Название Ответ

Автор: Х. Бим Пайпер, 1959.
*******

На мгновение, после того как скрипнула дверь и разбудила его, Ли
Ричардсон сидел, затаив дыхание, не шевелясь, с закрытыми глазами, отчаянно пытаясь удержать сон в памяти, пока он не исчез.
"Ты здесь, Ли?" — услышал он голос Алексиса Питова.
"Да, я здесь. Сколько времени? — спросил он, а затем добавил: — Я уснул.
— Я спал. Мне снился сон.
Всё было в порядке; он сможет вспомнить. Он всё ещё видел стройную женщину с седеющими светлыми волосами, играющую с маленькой таксой среди опавших листьев на лужайке. Он был рад, что они оба были в этом сне вместе; эти обрывки снов были всем, что у него было за последние пятнадцать лет, и они были слишком драгоценны, чтобы их потерять. Он
открыл глаза. Русский сидел в свете, падавшем из открытой двери бунгало, и
закуривал сигарету. На мгновение он увидел квадратное, с высокими скулами
лицо, теперь обрюзгшее и морщинистое, а затем пламя погасло, и остался только красный уголь, светящийся в темноте. Он снова закрыл глаза, и картинка из сна вернулась к нему. К нему вернулась женщина, которая ловит маленькую собачку и поднимает голову, как будто хочет заговорить с ним.
"Еще много времени". Pitov говорил немецкий, а не испанский, как
они всегда делали между собой. "Они еще отсчитывают от
минус три часа. Я просто позвонил в стартовой площадкой для джип.
Эухенио был там с самого ужина; говорят, он носится туда-сюда,
как кошка, которая ищет место, где можно принести первый выводок котят.

Он усмехнулся. Для Эухенио Гальвеса это было бы чем-то новым, за что
он мог бы быть благодарен.

"Надеюсь, в последнюю секунду в генераторах не возникнет никаких проблем," сказал он.
"Мы будем всего в полутора милях отсюда, и это будет слишком близко к пятидесяти килограммам негаматерии, если поле разрушится."

«Всё будет в порядке, — заверил его Питов. — Все жучки были выведены из строя много лет назад».

 «Только не из этих генераторов в ракете. Они новые». Он пошарил в кармане пальто в поисках трубки и табака. «Никогда не думал, что мне придётся проводить ещё одно испытание ядерной бомбы, пока я жив».

— Ли! — Питов был потрясён. — Ты не должен так его называть. Это совсем не то.
Это просто научный эксперимент. Мы провели множество подобных экспериментов ещё до 1969 года.
В его памяти всплыли воспоминания обо всех тех испытаниях, каждое из которых заканчивалось появлением грибовидного облака высотой с Эверест. И конечный результат — Соединённые Штаты и Советский Союз превратились в руины, целое полушарие было отброшено в Средневековье, четверть миллиарда человек погибли. В том числе стройная женщина с седеющими светлыми волосами и маленький мальчик.
собака и девушка из Одессы, на которой собирался жениться Алексей Питов.
 «Прости меня, Алексей. Я просто не мог не вспомнить. Наверное, это из-за того, что мы собираемся сделать сегодня вечером. Это так похоже на другие
попытки, до…» Он слегка замялся. «До «Рыжей бомбы».»

Вот, он сказал это вслух. За все годы, что они проработали
вместе в Аргентинском институте физических наук, они ни разу об этом не
упоминали. Семьи повешенных головорезов избегают упоминаний о верёвках и
ножах. Он потёр старомодный американский
прикурил и поднес к трубке. На другом конце веранды, в темноте, он
знал, что Питов пристально смотрит на него.

"Вы думали об этом в последнее время, не так ли?" - спросил русский
и затем робко добавил: "Это было то, о чем вы мечтали?"

"О, нет, слава богу!"

"Я тоже всегда думаю об этом. Полагаю, — он, казалось, почувствовал облегчение, теперь, когда это было вынесено на всеобщее обозрение и могло быть обсуждено. — Вы видели, как он упал, не так ли?

 — Верно. Примерно с расстояния в тридцать миль. Чуть ближе, чем мы будем к этому выстрелу сегодня вечером. Я руководил расследованием.
Оберн, пока мы не занялись Нью-Йорком, Вашингтоном, Детройтом, Мобилом и
Сан-Франциско. Тогда то, что случилось с Оберном, перестало быть важным. Мы пытались собрать доказательства для
ООН. Мы продолжали этим заниматься ещё около двенадцати часов после того, как
ООН прекратила своё существование.

