем углу лицом ко входу. Загорелый, подтянутый, расплывшийся при виде меня белоснежной улыбкой и «элегантный как рояль». Тоже мне, Гэри Купер. Я кивнул официантке (определенно видел ее раньше) и проследовал к столику.

—  Присаживайся, я заказал нам чаю. И не вешай куртку на спинку стула, есть же вешалка.

—  Я бы предпочел коньяк, — терпеть не могу нравоучений даже или тем более (еще не разобрался) от Него. Куртка после секундного колебания всё же отправилась на вешалку.

—  Чушь, чай согревает намного лучше, а пить коньяк ты так и не научился. Из горла… дома… фффууууу….

—  Мы встретились, чтобы обсуждать мои навыки в поглощении спиртного или знание этикета?

—  Нет, конечно... Не заводись, я же не со зла…

—  А с чего?

—  Каламбуришь… Хотя, ты прав, извини, я действительно порой занудлив. Но этому есть слабенькое, но оправдание – поживи с моё….

Он улыбнулся слегка грустной улыбкой, от которой вся моя агрессивность вмиг растаяла.  Не могу сказать, что смутился, но легкая досада от своей реакции на его слова все же проскочила. Он действительно, старше, действительно прав и действительно занудлив.
Черт с ним.

И теперь уже пришла очередь улыбаться мне. Своим мыслям. Уж чего-чего, а чертей у него предостаточно. Даже сверх меры. Своих собственных.
Передо мной сидел Он.

—  Ну, и…— я присел на край стула так, чтобы в любой момент можно было выскочить из-за стола.
—  Я же сказал, чай сейчас принесут…
—  Ты прекрасно знаешь, о чем я. Ты сделал так, чтобы я пришел. Я пришел. Говори, что ты хочешь, я скажу «нет», и мы снова разойдемся.
Он откинулся на спинку стула и, скрестив пальцы на животе, на несколько секунд застыл каменной статуей, не отводя глаз от моего лица.
—  Опять ты за свое, — Он ожил так же неожиданно, как и замер – пытаешься завладеть инициативой. Мы с тобой проходили это не раз. И я повторяю то, что говорил раньше. Представь, что ты встретил старого приятеля. Мы просто болтаем. Нет никаких подвохов и подоплеки.
—  Я не верю.
—  Считай, что я по тебе соскучился и хочу ближайший час провести в теплой дружеской компании.
—  Вот и проводи его у себя внизу или где там вы все кучкуетесь. Там и тепло, и компания ни в пример больше.

Внезапно Он переменился в лице, вся его холеность и напускной аристократизм растаяли и передо мной уже сидел уставший за всю неделю «начальник».
—  Да ну их… — он ослабил галстук и медленно выдохнул – одно и то же. Интриги, склоки, скандалы с одной стороны, нытьё и жалобы с другой. Достало всё.
—  Мне уже начинать плакать вместе с тобой или мы сначала в зюзю нажремся?
—  Не хами. Я, между прочим, абсолютно искренен.
—  Хорошо, давай я сделаю вид, что мне интересен наш разговор и отвечу откровенностью на откровенность.
Я пересел со стула на угловой диванчик, закинул ногу на ногу, как бы настраиваясь на длительную беседу, и продолжил.
—  Меня напрягает внимание с твоей стороны… — пришлось замолчать, потому что подошла официантка с подносом в руках.

На столе появился чайник, от которого благоухало бергамотом, эклеры, что-то из восточных сладостей и турецкие стаканы для чая, больше напоминающие колбы.

—  Спасибо, мы сами… — попытался я остановить официантку, но наткнулся на недоуменный взгляд собеседника и осекся.
—  Очень красивая девушка от всей души, а не по долгу службы, хочет поухаживать за двумя обаятельными джентльменами. Не откажи ей в этом удовольствии… Наливайте, прошу Вас.

Девушка, слегка смутившись на комплимент, ловкими и отточенными движениями разлила чай по стаканчикам. И, поймав воздушный поцелуй от старого ловеласа, также ловко удалилась.

—  А она запала на тебя. Еще тогда, в первый раз, когда ты здесь был. Знал бы, какие сцены она рисует у себя в голове! —  Он подался вперед, глядя на меня исподлобья и улыбаясь, перешел на шепот — «Уууууу…. Ааааа…. Аххххх…. Уаааууууу…». Именно так, как ты любишь. Ей бы понравилось.

—  Тебе обычных порно каналов не хватает, что ты за мной решил подглядывать?

—  Полноте, друг мой, не кипятитесь. Я же не подросток или извращенец. Так, заглянул пару раз… не вовремя, — его раскатистый смех заполнил собой весь зал. Официантка встрепенулась, но Он извиняющимся жестом ее успокоил. 

—  И к чему ты это сказал? В сводни записался или хотел меня смутить?

—  Перестань. Просто сказал и сказал… Попробуй эклеры. Их почти можно есть. Не чета, конечно, произведению одного француза… ты его не знаешь… мммм, гениальный кондитер, гениальный, — договаривал Он уже с набитым ртом.