«Я никогда не мог этого понять, Ли. Я не знаю, в чём правда; вероятно, никогда и не узнаю». Но я знаю, что моё правительство не запускало эту ракету. В первые дни после того, как начали поступать ваши сообщения, я
разговаривал с людьми, которые в то время находились в Кремле. Один из них был
в присутствии самого Клизенко, когда пришло известие о вашем обстреле. Он сказал, что Клизенко был совершенно ошеломлён. Мы всегда считали, что ваше правительство решилось на превентивную внезапную атаку, и выбрали город Оберн в Нью-Йорке, который был поражён одной из наших первых ракет возмездия, и заявили, что он был поражён первым.

Он покачал головой. «Оберн был поражён за час до запуска первой американской ракеты». Я знаю, что это факт. Мы никогда не могли понять, почему вы запустили только этот спутник и больше ни одного, пока не запустили наш
— Почему вы упустили преимущество внезапности и приоритет в атаке?

 — Потому что мы этого не делали, Ли! — Голос русского дрожал от
серьёзности. — Ты веришь мне, когда я говорю тебе это?

 — Да, я тебе верю. После всего, что произошло, и всего, в чём виноваты вы, и я,
и люди, с которыми вы работали, и люди, с которыми работал я, и ваше
правительство, и моё, было бы пустой тратой времени, если бы кто-то из нас
пытался солгать другому о том, что произошло пятнадцать лет назад.
Он медленно затянулся трубкой. «Но кто тогда это запустил?»
Кто-то должен был это начать.

 «А вы не думаете, что я мучился этим вопросом последние пятнадцать лет?» —
спросил Питов. «Знаете, в Советском Союзе были люди — их было немного, и они хорошо прятались, — которые были готовы свергнуть советский режим. Они или некоторые из них, возможно, думали, что разрушение обеих наших стран и уничтожение цивилизации в Северном полушарии — это небольшая цена за прекращение правления Коммунистической партии.

«Могли ли они втайне создать межконтинентальную баллистическую ракету с термоядерной боеголовкой?»
 — спросил он. «В Европе, по обе стороны железного занавеса, были фанатичные националистические группировки, которые могли считать, что наше взаимное уничтожение стоит того риска, на который они идут».

 «Были ещё Китай и Индия. Если бы ваша страна и моя уничтожили друг друга, они могли бы вернуться к старым обычаям и традициям». Или
Япония, или мусульманские государства. В конце концов, они все пошли ко дну вместе с
нами, но какой преступник ожидает, что его поймают?

«У нас слишком много подозреваемых, а след слишком остыл, Алексис.
Ракету не нужно было запускать откуда-то из Северного
полушария. Например, наши друзья здесь, в Аргентине, прекрасно справлялись сами с тех пор, как затонул «Эль Колосо дель Норте».

А ещё были австралийцы, которые под дулом пистолета скупали недвижимость в Ост-Индии, и буры, которые снова шли на север, на танках, а не на повозках, запряжённых волами. И Бразилия с не слишком неправдоподобным претендентом на трон Браганса, называющая себя Португальской империей и смотрящая на восток. И, чтобы завершить картину,
здесь были профессор доктор Ли Ричардсон и товарищ профессор Алексис
Петрович Питов, готовившиеся к испытанию ракеты с боеголовкой,
уничтожающей материю.

Нет. Это была не просто ракета.

Из-за угла выехал джип, освещая тёмную дорогу между
бунгало. Радио в нём работало и вело обратный отсчёт — _Двадцать две минуты. Двадцать
один, пятьдесят девять, пятьдесят восемь, пятьдесят семь — он остановился перед
их бунгало ровно в минус два часа, двадцать одну минуту, пятьдесят
четыре секунды. Водитель крикнул по-испански:

"Доктор Ричардсон, доктор Питов! Вы готовы?"

— Да, готово. Мы едем.

Они оба поднялись на ноги, Ричардсон неохотно потянулся.
 Чем старше становишься, тем труднее оторваться от удобного кресла. Он
уселся рядом со своим коллегой и бывшим врагом, и джип
снова тронулся, проезжая между зданиями жилого комплекса и выезжая на длинную прямую дорогу через пампасы к далёкому сиянию электрических огней.