—  Был?

—  Конечно. Зачем такого оставлять в живых надолго? Он умер на пике славы. Как и хотел.

—  А хотел он именно этого?

—  Почти. Но, дословно, я его волю исполнил. А теперь, ПОЖАЛУЙСТА, — с нажимом произнес Он — попробуй эклер.

—  НЕ БУДУ, — с той же интонацией ответил я – не люблю сладкое, и ты это знаешь. А девочка и впрямь красивая…

— Вот. А ты подвох ищешь в моих словах.

На пару минут наша беседа затихла. Я неспеша потягивал чай и разглядывал интерьер кафе. Вроде, знакомое что-то… был здесь или нет, не помню. Посетителей почти не осталось, хотя обычно в это время народ сидит до последней проданной капли алкоголя.

Мои внешнее спокойствие и расслабленность были обманчивы — внутри всё гудело напряжением, как трансформаторная будка. Нельзя давать слабину ни во время разговора, ни даже после него. Любая осечка чревата последствиями, предугадать которые вообще невозможно.
И от Него это, конечно, скрыть нельзя.

— Если ты не расслабишься, то заработаешь болячку психосоматическую. Хотя бы пахлаву попробуй.

— А если расслаблюсь, то пропущу удар от тебя, что гораздо болезненнее и практически непоправимо. Доедай свои сладости и говори зачем звал.

— Опять грубишь… Я понимаю, ты боишься… — Он аккуратно промокнул салфеткой губы — И не обижаюсь. Но хамить всё равно не нужно. И, кстати, ты обещал откровенность за откровенность, аккурат перед тем, когда эта милая девчушка (которая постоянно украдкой поглядывает в твою сторону) прервала тебя этим… — он неопределенно поводил руками над столом – изобилием.

— То есть от твоего сценария никак нельзя отклониться даже ни на йоту…

В ответ лишь довольная улыбка и жадный до событий взгляд. Как у зрителя в кинотеатре на новом блокбастере. Обломать его, что ли? Нет, всё равно фальшь почувствует и будет бить в одну точку.

— Это правда, — Он кивнул – начинай.

— Тогда уж не обижайся на слова, но скажу, как есть. Даже если прозвучит грубо.

— Я переживу. Как только будет фол, получишь «желтую карточку».

— Пошел ты… — я достал сигарету и стал разминать ее в руках.

— Шучу. Кури, — он пододвинул блюдце для пепла – сегодня можно.

Я неспеша прикурил сигарету и задумчиво постучал зажигалкой по столу. Что ему сказать? Чтобы он от меня отстал? Это бесполезно, потому как у него своя цель в этих встречах и нравится мне это или нет, но придется терпеть эти рандеву еще не один раз.
Что меня напрягает общение с ним, потому что любой открытый диалог – это хождение по лезвию бритвы? Никогда не поймешь, заключил ты с ним договор уже или нет? Так в этом смысл его существования. Это часть жизни и его и моей. Да и вообще любого человека.
Получается, что жаловаться на него приходится ему же. Тавтология.

— Расскажи, зачем я тебе? Я не гений, не политик, не лидер общественного мнения. Я один. Я сам по себе. Какая тебе польза от меня?

— А вдруг ты в будущем совершишь ошибку, которая приведет к гибели сотен, а то и тысяч людей? – произнес Он с той же улыбкой и не меняясь в лице.

— Смешно, — я нервно сглотнул подкативший к горлу ком.

— Хорошо, откровенно, так откровенно. Мне не нужна твоя душа, таких душ было и будет еще миллионы. Мне просто интересно за тобой наблюдать.

— Я знаю, что ты врешь. Ты знаешь, что я знаю, что ты врешь. А я знаю, что ты знаешь, что я знаю…

— Всё, всё, всё, — он снова залился смехом, но уже тише. – Будем считать, что у меня к тебе чисто академический интерес. Назовем его социальным экспериментом.

Он, продолжая улыбаться чему-то своему, замолчал словно подбирая слова. Уж не знаю, что он там придумал, но ощущение, что пространство вокруг вот-вот лопнет, и огромная мощь, скопившаяся за ним, размажет меня в толщину атома по полу, так и крутилось в голове. Сдерживать страх стало почти невыносимо.
А Он знал это, видел это и наслаждался этим.

И тут я вспомнил одну из наших встреч…

— «Элегия», Жюль Массне.

— Всё, всё, я понял, не включай. Тебе же интересен мой ответ? Не надо, ПРОШУ тебя. Так устроит? Да и, если я исчезну сейчас у всех на виду, будет… не солидно, что ли. Я же не хоббит какой-то.

— Не мои проблемы, — горло сдавило спазмом, и я мог только хрипеть.

— А ты хорошо научился держать удар… Ладно, слушай внимательно. Я дам тебе 5 миллионов.

— Мне от тебя ничего не нужно.

— А это просто так. Считай, что это подарок.