Он задавался вопросом, почему в последнее время так много думал об «Оберн-бомбе». Иногда он с негодованием задавался вопросом, существует ли Россия
он запустил её, но только сегодня вечером, когда он услышал, что
сказал Питов, он всерьёз усомнился в этом. Питов не стал бы лгать, и Питов был бы в состоянии узнать правду, если бы ракета была запущена из России. Тогда он перестал думать о том, что было водой — или кровью — много лет назад.

Специальный полицейский у входа на стартовую площадку напомнил
им, что они оба курят; когда они затушили, соответственно,
сигарету и трубку, он махнул джипу рукой и вернулся к своим
спор с группой туристов, которые хотели получше рассмотреть запуск.

"Ну вот, Ли, тебе нужно что-то ещё, чтобы убедиться, что это не оружейный проект?" — спросил Питов.

"Нет, теперь, когда ты об этом упомянул, не нужно. Знаете, я не верю, что мне приходилось показывать удостоверение личности всё то время, что я здесь нахожусь.

«Я не верю, что у меня есть удостоверение личности», — сказал Питов. «Подумай об этом».

Вокруг них повсюду сияли огни, но в основном вокруг ракеты, которая возвышалась над всем остальным, такая толстая, что казалась приземистой.
Козловые краны уже убрали, и он стоял один, но всё ещё был опутан толстыми электрическими кабелями. Они подавали на эту штуку столько тока, что хватило бы на половину уличных фонарей в Буэнос-Айресе;
когда кабели будут освобождены от разделительных зарядов при взрыве,
генераторам, работающим от ракетных двигателей, лучше будет взять на себя управление,
потому что, если магнитное поле разрушится и этот пятидесятикилограммовый кусок
отрицательно заряженной протонами материи вступит в контакт с естественной положительно заряженной протонами материей,
старомодная водородная бомба покажется детской забавой по сравнению с тем, что произойдёт.
Это должно было случиться. Всего сто килограммов чистого, двухсотенного MC2.

 Водитель объехал ракету, лавируя между грузовиками и
мобильной техникой, которую спешно убирали с дороги. Обратный отсчёт
начался чуть больше двух часов назад. Джип остановился на краю
толпы, собравшейся вокруг ещё трёх грузовиков, и доктор Эухенио Гальвес,
директор института, вышел из толпы и неуклюже подбежал к ним, когда они
вышли из машины.

— Всё проверили, господа? — спросил он.

 — Это было сегодня в 17:30, — ответил ему Питов. — И никто не
сжигаю свой телефон, чтобы сообщить о чем-нибудь необычном. Готовы ли воздушные шары и
беспилотные самолеты?

"Военно-воздушные силы только что закончили проверку; они готовы. Капитан Уркиола
провел полет на одном из самолетов над курсом и сделал запись на пленку; это
было продублировано, и все самолеты оснащены копиями ".

"Как ветер?" - Спросил Ричардсон.

- По-прежнему устойчив. Мы не будем иметь никаких проблем о Fallout или с
воздушные шары".

"Тогда нам лучше вернуться в бункер и убедиться, что все есть
на работу".

Громкоговоритель отсчитывал время до Двух Часов Одной минуты.

«Не могли бы вы уделить несколько минут для разговора с прессой?» — спросил Эухенио Гальвес.
 «И, может быть, скажете несколько слов для телепередачи? Последнее особенно
важно: мы не можем слишком часто объяснять цель этого эксперимента. По-прежнему
много враждебности, вызванной страхом, что мы испытываем ядерное оружие».

Пресса и телекомпании были широко представлены; там было около
ста корреспондентов со всей Южной Америки, из Южной
Африки и Австралии, даже один с Цейлона. У них было три грузовика с
мобильными телекамерами, и когда они видели, кто приближается, они
освободили двух экспертов по ракетостроению, которых они допрашивали, и набросились на
новых жертв.

Была ли какая-либо вероятность того, что вещество с отрицательными протонами может быть использовано в качестве
оружия?

"Все может быть использованы в качестве оружия; вы могли бы заколоть его до смерти
что карандаш ты используешь," Pitov ответил. "Но я сомневаюсь, что
negamatter никогда не используется таким образом. Мы, конечно, не работаем над оружием
здесь разрабатывается дизайн. Шесть лет назад мы начали с возможности производить
отрицательные протоны, нейтроны с обратным спином и позитроны, а также
теоретическую возможность собрать их в антиматерию. Мы только что
мы собрали пятидесятикилограммовую массу из нега-железа. За эти шесть лет нам пришлось изобрести все наши методы и спроектировать все наше
оборудование. Если бы мы были настолько безумны, чтобы захотеть создать ядерное оружие,
после того, через что мы прошли на Севере, мы могли бы сделать это по памяти и
спроектировать лучшее — то есть худшее — оружие по памяти за несколько дней.

«Да, а создание негаматерной бомбы в военных целях было бы похоже на то, как если бы вы
вырыли пятидесятифутовую шахту, чтобы достать камень и разбить кому-нибудь голову,
когда вы могли бы сделать это лучше с помощью лопаты, которой вы копаете».
Ричардсон добавил. "Времени, денег, энергии и работы, которые мы вложили в это дело,
хватило бы на создание двадцати термоядерных бомб. И это
лишь малая часть. "Далее он рассказал им о магнитном
баллоне внутри боеголовки ракеты, упомянув, какой силы электрический ток
был необходим для поддержания магнитного поля, изолирующего негаматерию
от контакта с позиметрией.

— Тогда какова была цель этого эксперимента, доктор Ричардсон?

 — О, мы просто пытались выяснить несколько основных фактов о естественной
структуре. Давно было установлено, что нуклеон
частицы — протоны, нейтроны, мезоны и так далее — должны иметь собственную структуру. С тех пор как мы начали создавать отрицательно заряженную протонами материю, мы кое-что узнали о нуклонной структуре. Кое-что довольно странное, в том числе доли постоянной Планка.

Пара корреспондентов — мужчина из La Prensa и
австралиец — тихо присвистнули. Остальные выглядели озадаченными. Питов продолжил:

— Видите ли, джентльмены, большую часть того, что мы узнали, мы узнали, соединяя атомы негативной материи. Мы уничтожили несколько таких атомов — вон там, в
В этом маленьком бетонном здании у нас есть один из самых массивных стальных
сводов в мире, где мы это делаем, — но мы собрали миллионы таких
сводов на каждый уничтоженный, и этот кусок нега-железа внутри
магнитной бутылки продолжал расти. А когда у вас есть кусок нега-материи,
который вам не нужен, вы не можете просто выбросить его на свалку. Мы могли бы разогнать его до скорости, превышающей вторую космическую, и позволить ему взорваться в космосе, подальше от Луны или любого из искусственных спутников, но зачем тратить его впустую? Поэтому мы собираемся выбросить его из ракеты, и когда он упадёт, мы сможем увидеть,
по нашим телеметрическим приборам видно, что именно происходит ".

"Ну, а не будет ли это уничтожено при контакте с атмосферой?" - спросил кто-то
.

"Это одна из вещей, которые мы хотим выяснить", - сказал Питов. "По нашим оценкам,
потеря около двадцати процентов от контакта с атмосферой, но масса,
которая фактически приземляется в целевой зоне, должна составлять около сорока килограммов. Это
должно быть нечто вроде зрелища, когда оно рухнет.

"Вы говорите, что вам пришлось собрать его после создания отрицательных протонов,
нейтронов и позитронов. Разве что-то подобное существует в природе?"

Человек, задавший этот вопрос, и сам это знал. Он просто хотел получить ответ на
бумаге.

"О нет, не на этой планете и, вероятно, не в Галактике. Могут существовать целые галактики, состоящие только из негаматерии. В нашей Галактике могут быть даже отдельные звёзды и планетные системы, состоящие из
негаматерии, хотя я считаю это маловероятным. Но когда негаматерия и позиматерия вступают в контакт друг с другом, происходит мгновенное взаимное уничтожение.Им удалось оторваться от преследователей и вернуться к бункерам, до которых было полторы мили. Прежде чем войти внутрь, Ричардсон
Он взглянул на небо, запоминая расположение нескольких наиболее
заметных звёзд. Внутри находилось почти сто мужчин и женщин, каждый из которых
работал со своими приборами — экранами, радиолокационными индикаторами,
детекторами разных видов. Вскоре после этого прибыли репортёры и телеоператоры,
и Эухенио Гальвес взял их под контроль.
Пока Ричардсон и Питов совершали последние обходы,
обратный отсчёт перевалил за минус один час, и в минус двадцать минут
все верхние огни погасли, а у операторов малых приборов
загорелись индикаторы.

Питов включил пару экранов, один из которых был с камеры на крыше
бункера, а другой — с пусковой площадки. Они сели рядом и стали ждать. Ричардсон достал трубку и начал набивать её. Из
динамика доносилось: «_Минус две минуты, одна пятьдесят девять, пятьдесят
восемь, пятьдесят семь_».