— Еще раз говорю – мне от тебя не нужно ни— че— го.

— Поздно. Они у тебя уже есть. Это не деньги, успокойся. Это пять миллионов минут, которые ты можешь потратить на всё что хочешь.
Они включают в себя сон, безделие, секс ради удовольствия, алкоголь, время, пока ты лежишь с соплями или в беспамятстве, едешь на работу или плетешься в кабак. Любая праздность, прожигание жизни…

— Погоди, что значит прожигание жизни? А сон тут причем?

— Должна же быть ложечка дёгтя в такой большущей бочке с мёдом. Вдруг ты начнешь прикрывать сном всё своё разгильдяйство и валяться в кровати по полдня?

— А простуда, прочие болячки, которые могут…

— А ты сделай так, чтобы не смогли. Я не обещал, что будет легко, но и вмешиваться не буду при любых раскладах.

— Ты уже вмешался.

— Но ты же не знаешь – я ПРИБАВИЛ или УБАВИЛ? Так вот, дослушай меня, пожалуйста. Всё то время, которое ты разбазаришь, а не направишь на созидание или развитие – это они и есть. Целых пять миллионов гарантированных минут жизни! Не благодари. Счетчик минут у тебя в голове. И, сразу говорю, можешь не возмущаться, он объективно считает потраченное время. И да… Как только они закончатся – ты умрешь.

— Пять миллионов минут, это… — я задержал взгляд на калькуляторе в телефоне – чуть меньше десяти лет. Ты отмерил мне десять лет жизни?

— Десять… гарантированных… лет, — Он был явно доволен собой. – Но ты можешь их увеличить. Не бесконечно, но всё же.
Пока ты занят делом. Умственным или физическим – счетчик стоит. Творчество, работа (если с пользой, а не спать глядя в монитор), зарядка, любое трудовое хобби, тренировка или даже медитация – в счетчик стоит. Главное условие – процесс созидательный. Хоть фигурки из дерева вырезай, хоть китайский учи.





— Какая тебе от этого выгода?

— Во-первых, не забывай, я знаю сколько тебе определено. Поэтому, это действительно подарок. А во-вторых, хочу посмотреть, выдержишь ты или плюнешь и развалишься. А особенно, как ты будешь проживать свою последнюю тысячу минут.

—  То есть, свой последний день, шестнадцать часов?

—  Молодец, считать не разучился. Но не совсем так. Если ты, конечно, не захочешь проваляться всё это время в постели. Давай посчитаем, восемь часов на сон…

—  Шесть…

—  Хорошо, шесть. Это триста шестьдесят минут. Оставшиеся одиннадцать часов ты все равно не сможешь потратить полностью с пользой. Захочется посидеть в соцсетях или игрушках, просто отдохнуть, покурить (а это не менее пяти минут на сигарету). Наберется еще часов шесть, а то и восемь. Вы, люди, сами не замечаете, как спускаете в унитаз уйму времени, которое потом вымаливаете на смертном одре. Тебе повезло больше всех – ты абсолютно точно будешь знать, когда придет твой срок.

Не могу сказать, что его слова меня шокировали. Я пока еще не осознал до конца весь их смысл, который должен был осесть в голове четкими очертаниями ближайшего будущего. Всё как будто происходило не со мной, не здесь и не в этом времени. Возможно завтра…

- Пять миллионов, друг мой. Целых пять миллионов. Наслаждайся, — он подмигнул и вновь расплылся своей белоснежной улыбкой.

- Мне пора, а ты не скучай, — мой «благодетель» кивнул с намёком в сторону официантки и, сняв пальто и шляпу с вешалки, танцующей походкой проскользил в сторону выхода. Пижон.


Я неспешно выдыхал дым, создавая вокруг себя сизое облако с замысловатым, лениво меняющимся рисунком и рассеянно водил взглядом по залу. Кроме меня остался еще один «пассажир», которому пора было вызывать либо такси, либо ментов, либо труповозку. Признаков жизни за его столиком не наблюдалось.

И тут я перевел взгляд на официантку. Она сидела за барной стойкой и читала книжку. Такую, в мягком переплете. Сто процентов, женский роман, почему-то решил я.

Ну, счетчика в голове пока нет… тогда...

—  Девушка, будьте добры. Мне вот этого коньяка грамм сто пятьдесят, пару бокалов и… какой шоколад порекомендуете? А Вам самой какой нравится? Отлично. Кстати, замечательное хобби. Я про то, что читаете именно книгу, а не телефон листаете… Нет, Вам спасибо. Прошу, присаживайтесь, Вы же смену уже закончили?





0000012 мин 17 сек…


Я уже и забыл, что такое – ходить пешком по городу. Не перемещаться от точки к точки, а ходить и смотреть по сторонам. Даже не слишком медленно.


0000012 мин 17 сек…

Итак, пока иду, надо продумать план на день с учетом отдыха и разминки. И не так как обычно, а с полной загрузкой и поминутно…


0000012 мин 17 сек…