Он позволил своим мыслям отвлечься от теста и вернуться в мир, который
был разрушен до основания осенью 1969 года. Теперь он так часто
делал это, когда должен был думать о...

"_Две секунды, одна секунда_. ВЫСТРЕЛ!"

Через секунду его взгляд сфокусировался на левой руке
На обзорном экране. В нижней части ракеты вспыхнуло красное и жёлтое пламя, и она начала дрожать. Затем заработали верхние двигатели, которые обеспечивали энергией генераторы. Он с тревогой посмотрел на приборы; генераторы набирали мощность. Наконец, когда он убедился, что ракета всё равно взлетит, сработали разделительные заряды, и тяжёлые тросы отпали. Мгновение спустя
большая ракета начала медленно подниматься, набирая скорость с каждой
секундой, сначала медленно и рывками, а затем всё быстрее, пока не взлетела
вне поля зрения пикапа. Он наблюдал за поднимающейся струей огня с другого экрана.
пока она не скрылась из виду.

К тому времени Питов покрутил диск и получил другой вид на экране
слева, на этот раз с близкого расстояния от цели. Эта камера была
управляемой радаром; она зафиксировалась на приближающейся ракете, которая
все еще была невидима. Звезды медленно перемещались по экрану, пока
Ричардсон не узнал те, которые он заметил в зените. Через мгновение ракета, находящаяся в сотне миль над нами, начнёт снижаться.
а затем боеголовка откроется, магнитное поле внутри изменится, и масса негаматерии будет выброшена наружу.

 Внезапное сияние затмило звёзды.  Даже на расстоянии в сто миль плотность атмосферы была достаточной, чтобы вызвать значительный выброс энергии.  Питов, стоявший рядом с ним, бормотал что-то на немецком и русском. Ричардсон уловил лишь обрывки фраз. Пытаюсь
рассчитать, какая часть массы этого неестественного железа обрушится на
землю. Затем правый экран превратился в извивающуюся оргию
цвет, и в то же время все радиопередающие устройства
либо вышли из строя, либо начали работать со сбоями. Левый экран,
подключённый проводами к датчику на крыше, всё ещё функционировал.
 На мгновение Ричардсон задумался, что происходит, а затем потрясённое осознание вытеснило эти мысли из его головы, когда он уставился на
всё ярче разгорающийся в небе свет.

 Это снова была «Оборн Бомб»! Он мысленно вернулся в ту ночь на берегу озера Онтарио, когда компания распалась рано утром. Он, Джанет и люди, с которыми они провели
В конце недели отпуска они стояли на лужайке, пока гости садились в свои
машины. А потом в небе внезапно вспыхнул свет. Раздались удивлённые, а
затем тревожные крики, когда казалось, что он несётся прямо на них. Они с
Джанет вцепились друг в друга и в ужасе смотрели на падающее пламя, от
которого, казалось, не было спасения. Затем они почувствовали облегчение,
когда оно отклонилось от них и упало на юг. А потом раздался взрыв,
осветивший всё южное небо.

На экране произошёл похожий взрыв, когда масса нега-железа
приземлилась — это был поток чистого белого света, такой яркий и быстрый, что почти
пролететь выше предела видимости, а затем на мгновение воцарилась тьма, которая
была в его ошеломлённых глазах, а не на экране, а затем поднялось
сияние раскалённой пыли.

 Прежде чем звуковые волны достигли их, он уже бежал в
дом.  Телевизор был включён, и он вёл себя так же безумно, как и экран на его
правом запястье. Он позвонил в полицию штата —
телефоны работали исправно — и сказал им, кто он такой, а они велели ему оставаться на месте и прислали за ним машину. Они сделали это в течение нескольких минут. Джанет, хозяин и хозяйка дома ждали вместе с ним.
Он ждал на лужайке, пока она не подъехала, а когда сел в машину, обернулся и посмотрел в заднее окно и увидел, что Дженет стоит под передним фонарём, держа на руках маленькую собачку и размахивая одной из её глупых маленьких лапок, чтобы попрощаться с ним.

 Он видел её и собачку такими каждый день своей жизни в течение последних пятнадцати лет.

— Какую радиацию ты получаешь? — услышал он голос Алексиса Питова в трубке.
— Что? Больше ничего? О, да, конечно. Но в основном
космическую. Это не должно длиться долго. Он отвернулся от телефона.
собственная доза космического излучения и немного гамма-излучения. Именно космическое излучение выводило из строя радиоприёмники и телеэкраны. Вот почему я настаивал на том, чтобы беспилотные летательные аппараты не зависели от радиоуправления.

Они всегда получали космическое излучение от микроаннигиляций в испытательном
хранилище. Теперь они знали, что вызывает естественные космические лучи. Должно быть, немалая часть негаматерии и позиматерии участвует во взаимном уничтожении и высвобождении всей энергии во Вселенной.

 «Конечно, вокруг Оберна не было заранее установленных детекторов», — сказал он.
— сказал он. — Мы ничего не могли понять в течение получаса. К
тому времени космическое излучение прекратилось, и мы не получали ничего, кроме гамма-излучения.

 — Что... какое отношение имеет Оберн?.. — Русский резко остановился. — Ты думаешь,
это то же самое? — Он на мгновение задумался. — Ли, ты сумасшедший! В 1969 году в мире не было ни атома искусственной негаматерии. Никто до нас её не создавал. Мы преподнесли друг другу несколько
научных сюрпризов, но никто не удивил нас обоих. Мы с тобой знали всё, что происходило в ядерной физике.
— Мир. И вы знаете не хуже меня, что...

Из громкоговорителя раздался голос. «Часть радиооборудования в районе цели, которое не было выведено из строя взрывом, начинает снова работать. Радиация становится всё сильнее, но космических лучей больше нет. Все они были мгновенным излучением от аннигиляции; гамма-излучение — вторичный эффект. Подождите минутку, капитан».
Уркиола из ВВС говорит, что первый беспилотный самолёт вот-вот
взлетит.

Через два часа после взрыва первые беспилотники уже были в воздухе.
над тем, что раньше было Оберном, штат Нью-Йорк. Он пытался как можно точнее вспомнить то, что узнал от них. Гамма-излучение;
много гамма-излучения. Но это длилось недолго. К тому времени, когда расследование было прекращено, уровень радиации почти снизился до безопасного, и через два месяца после того, как не осталось ни ракет, ни возможности производить новые, ни целей, на которые их можно было бы направить, если бы они у них были, — он вернулся в Оберн в своих безнадёжных поисках, и там почти не осталось следов радиации. Ничего, кроме широкого неглубокого кратера почти в два
сто футов в диаметре и всего пятнадцать в глубину, уже заполненные водой, и круг из сплющенных и разбросанных обломков на полторы мили вокруг. Он был готов поспорить на что угодно, что именно это они и найдут там, где упал кусок нега-железа, в пятидесяти милях отсюда, в пампасах.

Что ж, первый беспилотник должен был вскоре оказаться над районом цели, и
по крайней мере один из поднятых в воздух аэростатов передавал по радио
свой курс. Радиостанции на других аэростатах молчали, и счётчики
записей, вероятно, были повреждены на всех из них.
Он с интересом наблюдал за первым возвращающимся дроном. Он заставил себя вернуться в
настоящее и отправился на работу с Алексисом Питовым.

 Они работали всю ночь, проверяя, оценивая, убеждаясь, что поступающие
массивы данных оперативно обрабатываются для программирования
компьютеров. Во время всё более частых перерывов на кофе он замечал, что Питов с любопытством смотрит на него. Однако он ничего не сказал,
пока, уже после рассвета, они не вышли из бункера, ожидая джип, который должен был отвезти их обратно в бунгало, и глядя на
вереница грузовиков — аргентинские армейские инженеры, нанятые на месте рабочие,
груз за грузом сборных хижин и оборудования — направлялась к месту
назначения, где они должны были работать в течение следующей недели.

 «Ли, ты серьёзно?» — спросил Питов.  «Я имею в виду, что это похоже на то, что было в Оберне?»

 «Это было точно так же, как в Оберне; даже этот ослепительный свет,
который обрушился с неба». Я задавался вопросом об этом в то время - что за ракета
могла произвести подобный эффект. Теперь я знаю. Мы только что запустили
похожую ".

"Но это невозможно! Я уже говорил тебе, что между нами мы знаем все, что
Тогда в ядерной физике происходило нечто подобное. Никто в мире не знал, как
собирать атомы антиматерии и превращать их в массы.

"Никто и ничто на этой планете не создавало эту массу антиматерии. Я
сомневаюсь, что она вообще пришла из этой Галактики. Но тогда мы этого не знали.
 Когда упал этот метеорит из антиматерии, все подумали, что это была советская ракета. Если бы это произошло в районе Ленинграда,
Москвы или Харькова, кого бы вы обвинили в этом?


КОНЕЦ.